– Ага… Не… Шож это... Не-не… Во. Как ж это оно так?.. Неправильна энто, ага, – Кизя, слегка подпрыгивая на пружинящих корнях, суетливо кружил вокруг стола. На нём с восковыми безжизненными лицами недвижимо лежали бездыханные тела Дэны и Коры, залитые кровью. – Как ж не уберёгли-та, а? Во, бяда-та кака ж неможная…
– Кончай скакать, – Гера не слишком вежливо отодвинул лешего в сторонку. – Ты давай-ка тащи сюда по-быстрому циновки из вставай-дерева. Прыгать будешь, когда я покойниц на ноги поставлю, и тебе их усиленно кормить придётся.
– Ага. Щас. Во. Несу уже, – леший поспешно ускакал за дверь.
Елава потерянно стояла около гигантского шкафа, разрываясь от желания что-нибудь сделать для девочек и понимая в то же время, что не должна мешать. От беззвучного плача по её щекам узкими дорожками струились слёзы. Учитывая почти трёхвековое одиночество, практики лечения раненых, а тем более убитых, она не имела. До этого все её способности в отношении людей главным образом были направлены на лишение их жизни, а не на воскрешение. Исключения делались лишь для зверюшек, да и то в ограниченных пределах. Перелом там зарастить, рану заштопать. С некромантией же дел она никогда не имела и иметь не желала.
Послышались шаги, и в горницу, усердно подталкиваемый сзади Макаком, зашёл Габриэль. Судя по отрешённому виду, следопыт всё ещё находился в состоянии прострации и, похоже, плохо осознавал происходящее с ним и вокруг него.
– Ёлка, – чёрт заставил новорожденного мага опуститься на лавку, – займись этим сомнамбулом. У него, по-моему, мозга за мозгу зашла. Что ни скажи – как об стенку горохом. Почти не реагирует ни на что.
С поляны, где разыгралась трагедия, Гера перенёс подстреленных девочек и ведьму прямо в столовую горницу, в то время как Макак с Молчуном материализовались во дворе, и вот теперь все вновь сконцентрировались в одном месте.
Могучий эллин продолжал что-то колдовать, нависая над столом, Елава же немедленно бросилась к правнуку. Появившаяся возможность не оставаться безучастной сразу придала ей сил. Аккуратно сняв обмотанную вокруг пострадавшей ладони тряпку, она внимательно осмотрела рану. Под действием заживляющей мази кровь уже свернулась и почти не текла. С тыльной стороны ладони, откуда вылетел болт, кое-где на рваных краях раны болтались кусочки раздробленных костей запястья. Следопыт был правшой и пострадала именно правая его ладонь.
– Дырка, – без всяких эмоций произнёс он.
– Хорошо хоть в руке, а не в голове, – оптимистично прокомментировал Макак. – Из-за руки-то болт и отклонился, и тебя только по щеке царапнуло. Не окажись твоя продырявленная лапа на его пути, ты бы уже дохлым был, как сестрички. Только им всего лишь грудные клетки проткнули, и потому надежда есть, что Гера сумеет оживить бедняжек, а с дырой в голове уже и он не помог бы.
– Умеешь ты, рогатый, людей добрым словом подбодрить, – послышалось от стола.
– Просил же по имени меня называть!
– По имени – заслужить надо. Других уважай, тогда и тебя будут, – говоря это, Гера продолжал проводить с телами какие-то манипуляции.
– А я что, не уважаю?! – возмутился по поводу необоснованного с его точки зрения обвинения чёрт.
– Кончай базар разводить, Макака, – отмахнулся от начавшего заводиться беса Геракл, – иди лучше Кизе подсоби. Да и ты, Ёлка, не суетись. Сейчас девочек на циновки уложим, болты из них вытащим, и я займусь Габрюшей. С такой ерундой, как у него, минутное дело разобраться.
– Сам ты макака разожравшаяся, – послышалось от двери, после чего чёрт поторопился смыться. Гера только хмыкнул.
Несмотря на трагизм ситуации, Елава тоже едва заметно улыбнулась. Наверное, всё-таки Макак кое в чём прав, стараясь колкостями дух во всех поддерживать. Она не сомневалась, что отношение чёрта к происходящему вовсе не было безразличным. Просто под флёром ироничности и даже проскальзывающего цинизма тщательно вуалировались его собственные переживание и сопереживание. Эти существа из другого мира, с которыми удивительным образом свела её судьба, порой выказывали гораздо больше человечности, нежели иные из именовавших себя людьми в её родном мире.
Снова зашуршали ветки и, сгибаясь под тяжестью двух объёмистых рулонов непонятно чего, в горницу ввалился Кизюк. Нижние концы рулонов, изображая помощь, слегка поддерживал чёрт, топающий вслед за ним.
– Что вы тяжесть такую на себе таскаете? – удивилась Елава. – Магию не проще было применить?
– Нельзя магию. Ага, – проскрипел леший. – Не терпит её вставай-дерево над собою перед работой. Во. Её попользуешь для несения, потом жди сиди, када оно заработать сподобится. Ага. А нам прямо щас надыть.
– Вставай-дерево магию сперва копит, потом само отдаёт, – взялся понятнее объяснить Макак. – Но, если начнёт её слишком интенсивно получать, в том числе при магической транспортировке, назад отдаст потом не сразу. Там идут какие-то процессы преобразования любой полученной магии в лечебную, а на это время потребно.
– Хватит трепаться, рогатый, – Гера, словно то были пушинки, сдёрнул с лешего оба рулона. – Лекцию о принципах работы вставай-дерева прочтёшь желающим позже, а сейчас девочек приподнимите и подержите, пока я под ними циновки раскатаю.
Первым у стола неожиданно оказался Габриэль. Похоже, последствия лесного инцидента наконец-то начали его отпускать, и он уже бережно удерживал на весу Дэну, невзирая на простреленную ладонь. Не дожидаясь повторного приглашения, Елава без особых усилий подхватила Кору и теперь смотрела, как Гера сноровисто расстилает на столе толстые упругие маты, сплетённые из тонких веточек и распущенной на лыко коры. Обращённая вверх сторона для мягкости была выстлана какой-то шелковистой травкой. Из того, что она успела разглядеть, ничего знакомого, произрастающего в её лесу, ведьма не заметила.
Осторожно уложив бездыханные тела на новые подстилки, все, кроме гиганта-эллина, не сговариваясь, сделали шаг назад. Гера вновь склонился над телами и что-то зашептал, плавно водя руками от голов девушек к их ногам и обратно. Через минуту-другую послышался чавкающий звук, и из пробитой груди Коры на ладонь великана сам собой выпрыгнул арбалетный болт.
– Макак, – не оборачиваясь, заговорил эллин, всё же назвав на этот раз чёрта по имени, – аккуратно у меня забери за кончики и в пакет. Нужно будет пальчики потом снять. Вдруг пригодиться. И второй сразу приготовь для следующего.
Елава абсолютно не поняла, о каких таких пальчиках идёт речь, но увидела в руках Макака невесть откуда взявшийся небольшой прямоугольный лист почти прозрачного материала, напоминающего поверхность застывшей воды. Лист раскрылся, образовав такой же прозрачный карман, и в него незамедлительно был помещён убивший Кору снаряд. Ещё через минуту точно такой же процедуре подвергся второй болт, изъятый из тела Дэны.
– Всё, теперь ждём, – Гера наконец-то повернулся ко всем. – Габр, давай сюда свою лапу.
Следопыт молча повиновался. Его ладонь, которую он никогда не считал маленькой, оказавшись в пальцах эллина, казалась теперь детской ладошкой. А затем Молчун и все остальные с изумлением наблюдали, как края рваной раны сходятся всё ближе, осколки костей исчезают в её недрах, и очень скоро кисть приобрела практически прежний вид. На это, может, и не минута потребовалась, несколько больше, но результат впечатлял. Остался лишь едва заметный шрамик.
– Попросишь потом Илью, – Гера внимательно рассматривал результат своей работы, – он тебе шрам полностью уберёт.
– Не стану просить, – Габриэль осторожно сжимал и разжимал пальцы, проверяя их подвижность и прислушиваясь к ощущениям, – так память крепче останется. А тебе от меня поклон низкий и благодарность великая.
– Ерунда это, – отмахнулся эллин, – вот сестричек твоих на ноги поставить – это немного посложнее будет.
Следопыт, несмотря на то, что уже практически отошёл от магического шока, автором которого сам же и являлся, при слове «твоих» не насторожился. Да и не воспринималось оно в прозвучавшем контексте как прямое указание на родство. Но Елава решила дожать эту тему, чтобы новость окончательно дошла до сознания правнука, пока все они в безопасности. Не ровен час, эта информация всплывёт в менее мирной обстановке и тогда может повлечь за собой непредсказуемые последствия.
– Габриэль, – начала она, – нам нужно кое о чём с тобой поговорить. Это непосредственно касается твоей семьи.
– Если ты наконец-таки решилась мне сообщить, что являешься моей древней прабабкой, то можешь не утруждаться. Мы и сами об этом догадались.
Елава немного вздрогнула. Не очень хорошо получалось.
– Кого ты подразумеваешь под словом «мы»?
– Я и Дэна. Она ещё раньше меня поняла, кто ты такая. Кора, разумеется, тоже знает. Но меня куда больше удивило другое. Оказалось, о нашем с тобой родстве давным-давно известно магистру.
Елава вздрогнула снова, только на этот раз сильнее.
– Насколько давно?
– Да где-то лет с триста. Ну, не только со мной, а со всем нашим родом. Если хочешь узнать ещё точнее, лучше сама у него спроси. Он прямо-таки жаждет с тобой встретиться, причём уверял меня всячески, что отнюдь не в качестве инквизитора.
В горнице ненадолго повисла тишина. Здравствующая часть аудитории смотрела на Молчуна одновременно с недоверием и удивлением.
– Любопытный поворот, – промолвил наконец Гера. – Как-то уж больно много событий, с коими мы имеем дело, своими истоками уходят именно на триста лет назад. И не только здесь, но и у нас дома. Таких совпадений на пустом месте не бывает. Но ты уж, Ёла, давай договаривай правнуку всё до конца. Чем меньше тайн промеж нас останется, тем и неожиданностей потом меньше будет.
– Габриэль, – ведьма кивнула Гераклу и твёрдо посмотрела правнуку в глаза, – ты должен знать, что Дэна и Кора – твои родные сёстры.
Настала очередь следопыта вздрогнуть.
– Чушь. Этого просто не может быть, – ответил он убеждённо после короткой заминки. – В семье я был первым и единственным ребёнком, и такая новость просто не могла мимо меня пройти. После моего рождения со всеми последующими родами у мамы не заладилось. Шли либо выкидыши, либо детишки появлялись на свет уже мёртвыми. С самой последней мёртвой тройней умерла и она сама.
– А ты не помнишь, сколько лет назад это случилось? – не унималась Елава.
– Почему не помню, помню. Шестнадцать, – произнеся это, Молчун побледнел и резко обернулся к лежащим на столе девушкам. – А ведь Дэне и Коре сейчас примерно столько и есть, – добавил он совсем тихо, явно поколебавшись в своей уверенности. – Да, но их же тогда не две, а три должно быть? – робко задал он непонятно кому риторический вопрос.
Естественно, на него никто не ответил.
Габриэль с потерянным видом сел на лавку. Немного помолчав, он проговорил:
– В мёртвой тройне были три девочки. Но я не понимаю, как такое возможно? Их же похоронили вместе с матерью.
– Думаю, – эллин задумчиво потеребил подбородок, переводя взгляд то на девушек, то на Молчуна, – что ответ на этот вопрос следует искать всё у того же магистра. Раз девочки росли у него и воспринимают его, как отца, то он-то уж точно должен быть в курсе, что с ними произошло.
– А ведь он мне намекал, – следопыт судорожно пытался воскресить в памяти все свои разговоры с магистром, где речь заходила о его воспитанницах. – Предупреждал, чтобы мои отношения с ними ненароком не зашли слишком далеко. Но почему ты мне раньше этого не сказала?! – требовательно посмотрел он на ведьму. – Я чуть было спьяну не переспал с собственными сёстрами!
– Потому что я сама узнала об этом уже после нашей последней встречи, – попыталась оправдаться она, ощутив неожиданно для самой себя укол ревности. – Вернее, даже не я, а Илья, взяв для проверки зародившегося у меня подозрения кровь вашу.
Внезапно Молчун расхохотался, хотя больше это походило на лёгкую истерику, тем более что подобное проявление чувств рядом с мёртвыми девушками выглядело кощунственным.
– А мы-то голову ломали, почему на нас ни с того ни с сего комары набросились. Даже тёмное колдовство на крови против нас заподозрили. А знаете, что ещё? Ещё именно благодаря этой комариной атаке мы в ту засаду угодили. Не забей мы тревогу из-за этих дурацких комаров, инквизитор не заметил бы злосчастную флягу с виски на моём поясе и не отправил бы нас одних на твои поиски, бабуля, – Габриэль с каким-то непонятным выражением посмотрел Елаве в лицо. – Какие же мелочи порой к смерти приводят. Кстати, кто-нибудь из вас может мне толком объяснить, что произошло с лесом во время нападения? Это кто-то из вас устроил?
– Вообще–то, – перехватил инициативу Макак, – если кто и может дать объяснение, то только ты сам. Ты там такую бурю магическую поднял, что мы её даже отсюда почувствовали и сразу же к тебе на выручку бросились. Подумали, что это против вас магию кто-то применяет.
– Что значит я? – не понимая, переспросил следопыт.
– То и значит. Маг в тебе пробудился и начал буйствовать. Видно, гибель сестёр здорово тебя огорчила, вот ты и вошёл в спонтанный магический разнос.
– Не мудри, – Гера легонько щёлкнул чёрта по носу, от чего тот полетел кубарем, – выражайся словами людям понятными.
– А ты не смей маленьких обижать, йети недоделанный! – набычился Макак, вставая на ноги. – Нашел кому удаль свою драконью демонстрировать!
– Ладно, извини уж. Не рассчитал маленько. Только ты частенько забываешь, что здесь сейчас четырнадцатый век, а не двадцать первый. Поменьше умных словечек вставляй, если хочешь, чтоб тебя поняли.
– Что непонятно, они сами переспросят, – не желал сдаваться чёрт. – Им самим же для развития полезно.
– О чём дискуссия? – раздался новый голос.
– Во, слышишь? – тут же ухватился за подвернувшуюся возможность Макак. – Чернуху можно, значит, продвинутые слова использовать, а мне нет?..
Успевший незамеченным впорхнуть в горницу ворон уселся на край шкафа и оттуда пытался теперь «въехать» в тему разговора.
– Не кипишись, – Геракл уже начинал жалеть, что сделал чёрту замечание, – лучше послушаем, что удалось разведать нашему крылатому соратнику.
Ворон с минуту изучал обстановку, особое внимание уделив лежащим на столе телам, а затем соизволил заговорить:
– И разведал, и не разведал, по-разному трактовать можно. Прикинув направление, с которого могли стрелять, я сразу же рванул в ту сторону и успел заметить аж три улепётывающие силуэта. Человеческие. Но прежде, чем их рассмотрел, они уже исчезли. Впечатление такое, что порталом ушли. Правда, я его не зафиксировал. Но на фоне той бури, которую учинил наш разбушевавшийся приятель, сложно было ещё какие-нибудь магические проявления вычленить. А вот вскоре после этого я стал свидетелем ещё кое-чего очень странного, интересного и абсолютно непонятного. Вернувшись к непосредственно к тому месту, где неизвестные подстрелили девочек с Габриэлем, я к своему удивлению обнаружил там одного человечка, в котором сразу же признал потерявшегося Бента. С сильно озабоченным видом он кругами ходил вокруг оставшихся на земле кровавых пятен. Но самое интересное произошло уже потом. Уж не знаю, что именно он там выискивал или высматривал, но, закончив свои хождения, проследовал за ближайшие уцелевшие деревья и, могу поклясться, открыл какую-то невидимую дверь, за которой просто исчез. Я сразу же спикировал туда. И что вы думаете? Не обнаружил ни следов какой бы то ни было магии, ни самого Бента, ни двери. Давно я себя таким идиотом не чувствовал.
– Может, это тоже портал был? – предположил Гера.
– Без остаточной магии? – ворон встряхнул головой. – Раньше с подобным не сталкивался. Скорее уж допущу, что там каким-то образом обычная физика вкупе с передовыми технологиями работала. Но ведь не в средневековье же, правильно? Да что там в средневековье, на Земле и сейчас такого не умеют. Нет, други мои, это, мне думается, из той же серии, что виденные нами ямы и найденный мэтром демагизатор. Точно вам говорю – помимо нас и местной недоразвитой цивилизации тут кто-то ещё есть. Во всяком случае, другого вразумительного объяснения я предложить не могу.
Повисло напряжённое молчание. Насыщенность всевозможными событиями и домыслами и так была сверхмерная, а тут ещё и сам мэтр так некстати куда-то пропал. Ушёл с мальчишкой под колпак и словно сгинули оба. На вызовы по рации он сначала отвечал, а потом – раз, и ни ответа, ни привета. На фоне нападения на Габриэля и сестричек это временно отошло на второй план, но после слов Чернуха сразу о себе напомнило. Илана с Елавой уже подумывали пойти по следам джипа, но пока не решались. Всем остальным путь за экран вообще был заказан. Всем, кроме Габриэля. Похоже, что эта мысль практически одновременно посетила каждого из присутствующих. А также то, что следопыт ещё ничего о пропаже Ильи не знает.
– У каждого события, – начал издалека Гера, – даже у самого скверного, при желании можно найти и положительные стороны. Хотя в данном конкретном случае ты вряд ли со мной согласишься. Я сейчас говорю о нападении на вас, Габр. Из-за него ты теперь с нами, а девочки, можешь не беспокоиться, скоро тоже к нам присоединятся целыми и невредимыми. Ты ещё не знаешь, но у нас тут тоже кое-что приключилось. Илья вместе с вашим мальчишкой, Мастреем, ушли в ту часть леса, где отсутствует магия. И теперь у нас уже довольно долго нет ни о них, ни от них никаких известий. А сами мы туда пойти не можем, так как вся наша жизнь на магии построена и без неё просто не может существовать. Смекаешь, к чему я всё это говорю?
– Догадаться не так уж сложно. Хотите, чтобы я туда пошёл?
– Не хотим, но просим. Просто выхода другого не видим. Отряд магистра движется туда же, но сколько им ещё предстоит добираться, особенно без тебя – неизвестно. Да и целей его мы до сих пор не знаем. Совсем не факт, что он тебе правду рассказал. Короче, очень нужна твоя помощь. Что скажешь?
– А как же девочки?
– Говорю же – с ними всё будет в порядке. Я успел практически сразу закапсулировать их в состоянии клинической смерти, так что нейронные связи в их мозгах не разрушаются, и необратимых последствий не будет. Циновки из вставай-дерева уже запустили процессы реанимации и регенерации, так что уже скоро они начнут подавать признаки жизни.
Внимающая речи эллина физиономия Макака прямо-таки светилась от счастья. Он даже начал пальцы загибать, чтобы не забыть, сколько щелчков будет иметь права отвесить зарвавшемуся дракону. Гера, уловив эту искреннюю радость, демонстративно сжал кулак. Физиономия потухла и всей доступной мимикой показала, что она думает о таком неприкрытом хамстве с позиции силы.
Габриэль, успевший более-менее усвоить и утрясти в себе новую информацию о нежданно разросшейся семье, которая до настоящего времени состояла лишь из одного человека, отвечать не торопился. Вместо ответа он подошёл к столу и уже совсем другими глазами посмотрел на ставшие буквально за несколько дней такими близкими лица. От той изначальной неприязни, что возникла у него при первом знакомстве с амазонками, не осталось и следа. Зато теперь, с изумлением узнав, что приходится им братом, он ощутил в себе некое новое чувство, которое прежде никогда по-настоящему не испытывал. Ответственность. Совсем не ту ответственность, что брал на себя, подряжаясь за деньги проделать какую-либо работу. Та была лишь временным бременем и заканчивалось вместе с окончанием работы. И вот теперь появилась ответственность за кого-то, кто стал ему по-настоящему дорог, и к которой материальные блага не имели никакого отношения. Давно потеряв родителей и оставшись совсем один, он категорически не желал оставлять столь неожиданно обретённых сестёр в столь плачевном состоянии. И пусть он полностью доверял словам Геры, что они поправятся, и с ними всё будет в порядке, он просто не хотел, чтобы девочки, вернувшись к жизни, узнали обо всём, и в первую очередь об их родстве, от кого-то другого. Даже от «бабули». Имелась и ещё одна немаловажная причина. Самого Габриэля сёстры уже знают и ему худо-бедно доверяют, все же остальные, за исключением разве что «бабули», да и то с большой натяжкой, для них чужаки. Страшные чужаки, к которым ещё надо привыкнуть.
– Я не отказываюсь и даже буду рад оказать любую посильную помощь, – заговорил он наконец. – Но только сначала должен дождаться воскрешения сестёр. Ни с кем из вас они не знакомы, так что будет правильным, когда, очнувшись, они увидят хоть одно знакомое им лицо.
То обстоятельство, что Дэна уже встречалась с ведьмой, он во внимание не принимал, тем более что Кора с Елавой пока что вообще не знакома.
– Разумно, – Гера опустил тяжёлую длань на плечо следопыта. – Тем более что это должно произойти довольно скоро и надолго нас не задержит. А чтобы они не начали сразу комплексовать по поводу своей наготы, их следует чем-нибудь прикрыть.
Молчун кивнул, отмечая про себя очередное незнакомое словечко, коими экс дракон сегодня обильно сыпал. Тем не менее он был уверен, что скрытый за ними смысл в большинстве своём понимает правильно, а также мысленно согласился с Макаком, что у того имеются абсолютно обоснованные причины возмущаться полученным по носу щелчком. Эллин тем временем легонько шевельнул пальцами, и в тот же миг на нагие тела девушек плавно легли два тонких нежно-зелёных покрывала.
Прошло ещё немного времени, и тело Коры слабо дёрнулось. Ещё через минуту-другую то же самое произошло с Дэной. Все находящиеся в горнице невольно затихли, напряжённо и безмолвно наблюдая за процессом воскрешения. Прошло ещё несколько томительных минут, и лица обеих девушек порозовели, следом запустилось дыхание. Теперь казалось, что сёстры просто крепко спят.
Не удержавшись, Елава приблизилась к Дэне и нежно, словно котёнка, принялась гладить правнучку по голове. По щеке заскользила слезинка, другая… В древней ведьме пробудились чувства, коих её жестоко лишили три столетия назад. Тогда ей не позволили даже увидеть, кто именно у неё родился, унеся дитя сразу же, едва перерезали пуповину. Долгие годы укрывающаяся в лесу беглянка не знала, кого произвела на свет, мальчика или девочку. Лишь спустя десятилетие, рискуя, что её схватят, смогла она установить, что её первым и последним ребёнком стал мальчик.
От Дэны она переместилась к Коре. Сейчас Елава ещё могла прикоснуться к обеим и торопилась это сделать, прекрасно осознавая, что, очнувшись, девочки вряд ли захотят, чтобы абсолютно чужая им женщина до них дотрагивалась. Ещё неизвестно, как обе отнесутся к тому, что эта выглядящая немногим старше их самих девушка, приходится им многократной прабабкой.
Ресницы Коры дрогнули, но глаза продолжали оставаться закрытыми. Затем легонько шевельнулась правая рука. Эти признаки возвращения к жизни сразу же приковали к себе общее внимание, поэтому все резко вздрогнули, когда в звенящей тишине раздалось:
– Я что, уже в аду?
Глаза Дэны были широко открыты, а учитывая, что прямо напротив неё, в ногах, стояли Кизюк с Макаком, вопрос очнувшейся амазонки выглядел вполне уместным.
– Не существует никакого ада или рая, драгоценная дева Дэна, – сразу же с радостью пустился в объяснения чёрт. – Все эти сказочки попы понапридумывали. Есть только… Ой! Больно же, бугай придурошный!
Гера держал Макака за ухо, оторвав от пола, и сердито глядел на брыкающуюся рогатую фигуру. Не выпуская уха, он наставительно произнёс:
– Нечего забивать барышне голову всякой теологической чушью. Сейчас время Габриэля говорить, а не твоё.
– Всё равно ты скотина скотская, хоть и называешься Гераклом! – чёрт не желал сдаваться. – Отпусти меня сейчас же, культурист ископаемый!
Не обращая внимания на возмущённое верещание Макака, теперь уже валяющегося на полу, Гера таки его отпустил, попросту уронив, следопыт поспешил попасть в поле зрения сестры.
– С тобой скоро всё будет в полном порядке, Дэнка, ты вовсе не в аду, ты среди друзей.
Та уже медленно крутила головой, пока не в силах оторвать ей от циновки, но уже пытаясь оценить обстановку, что, учитывая более чем подозрительное окружение, было вполне оправданным. Наконец её глаза зафиксировали лежащую рядом всё ещё не очнувшуюся Кору, и голова замерла.
– Что с ней? – прозвучавшие только что слова Молчуна она будто бы вообще не слышала.
– Вы с сестрой получили серьёзные ранения, но сейчас уже идёте на поправку, – Габриэль счёл преждевременным сообщать, что обе были не просто ранены, а убиты.
Дэна снова повернула голову и наконец узнала среди присутствующих Елаву, судя по тому, что остановила взгляд на ней.
– Надеюсь, вы мне не врёте, – произнесла она и, сообразив, что ее, могли неправильно понять, уточнила, – что я ещё не в аду. Только откуда тогда тут чёрт?
– Так я же сразу сказал, что никакого ада нет! – возбуждённо затараторил Макак, стараясь держаться с противоположной от Геры стороны стола. – Мы на хуторе Мычи, а я давний и лучший друг Габриэля.
Молчун только диву давался, поражаясь монументальному спокойствию обычно взбалмошной девицы, да и, похоже, не он один. Очнуться после гибели неизвестно где и в окружении непонятно кого, и оставаться при этом абсолютно спокойной, по крайней мере, с виду – самообладание требуется недюжинное. Лишь лёгкий румянец, проступивший на щеках в тот момент, когда девушка осознала, что её тело под покрывалом полностью лишено одежды, выдавал тщательно скрываемые эмоции.
– Макак, заткнись уже наконец! – на сей раз не сдержался Чернух. – Хватит поперёк старших влезать!
– Это где ты тут старших увидел, петух облезлый?! – моментально взъерепенился чёрт. – Да старше меня тут разве что только Гера!
– А я тебе не про возраст толкую, а про субординацию! – ворон тоже отступать не желал. – Когда спросят – тогда и будешь галдеть!
– Это ты галдишь, ворона тупая, а я разговариваю! Разумно и доходчиво, в отличие от некоторых, что лишь каркают не по делу или за уши хватают!
– Хватит! – взяла на себя смелость вмешаться Елава. – Девочки только-только к жизни возвращаются, а вы орёте тут, словно лоси больные.
Выступать против рассерженной женщины ни тот, ни другой, слава богу, не отважились. То ли устыдились, то ли просто связываться не захотели, но оба умолкли. Зато заговорила очнувшаяся, не исключено, что от криков, Кора. Её слова оригинальными уже не стали, зато убедительно подтвердили первое впечатление Дэны:
– Мы уже в аду?
Раньше других успела ответить сестра:
– Утверждают, что нет, но я всё ещё не исключаю. Познакомься, кстати. Женщина, которую ты тут видишь – та самая Елава, никого из остальных, кроме нашего проводника, разумеется, я не знаю. Кажется, нас с тобой только что воскресили, если я правильно поняла.
Следопыта заметно коробило, что амазонка явно его игнорирует и дистанцируется. Словно он в чём-то перед ней провинился.
Дэна попыталась слегка приподняться, но к собственному ужасу, который заметно пошатнул её хладнокровие, смогла лишь едва-едва оторвать голову от мата.
– Поначалу вы будете очень слабы, – тоном профессионального врача, наставляющего пациентов, заговорил Гера. – Пытаться сразу вставать я вам настоятельно не рекомендую. До тех пор, пока вы остаётесь на этих циновках, выздоровление будет идти быстро. Без них я вообще не поручусь, что вам удастся полностью поправиться.
– Вы – целитель? – спросила Кора, краснея, потому что, как и сестра до неё, обнаружила, что лишена одежды.
– В какой-то мере, – кивнул эллин. – А сейчас нам всем следует оставить тут только Габриэля и Елаву, – это уже относилось к здоровой части аудитории. – Им ещё многое предстоит обсудить с девочками, а нам не стоит мешать. Давайте-ка переместимся пока куда-нибудь в другое место.
Возражать Гере никто не рискнул, так что через минуту вся нечисть в полном составе горницу покинула.
Некоторое время в помещении царила напряжённая тишина. Заговорить первым никто никак не решался. Скорее всего, потому, что непонятно было, с чего лучше начать. Наконец эту миссию взял на себя Молчун.
– Можете сказать, что последнее вы помните? – обратился он к сёстрам.
– Ты – скотина, Габриэль! – на сей раз Дэна таки удостоила его своим вниманием.
От такого выпада он слегка опешил. Чего-чего, но подобного отношения к себе он никак не ожидал.
– Да чем я перед тобой провинился-то, что аж скотиной вдруг стал?
– Не стал, а был ей с самого начала, как теперь выясняется! Мы тебе доверились, души наши, можно сказать, перед тобой раскрыли, и тут вдруг обнаруживается, что у тебя в друзьях куча всякой нечисти ходит, а ты даже словом об этом не обмолвился! Да как тебе вообще верить после этого можно?! – в голосе Дэны звучала неподдельная обида, которую до поры она прятала под маской напускного спокойствия.
Вон оно как. Ответ-то, оказывается, лежал на поверхности, да только не пришёл следопыту в голову. А ведь так нередко бывает, когда чья-то на первый взгляд абсолютно беспочвенная обида вызывает лишь недоумение, иногда даже перерастающее в ответную обиду. И всего-то следовало просто попытаться поставить себя на место обиженного, и тогда, глядишь, озарение само пришло бы.
Более рассудительная Кора пока решила придерживаться иной тактики:
– Погоди, Дэнка, не бесись. Давай мы с тобой для начала послушаем, что нам расскажут, – обратилась она к сестре, – а уж после возьмёмся судить, кто, как и насколько нас обманывает. Начинай, Габриэль. И уж постарайся как следует, чтобы мы тебе поверили.
Переглянувшись с Елавой и получив от неё утвердительный кивок, следопыт принялся последовательно излагать амазонкам всё, что пережил и знал сам. Без прикрас, без преувеличений, без надуманных дополнений. Но и без того история получалась чересчур сказочной. И если бы девушки не видели собственными глазами и чёрта, и лешего, и говорящего ворона, то вполне могли счесть рассказ Молчуна издевательством. Запнулся он только тогда, когда дошёл до места с комариной атакой. Вот так, в лоб, сообщить, что они его родные сёстры, он никак не мог решиться.
– Ну, чего замолчал? – на сей раз тон Дэны был немного дружелюбнее и ближе к привычному. – Комары напали на нас из-за этого вашего Ильи, и… дальше-то что? Зачем ему наша кровь понадобилась?
– Позвольте, я теперь продолжу, – решила помочь замолчавшему правнуку Елава. – Я тогда была вместе с Ильёй, так что мне, наверное, проще будет объяснить. Кровь вашу он взял, чтобы проверить одну мою догадку. Уж не знаю, к счастью это или нет, но она полностью подтвердилась. Надеюсь, вы поверили, что я являюсь дальней родственницей Габриэля?
– А разве это не так? – задала встречный вопрос Кора.
– Так, – древняя ведьма на секунду задумалась. – Но Габриэль, как оказалось, не единственный мой потомок.
Девушки напряжённо молчали.
– В общем, и у вас, и у Габриэля общая мать, – решилась наконец произнести Елава. – Вы обе – его сёстры.
– Ты что-то путаешь, бабуля, – ошарашено и с изрядной долей скепсиса проговорила Дэна. – Сказки сказками, но всему должен быть предел.
– В одном ты права, милая, – глаза Елавы в очередной раз за сегодня увлажнились, – что назвала меня бабулей. Так и есть. Так что сейчас, хотите вы этого или нет, вы находитесь в кругу семьи.
– А как же… – начала было Кора, но умолкла, и, отвернув голову в сторону, тихонько заплакала.
– Я его убью, – произнесла Дэна без всякого выражения.
Следопыт с ведьмой непонимающе переглянулись.
– Это она сейчас про нашего папулю говорит, не про тебя, Габриэль, – донеслось от Коры сквозь всхлипывания. – Мы столько лет рядом с ним, а он даже словом не обмолвился. А этот ваш Илья не мог ошибиться?
– Он был абсолютно уверен, – Елава напрягла память. – Сказал, что какие-то гены и дээнки, только не спрашивайте у меня, что это такое, никогда не обманывают.
– Это он про меня, что ли, говорил? – не поняла Дэна.
– Нет. Просто так совпало, что эти штуки созвучны с твоим именем. Как вы себя чувствуете, кстати?
– Бывало и лучше, – ответила Дэна, вновь безуспешно попытавшись приподняться. – Спасибо, что хоть голова ясная. Так мы действительно умерли?
– Да, – Елава подумала, что это можно уже не скрывать, – и если бы не Гера, то…
– Значит, это его мы должны благодарить за наше воскрешение? – Кора уже не плакала.
– Его. Я воскрешать не умею. Его и те циновки, на которых лежите. Без них, по его словам, тоже ничего не получилось бы. Я не знаю, что они собой представляют, так что, если вам интересно, лучше расспрашивайте о них у Кизи, это леший, или Геры.
– И всё же, – Дэна никак не могла до конца поверить сказанному, – с чего вообще вдруг появилось предположение, будто мы с Габриэлем родня?
– Я часто видела в своём лесу его бабушку, Лисаву. Её колдовской дар был несильным, но он всё же был. Вы наверняка умеете видеть ауры тех, кто обладает способностью взаимодействовать с магией. Если да, то знаете, что ауры у всех заметно разнятся. Ваши же очень схожи и почти не отличаются от ауры Лисавы. И от Габриэля. Так что моё предположение не было беспочвенным, но всё равно требовало подтверждения. Если не верите мне, то посмотрите внимательно друг на друга и на вашего брата. Габр, встань так, чтобы девочки могли тебя лучше обозревать.
Возражать он не стал, вставая у них в ногах.
– Тогда уж и меня научи, чтобы и я мог увидеть, о чём вы толкуете. Я ведь теперь тоже как будто маг, как ни как.
Елава улыбнулась.
– Магом ты станешь, когда освоишь хотя бы самые простые приёмы. Сейчас ты всего лишь заготовка.
– Но тебя же никто не учил, пока ты веками в лесу пряталась.
– Ошибаешься. Умелой ведьмой я стала ещё до того, как в лес сбежала. Наставница у меня была. Только, в отличие от меня, она вместо леса на костёр угодила. А уж за триста лет, думаю, и ты бы смог чему-нибудь самостоятельно научиться. Опыт со временем приходит, только, пока его самостоятельно наберёшься, дров много успеешь наломать. Да ты уже наломал в самом прямом смысле, когда бурю магическую учинил. Судя по её силе и последствиям, задатки у тебя огромные.
– О какой такой буре вы толкуете? – спросила Кора.
– Вы даже не представляете, девочки, что устроил ваш братец, увидев, что вас подстрелили. Смёл лес в мелкое крошево на десятки саженей вокруг. Не осознавая, правда, что делает. Поражаюсь, что те, кто в вас стрелял, успели сбежать. Вы, кстати, не заметили кто это был?
– Только какой-то размытый силуэт, – Кора безуспешно попыталась воскресить в памяти хоть какую-нибудь деталь. – Я сразу закричала, а затем жуткая боль в груди и всё куда-то уплыло.
– Я вообще ничего увидеть не успела, кроме гаснущего света перед глазами, – Дэна недовольно нахмурилась. – Угодили в западню как желторотые птенцы в охотничий силок. Помню лишь крик Коры и дикую боль в боку, а затем я уже тут. Вам тоже не удалось узнать, кто на нас напал?
– Нет, к сожалению. Знаем только, что нападавших вроде бы трое было, и они успели произвести по вам арбалетный залп прежде чем скрылись, – Елава поёжилась, заново вспоминая окровавленные тела, неподвижно лежащие на земле и засыпаемые оседающей древесной трухой, которая клубами летела во все стороны от пылающего безудержной яростью новорожденного колдуна. – Габриэль и сам чудом уцелел. Его спасла оказавшаяся на пути болта собственная ладонь. Кому-то наше семейство очень сильно мешает, судя по всему.
Слова о семействе напомнили амазонкам, что они намеревались посмотреть на ауры друг друга. Прошла минута, другая и на лицах девушек начала проступать откровенная растерянность. И Елава, и следопыт, пребывая в уверенности, что это вызвано сходством видимых ими аур, снисходительно улыбались, ожидая комментариев. Но вместо этого услышали:
– Я вообще ничего не вижу, – прошептала Кора.
– И я, – растерянность на лице Дэны сменилась явным испугом. – Кажется, я полностью лишилась магических способностей.
Улыбки потухли, и на смену им пришла тревога, которая ещё больше усилилась, едва Елава сама взглянула магическим зрением на ауры сестёр. Их не было! Вокруг Габриэля колыхалось стойкое разноцветное сияние, а тела девочек излучали не больше, чем стол под ними. То есть не излучали ничего вообще. Даже у самых обычных людей существовала аура, хоть и едва-едва заметная, а у ведьм и колдунов она проявлялась значительно сильнее. Чтобы хоть немного приободрить сестёр, ведьма, стараясь, чтобы её голос звучал уверенно, произнесла:
– Ничего удивительного. Вы ещё очень слабы. Силёнки немного восстановите, и всё к вам вернётся.
На самом деле никакой уверенности, что так и будет, она не испытывала, просто хорошо понимала, дух бедняжек необходимо поддерживать. Без нужного настроя им никакие циновки не помогут.
– Кстати, Габр, – продолжила она, пытаясь увести мысли правнучек в сторону, – думаю, тебе пора позаботиться о какой-нибудь лёгкой пище для сестёр. Сходи-ка поспрошай у Кизи, чем он может их из своих закромов попотчевать, а я тем временем состряпаю девочкам какую-нибудь одёжку. Негоже им в чём мать родила оставаться. Эх, жаль Иланы тут нет. У неё с обновками намного лучше получается.
Следопыт согласно кивнул, уловив деликатный намёк, и вышел во двор. Впервые за несколько дней с потемневшего неба, пока ещё только примериваясь перед масштабной атакой, начали падать пока ещё одиночные крупные капли. Плюхаясь на землю, они со стуком пришлёпывали пыль, которая, не, успев ещё пропитаться влагой, взмётывалась верх дымными фонтанчиками. Где-то вдали утробно рокотали громовые раскаты, постепенно усиливаясь. Во дворе никого не было видно, и где ему искать лешего, Габриэль не представлял.
Мысли в голове водили нестройный хоровод. Такого переизбытка событий и потрясений, следующих друг за другом почти непрерывным потоком, в его жизни ещё никогда не случалось. Прежде она текла размеренно и достаточно предсказуемо. Время от времени всплывали, конечно, те или иные неожиданности, но ничего особенно уж такого сверхъестественного в них не было. Ну кабан в лесу нападёт, или спьяну в трактире кто-нибудь в драку полезет, схватившись за нож. И такое бывало. И тут вдруг на него разом обрушилась целая лавина удивительных и смертельно опасных происшествий и потрясений, которая явно ещё не закончилась. Конец пока даже не просматривается.
Сегодняшний день был особенно богат на потрясения. Началось всё с комаров, хотя на потрясение это не тянет, затем наложение магистром защитных чар, которые случайно пробудили дремавшие в следопыте магические силы, заодно наделившие его и невероятной физической силой. Вот это уже потрясение. Затем трагическое нападение в лесу, повлёкшее гибель девушек, потом магическая буря, которую, как выясняется, сам же он и вызвал, а следом чудесное воскрешение, что уже вообще за гранью понимания. И при всём при этом его больше всего потрясли не события, насквозь пропитанные магией и смертью, а тот факт, что представлявшиеся ему ещё совсем недавно крайне неприятными и кровожадными созданиями амазонки в итоге оказались его беспомощными сёстрами, которых он, похоже, уже любит. А ведь всего-то какую-то неделю назад он вообще не подозревал об их существовании.
Внезапно всплыла одна фраза, изречённая его молоденькой прабабкой, смысл которой до него дошёл только сейчас. Она сказала, что у них не родители общие, а только мать. Это что же получается, мамочка на стороне погуливала? При живом-то муже? Неприятное, прямо скажем, открытие. Но есть ещё один принципиальный вопрос, вызывающий, мягко говоря, серьёзное недоумение: как могло случиться, что мертворожденная тройня вдруг оказалась живой? И где, в таком случае, третья сестра? Похоже, что за ответами следует отправляться к Великому Инквизитору. Прямо насмешка какая-то над инквизицией. Великий Инквизитор – древний колдун! Самое удивительное, что его до сих пор свои же не раскрыли и не сожгли. Или же с ним всё вообще не так, как представляется.
Молчун поёжился, осознав наконец, что стоит, как дурак, посреди двора и мокнет. Пока он разбирался со своими мыслями, первые капли успели смениться полноценным дождём. И куда все подевались-то?
– Душ принимаешь? – послышалось со стороны амбара.
– Чего? – не понял Габриэль.
– Под дождём чего стоишь, спрашиваю? – голос принадлежал Чернуху.
– Кизюка ищу.
– Застыв столбом под дождём посреди двора? Интересный метод. Мне вроде говорили, что ты следопыт. Не видишь, что ли, что следы к погребу ведут?
– Задумался.
– А-а. Полезно иногда бывает. Как там сестрёнки себя чувствуют?
– Пока не очень, совсем слабенькие, но с головами вроде бы порядок. Соображают нормально.
– А ты чего хотел? Не появись Гера сразу же, как их подстрелили, о воскрешении можно было бы забыть. Воскресить без последствий получается лишь в первые несколько минут, а потом в лучшем случае зомби выходят.
– Это что такое?
– Не слыхал? Впрочем, кино у вас тут ещё не скоро показывать начнут, откуда тебе знать. По классическим канонам это такие трупаки ходячие, которые почему-то живых жрать любят, и только в этом их основное предназначение. Ну чушь же полная, никого они не жрут. Сами по себе они просто безжизненные куклы. Мозг-то уже не работает, соответственно, никакими процессами в организме ничто не управляет. Какое-то время они ещё могут чьей-нибудь магией поддерживаться, но обычно снова дохнут в тот же день уже окончательно. Если их для чего-то создаёт сильный колдун, то их можно довольно долго использовать в качестве рабочего инструменты. Дрова там, к примеру, нарубить, или камни с места на место перетаскать. Только хлопотно это и бессмысленно. С гораздо меньшими магозатратами те же дрова и камни можно самому нарубить и натаскать, потому зомбями, почитай, никто и не пользуется. Разве что для развлечения или попугать кого. Это да, это бывает.
Молчун понял не всё, но вникать и переспрашивать не стал.
– Пойду за Кизей, – сообщил он ворону и направился к погребу.
В свой первый и до сего дня единственный свой визит на хутор Габриэль находился в столь потрясённом, скорее даже шоковым состоянии, что все воспоминания о том, что и где расположено внутри частокола, остались весьма смутные, в том числе и о погребе, поэтому вычислил он его, как своевременно напомнил Чернух, по следам. Вели они к небольшому скошенному сарайчику с непропорционально большими двустворчатыми дверями. Но это если не знать, что наверху расположен только вход в погреб, тогда как сам он, как и положено, находится под землёй. Боковые стены этого сарайчика от дверей наклонно опускались вниз, достигая через пару-тройку саженей земли. Уже при взгляде снаружи напрашивалось, что сразу за дверями начинается спуск. Так и оказалось.
Ступени из широких толстых досок, от времени потемневших, уходили вниз по наклонному квадратному колодцу сажени полторы в поперечнике, спускаясь под землю саженей на пять-шесть, никак не меньше. Стены и потолок были выложены из старых, но всё ещё крепких брёвен. Натуральный наклонный колодец, по которому можно идти, не пригибаясь, если, конечно, ты не великан. Следопыт из любопытства постучал по одному из выступающих кругляков костяшками пальцев и услышал в ответ звонкий звук. Если бы древесина загнила, звук был бы глухим.
– Хто тама? – раздался откуда-то снизу голос лешего.
– Могу я к вам спуститься, господин Кизюк?
– Ага-ага. А то ж. Во. Мог бы и не спрашивать, мил дружок. А с чавой-та ты мене господином обозвал? Не. Давай-ка ты без выконек и без господинов всяких. Ага. Тута свои все. Во. Табе подсветить?..
– Спасибо, я и так всё вижу.
– Глазастый, значить?..
– Бабуля одарила, не спросив.
Молчун быстро спустился вниз и разве что не ахнул. То не погреб перед ним распахнулся, а целый подземный зал, в котором для прочности кровли во множестве были установлены бревенчатые опоры от потолка до пола. Зал собраний в городской ратуше и то был меньше. Холодюга тут стояла такая, что аж пар изо рта шёл. Промеж колонн в два-три-четыре яруса шли полки со всякой снедью и припасами на них наваленными; на них же уставлены были, не счесть сколько, невиданные склянки из дорогущего по местным меркам стекла, за прозрачными стенками которых виднелись всевозможные закуски, как ведомые, так и неведомые; вдоль стен стояли и лежали бочки и бочонки, как из дерева, так и из металла, и ещё из какого-то незнакомого цельного материала, который следопыт угадать не смог; с потолка тут и там свисали цельные окорока с колбасами разными. Да тутошними запасами, почитай, весь Станаупель можно неделю кормить, и ещё останется.
От такого изобилия и витающих запахов у следопыта потекли слюнки, а глаза просто разбежались. А главное – никакой затхлости и плесени. Не иначе без колдовства и тут не обошлось.
– Видал? – в голосе лешего звучала неподдельная гордость. – У мене тута такое есть, что и в лучших гастрономиях не сыщешь. Ага. Даж царя какого за столом принимать не стыдно. Во. Как там девоньки наши?
– Поправляются вроде. Им бы поесть чего лёгонького сготовить.
– Это мы зараз. Ага. Супчику хорошо заячьего аль птичьего, када с болезни-та. С лапшой хорошо и травками ароматными. Во. Давай-ка с той полки, что за спиной у табе, косого сюды. Утресь токма силком словился. Ага. Его и сварим.
Следопыт обернулся и подхватил за уши крупного зайца, который ещё даже не успел остыть, несмотря на царивший в погребе холод.
– Идём, ага, – Кизя проворно поскакал вверх по ступенькам. Неожиданно было видеть такую прыть у старого пня. Правда, других самостоятельно ходящих или прыгающих пней Габриэль как-то до сей поры не встречал, так что сравнивать было не с чем.
Дождь наверху лился уже чуть ли не водопадом, молнии с оглушительным треском и всполохами дубасили прямо над головой так, что аж зайчики в глазах бегали и уши закладывало, что только подстегнуло стремительность лешего и прыгающего через успевшие образоваться большущие лужи Молчуна.
Оказалось, что в доме имеется ещё один вход, расположенный с противоположной стороны. Через небольшие сени он вёл прямиком на просторную кухню. В глубине, напротив двери, почти до самого потолка вздымалась гигантских размеров печь. Такая, пожалуй, если её как следует и долго протапливать, потом не один день тепло в доме сможет поддерживать. Но сейчас, летом, она стояла холодная. Видимо, для приготовления требующих нагрева блюд леший использовал что-то другое.
Вообще для Молчуна тут много чего было абсолютно незнакомым и непонятным. Помимо обычного видавшего виды кухонного стола и нескольких деревянных стульев, в глаза бросалась посуда, какой прежде он никогда не видывал. Кастрюли из сверкающего зеркальным блеском металла без единого пятнышка ржавчины, сковороды, что снаружи цветными красками расцвечены, а изнутри словно припорошены чем-то тёмным. Правда, чугунная посуда у лешего тоже имелись. Были тут и другие предметы, назначение коих следопыт даже угадывать не пытался. Например, по правой от входа стене стояла большая белая тумба, на которой сверху лежала чугунная решётка. Сразу под решёткой, ближе к углам, но не впритык, располагались четыре металлических кругляша с небольшое блюдечко каждый, имевшие по ободу дырчатую насечку. Другие кругляши, количеством пять, выступали вдоль верхней части смотрящей внутрь кухни вертикальной стенки. В этой же стенке, ниже кругляшей, имелось стеклянное окно, за которым следопыт ничего не разглядел. Темно там было. Рядом с этой тумбой стояла умывальня с торчащим из стены прямо над ней краном, вроде самоварного, только побольше. Похоже было, что сам самовар спрятан где-то за стенкой, а сюда, должно быть, вода из него подогретая льётся. Удобно-то как. Не забыть Марку рассказать.
Но самым непонятным Молчуну показался тёмно-серый, почти чёрный матовый прямоугольник на противоположной от умывальни стене, который мог бы сойти за окно, будь он прозрачным.
– А это что такое? – не удержался он от вопроса.
– Это?.. Тиливизир. Ага. Тока у вас тута одну синеву казать станет. Потому как спутник трансляторный на Земле осталси. Во. Гляди.
Кизя ткнул веточкой в какую-то чёрную коробочку с пупырышками, но ничего не произошло.
– Тьфу ты! – леший сгоряча двинул себя веткой по верхушке. – По всё время забываю, что к нему ещё елехтрычество заводить надо. Ага. В прошлом лете гостевал тут один с дружками, так за беспокойству, значить, тиливизир-та ентот в качестве презенту оставил, а так-то он мне без надобности. А таперя вот опять без него. Ага. Макака надо послать, шоб генерайтор завёл. Во.
– А где он?
– Хто, Макак, аль генерайтор?
– Оба, – спросил на всякий случай Молчун.
– А бес его знает, Макака этого. Ага. А генерайтор в сарае, где ж ему ещё быть. Во. Ты косого-то свежуй, не тяни. Вот тебе доска разделочная, а вона ножи в банке стоят. Ага. А я пока што воду поставлю, да луковку с картохой и морквой почистю. Вдвоём-то мы шустрее управимси. Во.
Чудно как-то всё получалось. То всякие ужасы кровавые, воскрешение чудодейственное, а тут самая обыкновенная домашняя суета на кухне. Разве что в обществе живого пня. Следопыт, не заставляя просить себя дважды, принялся сноровисто разделывать зайца, благо, дело хорошо знакомое. Подобного опыта у него было много, а Кизины ножи оказались выше всяческих похвал.
Леший что-то поколдовал около белой тумбы, и вдруг вокруг одного из верхних блюдечек вспыхнул огонь.
– Магия? – с завистью спросил Габриэль.
– Где? – Кизя непонимающе оглянулся. – А, ты про енто. Не, енто не магия, енто плита газовая, шоб дрова, значить, не жечь. Во. Такому колдовству я тебя враз научу. Ага.
– А Гера где? – невпопад задал следопыт следующий вопрос.
– Дык, умчалси к «колпаку» ентому, пока суть да дело. Ага. Не могут оне никак метра-то найтить. Сгинул он словно. Во.
Следопыт сразу же вспомнил про просьбу могучего эллина, который неожиданно оказался одним из воплощений дракона. Надо помочь, конечно, но как же не хочется сестёр бросать. Будь они здоровы, могли бы туда все втроём отправиться. С их-то боевыми навыками о таких напарницах только мечтать.
– Кизя, – заяц был уже освежёван, выпотрошен и разделан на кусочки, – как долго на этих циновках здоровье поправляют?
– Сразу-та и не скажу. Ага. Оно сильно разно бывает. Хто быстро, хто долго. Во. Но оне давненько уже без делов-та лежали, циновки-та, так што должны в полную силу целить. Ага. Магии-та скока уже за многие годочки в себя напитали.
– Да вот, про магию. Представляешь, у девочек после воскрешения вся их магия пропала.
– Дык, а шож ты хошь, мил человек? Ага. Циновки-та всю магию, что ухватить могуть, в себя тянут. Во. А девоньки прямо на их лежат. Откуда ж тут у их магии-то взяться? Вот кады слезуть, тады пущай и смотрют, есть она али нет.
Слова лешего заметно приободрили Молчуна. Получалось, что не амазонки лишились магии, а лечебные ложа её из них высасывали. Стоило сестёр поскорее обрадовать. Чем сильнее дух, тем человек быстрее выздоравливает.
– Кизя, с зайцем я закончил, так что, если не возражаешь, пойду девочек подбодрю, чтоб не кисли.
– Ага. Топай.
Следопыт вскочил на ноги и бросился к выходу.
– Куды ж табе опять в ненастье да грязь понесло?
– Так я ж сказал.
– Ну чудной ты, право слово. Ага. Зачем по дождю-та скакать? Иль ты от радости другу дверь не видишь? Сюды топай, балбесина, так и быстрее будет, и грязи мне лишней не натопчешь. Во.
Разумеется, с кухни имелся прямой проход в дом. Да и дверь слева от печи Габриэль прекрасно видел. Только сложить два и два почему-то не сумел. Излишние переживания порой тупость мозгов провоцируют.
Пройдя через внутреннюю дверь, следопыт оказался вовсе не в столовой горнице, где огромный обеденный стол послужил сначала столом операционным, а затем больничным ложем для пострадавших, а в небольшой светёлке с кроватью и небольшим столиком под окном. Из неё он попал в комнату побольше, где кроватей было уже две, и даже наличествовал шкаф, правда, не столь монументальный, что занимал проём между окнами в столовой. Таких комнат оказалась целая анфилада из пяти штук, идущих по кругу вокруг печи. И лишь выйдя из пятой, он наконец попал туда, куда шёл.
За время его отсутствия здесь успело кое-что измениться. Во-первых, сёстры уже не лежали навзничь. Под их спины, причём так, чтобы не прерывать контакт с циновками, были подоткнуты подушки, что позволило им принять полусидящее положение. Елава подсунула стопки подушек непосредственно под сами циновки. Во-вторых, выше откинутых до пояса покрывал на девушках теперь красовались аляповатые и излишне пёстрые, по мнению Молчуна, рубашки свободного кроя, которые куда больше подошли бы ярмарочным скоморохам. Да уж, трёхвековая замкнутая жизнь в лесу умением мастерить одёжку бабулю не наградила. Текстильные произведения Иланы выглядели куда привлекательней.
В отличие от лесной ведьмы, следопыт всё же в обществе изредка бывал, поэтому прекрасно знал, что высказывать женщинам замечания по поводу каких-либо недостатков или излишеств в одежде, в особенности, если тебя об этом не спрашивают, себе дороже. И даже если спрашивают, то отвечать следует либо в восторженных тонах, что, мол, красивше в жизни не видал, либо очень аккуратно, взвешенно и без резких акцентов, иначе самому боком выйдет. Лучше вообще от ответа уклониться, если врать не хотите, сославшись на подходящую причину. К примеру, на врождённую слепоту или хотя бы на неспособность различать цвета. Поэтому сейчас Габриэль постарался придать своему голосу жизнерадостность, которой отнюдь не испытывал, и, стараясь не замечать рябящих в глазах красок, приподнято произнёс:
– Обед скоро поспеет, так что готовьтесь. И у меня для вас есть ещё одна, надеюсь, очень хорошая новость. Оказывается, циновки эти, на которых вы лежите, вашу магию пьют и ей же потом лечат. Так что до тех пор, пока вы продолжаете на них оставаться, можете не беспокоиться, будто силу свою колдовскую утратили.
Новость определённо была хорошей, так как на лицах сестёр читалось явное облегчение.
– Нам уже заметно лучше, – тоже поспешила поделиться хорошими новостями Кора, и добавила с ноткой не то иронии, не то лёгкого сожаления, – братик.
– А новость по поводу того, когда мы уже сможем встать, ты случайно не принёс? – Дэна явно не желала мириться со своим беспомощным положением.
– Это не в моей компетенции, сестричка, – ввернул недавно услышанное словечко Молчун. – Я бы тоже очень хотел, чтобы вы как можно быстрее в прежнее состояние вернулись.
– Конечно, – недовольно проворчала Дэна, – куда приятнее, когда нянчатся с тобой, нежели ты с кем-то.
– Ты это о чём сейчас? – такой незаслуженный упрёк задел следопыта за живое.
На помощь неожиданно пришла Кора, которая не пожелала поддерживать сестру.
– Не обращай внимания, Габриэль. Просто Дэнка никак не может успокоиться, что ты, как перспективный муж, теперь для неё потерян.
– Ты!.. Ты!.. – сестра просто кипела от возмущения, не находя подходящих слов для опровержения прозвучавших, в то время как проступивший на щеках румянец убедительно подтверждал, что они попали в точку. – Да как ты смеешь!
– А разве это неправда? – изображая детскую наивность, удивилась Кора.
– Неправда! – румянец на щеках Дэны уже ярко пылал.
– Как скажешь, – сестра лишь пожала плечами.
По губам молчавшей всё это время Елавы скользнула мимолётная улыбка. Вспышка эмоций однозначно доказывала, что девочкам действительно заметно лучше. Если выздоровление и дальше будет идти такими же темпами, то уже завтра-послезавтра амазонки снова будут на ногах и готовы к бою. Как их там Илья обозвал? Ниндзями? Знать бы ещё, что это такое.
– Габрик, – Дэна решила круто сменить тактику, и увести внимание всех в другое русло, – не обижайся на мои колкости, я тебя очень люблю. Как брата, – уточнила она. – Пока ты отсутствовал, бабуля успела нам поведать об исчезновении этого вашего Ильи, которого почему-то упорно называет богом. Не знаю, не видела. Но раз он сумел вернуть ей молодость, то… Всё равно. Если следовать догматам церкви, бог лишь один. Но я не об этом. Мне кажется, если ты немного подождёшь, то в ту лишённую магии местность мы сможем отправиться сразу втроём. Тогда и шансов на успех больше будет. Ведь предупредил же папуля, что там могут быть какие-то чужаки, и что они могли уже успеть найти тот артефакт, который он там спрятал. Нужно быть готовыми к тому, что ваш Илья, ничего не подозревая, угодил к ним в руки. А нас именно к этой миссии и готовили, как мы теперь подозреваем. И не беда, если мы немного по-своему используем папулины уроки. В конце концов он и нас, и тебя обманул, и кто знает, сколько ещё нераскрытых тайн хранятся у него за пазухой. В другой раз не будет держать преданных ему людей в неведении. От этого он их всех лишь растеряет.
Следопыт уже привыкал к неожиданным переходам Дэны от детских капризов к удивительной рассудительности. И не важно, что в данном случае это был всего лишь тактический ход, чтобы свернуть со скользкой темы. Главное, что он полностью отвечал мыслям и желаниям самого Молчуна. Вопрос в том, сколь долго потребуется ждать, пока девочки обретут прежнюю форму. Затягивать с поисками никак нельзя. Если случилась беда, и Илья действительно угодил в руки чужаков, лишённый возможности использовать магию, то любое промедление может стоить ему жизни. Получается палка о двух концах. С одной стороны, чем быстрее начать поиски, тем больше вероятность вовремя успеть его спасти, но тогда придётся отправляться одному, с другой – троим значительно легче справиться с предстоящей задачей.
В следующий миг дом ощутимо вздрогнул, и это не было похоже на воздействие продолжающейся грозы. За окном, где и так уже заметно стемнело, стало темно совсем. Оконные створки громко щёлкнули шпингалетами и распахнулись, открывая путь внутрь пропитанному влагой и запахом мокрого леса свежему воздуху. Одновременно с этим в распахнувшуюся дверь, оставляя на полу грязные следы копыт и стекающую с мокрой шерсти воду, вместе со сквозняком влетел возбуждённый Макак. Не дав никому опомниться, чёрт торопливо затараторил:
– Говорил этому крылатому слону, чтобы подождал немого, пока я вас предупрежу. Не терпится ему, видите ли. А что кондрашка может кого-нибудь хватить, когда он вот так, без предупреждения заявляется, почему-то не думает. Что сказать, кроме Кизи, со мной тут никто не считается.
В окно, озаряемый вспышками молний, не моргая и устрашающе, смотрел гигантский, обрамлённый чешуйчатыми пластинами драконий глаз, а Макак вдохновенно продолжал разъяснительную работу:
– Короче. Ёлка вела прямую трансляцию вашего заседания прямо к колпаку, так что мы все уже в курсе происходящего. Поскольку девочки тоже рвутся поучаствовать в спасательной экспедиции, Гора решил ускоренно ускорить процесс их реабилитации.
– Всё сказал? – громыхнуло от окна. – Простите, если напугал. Я – Велигор. Это я для тех, кто меня ещё не знает. Рогато-копытный хоть и лезет постоянно поперёк старших, но суть изложил верно.
– Сколько можно повторять, что у меня имя есть! – чёрт просто трясся от негодования.
– Заткнись, – словно от назойливой мухи отмахнулся от него Гора. – Габр, будь добр, сними сестёр с циновок и поднеси к окну. Ёла, а ты их скатай, циновки, разумеется, и отодвинь подальше, иначе сожрут большую часть моей магии. Они после усиленной экплуатации особенно прожорливые.
Сколь ни мужественными были амазонки, внезапное появление за окном гигантского говорящего дракона повергло их в своего рода оцепенение. Считается, что примерно так замирают перед змеёй мыши и лягушки. На самом деле это не более чем предрассудки, змеи гипнотизировать не умеют, но таково глубоко укоренившееся заблуждение. Во всяком случае, сейчас состояние девушек этим предрассудкам вполне соответствовало, тем более что Велигор от обычной змеи, мягко говоря, заметно отличался.
Молчун по очереди подтолкнул ногой к окну два стула и бережно пересадил на них сестричек. Те, всё ещё находясь в полушоковом состоянии, похоже, даже не заметили, что сидят без штанов. Зато заметил Макак и, надеясь побыстрее втереться к ним в доверие, поспешил услужливо прикрыть голые ноги оставшимися на столе покрывалами. Не факт, правда, что амазонки обратили на это внимание, поскольку, словно зачарованные, неотрывно смотрели в окно, не замечая даже обильных капель, рикошетом отскакивающих от чешуи дракона прямо на них.
Дождавшись, пока Елава управится с матами, глаз за окном наконец моргнул.
– Теперь отойдите-ка все в сторонку, – слова дракона явно предназначались тем, кто оставался на ногах.
И Молчун, и Елава, и даже обиженный на летающего динозавра чёрт беспрекословно отодвинулись к противоположной стене, где уже стояли свёрнутые циновки. Туда же переместились подоспевшие на шум Кизя с Чернухом.
Повисла напряжённая тишина, хотя отнести её можно было лишь к умолкнувшим голосам, потому что шум дождя, продолжавшего лить как из ведра, никуда не делся. Напротив, на фоне исчезновения других звуков и открытого окна, он стал казаться ещё громче.
Внезапно вокруг замерших на стульях девушек заструилось слабое оранжевое свечение. Через некоторое время оно начало слегка пульсировать, заметно усиливая яркость после каждой пульсации. Складывалось впечатление, будто две огромные головешки разгораются под порывами ветра, хотя никакого тепла от бушующего вокруг сестёр магического пламени не чувствовалось, да и рубахи вместе с лежащими на их коленях покрывалами оставались целыми и невредимыми, не думая ни гореть, ни хотя бы дымиться.
Зрелище завораживало, поэтому сказать, продолжалось оно несколько минут или целый час, было невозможно. А когда оно внезапно оборвалось, следопыт даже ощутил разочарование. По инерции все продолжали молчать.
Первой очнулась Дэна, которая, проворно вскочив, поспешила обернуть покрывало вокруг пояса и лаконично произнесла, глядя в окно:
– Спасибо.
Следом то же самое проделала Кора. Только её обращение к довольному своей работой дракону было более развёрнутым:
– Благодарим вас за чудесное исцеление, господин Велигор. Теперь мы ваши должницы.
– Ерунда, – небрежно бросил Гора, но всё равно было видно, что благодарность ему приятна. – Просто найдите побыстрей Илию, и тогда уже все мы будем у вас в долгу.
– Можем выдвигаться прямо сейчас, – Дэна активно проверяла подвижность всех своих суставов. – Я себя чувствую даже лучше, чем прежде.
– Не-не-не-не-не! – Кизя суетливо вклинился между сёстрами и окном. – Куды ж на ночь-та глядючи?! Ага? По темну вам метра всё равно не сыскать. Сперва отужинать надыть, одёжку с муницией подобрать, а уж затем. Во.
– Я бы всё-таки начал с одёжки, – глубокомысленно внёс поправку в порядок приоритетов Чернух. – А где их собственная, кстати?
– Гера попортил, – обрадовался возможности внести свою лепту Макак, – вместо чтоб аккуратно снять, он её на лоскуты располосовал, громила неуклюжий. Но сабельки я сберёг. Так что выдам по первому же вашему требованию, драгоценные мамзели, только скажите.
Неожиданно в углу комнаты сгустилась тень и через миг из неё выскользнула Илана.
– До колпака ливень тоже добрался, – сообщила она в ответ на вопросительные взгляды, сама при этом беззастенчиво разглядывая амазонок. – Можно я их наряды немного того, подправлю? – деликатно спросила она Елаву.
– Сама хотела просить. Девочки, знакомьтесь, это – Илана.
– Да-да, я Илана и давайте мы всем женским коллективом пройдём в соседнюю комнату. Переоденетесь, заодно познакомимся поближе.
Не отрывая восхищённых глаз от златовласой красавицы, амазонки безропотно проследовали в ту же дверь, из которой недавно вышел следопыт.
– Когда под одной крышей скапливается слишком много женщин, – констатировал вслед закрывшейся двери Чернух, – жди беды.
– Да брось ты, – не согласился чёрт. – До тех пор, пока у них прослеживается чёткая субординация, которой ты меня попрекал, всё будет тихо. Девочек сейчас приоденут, проведут необходимый ликбез, а поутру мы их уже десантируем вместе с братишкой под «колпак». Вот ему я не завидую.
– Почему? – настороженно спросил Молчун.
– Увидишь. До сих пор ты для них неженатым мужиком был, потому тебя обхаживали. А теперь помыкать начнут.
– Я же их старший брат.
– И что? Думаешь, это спасёт тебя от женских каблуков? Не надейся.
– Что ты, Макак, всё людям гадость норовишь сказать. Если Габриэль сразу же доходчиво объяснит, кто из них у них главный, помыкать сам будет, – ворон из чувства солидарности уселся следопыту на плечо. – Не возражаешь? – это относилось уже к Молчуну.
– В общем – нет, но стоило спросить заранее.
– В следующий раз так и сделаю. А теперь слушай внимательно и не перебивай. Вопросы задашь в конце. Поведаю тебе всё, что нам об этой аномальной зоне известно и может вам там пригодиться.
Ворон принялся подробно излагать весь собранный материал, а также догадки, гипотезы и предположения. Чёрт, понимая, что сейчас лучше со своими комментариями не соваться, переключил внимание на Кизю. Леший, перебросившись парой фраз с мокнущем во дворе Горой, закрывал окно.
– Пойдём что ли, Кизяка, пока все при делах, на кухоньке по стаканчику вискаря дёрнем?
– Дык надо ж ужин собирать. Ага.
– А что нам мешает сразу два дела совместить?
– Тока стакашки тады махонькие возьмём. Ага?
– Ага-ага, какие скажешь, такие и возьмём. Пошли, пока ещё кто-нибудь на хвост не сел.
– Во. Дык как жа мы пойдём, коли тама женщины одеваютси? Вокруг под дождём, штоль?
– Телепортнёмся, раз ты такой стеснительный. Давай-давай.
Через секунду в горнице остались лишь ворон и сосредоточенно внимающий ему Молчун. Тихо, мирно, спокойно. Лишь большое мокрое пятно под окном, да следы от грязных копыт подсказывали, что совсем недавно тут было более оживлённо…