"...Мне кажется, что мир сошел с ума
Бастилий нет, нет принципов и смысла.
Мне кажется, любовь ушла сама,
Поверив в сказки, пустоту и числа..."
(Д.Рудаков, "Неизвестный монолог Агасфера")
-------------------------------------
Мой скорбный ангел, смыслу вопреки,
кидаясь в опыт; Плазмою и светом,
стремлюсь разбавить скуку дней сонетом,
(украсить бред шуршанием строки)
Мне скучен мир. Пустыня холодна,
а горы слишком высоки и скорбны.
Но остаются берег и волна,
строка и камень, пение валторны.
---
Я выживал среди песков и скал,
в лесах, где буйство терний, где природа
дика и зла. В любое время года
я только одного всегда искал,
мой ангел: места, где душе покой.
Будь то степей простор, иль трепет листьев.
Чего искал? Порою, просто смысла.
Что обретал? (А впрочем, бес со мной,
с моей хандрой, смятением и желчью,
с рассудком мрачным и больной душой)
Скиталец Вечности. И оттого не легче,
Что путают, признаться, с Сатаной.
Но я не он. Я как сомненье, прост.
Но путь мой мрачен. Я лишен могилы.
И вновь в пути, я собираюсь с силой
и восстаю из страха в полный рост-
скиталец, странник, сумрачный монах,
отшельник вечности с клеймом повыше брови.
От вас бегущий, от Копья и Крови,
от бездн ужасных в АДа злых глазах.
Я очень стар, мне много тысяч лет,
(я пережил Потоп и Десять Казней)
И я устал смотреть на этот свет
и сил уж нет сей жизни быть причастным.
Знавал и холод и песок пустынь,
бродил в горах, питался талым снегом.
Я видел неба синь и моря синь,
которые сливались над Ковчегом.
Так проходили дни в скитаньях лет.
Знавал Ученья, пересек пол-мира.
Я не из тех, кто создавал кумиров
и не из тех, кто принимал Завет.
(Пусть радугу узрел и новый мир,
сияющий преображенным Светом)
Я знаю род пророков и царей
и в голосах природы зрею тайны.
Храню поверья гор, стихий, морей.
Бессмертен я! Я вижу всех людей
и помню мир- в красотах и страданьях,
а так же- смерть, мудрейшую из дев
и Жизнь дающую- праматерь Еву.
Я слышу шепот Помнящих Дерев,
где в каждом память, что восходит к Древу.
Тебе со мною встречи не найти,
о путник, ибо взглядом странным
сражен ты будешь, если на пути
тебе хотя бы покажусь нежданно.
И только край одежды, словно блик,
мелькнет тебе среди лощины дикой.
Я Вечен. Я скиталец, Я старик.
Я Мысль о Грандиозном и Великом!
(С)
"...На возникновение легенды оказали влияние религиозно- мифологические представления о том, что некоторые люди являют собой исключение из общего закона человеческой смертности и дожидаются эсхатологической развязки.(согласно Библии, таковы Енох и Илия) и что такая судьба должна постигнуть каких-то очевидцев первого пришествия Иисуса Христа (ср. Матф. 16, 28); в легенде можно видеть реминисценцию ветхозаветного мотива проклятия Каину, которого Яхве обрекает на скитания, но запрещает лишать его жизни (Быт. 4, 10-15).
В ней отразились и некоторые аспекты отношения средневековых христиан к евреям: в них видели людей, не имевших родины и обречённых на скитания, но Чудом сохранявших этническую и религиозную самобытность, а также живую реликвию Священной истории.
...грешник, поражённый таинственным проклятием и пугающий одним своим видом как привидение и дурное знамение (ср. более позднее предание о Летучем голландце), но через само проклятие соотнесённый с Христом, с которым непременно должен встретиться ещё в "этом мире", а в покаянии и обращении способный превратиться в доброе знамение для всего мира.
Структурный принцип легенды - двойной парадокс, когда тёмное и светлое дважды
меняются местами:
- бессмертие, желанная цель человеческих усилий (ср. этот мотив в эпосе о Гильгамеше) в данном случае оборачивается проклятием, а проклятие - милостью (шансом искупления).
- В фольклорной традиции А. оказывался в отношениях взаимозаменяемости с другими фигурами скитальцев (Дикий охотник и др.) и вообще существами, с которыми возможна неожиданная и странная встреча (напр., Рюбецаль, горный дух средневековых легенд); как и они, он необходимо выступает по самой структуре мотива то жутким и опасным, то готовым на помощь и добрым..."