ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, издание романа «Наука и Страх» (на русском и английском) можно купить на сайтах крупнейших книжных магазинов США и Англии, например таких, как “Barnes and Noble” or “Amazon”.
http://www.barnesandnoble.com/
http://www.amazon.co.uk/
http://www.amazon.com/
Отрывки и цитаты из романа
«Свидетельством внеземного происхождения человека может служить и факт сохранности спермы и яйцеклетки при сверхнизкой температуре. Приобрести это свойство в рафинированной среде нашей планеты невозможно.»
«Отдельный человек – это устройство или творение одноразового пользования».
– Не кажется ли вам, что спекуляция концепциями сценариев глобального потепления, похолодания, оледенения, затопления, изменения биомассы, исчезновения атмосферного озона, повышения уровня океанов, таяния вечной мерзлоты – псевдонаучная демагогия? Авось что-нибудь да грянет. Ведь случайности время от времени реализуются.
***
– Знаете, сколько имеется различных определений понятия климат? Десятки… Без веры невозможно заниматься наукой. Это не вера в Бога или чье-то всемогущество. Это вера в непреходящее значение сферы деятельности, которой отдаешь свою жизнь. Например, я верю, что переброска стока северных рек – проект века!
– Таких проектов было не счесть: лесозащитные полосы, ветвистая пшеница, квадратно-гнездовой способ, целина, кукурузные новации. А в колхоз скоро и вас погонят.
***
– Атмосфера и океаны – это системы обороны Земли. Извержения вулканов, столкновения с небесными телами, вариации солнечного излучения и другие внутренние и внешние энергетические воздействия на них, проходя сквозь их толщу и протяженность, со временем рассеиваются и гасятся. Соответствующее влияние на изменения климатических параметров дробится, рассредоточивается равномерно по спектру частот, например, температурных флуктуаций. Систематические изменения не накапливаются. Устойчивость системы в целом не нарушается. В противном случае эволюция органического мира Земли не была бы возможна. Математически подобный процесс эквивалентен трансформации колебаний, вызванных такими воздействиями, в непредсказуемый белый шум.
***
Несуразности случались еще в школе. Историчка оповещала учеников о том, что в жилах членов царской семьи текло только несколько процентов русской крови. А выскочка Юра Чудов, на миг оторвавшись от чтения спрятанного под крышкой парты романа Эмиля Золя, выкрикивал: «Сколько процентов русской крови было в жилах Сталина?» Учительница литературы уверяла, что Россия наделила казахов и киргизов алфавитом и пись¬менностью. А полуотрешенный Чудов, подняв осоловелый взгляд от внутреннего созерцания шахматной партии, разыгрываемой им вслепую с соседом по парте, вопрошал: «Казахи что, сотни лет Коран наизусть шпарят?» Сколько таких случаев бывало в его школьные годы, не счесть. Он встревал в объяснения физика по поводу провозглашения первооткрывателями Черепановых, Яблочкова, Попова и Можайского, противопоставляя им Стефенсона, Эдисона, Маркони и братьев Райт. Присуждение ему золотой медали за окончание средней школы было под вопросом до последнего момента. Инспекторша Гороно усмотрела в его экзаменационном сочинении на свободную тему не свойственный соцреализму натурализм. Он проявился, как она утверждала, в «отсебятине и смаковании жестокости». Ссылаясь на воспоминания отца, Юра написал, что во время войны самым страшным было смотреть в люк танка, утюжившего траншеи с пехотой противника.
Педагоги старой закалки не держали зла и сумели отвоевать ему медаль. Да и откуда могло это зло взяться? Зло на мальчишку, не однажды, в последние несколько минут урока, пересказывавшего почти дословно только что прозвучавшее объяснение или рассказ учителя.
Правда, на математико-механическом факультете, в атмосфере феноменально высокого интеллектуального уровня преподавателей и студентов, ничего необычного с Юрой уже не происходило. Он чувствовал себя равным, независимым и уважаемым сообществом, к которому был естественно причастен. Потребовались годы и годы для благодарного понимания и признания исключительного везения и привилегии пройти школу этого причастия.
***
– … В спорах, как известно, рождается истина.
– В спорах невежд рождается еще большее невежество. – Не ляпнуть что-нибудь Чудов не мог. – Будь то подгонка эмпирических псевдотеорий под факты или фактов – под псевдотеории.
В давние времена они нередко обменивались оценками и мнениями, и не без удовольствия. Чудова-подчиненного подобострастные расспросы задевали и настораживали кажущейся фальшивостью.
– Что вы думаете об идее профессора Седых: с помощью спутников распылять в верхних слоях атмосферы миллионы медных иголочек для регулирования потока радиации?
– Какой радиации?! Это известная идея террора, – не сдержал негодования Чудов. – Нарушит теле- и радиокоммуникации. Исследования скорости обволакивания атмосферы земного шара облаком таких иголочек засекречены.
– Первый зам директора выдвинул новую теорию: глобальное потепление происходит из-за таранного всплытия атомных подводных лодок среди арктических льдов, плавания ледоколов и таяния взлетно-посадочных полос военных аэродромов в районе Северного полюса. В результате остаются громадные полыньи. С их поверхности происходит колоссальный выброс тепла в атмосферу.
– И совет заглотнул эту галиматью?
– И не поперхнулся. Это вы смелый. Но вас там не оказалось.
– Какую еще сногсшибательную чушь измыслил наш совет?
– Второй зам директора доложил о новом астрономическом факторе климатических циклов. По его мнению, они происходят с периодичностью противостояния планет. То есть когда все планеты выстраиваются вдоль прямой по одну сторону от Земли и, согласно закону тяготения, со страшной силой притягивают нашу атмосферу.
– То есть, когда небесные светила образуют нужную конфигурацию? Смесь астрологии с климатологией.
– Пора бы нам перестать удивляться изобретению очередной бредовой теории климата.
– Может быть. Одни утверждает, что испытания атомного оружия, прежде всего взрыв 50-мегатонной водородной бомбы на Новой Земле, дестабилизировали атмосферу Арктики и вызвали рост ее температуры. Другие уверяют, что запуски межконтинентальных баллистических ракет оказывают такое же разрушительное воздействие на атмосферу, как наземные взрывы атомных бомб на всю экосистему земли, что и вызывает глобальное потепление. А сколько спекуляций о причинах увеличения в атмосфере парниковых газов: выхлопы двигателей автомобилей и самолетов, вырубка лесов, коровий навоз, фреоны холодильных установок? Немного больного воображения – и объяснить можно что угодно.
– В Америке каждый климатолог изобретает свою собственную модель общей циркуляции. И с ее помощью прокламирует что угодно – глобальное потепление, ядерную зиму и тому подобное.
***
– Ленинградские заводы и фабрики, в отличие от западных, не имеют очистительных сооружений. Их грязные стоки спускают прямо в Неву. Есть опасения: как только построят дамбу, они застрянут в устье реки. Без науки не избежать катастрофы.
– Экология губы зависит не только от этой грязи, но и от состояния воды истока Невы, – заметил Чудов – Как немцы во время блокады бомбили город, так военные Ржевского артиллерийского полигона десятки лет расстреливают Ладогу испытательными ракетами. Тысячи их останков разлагаются на дне, травят все вокруг. Собрали бы о них данные. Очертили бы акваторию сосредоточения точек падения ракет, так называемый эллипс рассеивания. Оценили бы преобладающие течения и близость заборников питьевой воды. Вашей работе цены бы не было. Зачем вам лезть в математику?
– Про ракеты никто не знает.
– Диссертант обязан знать о своей теме абсолютно все.
***
– Проследите весь процесс: евреев дискриминируют за их еврейство. Дрозда – за лояльность к евреям. Вас – за лояльность к Дрозду. Ваших подчиненных – за лояльность к вам. Процесс гниения проникает все глубже. Несправедливость власти к любой группе населения, религии или нации ведет к беззаконию вообще с губительными последствиями.
***
– Почему вы встречаете иностранных ученых так подобострастно?
– Торжественно-шикарные приемы – это показуха, дань тоски по свободе великого Запада. А ее мы можем выразить столь редко и столь немногим, – толковала Зинуля. – Для того чтобы понять жизнь homo sovieticus, проникнуться ею, нужно ежедневно брать штурмом общественный транспорт, путешествовать в общих вагонах поездов, томиться на работе и в очередях за водкой, батрачить на овощных базах и в колхозах, валяться в вонючих больницах, хлебать политуру вместо водки, материться и филонить с работягами, плевать с презрением на свой труд и его результаты, проникнуться гробовым безразличием к грядущим переменам, осознать независимость всего происходящего от кого бы то ни было и чего бы то ни было – от участия в собраниях, выборах, демонстрациях.
Зинуля умело лепила свой образ, будучи уверенной, что такого случая больше не представится. Советский быт приоткрывался Родхаузу сквозь призму мытарств здравомыслящей россиянки. За месяц, проведенный в Ленинграде, он кое-что узнал, кое о чем догадался, во многом обманулся, еще больше и представить себе не мог.
***
Скукота долгих месяцев ожидания американских въездных виз скрашивалась чтением исторической классики и размышлениями о том, что такая классика не только носитель правды и мудрости, но и средство постижения современного мира.
Начал он с «Иудейской войны» Иосифа Флавия в переводе Я. Л. Чертка, издания 1900 года. За ней последовали «Иудейские древности» и несколько томов по современной всемирной истории.
Чтение это отличалось от усвоения информации в дни студенчества. Его вниманием завладевали общие закономерности и аналогии событий, произошедших в различные эпохи в различных странах, таких, как захват в Тегеране американского посольства в 1979 году и российской миссии в 1829 году или почти одновременное избавление от рабства России и США и последующие убийства президента А. Линкольна и царя Александра II, свершивших освобождение.
Войны, наряду с природными катаклизмами, ему виделись не только ужасным бедствием, но и движущей силой распада и возникновения государств. Представлялось, что, ретроспективно, докопаться до положительных сторон трагедий и катастроф, сопровождающих войны, совсем несложно. Даже Вторая мировая война, всеобщее побоище, могла быть истолкована во благо: запоздай она на несколько лет – исторический миг, – и Гитлер владел бы ядерным оружием и средствами его доставки.
История также демонстрирует два важнейших пути краха современных диктатур. Военный, пример тому – разгром фашизма. И путь естественного отмирания, как это произошло, например, с некоторыми странами Южной Америки. Задача историков и политиков решать, какой путь предпочтительнее.
Риторика террористов и революционеров воспринималась Чудовым как бандитская эксплуатация теологических и философских доктрин, а маниакальная подозрительность тиранов ассоциировалась с геноцидом собственного народа.
Его интересовала идентичность мышления правителей, существенно отдаленных во времени и пространстве. Он отмечал тождественность позывов диктаторов к возведению монументальных сооружений, таких как Версаль Людовика XIV, Дворец народа Чаушеску, великий город на Неве Петра Первого; отделанные мрамором, украшенные скульптурами и настенными росписями станции сталинской или кимирсеновской подземки.
Он размышлял об идентичности психологии покорности евреев, задавленных террором во время Холокоста, и русских, украинских, белорусских и казахских крестьян во время голодомора начала тридцатых годов.
Претерпело изменение и его понимание диктатуры. Он полагал, что автократическая система правления – это один из этапов развития цивилизации. Этот этап – закономерность истории большинства государств, большинства наций, большинства семейных родов. Перешагнуть его безболезненно невозможно. Жизнь под гнетом автократии развивает один из важнейших элементов сознания – стремление к свободе и демократии, преклонение перед ними, страх их лишиться, необходимость их защиты. Даже радикальные мусульмане верят в западную демократию и, возможно больше, чем в ислам. Они убеждены, что следование демократическим принципам не позволит Западу использовать всю военную мощь и стереть террористов с лица земли вместе с их окружением.
Сообщества людей, предшествующие поколения которых не изведали гнета диктатуры, ущербны и недоразвиты.
Ему также казалось, что противостояние диктатуре инициирует гуманизацию искусств, и цензуру подневольных систем преодолевают единственным способом – созданием шедевров. Вообще, прогресс культуры во многом обусловлен остротой и глубиной конфликта авторов-интеллектуалов с политической системой и с созданной ею средой террора, – иначе эта культура вырождается.
Чудов полагал, что опыт трижды проклятых режимов, прежде всего коммунистических и фашистских, плетущихся в арьергарде цивилизации, способствует прикрытию ее тылов. Он не менее судьбоносен, чем опыт стран, идущих в авангарде. А конфронтация Запада с коммунизмом даже сыграла роль катапульты. Она зафитилила в поднебесье современную технологию. Борьба с исламским терроризмом сработает как вторая ступень этой катапульты.
Его поражала разрушительная мощь ненависти, как одной из движущих сил истории. Ненависти Ленина к царизму, вызванной убийством его брата; ненависти Хрущева к Сталину и Берии, воспламененной страхом, ненависти антисемитов, рожденной тьмой и мракобесием.
Исторические факты убедили его в том, что советская промышленность была создана западными демократиями. Российские музейные ценности, также как и сельхозпродукты, отбираемые у крестьян во время голодомора, продавались за границей, и на вырученные средства приобреталась западная технология. Гиганты индустрии (тракторные заводы Сталинграда, Харькова и Челябинска; автомобильные заводы г. Горького и г. Москвы; Кузнецкстрой, Магнитогорскстрой, Уралмашзавод, Запорожсталь) были воздвигнуты с помощью специалистов США и/или по американским проектам. Для их реализации и обучения кадров тысячи американцев приезжали в СССР. Они помогли построить оборонную мощь страны – основу победы над фашизмом. Эти же гиганты индустрии послужили базой создания оружия массового уничтожения. Такому развитию событий способствовала и некомпетентность спецслужб США и Англии. А в результате – конфронтация с Западом в период холодной войны.
Золото, которым Советский Союз рассчитывался за зерно США и Канады, добывалось рабами-заключенными. Такие сделки запрещены законами демократических стран.
Чудову казалось, что нечто подобное происходит и в отношениях между Китаем и США. Американские специалисты создают индустрию и технологии современного коммунистического монстра, будущее противостояние с которым неизбежно.
Он отмечал особенности долговременных военных конфликтов между сравнительно развитыми странами и отсталыми нациями. В конечном итоге эти нации оснащали свои армии оружием, мощь которых не уступала мощи оружия развитых государств. Этот факт виделся Чудову фатальным историческим законом, с большой вероятностью ведущим к глобальному ядерному конфликту.
Он размышлял о том времени, когда не экономические и военные выгоды, а гуманизм, справедливость и добродетель станут принципами международных союзов государств.
***
Она навертела пару тоненьких самокруток и, попыхивая сладковато приторным дымком, говорила:
– Наши незыблемые научные устои и традиции покоятся на нескольких простых принципах. Рецензия на статью или proposal анонимна, но зубру климатологии вычислить ее автора не трудно. Как ни парадоксально, а всё, что мы не понимаем, мы считаем плохим. Тех, кто не понимает нас, считаем плохими. Но вслух об этом не говорим. Ничего в наших устоявшихся отношениях не изменить, и глупо даже пытаться. Основа партнерства тузов климатологии – перекрестное опыление, взаимная отписка положительных отзывов на рецензируемые статьи и proposals. Фонды отваливают доллары автору, влиятельному мэтру как таковому, а не идеям и посулам, декларируемым в проектах и планах.
– Коррупция возведена в норму?
– Без сомнения. Бездарности заполонили позиции профессоров климатологии. Их аспиранты – это университетский контингент, имевший наиболее низкие оценки (сравнительно с аспирантами других факультетов) за окончание средней школы или несведущие визитеры из развивающихся стран. Им ли решать сложнейшие проблемы наук о Земле? Даже попытка моделирования такой сверхсложной случайной системы, как глобальный климат, свидетельствует о неординарном уровне невежества. Пророчества климатологов на слушаниях в Конгрессе или по ТВ смахивают на бред параноиков... Предсказания типа «предстоящая зима обещает быть снежной, или холодной, или теплой» – почти никогда не сбываются, но провозглашаются ежегодно. Климатология субсидируется федеральным правительством, существует вне свободного рынка, вне производства и прибылей. Ее администраторы – малограмотная бюрократия. Среди них нет ни единого талантливого ученого. Но есть маньяки, одержимые саморекламой, славой телевизионных звезд. Для того чтобы ее достичь, нужна сенсация, вроде угрозы климатического апокалипсиса.
Аспирантка перечисляла имена американских климатологов, которых можно сагитировать на соавторство proposal. Полуголый Сева спешно записывал.
***
Некоторые оценки, суждения и изречения романа.
«Трагедия России в смешении высочайшей европейской культуры и средневековой азиатской власти с ее пресмыкательством и двуличием. По характеру правления мы сродни Ираку, Бирме, Северной Корее. В политике, торговле, обслуге царит дикая азиатчина. В точных науках, классической литературе и искусстве преобладают европейские формы, представления и воззрения. Идет непрерывное противоборство: азиатчина душит и давит европейщину», «наука – это передовой фронт антисемитизма в России», «Попрание властью закона, даже если оно не представляется значительным, – элемент цепной реакции распада. Совершенствуясь, зло пожирает самого себя», «К непризнанному или отвергнутому таланту жизнь беспощадна и жестока. Ему противостоит весь мир!», «Мы не умеем предсказывать погоду на пять-шесть дней вперед. О каком предвидении климата может идти речь?», «Страх повелевает всеми ... Не боятся только бандиты и кретины», «Замена Бога идеологией не привнесла неведомого им чувства внутренней искренности», «Серость всегда в большинстве, она всем понятна и близка. Агрессивный настрой серости и ее стремление к господству – беда!», «Положение граждан тоталитарного государства идентично положению заложников, захваченных террористами», «правдоискательство – верный путь на эшафот, противостоять начальству – плевать против ветра, он отождествлял перепавшее ему начальствование с научным превосходством над подчиненными, научный сотрудник раним и беззащитен, женщины утрачивали сексуальную привлекательность быстрее, чем молодость, Честной некомпетентности не бывает, вторжение некомпетентного начальствования в существо исследований чревато разрушением не только науки, но и психического здоровья ученого», «закон стада, навала: девяносто процентов чего угодно – барахло!», пресловутый удел одаренности – быть распятым обывателями, меня от имен и фамилий этих жидовствующих гениев воротит, пути достижения успеха еврейскими учеными здесь перекрыты: Ландау, Иоффе, Канторовича в российской науке уже нет и не будет, непереносимость трезвого состояния».
«Первые дни, а иногда и недели вновь нанятых сотрудников американских компаний нередко превращаются в ад кромешный», «культурный шок иммиграции», «Overqualified – это навсегда, как горб или национальность! Божий дар не урезать, не отсечь», «Американцы тоже боятся, еще как! Дикая, рабская боязнь дамоклова меча увольнения часто превосходит страх перед властью вождей», «Чего бы вы там ни изобрели, если это неприемлемо для американского научного сообщества, об этом надо забыть», «всё, что мы не понимаем, мы считаем плохим. Тех, кто не понимает нас, считаем плохими», «Фонды отваливают доллары автору, влиятельному мэтру как таковому, а не идеям и посулам, декларируемым в проектах и планах», «По большому счету, исход сильнейших советских ученых не многое дал Западу. Однако он уничтожил российскую науку, а заодно и созидательный дух соперничества противостоящих систем»; «Испокон веков секс с боссом – основа успешной карьеры», «русский акцент убийственно сексуален. Кровенаполнение помпирует вмиг», «Типичная глупость иммигрантов-неудачников: забывать, из какого дерьма они вылезли», «без России я обошелся. Пусть Россия обойдется без меня».