Эндрю… Андрей Морган переехал к нам на Сильвер лэйк пару месяцев назад, но я сразу же увидел в нём отличного парня. Я и Моника жили в Маунтин парадиз уже несколько лет. Провинциальный американский городишко, где ничего не происходит, все друг друга знают, преступность сведена до минимума, а во главе правоохранительных органов нашего городка стоит пенсионного возраста шериф, который раньше был пекарем в лучшем заведении свежей выпечки на весь северо-запад штата.
Эндрю… Андрей, приехал в штаты из Германии. Он родился в Мюнхене в послевоенные годы. Энди рассказывал, что его родители покинули Россию ещё в самом начале войны, верили в спокойствие там – откуда шла агрессия, впрочем они ошибались лишь наполовину. Энди закончил медицинский колледж, учился на хирурга и решил, что Германия слишком маленькая для него, по этому, и переехал в штаты. Надо сказать, что у него была отличная карьера и на заре своей популярности он просто, собрался и променял широкие улицы Нью-Йорка на тихий городок Маунтин парадиз. О-о-о, как же он полюбил свой домик у озера, на Сильвер лэйк стрит.
Жил он на немалые сбережения от своей работы, стоит отметить, что его работы как хирурга, пользовались успехом у многих голливудских звёзд, так что, пожалуй, да… он мог содержать себя, и ещё весь район ближайшие лет десять. Самому Энди было чуть больше пятидесяти, но он отлично выглядел для своего возраста и был, на удивление, в интересах у дам любых лет в нашем городке. Энди когда ты был женат, но его история трагична, поэтому, больше он не женился, да и в принципе женщин избегал.
Я как то спросил у него, «Эй, приятель, ты ведь нарасхват, почему ты так отгораживаешься от всего вокруг?» Он ничего мне не ответил, просто посмотрел в мои глаза так глубоко, что я, кажется, пережил всю ту боль утраты… Больше я Энди этим вопросом никогда не трогал.
Мы, иногда, просто сидели на крыльце у дома Энди, пили пиво и разговаривали о … Чёрт, я даже не помню о чём, обычные разговоры двух друзей в маленьком городке. Обсасывание последних новостей, которые бродили по домам нашего Маунтин парадиз неделями, превращаясь в легенды, в которых была и мистика и детектив, и комедия с драмой. Но бывали моменты, когда мой друг начинал говорить о действительно важных вещах. Он рассказывал о своей семье. О своей жене Пэм и дочке Саре.
Пэм была учителем музыки и преподавала игру на фортепиано. Она очень любила произведения Бетховена. Сара была ученицей старших классов, когда это произошло.
Энди никогда не рассказывал, как они ушли из его жизни. Порой, мне казалось, что эти события, просто не прижились в его сознании и он не мог рассказать о том, чего не мог понять, но как я и сказал, я никогда на него не давил. К тому же я был на пару десятков лет младше и не имел право ворошить жизнь человека, который вполне бы мог быть моим отцом.
Стэйси Конрад, из госпиталя Маунтин парадиз, позвонила мне, когда большая стрелка уже легла на правую сторону от полуночи. Её голос был напряжён и взволнован.
«Стив, это Стэйси, с Энди беда, приезжай скорее…» Она положила трубку так быстро, что я почти уверил себя в нереальность происходящего и лёг спать дальше, но что-то сдавило моё сердце, и я понял, что её звонок был вовсе не сном. Я добрался до госпиталя минут за десять, чёрт-побери, вот в этих случаях – маленькие городишки, вроде нашего, очень хороши. Медсестра встретила меня у самого входа и повела в палату с Энди.
Он лежал на больничной койке и смотрел в окно. Я не знал, что произошло и что происходит сейчас, поэтому встал в дверях в ожидании знака.
«Стивен, - протяжно прозвучал голос друга, - Стивен, ты знаешь, моя покойная жена, очень любила Бетховена»
«Конечно, знаю, друг, ты ведь сам мне об этом говорил!»- отреагировал я, как на бейсбольном матче, когда мяч подлетает к твоему зрительному месту.
«Она очень любила его произведение Мелодия слёз - улыбнулся он. – Ты его когда-нибудь слышал?»
Я был в растерянности, ведь у меня не было музыкального образования, да и с классикой я был далеко на «Вы», поэтому ответил, как мне показалось, очень нейтрально.
«Думаю, я слышал когда то давно, но сейчас вряд ли припомню. »
В этот момент Энди посмотрел на меня очень сильным, давящим взглядом.
«Я слышал это произведение в исполнении своей жены… пятнадцать лет назад. Наверное, я спятил…»
«Что случилось, Энди?» - я был очень обеспокоен состоянием друга, о попытке самоубийства я узнал позднее, но что с ним происходило сейчас, я совсем не знал.
«Я услышал его сегодня, вечером, из подвала, где стоит её фортепиано…» - он смотрел на меня, в упор, а из его глаз катились слёзы. Это был либо нервный срыв, истерика, может быть отчаяние, а может я всё не так понял, и там была надежда…
Энди выписали через неделю. В качестве лекарств назначили антидепрессанты, успокоительные и взгляды исподлобья со стороны жителей. А как иначе? В маленьких городах люди очень любят подкармливаться свежими новостями, будь то скандал в мясной лавке или старик-самоубийца. В любом случае Энди стал темой для обсуждения на ближайший месяц.
Мы встретились субботним вечером у него на крыльце, как обычно, с коробкой пива.
«Что произошло?» - деликатно обратился я.
«Даже не знаю, Стив… - он открыл банку пива, повертел в руках, скорее, чтобы сдержать паузу и найти слова, нежели чтобы прочитать марку или состав. – Я думал, что я смирился с их утратой, но как, то… не получилось, видимо, раз у меня крыша едет…»
Он отхлебнул холодного «Миллера» и уставился куда-то вдаль…
«Энди, если у тебя проблемы, я всегда тебе помогу, ты только скажи чем?» - я действительно за него волновался, и не мог позволить моему лучшему другу переживать воспоминания в одного. Впрочем, что я знал тогда…
Мы сидели до самой ночи, когда огни в окнах домов вдоль Сильвер лэйк стрит погасли и оставался освещённым лишь дом Энди.
В этот вечер я отвлёк его историями о моей жизни в колледже, о том, как я познакомился с Моникой, обо всём. Я был готов рассказать ему лицензионное соглашение компании Майкрософт, лишь бы отвлечь от мыслей гнетущих. Мы почти попрощались, и я спускался по крыльцу его дома, когда из подвального помещения домика Энди, начала раздаваться еле слышная, но вполне разборчивая игра на фортепиано.
Энди уставился в меня так пристально, что казалось, начал сверлить глазами мой череп.
«Ты, ведь, мать твою, тоже это слышишь?» - буквально прошипел он сквозь стиснутые в ужасной гримасе зубы.
Когда я был ребёнком, отец купил старый проигрыватель виниловых пластинок. Он очень любил музыку и считал, что самое лучшее качество звука может выдать только винил. У него была отличная коллекция пластинок музыки «его молодости», как он часто их называл. Однажды, он вместе с мамой уехал к сестре в Алабаму, а со мной осталась тетушка Кэтрин. Ночью я проснулся от того, что в комнате для гостей играла музыка, с отцовского проигрывателя. Стоит отметить, что Кэтрин любила побаловать себя крепкими напитками и в ту ночь она не стала отказывать себе в этом увлечении. Я прошёл мимо спальни, где, прихрапывая и что то бормоча, спала моя сиделка, и направился вниз, на первый этаж. Граммофон выдавал ритмы рок-н-ролла, я уже и не вспомню, что именно.
Я подошёл к столику, который отец смастерил специально под свою любимую игрушку, когда увидел, что граммофон не был включен в сеть, но он продолжал выдавать гитарные рифы. У меня спёрло дыхание и ужас резко пробрался ко мне в грудь, не помню, как я оказался в постели, но той ночью я не спал. Аппарат сыграл всего одну песню, и замолк, но в моей голове мелодия продолжала звучать до самого утра. Естественно мне никто не поверил, а чуть позднее эта история просто забылась.
Мы с Энди бросились в дом, в подвал, где стояло фортепиано, я буквально скатился по лестнице вниз на заднице, но когда я почувствовал под собой холодный, бетонный пол, музыка прекратилась.
«Стивен, ты в порядке? Ты что-нибудь видел?» - взволнованным голосом обращался ко мне Энди, аккуратно спуская по лестнице. Почему то, в тот момент, я резко почувствовал, что мой друг стар. Он показался мне уставшим и измученным.
«Энди, я в норме. Конечно, придётся приложить лёд, но я справлюсь. И-и-и, я ничего не успел разглядеть, к сожалению »
В тот вечер, я предложил Энди переночевать у меня, я ведь тоже слышал музыку, музыку из пустого подвала, и мог представить, каково было бы ему сегодня оставаться в доме одному. Энди отказался, он сказал, что это его кошмары, и он не должен бегать от своего дома, что бы в нём не происходило.
Следующие пару недель жизнь проходила в обычном, для всех нас, ритме. Мы с Энди всё так же сидели по вечерам и обсуждали, что нового произошло в нашем городишке, впрочем, последней новостью была лишь госпитализация Энди, не считая убежавшей овцы О'Доила, которую нашли за шестьдесят километров от города, как она там оказалась, можно было лишь догадываться.
«Ты знаешь, Стив, музыка продолжает играть…» - абсолютно спокойно, как ни в чём не бывало, сказал Энди, будто это было в порядке вещей.
«Ты имеешь в виду фортепьяно у тебя в подвале?»
«О… нет, друг мой, я говорю о своей Пэм. – он глотнул пиво и продолжил – Я каждую ночь, после того случая, сидел у двери в подвал, и слушал… по началу ничего не происходило. Но на прошлый уикенд, когда я почти собрался ложиться спать, я услышал, её, ту самую «Мелодию слёз», которую любила играть моя жена. Я побежал в подвал, не зная, что меня ждёт, и ты не поверишь, но меня ждала Пэм. Она играла… Как в фильмах в которых есть приведения, или что то вроде того, она была настоль реальна, впрочем, я едва мог увидеть её из за яркого света.»
Дыхание у Энди участилось, щёки налились кровью, казалось, его сейчас разорвёт от давления внутри, но он улыбался.
«Я понимаю, ты мне не веришь, но то, что я видел…»
Я перебил Энди, чтобы вывести его из такой эмоциональной нагрузки. «Верю, друг, я ведь был тогда с тобой, хоть я ничего не видел, но я прекрасно слышал. Конечно, мне трудно представить, что именно ты встретил, но я уж точно готов тебе поверить »
Энди улыбнулся и похлопал меня по плечу. В тот вечер я ничего не слышал, но в окно видел, как Энди сидел на стуле, рядом с дверью в подвал. Я отошёл налить себе воды, а когда вернулся, Энди уже не было. Может он пошёл спать, а может, спустился в подвал. Этого я не знал.
Следующим утром, я зашёл к своему другу, чтобы проверить как у него дела. Дверь в дом была не заперта, наш городишко позволял нам такие роскоши с минимальным уровнем преступности.
«Энди! Это Стив, ты проснулся?»
Ответа не последовало. Я насторожился, обычно Энди вставал раньше меня. Мне стоило проверить весь дом, но я ,почему то знал, где его искать. Дверь в подвал была не заперта.
Энди ушёл в начале осени, я занимался его похоронами. Врачи сказали, что у него просто остановилось сердце. Просто взяло и остановилось. Когда я нашёл его, он лежал на полу, уставившись в потолок, но на его лице была улыбка. Я навсегда это запомню.
Мне было тяжело без своего лучшего друга. После похорон, я зашёл, чтобы закрыть его дом, проверить целостность замков и окон. У Энди не было родственников в нашем штате, мы никогда об этом толком не говорили, но позднее, его адвокат скажет, что всё его имущество он завещал мне.
В ту ночь, после похорон, я сидел у него на кухне, рассматривая фотографии из небольшого, но очень аккуратного альбомчика, когда из подвала началась доноситься музыка. Та самая мелодия, которую мы слышали вместе с Энди. Меня пробрал первобытный страх, как в ту ночь из моего детства. Но я встал со стула, поставил банку пива на стол, и медленно пошёл к лестнице в подвал. Я не стал спускаться вниз, уж очень мне было страшно за то, что я мог там увидеть. Музыка проиграла один раз и фортепиано замолкло.
Энди снился мне пару раз, он рассказывал, как у него всё хорошо, и о том, что он больше не грустит, о Пэм и Саре. Он сказал, что они ждали его, и просто пришло время, идти дальше.
Мы переехали из Маунтин парадиз в штат Оклахома в более большой город, купили дом побольше, я перевёз с собой фортепиано и поставил в комнате для гостей…
Не смотря на то, что в нашей семье на нём никто играть, не умеет, иногда дом заливается прекрасной музыкой Бетховена.