Автор ГРИГОРИЙ РОДСТВЕННИКОВ
(печатается с разрешения автора)
И серые волки - не волки,
И зайцев опять полон лес,
Эх, рано на пыльные полки,
Пора к продолженью чудес.
И феи с драконами снова,
Принцесса, как водится, тут,
Ну, все к приключеньям готовы,
Вперед, вас читатели ждут))
Игорь Федькин
http://www.proza.ru/avtor/fedor35
Гришка Родственников сидел за обшарпанным письменным столом, маялся от тоски и лениво выводил на клочке бумаги слезливые строки:
Серый снег плачет грязной слезою,
В сизых лужах луч солнца дрожит,
Под ощипанной мокрой сосною,
Тощий пес отрешенно лежит.
Без него нынче стая собачья
Громким лаем встречает весну,
И к тоскливому зимнему плачу
Он прибавил скупую слезу.
Рядом по незапертой клетке прохаживался голубой волнистый попугайчик Чика. Его черный блестящий глаз неодобрительно зыркал на хозяина. Гришка вздохнул, вслух перечел написанное и спросил:
– Ну что, мой пернатый друг, тебе нравится?
Попугай чирикнул и затараторил:
– Слезы и сопли! Слезы и сопли!
– Дурак! – беззлобно отозвался поэт. – Если бы ты знал, сколько впечатлительных барышень пришло бы меня хвалить! Если б Проза еще существовала…
– Слезливое дерьмо! – не унимался попугайчик.
– Пошел в задницу! – нахмурился Гришка. – Тупой поедатель зерна! – он вновь склонился над клочком бумаги и принялся быстро писать кривым нервным почерком:
Мне собачее выпало счастье
Понимать беспородную грусть,
Вой бездомный рвет сердце на части,
Тонет в море бунтующих чувств.
И как хочется мне признаться,
На колени, упав перед псом,
Что одной с ним мы веры, братцы,
И что плачем мы об одном.
Попугай вспорхнул с клетки, перелетел на плечо хозяина и зашептал ему в ухо:
– Пиастры! Пиастры!
– Отвяжись!
– Всех на рею! – не унимался волнистый.
– Да пошел ты! – разозлился Гришка. – Я знаю, к чему ты меня подталкиваешь! Пойми, Чика, я не такой! Я добрый, а ты хочешь вновь разбудить во мне зверя!
– Череп! Череп! Череп! – заголосил попугай.
– Убирайся! – Родственников вскочил с места.
Попугай взмыл к потолку, продолжая истошно орать:
– Череп! Череп! Череп!
– Я спокоен. – сказал Григорий и вновь сел за стол. Но едва он взялся за перо, как на листок бумаги смачно плюхнулось зеленое птичье дерьмо.
Родственников секунду ошарашенно разглядывал отвратительную кляксу попугайского помета, затем, с диким рыком взбешенного неандертальца, вскочил на ноги, переворачивая стол и опрокидывая стулья и, принялся гоняться за бессовестной птицей.
– Убью! – рычал он. – Гадина!
Попугай с клекотом метался по комнате, совершал головокружительные пируэты и наконец устремился к старому напольному зеркалу. Это зеркало досталось Григорию от бабушки, а та утверждала, что получила его в наследство от своего деда. Как бы там ни было, зеркало было очень древним и Григорий неимоверно гордился таким антиквариатом. А еще зеркало было волшебным. В этом Гришка однажды убедился, самым непостижимым образом оказавшись в параллельном мире, а может в сказке, он так и не понял. Ясно было одно: в том мире он был кровожадным убийцей, пиратом, беспощадным головорезом. При воспоминании о днях провиденных в страшном мире, по спине разливался неприятный холодок. А еще он помнил, как сложно вернуться назад.
Попугай подлетел к зеркальной глади и вдруг исчез…
Григорий слишком поздно разгадал его коварство. Секунда и сверкающий портал поглотил человека, с чавканьем втянул в свое чрево, плотоядно завибрировал.
Спина ударилась о деревянные доски. Человек поднялся, с удовольствием подергал себя за всклокоченную рыжую бороду, проверил на месте ли тяжелая золотая серьга и разразился громким хохотом. В ответ ему раздался дружный рев полсотни луженых глоток.
– Да здравствует, капитан Череп!
Череп оглядел тяжелую боевую галеру, заглянул в жерло каждой пушки, погладил когтистыми пальцами просмоленные реи и довольно оскалился.
– Как вы тут без меня поживали, уродцы?
– Хреново, капитан. – отозвался низкорослый кряжистый боцман. – Давно сидим без гроша в кармане. Даже на шлюх медяков не хватает! Местный народец оборзел, сопротивляется. Грабить тяжело стало. А тут еще Зубр обгадился, слыхал? Замочили его! И все эти местные говнюки решили, что им теперь все дозволено.
– Слыхал. – кивнул Череп. – Ничего! Теперь мою темную сущность не унять! Кровь, кишки и садомия! Мы еще заявим о себе! Убивать буду всех!
– Гребцов-невольников не хватает, - насупился боцман.
– Вижу. Вместо сорока гребцов у вас только двадцать. Да и те, какие-то полудохлые. – Череп прищурившись разглядывал испуганных исхудавших рабов. – Что за мерзость? Белки, бурундуки, хомячки! Где волки, медведи?
– Да где же их взять? Эти и то скоро сдохнут. Их же кормить надо. А жрут эти сволочи, как молотилки! В день по миске супа сжирают и еще просят!
– Корабль! – раздался крик смотрящего.
– Ну и везет же тебе, кэп! – обрадовался боцман.
Череп вытащил из кармана подзорную трубу, вгляделся в далекие паруса.
– Торговец. Хорошо идет, паскудник. А ну ка, поднять наш флаг!
В небеса взвился черный бархатный стяг. На полотнище трепетал одноглазый череп.
На торговом судне началась паника, тревожно запищал боцманский свисток.
– Полный вперед! – скомандовал капитан Череп. Засвистели бичи, завопили от боли, прикованные к веслам рабы, и черная остроносая галера устремилась наперерез купеческому судну.
Уже можно было прочесть название корабля. « Михаил Чубученко». Череп оскалился, предвкушая легкую добычу и в этот миг, чужое судно окуталось дымами. Чугунные ядра прочертили дугу над пиратской галерой.
– Охреносоветь! – не выдержал капитан. – Они огрызаются! А ну ка, канонир, ответный залп картечью!
– Там же рабы… – удивился боцман.
– Хер с ними! Еще наловим!
Залп картечи выкосил больше половины команды купеческого корабля. Остальные поспешили поднять белый флаг.
– Вот это другое дело! – хохотнул Череп. – Давно бы так! Мать честная! Да это зайцы! Целый корабль косоглазых жирных грызунов!
Галера ткнулась носом в борт «торговца». Череп неторопливо прошел по сходням и оказался перед толпой понурых зайцев.
–Здравствуйте, зайчики. – ласково сказал он. – И кто же у нас капитан?
Из толпы моряков вышел пожилой серый заяц с красным носом и скорбно опущенными усами.
– Я-я-я, Ваша милость…
Череп взял его за дрожащие уши, притянул к себе и доверительно заглянул в раскосые бегающие глазки.
– И что? Ты не узнал мой флаг?
– Ннне-е-ет, Вашшша милость. Сказали, что Вы сгинули….
– Я вернулся! – громко рявкнул Череп.
Выхватил саблю и одним махом срубил зайцу голову. Затем, он принялся пинать ее со словами:
– Череп обводит одного игрока, другого! Прорывается к воротам! Удар! Г-о-о-о-л!
– Отрубленная голова врезалась в толпу несчастных пленников, многие из которых тотчас грохнулись в обморок. А злой капитан кинулся на них с обнаженной абордажной саблей.
– Кэп! – заголосил боцман. – Не бей всех! Нам гребцы нужны!
– Блин, боцман, не могу! По крови стосковался!
Череп, раздевшись до гола, сидел на вязанке пеньковых канатов и лениво курил сигару. Два пирата старательно полоскали в большой бочке его окровавленный кафтан. В вышине захлопали крылья и на палубу галеры слетел большой черный какаду.
– О! Чика пожаловал! – обрадовался Череп. – Где тебя носило? Пропустил такую веселуху!
– Во-первых, не Чика, а Чума! Здесь меня так зовут! А во-вторых, большие злодеяния надо делать с размахом! Что толку топить корабли трусливых зайцев? А вот, если поставить на колени всю Вендреди, это другое дело!
– Я и так повелитель всех рек, морей и проливов, - небрежно отмахнулся Череп. – А завоевать всю страну сложновато…
- Сложно, но можно. И для этого тебе нужен союзник. Чем тебе Зубр плох?
– Не люблю я его. Гонору много. И потом, двум таким злодеям, как мы, тесновато будет…
– В тесноте да не в обиде! – парировал Чума. – Я бы на твоем месте откликнулся на его предложение.
– А он мне что-то предлагает?
В этот момент из раздолбанного поржавевшего телеграфа, установленного на корме галеры, полезла узкая полоска бумаги: "Привет, морской волк… тчк… Это я Зубр тчк… Я знаю ты любишь повеселиться…тчк…. Как насчет половины Вендреди…"
Череп пружинисто поднялся на ноги. Поскреб волосатую мошонку, выплюнул в море окурок сигары, хищно сощурился и скомандовал:
– Телеграфируйте! ЗдорОво, Веселый! Ты на суше, я на море, мы не встретимся никак! Над твоим предложением подумаю!