IX Перемирие.
«О причинах начала войны между Дейстроу и союзом Ейса и Красной страны ходили тысячи слухов, ни один из которых не получил должного подтверждения. Казалось, это противостояние было всегда, и даже юный принц Энтраст воевал на границах своего королевства, отстаивая интересы столицы Дейст и всего государства. Начало войне было положено задолго до этого. Легенды рассказывают нам о том, что когда-то Дейстроу и Красная страна были единым целым, пока раздор не разорвал земли на куски.
Такие предположения можно было бы считать дикими, если бы не те крупицы знаний, которые удалось достать королевскому советнику Хеллу Беллсу. Бастард моего отца сумел отыскать документальные подтверждения того, что когда-то Красная страна являлась восьмым герцогством и носила незамысловатое название Реддкэнг. К сожалению, поиски причины отсоединения Реддкэнга от Дейстроу не увенчались успехом, и нам оставалось довольствоваться имеющимися фактами.
Но эти ценные сведения позволяли предположить, что когда-нибудь нам удастся установить мир с извечным врагом, который когда-то был ближайшим союзником. Только я и предположить не мог, как все закончится на самом деле».
Из личных записей короля Силенса Скопдея Могучего.
Пораженно моргая, я смотрела на распростертое тело дракона, который совершенно точно был мертв. Чешуя была перепачкана кровью, он словно искупался в бочке с ней, так что я не сразу определила ее цвет. Шок мой был такой силы, что первые мгновения я не верила, что передо мной лежит Морп.
Жесткий порыв ветра и подле приземлился Янро, неловко подволакивая переднюю лапу, которую с легкостью переломили челюсти золотого дракона. Иной встрепенулся, левое крыло он тоже бережно прижимал к боку. Мой Ветер огляделся. Битва была окончена. Дракон расползлись в разные стороны, но теперь не делились на друзей и врагов. Они вновь были Иными, слитыми вместе победой Янро. Хотели того или нет сторонники Морпа, но таковы были законы Ветров, так что они с ними давно мирились. Попытка приблизиться ко мне далась Янро тяжело, и все же мой Иной оказался подле, он потряс головой, на меня попало несколько бурых капель.
Печальный взгляд достался Старому Бивню. Мертвый дракон лежал подле, и мы вместе с Янро скорбели о нем. Это была его последняя битва, из которой он не вышел победителем. Горечь соли отдавалась на моих губах, но я не плакала, ощущая внутри себя только пустоту, ведь каждый погибший сегодня отдал свою жизнь из-за меня. Это грызло и лишало сил, но я только стиснула кулаки, неожиданно ощутив движение внутри своего живота. Мое дитя было живо. И подавало всяческие признаки того, что мне нельзя сдаваться. Невольная улыбка, почти похожая на кривую ухмылку, коснулась моих губ, на миг стало легче. Постаравшись глубоко вздохнуть, я ощутила лишь мокрый запах грязного снега и отвратительный сладковатый аромат мертвечины. Трупы остывали, а значит, разложение уже началось, и я содрогнулась. Наверное, только воля позволила мне сдержаться и не вывернуть кишки наизнанку. Подташнивало, но это было терпимо, не сравнимо, конечно, с тем, что драконы были безвозвратно убиты.
Ног едва не подкашивались от усталости, то, что Янро заимствовал мои силы, давало о себе знать, как и то, что я пропускала боль дракона через свое тело. Руки дрожали, как будто я была стариком, разбитым параличом. Сердце устало разгоняло кровь по закостеневшему от холода телу. И только сейчас я поняла, насколько замерзла, насколько я была разбита и раздавлена всем произошедшим. Если бы я обладала привычками солдата, то мне бы не хватило всего алкоголя Дейста, чтобы залить мою ноющую душу. Но я была не солдатом, а королевой, так что обязанность приходить в норму мне необходимо мобильно и быстро. Только едкая усмешка досталась моим мыслям. Какая королева бросает свой народ?
Отгоняя ненужные мысли, я потерла болезненно гудящие виски и посмотрела на Янро. Волнение за него немного отступило, пусть и беспокоили раны, полученные им в бою. Все-таки он был жив, и ничего лучшего за это утро здесь не происходило.
Я ничего ему не сказала, но он безмолвно понял, как сильно я хочу возвратиться в замок. Глаза мои сами собой закрылись, я покачнулась, ощутив прохладу его чешуйчатого бока, а потом щелчок и спертый воздух, который выбили из моих легких. Я так многого не знала о магии моего дракона, что становилось стыдно. Осознав, что кожу мою больше не морозит воздух, а в ноздри не бьет запах смерти, я осторожно пошевелилась, словно не делала этого несколько месяцев.
Мышцы действительно задеревенели, и они работали неохотно, как бы через силу и только потому, что я была поразительно настойчива в своих приказах. Мне удалось шагнуть вперед и размять ноги, и только тогда я осмелилась открыть глаза. Окружающая обстановка оказалась знакомой, и благодарно выдохнула, позволив себе расслабиться. Дракон вернул меня в кабинет Силенса, и он несколько угадал с моими желаниями. В этой комнате на меня всегда находило непонятное спокойствие, и я понимала, почему муж любит работать здесь. Мысли легко приводились в порядок, а голова начинала правильно работать, и действия получались верными. Так что кабинет короля Силенса – идеальное место, чтобы избавиться от боли и ужаса Войны Иных.
Мне потребовалась уйма времени, чтобы добраться до кресла, стоявшего напротив письменного дубового ствола. Устало опустившись, я только теперь осознала, насколько у меня все болит. Словно мне действительно сломали кости, или разорвали плечо. Невыносимая, гудящая и зудящая боль. Ничего приятного, но оставалось только терпеть. Янро предупреждал о последствиях и не думаю, что я бы отказалась, даже если бы он обратился ко мне сейчас, после битвы. Я понимала, что когда-нибудь нам придется обо всем поговорить с Серебром, но пока мы оба были чересчур вымотаны, чтобы вести беседы.
Я вздрогнула, услышав, как кто-то осторожно издал звук, давая о себе знать. В кресле, притаившемся в тени от шкафа сидел мой король, и лицо его было столь серьезным, что по моей коже побежали мурашки. Неужели с Дейстроу что-то произошло, пока я отсутствовала? Если это так, то в очередной раз простить себя я не сумею. Быть такой ненужной и бесполезной – это выше моих сил. Но кроме напряжения и тревоги за меня в серебристых глазах я не прочла ничего другого, и позволила себе немного расслабиться. Тело гудело, требовало тепла, еды и отдыха, но я наплевательски относилась к нему. Если бы только не дитя в моем животе. Я вздрогнула, представив, если муж узнает о моей беременности. Вокруг сознания моментально выросли стены, которые не позволили ли бы проникнуть Королевской магии в потаенные уголки души, если бы вдруг Ленс решился меня проверить. Но, слава Лайту, я пока не ощущала никаких признаков того, что подвержена воздействию чар. Силенс только сидел и странно смотрел на меня, молчал и не шевелился, похожий больше на свою строгую статую, чем на живого человека.
Наконец, его бледные губы дрогнули.
-Эв, ты мне что-нибудь объяснишь? – грустно спросил он. В тоне слышалось оскорбление, мужчина вновь посчитал, что я обманула его и сбежала из замка.
Слова застряли в моей онемевшей гортани, а язык распух от того, что предстояло пересказать весь тот ужас, виденный мною. Я вновь задрожала, признаки лихорадки поражали меня, но болезни допустить было совершенно невозможно. Я молчала, и тишина в кабинете становилась все более напряженной и тягучей. Жгучий стыд пожирал меня, но вместе с ним на душу наложил лапы страх. Не найдя в себе сил поведать о Войне Иных и сказать любимому мужу, что я была истинной причиной противостояния драконов, я нахмурилась и уставилась в пол, более не выдерживая сурового взгляда короля.
-От тебя пахнет гарью, кровью и болью, - заключил он, окончательно убедившись в том, что я говорить не собираюсь.- Ты исчезла из замка так, будто тебя здесь и не было… Я поставил на уши всю стражу, а ты так легко решила вернуться и не находишь себе никаких оправданий… - Мужчина запнулся, голос его задрожал и сорвался.
Не знаю, сколько мы сидели вот так. Король пытался прожечь дыру на моем лице, словно там было написано то, чем я занималась в часы отсутствия, а я пыталась подобрать слова, чтобы поведать эту почти фантастическую истории. Но ничего не шло с языка, король не вставал с кресла, а я не смела пошевелиться, боясь, что окончательно растеряла все доверие мужа ко мне.
Когда в кабинете стало темнеть, и последние лучи солнца озарили новую дубовую дверь, поставленную взамен той, которая разлетелась от силы удара, направленного на меня мужем, Силенс встал и прошелся по комнате. Потом он направился ко мне и шел медленно, как бы давая знать о своем приближении. Я не могла понять ни его действий, ни своего молчания, ни дикой боли, что наполнила всю меня. Рука короля легла на правое плечо, то самое, откуда у Янро вырывали кусок плоти. Невольно вздрогнув, я зашипела от мученического страдания, которое тут же распространилось от плеча. Испуганно отдернув руку, Силенс пораженно глядел на кончики своих пальцев, перепачканных в крови.
-Дарк и Лайт… - хрипло прошептал он, а ко мне пришла новая порция незабываемых ощущений, идущая от сломанной ноги. Конечно, большей частью боль была фантомной, но она доставляла мне такой дискомфорт, что я была готова кричать на весь замок, лишь бы меня от этого избавили. Король испуганно обошел мой стул и опустился на колени напротив. Я не смотрела на него, но своей рукой он заставил приподнять голову. Скрыться от серебристого взора было некуда, и я затряслась, зная, что вот-вот расплачусь от бессилия и всего того, что нещадно разрывало мое несчастное тело.
-Я помогала Янро, - наконец выдавила я.- Он дрался… на своей войне. И ему понадобилась моя сила. Он мой дракон, Силенс! – почти закричала я, захлебываясь слезами и соплями.- Я не могла ему отказать!
Ответа не последовало. Только король поднялся и в крепком объятии он прижал меня к себе. Так я и рыдала на его груди, вскоре промочив солеными слезами его рубашку насквозь и мямлила нечто невразумительная, не способная победить ни свой страх, ни воспоминания о Войне Иных, которые острыми иглами впивались в мое измученное сердце. Я задыхалась, пыталась говорить, а Ленс лишь тихо баюкал меня, будто маленького ребенка, каждый раз успокаивая истерический припадок. Лицо его смягчилось, он понял, что по глупости я бы не покинула замок, и теперь гнев мужа сменился на искреннее сочувствие. Но от него не исходила жалость, за что я была благодарна Ленсу, как никогда.
Когда слезы мои иссякли и высохли, я окончательно выдохлась, растратив последние остатки сил, и только безвольно покачивалась в такт ходьбы Силенса, когда он нес меня в нашу спальню. Я, как ребенок, прижималась к нему, хваталась слабыми и дрожащими пальцами за камзол, утыкаясь лицом в солоноватую и влажную рубаху, от которой все еще пахло моим мужчиной. Сон пришел быстро, как лекарство, и для меня не было сейчас лучшего лекаря, чем прогулки по туманному царству Лайта.
Я не знала о том, что на рассвете Силенс получил письмо от Монтэи и Дефро, государя Ейса.
Мое утро неожиданно наполнилось таким количеством событий, что я на миг задумалась о том, что я только сейчас попала в водоворот событий, присущий королевскому двору. Еще ни разу за месяцы замужества я не ощущала себя настолько королевой, как в этот день и последующие за ним тоже. Чудилось, еще немного и моя голова просто напросто лопнет от той информации, которая ко мне поступала, а я не найду правильных слов для распоряжений, которых с открытым ртом ждали от меня слуги.
На деле все оказалось гораздо сложнее. Я впервые была в замке, который потерял короля Энтраста, и теперь отчаянно нуждался в новом и сильном монархе. Силенс безупречно справлялся с этой ролью, но, конечно же, на всех моего мужа не хватало, так что на мои плечи мгновенно легли оставшиеся обязанности. Я только присвистнула, представив, что если это только малая часть, то чем же довольствуется мой король. Это было так непривычно – идти по коридору и постоянно встречать людей, которые непременно нуждались в моей помощи или совете. Я была благодарна только тому, что бастард сумел справиться со своей обидой, и вскоре вновь занял пост королевского советника, оказывая мне услуги. Если бы не он, то я бы наверняка запуталась во всевозможных тонкостях, которые в один миг стали моей повседневной заботой. Иногда я задавалась вопросом, что же твориться в замке Дейст, когда на границах не бушует война.
Оставалось только нервно сглатывать, представляя все эти балы и официальные приемы, какими была насыщена мирная жизнь королевской семьи. Так как Дейстроу стоял на военном положении, все празднества были отменены, но это не мешало мелким лордам и даже герцогам приезжать в Дейст с какими-то вопросами. Каждый правитель опасался за свое герцогство, и каждого мне требовалось убедить в том, что пока Королевство справляется со своими задачами, и король непременно обратиться к герцогам с необходимыми просьбами, если на то появятся резонные причины. Потеря титула Йелоусандом пошатнула политические отношения между герцогами, ведь большинство поддерживал взгляды предателя, а теперь они остались без предводителя и не понимали, надо ли поддерживать свой оппозиционный лагерь в жизнеспособном состоянии или стоит переметнуться на сторону тех, кто поддерживал короля Силенса. Все это бурлило, как похлебка в котле над очагом, и как-то с этой бурей нужно было управляться. Голова моя шла кругом, когда Хелл каждый день приносил к моему столу новые пергаменты и листы, в которых мне писали герцоги, лорды, торговцы и купцы. У каждого находилась особенная проблема, требующая немедленного решения, но просить совета у Силенса я не имела права. В то время, пока я разбиралась с внутренними проблемами государства, король был озабочен подготовкой армии и охраной границ.
Что ж, теперь можно рассказать о том самом письме, которое пришло в день схватки между Янро и Морпом. Монтэя и Дефро писали о том, что желают заключить с Дейстроу перемирие.
«Нам надоела эта война. Наши люди устали. И мы тоже. Так что предлагаем вывесить белые флаги».
Конечно же, Силенс не поверил ни единому слову, но отправил гонца, который передал противнику о том, что наш король размышляет о предложении. На удивление правительница отозвалась спокойно и сообщала, что готова ждать столько, сколько потребуется королю для того, дабы принять столь непростое решение. Но мой муж и не думал взвешивать факты и на что-то там идти. Веры в то, что война могла закончиться так просто. Он даже гневно взорвался и разорвал письмо на клочки, так как оскорбительные слова засели в его сознании, будто ему поставили клеймо. Силенс был глубоко уязвлен тем, что два правителя считали его глупцом. Это же смешно! Я сама была не менее раздражена предложением о перемирии. После всего, что сделала Красная страна поверить в ее великодушие просто катастрофически сложно. Так что мой король лишь укреплял границы, ожидая нападения с любой стороны. В постоянном напряжении были не только органы власти, но и солдаты, не имеющие представления, в какой из обычных дней начала зимы им уготована судьба пасть на поле битвы. Кто знал, когда вероломный враг нанесет следующий удар. Можно лишь гадать и строить предположения, но никто никогда не узнают, будут ли он верными в ситуации военных действий.
Постоянные переживания за Дейстроу практически состарили Силенса на глазах. Глядя на него, можно было сказать, что ему около тридцати, молодость словно ушла из его тела, прибавив морщин на лице. Заботы сломили его, я понимала весь легкий комизм ситуации. Смотреть на короля и не задумываться вместе с тем, что же с человеком делает долг перед троном, было просто невозможно. Когда-то присягнувшая династии Предназначенных, я почти ничего не делала, чтобы подтвердить свою клятву. Наверное, ничего хуже сделать в своей жизни я просто не могла, ведь я предавала не только убеждения, какие считала правильным, но и то, что от меня ожидал мой король, мой народ и мое государство.
Я едва узнавала в этом мужчине того молодого парня, который стоял на помосте и смотрел на меня сверху вниз. Тогда я была захвачена его юной красотой и привлекательностью, легкостью в движениях и озорной улыбкой. Теперь это был взрослый человек, обремененный заботами о своем королевстве. Время было безжалостно к нему, и пусть минуло каких-то полгода, Силенс постарел на десяток лет. Пугающая скорость яда магии, который его сжигал, приводила меня в замешательство. Но вместе с этим, мотивы мужа были близки и просты. И все же без сожаления я не могла смотреть на морщины Ленса. На его губы, вытянутые в одну тонкую линию, на потускневшие, едва не потерявшие цвет серебряные глаза. Изменения действительно расстраивали меня, но кроме как качать головой и недовольно вздыхать, я больше ничего не могла сделать. Угроза Красной страны, как топор над шеей приговоренного, нависла над Дейстроу и не позволяла расслабиться ни на минуту.
Наши отношения с Хеллом стали резко подчеркнуто-официальными, как будто никогда не было между нами дружбы и близости, улыбок и откровенных разговоров. Он пренебрежительно относился ко мне, как к Эверин, но всегда был готов помочь, как королеве. Эта двойственность раздражала меня, почти злила, но я молчала, упорно наблюдая за его несносным поведением. Такое явное отношение и игнорирование меня, как друга, в конце концов, лишали сил и надежды на то, что когда-нибудь он сумеет простить мой обман. Хоть порою хотелось сказать, что я ни в чем не виновата, я придерживала язык, чтобы не потерять его окончательно. А страх этот уживался вместе с надеждой. Я не знала, что из них сильнее, но все-таки полагалась на сознательность своего советника. Вера, конечно, слабла с каждым днем, и я с тоской глядела на то, как он хмуриться, разбирая бумаги и растасовывая их по стопкам. И он ни разу не перевел взгляд на меня и вообще всячески пытался делать вид, что меня совершенно не существует. Это ранило меня, безумно ранило, но я терпела и продолжала прожигать в его светлом затылке дырку. Конечно, ничего не удавалось, но попытка никогда не бывает бесполезной. Можно только вздыхать и вновь заниматься рутиной, потеряв друга, я осознала, до какой степени он был мне важен, но злость уже не помогала.
Перешептывания в армии уже превратились в громкие возмущения, солдаты требовали от короля либо приказов о наступлении на врага, либо разрешения отправиться домой. Военные томились в казармах, трактирах города, не находя себе места и скучая по семьям. Их терпение постепенно подходило к концу, и вместе с этим рос ропот недовольства потому, что жалование уменьшали, но не объясняли причин. Силенс же готовил план, который нельзя было предавать огласке, но вскоре ему понадобятся практически все гарнизоны Дейстроу. Даже состав капитанов ничего не знал о планах короля, это тоже создавало напряжение среди стражников. Казалось, только бывший гарнизон Коктона и моя личная стража не испытывала никаких потребностей, терпя и ожидания, и низкое жалование, и надоевшую компанию.
Вместе с этим казна наша таяла, деньги уходили на обеспечении огромной армии, которая сливовым сиропом разлилась по всему Дейсту и окружающих городках. Пара капель была и на границах, конечно, но основные силы были сосредоточены возле столицы. По решению короля, было изготовлено новое оружие для большинства солдат, что тоже изрядно ударило по монаршему кошельку. И все-таки Силенс был настроен решительно, он желал подготовить свою армию так, чтобы она дала отпор бесстрашным воинам Красной страны, у которых не находилось души. Страх, конечно, никуда не уходил, но теперь к нему начала примешиваться уверенность. Сейчас этого оказалось достаточно, ведь игры Монтэи в перемирие могли рассказать только о том, что она готовит нечто грандиозное. В смеси все события давали необычайный эффект, кое-кого они бы лишили сил, но только не моего короля, пусть частенько он доверял мне в некоторых вопросов. Я ощущала всю силу своей ответственности и старалась выполнить все его поручения так, чтобы он мог мною гордиться. И не только он. Я старалась для народа Дейстроу. Это были мои люди, и их страдания от нападений Красной страны были моими страданиями. Каждый убитый человек, каждая бездушно прерванная жизнь являлась моей жизнью. Уничтожить Монтэю и сердце ее рассадника зла и крови стало первостепенной задачей. Смыслом жизни. И я была готова на все, дабы достичь поставленной цели.
В планах все выглядело более радужно, чем нам предстояло вынести, но на военном совете, который состоялся спустя семь дней после окончания Войны Иных, многие согласно кивали в ответ на рассуждения короля. Я замечала обеспокоенность на лицах капитанов. Особенно нахмурился Коктон, которому уже приходилось биться с воинами Красной страны. Тогда только горстка его солдат сумела выжить на этой бойне, поэтому он как никто другой понимал, что нас ждет, если мы зайдем за границы врага. Остальные капитаны слышали только рассудительность слов Силенса, они не присутствовали на битве при Собачьем Клыке. Они не отдавали себе отчета в том, что поведут своих воинов буквально на казнь.
-Но у нас нет выхода, - вторя моим мыслям, громко сказал Силенс. Король выпрямился, сложив руки на груди. Лоб его был нахмуренным, глаза буквально веяли холодом, настроен мой муж был решительно, казалось, ничто уже не сможет его переубедить. – Она не ожидает, что мы нагрянем в Бладсан. Ведь Монтэя рассчитывает, что мы кинемся на столицу, решив, что это и есть ее местонахождение, - добавил Ленс. По словам Хелла, Монтэя до сих пор находилась в том замке. Видимо, он являлся ее убежищем, в котором она творила Дарк знает какие дела.
Напряженно стиснув зубы, Коктон пытался держать себя в руках. Я знала абсолютно точно, что капитан никогда не пойдет против воли короля, и все же отчетливо видела, как тяжело ему дастся этот приказ. В очередной раз вести своих людей на верную смерть, вот чего мужчина боялся. Но Ворнинг был солдатом, солдатом до мозга костей, и его бы ничего не смогло заставить не выполнять приказ короля Силенса.
-Я с передовым отрядом отправляюсь в путь завтра, - четко выговаривал Силенс, выдавая в себе так же простого солдата.- Остальная армия двинется следом. На подготовку я дам вам три дня. Вы будете обязаны догнать нас на границе с Красной страной, не беспокойтесь, капитаны, - поспешил успокоить возбужденно переговаривающихся мужчин и женщин. – Нам придется сделать одну остановку, так что мы не уйдем далеко за границы Красной страны.
Слова короля успокоили взволнованных людей. Голос Силенса звучал убедительно и уверенно, наверное, только я слышала в нем горькое переживание.
-Я отдам официальный приказ, - кивнул Силенс, предупредив ненужные вопросы.- Со мной отправится Южный гарнизон, моя личная стража и стража моей королевы, - продолжал он.- Если бы здесь был Бииблэк…- тихо вздохнул Ленс, но тряхнув головой, отогнал темные мысли.- Думаю, совет окончен.
Капитаны гарнизонов поспешно покинули зал для аудиенций. Взгляд мой упал на карты, разложенные на высоком прямоугольном столе. Они уже слегка пожелтели от того, что их часто брали в руки и рассматривали. Казалось, Силенс пытался увидеть там то, что не было начертано чернилами, и Королевская магия ему в этом помогала. Весь совет я ощущала ее легкое дрожание. Королю пришлось пойти на такие меры, чтобы вселить уверенность хотя бы в павших духом офицеров. Он надеялся, что тогда у капитанов получиться убедить солдат в правильности действий королевской семьи. Сомнения грызли Силенса внутри, но мужчина прилагал массу усилий, дабы никто этого не заметил. Страна на грани распада, гражданской войны и угрозы со стороны двух вражеских государств была его наследием, оставленным королем Энтрастом. И чтобы дать будущее Дейстроу, Силенс был обязан принимать тяжелые решения, которые давались ему нелегко, которые казались ему невыполнимыми.
Тяжелый вздох прорезал тишину. Силенс устало потер виски, как будто это могло прогнать боль, вызванную магией. Не так давно я узнала, чем платил мой король за столь дорогой дар от памяти крови, которая текла по его жилам. Королевская магия была не столь радужной и простой, какой я считала ее раньше. Она едва ли не выпивала Ленса, не лишала его рассудка и всех сил. Но отказаться от ее использования он не мог. Легкое воздействие на разум командира, и вот уже отряд Красной страны передумал нападать на наш аванпост. Это было маленькой, едва заметной победой, но только боги знали, чего сделанное стоило моему королю.
-Я мог бы прочесть все, что ты от меня скрываешь, - вдруг заговорил Силенс. Я вздрогнула, не ожидавшая, что у него найдется пара слов для меня. После того, как он узнал, что я многое скрывала, муж отдалился. Король отдавал приказы, поручал мне что-то, возлагал новые ответственности и обязанности, но, казалось, перестал быть близким человеком. Потеря его, как мужа, давалась мне вдвойне нелегко. Ведь со мной рядом не было даже друга, но я терпела, сетуя только на собственную глупость. Страшно даже представить, что сказал бы мне муж, если бы узнал о том, что я скрываю от него беременность. Боюсь, такую глубокую трещину в сосуде нашей любви уже ничто не сумело бы склеить или залатать.
Одинокая и скупая слеза покатилась по моей побледневшей щеке. Я ощущала ту пульсирующую боль, которая была не в теле, а в моей душе. Принять то, что Силенс потерял доверие ко мне и любовь, нелегко, но я только дрожала и продолжала терпеть. Все это было делом моих рук, и винить кого-то в том, что я стала чужой для мужа, просто глупо. Сделав глубокий вздох, я постаралась привести разбалансированные чувства в порядок, выполнить невозможную задачу. Все равно что заставить пьяного до поросячьего визга солдата встать смирно перед своим капитаном.
-Я не сделаю этого, - не дожидаясь ответа, все говорил Силенс.- Не хочешь узнать причину? – Я молчала, не в силах справиться с комком в горле и онемевшей от боли гортани. Сдерживать слезы становилось все труднее.- Что ж, - горько усмехнулся король.- Боюсь, все, что я увижу, убьет меня, - жестоко выдал Ленс, не заботясь о том, что ломает внутри меня своими словами. Я едва не застонала и, прикусив губу, стояла перед ним, прямая, как меч, и бледная, как мел.
Видимо, для любви несколько месяцев это чересчур мало, и вспыхнувшее чувство в Силенсе погасло так же быстро, как и загорелось. Я стоически приняла то, что отныне стала безразлична мужу, хотя за себя не сумела бы так поручиться. Может, кто-то назовет это странностью, но я знала, что люблю моего короля так, как никогда бы в жизни не сумела полюбить. В силу ли своего возраста или просто впечатлительности, я приняла то, что он будет единственным мужчиной в моей жизни. Единственным героем моего сердца. Отвернувшись от света, я прятала свои слезы, которых Ленс не замечал.
Тишина в зале больше не была тягучей и приятной, она стала напряженно и вязкой, будто остывшая овсянка на завтрак. Я поежилась, не в силах заставить себя выйти из комнаты. Я боялась, искреннее боялась слов, какие еще мог сказать мне мой муж. Они бы, как сказал он о том, что я скрываю, окончательно убили бы все внутри.
-Эверин, - хрипло позвал Ленс. Я не повернулась, не желая показывать ему слабость своей души.- Я знаю, что должен тебя отпустить. Как только война закончится… - В его словах слышалось несколько иное. «Если война когда-нибудь закончится».- Я… - мужчина запнулся, словно все, что он говорил, вызывало в нем какие-то эмоции. Но я знала. Нет у Силенса никаких чувств ко мне, он просто пытается сделать так, что бы мне было легче.- Я отдам приказ, лично тебе, Эверин, о нем больше не узнает никто. Я идам запрет, который не позволит находиться тебе в замке.- Голос его дрожал то ли от злости, то ли от ярости, которую он сдерживал.- Ты наконец-то получишь то, о чем мечтала.
Мурашки побежали по всему телу. О чем он говорит?
-Ты получишь долгожданную свободу, которую так жаждала, стоя тогда в Сверкающем зале, - глухо произнес Ленс. Тут же за его спиной захлопнулась дверь. Я осталась одна в пустом зале.
Еще никогда та самая свобода не казалась мне ядовитым одиночеством. Зал вдруг превратился не в огромную пустую комнату, а в часть моего дома, где я ощущала себя нужной, полезной и важной. Именно это я искала в своей мечте. Но как Силенс узнал об этом? О, Королевская магия, конечно. Он знал, что я не хочу становиться его женой, и все равно произнес ту фразу, которая изменила мою судьбу навсегда. И теперь муж бросил мне эту подачку, надеясь избавиться от моего присутствия в замке. Я приняла его решение. Пропажу королевы заметят все, а вскоре и припишут мне печальную и трагическую смерть. Король будет волен жениться во второй раз на той, которую любит.
Я вытерла слезы тыльной стороной ладони, услышав, как дверь открылась и в комнату кто-то вошел. Повернувшись, я увидела Хелла. На лице его читалась тревога.
-Моя леди, - тихо приветствовал он, заговорив со мной просто так в первый раз с того момента, как я рассказала ему правду о ночи с Подделкой.
-Тебе что-то нужно, советник? – сухо и официально спросила я, пытаясь спрятать в пренебрежительном тоне боль и слезы.
Хелл пересек комнату и встал напротив меня. Без церемоний бастард обнял мои плечи и прижал к себе. Я благодарно прильнула к своему другу, дав волю чувствам и слезам, которые он безмолвно понимал и так же утешал меня, роняя в душу семена веры в то, что наша дружба не изжила себя окончательно. Его длинные пальцы осторожно поглаживали мои волосы, цвета прошлогодней смолы. Они стали такими короткими, удивленно подумала я.
-Вы справитесь, моя королева, - тихо произнес Хелл успокаивающим голосом, он баюкал меня, словно я была маленьким ребенком, которого обидели старшие ребятишки.
Отстранившись от бастарда, я прикрыла на мгновение глаза, приводя себя в чувство. Тревога была невероятной, тревога за все, что происходило, но мне удалось побороть свои страхи и страдания. Чувства одного человека не могли погубить благополучие тысяч других.
-Ты прав, Хелл, ты прав, - скупо ответила я, оправляя свою рубашку. Прятать живот пока что удавалось, так что я не спешила переходить на платья, как мне советовал Беллс.
Хмурый взгляд достался мне, но Хелл только поджал губы и ничего не сказал, приняв мою холодность.
-Завтра мы отправляемся в путь, - сообщил он.
-Силенс берет меня в свой передовой отряд? – удивилась я.
То, что Хелл неуверенно отвернулся от меня, а потом посмотрел виноватым взглядом, рассказало мне о многом.
-Пришлось долго уговаривать его, - честно признался советник, решив, что я должна знать.- Все-таки оставлять резиденцию королевской семьи без кого-либо неправильно. Как будто король бежит из Дейста, так сказал мне он, - вздохнул Хелл, все еще чувствуя себя неловко.
В словах Силенса была доля истины, с которой спорить было бы глупо. Я сама задумывалась о том, что станется с замком, если в такой напряженный период и королева, и король покинут его. Но такое уже случалось перед битвой под Собачьим Клыком, так что люди должны были понимать, что монаршая семья не бежит, а идет на защиту своего государства. Конечно, объяснить это простому крестьянину или рыбаку, которые отдавали последние деньги на налоги, нелегко, поэтому нам придется терпеть недовольное роптание. И надеяться на то, что это не приведет к расколу Дейстроу на семь обособленных частей.
-Эверин, ты понимаешь, зачем ты едешь? – вкрадчиво спросил Хелл, словно он знал больше, чем я.
Отрицательно покачав головой я, видимо, расстроила бастарда.
-Ты должна помнить, что Силенсу нельзя приближаться к Монтэи. Ее яд убьет его мгновенно, Эв, мгновенно, - для верности повторил Хелл.
-Так что это работа для меня? – мягко уточнила я, словно бы эта истина не была очевидной.
Хелл безмолвно закивал, стараясь выглядеть непринужденным. Он, как и я, понимал, что это будет не просто. Но свергнуть Монтэю с ее воображаемого трона необходимо, а значит, я буду обязана сделать это. Последнее, что покажет моему королю – я способна жертвовать ради своего народа. Вряд ли мой поступок покажется ему доказательством и моей любви к нему, ведь Силенс больше не испытывал ко мне никаких трепетных чувств, обещав свободу после войны.
-То, что надо, - усмехнулась я, губы разъехались в ядовитой улыбке. Странна решимость охватила меня, и я была ей бесконечно рада.
Неуверенность на побледневшем лице Хелла не насторожила. Советник королевы должен принимать мои решения, так что ему ничего не оставалось, как согласиться.
Как и говорил Силенс, мы вышли на рассвете. Этот процесс был мне знаком, но я все равно с интересом наблюдала за сборами военной кавалькады, которая не брала с собой в путь ничего лишнего. Вещи были уложены, люди собраны, лошади смирно стояло под всадниками, но мы все не двигались. Напряжение стояло в воздухе вместе со снежной пылью, я сама дрожала от какого-то нетерпения, и замечала подобные чувства на лицах других солдат. Даже Коктон слегка приободрился, словно на некоторое время позабыл, что ждет нас всех в конце пути. Но молодости свойственно быстро оправляться, так что я была в восторге, похожая на маленькую девочку, неожиданно получившую сладкую конфету в подарок. Я действительно любила путешествия и запах свободного ветра, но все-таки это не то, ради чего я бы променяла долг перед королем. Силенс мог не понимать сей простой истины, но я не собиралась переубеждать его, не видя в своих попытках никакого смысла.
Но вот штандарт короля взметнулся в воздух, и наша процессия двинулась, еще нестройная и идущая косо. Вскоре мы обрели особый ритм, в котором и двигались, привыкая к окружению и скверной погоде. Иногда начинался снегопад, но мы не останавливались, ледяные хлопья залепляли глаза и рот, мешая дышать. Часто я чувствовала, что мои руки уже заледенели и онемели, я куталась в теплый меховой плащ, но за ворот постоянно попадали талые льдинки, и я беспрерывно ежилась. Лошадей постоянно приходилось придерживать, чтобы они не вспотели, и все равно от их горячих шкур поднимался пар. Я похлопала по шее Шудо, с которым мы так давно никуда не выезжали. Ощущая некоторую неловкость, я поняла, что жеребец уже привык к новому всаднику, который ухаживал за ним и исправно каждый день выводил их конюшен. Все же к моей радости Шудо узнал меня и был безумно рад предложенной сладкой моркови из урожая этого года. Пока он хрустел предложенным угощением, я смотрела на него и испытывала отдаленную тоску по тому времени, когда была только нечерией для принца Силенса. Теперь все круто поменялось. Я была женой, Силенс королем, а мой жеребец проводил свою лучшие дни в деревянном стойле. Я покачала головой, отгоняя ненужные мысли, вновь провела пальцами по гриве Шудо, его уши благодарно дернулись, ведь я как никто другой знала о том, как мой жеребец любит эту ласку. Холод начал пробираться под мой плащ, замораживая тело и мышцы. Я испуганно потрогала свой живот, но потом вспомнила слова Хелла и немного успокоилась. Во всей этой магии был несомненный плюс.
Первые три дня для меня прошли тяжело. Я ехала в одиночестве, потому что Хелл и Коктон были заняты разговорами с королем, который объяснял им некоторые нюансы. Меня в эти планы не посвящали, так что я только стискивала зубы, сдерживая свой гнев. Если Силенс перестал ценить меня в роли жены, почему он пренебрегал мною в роли королевы? Я чувствовала себя обманутой служанкой, которую добрый лорд зажимал по темным углам, когда был пьян, но отвернулся, стоило ей прийти к нему с округлившимся животом. Раздражение с каждым днем мое росло, но благодаря своей личной страже, я могла отвлекаться. Все это время со мной рядом ехала крепкая женщина, ее звали Трейта. Она доверчиво рассказала мне о том, что оставила дома детей и больного мужа, который не так давно вернулся из долины Собачий Клык. Трейта качала головой, когда рассказывала о том, как мужчина протестовал против ее участия в этой кампании, но сержант гарнизона Дейста настояла на том, что это дело чести, и если не едет он, то это должна сделать она. Говоря сбивчиво, быстро, она безутешно вспоминала свою маленькую дочку и старшего сына. Слова ее были пропитаны нежностью и любовью, и я непреднамеренно зашевелилась в седле, чувствуя в себе ту самую жизнь, о которой ворковала Трейта.
В начале четвертого дня ко мне присоединился Хелл, который вежливо исключил женщину из нашего общества. Советник выглядел озабоченным, под глазами пролегли синяки, словно военные советы продолжались даже ночью, когда мы укреплялись в теплых шатрах или останавливались в тавернах. Его нахмуренный лоб, бегающие красные глаза и плотно стиснутые губы не внушали мне особого доверия, но говорить бастард не собирался. Обиженно фыркнув, я отвернулась от Беллса и обратила внимание, что дорога теперь идет вдоль леса. Деревья стояли плотно друг к другу, лишь иногда там находились достаточные просветы, чтобы мог пройти человек. По мере нашего продвижения, деревья редели, и мой взгляд неожиданно наткнулся на лишнюю деталь в зимнем бору.
Я увидела их почти одновременно с началом атаки. Лучник притаился на ветке, твердо натянув тетиву. Полетели стрелы, заржали лошади и закричали люди. Шудо занервничал, не привыкший к такому шуму и еще помнящий ужас битвы под Собачьим Клыком. Хелл что-то кричал мне, но мой конь прорывался вперед, испуганный свистом стрел. Когда из леса высыпали люди, я совершенно растерялась и выпустила из рук поводья. Жеребец тут же воспользовался этим, и когда наконечник стрелы грубо вошел в его грудь, он заржал и встал на дыбы. Я едва удержалась, схватившись за луку седла и прижавшись к шее жеребца. Шудо понес, прорывая ряд из человеческих тел и стремясь к лесу. Кровь оглушительно стучала в ушах, а жеребец несся галопом прямо на деревья, очертя голову от ужаса. Я закричала, когда мое правое колено с оглушительным хрустом ударилось о ствол дерева. Полетели щепки, зад коня мотнуло в сторону, он споткнулся, но все равно продолжал удаляться от места стычки.
Шудо вылетел из кустов на дорогу, когда звуки битвы за нами начали медленно затихать. Я тяжело дышала и морщилась от синяков, которыми меня наградили встречи с деревьями. Правая нога нещадно ныла и абсолютно занемела, превратившись в безжизненную культю. Я осторожно опустила ее, оставив без опоры. Стало немного легче, и все же физическую боль пересиливало волнение за отряд, который мы трусливо покинули бегством. Но заставить Шудо развернуться и вернуться туда мне не представлялось возможным. Жеребец разорвал узду, и теперь недоуздок бесполезно болтался возле его щеки. Я могла только ерзать в седле и оглядываться, ожидая увидеть конных всадников.
На меня наткнулась Королевская магия, и я ощутила облегчение Силенса, которое волной разлетелось над моей головой и лесом. Я удивленно приподнялась, смотря на дорогу. Он искал кого-то еще? Ведь какая ему теперь разница, что станется со мной, ведь король ясно дал понять, что более не нуждается во мне в любой сфере своей жизни. Отряд показался из-за поворота, когда тяжелое зимнее солнце уже начало медленно клониться к горизонту. Стремительно холодало, и от этого боль в моей ноге все разгоралась, выталкивая из глаз теплые, быстро леденеющие на щеках слезы. Я была рада увидеть людей, но вскоре мое воодушевление исчезло, когда я увидела множество раненных. Моя знакомая Трейта бережено прижимала к груди перевязанную руку, на ткани проступала кровь. Когда мой взгляд коснулся бастарда, я вздрогнула. Лиловый синяк разлился на его скуле, придавая нахмуренному лицу еще более грозный вид.
Первым ко мне подлетел Коктон, подгоняя своего жеребца пятками.
-Моя королева! – едва не закричал он.- Вы живы. – Облегчение в голосе капитана не было поддельным, мне оставалось только удивляться, что моя персона была еще кому-то до сих пор важна.
-Что бы со мной могло случиться? Шудо испугался и рванулся в лес, разорвав узду, - грустно вздохнула я.- Лишив меня тем самым возможность защищать моих солдат.
-Это солдаты должны защищать вас, - сурово отрезал Силенс, сверкнув в мою сторону ледяным взглядом серебристых глаз.- Мы просто подумали, что… - Он замолчал, встретив удивление на моем лице.
В это время к нам подъехал Хелл, нахмурившийся еще больше при виде неловкости между мною и королем.
-Как сказал король Силенс, мы подумали, что вас украли, - закончил он за Силенса.
Я подогнала своего коня, потому что мужчины решили продолжить путь до темноты, чтобы преодолеть опасный участок дороги, окруженной лесом. Еще одного нападения стоило ожидать, ведь защита деревьев являлась идеальной маскировкой. Я озиралась по сторонам, но все же ощущала себя в безопасности, окруженная с двух сторон мужчинами. Капитан держался слева от меня, Хелл справа, а Силенс выехал немного вперед.
-Кто на нас напал? – поспешила я спросить, все еще чувствуя за собой вину, что мой конь со страхом сбежал с дороги.
Помрачневшие лица насторожили меня, я оглянулась на солдат, которые плелись за нами в понурой тишине.
-Они были одеты в цвета Фунтай, - наконец выговорил Хелл, нервно сглотнув комок. Взгляд его скользил по деревьям, как и я, он тоже беспокоился об очередной засаде. Его слова с оттяжкой дошли до моего сознания.
Я нервно дернула поводья Шудо, заставив его остановиться, конь дернулся и пугливо заржал. Мое сердце было готово выпрыгнуть через мою гортань, так сильно оно билось и бешено разгоняло кровь по телу.
-Что?! Этого не может быть! – выдохнула я, но тут же заставила себя успокоиться, заметив на лице Силенса недовольную гримасу. Реакция мужа теперь была для меня болезненным упреком.
Дрожащий взгляд Хелла сказал мне о том, что советник в таком же замешательстве, что и я. И все-таки поверить в то, что моя мать могла отдать приказ для нападения на отряд короля… Наверное, если бы я сделала это, то окончательно потеряла веру в свою семью. Убив отца, я уже совершила шаг навстречу этому, но отчаянно не хотелось оказаться совершенно одной. Тем более когда от меня отвернулся муж. Что теперь моя семья? Я вздохнула, рука сама собой легла на живот. Вот моя семья. И если я расскажу Силенсу сейчас о своей беременности, он решит, что это способ остаться в замке, где есть удобство и высокое положение. Я опустила голову. Все-таки все эти мысли не были связаны с нападением, но я все равно постоянно возвращалась к ним, как будто они заклинанием были вписаны в мой мозг.
-Мы займемся этим по возращению, - отрезал Силенс всякие вопрос.- Раздумывать о том, были ли это солдаты Фунтай или любого нашего герцогства бесполезно. Трупы мы осмотрели. Все были уроженцами Дейстроу, ни одного признака выходцев из Красной страны или Ейса, - жестоко продолжал Ленс, и слова его, словно пощечины, хлестали меня.
Я ничего не ответила, но король не ждал от меня никаких слов, он подогнал лошадь под собой и вырывался далеко вперед, оставив меня в компании советника и капитана. Колено мое заныло и я поморщилась, это заметил бастард.
-Что с тобой? – заботливо спросил он, подведя Меченого вплотную к Шудо. В голосе его слышалась скрытая нежность, я задрожала от этого чувства, которое уловил мой Динео. Сдерживать мои способности с каждым днем становилось все труднее, и я понимала то, что отказывались понимать близкие мне люди. На войне с Красной страной мне придется использовать Динео, какие бы последствия не были после этого. Магия теплилась во мне, она не желала испаряться или сгорать за неимением использования. Я была Всадником Ветра и знала, что это в моей крови. Даже страх смерти не лишит меня этого неоценимого дара.
Ледяной ветер ударил меня в лицо, я зажмурилась, задыхаясь от холода. Хотелось наконец-то остановиться на ночлег и согреться возле костра и попить что-нибудь горячее. Я попыталась растереть замерзшие руки.
-Мне встретилось дерево, - вздохнула я, ответив Хеллу. Я благодарно сжала пальцами его протянутую руку. Кожа его была такой теплой, словно внутри него горел огонь. Динео улавливал тягучие волны, которые я могла бы сравнить с легким бризом.
Силенс настороженно повернул голову в нашу сторону, он увидел дружеское рукопожатие, и в глазах его блеснул гнев. Он зло отвернулся и яростно ударил кобылу пятками, заставляя ее пойти галопом. Я покачала головой, не понимая его поведения.
-Большое дерево? – усмехнулся уголками губ Хелл, но во взгляде читалась тревога. – Я посмотрю, как приедем.- Взгляд его поднялся к небу, где вырисовывалась луна.- Но, увы, кроме лекарских навыков я ничего не смогу тебе предложить.
-Ничего, - добро отозвалась я. Неодобрение со стороны Коктона мне не понравилось, я повернулась к капитану, встретив в его лице то же чувство, что и уловил мой Динео.
Но Коктон быстро потерял интерес к нашему разговору, в аквамариновых глазах блеснула боль. В меня ударило чувство потери и яркая картинка открытой и доброй улыбки Эрекке. Я зажмурилась, потому что сила боли, которую испытывал капитан, просто ужасала. О, как он страдал, и описать стенания его души не хватило бы и всей жизни. Казалось, он умер и сам, и только преданность трону давала ему силы. Но я все равно отчасти понимала его. Мой взгляд уперся в широкую спину Силенса, которого мы наконец-то нагнали. Что если мне так же придется провести всю жизнь без него?
Путь в этот зимний вечер показался мне бесконечным. К всеобщей радости к колючему холоду добавился влажный снег, который все норовил лишить нас возможности нас дышать. Плащ совершенно не спасал, а шерстяная рубаха под ним окончательно промокла, так что когда мы наконец разбили шатер, я окончательно продрогла и тряслась так, что солдаты смотрели в мою сторону настороженно и с опаской. Я пыталась добродушно улыбаться, но получался только злой оскал, а зубы звучно стучались друг от друга. Когда тепло костра начало отогревать меня, я поняла, что вместе с комфортом приходит и боль, и вскоре нога стала мне казаться абсолютно ненужной частью тела, потому что болела она так, словно мне разрубили коленную чашечку. Никогда не могла бы подумать, что простое дерево опаснее топора противника. Вскоре я уже не находила в себе сил стоять и тут же благодарно оперлась на Хелла, который вырос из темноты словно по волшебству. Я задумалась над тем, какое все-таки влияние оказывает ожог от моих пальцев на его руке.
-Я отведу тебя в палатку, - предложил советник.- И осмотрю ногу.
Согласно кивнув, я сильнее облокотилась на предложенную руку, ощущая, что не могу идти самостоятельно. Я вздрогнула, почувствовав на своем лице взгляд серебристых глаз. Они светились в темноте, вырванные у ночи яркими отблесками костра.
Меня окатило отвращением, сила моей магии росла, и от чувств Силенса тело мое покачнулось, не выдерживая той силы ненависти, которую он ко мне испытывал. Вздохнув, я постаралась выровнять равновесие, но только сильные руки на моей талии помогли сделать мне это. Хелл озабоченно оглянулся и заметил Силенса, взор, которым наградил бастард короля, был красочнее любых слов. Я заметила смущение на лице мужа, но бастард уже подвел меня к шатру и помог забраться внутрь.
Здесь было тепло, плотная шерсть и ткань, из которого сделан шатер, держал внутри приемлемую температуру. Я поняла, что начинаю оттаивать, и вместе с этим усиливалась боль. Самопроизвольный стон коснулся моих губ, Хелл опустил меня на разложенные одеяла и мягко улыбнулся мне. Закатав штанину, мужчина присвистнул, разглядывая распухшее и посиневшее колено.
-Сколько деревьев ты повстречала? – не удержался он.
Я прикрыла глаза, страдающая от чувств, которые излучал бастард. Похоже, сдерживать Динео больше не получалось, и магия рвалась наружу, как молодой норовистый жеребец. Она впитывала все в себя, будто сухая губка, и ей казалось этого мало. У меня слегка закружилась голова, и я мечтала остаться в темной палатке в одиночестве. Сквозь шерсть и ткань мысли и чувства людей не проникали, как будто в шатре я нашла свое спасительно пристанище. Можно было с уверенностью говорить только о раздражении Силенса, которое хлесткими прутьями покрывало мою душу порезами.
Не дождавшись ответа, Хелл принялся разминать опухоль, потом начал втирать какую-то остро пахнущую мазь. Я поморщилась, вдруг осознав, что волчьи инстинкты вернулись ко мне. Как никогда отчетливо я видела в темноте, ощущала запахи и слышала звуки, которые обычный человек не услышал бы из-за плотных стен шатра.
Алди? Неуверенность в этом позыве была почти откровенной.
Да, Страстная. Если бы волк был человеком, то он бы сейчас улыбался.
Так вот чего лишали меня стены… Тебя, брат.
Да, Страстная. Все так же отозвался Алди, он излучал спокойствие и умиротворение. Мне нужно идти за тобой?
Я покачала головой, вызвав дивленный взгляд бастарда.
Нет, не надо. Позаботься о волчатах, Ал.
Волк ничего не ответил, но я ощутила его мудро одобрение и то, как он опустил тяжелую голову на вытянутые передние лапы и вновь вернулся в дрему, из которой вырывал его Динео.
В нерешительности я закусила губу, не обращая внимания на то, как колдовал над ногой бастард. Причем его пассы далеко не были магическими, видимо, сказывался многолетний опыт путешествий, о которых он так мало рассказывал. Вместе с массирующими движениями приходило облегчение, и я решила не вдаваться в подробности того, что именно делал Хелл.
Янро? Еще большая неуверенность. Я сомневалась, что дракон откликнется. Так и случилось.
Мой Иной дремал где-то на заснеженной равнине. Я узнала в ней то место, где впервые встретила его. Бока дракона тяжело вздымались, перепачканные запекшейся кровью. Видимо, он погрузился в целительный сон, который восстановит его силы. Разбудить сейчас Янро было просто невозможно, если бы таковое случилось, то точно не по моей воле. Я была слегка разочарована, и все же получила подтверждение того, что с моим Ветром все в порядке. Но как хотелось заручиться поддержкой Иного, когда нам предстояла невероятная битва за мое Королевство Дейстроу. Очередной вдох. Я погрустнела, и Хелл это заметил.
-Разве становится хуже? – светлые брови приподнялись в изумлении.
-Нет, так лучше, - тихо отозвалась я.- Сейчас я нашла Янро. Он спит.
Объяснять советнику, что это значило для нас, не пришлось, несколько мгновений он сосредоточено продолжал втирать мазь, а потом туго перебинтовал ногу мягкой тканью. Убедившись, что повязка надежна, мужчина раскатал мою штанину, словно даже это входило в его обязанности. Потом он встрепенулся.
-Ты пользовалась Динео? – возмущенно выплюнул он.
-Я больше не мог сдерживать его, - честное признание далось мне чересчур легко.- Это действительно так. Я многого не понимаю в этой магии, но сейчас… она рвется из-под контроля. Но не так бешено, как это случалось раньше, Хелл, - поспешила я его успокоить.- Просто мир вокруг словно наполнился красками для меня, я испытывала это, но не так отчетливо, как сейчас.
Нахмуренные брови не говорили мне ни о чем хорошем, но я только дернула подбородком, выражая неоспоримость ситуации.
-Это твое право, моя королева, - сдался Хелл и поднялся на ноги.- Я принесу еду, ты поешь и уснешь, - сказал он и скрылся за пологом. Его слова были не пожеланием, а приказом. Иногда бастард обращался со мной достойно моего положения, а иногда говорил так, как будто я была его служанкой.
Я не могла утверждать, что фамильярность Беллса вызывала во мне раздражения. Наверное, все дело в том, что я до сих пор не привыкла к тому, чтобы со мной обращались, как с королевой.
О возвращение Хелла сообщил мне приятный запах горячей еды, от которого мой рот мгновенно наполнился голодной слюной. Это меня и разбудило, и я неловко села, озираясь по сторонам и не совсем понимая, где я нахожусь. Сознание толчками возвращалось, я потянулась, чтобы размять закостеневшие от неудобного лежания мышцы. Скорее всего, я уснула прямо там, где оставил меня бастард. Мне в очередной раз достался его удивленный взор, когда он понял, что мне удалось уснуть.
-Меня не было всего несколько минут, Эв, - усмехнулся мужчина и присел подле меня. Хелл протянул мне миску с дымящейся похлебкой и деревянную ложку. Он ловко прижимал к своему животу еще одну, на которой лежали большие ломти хлеба, видимо, последнего из нашего запаса, потому что порция была чересчур щедрой.- Надеюсь, это тебя устроит, - мягко улыбнулся он.
Я жадно напала на еду, как будто вот уже несколько дней в моем рту не бывало и крошки. Целой миски густой похлебки из ячменя, сушеного мяса и осенних овощей, которые даже не успели замерзнуть, бережно перевозимые заботливым солдатским поваром. Горячая еда согрела меня изнутри, а приятная тяжесть в желудке заставила довольно улыбнуться.
-Поела? – спросил Хелл, словно не видел моей пустой миски, начисто вычищенной куском хлеба.
-Как видишь, - лениво отозвалась я, тут же ощутив необходимость во сне. Усталость мягко легла на мои плечи, она была приятной, почти ненавязчивой. Мое тело слегка гудело, но разогретое мазью колено слегка ныло.
Удовлетворенно кивнув, Хелл расправился со своей порцией, отставил миски к выходу из шатра, и принялся устраивать мне спальное место из одеял, которые были навалены сверху на конские потники. Из-за этого в шатре стоял характерный запах лошадиного пота, но это лучше, чем спать на промерзшей земле. Когда он закончил, бастард услужливо указал мне на одеяло, и когда я устроилась на нем, то тут же накрыл еще одним сверху.
-Ты заботишься обо мне, как будто я несовершеннолетняя принцесса, а не королева, - заворчала я, чувствуя, как он подоткнул одеяло возле моих ног.
-Ты беременная королева, - резонно заметил Хелл и дальнейшим своим поступком совершенно поверг меня в замешательство.
Бастард просто устроился подле меня, развязно решив, что он может лежать подле. Горячий бок мужчины прижался ко мне, и я разомлела от тепла, но тут же замотала головой.
-Что ты себе позволяешь?
-Хочешь замерзнуть? – парировал Хелл.
Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться с ним, тем более я совершенно оттаяла, согретая его горячей кожей. Я задумалась над тем, почему же Хеллу так тепло, но потом решила, что это слишком банальный вопрос, чтобы размышлять над ним так долго.
Сон, как назло, не шел. Я принялась ворочаться, вызвав поток возбужденного ворчания бастарда, который, в конце концов, шикнул и повелительно приказал не шевелиться. Смиренно вздохнув, я постаралась быть тихой, как мышка, но вскоре неподвижность мне наскучила. Закусив губу, я думала о том, как скоро мы придем к границе с Красной страной, и что же все-таки ждет нас там.
-Хелл? – с надеждой позвала я.
Недовольное бурчание, сокрушенный вздох, и я ощутила его дыхание над своей макушкой, поэтому голос звучал несколько отдаленно.
-Что? – сонно отозвался мужчина. Я пораженно отметила, что уже нахожусь в его объятиях, и нельзя сказать, что это было неприятно. Скорее неловко.
Высвободиться не удалось, так что я только шевелила пальцами ног, которые слегка закоченели в сапогах от неподвижности.
-Вы обсуждали с королем тактику действий? – осторожно спросила я, боясь наткнуться на враждебность, которую встречала у мужа.
Бастард дернулся, словно его укусила собака, но мужчина быстро взял себя в руки, и принялся подыскивать слова, чтобы ответить на мой вопрос. Видимо, Силенс наложил запрет на распространение приказов, обсуждаемых на советах.
-Эверин, это…
-Почему он так злиться на меня? – это было нападение в лоб, но я рискнула, потому что знала, бастард что-то скрывает.
То, что мужчина тут же замялся, только подтвердил мои подозрения. Я напряглась и вырывалась из объятий советника, оказавшись с ним лицом к лицу. Светло зеленые глаза растерянно бегали, не останавливаясь на одном месте ни на минуту.
-Я…
-Если ты не скажешь сейчас мне правду, я могу усомниться в том, что ты мой советник, а не советник короля, - едко заявила я, понимая, что говорю подло, но выхода просто не находилось.
Беллс помрачнел еще больше, отстранившись от меня и попытавшись отвернуться. Но он только задел носом мою щеку, и мы оба замерли, как будто нас поймали за преступлением. Я слышала, как участилось его дыхание, как хрипло вырывался воздух из его груди, обжигая уголки моих губ. Я была напряжена до предела, но боялась хоть как-то изменить свое положение. Признаться, мне стало страшно. И это был всепоглощающий ужас, от которого занемело все тело и мышцы. Как мне не хватало этого с Силенсом, но как это все выглядело неправильно с Хеллом. Динео подсказывал, что бастард весь дрожит от нетерпения и от нежности, испытываемой ко своей королеве. Эта его дрожь доходила до самой души, он испытывал чувства, такой силы, что мои виски болезненно пульсировала.
Нашлось и другое чувство, которое поразило меня так, что даже сейчас я не могу объяснить того, что именно произошло в тот вечер. Внутри моего живота что-то откликнулось на бастарда, оно потянулось к нему, как к родному, как к близкому, все равно что младенец на уровне врожденной доверчивости тянет свои маленький ладошки к отцу или матери. Я не смела прервать невероятное по своей сути мгновение, зная, что Хелл вряд ли понимает, что сейчас произошло. Я выдохнула, постаралась собраться, но мысли и даже чувства разбегались, не давая мне таковой возможности.
-Хелл… - неуверенно начала я, и бастард тут же все понял, поспешно отстранившись.
-Я забылся, моя королева, - извиняющимся тоном выдавил он из себя, сбиваясь на прерывистый хрип.
Мужчина старался больше не прикасаться ко мне, но такая задача оказалась проблематичной, потому что мы оба были заключены в тесном коконе из одеял. Я неловко упиралась руками в его грудь. Попытавшись перевернуться, я вновь создала между нами подобие флирта, но Хелл только насуплено молчал, и тишина давила сильнее, чем все переживания, затаившиеся внутри.
Все же я хотела узнать ответ на свой вопрос, но язык мой занемел и не желал шевелиться, как будто кто-то вновь предложил мне белладонну и волчью ягоду. Я поежилась, вспомнив то отвратительное ощущение распухшей подушки во рту.
-Ты так и не ответил, Хелл, - мягко напомнила я.
Он молчал так долго, что мне показалось, будто бастард совершенно не собирается отвечать на вопрос. Разочарование уже наполнило до краев мою душу, и я решила, что мне придется довольствоваться только своими размышлениями и выводами.
-Силенс злиться на тебя лишь потому, что смертельно боится за твое благополучие.
Я пренебрежительно фыркнула, не веря ни единому его слову, они разительно расходились с тем, что я замечала в муже. Король абсолютно потерял интерес ко мне.
-Ты отдала в распоряжение свою магию Янро, а дракон не знал бы меры, он хотел бы одержать победу, - продолжал Хелл, не замечая недоверия с моей стороны.- Переживания Силенса достигли того, что он желал оставить тебя в замке и вообще не пускать в Красную страну.
-Твое настояние помогло мне оказаться здесь? – глухо и без интереса поинтересовалась я, обнаружив в своем друге союзника лжи, исходящей от короля.
Советник ощутил мое неодобрение, мне в затылок тут же ударило его смятение. Из легких как будто вновь выбили весь воздух, я пыталась восстановить свое дыхание, похожая на выброшенную на лед рыбу. Динео сейчас был опасно восприимчив.
-Можно сказать и так, - надломленным голосом прошептал Хелл, как будто мужчина был в чем-то виноват. Но я только смиренно кивнула, хотя сомневалась, видит ли он мое лицо в темноте.
В ледяной тишине прошла большая часть ночи, оказавшаяся для меня бессонной и мучительно долгой. Вскоре после моего безмолвного ответа, бастард сонно засопел, и я ни в чем не могла винить его, просто одиночество начало нападать на меня со всех сторон, хоть и правым боком я осязала теплое тело друга. Казалось, ничего не может спасти от гнетущей тоски. Конечно, для меня не было секретом то, что душа моя жаждала Силенса и из-за этого страдала. Стиснув зубы, я закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы, которые неумолимо скатывались по щекам. Последнее время я слишком часто позволяла себе эту маленькую женскую слабость. Пальцы сами собой сжались в кулаки, глубокий выдох, и тихая истерика прекратилась. Мои стенания не изменят ровным счетом ничего. Они не вернут мне моего возлюбленного.
Рассвет стал настоящим спасением, когда наконец в нашу палатку зашел солдат, чтобы разбудить. Хелл недовольно что-то заворчал ему в ответ, но быстро послал обратно к костру, где повар уже приготовил завтрак. Я нехотя встала, пусть и ждала утра потому, что нога моя болезненно ныла, и каждое движение напоминало об отбитом колене. Делать было нечего, так что я с прескверным настроением выбралась из шатра, оставив бастарда скатывать одеяла, под которыми мы спали. Наш маленький лагерь, по-видимому, пришел в движение уже достаточно давно. Даже до меня доносился приятный запах горячей каши и чая, заваренного в огромном закопченном котле. Где-то вдалеке плясали языки пламени от второго костра, остальных отрядов, которые приготовились завтракать, я уже видеть не могла. И это только часть солдат, отправившихся к Красной стране. Я только представляла себе, какая огромная человеческая колонна сейчас отправилась из Дейста. Тем более там была и пехота, не только конные, так что основная армия короля Силенса будет продвигаться гораздо медленнее.
Заметив хмурого мужа, который сосредоточенно мерил шагами небольшой, уже вытоптанный подошвами его сапог участок земли, я напряглась и не смела посмотреть ему в глаза, когда мужчина поднял голову. Я вела себя так, словно прошедшей ночью между мною и бастардом действительно что-то было. Нельзя было не отметить мрачную тень, тут же появившуюся на лице Силенса. Стыд охватил меня от пяток до корней волос, и я предательски покраснела, вызвав несдержанное и некрасивое ругательство, которое бросил король. Пара солдат обернулась в его сторону и удивленно переглянулась, наверное, не ожидавшая такого поведения от монарха. Иногда люди забывали, что даже король продолжал оставаться человеком. Смущению моему не было предела, но заикнуться даже о том, чтобы пояснить мужу ситуацию, я не имела права. Даже смелости и решительности не находилось.
Когда штандарт королевской семьи взлетел над конем солдата, стоявшего во главе отряда, я облегченно перевела дыхание, поняв, что стычки с Ленсом удалось избежать. Конечно, и приятного отыскать в произошедшем мало, но я все равно радовалась, как будто вдруг стала маленькой девочкой. Тревога стала лейтмотивом всех моих мыслей и чувств, и даже беззаботная болтовня Хелла не отвлекала. В какой-то момент я открыла рот, чтобы рассказать советнику все свои сомнения, но почти тут же стиснула губы так плотно, что даже стало больно. Пожалуй, то, что у меня на душе, должно там и оставаться. Последние события были настолько сумбурными, полными разных эмоций, что даже спустя некоторое время я не разобралась в них. Что говорить о Беллсе, который даже о некоторых не знал. Я могла только настроить против себя единственного друга, оставшегося при мне.
От этой мысли на ум пришел лучезарно улыбающийся Роуп. Теперь встреча с Наставником не представлялась такой радостной и теплой потому, что в памяти еще свежи события в столице Йелоусанда. Если парень не сумеет держать под контролем гнев, то его следующей жертвой вполне могу стать я. Такая перспектива не выглядела радужной, так что я в некоторой степени была довольна тем, что не знаю сейчас, где скрывается мой бывший Наставник. Привкус ностальгии был у каждой мысли, связанной с ним. Я вспоминала о том, как пятнадцатилетний парнишка терпеливо учил меня тому, что сам познал не так давно. О том, каким мудрым казался он, когда рассказывал что-нибудь о Динео или показывал мне, что можно сделать с травами. Я улыбалась, зная, что опыт в деревне дал столько позитивных эмоций и сложных переживаний. Одна ситуация с поцелуем дала мне возможность понять Хелла. Хотя насчет намерений Роупа я ошибалась. Скорее он проявил ко мне симпатию, потому что я была первой девушкой, попавшей в деревню за долгое время. Эмоции своего Наставника я списывала на юность, а не на действительность, так что о его судьбе, как об истории счастливого человека, я не беспокоилось. Но это ощущение не распространялось на бастарда.
Те эмоции, какие сегодня ночью так остро улавливал Динео, пугали даже больше, чем страх смерти, наточенным топором нависший над нашими головами. Любовь Хелла была почти такой же откровенной, как и то, что когда-то испытывал ко мне Силенс. Я металась между тем, что должна была сказать советнику и тем, что я не могла ему поведать никогда. Так просто разрушить его еще теплящуюся надежду, что не умерла даже после моего признания, что ночь бастард провел с Подделкой, я себе не позволяла. Не знаю, где необходимо искать причины для такого поведения, но оно имело место быть. Наверное, лишь по той простой причине, что Хелл значил так много для меня. За короткий срок мы стали друзьями, он многому меня научил, и предать его чувства, пусть даже те, что доставляли мне немалый дискомфорт, казалось преступлением.
Вороной подо мной резко остановился, из-за чего я едва не вылетела из седла, но успела ухватиться за крепкую гриву. Несмотря на то, что Хелл убеждал в том, что Меченый абсолютно безопасен, я недовольно скривилась, но поняла, что если бы не блуждала в собственных мыслях, то давно заметила бы причину для остановке. В десяти шагах от меня король спешился и склонился над телом, распростертом посреди дороги. Серебристый взгляд недобро потемнел, Силенс отдал приказ выкопать яму и похоронить несчастного. После этих слов солдаты начали неуверенно переминаться в седлах, никому не хотелось долбить замерзшую землю, но вскоре двое стражников получили это задание, и король дал четко понять, что его не волнует, как именно будет выполнен приказ. Главное, чтобы все было сделано достаточно быстро.
Вскочив на свежую кобылу, которую он забрал у тщедушной женщины, стоявшей поваром у моей личной стражи, Силенс нетерпеливо ударил гнедую пятками, и мы все взяли достаточно быстрый ритм. Он не был изнуряющим, но достаточным, чтобы к середине дня устали и люди, и лошади. Но напоив коней у мелкой реки, которую мы переходили вброд, мы вновь возвратились к рыси, которая время от времени переходила в галоп. Пояснять случившееся мне Силенс явно не собирался, а подъехавший к нему Хелл получил короткие инструкции, после чего он угрюмо молчал, постоянно подгоняя уставшего Шудо. Жеребец ерепенился под мужчиной, постоянно гарцевал и норовил выплюнуть недоуздок. Но здесь можно поспорить, кто из них был упрямее, так что бастард жестко дернул поводья, принуждая Шудо к послушанию. Я только прикусила язык, возмутившись тем, что он мог повредить губы коню. Я отчетливо осознавала, что Беллс взволнован неприятной находкой на дороге, о которой мне даже ничего не пожелали объяснять.
Спустившиеся сумерки не нравились мне, но я продолжала молчать, стиснув зубы, и терпеть боль, разливающуюся от колена по всему телу. Отчего-то мы не спешили останавливаться на ночлег, а когда над нами засияла почти полная луна, я ошарашено посмотрела на Хелла, мужчина только уверенно и твердо кивнул, как будто ночной переход был запланирован еще в замке. Недовольно сверкнув глазами на бастарда, я с недовольством перехватила поводья одной рукой, уже перестав верить в то, что на левой руке у меня есть пальцы. До такой степени мороз подобрался ко мне.
От коней поднимался пар, люди недовольно переговаривались, потирали руки, искали в своих седельных сумках перчатки, а когда к нашим бедам добавился снегопад, Силенс приказал зажечь факелы, чтобы мы не потеряли ни одного человека. Я только ежилась, моргала, смахивая с ресниц пушистые и мокрые снежинки, и надеялась на том, что наше безрассудное путешествие имеет какое-то логическое объяснение. Но логики я не наблюдала, только полнейшее ее отсутствие.
Меченый тяжело захрипел, начав крутой подъем по каменистой дороге. Видимо, трактиров или деревень на нашем пути не намечалось, так что приходилось идти дальше. Не знаю, почему Силенс решил, что сегодняшняя ночь подходит для такой авантюры, но продолжали идти, безмолвно задавая вопросы друг другу. Я только прислушивалась к солдатской болтовне, все чаще слыша нотки раздражения и усталости.
Была сделана короткая остановка, во время которой даже не было дозволено разжечь костер. Король разрешил немного перекусить и напоить лошадей у ручья, где мы и сделали привал. Жуя сухари, несколько отдающие плесенью, и пытаясь запить их ледяной водой, я морщилась и старалась почти не шевелиться, потому что правая моя нога абсолютно исчезла из моих ощущений, онемевшая и затекшая. Я даже не пыталась на нее наступать, потому что прекрасно знала, что за великолепные ощущения меня ожидают. Хелл не взял в рот ни крошки, ходя между капитанами и выслушивая их короткие отчеты. Бастард успел проверить лошадей, велев конюхам подтянуть подруги, наказать замерзшим переодеться, и даже доложиться королю, который выслушал его отчет без каких-нибудь эмоций. Я заметила, что и Коктон слоняется без дела, уныло глядя на Южный гарнизон, который когда-то называли его именем. Он не смел подойти к солдатам, но и не находил в себе сил отойти от них на достаточное расстояние, чтобы отвлечься от воспоминаний, которые легко читались на его слегка побледневшем лице. Нетрудно предположить, о чем он думал. Точнее о ком. Эрекке. Она виднелась в его лазурных глазах темным и печальным силуэтом, в его несчастных взглядах, в скованной походке и застывшей немой гримасе на перекошенном лице. Смерть девушки не отпускала капитана, она сжигала сердце и душу, оставляя ему взамен только голое и стылое пепелище.
Прикосновение к моему плечу заставило вздрогнуть, я подпрыгнула, неловко потревожив больную ногу, и тут же зашипела на того, кто посмел меня так бессовестно напугать. Я удивленно открыла рот, увидев перед собой Силенса. Мужчина серьезно кивнул и взглядом попросил отойти в сторону, на границу тени и света, где мы сумели бы поговорить наедине. Тяжело вздохнув, я попыталась сделать шаг, предварительно оставив бурдюк с водой на седле. Но ничего не вышло. Первый же шаг стал неуклюжим, я запнулась и упала бы непременно, но в этот момент на моей талии оказались до боли знакомые и сильные руки. Силенс вернул мне горизонтальное положение и, поддерживая, отвел в сторону от лошадей. Я облегченно перевела дыхание, благодарно приняв его помощь, хотя едва успела прикусить язык, дабы не закричать от огненной вспышки в колене. В гнетущей тишине, Ленс вел меня ближе к ручью, где все еще поились несколько коней. Я напряглась от этого нового положения, в которое возвело меня отношение короля. Он откровенно не пренебрегал мною, но старался всячески показать, что я являюсь для него очередной проблемой, которую необходимо разрешить. Как можно быстрее, как можно проще.
Откашлявшись, Силенс оглянулся, окончательно убеждаясь, что рядом никого нет.
-На дороге я обнаружил труп, как ты могла заметить, - без предисловий начал он, еще больше задев мое самолюбие.- Сложность состояла в том, что мужчина был убит не так давно.
-Но кем?
Брови плотнее сошлись на переносице, лицо его презрительно скривилось.
-Если ты научишься не перебивать, то тогда поймешь – так легче узнать все, что необходимо, - резко отчитал он меня, как ребенка, но потом, видимо, осекся. Извинения не прозвучали вслух.- Он был убит Роупом.
Я застыла, надеясь, что мне послышалось, потому что не так давно я размышляла о моем Наставнике. Выжидательный взгляд короля дал понять, что сказанное являлось правдой.
-Роупом? Но… зачем? И где тогда он? – поспешно, сбивчиво начала я задавать свои вопросы, но получила в ответ только отрицательное покачивание головы.
Поджав губы, Силенс дал мне время, чтобы успокоиться, и только потто заговорил. Голос звучал его холодно и почти официально, словно мы были не муж и жена, а король и слуга.
-Он шел нам навстречу, но чтобы сократить путь, свернул на тропу, подле которой и оставил труп. На наше счастье сейчас снегопад, так что Роуп потеряет след.
-Зачем нам прятаться от него? – поразилась я, удивленно смотря на Силенса. Мрачность его лица не говорила мне ни о чем. Последнее время король превратился для меня в непроницаемый кусок камня. Пусть и Динео обострился, я не позволяла ему действовать в присутствии мужа, иначе бы вновь навлекла на себя его гнев.
Он устало вздохнул, поднял руку, чтобы стряхнуть снег с темных волос, которые промокли и теперь матово блестели от отсветов факелов, которые оставили солдаты на время привала. Я так отвыкла от его лица, от его мужественной красоты, обветренной от работы на воздухе коже, четкий линий подбородка и носа. Эстетичность и привлекательность его красоты удивляла, но такого случаться не должно было. Силенс королевских кровей, а у аристократов практически всегда от рождения красивые дети. Я пораженно заметила новый шрам на щеке, оставленный острием чьего-то меча под Собачьим Клыком, услужливо сообщил мне Динео. Опустив взгляд, я в который раз за путешествия ощутила жгучий стыд. Я была полностью занята собой, не замечая того, что творилось с мужем. Теперь стало очевидно резко переменившееся отношение ко мне. Уход на Войну Иных стал для Силенса последней каплей, и он решил даровать мне то, ради чего я так часто меняла его самого. То, что происходило в моей душе от понимания простой истины короля, никогда не описать никакими словами.
-Эверин, он хочет убить тебя. Неужели ты думаешь, что ваша дружба сумеет победить то, что заложено в памяти его крови? Нет, - горько усмехнулся король.- Роуп – Гонец Смерти, и от намерений твоего бывшего Наставника не спасет ничего. Только твоя или его смерть. Третьего выхода просто не существует.
Я затрясла головой, отрицая все, что говорил Силенс. Слова его острыми шипами впивались в мое сердце, раня и без того кровоточащую плоть. Поверить в то, что Роуп не в силах победить свою природу, я не могла. Просто оттого, что это бы означало мое согласие на его убийство, которое безмолвно предложил Силенс.
-Нет, - отрицательно отозвалась я на немой вопрос.- Нет! Даже если Роупа остановит моя смерть, пусть так и будет. Я устала причинять близким мне людям боль, - тихо, почти одними губами произнесла я, словно давясь собственными словами. Они колючками царапали горло, обжигали губы. Наверное, потому что я так долго не признавалась в данной простой истине сама себе.
Лицо мужа странно преобразилось. Губы сомкнулись в тонкую линию, образовав вокруг глубоки морщины, а глаза его потемнели, став черными и потеряв свой серебристый цвет. Я не смела издать ни звука, опасаясь его реакции, и стояла, едва не сбиваемая с ног волнами ярости, которые излучал мужчина. Намозоленные рукоятью топора руки легли на мои ладони, крепкие пальцы больно сжали кожу, похожие на тугой жгут.
-Неужели ты полагаешь, что я смогу жить после твоей смерти? – хрипло спросил Силенс. Я удивленно вскинула взгляд и встретила в его лице боль, страдание и раскаяние.- Как бы я не пытался тебя уберечь… Ты постоянно подвергаешь себя опасности, - глухим, но полным самых противоречивых чувств голосом говорил мой муж. – Что бы я не предпринимал – ласку, любовь, холодность, гнев. Ничего, ничего, слышишь, не способно тебя отрезвить.
Мои губы вопросительно приоткрылись, но Ленс не дал мне задать вопроса. Он продолжал изливать то, что так долго его беспокоило.
-Ты похожа на жертвенную, которая готова отдать все, ради других. Сначала я думал, что ты эгоистка, но даже твое возвращение в замок опровергло мои предположения. Ты могла бы бежать из Дейста после того, как тебя пытались убить, но нет, Эв, ты осталась. О, боги… - простонал мужчина, сильнее сжимая мои руки, которые приятно потеплели от его грубого прикосновения.- Я так боюсь тебя потерять…
Недоумение в моих чертах его насторожило. Я слышала слова мужа, но не смела поверить в них, потому что отчетливо помнила его отчуждение и ненависть ко мне. Перед глазами стояли его пренебрежительные кивки, холодные взгляды, скривившиеся губы. Просто так принять слова мужа на веру я не находила в себе ни желания, ни сил. Я знала теперь, что ничего не значу для короля. Зачем он продолжал лгать?
-О! – потрясено воскликнул Ленс.- Ты так юна еще, Эверин, и пропасть этих нескольких лет между нами сделала бы нас чужими. Нет, не потому, что я старше… Разница ведь невелика. – Мужчина замолчал.- Это бы непременно случилось, если бы не наша любовь, моя королева.
Часто заморгав, я старалась сдержать подкатившие слезы, Динео неистово стенал в пределах сознания, готовый вот-вот вырываться наружу. Волчий слух знал, что солдаты уже принялись седлать лошадей, что Хелл отдает четкие приказы. Но мы с Силенсом словно попали во временную петлю, в которой существовали только мы. И сейчас я едва не задыхалась от эмоций, наполнивших меня так, словно я давно была пустым сосудом, в который перелили воды.
-Ты ведь…
-Я пытался тебя обмануть, - честно признался Ленс, ближе придвигаясь ко мне. Колено пронзила острая боль, я закусила губу, чтобы сдержать стон.- Чтобы ты… решила, что стала мне безразлична, - с болью произнес король, сдерживая влажный комок в горле.- Чтобы сберегла себя, Эв. Чтобы ты осталась жива.
Я прижалась к мужу, испытав огромное облегчение. Душа воспарила куда-то к темному ледяному небу. Силенс опешил, но поспешно обнял меня, зарываясь носом в волосы цвета прошлогодней смолы.
-И вновь янтарь засияет любовью, - мистически раздалось из темноты. Я в испуге отпрянула от Силенса, потому что ни волчьи инстинкты, ни Динео не предупредили меня о приближении человека.
Во мраке блеснули светло зеленые глаза, а потом я увидела удаляющуюся к лошадям спину бастарда, который изрек странное высказывание и, ничего не объяснив, поспешил сбежать. Конечно, обида Хелла вполне объяснима, но я задумчиво нахмурилась, пытаясь найти логику в малопонятных словах. Пальцы Силенса легли на мой подбородок, заставив меня поднять голову. Губы мужа изогнулись в нежной, почти осторожной улыбке, когда он принялся вглядываться в мои глаза. Я вся дрожала от его прикосновения, от взгляда, который принадлежал мне, так же как и я принадлежала ему. Я отдавала себя Ленсу не меньше, чем он отдавался мне, и брала ровно столько же, сколько брал муж. Может, именно для меня это и есть простое объяснение любви. Мягко улыбнувшись в ответ, я ощутила спокойствие, которого не знала вот уже несколько недель. Захотелось тут же рассказать Ленсу о беременности, о том, что он станет отцом, но я передумала, испуганно прикусив губы, чтобы с них невзначай не сорвались откровенные признания.
-Янтарь и вправду засиял, - тепло сказал муж, вглядываясь в цвет моих глаз. Вскоре мы поняли, что все солдаты готовы идти дальше, и Силенс с неохотой отпустил меня из своих объятий. Не было ни поцелуя, ни намека на интимную близость, но в эти короткие мгновения мы как никогда стали единым целым.
Возвращаться в седло не хотелось, но Хелл настойчиво подгонял меня, и легко подсадил, когда я все-таки решилась забраться на Меченого. Молча стерпев приступ боли в ноге, я вздохнула, готовая идти сквозь ночь. После короткого, но важного разговора с мужем, я отыскала в себе уверенность и спокойствие, чувства, которые не позволяли падать духом. Даже отсутствие поблизости моего Иного и Алди вдруг стало каким-то далеким, маловажным и принятым душой фактом. Я просто должна двигаться вперед, чтобы достичь границы с Красной страной как можно быстрее. Отправленный назад гонец предупредил армию о том, что необходимо поторопиться.
Когда лошади, наконец, остановились, я окончательно потеряла надежду избавиться от ноющего зуда во всем теле, который разливался от спины и рук, затекших от долгой неподвижности. Тяжесть конного перехода стала для меня очевидностью, хотя раньше я и не предполагала, что такой долгий путь на лошадях может оказаться таким тяжелым испытанием для всадников. Стоит упомянуть еще об одном происшествии нашего пути, когда мы наткнулись на полу замерзшее болото. Глубокие ледяные топи были далеко не приветливы, и когда кони начали застревать задними ногами в трясинах, я испытывала первобытный ужас, открытая для чувств людей из-за своей выбившейся из-под контроля магии. Пару раз в мою сторону оборачивался Силенс, который шел первым и проверял дорогу по болоту на прочность. Он недовольно и смущенно хмурился, не понимая, почему я использую Динео. Объяснить ему происходящее не предоставлялось возможности, Предрассветные лучи солнца осветили наше плачевно состоянии. Люди и лошади были покрыты засохшим слоем темной грязи, но опасное болото осталось позади. Я до сих пор начинаю дрожать, вспоминая, как меня подкидывало в седле при попытках Меченого вырываться из густой грязи.
Еще никогда я не была так рада снегопаду, который слегка смыл с моего лица грязь, ставшей сухой и не желающей оттираться. Когда мы встали, я ощутила разочарование, потому что неподвижность рождала неприятную боль, и я быстро замерзала, переставая чувствовать руки и пальцы. Потирая ладони, я оглядывалась по сторонам, находясь в незнакомом для себя месте. Мы были на границе Красной страны и Дейстроу. Впереди виднелся только один единственный указательный столб, за которым расстилалась земля врага. Все начиналось с равнины и переходило в еловый лес, скрывающий за собой деревню. Я помнила карту, поэтому довольно улыбнулась, решив, что до Бладсана осталось всего день, полтора пути. Знание это вызывало и радость, и ужас перед предстоящей битвой одновременно. Война будет окончена. И начало концу положит именно Дейстроу, лишив безмозглых берсеркеров предводителя. Я мечтала лишить своего врага ориентации, а значит, необходимо устранить Монтэю. Вера в то, что именно она координировала все действия, исходящие от Красной страны, была несомненной.
-Мы поедем дальше, - сообщил Хелл, ловко поведший Шудо ко мне слева.- И возьмем деревню, она невелика. Там, по слухам, большинство мирных жителей, и все они женщины. Хотя я склонен полагать, что это не так. Король уверен, что передовой отряд сумеет взять в деревню, в которой мы и обоснуемся, ожидая армию.
Слова бастарда стали пророческими. Еще до заката деревня была взята. Победа была чересчур легкой, это заставило меня усомниться в том, что Монтэя не ждала нас, но Хелл и Силенс не желали слушать меня, полные разгоряченных мыслей и движимые вперед амбициями. Достучаться до них не получилось, и мы разместились в деревне, которая была практически не повреждена нашим нападением. Почти на сотню домов насчиталось десяток женщин, и пять десятков солдат, оставленных для их охраны. Так что огромная деревня выглядела вымершей, пусть и дома были чисты, продовольствия отыскалось вдоволь. Стражников не смущало такое положение вещей, они быстро заняли свободные помещения, радуясь крыше над головой и горячей, вкусной пище.
Я сидела за столом в доме, который явно принадлежал богатому наместнику или какому-нибудь капитану. Простая, но опрятная обстановка выдавали бережливость хозяина, так что мне здесь было уютно, и я удивлялась тому, как такие бездушные люди могли создать такое теплое место. Подле очага возился бастард, который искал котелок, чтобы поставить греться воду для чая, потому что горячий ужин уже дымился на столе. Но я только морщилась от приятных запахов, чувствуя постоянные приступы тошноты. Я то зеленела, то бледнела, выдавая свое плачевное состояние Хеллу. Он, как осведомленной человек, недовольно качал головой, а вот Силенс встрепенулся и предложил позвать лекаря. Я вежливо отказалась, испугавшись, что знающий человек может догадаться о моем интересном положении. Безмолвно бастард добавил в котелок с чаем листья малины, нашедшиеся у сердобольной хозяйки, и заговорщически мне улыбнулся. Благодарности моей не было предела, и я уже в нетерпении ерзала на скамье, ожидая горячего и целебного чая, который избавит меня от отвратительной тошноты.
-Мы будем укрепляться здесь? – спросила я бастарда, но мужчина не успел заметить. В то же время распахнулась дверь, и в дом зашел заснеженный Силенс. Он отряхнул плащ от ледяных осколков и повесил его на деревянный крючок, после чего тут же направился к столу.
Жадный и голодный взгляд красочно сказал, что у короля вновь появился аппетит. Я подозревала, что причиной его воодушевления была именно я. Так что я смущенно улыбалась, наблюдая за тем, как жадно он ест. Хелл тоже не терял времени даром, принимаясь уже за вторую миску овощного рагу, которое я умудрилась приготовить, ни разу не пригубив и ложки. Тихая, мирная, почти семейная обстановка острыми когтями ранила мое сердце. Скоро все закончится.
Отложив в сторону деревянную ложку, Силенс разлил заварившийся чай по кружкам и удивленно потянул носом.
-Малина? – ошеломленно спросил он, посмотрев на меня. Я испуганно пожала плечами, заметив на мужском лице тень сомнения.
-Я решил добавить для вкуса, - просто отозвался еще жующий бастард.- Вы против, мой король?
Силенс фыркнул в ответ и на слова Хелла, и на то, как он их произнес. При свете очага, свечей и нескольких ламп я наблюдала за двумя мужчинами, так поразительно друг на друга похожими. Да, с одной стороны они были разными. И в поведении, и во взглядах, и в мыслях. Даже во внешности. Но королевская печать была видна на Хелле так же сильно, как и на Силенсе. Видимо, людей устраивало объяснение, что мой советник был далеким кузеном нашей семьи, но все-таки я поражалась тому, что многие настолько слепы. Та же линия губ, те же аристократически отточенные скулы, одинаковые подбородки. Разве что черты лица Хелла были слегка утонченными и вытянутыми, и по телосложению он был менее массивен и мускулист, чем широкий Силенс. Тем не менее, передо мной сидели братья, которые улыбались почти одинаково и подшучивали друг над другом так, словно выросли вместе. Кажется, муж простил уже бастарду его любовь ко мне. Видимо, он понял Хелла лишь потому, что сам испытывал подобное.
Теплый чай сладостью отдавался на языке, живительная сила малиновых листьев достаточно быстро отогнала мою тошноту. Я довольно откинулась на стену, согретая теплом очага и сухой одеждой. Возбужденные крики, доносящиеся с улицы, заставили резко открыть глаза. Мужчины этого будто не замечали, продолжая весело переговариваться. Я испуганно выпрямилась, но волчий слух не подводил. Снаружи что-то назревало, кричали люди и вскоре до меня стал доноситься топот множества ног, которые направлялись к нашему дому.
-Что такое, Эв? – мягко спросил Ленс, заметив мое смятение. Спустя бесконечное количество времени и он услышал крики, резко вскочив со скамьи.- Нападение?
В дверь яростно застучали, и после короткого разрешения в дом ввалился, по меньшей мере, десяток солдат. Все они были взволнованно и возбужденно перебивали друг друга, пока резкий приказ Силенса говорить капитану гарнизона не заставил остальных замолчать.
-Мой король, - задыхаясь, начал отчет невысокий плотный мужчина с буйной кучерявой шевелюрой.- Армия подошла к деревне.
-Надеюсь, наша? – резко заметил Силенс.
-Конечно, мой лорд, король, - поспешил заверить его капитан.- Людей так много, что мы не можем их разместить. Он сказали, что им хватит ночи для отдыха и…
-Позже, - прервал король.- Я сам выслушаю отчет. Вы можете быть свободны, капитан. Только сообщите об этом Коктону.
-Как пожелаете, мой король, - согласно закивал капитан, и солдаты убрались из дома так же быстро, как и появились в нем.
Силенс прямо посмотрел на бастарда, ожидая от него каких-то комментариев. Мужчина сложил руки на груди и хищно улыбнулся.
-Наши планы изменились, мой король, - недобро сказал Хелл, в глазах его блеснула кровожадная ярость.
Оставшийся вечер и ночь, которая была в деревне светлой, словно на небе светило солнце, я без дела слонялась по улицам, наблюдая за солдатами. Сборы их были поспешными, почти лихорадочными, возникала мысль, что Ленс находиться в таком нетерпении, что не способен пережить и минуты промедления, пока Красная страна еще оставалась на карте. Уверенность короля вызывала мой скептицизм, потому что я не верила в легкую победу над нашим извечным врагом. Быть может, эта страна когда-то и была восьмым герцогством Реддкэнг, теперь она превратилась в опасного хищника, какого не пугало уже ничего. Так что я боялась и за своих людей, и за своего короля, и за саму себя.
Мое безделье вполне можно было оправдать. После отчета капитана, который вел нашу армию к Бладсану, Силенс заявил, что я остаюсь в деревне. Бастард предательски встал на сторону мужа, и было завялено, что это решение не подвергается сомнениям. Злость переполняла меня, но я смиренно приняла волю моего короля, когда он резко напомнил о том, что я присягнула ему. Конечно, потом Силенс пожалел о сказанных словах, но было поздно, и к моей злости примешивалась еще и глубокая обида. Я все-таки с интересом наблюдала за мужчинами, которые сосредоточено чинили свои доспехи или натачивали лезвия мечей. Одна женщина сетовала над тем, что ее кожаные перчатки замерзли при такой погоде, и она в панике искала им замену.
Моему пристальному вниманию удостоился молодой парнишка, которому было от силы лет четырнадцать. Он сосредоточено чистил блестящий нагрудник, а закончив с ним, перешел к внушительному топору. Вспомнились слова Силенса о том, что он мальчиком пошел на войну. Как и его слова, что убийства не сделали из него мужчины. Я горько покачала головой, представив, как будет безутешно страдать мать этого парнишки, если Дейстроу проиграет, или он по неопытности получит под шлем стрелу. Оставив мальчика готовить свои доспехи к бою, я прошлась по деревне во второй раз. Прислушиваясь к звону металла, я наполнялась тихой яростью, которая теплилась в каждом солдате. Они шли не только на бой, они шли мстить за годы кровопролития. И это тлело в их сердца, придавая мужества, когда ужас уже должен был выжечь в них все. Матово блестели кольчуги, плавно отлитые шлемы, круглые и часто с рисунками щиты. Мужчины и женщины так же, как и я понимали, что идут на смерть. Но это ни на миг не позволяло им усомниться в преданности своему королю.
День ушел на то, чтобы все могли выспаться и набраться сил. Силенс решил, что они выступят под покровом ночи, воспользовавшись маленьким преимуществом перед врагом. Я не разговаривала с королем, но молчаливо хранила его сон, когда мужчина уснул на моих коленях. Отпускать мужа в одиночестве не хотелось, но откровенно пойти против его воли, значит, нарушить и приказ, и клятву, данную дому Предназначенных.
Основная часть армии двинулась вперед. Лунный свет скользил по гладкому металлу, по наконечникам копий, по пестрым оперениям стрел, торчащих из колчанов. Даже некоторые кони были утяжелены доспехами, одновременно получив от них и защиту. Силенс отдал приказ двигаться вперед и затаиться в лесу, что лежал севернее от деревни, где мы обосновались. Сам король и его передовой отряд, получивший название от имени своего юного капитана – отряд Коктона. С честью, но без особой помпезности, Силенс возложил на Ворнинга эту ответственность вместе с повышением звания. Я улыбалась, когда заметила, как дрожат его лазоревые глаза, в которых вновь заблестела жизнь. Дар Силенса был мне понятен, он пожелал вернуть Коктону веру в себя, и ему это удалось.
Так что я молчаливо пробиралась сквозь людскую толпу, гремящую доспехами и кольчугами, отыскивая короля, бастарда и капитана, чтобы попрощаться. Нехорошее предчувствие не оставляло меня, но я продолжала держать язык за зубами, чтобы не испортить победного настроения королевской армии. Дейстроу решилось повергнуть врага, и плохие предчувствия одного человека не могли бы это разрушить. Я нашла их как раз в тот момент, когда Хелл вскочил в седло Меченого и натянул поводья, заставив жеребца недовольно переступить с ноги на ногу, ведь он уже был готов отправиться в путь.
-Моя королева, - радостно приветствовал Коктон. Я удивилась, заметив в нем живость, и в очередной раз улыбнулась.
Штандарты короля Силенса Скопдея Могучего взметнулись вверх. Коктон повел отряд, а Силенс и Хелл пока что стояли подле меня, ожидая пока основная часть солдат отойдет вперед. Муж склонился ко мне, на миг прижавшись холодными, сухими от мороза губами в коротком, но чувственном поцелуе.
-Будь осторожен, - прошептала я с тяжелым сердцем.
-Я не могу этого обещать, - покачал головой Силенс.
В глубине серебристых глаз я читала страх. Не смерти он боялся, Силенс боялся не вернуться ко мне, и это его грызло даже больше, чем опасность путешествия к Дарку и Лайту.
-Прости меня, - сдавленно вымолвила я, наконец, справившись с эмоциями и решившись озвучить то, что оба мы прекрасно знали, но никогда не обсуждали. Мои скрытые и завуалированные чувства к Хеллу, которые были далеко не выдумкой влюбленного бастарда.
-Оставь. Я тебя уже простил, - улыбнулся муж, даровав мне легкость.
Меченый и белоснежная кобылка носящая имя Ночь двинулись, оставляя меня позади. Я с тоской смотрела им вслед, ощущая горечь во рту и в сердце. Даже отпускать Хелла я не желала.
Я уже отвернулась от мужчин и побрела в сторону деревни, в которой осталось всего несколько женщин-солдат, получивших поручение охранять нашу временную базу, как до меня донесся жесткий окрик бастарда. Замерев, я медленно повернула голову, уже ощутив своим Динео сгусток чего-то темного в нескольких шагах от меня. В мою сторону галопом неслись две лошади, но я, ошеломленно открыв рот, смотрела на человека перед собой.
-Твое время пришло.
Ужасная улыбка черных, как смоль, губ.