Большие детские глаза наблюдали за уходящим поездом, который так мягко скользил над гладью мутноватой воды. Огромные железные балки моста точно отражались на матовой поверхности реки. В этот день ни что уже не могло потревожить его мысли: ни шепот ветра, ни тяжелые капли весеннего дождя, ни сигналы поезда, затерявшиеся уже где-то в дали - один длинный,один короткий.
Старый машинист, работающий теперь на железнодорожном переезде, часто объяснял, что означал тот или иной сигнал. « Когда слышишь сначала протяжный, оглушающий, а через секунду короткий, словно вскрик, то вспоминаешь, что надо быть бдительным... или иногда, таким образом, тебе пытаются сказать, что ты на неправильном, ложном пути,» - сказал как-то раз этот старый человек с загоревшим морщинистым лицом и красноватыми белками глаз. Марфа любила прийти сюда, послушать как тот рассказывает про разные города и достопримечательности великой России.Что же удерживало человека, повидавшего столько людей и городов, на этом стареньком переезде?
«...Я тоже был молодым. Высокий был,ей-богу. Волосы темные, не послушные... Так и кружились вокруг меня стройные проводницы», - старик тяжело вздохнул. Между девчушкой и бывшим машинистом повисла пауза. И столько было в этой паузе смысла. Ей было горько смотреть на увядшую молодость. А ему – на свою старость. Илич был совсем один. Так и жил в домике рядом со шлагбаумом. Никто и знать не знал есть ли у старика хоть кто-нибудь родной и близкий.
«Илич, а Илич, зачем же ты здесь работаешь?» - однажды спросила Марфа, сидя на большой деревянной скамье рядом со старым машинистом. Они были на крылечке домика и пили чай с веточками смородины из жестяных помятых кружек. Старик поднял глаза и бросил отстраненный взгляд на пути и задумался о чем-то.
«Да знаешь, Марфа, диковинное дело со мной было. Ну дык ты, коли не спешишь, расскажу все по-порядку,» - Илич, кряхтя пошарил по карманам и достал табаку. Аккуратно, чтобы не просыпать лишнего, он закрутил папироску. Девчонка зашлась кашлем от тяжелого дыма.
« Работал я раньше, как ты знаешь машинистом. Так вот, частенько видел в третьем вагоне своего поезда проводницу Варвару. Эх. Как сейчас помню хохот ее заливистый. Как она начинала смеяться, так словно дорога легче шла. А внешность ее... Хороша была собой, чертовка, весь персонал железнодорожный за нос водила».
Старик усмехнулся и сплюнул в траву. Марфа поймала выбившуюся прядь волос и заправила за лопоухое ухо. Вдалеке послышался стук колес.
« Я ведь даже и не заметил, как влюбился в нее. И не заметил, как она смотрела на меня с самого начала... Мы всегда были заняты работой, но искренне, как дети, радовались, когда улучали свободную минутку, чтоб хотя бы просто улыбнуться друг другу. Помню даже, ночью я вышел в пассажирский тамбур покурить, а внезапно вышла и она. Тогда то Варварка и поцеловала меня впервые, а я так и стоял робко, сжимая сигаретку,» - Илич засмеялся и слегла порозовел. Воспоминания заметно оживили его.
« Знаешь, Лидию Иванну? Да тебя, наверно не было еще, вот мамка твоя наверняка помнит. Добрейшей души человек был, а дочь вся в нее».
«Подождите-ка,» - перебила старика Марфа, - «Вы хотите сказать, что Варвара здесь жила?»
« Жила и не жила. А знаешь что на самом деле? Мы все как кочевники: сегодня Воркута, послезавтра Адлер...Разве это оседлая, полноценная жизнь? Однако и в такой жизни мы находили счастье. Даже стоянка ночью, на узлах или переездах не казалась столь мучительной. Мне думалось, что я мог пройти огонь и воду. Вот она, кровь-то молодая! - машинист молодцевато подмигнул девчушке, довольно погладил себя по животу и продолжил, - Вот так и жили, пока Лидия Иванна не заболела. Варвара решилась уйти насовсем, домой и ухаживать за мамой. Знаешь, я бы все бросил, женился и уехал с ней, но видно не судьба была. Я подумал: на какие деньги мы будем жить? И решил остаться...»
Илич остановился перевести дух. В небе, над деревьями сгущались краски майской ночи. Кое-где в траве застрекотали кузнечики. Девчонка нашла в домике облезлую куртку из коровьей кожи и закуталась в нее. Хорошо бы и домой пойти, а то мама заругает, да так хотелось дослушать.
« Я писал ей телеграммы и письма, в какое время проедет мой поезд. Она ждала меня всегда на этом крылечке. А я, проезжая мимо, кидал ей узелок с деньгами и письмом в траву. Я знал, что она работает на этом переезде, и денег тут много не добудешь.
Я обещал, что женюсь как только более ли менее подкоплю деньжат. А в итоге оказалось, что копил я вовсе не на свадьбу, а на ее же похороны, эээх», - в последнем вздохе была уловима горечь всей его участи. Она удивленно посмотрела на него.
« Да, именно похорон. Доброту свою, видно унаследовала Варварка от мамы. Как-то перебило ноги лосенку не далеко от сюда на повороте. Варвара услышала его и пошла спасать. Эх глупая душа, а поезда и не заметила, хотя было два гудка: длинный и короткий!» - на этом Илич замолчал и о чем то глубоко задумался.
Когда же очнулся от мыслей, он посмотрел на девчушку, заснувшую под курткой на лавке.
И видели люди как шел старик по рельсам и нес в руках спящую Марфу. А девочка улыбалась во сне и видела, как наяву молодого, красивого Илича и веселую, добрую Варвару...
На утро Илич умер.
Равнодушно поместили мужики старика в грубый березовый гроб. Заколотили и понесли на кладбище близ путей. А Марфа сидела около могилки, плела венок васильковый и все наблюдала за поездами зелеными, которые громко стучали по мосту колесами.