Сложно сказать кто я. Не помню ни одного дня, когда чувствовала бы себя счастливой. Мой мир чёрно-белый с редкими проблесками красного цвета. Вот почему я так сильно люблю куст красных роз перед моим домом, это всё, что у меня есть. Знаешь, есть игра, когда несколько человек бегают вокруг стульев, а потом садятся, но одному стула не хватает. Я всегда этот кто-то, которому не находится места. Мне не было места в школе, от меня старались держаться подальше даже учителя, и нет места дома, я лишняя в семье мамы, отчима и младшей сестры. Больная дочь оказалась для них обузой. Мама ещё предпринимала попытки: водила к психологам, врачевателям, экстрасенсам, учёным…
Моё имя не раз печаталось в газетах, я Лазерьер Форд, та самая девушка, которая не видит красок мира, та, из-за которой сами собой двигаются вещи и загораются предметы.
Я сменила более шести школ в родном городе и теперь, еду в Хорс-Хилл в институт имени Мэдисона Айва, единственное учебное заведение, куда меня взяли учиться, несмотря на слухи, которые сочиняли на мой счёт вездесущие журналисты…
Визитёр настойчиво бил в кольцо-стучалку, старик Блэквуд, в турецком халате, прошмыгнул перед дворецким Баркли, опередив его, неповоротливый толстяк захлопал большими глазами и остановился на полпути в гостиной. Хозяин на ходу застёгивая халат, перебирал тонкими ножками, стремясь как можно скорее распахнуть массивную дверь своего замка.
- Внучка, это внучка!
Старик с лёгкостью толкнул задвижку и дверь открылась. Сияющее лицо обрело гримасу негодования. В дверях стояла вовсе не Лазерьер, а его кухарка Грета с сумками из ближайшего супермаркета:
- Тьфу, овод тебя в подмышку, - старик махнул рукой и угрюмо опустил голову, - Грета, так как ты, меня расстраивало только собрание научной элиты из Нью-Йорка.
- Это то, когда Вас с конференции чуть прямиком в психушку не забрали?- язвительно произнесла розовощёкая женщина, пытаясь протиснуться сквозь дверной проём с набитыми до верха пакетами.
Баркли застенчиво протянул руки, чтобы помочь даме, баулы оказались тяжелее, чем он рассчитывал, и сумки с грохотом упали на пол.
- Эх, мужики,- протянула женщина и взгромоздила ношу снова на себя.- Дай я, задохлик!
Дворецкий побагровел от стыда, правая бровь задёргалась. Грета кряхча побрела на кухню, а за ней и её серый бесхвостый котяра, издавая истошный крик, который едва напоминал мяуканье.
- Напомни-ка мне, Баркли, почему я её до сих пор не уволил?
И не дожидаясь ответа на бессмысленный вопрос Блэквуд пошаркал в свой кабинет, идя скривившись, скрестив за спиной руки как девяностолетний старик, от прежнего энтузиазма и энергии не осталось и следа. Верный дворецкий проводил хозяина взглядом до самого поворота на лестницу.
- Хей! Можно Вас?
Окликнул мужчину кто-то позади. Здоровяк развернулся и опустил чугунную голову вниз. Со всеми этими разговорами, дворецкий совсем запамятовал закрыть дверь, и сейчас перед ним стояла миловидная девушка с растерянным лицом:
- Это улица Северный некрополь дом 18?- настороженно произнесла незнакомка в солнечных очках.
Дворецкий кивнул и жестом пригласил в гостиную. Девушка подняла с пола походный рюкзак и осторожно сделала шаг внутрь, перед этим быстро оглядев всё помещение. Каменная лестница, ведущая на второй этаж, раздваивалась к самому верху, её резные мраморные поручни, на краях украшали статуи филинов, красный ковёр на чёрном полу как отражение готики. Лазерьер привлёк именно этот кровавый коврик. Живя в чёрно-белом мире, этот цвет стал единственным ярким пятном, который распознавали глаза девушки.
- Уютно,- сама себе произнесла она и присела на тёмный диван. Его цвет она не в состоянии увидеть, но отчего-то представила его синим.
Дворецкий ушёл, а через пару минут вернулся, неся на руках смешного старика в медицинском халате и маске.
- Куда ты меня тащишь, небоскрёб?!- возмущался дедушка и лупил Баркли конусообразной колбой.
Опустив старика на ноги, дворецкий едва уловимо улыбнулся и сделал пару шагов назад, подтолкнув хозяина к гостье. Блэквуд посмотрел на девушку, прищурился, слегка присев ногами:
- Ну-ка сними очки!
Лазерьер аккуратно убрала их, закрыв глаза, будто опасаясь показывать их. Собравшись с духом, она распахнула веки. Блэквуд и Баркли замерли. Девушка смотрела на них светло-фиолетовыми глазами с ярко-оранжевой окантовкой вокруг зрачка, взгляд притягивал и одновременно пугал, будто смотришь прямиком в жерло вулкана.
- О, ужас… взгляд дьявола,- прошипел сквозь зубы Баркли и сложил пальцы крестом перед собой.
- Я думал ты нем,- не скрывая удивления, старик Блэквуд вытаращил глаза на слугу, а после снова вскользь ударил его колбой.- Не неси чушь,- пробубнил он и подошёл вплотную к девушке.
Старик оказался чуть ниже её ростом, а всё потому что ходил сгорбившись, выпрямить спину было для него чуть ли не самым грандиозным событием. Выпрямлялся он лишь на Хорс-Хилскую премию изобретателей и в тот день, когда ему неожиданно хотелось почитать затёртую до дыр энциклопедию. Чтобы достать её с верхней полки, старик не брезговал разогнуться и встать на носочки, ведь дотрагиваться до книги мог только он. Помощь Баркли в этом деле была недопустима.
- Лаер! Милая моя Лаер!- не смотря на внешнюю хрупкость старичок так сильно сжал в объятьях внучку, что та взвыла.- Я не видел тебя с… Стоп! Так я же вообще тебя никогда не видел!- Блэквуд пошатнулся и недоверчиво спросил, прищурив один глаз.- Когда у тебя день рождение?
- 31 октября,- по слогам и с долей настороженности ответила Лазерьер и повернула голову на с интересом разглядывающего её Баркли.
- Да,- вскрикнул старик и снова обнял.- Ты точно моя внучка! Идём, я подготовил тебе самую лучшую комнату! Вернее не я, а Грета, но именно я пожертвовал своим домашним музеем кузнечиков и позволил перенести их в подвал. Блэквуд, взяв внучку за руку, повёл на второй этаж, лицо светилось радостью от встречи с ней:
- Как так вышло, что мы ни разу не виделись? Знаешь, твоя мама уехала из Хорс-Хилла до твоего рождения, твой папаша мне никогда не нравился. Дочь и зять везти тебя сюда не хотели, а я уехать из этого города не могу. Но как говорят в нашем городе: «Все возвращаются в Хорс-Хилл»!- старик развёл руки, словно приветствовал кого-то.
- Почему Вы не можете уехать отсюда?- тихо спросила Лаер и застыла от угрюмого вида дедушки.
- Это что ещё такое? Называй меня «дедушка» на «ты», я ещё не на столько стар, чтобы…. Вот именно,- словно сам с сбой говорил старик,- называй меня лучше просто «Блэквуд», «дедушка» меня тоже слишком старит.
Лазерьер тихо хихикнула.
- Я не могу уехать, потому что так гласит легенда,- старик толкнул двери и велел пройти внучке в комнату.
- Что за легенда?
- Говорят, если я уеду отсюда, то умру,- шёпотом произнёс он.- Говорят, мне больше двухсот лет и если я переступлю черту города, то рассыплюсь в прах.
Лазерьер замерла, перерабатывая информацию, и захлопала чёрными ресницами.
- Но ведь Вам…. То есть тебе… всего 75 лет.
- Да я знаю,- засмеялся Блэквуд,- но идти против легенд отчего-то побаиваюсь.
По лицу девушки скользнула усмешка. Дедушка оказался гораздо интереснее, чем ей расказывала мама. Тарла всегда говорила, что её отец конченный психопат, в словах которого не найти смысла, даже сверх фантастическим философам, а его дом похож на жилище семейства Аддамсов из фильма. Поэтому, будучи беременной она сбежала со своим мужем в Нью-Йорк. Сестра Лазерьер - Кортни часто просила свозить её к дедушке, но Тарла была категорически против, зато старшую дочь отпустила не задумываясь. Лаер порой казалось, что мама совсем её не любит, а всё из-за этой чертовщины, которая творится рядом с дочерью.
Дедуля и правда не скупился и выделил самую красивую комнату. Перьевые подушки и одеяло на кровати с балдахином укрывала шкура зебры. Возле не большого камина кресло-качалка и стеклянный журнальный столик. Шкафы с резными дверьми, большие окна и выход на балкон.
- Как тут здорово!- девушка мгновенно оказалась возле кровати и с разбегу плюхнулась на мягкую перину.- Спасибо дедушка!- протянула она.
- Жду тебя в столовой,- тихо произнёс старик, незаметно стирая слезу радости с морщинистого лица.
Блэквуд спустился в гостиную и присел на диванчик, наблюдая за тем, как Баркли переносит вещи Лаер в её комнату, он неожиданно рассмеялся.
- Чего это тебя так насмешило, старый?- с едва уловимой нежностью произнесла Грета. Ей нравился образ железной женщины, но доброе отношение, в каком-то смысле даже материнское к Баркли и Блэквуду порой преобладало.
- Я не был так счастлив ни разу, с того времени как дочь уехала,- улыбнулся старик и тяжело вздохнул.
- Приготовлю по этому поводу что-нибудь особенное!- подмигнула Грета, и убежала прочь на кухню.