Адвокат сказал мне, что на портрете, висящем в гостиной, изображен мой отец.
А Дуганов авторитетно заявил, что картина написана в 18 веке...
Я в растерянности...
А облик незнакомца, спокойно взирающего на меня с портрета, становится всё притягательней...
Кто же он?..
Глава тринадцатая.
Надо, наконец, расставить все по местам.
Я лежала на кровати, натянув одеяло до подбородка.
Для храбрости и стройности рассуждений я приняла рюмочку бренди из бутылки, случайно обнаруженной в углу тумбочки, где я хранила ночную рубашку.
Но бренди почти не подействовало.
Я лежала в каком-то полумертвом состоянии, и мысли в голове были словно заморожены.
И, тем не менее, они были.
Я начала с самого начала.
Через несколько дней я стану обладательницей квартиры, состоящей из семи роскошно обставленных комнат. Правда, обстановка эта старомодна и, конечно, на любителя, но она старинная и ОЧЕНЬ дорогая.
< …И я никак не пойму – где же седьмая комната?..>
Квартира стоит баснословных денег.
НЕМЫСЛИМЫХ.
У меня есть два пути – принять наследство или отказаться от него.
Отказаться от него еще не поздно. Достаточно взять баул, который, кстати, до сих пор не разобран и стоит в углу, и завтра с утра уехать отсюда навсегда. И забыть все, как страшный сон.
А как же квартира и имущество? Неужели я брошу свалившееся мне на голову несметное богатство? Ведь все это можно продать, и хватит на всю оставшуюся жизнь!
Да не на простую жизнь, а на весьма безбедную!
Ни за что!
Тогда остаться.
И прожить здесь те несколько дней, оставшиеся до двадцатипятилетия. Прожить, невзирая на запах ванили. На голос, который зовет меня из гостиной. На глаза отца, которые втягивают меня в прочные сети. На воздух, обступающий глухой черной стеной.
На портрет, который повелевает мною.
Продержаться несколько дней.
А <потом> выкинуть портрет, продать это чертово жилище и <уже после этого> забыть все, как страшный сон.
Этот вариант был очень привлекателен, но я никак не могла ответить на главный вопрос: а возможно ли продержаться?.. И противостоять этой необъяснимой силе, которая неизмеримо могущественнее меня?
Я пыталась отринуть страх и рассуждать трезво.
< Зачем тебе это? – огоньком сверкнула короткая мысль.>
< И погасла, прежде чем я успела поймать ее.>
Мозг лихорадочно заработал. А могу ли я призвать в союзники, скажем, Дуганова? Что там говорится в завещании? Можно ли разглашать все происходящее кому-либо до вступления в законное владение квартирой? До сих пор я никому вообще не сказала о наследстве. Кроме Саши… Но и он не знает о его условиях.
А если я отсюда сбегу? Что тогда?
Чутье подсказывало мне, что все не так просто. Что-то еще, кроме невесть откуда взявшейся жадности, совершенно мне несвойственной, удерживало меня от принятия окончательного решения.
Мне несколько раз порывался что-то сообщить Корсаков. И он же настаивал на детальном изучении завещания. Я же до сих пор так и не удосужилась прочесть его.
< И, по-моему, я подписала еще что-то, но хоть убей, не помню, что.>
Я нахмурилась. В последнее время завещание не попадалось мне на глаза. Надо срочно найти его, и еще спросить у Корсакова про…
Сквозь методичные рассуждения вдруг прорвалась яркая, точно вспышка, мысль и зазвенела, как крик смертельно раненной птицы:
УХОДИ, ПОКА ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО! УХОДИ! УХОДИ-И-И!!!
Этот резкий вопль, взметнувшийся в голове, словно проколол мозг острой иглой.
И в это мгновение я неожиданно прозрела. Боже мой!
Зачем я здесь, в этом огромном, жутком доме? Зачем возвращаюсь сюда каждую ночь?!.
Этот дом терзает меня, и силы мои иссякают…
Квартира… антикварные вещи… богатство… мне ничего не нужно!
Я же всегда относилась к этому равнодушно…
Почему вдруг я готова ради них жить в этой страшной квартире с призраками?
Почему же я так изменилась?..
< А ты и не изменилась. Ты – та же.>
< Только тебя почти уже нет.>
…
< А кто же тогда вместо меня?..>
И меня опять заколотило крупной дрожью.
Впервые за несколько дней я услышала собственное «я». Без посторонних примесей. И внезапно осознала, что думать тут не о чем. Мне ничего не нужно.
Я немедленно ухожу. Если не будет трамвая, я пойду пешком.
С меня вдруг, как мокрая одежда в прихожей, спало долгое наваждение.
Рассеялся какой-то обволакивающий сознание морок.
Я недоуменно осмотрела комнату, словно увидела ее в первый раз.
И не узнала ее.
Что это? Где это я?!
Окинув взором помещение, я онемела.
Я сидела на полу в мрачной, совершенно пустой каморке. Углы ее покрывала зеленоватая плесень. Низкий потолок избороздили глубокие трещины – казалось, он вот-вот рухнет мне на голову. Кривой пол был кое-как покрашен полустертой краской. У стены вырисовывалось какое-то темное пятно. Вглядевшись, я увидела сиротливо стоящий баул.
< Хватай его и беги, что есть силы!>
Опираясь на руку, я поднялась с пола и, пошатываясь, двинулась к баулу.
Вдруг в комнату со всех сторон начал просачиваться удушающий густой дым. Я невольно вдохнула едкий запах и закашлялась. В глазах потемнело. В этот момент я успела ухватить баул за одну ручку и протащить по полу метра два.
В комнате стало еще мрачнее. Неяркий свет резко потускнел, стены начали сливаться с полом и потолком, и через мгновение стали неразличимыми. В кромешной тьме душный адский смрад лез прямо в горло, и дыхание стало прерываться. Глаза защипало от наползающего горького дыма. Из последних сил волоча баул одной рукой, другой я попыталась нашарить дверь, но начала задыхаться. Руки мои разжались, и я провалилась в беспамятство.
… Трень-трень!..
…
… Трень-трень!..
Я медленно пошевелила головой.
Кажется, телефон.
Открыла глаза и увидела высокий лепной потолок. Провела рукой возле себя и ощутила изысканную нежность шелка.
Я лежу в спальне в итальянском стиле. А что случилось до этого?.. Никак не могу вспомнить… Я, кажется, хотела…
… Трень-трень!..
Я спустила ноги с широкой деревянной кровати, намереваясь поместить их в тапочки… а где тапочки?.. А, кажется, они сушатся после… после…
Кто это так назойливо звонит?..
Босиком я вышла в коридор и подошла к аппарату.
- Алло? – я не узнала свой голос. Он показался мне ниже обычного.
- Простите за поздний звонок. Надеюсь, не разбудил?
- Что вам нужно?
- Еще раз прошу прощения, но это моя обязанность, вмененная наследодателем. Как вы поживаете? – Корсаков, как всегда, был сама любезность.
В моей голове стоял какой-то сумбур. Что все-таки произошло?.. Изо всех сил я пыталась внедриться вглубь памяти, но словно какая-то стена не пускала меня туда.
… Кажется, я хотела о чем-то его спросить?..
- Марта Вильгельмовна, вы прочитали завещание? Я хотел бы вас уведомить…
Да, завещание… завещание…
Мне отчего-то тяжело дышится. Что это со мной?..
- …и еще: завтра вторник. Скоро юбилей вашего издания.
< Откуда он все знает, этот вездесущий шпион?! Черт бы его побрал! Ни днем, ни ночью от него покоя нет!>
Я постепенно начинала приходить в себя. И одновременно выходить из себя.
- Я прочел анонс об этом событии в вашей газете. Хотел дать вам рекомендации относительно модной одежды. Я считаю, это очень своевременно.
< Очень, учитывая, что сейчас уже глубокая ночь.>
Опровергая мои ощущения, часы в гостиной пробили десять ударов. Хотя сегодня десять вечера уже было.
Я не обратила на это никакого внимания.
< Времени здесь не существует.>
- Вам необходимо посетить модный магазин Иды Крупиньской. Это за углом казино, у фонтана. Там есть все – от нижнего белья до суперсовременных пальто…
У меня отчаянно кружилась голова, и светильники на стене начали мерцать перед глазами.
Что же я хотела у него выяснить?..
Но эта важная информация забилась куда-то вглубь сознания и никак не могла всплыть на поверхность.
- Вам необходимо сменить вашу потрепанную курточку на красивое дорогое пальто, - вещал тем временем адвокат.
- Я непременно воспользуюсь вашим советом, - приложив некоторое усилие, вступила я в беседу, - а сейчас я хотела бы готовиться ко сну. Я что-то неважно себя чувствую.
Это было мягко сказано.
Не дожидаясь ответа, я положила трубку на рычаг и медленно вернулась в спальню.
Легла и нырнула под одеяло.
< Мне не понравился этот молодой человек.
Не позволяй ему прикасаться ко мне, - неожиданно всплыло в голове.>
Я рывком приподнялась на постели.
Очнувшийся от спячки внутренний голос приказал немедленно найти завещание.
ЗАВЕЩАНИЕ!
Я же хотела спросить…
Почему я не задала Корсакову ни одного вопроса?..
Надо сейчас же ему перезвонить!
Я вылезла из-под одеяла и начала рыться в вещах в поисках визитки и завещания. Но и то, и другое как сквозь землю провалилось.
Куда же они подевались?..
Сон уже смыкал ресницы – наверно, бренди поспособствовало-таки этому процессу. Так и не найдя поблизости листка с волеизъявлением покойного папаши, я вернулась обратно в постель, решив оставить поиски на завтра, ибо утро вечера мудренее.
Ничего так и не решив, полностью вымотанная, я рухнула в сон, как в бездонный колодец.
Сон был тревожным и тяжелым. Мне не снилось никаких четких образов, но постоянно грезился какой-то шорох, мерещились легкие шаги, поднимающиеся по лестнице… Несколько раз я просыпалась и напряженно слушала густую, сжатую тишину, потом опять погружалась в беспокойное забытье. Почти под утро, размыкая некрепкие объятия сна, послышался стонущий голос, зовущий меня: «Марта! Марта!..», и шаги почудились уже совсем близко,
< у самой двери спальни…>
- Просыпайся, мой хозяин!.. – бодро рявкнул мой мобильник. Его неожиданный резкий крик выдернул меня из странных видений.
< Будто бы там, за дверью…
В сапогах и камзоле, стоит отец…>
Я выскользнула из-под теплого одеяла, подошла к двери, тихонько приоткрыла…
Никого нет. Все спокойно.
…Но только я, кажется, совсем не выспалась.
В голове шум, состояние какое-то вялое и сонное. Надо немедленно принять контрастный душ.
Я осторожно спустилась на первый этаж.
Из гостиной не доносилось ни звука.
Стянув халатик с рыбками, я залезла под холодный, обжигающий душ. В голове слегка просветлело.
< А может, и ничего?
Может, как-нибудь выдержу все это? Ничего ужасного здесь не происходит. Зато потом…>
Я вздрогнула.
ЭТО ДУМАЮ НЕ Я.
Какое-то неясное воспоминание шевельнулось в глубинных недрах памяти…
Но оно было столь далеко, что извлечь его по-прежнему не удалось.
< … Просто тебя почти уже нет.>
ПРОДОЛЖЕНИЕ - http://www.proza.ru/2012/09/14/1419