Молчун разомкнул веки и несколько мгновений соображал, где он находится и почему не чувствует левую руку. Пока память воскрешала предшествующие сну события, глаза параллельно оценивали окружающую обстановку. А она, обстановка, со стороны, пожалуй, выглядела где-то даже пикантно. Но в первую очередь всё же следовало разобраться с рукой, которая затекла до полного бесчувствия. По всей видимости, ощущение дискомфорта в ней и заставило его проснуться, несмотря на то, что организм ещё не успел как следует отдохнуть. Причина же этого дискомфорта была проста и даже приятна, несмотря на очевидное противоречие в формулировке, так как на его руке, используя её в качестве подушки, покоилась голова Коры. Другой рукой, как оказалось, следопыт бережно обнимал девушку за туловище, которое уютно притиснулось спиной к его груди и животу. Идиллия, можно сказать. Вот только Габриэль был совсем не убеждён, что может позволить себе выходить за рамки профессиональных отношений между ним и охраняющими его драгоценную персону сестричками. Бог знает, к чему это приведёт. Правда, пока они с партнёршей по сну ничего совсем уж предосудительного не делают и не делали, а столь тесный контакт между ними легко списывается на ночную прохладу. Ну не давать же, в самом деле, друг другу замёрзнуть?
Договорившись со своей совестью, Молчун очень медленно, чтобы не разбудить спящую амазонку, вытянул онемевшую руку из-под её головы и аккуратно подсунул вместо неё, руки естественно, вещевой мешок, который использовал в качестве подушки сам. Затем, полусидя, с минуту массировал отозвавшуюся целым роем остервенело жалящих иголок непослушную и холодную как лёд конечность. Судя по царящей вокруг тишине, лагерь ещё не проснулся.
Стараясь не шуметь, следопыт выскользнул из палатки и первым, на что сразу наткнулись его глаза, оказалась Дэна. Тело девушки, втиснутое меж двух выступающих над землёй корней, спиной упиралось в ствол росшего за ней раскидистого дерева, а голова безжизненно свисала вперёд и немного набок.
Волна леденящего озноба прокатилась по телу Габриэля, и он, с замирающим от ужасного предчувствия сердцем, рванулся вперёд. Упав на колени, он схватил одной рукой девушку за предплечье, второй за подбородок и резко приподнял поникшую голову вверх, ненароком приложив её затылком о ствол. Не отвлекаясь на подобные мелочи, он со страхом попытался рассмотреть её лицо. Только сделать это ему не удалось, так как в тот же миг свободная рука Дэны рванулась вперёд и вцепилась ему в горло, глаза гневно распахнулись, а из рта разгневанной фурии вырвался возмущённо-негодующий выкрик:
– Сдурел?!.. Тебе что, жить надоело?! – после чего, отпустив шею следопыта и потирая ушибленную голову, а также наконец осознав, что заснула на посту, чуть менее яростно добавила, – я же тебя убить могла, идиот! Что на тебя нашло? Или у тебя такой оригинальный способ людей поутру будить?
Следопыт невольно вспомнил, как его самого прошлым утром разбудила другая сестричка. Уж точно не так грубо. А ещё мельком подумал, как всё-таки хорошо, что самые жуткие предчувствия порой оказываются неверными.
– Прости. Просто мне показалось…
– Что меня пришибли?.. Нет, как видишь, но за беспокойство спасибо, хотя ты меня сам чуть не пришиб. Только Корке не говори, что я заснула. Тогда, так и быть, забуду, что ты меня головой об дерево.
– Вы чего тут орёте? – послышался из палатки палатки недовольный голос только что помянутой особы. – Потише нельзя? Обязательно нужно людям посреди ночи спать не давать?
Молчун подозрительно посмотрел на Дэну. Ну, он-то мог относительно времени суток ошибиться, но эта стукнутая должна же видеть, что вокруг темно?
– Чего уставился? – недовольно буркнула амазонка, перехватив его взгляд.
– Да вот, пытаюсь понять, сейчас ночь ещё, или уже утро?
– А у меня что, это на лбу написано?
– Ответь на вопрос.
– Сам же сам слышал – ночь.
– Это сестра твоя сказала, а ты-то мне как раз про утро говорила.
– Ну чего ты ко мне прицепился! Иди лучше спи дальше, пока возможность есть. А я больше не усну, обещаю.
Незаметно подобрав подвернувшуюся под руку еловую шишку, Габриэль сделал вид, что возвращается в палатку. И уже от её порога стремительным движением запустил шишкой прямиком в лоб Дэны. Конечно, оставался риск, что его предположение ошибочно, и сейчас он добавит девчонке ещё одну травму только уже на противоположной стороне головы, но последовал автоматический защитный взмах рукой, и вот уже шишка крепко зажата в её ладони.
Следопыт неспешно развернулся и вновь вернулся к девушке.
– Поговорим? – вежливо предложил он.
Дэна вздохнула и с неохотой ответила:
– Да виделась я с ней, виделась. Теперь вот, так же, как и ты, не могу день от ночи отличить. Только не поняла ещё, хорошо это, или плохо.
Габриэль продолжал молчать, ожидая продолжения. Девушка снова вздохнула и обречённо произнесла:
– Вижу, от тебя не отделаешься. Давай уж тогда немного подальше отойдём, чтобы Корку снова не будить и не бесить.
Молчун кивнул, и они оба неслышно двинулись в сторону от лагеря. Саженей через сто им подвернулись два лежащих рядом друг с другом дерева. На них они и присели, расположившись лицом к лицу.
– Собственно, рассказывать мне почти нечего, – начала девушка. – Вскоре после того, как вы отправились спать, появилась она, позвала за собой, а затем, чтобы я начала ей доверять, как она выразилась, наградила вот этим, – Дэна указала на свои глаза. – Ещё сообщила, что её зовут Елава и просила вам передать, что Бента внутри круга нет, и найти его она не смогла нигде. А потом она просто исчезла. Теперь удовлетворён?
– А сама-то как думаешь?
– Как я думаю? Я думаю… нет, не так, я просто уверена, что пора обо всём рассказать папуле. А если ты не хочешь, чтобы я это сделала, расскажи мне про ведьму сам всё, что знаешь.
– Это угроза?
– Расценивай как хочешь. Но мне надоело, что я покрываю неизвестно что. Корка мне успела донести, что ты с колдуньей пообщался, и я хочу знать то же, что знаешь ты.
– Справедливо. Но, к сожалению, добавить могу немногое. Елава гораздо старше, чем выглядит, потому что, как выяснилось, она знала даже мою покойную бабушку. Ещё она по каким-то пока неведомым мне причинам покровительствует нашей семье. Я спрашивал, но она ответить не удосужилась. Кстати, того волка, что помог нам верёвку через пропасть перетянуть, она подослала. И сейчас я ещё одну важную деталь припомнил, про которую она упомянула. Там, куда мы идём, магия вроде бы не действует, так же, как и в повстречавшихся на нашем пути ямах.
Дэна нахмурилась.
– А она не знает – почему? – озабоченно спросила девушка.
– Нет. И это её тоже очень беспокоит.
– Кажется, начинаю понимать, почему папуля ведёт с собой такой большой отряд и почему столь рьяно обучал нас боевому мастерству в ущерб овладению магией. Да, но тогда получается, что он готовился к этому походу давным-давно, а нам ничего не говорил. Может, ты ещё что-нибудь упустил или забыл?
Молчун задумался. Выкладывать информацию о пришельцах из другого мира он по-прежнему не торопился. Про казус с несостоявшимся поцелуем тоже сообщать совсем не обязательно. Неожиданно он вспомнил, каким образом ему удалось колдунью увидеть.
– Ну, ещё во мне спит маг, как выяснилось, – решился он раскрыть самую свежую новость о себе.
От неожиданности Дэна вскинулась, едва не приложившись головой о дерево повторно, и даже побледнела слегка.
– Это тоже она тебе сказала? – с дрожью в голосе спросила амазонка.
– Ну да. А что это тебя вдруг так испугало?
– Габриэль, колдуны… ну, то есть мужчины с магическим даром, встречаются очень редко. Ведьм во много раз больше. Но это не самое главное. Колдуньи, ведьмы, волшебницы, называй как хочешь, часто рождаются в самых обычных семьях у самых обычных людей, но колдуны обязательно имеют где-то среди своих предков очень и очень сильную ведьму. А очень сильные ведьмы живут о-очень долго. Тебя это ни на какую мысль не наводит?
Настал черёд побледнеть следопыту. Сколь ни невероятным казался напрашивающийся вывод, но он идеально всё расставлял по своим местам. Сразу становились понятными и необъяснимое благоволение к семье Молчуна со стороны Квакающего леса, и та неожиданная опека, до которой почему-то снизошла по отношению к нему Елава. А если пойти в умозаключениях ещё дальше, то можно допустить, что его вероятной много раз прабабушке, коль скоро хозяйкой леса является она, по меньшей мере, лет триста. Во всяком случае, на протяжении примерно стольких лет действует его проклятье, и именно такой срок называли и амазонки, и магистр. Понятно теперь, почему ведьма не горела желанием с ним целоваться при её-то возрасте, да ещё с правнуком.
От осознания всего этого Габриэля аж передёрнуло.
– Может, это всё-таки не она? – неуверенно предположил Молчун.
– Может. Но согласись, что уж очень похоже на правду.
Следопыт лишь обречённо кивнул. Он не знал, радоваться ли ему или горевать из-за неожиданно свалившейся на него правды, которая, впрочем, всё же нуждалась в подтверждении. В очередной раз его поразила способность девушки мгновенно сопоставлять одно с другим. Похоже, её сообразительность работала столь же быстро, сколь и её умение хватать на лету стрелы, не говоря уже о шишках.
– И знаешь, что ещё мне пришло сейчас в голову в связи с этим? – вновь заговорила амазонка. – Я начинаю подозревать, что Его Преосвященству тоже давно известно о твоём родстве с Квакающим лесом. Ты не просто проводник, Габриэль, ты ключ к чему-то большему. То-то нас с Коркой с самого начала смущало, что папуля, который гнал в шею любых мужиков, которые всего лишь посмотрели в нашу сторону не так, тебя нам обеим прямо-таки подсовывает. Если честно, то мне неприятно осознавать, что он нас всех, и тебя в том числе, просто использует.
– Обычное дело для тех, кто обладает силой и властью. Хочется всё же надеяться, что за его поступками стоят благие намерения.
– Мне тоже. Ладно, отправляйся досыпать, а я продолжу караулить.
– Неужели ты думаешь, подруга моя Дэна, что я смогу теперь заснуть? А кстати, неужто в колдовском арсенале нет каких-нибудь способов, чтобы не спать?
– Способы есть, но использовать их без острой необходимости крайне нежелательно. Усталость нельзя убрать совсем, её можно только отодвинуть, но тогда она накапливается и может обрушиться на тебя всей своей накопленной тяжестью в самый неподходящий момент, когда ты меньше всего этого ждёшь. Если накопить слишком много, можно вообще внезапно умереть. Совсем не спать, наверное, могут только боги.
«Нужно будет поинтересоваться у Ильи при случае», – подумал про себя Молчун, вслух же произнёс совсем другое, вспомнив о фляге с виски:
– Тогда просто немного снимем напряжение.
Сделав пару небольших глотков, он протянул ёмкость амазонке, сопроводив предупреждением:
– Рекомендую ограничиться маленьким глоточком, иначе свалишься, как от целого кувшина крепкого вина. И имей в виду, что с непривычки может дыхание перехватить.
– Это Елава тебе дала? – подозрительно понюхала содержимое Дэна.
– Она.
Сообщать, что колдунья являлась всего лишь передаточным звеном между ним и чёртом, Габриэль не собирался. Он и так слишком много всего рассказал.
– Ладно, под твою ответственность, – промолвила юная воительница, и с опаской отважилась пригубить содержимое фляги.
Глаза её предательски заблестели, но остальные чувства и эмоции ей удалось скрыть. В отличие от сестры, Дэна ограничилась лишь одним глотком, довольно большим, правда. Переждав минуту-другую и проанализировав свои ощущения, она спросила:
– Так Корка от этой микстуры так шустро спать свалилась?
Следопыт кивнул.
– А как ты различаешь, когда день, а когда ночь? – безо всякого перехода задала она новый вопрос.
– Если небо чистое, то можно по солнцу или по звёздам. А так – по звукам всяким, они ночью и днём заметно различаются, по насекомым, по летучим мышам, спят все опять же ночью, когда ты среди людей. Привыкнешь, это не так уж сложно. Вот в лесу иногда бывает сразу не понять, особенно ближе к утру, как сейчас, например. Но имей в виду, если заберёшься в какой-нибудь глухой погреб или глубоко в пещеру – там будет так же темно, как и при прежнем зрении. Правда, достаточно засветить самый крохотный огонёк, как сразу же всё вокруг видишь. Хватает даже гнилушки, которые порой светятся в темноте, или светлячка. Спать только не очень удобно, веки слабо свет глушат, но к этому тоже привыкаешь. Да ты сама только что так спала. А можно чем-нибудь плотным глаза накрыть, тогда это как в погребе. Но мы с тобой совсем позабыли про Бента за этими разговорами. Вдруг он вернулся и нападёт на палатку с Корой, пока нас рядом нет?
– Уже не нападёт, раз ещё не напал. Слышишь? Лагерь уже просыпается.
Это верно, со стороны лагеря действительно доносились характерные звуки пробуждающегося после ночного сна становища.
– Корке когда обо всём расскажем? – спросила Дэна напоследок, вставая.
– Не сейчас. Вот в путь тронемся, тогда и расскажем. На ходу мы меньше внимания привлекать будем. Не удивлюсь, если Геддо или Шлёп-Нога уже у палатки, и только и ждут, когда мы проснёмся и вылезем.
Молчун как в воду смотрел. И «оружейная лавка», и рыжий лучник уже находились именно там, и сейчас деловито налаживали костёр под уже висящим на треноге котелком. Поблизости, на мокрой от росы траве, лежал раскрытый куль с мелкодроблёной пшеницей, рядом с которым ещё стояла какая-то деревянная баклага небольшого размера. Дроблёнка варилась намного быстрее, чем цельное зерно, да и на вкус была приятнее.
Оба солдата с явным недоумением уставились на появившихся из лесу проводника с девушкой, будучи, видимо, уверенными, что те ещё сладко спят. По физиономии Геддо читалось, что у него на языке вертится очередное скабрезное замечание, но на сей раз он от него воздержался, лишь удивлённо проговорив:
– Здрасьте вам из лесу, а кто ж тогда в палатке?
– Тот, кого с нами нет, дружище, – улыбнулся Габриэль. – Чем на завтрак угощать будете?
– Дык, сам, что ли, не видишь? Кашей с мёдом. С разносолами, я уже вроде говорил, нонче тяжко. Запасов добрых нету, охоту тоже никто не снаряжает. Я пытался тут Шлёпу подговорить чего-нить мясного подстрелить, так он отказывается.
– Ага! – возмутился Шлёп-Нога. – А перед капитаном ты за меня потом отчитываться станешь? Тебе надо, вот иди сам и стреляй!
– Ну дурак же ты, рыжий! Я ж из лука и в дерево вот это с десяти шагов не попаду, – Геддо ткнул пальцем в тот самый ствол, от которого пострадала голова Дэны, – а ты меня стрелять подговариваешь. Не моё это. Вот, ежели б кабан какой смирно стоял, то такого я б мечом либо пикой легко взял. Тока не стоят они передо мной что-то.
– Потому мы и станем кашу на завтрак лопать, – заключил Шлёп-Нога. – А пока она будет вариться, я, так и быть, тебя стрелять поучу. Слышь, Молчун, давай сюда твой лук, а то я свой не захватил.
– Да, пожалуйста, – ответил следопыт, и полез в палатку.
Через миг раздался дружный сдвоенный «ой», за которым немедленно последовали такие же сдвоенные весьма крепкие выражения, потому что, распахнув полог и не глядя сунувшись в палатку, Габриэль с треском столкнулся лоб в лоб с вылезающей наружу Корой в самом буквальном смысле. У него аж искры из глаз посыпались. Ну, так ему показалось.
– Смотри, куда прёшь своей тупой башкой, кабан неуклюжий, что б тебя! – возмущённо рявкнула амазонка, потирая лоб.
Утро ещё только начиналось, а уже вторая голова от следопыта пострадала. Вернее, третья, если считать и его собственную.
– Нижайше прошу вашего прощения, сударыня, я не нарочно вам боль причинил, – повинился он, с болезненной гримасой ощупывая собственную шишку. – Ещё раз извини, но ты не могла бы передать вот этому рыжему молодому человеку мой лук? Тебе за ним ближе тянуться.
Голова Коры вновь скрылась за пологом, и после немного затянувшейся паузы послышался её недовольно-недоумевающий голос:
– Нет тут никакого лука. Может, ты его во время своей ночной прогулки где-то потерял?
– Так ты вчера ещё и гулять ходил? – отреагировал на слова амазонки Геддо. – Мне показалось, что после ужина ты сразу спать завалился. Не?
– Как есть завалился, – поспешил развеять сомнения солдата следопыт. – Кора что-то путает то ли спросонья, то ли от лобового сотрясения. А ты посмотри-ка внимательно слева, дорогуша, я его там вдоль стенки ещё с вечера положил.
– Это у тебя сотрясение твоей дурной тыквы! Я ещё способность видеть не утратила. Говорю же – нет тут ничего! Не веришь – сам иди ищи!
Молчун глухо рыкнул и полез внутрь. В качестве содержимого в палатке обнаружилась Кора с гневно сверкающими глазами и уже заметно набухшей шишкой над ними, его изрядно помятый вещевой мешок, его же меч, парные мечи амазонки, которые она ещё не успела на себя нацепить, полный колчан со стрелами – и всё. Искомого лука там не было. Дорогостоящее изделие лессинских мастеров, из которого позапрошлым вечером следопыта кто-то едва не подстрелил, бесследно исчезло.
– Видать, не судьба тебе сегодня, дружище, стрелять научиться, – хмуро сообщил вылезающий обратно Молчун. – Кто-то мой новый лук, похоже, ночью умыкнул.
– Как это умыкнул? – недоумевающее вопросил Геддо.
– Уж не знаю. Кому-то он, судя по всему, приглянулся. Не знаете случайно, кто бы это мог быть?
– Я не брал, зуб даю! – сразу же поспешил отвести от себя подозрения Шлёп-Нога. – Я б много чего за такую игрушку отдал, но чтоб спереть аки тать подлый?.. Это ж самое, что ни на есть, паскудство!
– Во-во, – поддержал Геддо лучника, – оно самое! Голыми руками удавлю ворюгу, коль поймаю!
– Сразу давить не надо, – поспешил внести поправку Габриэль, – вора, коли поймаем, сперва следует Его Преосвященству на допрос отволочь. Лук-то я от него в подарок получил, ему и дознание вести. Он это дело хорошо умеет.
Сестрички в обсуждение пропажи не включились, но взглядами меж собой и следопытом обменялись понимающими. Теперь в любой момент можно ждать нового покушения. Хотя к нему и безо всякого лука следовало постоянно быть готовыми.
Завтрак прошёл в молчании, и только Геддо время от времени вставлял реплики о том, что он сделает с вором, попадись тот ему в руки. Видимо, уточнение Молчуна о доставке ночного татя на допрос к магистру, буде татя удастся изловить, показалось здоровяку недостаточно убедительным.
Котелок уже почти прикончили, когда к вкушающей завтрак компании с мрачной миной приблизился Кадан.
– Господин Келон, – заговорил он брезгливым тоном с неприкрытым сарказмом, будучи недовольным, видимо, что его используют в качестве простого гонца. – Простите, что отрываю вас от столь приятного времяпровождения в благородном обществе, но Его Преосвященство желает видеть вас незамедлительно. Одного, – уточнил он с кривой ухмылкой, осадив вскочивших на ноги сестричек.
Приказ прозвучал недвусмысленно, а неповиновение в планы следопыта пока не входило, да и повода вроде не было, так что он просто молча встал и пошёл.
Шатёр магистра ещё не был убран, а поскольку рядом с ним инквизитора не наблюдалось, Габриэль уверенно зашёл внутрь и слегка опешил. Было от чего. Во время предыдущего посещения обстановка внутри шатра являла собой чуть ли ни пример аскетизма, зато сейчас вдоль противоположной стены раскинулось широкое ложе с периной, одеялом и подушками, в центре же, немного ближе ко входу, стоял хоть и не слишком большой, но массивный и крепкий деревянный стол, за которым, сидя в удобном кресле, расположился Зеан. Ещё одно кресло стояло с другой стороны стола. Что характерно, сам шатёр изнутри сейчас казался заметно просторнее, нежели представлялось снаружи. Обман зрения или колдовство? На последнее больше похоже, особенно с учётом мебели, которую мулы на себе точно не перевозили.
Магистр оторвал взгляд от какой-то бумаги, похожей на карту какой-то местности и придавленной к столу по углам камешками, и тоном радушного хозяина с вежливой улыбкой произнёс:
– Рад вас видеть, голубчик. Утра вам доброго и присаживайтесь, не стесняйтесь, – инквизитор кивнул на свободное кресло. – Чувствуйте себя как дома. Успели позавтракать?
– Почти. Вам тоже доброго здравия, Ваше Преосвященство. Чем обязан?..
– Да ничем, дорогой мой господин Келон, ничем вы мне не обязаны. Скорее, обязан вам я. Позвольте угостить вас кофе.
В следующую секунду на столе перед Молчуном материализовалась изящная чашечка, почти доверху наполненная горячей тёмно-коричневой жидкостью, от которой тянулся незнакомый, но довольно-таки приятный аромат. Следом появилась блюдечко с небольшими белыми кусочками, немного напоминающими соляные камешки, и маленькая серебряная ложечка. Надо полагать, вся обстановка в шатре возникла подобным же образом. Габриэлю ещё больше захотелось, чтобы спящий в нём маг пробудился как можно скорее. Уж больно удобства очевидны.
– Эти кусочки придадут напитку сладость, – пояснил магистр. – Рекомендую добавлять по одному, чтобы не пересластить. Они в горячем напитке очень хорошо растворяются. Что это у вас за вздутие на лбу, кстати?
– Да так, о дерево стукнулся, – соврал следопыт, невольно краснея. – А как это называется? – полюбопытствовал он, возвращаясь к белым камешкам и уводя внимание Зеана от своего лба.
– Называются они – сахар. Но у нас делать его научатся ещё нескоро, так что, кроме как у меня, вы вряд ли где-нибудь ещё сможете его попробовать. Как и сам напиток, кстати. Зёрна, необходимые для его приготовления, тоже ещё очень нескоро начнут в эти края завозить. Пирожное не желаете?..
– Спасибо, но я уже каши с мёдом навернул.
– Как хотите. Но сколь ни приятно мне вас угощать, пригласил я вас не только за этим. Да вы пробуйте кофе, голубчик, пробуйте, не стесняйтесь. Понравится – я вам ещё сделаю.
– Благодарю вас, Ваше Преосвященство.
Молчун бросил в чашку белый камешек и поднёс её ко рту.
– Сначала ложечкой помешайте, – посоветовал инквизитор, – иначе сладость не сразу проявится.
Следопыт вернул чашку на стол и неуклюже поводил внутри неё ложкой. Вроде бы простое действие, но прежде в такой малюсенькой посуде ему не доводилось его воспроизводить. Это несколько иначе, чем варево в котле черпаком мешать. Наконец загадочный напиток всё же достиг рта, и Габриэль попытался понять и оценить его вкус. Непривычный и даже как будто немного отдаёт горелым, но, в общем-то, пить вроде можно, хотя не сказать, что шибко вкусно.
– Вкусно, – произнёс он, не желая обижать хозяина.
– Замечательно. А теперь мне бы хотелось немного поговорить с вами о той женщине, с которой вы встречались сегодня ночью.
От неожиданности Молчун едва не выронил чашку. Во всяком случае, часть кофе он расплескал, пролив его и на стол, и на себя.
– Простите, голубчик, я совсем не хотел вас напугать.
Небрежно взмахнув рукой, магистр ликвидировал последствия от пролитого кофе, а чашка вновь оказалась полной.
– Поверьте, я не шпионю за вами, – продолжил между тем Зеан, – просто силы нам противостоят очень серьёзные, вот и приходится за всем следить. Я, честно говоря, думал, что после противостояния с Дэной она больше открыто не покажется, но ошибся, как оказалось.
– Так вы всё знали?
– Дорогой мой, это моя святая обязанность – по возможности знать, если и не всё вообще, такое попросту невозможно, то как можно больше из того, до чего могу дотянуться. Эта ведьма уже не первый день вокруг нас вьётся, но не делает нам ничего плохого и даже помогает немножко, чему я только рад. Я потому до сих пор против неё ничего и не предпринимал. Да. Но вот беда: мне так и не удаётся пока понять, каким образом на нашем пути возникают лишённые магии препятствия? Она что-нибудь вам об этом, голубчик мой, говорила?
Скрывать очевидное теперь смысла не имело, поэтому, успев немного оправится от потрясения, следопыт ответил почти честно:
– Примерно, то же самое, что и вы, Ваше Преосвященство. Не может она пока выяснить, откуда это идёт, и кто за этим стоит. Но она мне поведала ещё одну любопытную подробность: там, куда мы идём, магии тоже нет, прямо как в этих встретившихся нам на пути ямах, и вот об этом, магистр, вы определённо что-то знаете.
Инквизитор нахмурился и некоторое время в задумчивости барабанил пальцами по столу.
– Да, – промолвил он наконец, – так и есть. В том смысле, что магии там нет. Только вот природа происхождения этой особенности, как мне мыслится, там несколько иная, да и свойства несколько отличаются от тех, что мы с вами до сих пор встречали. Надо бы мне всё же с этой ведьмой встретиться и обсудить проблему совместно. Глядишь, сообща что-нибудь и скумекаем. Сможете устроить?
– Как, интересно?
– Как, как! Да потому что она твоя кровная родственница, дьявол тебя побери, Габриэль, и тебя послушает! Об этом, надеюсь, она тебе рассказала?!
Временами Зеан, возможно, от излишнего волнения, переходил на «ты» и несколько утрачивал свою обходительность, но Молчун сам был достаточно взвинчен, поэтому предпочёл не обращать внимания на подобные мелочи.
– Нет, не рассказала, – опроверг он предположение инквизитора, – но мы с Дэной сами догадались.
– Только об этом? – почему-то настороженно спросил магистр.
– А есть что-то ещё? – в свою очередь насторожился следопыт.
– Нет-нет, это я так, к слову пришлось, и прости, что нагрубил. Волнуюсь что-то. Да. Кстати, – инквизитор свернул на несколько иную тему, – я рад, что твои отношения с моими девочками значительно улучшились, но настоятельно не рекомендовал бы заходить в них слишком далеко.
– Вы мне угрожаете?
– Да упаси вас господь, голубчик, – вновь вернулся к вежливому обращению Зеан, – абсолютно никаких угроз с моей стороны. Просто дружеский совет, чтобы потом нечаянно конфуза не вышло.
– Не люблю я, когда говорят загадками, Ваше Преосвященство.
– И правильно, и не любите, но ответы на некоторые не всегда следует знать. До поры, во всяком случае. Так вы поспособствуете моей встрече со старушкой?
«А вот это я как-то упустил», – проскочила запоздалая мысль в голове следопыта. – «Инквизитор, наверное, мнит мою прабабку, в чём можно больше не сомневаться, древней старухой, а она теперь едва старше его воспитанниц выглядит».
– Хорошо, – внезапно согласился Молчун, сообразив, что ничем сейчас не рискует, – если мне представится такая возможность, я обязательно передам ей вашу просьбу. Есть ещё что-нибудь, что нам следует обсудить или сделать, или я могу уже идти?
– Конечно, есть. Вы ещё свой кофе не допили, голубчик.
Габриэль хмыкнул. Про стоящий перед ним напиток он уже напрочь забыл. И чтобы получить хоть небольшую компенсацию за доставленные переживания, он позволил себе неспешно допить всю чашку. А уже приканчивая её, он как будто ощутил небольшой прилив бодрости. Это совсем не виски. От той микстуры сначала расслабуха наступает, а затем спать хочется. Интересно, что получится, если их смешать? Стоит, пожалуй, получше познакомиться с этой кофией.
– Когда выступаем, Ваше Преосвященство? – спросил он деловито, поднимаясь с кресла и пересыпая из блюдца в карман кусочки сахара. Зеан всегда может себе ещё наколдовать, если захочет.
– С минуты на минуту, только приберусь тут немного. И напрасно вы их в карман положили, господин Келон, потом руки будут липкими. Лучше поместите в кулёк, – магистр шевельнул пальцами и протянул Молчуну невесть откуда появившийся в его ладони бумажный конус. – Да, и не рассказывайте, пожалуйста, никому, что вы здесь видели, – для наглядности он обвёл рукой вокруг себя, – но вы и сами, надеюсь, об этом догадываетесь.
Следопыт кивнул и покинул шатёр. Всё-таки он совсем не понимал магистра. Что за игру тот ведёт? Что ещё он обо всех знает? Какие ещё ниточки держит в своих руках, чтобы в нужный момент за них дёрнуть? И нужно ли, чтобы Елава с ним встречалась? Но тут Габриэль был абсолютно уверен, что это не ему решать. Пусть прабабка сама определяет свои поступки. Он ей только передаст просьбу инквизитора, да и то лишь в том случае, если она соизволит ещё раз показаться ему на глаза.
Прабабка. Это ж надо такое?! Да не просто пра, а много раз пра! И ведь сама так и не призналась! Ходила вокруг да около, другом семьи прикидывалась, а правду так и не сказала! Чего-то боится? А чего вообще можно бояться с её-то способностями?! И ведь это из-за неё, судя по всему, триста лет никому ходу в лес не было! Почему, интересно? Чудовищем она ему совсем не показалась. Или же у Квакающего леса ещё какие-нибудь тайны имеются?
«Прижму бабку к стенке и учиню допрос!», – решил для себя следопыт. – «Если позволит, разумеется», – признался он сам себе честно.
Его собственная палатка была уже убрана и приторочена к одному из мулов. Геддо с рыжим лучником успели уйти, зато обе амазонки напряжённо взирали на него с немым вопросом в глазах. Шишка на лбу Коры уже приобрела тёмно-багровый оттенок, и он непроизвольно пощупал свою, поморщившись при этом от ощутимой боли. Лучше бы не трогал.
– Вам обоим очень идёт, – злорадно констатировала Дэна, переводя взгляд с одного лба на другой.
– Заткнись, – цыкнула на неё Кора, – а то и тебя сейчас такой же штукой награжу!
– Ага, щас! Посмотрю, как у тебя это получится. К тому же у меня уже есть, только с другой стороны и под волосами не видно.
– Тоже Габриэль постарался? – поинтересовалась Кора.
– А-а… нет, – девушка сообразила, что правда может указать на тот факт, что она заснула на посту, – споткнулась неудачно.
– Ну-ну, не хочешь рассказывать – не надо, – не поверила ей сестра. – Лучше послушаем, что ещё затеял наш папуля.
Взоры юных воительниц вновь обратились к следопыту, но Молчун молчал. С чего они вдруг решили, что он сразу же поспешит им всё выложить на блюдечке? Приглашали-то его одного. Пусть помучаются.
– Мы сейчас выступаем, – произнёс он наконец.
– И это всё?!.. – возмутилась Дэна.
– Пока всё, – отрезал следопыт и, подхватив свой мешок с амуницией, зашагал в голову начавшей строиться колонны.
Кора добродушно ухмыльнулась, сразу ухватив суть поведения проводника, зато её сестрёнка довольно грязно выругалась и показала спине Габриэля неприличный жест, после чего обе двинулись следом за ним.
Вокруг уже вовсю наяривала лесная жизнь, доносясь отовсюду разношёрстным многоголосьем. Лесу не было никакого дела до кучки вооружённых людей, что упорно пробиралась на запад сквозь его дебри. По верхушкам деревьев весело постреливали солнечные лучи, но у самой земли всё ещё царил полумрак.
Люди практически перестали обращать внимание на беспокойство, которое поначалу вызывал у всех Квакающий лес. Да и само гонящее всех прочь воздействие постепенно угасало, так как главным образом было сконцентрировано вдоль границы, и чем дальше от неё удалялись, тем слабее оно становилось.
Продвижение отряда сегодня пока шло без происшествий, поэтому все довольно быстро втянулись в походный ритм и монотонно вышагивали вслед за проводником, растянувшись среди деревьев длинной змеёй.
Самая сложная задача была у следопыта, которому требовалось выбирать такой маршрут, чтобы труднопроходимые места оставались в стороне. Это было достаточно проблематично из-за того, что прежде бывать ему тут не доводилось, поэтому приходилось полагаться на интуицию. Пока она его особенно не подводила. Совсем уж избегать буреломов и заболоченных мест не получалось, но удавалось их довольно быстро обходить.
Дэна понемногу успокоилась, и Молчун с ней на пару посвятили Кору в подробности своих встреч с Елавой. Потом следопыт снизошёл до того, чтобы частично поведать обеим некоторые детали своей беседы с магистром и даже угостил взятым с собой сахаром. К его несказанному удивлению девушки прежде вообще не подозревали о его существовании, как и о кофе, кстати. Тот факт, что инквизитор скрывал от них свои гастрономические секреты, заметно подпортил амазонкам настроение. Обе продолжали идти молча и лишь сосредоточенно поглядывали по сторонам.
Неожиданно произошёл довольно-таки странный казус, заставивший сестричек понервничать, а Габриэля немного развеселивший. В лесу, как и положено любому нормальному лесу, во множестве водились комары, доставлявшие путешествующим через него путникам определённые неудобства, иногда весьма значительные. Но амазонки легко справлялись с этой проблемой при помощи простейших заклинаний, а следопыт давным-давно с успехом использовал один из рецептов, который унаследовал от покойной бабушки, так что все трое от укусов практически не страдали. Но тут, словно по волшебству, иначе и не скажешь, на обеих девушек набросился целый рой этих мелких кусачих тварей. Смотреть, как они одновременно с удивлением и остервенением дубасят себя по открытым частям тела, действительно было забавно.
Неожиданная и непродолжительная атака кровососов прекратилась также внезапно, как и началась.
– Неправильное заклинание применили? – с улыбкой поинтересовался Молчун.
– До сих пор работало безотказно, – пробурчала Дэна, почёсывая покусанные руки и шею с лицом.
– По-моему, против нас кто-то применил обратное заклинание, – предположила Кора, проделывая то же самое, – может, это ваша Елава развлекается?
– Зачем ей это? – усомнился следопыт.
– Да кто ж знает, что у этой ведьмы на уме, – поддержала сестру Дэна. – Не очень-то я ей доверяю, хоть она и твоя бабка. Вдруг она решила таким способом нас от тебя отвадить?
– Глупости, милая, она наоборот хочет, чтобы вы обе были рядом со мной. Уверяю, Елава не имеет к этим комарам никакого отношения.
– Тебе хорошо говорить, тебя не кусали, – буркнула амазонка. – Я всё же у неё спрошу, если доведётся ещё встретиться.
– Сомневаюсь, что она тебе правду скажет, – прокомментировала Кора. – Но вот чего я не понимаю, так это избирательности нападения. Габриэль шёл посерёдке между нами – и хоть бы что.
– А я невкусный. Это вы молоденькие да сладенькие, а моя шкура для комарья слишком грубая. К тому же я против них не колдовство применяю, а зелье специальное. Супротив него никакие обратные заклятия не сработают.
Будто бы в насмешку, сходу опровергая это утверждение, на Молчуна резко спикировало персональное полчище комаров, вынудив и его с неистовством заняться самоизбиением. Теперь уже сестрички покатились со смеху. Благо их в этот раз ни один комар не тронул.
– Кажись, твоё зелье им тоже по вкусу пришлось, – съехидничала Дэна. – Кроме того – это справедливо. А то почему-то одни должны страдать, а другие нет.
– Какая ты добрая, – теперь и следопыт начал чесаться. – Если следовать твоим рассуждениям, то на земле никого бы уже не осталось. Потому что, стань всё по-твоему, когда умер один, то и все остальные должны. Советую пересмотреть твои взгляды на справедливость.
– Вы не о том думаете, – переключила Кора внимание борцов за справедливость на себя, – лучше подумайте, что эти кусачие нападения могли означать? Ведь очевидно же, что они не сами по себе произошли, а кем-то или чем-то спровоцированы. Есть идеи?
– У меня нет, – честно признался Молчун.
– У меня тоже, – вздохнула Дэна. – Да и вообще: за каким чёртом кому-то понадобилось насылать на нас комаров?
– А, по-моему, очень даже понятно, – высказалась Кора, – кому-то потребовалась наша кровь. Вот только зачем?
Все трое нахмурились. Действительно, если нападение было намеренно кем-то подстроено, то такое предположение вполне могло оказаться верным. И это сильно настораживало, потому что кровь, особенно человеческая, насколько это было известно юным колдуньям, использовалась лишь в самых тёмных колдовских ритуалах и заклятьях. Сами они с кровью никогда не работали, но в колдовских книгах, что имелись у магистра, о таком упоминалось.
– Вот что, – озабоченно заговорил Габриэль после того, как девушки поделились с ним своими подозрениями, – одна из вас сейчас же должна отправиться к Его Преосвященству и всё о комариной атаке ему доложить. Об этом ему точно следует знать, и чем быстрее, тем лучше.
Кора лишь согласно кивнула и, развернувшись, немедленно побежала к середине колонны, где обычно находился инквизитор.
Следопыт и оставшаяся с ним амазонка какое-то время продолжали движение в молчании, погрузившись каждый в собственные мысли. И если Дэна прокручивала в памяти всё, что могло каким-то боком относиться к колдовству с использованием человеческой крови, то Молчун пытался придумать, каким образом связаться с Елавой и поставить её в известность об этом подозрительном и, возможно, опасном происшествии. А ещё лучше как-то связаться с Ильёй или с кем-нибудь из его волшебных друзей. Невольно его рука ухватилась за ремешок, который прежде был связан с Макаком, но теперь по дурости его взбалмошной спутницы настроен на неё же.
Непроизвольный жест не укрылся от её глаз и сразу же повлёк за собой ассоциативный вопрос:
– Обо мне думаешь, или бабушку вспомнил?
– Бабушку, – и у Габриэля в голове точно так же по ассоциации родилась мысль, которую он сразу же и озвучил:
– Может, той ведьмой в моём роду была именно она, а вовсе не Елава?
– Ты сам-то в это веришь?
– Нет, – честно признался следопыт. – Уж такое я бы, наверное, заметил. Просто вопрос родился прежде, чем я успел себе на него ответить.
– И знаешь, что из этого следует?
– Что? – не уловил подвоха Молчун.
– Что ты нам наврал, утверждая, что шнурок тебе от бабушки достался. Ведь, если она не была ведьмой, то никак не могла на него заклинание призыва повесить.
– Не надо меня путать! – изобразил возмущение Габриэль. – Раз оставила, значит, была! Только вряд ли достаточно сильной, чтобы её внук колдуном уродился. Сама же мне рассказывала, что ведьма в роду очень сильной должна быть! А сильная с твоих же слов до сих пор была бы жива-здорова!
– Да не злись ты. Уже и поразмышлять вслух нельзя.
– Почему-то твои размышления чересчур на обвинения смахивают!
– А твоя настойчивость на подтверждение вранья.
Следопыт примолк. И правда, зачастую слишком усердная защита при попытке оправдаться, да ещё сопровождаемая переходом в нападение, лишь укрепляет подозрения во лжи. Нет, но какова девчонка! Порой её сообразительность просто пугает! Такую не стоит иметь среди врагов. Сестрички вообще с завидной регулярностью демонстрируют чудеса проницательности и умение сопоставлять даже самые малозначительные на первый взгляд факты. Им бы в розыске при воеводстве работать с такими-то способностями, да только кто ж туда женщин допустит.
Несмотря на многочисленные отвлекающие факторы, Молчун не забывал смотреть вперёд и по сторонам. Это было необходимым качеством в его профессии и происходило, по сути, автоматически. Ему не нужно было специально напоминать себе, что следует высматривать дорогу. А она, дорога, сегодня на удивление пока что обходилась без сюрпризов. Разве что за исключением комаров. Вот уже полдня прошло, но ни завалов, ни ям, ни болот искусственных на их пути до сих пор не встретилось. Даже деревья на голову не падают. Вроде бы радоваться надо, но после предыдущих злоключений такое затишье лишь усиливало тревогу.
Через некоторое время к идущим во главе колонны следопыту с Дэной вновь присоединилась Кора, но уже не одна, а вместе с магистром. Зеан, как почти всегда, добродушно улыбался, но Габриэль сумел распознать за этой улыбкой тщательно скрываемое напряжение. Понятное дело, что перед солдатами инквизитор обязан выглядеть авторитетно и уверенно. Упаси бог, чтобы кто-нибудь из них усомнился, что глава экспедиции не контролирует обстановку. Такова уж участь предводителя. Даже если ты понятия не имеешь, что делать, подчинённые об этом знать не должны, иначе может воцариться хаос.
– Позвольте я пойду рядом с вами, голубчик, – магистр размеренно переставлял посох в такт шагам, – все новости у вас здесь, впереди, а без них монотонная ходьба утомляет, и не столько ноги, сколько разум.
Непонятно, кого хочет обмануть Зеан подобным заявлением. Себя, что ли? Или же его слова предназначаются тем, кто идёт вслед за ними, если услышат ненароком? Вероятно, второе.
– Как изволите, Ваше Преосвященство, – дипломатично ответил Молчун.
– Изволю, изволю. Да. К тому же нам есть о чём поговорить. Вы ничего не заметили необычного прямо перед тем, как на вас набросились комары?
– Нет, – ответила за всех Дэна, – а мы что-то должны были заметить?
– Я надеялся. Неужели в самом деле ничего не почувствовали?
– Ничего такого, – не очень уверенно произнёс Габриэль, – а вы, Ваше Преосвященство?
– Да что ты заладил, преосвященство, преосвященство. Вокруг чёрте что происходит, а ты всё этикет блюдёшь. Девочки, как вы могли не ощутить рядом с нами какую-то просто-таки чудовищную силу? Наверное, слишком были заняты вашими комарами. Но даже так вы просто обязаны были её почувствовать.
– Прости, пап, – взялась ответить сразу за всех Кора, – но ничего такого.
– Эх, чему я вас только учил. Ну да что теперь говорить. Ладно, тогда сам расскажу. Лесная ведьма вокруг нас уже давно кружит, но поутру её сегодня не было. А потом, незадолго до нападения на вас кровососов, она вновь появилась, но не одна, а с кем-то таким, для кого мы сами как комары. Вот тут я сплоховал. Заволновался и тот, кто с нею был, меня сразу же заприметил и от меня закрылся. И ведьму от меня закрыл. А такого, скажу я вам, со мной за всю мою долгую жизнь почти не случалось. Скольких ведьм и колдунов дознавал, никто от меня спрятаться не мог. Им костёр грозил, а всё равно силёнок на сокрытие не доставало. А по сему, голубчик ты мой, господин Келон, чего хочешь делай, но встречу мне со своей прабабкой устраивай.
Столь неприкрытое откровение заставило всю троицу и ещё больше посерьёзнеть. Последние сомнения в отношении Елавы, если таковые ещё оставались, развеялись. Габриэль ничуть не сомневался, что той чудовищной силой был либо Илья, либо Горыня, так что особенно по этому поводу не разволновался, но, пользуясь ситуацией, решил выжать из инквизитора максимум:
– Магистр, без лукавства, что вы знаете обо мне и моих предках?
– Я ведь только что, голубчик, сказал открытым текстом, что она твоя прабабка. Что ещё ты хочешь от меня услышать?
– Ваше Преосвященство, не увиливайте. Я не сомневаюсь, что вам известно гораздо больше.
– Хорошо. Появилась она здесь вскоре после того, как в недрах леса был сокрыт артефакт, за которым идём. Смекаешь теперь, сколько ей лет?
– Это мы уже и сами поняли. Расскажите то, о чём мы ещё не знаем.
– Какой же ты настырный!
– А вы – невежливый. С чего вдруг со мной опять на «ты» перешли?
– Да потому что рядом со мной ты чистый младенец, Габриэль, дьявол тебя забери! Я, я тот самый человек, кто прятал в этом лесу артефакт! Доволен?! Я намного старше даже твоей ведьмы-прабабки!
Наступила немая пауза. Если предыдущий монолог магистра воспринимался как откровение, то последнее заявление повергло и следопыта, и амазонок в полный шок. Их словно обухом по голове хватили. Все трое остановились в немом ступоре, вынудив остановиться и инквизитора, а следом за ними встал и весь отряд. Там, может, и не расслышали слов магистра, то не видеть, что он крайне возбуждён и взбудоражен, не могли. Во всяком случае, Кадан ускоренным шагом и с озабоченным видом уже направлялся к ним.
– Всё в порядке, капитан, – поспешил успокоить его Зеан, – мы тут просто немножечко поспорили, вот и перевозбудились слегка. Если что случится, я вас позову.
Кадан не слишком довольно кивнул и отошёл.
Возобновив движение и убедившись, что вплотную к ним никто не идёт, магистр продолжил, как ни в чём не бывало:
– Так что вы уж простите, голубчик, если я иногда сбиваюсь на фамильярность. Делайте скидку на возраст.
– Но… но как такое возможно, Ваше Преосвященство? – немного севшим голосом спросил следопыт.
– Думаете, я знаю? Кому-то отпущено много, кому-то мало, а за что и почему – о том разве что всевышний знает. Известно лишь, что чем сильнее колдун или колдунья, тем дольше они живут. Что касаемо вашей прабабки, то из того, что мне удалось установить, известно, что она была обвинена в ведьмовстве ещё до того, как заложили Станаупель. Её намеревались сжечь, но она сумела вырваться и бежать в лес, дитя же её было признано нормальным и осталось с отцом, который впоследствии стал первым бургомистром нового города. Городской глава – должность не наследственная, а выборная, так что со временем его семья отошла в тень. Ваша то бишь, господин Келон. С тех самых пор я за вашим семейством приглядывал, но до Лисавы больше ни у кого в вашем роду колдовских способностей не проявлялось. Да и сама Лисава ведьмой была слабенькой, но…
– Что но?
– Да ничего. Похоже, что именно в вашей крови, голубчик мой, древняя сила спит. Но пока её не пробудишь – не узнаешь, сколь она велика. Теперь я удовлетворил ваше любопытство?
– Не знаю. Наверное. А не может быть так, чтобы кровь моя кому-то понадобилась именно для оценки сокрытой в ней силы?
Неожиданно Зеан застыл как вкопанный, и глаза его словно остекленели.
– Папа, что с тобой?!. – сразу же подскочила к нему Кора.
Она легонько потрясла инквизитора за плечо, но тот никак не реагировал. Отряд вновь вынужденно остановился, и Кадан снова спешил выяснить, что происходит, но, к счастью, этот непонятный ступор оказался непродолжительным, и магистр, несколько раз быстро моргнув, опять зашагал вперёд, как ни в чём не бывало. Будто бы с ним только что ничего необычного не происходило.
– Так на чём мы остановились? – спросил он безмятежно.
– На том, что все остановились вместе с тобой, папуля, – Дэна грозно сверкала глазами явно не желая оставлять без объяснения случившийся инцидент. – Твой разум покинул тело и куда-то унёсся. Не хочешь рассказать нам – куда?
– Да задумался я просто, вот и всё.
– Пап, ты кого хочешь обмануть, нас или себя? – Кора тоже не желала отступать.
– Глубоко задумался, со мной так иногда бывает.
– Что-то я раньше за тобой ничего такого не замечала, – проворчала Дэна.
– Раньше я всегда старался делать это без свидетелей, цыпа. Глубокие мысли, знаете ли, требуют глубокой сосредоточенности.
Девочки поняли, что настаивать дальше смысла не имеет, так как совершенно очевидно, что инквизитор объяснять случившееся не собирается. Посему обе от него отстали, не забыв при этом состроить обиженные физиономии. Но магистра, похоже, их обиды мало волновали. Размеренно переставляя свой посох, он вновь обратился к следопыту:
– Как раз над вашими словами, голубчик, я и призадумался. Тех, что о крови. По ней много чего можно о человеке узнать. Кто твои родители, к примеру, или какой недуг тебя одолевает. А если ещё не одолевает, так скоро начнёт. И порчу, имея чью-то кровь, на её хозяина гораздо легче навести, нежели просто за глаза колдуя. Но вот чтоб по ней можно было узнать про колдовскую силу – не слыхал такого, не слыхал. Но это вовсе не значит, что нельзя. Возможно, кто-то и таких высот в её познании достиг. Так что ответ мой неоднозначный, как видите. Другое меня больше волнует. Ведь кровь-то у вас всех троих позаимствовали, да ещё и не за один присест! Взяли-то у девочек сперва, а у вас уж после. И именно это меня больше всего путает и пугает. Зачем так? Нет-нет, это я не вас спрашиваю. Вы-то на этот вопрос мне навряд ли ответите. Есть у меня, правда, одно соображение, но уж больно оно невероятно.
– Поделитесь? – Молчун был заинтригован до крайности.
– Нет, голубчик, не сейчас. Скорее всего, я ошибаюсь, а в вашу душу могу нехорошее семя заронить. Не обижайтесь только, как вот эти, – магистр кивнул головой в сторону надувшихся амазонок, которые, тем не менее, с жадностью ловили каждое его слово.
– Не буду, – пообещал следопыт, – но очень надеюсь, что, когда вы утвердитесь в своём мнении, не забудете и меня с ним ознакомить.
– Обязательно, голубчик, обязательно. А сейчас я кое-что сделаю, что смогу, дабы уберечь вас всех троих от чёрного колдовства, буде кто попытается его наложить, кровь вашу для того используя. И вы, козявки, будете мне помогать. Возьмите господина Келона за руки и концентрируйте силу, как я вас учил. Остальное я сделаю сам. Да, и продолжайте идти, чтобы не вызывать у наших людей лишних подозрений. Они и так уже на нас косо смотрят.
Перечить инквизитору сестрички не посмели, да и не в их интересах это сейчас было, и буквально через пару мгновений Габриэль ощутил в своих руках две тёплые почти детски ладошки. Благо деревья в этой части леса были довольно свободно разбросаны и пока позволяли идти всем троим в один ряд. Зеан приотстал, так что видеть, что он делает у них за спинами, они не могли.
С минуту ничего не происходило, но затем по телу Молчуна поползли довольно-таки неприятные ощущения. Ему показалось, что его внутренности вибрируют, трясутся и перекручиваются. Этот было не просто неприятно, а даже весьма болезненно, но он терпел и не подавал вида. Ведь амазонки сейчас наверняка чувствуют то же самое, но стоически терпят. Лишь от их ладоней вверх по его рукам шло приятное тепло, которое хотя бы немного компенсировало магическое воздействие магистра.
Это тепло постепенно поднималось всё выше, достигло туловища и пошло расползаться во все стороны, постепенно вытесняя собой дрожь и боль. Вот тёплые волны достигли плеч, от боли освободились грудь и голова, затем последовал живот, а дальше тепло, всё больше ускоряясь, хлынуло в ноги. Ещё миг – и его тело полностью очистилось от заполнившего его поначалу негатива. В мышцах бурлила сила, которой прежде там никогда не было. То есть сила-то была, хиляком его никто не посмел бы обозвать, но сейчас Габриэлю казалось, что он может горы свернуть.
– Думаю, вполне достаточно, – послышалось сзади. – Простите, дети мои, что пришлось вас немного помучить, но такова уж плата за защиту от тёмной магии.
Амазонки резко высвободили свои ладони из его рук, и почему-то принялись их интенсивно массировать, болезненно шипя.
– Я, конечно, понимаю, что тебе было больно, – Дэна осторожно сгибала и разгибала отчего-то посиневшие пальцы, – но зачем другим-то кости ломать?
– Прости?.. – недоумённо уставился на неё следопыт.
– Да, Габриэль, – присоединилась к обвинению Кора, – можно было бы немного полегче за нас держаться.
– Да я вроде… – начал он и осекся, вдруг поняв, что наполнившая его сила – отнюдь не плод его воображения.
Ухватив ладонью растущее поблизости деревце толщиной с руку, он переломил его, словно щепку. И остановился, словно его по башке стукнули.
– Несколько неожиданный побочный эффект, – обходя его по кругу, с заметным удивлением констатировал магистр. – Вы, голубчик, теперь поаккуратнее. А то, не ровен час, ещё кого-нибудь убьёте, просто по плечу дружески похлопав.
– Так и должно быть, Ваше Преосвященство?
– Прежде никогда не случалось. Я пока и сам не понимаю, что с вами произошло. Но спящий маг – это всегда загадка. Никогда не знаешь, чего можно от него ожидать. Похоже, вы начинаете просыпаться. Подозреваю, накладывая защитное заклинание, я что-то в вас задел. Но оно и к лучшему. Раз уж так получилось, то вы сами сможете теперь себя защищать. Девочки, а вам отныне вменяется посвятить господина Келона в самые азы. Сами видите, какая силища пробудилась, поэтому его нужно как можно быстрее научить её контролировать.
Вид у сестричек был, мягко говоря, обалдевший, и не столько от того, что они теперь кого-то учить должны, сколько от самого факта рождения нового мага. Уж больно неожиданно это случилось.
Тем временем из-за очередной заминки к ним снова подошёл Кадан.
– Опять дерево упало, Ваше Преосвященство? – озабоченно спросил он.
– Вроде того. Капитан, мне кажется, отряду пора остановиться привал и перекусить. Пусть люди немного отдохнут. Да и мулов покормить следует. Кстати, ваш пропавший разведчик так и не объявился?
– Нет, и меня это сильно тревожит. Боюсь, с ним что-то случилось. Так я распоряжусь насчёт привала?
– Да-да, капитан, распорядитесь, а я скоро к вам подойду.
Кадан кивнул и поспешно убраться восвояси. Габриэль уже понял, что упоминание о Бенте – самый безотказный способ по-быстрому отделаться от командира отряда, чем Зеан сейчас и воспользовался.
– Магистр, – Молчун вдруг вспомнил, о чём прежде позабыл сообщить инквизитору, – ночью кто-то похитил из палатки лук, из которого в меня стреляли.
– Признавайтесь, кто из вас заснул на посту?! – развернулся магистр в сторону своих подопечных.
Обе смущённо отвели глаза.
– Мне что, самому вместо вас в карауле стоять?! – не отступал Зеан. – Вас уже один раз чуть не убили, когда вы обе нализались, как свиньи. Хотите, чтобы кто-нибудь это тёмное дело довершил?!
Следопыт уже жалел, что сказал о пропаже. С другой стороны, магистр был абсолютно прав. Зато не прав он сам, что так легкомысленно и неосмотрительно позволил Коре наглотаться виски. Невольно его рука отодвинула полу куртки и коснулась подвешенной к поясу фляги. И туда же устремились глаза инквизитора. С изумлением Молчун увидел, как лицо магистра побледнело.
– Габриэль, откуда это у тебя? – очередной переход на «ты» и заметно севший голос убедительно говорили, что Зеан чрезвычайно взволнован.
– От прабабки, – не стал врать следопыт.
– А у неё откуда?
– Вот этого не знаю, – на сей раз соврать пришлось.
– Вот что, – голос магистра был твёрд, как скала, – вы все трое сейчас же отправитесь куда хотите в лес и найдёте мне ведьму любым способом. Пока я с ней не поговорю, мы больше шагу не сделаем. Уяснили?
– Да что стряслось-то?! – не удержалась Дэна.
– Где-то рядом с нами находятся смертельно опасные чужаки, и теперь выходит, что прабабка Габриэля с ними как-то связана! С этим необходимо немедленно разобраться!
– Это они нам препятствия чинят? – Кору тоже распирало от вопросов.
– Не знаю! Всё! Марш на её поиски!
Они пошли, конечно же, но наверняка куда проще иголку в стоге сена отыскать, чем ведьму, если та сама не пожелает им на глаза не показаться. В какую сторону идти, в общем-то, значения не имело, поэтому все трое просто продолжили движение на запад, чтобы уж заодно и дорогу для отряда разведать.
Шли долго, но безо всякого успеха. Похоже, Елава либо не желала пока вступать с ними в новый контакт, либо её вообще поблизости не было. Мало ли, какие у неё ещё дела, помимо приглядывания за правнучком. Попутно Молчун ещё трижды ломал деревья, каждый раз выбирая всё более толстое. С тем, которое было толщиной с ногу, ему уже пришлось немного повозиться, но, в конце концов, и он и его одолел. Сестрички лишь многозначительно переглядывались, но комментировать не спешили, вдруг это всего лишь временный эффект?
– Вы уж простите, что я вам чуть руки не раздавил, – вымолвил он виновато, реально наконец осознав, насколько возросла его мощь, – не чувствовал я этого.
– Да уж, теперь тебе придётся научиться по-новому усилия прикладывать, – Кора выразительно поднесла к его лицу своё запястье, на котором отчётливо выделялся большущий синяк. – Если и дальше продолжишь нам увечья причинять, – левая бровь и вывернутый ко лбу глаз недвусмысленно намекали на расположенную чуть выше шишку, – мы будем вынуждены применить против тебя меры.
– Какие ещё меры?
– Какие придумаем.
– Лучше начинайте меня учить, тогда и меры никакие не понадобятся. Вот прямо сейчас и начинайте.
– На ходу не получится, – Дэна пнула подвернувшийся под ногу мухомор, – для этого полная сосредоточенность нужна, особенно поначалу.
– А почему ты так уверена, что я не смогу? Идя.
– А ты сможешь?
– Чтобы ответить, нужно попробовать. Давайте, говорите, что я должен делать?
– Для начала витающую вокруг магию почувствовать, – Кора остановилась и развела руками вокруг себя. – Она везде, но, чтобы с ней взаимодействовать, её нужно научиться воспринимать.
– И на что это должно быть похоже? – Габриэль прислушивался к своим ощущениям, но ничего нового в них не замечал.
– У всех по-разному, – взялась объяснять Дэна, – я, например, что-то вроде ветра ловлю, а у Корки, по её словам, это больше на воду похоже.
– Да не на воду, а на дождик, – поправила её сестра.
– Какая разница, всё равно вода.
– Ага, ты попробуй, походи в воде. Через пять шагов выдохнешься.
Сестрички начали распаляться, и Молчун поспешил вернуть их в нужное русло:
– Эй, эй, давайте вы лучше мной заниматься будете. А дождик у вас там, снег или град – можете и после решить. Только я пока что ничего из вами перечисленного не ощущаю, включая ветер. Вернее, его-то как раз ощущаю, но он, по-моему, самый обыкновенный.
– И какой же ты после этого следопыт? – сразу же отреагировала Дэна.
– Что ты хочешь сказать?
– Да ты на деревья посмотри, горе луковое.
Конфуз, однако. Ветки деревьев оставались практически неподвижными, в то время как тело следопыта явственно обдувал довольно сильный ветер. Мало того, пристально всматриваясь в листву, надеясь заметить хотя бы её шевеление, он обнаружил, что словно бы видит какие-то едва заметные цветные завихрения вокруг себя. Такого с ним точно никогда не было. Это, что ли, и есть та самая магия? И как, в таком случае, ей пользоваться?
– Убедили, – Габриэль поводил в воздухе руками. – Но если вот этот ветер и есть магия, то как его обуздать-то, или что вы там с ним делаете?
– А это как раз самое сложное, – Кора практически повторила жест следопыта. – Для этого существуют заклинания, а также специальные ловушки, которые накапливают магию в себе и упрощают её использование. Например, если нарисовать на чём-нибудь вот такую фигуру, – девушка принялась сосредоточенно выводить палкой на земле какие-то каракули, – то над ней магия начинает сгущаться.
Молчун воочию узрел, как те самые едва заметные цветные вихри начинают уплотняться над рисунком. Но процесс не продолжался бесконечно, а очень скоро остановился, достигнув определённой степени густоты.
– Теперь, – продолжила Кора, – взять её намного легче.
Она словно бы зачерпнула разноцветную субстанцию из образовавшегося над фигурой столба, и, издав какой-то невразумительный цокающе-гортанный звук, запустила образовавшимся в её руке яблоком прямо в следопыта. Тот инстинктивно выставил перед собой руку, и… и яблоко буквально разнесло на крохотные фрагменты ещё до того, как оно врезалось в ладонь.
Девушки остолбенело замерли. Сам Габриэль со всё ещё вытянутой вперёд рукой лишь изумлённо хлопал глазами, не понимая, что произошло. Ведь яблоко до его руки даже не долетело.
– Я сделал что-то не так? – наконец выдавил он из себя.
Первой опомнилась Дэна:
– Всё так, только непонятно как. Ты что-то чувствовал?
– Вроде бы хотел его отбить, но оно почему-то на куски разлетелось. А…
– Берегись! – внезапно закричала Кора и в следующий миг как подкошенная рухнула на землю. По её одежде в районе груди стремительно расползалось тёмно-красное пятно.
Но Молчун этого уже не увидел, потому что вихрем крутанулся на месте, всё ещё продолжая держать руку поднятой вверх, и, видимо, это движение спасло ему жизнь. Страшный удар потряс раскрытую ладонь. Практически в ту же секунду что-то горячо обожгло щёку, а боковым зрением он увидел заваливающуюся на бок Дэну с перекошенным от боли лицом. Дальше всё пошло как в тумане. Из неведомых прежде глубин его собственного я наружу выплеснулась какая-то совершенно дикая ярость, красной пеленой затмившая глаза. При этом его разум отстранённо фиксировал, что лес перед ним разлетается в клочья точно так же, как это произошло с яблоком. Он разве что не понимал, что делает это сам. Сколько это продолжалось, он тоже не представлял. Постепенно в затуманенное сознание начало просачиваться, что кто-то его громко зовёт по имени и просит остановиться. Пелена понемногу спадала, и в какой-то момент он наконец осознал, что рядом стоит Елава и усиленно трясёт его за плечо.
– Хватит, Габриэль, хватит, лес перед тобой ни в чём не провинился!
Он тупо на неё посмотрел, и в тот же миг силы покинули его. Безвольно плюхнувшись на землю, он только теперь ощутил боль и обнаружил, что в получившей удар ладони зияет рваная дыра, а из её краёв пульсирующими толчками выбрасывается кровь.
– Оберни пока вот этим сам, – Елава быстро сунула ему в уцелевшую руку тряпицу, смазанную какой-то зеленовато-коричневой массой, – а я обязана внучек спасти, если это ещё можно сделать.
Слово «внучки» пронеслось мимо сознания следопыта, он лишь отметил автоматически, что глаза прабабки полны слёз. В голове царила звенящая пустота, и он на том же автомате полусонно намотал тряпку на руку.
Неожиданно рядом с ним сгустился воздух, приобретая знакомые очертания.
– Ах ты ж, Господи! – сходу оценив обстановку, воскликнул Макак. – Паршивые, однако, дела у вас тут творятся. Тебе следует виски для поправки немедленно хлебнуть, – чёрт легонько ткнул Молчуна копытом в колено, – а вот девочкам виски уже не поможет, им срочно нужен Гера. Лучше целителя не встречал. Кроме Перуна, конечно, но он сейчас, к сожалению, недоступен. Ёлка, я за лекарем.
– Не надо, я уже тут, – на месте образовавшегося вместо леса огромного пустого пространства, засыпанного теперь лишь раскрошенной в мелкую труху древесиной, материализовалась фигура какого-то гиганта. – Что тут у вас стряслось, лесопилку организовали?
– Давненько я тебя в человечьем облике не видал, – Макак стремительно ухватил эллинского героя за край туники и потащил за собой. Попытался, вернее, так как обёрнутое в чудовищные мускулы тело даже не шелохнулось. – Лесопилка – это у нас Габрюша развлекался, но от тебя сейчас срочно требуются твои профессиональные навыки. Если я правильно понимаю ситуацию, то обе девчушки словили по арбалетному болту. Габриэль тоже, но ему повезло больше. Только ладошку продырявило да щёку слегка поцарапало. Короче, с ним можно и позже разобраться, а вот с сестричками дело совсем плохо.
Не слушая разглагольствования чёрта, Гера шагнул вперёд и деликатно подвинул в сторонку Елаву. Затем с почти неуловимой быстротой освободил тела обеих девочек от одежды, клочьями полетевшей в стороны. Ещё несколько секунд ушло на осмотр, а затем над безжизненными телами заструилось какое-то зеленовато-голубое свечение.
– Ты бы лучше, рогатый, выяснил пока, кто стрелял, – бросил эллин за спину, не оборачиваясь.
– Этим уже Чернух занимается, – ответил чёрт с обидой в голосе. – У меня, вообще-то, имя имеется.
– Нашёл время права качать. Так: девочек срочно нужно на хутор переправить. У Кизи, насколько я помню, нужное оборудование имелось. Без него поставить их на ноги я вряд ли смогу.
– Они будут жить? – дрожащим голосом спросила Елава, шмыгая носом.
– Надеюсь. Но на восстановление потребуется какое-то время. А в свете последних событий нам всем следует отсюда немедленно убираться. Макак, хватай Габриэля, я заберу остальных.
Через миг образовавшаяся посреди леса огромная проплешина опустела.
Ещё через минуту-другую на неё вышел Бент. Хмуро оглядев последствия бушевавшей тут только что магической бури и с особым тщанием изучив следы крови на земле и древесной трухе, он досадливо сплюнул и вновь скрылся за теми деревьями, до которых эта буря не дотянулась.
Ещё через минуту на проплешине материализовался магистр. Столь мрачным его, наверное, никто прежде не видел. Он точно так же пристально осмотрел кровавые отпечатки, поковырял посохом следы, что смог разобрать, после чего в сердцах разразился тирадой:
– Сколь же глуп и самонадеян я, Господи! Сам, сам по собственной дурости отправил девочек моих и их брата погибели навстречу! Нет, нет мне оправдания, Господи! Вот только исполню обет свой, коль костьми не лягу во исполнение его, и сам к тебе приду! Хватит мне уже с силами великими в смертельные игры играть! Не по мне эта ноша!
Проплешина вновь опустела, и лишь лёгкий ветерок потихоньку гонял по ней свежую древесную пыль.