ХV ПОЕЗДКА В ОСОБНЯК
Лимузин пронесся по загородному шоссе. На заднем сидении сидели мужчина и женщина. Женщина беспрестанно разговаривала, словно пытаясь вызвать интерес к себе у хмурого мужчины, угрюмо разглядывающего загородные пейзажи. Мужчина, лишь изредка ей отвечал. Было видно, что он не понимает, зачем он это делает. А главное, не знает, нужно ли это ему.
Водитель лимузина украдкой наблюдал за ними через зеркало. – Какая телка- думал он – а этот…даже внимания на нее не обращает. Вот бы я ее…. Узнала бы, что такое настоящий мужик! Но ведь нет….ей деньги нужны. ****ь!
С этими мыслями, он зарулил в открытые ворота роскошного загородного особняка, и, остановился около бассейна.
- Приехали, Федор Иванович – осторожно выдавил из себя Слава.
Бабочков, не отвечая, вышел из машины, всей грудью вдохнул свежий воздух, оглянулся, и ощутил сильный импульс изнутри, побуждающий его заорать.
- Аааааа!!! – выдал он из себя, полностью поддавшись этому импульсу.
И тут, он четко ощутил, что напряжение его покинуло, а ему на смену пришло ощущение бесконечной легкости, присутствия в настоящем. Все мысли и угрюмость, словно улетучились с криком, который вырвался из него. Федор вновь вернулся в настоящее. Он четко осознал, что не присутствовал в «сейчас» с того момента, как они с Сонечкой пришли домой.
- И где я опять был – думал он – во что оно меня опять погрузило, присутствуя вместо меня?! Вот сейчас я счастлив, вне зависимости от чего-либо и кого-либо. Только потому, что присутствую в настоящем, полностью ощущаю его, осознаю его и себя в нем. Мое счастье словно струится из меня, из самого центра, переполненного любовью. А буквально пару минут назад, я был в том, что люди называют депрессией. Но почему???! Потому что слушал то, что говорил мой единственный враг, в виде голоса в моей голове, который я принимаю за себя. Ведь он говорит только то, что ему выгодно. То, что укрепит его власть надо мной и лишит меня доверия себе, доверия бессловесному голосу сердца. Я ведь сейчас четко осознаю – мысль моя только в том случае, если, я ее сам направил, в данности, в настоящем. А я ли сейчас направлял эти депрессивные мысли? Присутствовал ли я в этом? Нет!!! Неужели я бы сам себя специально загнал бы в такое состояние???! Но, что я сейчас делаю? Я ведь опять рассуждаю, вместо того, чтобы наслаждаться данностью. И я ли опять же это делаю?
Федор четко увидел себя, которым завладели мысли. Он удержал на этом внимание, и ужаснулся, увидев то, что оно с ним делает. Импульс ужаса дал ему мощный, живой поток энергии. И….он расхохотался.
- Наше счастье зависит лишь от нас – выдал он с радостью водителю и девушке, которые наблюдали за ним с испугом с момента его крика.
- Ты о чем, Альфи? – осторожно спросила его Маша.
- Счастье в нас самих. Главное не отвлекаться. Оно сейчас. Здесь. В настоящем! Именно сейчас, а не «когда-нибудь». Его просто нужно взять, сейчас! – радостно, с улыбкой, и внимательно смотря Маше в глаза, ответил Бабочков.
- Ну, да, Альфи, ты прав – настороженно выдала Маша, с плохо скрываемым испугом смотря на Федора.
Бабочков внимательно посмотрел Маше в глаза, и четко увидел, что она вообще не услышала того, что он ей сказал. Он грустно перевел взгляд с ее глаз на высокие и мощные сосны, растущие рядом с домом. С них, его взгляд, перенесся на залитое солнцем небо.
- Понимание – подумал он – что это такое? Оно ведь только ограничивает наше восприятие…. Вот, сейчас, Маша поняла то, о чем я говорил, но она не услышала, не увидела, не ощутила! Ничего! Она просто соизмерила слова, которыми я это выразил, со своим понятийным аппаратом…. Присвоила категорию…. Разложила по полочкам и наклеила бирки. Для нее, все это философия. Тогда….как же можно кому-либо что-либо передать….поделиться?! Ведь Дима смог это сделать по отношению ко мне…. Хотя использовал те же слова, которые практически не могут выразить того, что за ними стоит…. И я ведь услышал! Возможно, я был просто готов. Как сказал Трчунов – «нельзя есть за другого, можно лишь дать, чтобы он съел сам»….а съест он или нет, это уже его выбор.
- Альфи, а покажи мне дом – прервала его размышления Маша, используя завлекающе-мурлычащий голос, и нежно взяв его за руку.
Бабочков ощутил, как в нем всколыхнулся импульс похоти. Увидел, как механизм, вместо него, привычно среагировал на импульс извне, подобно тому, как если нажмешь кнопку на автоматическом устройстве и получишь соответствующий, заранее запрограммированный результат. Он, хотел было, воспротивится ему, но четко ощутил, что этим лишь усилит его и перестанет его видеть.
- Сделаю так же, как и в офисе – подумал Федор – дам ему проявится во всю мощь, и буду наблюдать за ним.
- Ну, пойдем – ответил он Маше, игриво и хитро посматривая на нее.
В глазах Маши появилось самодовольство – Ну, все в порядке, он опять управляем – подумала она - только вот без секса сегодня не обойтись….хотя, как ни странно, я его хочу сегодня.
Бабочков направился к дому, увлекая за собой Машу, обняв ее, рукой сжимающей ее попу.
- А он осмелел – подумала она – и мне это нравится. Но…..если так пойдет, он станет не управляемым.
С этими мыслями, она скинула его руку со своей попы.
- Альфи, не спеши – промурлыкала она – дай мне к тебе привыкнуть.
- А тебе не нравится? – улыбнулся Бабочков, четко видя, в какую игру она играет.
- Мне приятно, но не надо – ответила Маша, при этом, судорожно думая, какую причину ему выдвинуть, чтобы одновременно добиться желаемых действий от Федора, и при этом не оттолкнуть его.
- Почему это не надо? – ухмыльнулся Бабочков, хитро и внимательно смотря ей в глаза.
- Ты меня очень этим возбуждаешь, а мне сегодня нельзя – ответила она, внутри обрадовавшись, во время, вспомнив стандартную и почти железно действующую отмазку.
Бабочкова забавляла эта игра, и забавляло то, как на это реагирует то, что он долгое время считал собой. Он, улыбаясь, смотрел в ее глаза, видя почти все причины, всю движущую силу ее слов и действий. - Подыграть ей, не подавая виду, что мне все очевидно, или применить тактику как в офисе – думал он – ладно…пока подыграю, интересно, что она будет делать дальше.
- Почему это нельзя – спросил он, сделав непонимающий вид.
- Ну, - изобразила стеснение Маша – у меня сегодня женские дни….
- Вот оно как – принял расстроенный вид Бабочков, наблюдая при этом за тем, что творится в его голове из-за слов Маши, и одновременно, наблюдая за реакцией Маши, на состроенный им расстроенный вид.
- Котик, не расстраивайся, у нас все еще впереди – протянула Маша, сложив губки бантиком, так, как она когда-то увидела это у одной героини кинофильма, что показалось ей очень сексуальным. При этом, удовлетворенно думая про себя – Пара простых трюков, и он опять бежит за морковкой. А пока бежит, можно от него что-нибудь получить.
Бабочков, продолжая изображать расстроенность, внимательно и серьезно посмотрел в глаза Маше, и, внезапно расхохотался. Расхохотался, увидев, как бьется в агонии то, что он принимал очень долгое время за себя. То, что требовало своей привычной порции энергии и бесновалось от того, что не может ее получить, в силу того, что Федор, внутри, никак не реагирует на все его ухищрения.
Маша, растерянно и испуганно смотрела на него – У него видимо с мозгами не все в порядке – думала она – А может это просто нервное? Он же, наверняка, надеялся переспать сегодня со мной….а теперь, не получив желаемое, расстроился – при этих мыслях, она самодовольно улыбнулась – Значит…..можно делать с ним все, что угодно!
- Альфи, не расстраивайся так – погладила она его по руке – я тебе сегодня сделаю массаж, хочешь?
- Не хочу – с ухмылкой на губах и иронией в глазах, ответил Бабочков, решив переменить тактику.
Затем, он достал телефон, и также иронично улыбаясь, прямо смотря Маше в глаза, набрал номер.
- Алло, Катя, привет!
- Ой! Здравствуйте Федор Иванович.
- Катя, мне захотелось тебя увидеть. Приезжай ко мне. Я сейчас пошлю за тобой Славу – властно-заигрывающим голосом произнес Бабочков, думая про себя, с ухмылкой – Интересная будет игра. Устроим соревнование.
- Ой, Федор Иванович, может не сегодня?
- Сегодня Катя. У тебя есть час на сборы. Слава будет у подъезда ровно через час - ответил Бабочков железным тоном, не терпящим возражений, краем глаза, посматривая на обеспокоенную Машу.
Бабочков отключил вызов, и медленно опустил руку с телефоном, смотря куда-то вдаль. Он увидел, какой сильный импульс тщеславия в нем породился от этого разговора и от того, что задумало то, что продолжало его обманывать, что оно и есть он. – Как же ты изощряешься! – подумал он – Ну, что же…..рассмотрю тебя еще ближе….посмотрим, что ты выдашь дальше! Стоп…..а я ли сейчас это думаю? Может и это его разводка? Я ли принял это решение сейчас? Не знаю…… Ладно…..события уже разворачиваются, не буду его останавливать, пусть делает все во всю мощь, и не подозревает, что я его вижу. Вот и пригодилась одно из правил боя, что мне поведал Михаил, нужно делать вид, что я не вижу его действий, вызвать в нем самомнение, чтобы оно потеряло бдительность, а потом брать его за горло. Ведь эти правила действуют на всех уровнях. Думаю, что и другие можно будет применить.
С этим ощущением, Бабочков сделал внутри вид, что ничего не видит, беспристрастно и внимательно наблюдая за ним. Он увидел, как оно, переливаясь тщеславием, двинуло его тело в сторону машины, облокотившись о которую стоял Слава.
Маша, застывши в недоумении, и сильно расстроено, провожала его глазами. – Что это за коза?! – думала она – что еще за Катя?!
- Слава, ты помнишь, где Катя живет? – властно кинуло оно вместо Бабочкова водителю.
- Да, Федор Иванович – ответил Слава, смотря в пол, так, как он привычно реагировал на подобный тон в его сторону от вышестоящих.
- Тебе нужно через час быть там, заберешь ее и привезешь сюда – продолжил тюремщик Бабочкова голосом, пышущим тщеславием, и удовлетворенный тем, что его резервуар энергии, вновь, четко ему подчиняется.
Слава, словно военный, привыкший беспрекословно выполнять отданные ему приказы, послушно кивнул головой, моментально сел в машину и выехал, с беспокойством думая про себя – «Может Иваныч заметил, как я пялюсь на его телку? Как бы не уволил бы он меня»… - при этих мыслях, его нога судорожно вдавила педаль газа в пол, руки впились в руль, а в глазах проскальзывало отражение тех, страшных для него картинок, которое подкинуло ему его воображение. Голос в голове продолжал пугать его – «Как то он сразу стал жестким. Не к добру это….»
Тем временем, Катя, беспокойно ходила по комнате. – Ехать или не ехать – думала она. – Ехать не охота…совсем не охота, но кто знает, что сделает этот козел, если я не поеду…. Я ведь уже один раз ошиблась в нем…. Что угодно можно ожидать…. Может ведь и запросто уволить…. Вот козел!!! Приезжай, и все тут! Я ему что, шалава какая то?!
С этими мыслями, она судорожно взяла телефон и набрала Бабочкову. Федор не ответил на ее звонок, хотя она не отключала вызов очень долго.
- Козел! – подумала она, с силой кинув телефон в диван – но…..надо ехать…. А то как я буду отдавать кредит за квартиру, если потеряю работу…. Олень! Я ему еще устрою! – продолжала она, судорожно накрашивая ресницы.
Бабочков, с внутренней улыбкой, с оттенком ужаса, наблюдал, как его мучитель, все больше разрастается тщеславием и радостью оттого, что он, Федор, вновь послушно и беспрекословно принимает его за себя. Федор видел, что, таким образом, он может видеть эту мерзость лучше. Тактика боя, о которой поведал ему Михаил, и которую он сам интуитивно ощутил, действовала и в отношении его единственного реального врага. Ведь Бабочков принял смиренный вид для него, так, что оно не чувствовало никакой опасности для себя, так, словно Федор вновь, полностью подчинился ему, сдался ему. И у него, того, кто столько времени лишал Бабочкова жизни, не было и подозрений о том, что Бабочков замечает все его манипуляции, все то, что он творит с ним.
Но, с другой стороны, Федор, дав ему полную свободу действий, наблюдал за ним, изучал его и то, через что оно действует. Что вызывало во всем его естестве, ужас от увиденного. Что, в свою очередь, пополняло потенциал возможной силы, с помощью которой, у него появлялась возможность, полностью избавится от этой сферы влияния мучителя.
Маша, оставшаяся на месте, где ее оставил Бабочков, с плохо скрываемым беспокойством, и, непривычным для нее родом страха, наблюдала за тем, как Федор медленно и с ироничной улыбкой, возвращается к ней. Она судорожно обдумывала, как ей вести себя дальше. Голос в ее голове орал с сильными нотками возмущения – Да как он посмел! В игры со мной играет! Лох! Да он еще не знает, с кем связался! Да я его….
- Ну, что, идешь – прервал орущий монолог в ее голове Бабочков, демонстративно проследовав мимо нее, и открывая входную дверь.
- Да ты… - возмущенно начала отвечать Маша, и осеклась, под взглядом Федора. Она увидела в его глазах что-то новое, опасное для себя, в чем она никак не хотела себе признаваться. Что, в свою очередь, вводило ее в еще больший стопор.
- Что? – иронично – презрительно – вызывающе прервал ее тюремщик Бабочкова, вошедший в раж, и смотрящий Маше в глаза с нескрываемой насмешкой.
- Ни…ничего….. – запинаясь, сникнув и с опаской, ответила она – котик, я с удовольствием посмотрю твой дом – опомнившись, продолжила она ласково-мырлычащим голосом и приобняв Федора за руку, применив свою обычную тактику, которая почти всегда действовала на мужчин, с которыми она общалась.
- Ну, пошли – посмеиваясь, ответило то, что выдавало себя за Федора, смачно хлопнув Машу по попе.
Бабочков, с интересом наблюдал весь процесс. Ему становилось забавно и ужасающе смешно от того, через что оно действует, через что влияет на него и насколько все это примитивно.
Федор четко видел, как оно, вальяжной походкой, увиденной им в одном из очередных фильмов про великовозрастно-молодящегося донжуана с повадками тщательно выдрессированной обезьяны в атласном костюме, прошло в дом, повелительно-сладострастно приобняв Машу, так, как когда-то делал старший парень из его двора, которому он тогда подражал. Впрочем, и продолжал подражать, этого не осознавая. Вопрос лишь в том, что это стало частью того, что он очень долгое время считал собой. Как и многое другое, также перенятое им от кого-то, практически в той же форме как он это когда-то увидел, и, что тогда, произвело в нем какого либо рода сильное эмоциональное переживание.
Бабочков боялся себе в этом признаться, хотя, и очень четко видел это. Впрочем, именно в этом, люди больше всего и боятся себе признаться. Признаться себе в том, что все их так называемые принципы, точки зрения, представления, мнения, привычки, «особенности» и другое подобного рода, переняты ими от кого-то, практически навязаны, и более того, не позволяют видеть настоящее.
Но, Федор был готов к тому, чтобы увидеть. Более того, он применил к своему мучителю искусство боя, дабы рассмотреть его полностью, со всех сторон. И ему это удавалось.
Он вошел в свой страх. Этот момент, он рассмотрел абсолютно четко. Импульс ужаса от увиденного, током пробежался по всему его телу, и сконцентрировался в области между грудью и животом.
- Неужели настолько! – думал он – вот…., оно опять пытается посеять сомнения…. Именно этим словом…. «неужели»…. Я ведь это четко ощутил…. Увидел…. Вот и сейчас ощущаю и вижу, осознав нелепость сомнений и недоверия себе.
С этим осознанием, новый, более мощный импульс сладостного ужаса, пронесся по всему его телу….и…. импульс ужаса преобразился в радость, пылающую счастьем в области сердца.
Бабочков расхохотался.
Идущая рядом с ним Маша, от неожиданности вскрикнув, отпрянула к стене комнаты, в которую они уже успели дойти.
Федор ласково посмотрел на нее. – Ведь она тоже не осознает того, кто ее мучает и выдает себя за нее – подумал он – точно также, как и у меня. Единственная разница в том, что в ее случае, оно пользуется чуть-чуть иными сценариями, чем у меня. Но ведь суть та же! А если это еще совместить с тем, что я увидел тогда, в клубе…. Так почему же я отношусь к ней пренебрежительно? Почему я вижу того, кто вместо нее, а не ее саму? Почему я общаюсь не с ней, а с ее мучителем, тюремщиком? И ведь также со всеми. Я не видел никого! И никто не видел меня! Единственно…Дмитрий…и то, как я , вернее оно, испугалось в начале. Мы всегда видим и в себе и в других лишь этот набор программ, действующий вместо нас, в наше отсутствие, и способствующий своей безопасности, т.е. нашему не присутствию в настоящем, и тому, чтобы бы мы считали его собой…. Почему?! Почему я не видел никого?! Я ведь знаю ответ! Вот он, безжалостно пульсирует у меня в сердце светом истины! Да потому что я себя не вижу! Пока я буду принимать эту мерзость за себя, то я и буду принимать ее за них. А если я буду видеть, ощущать себя настоящего, буду присутствовать в настоящем, то я и буду видеть их настоящих. Буду видеть их вне зависимости от того, подозревают ли они о себе истинных или нет. И без зависимости от того, насколько агрессивно будет реагировать на общение с ними настоящими, тот, кто выдает себя за них.
С этим осознанием, Бабочков, глубоко заглянул Маше в глаза. И, увидел, испуганного и обиженного маленького ребенка. Он прямо увидел, как маленькая девочка, проплакав всю ночь в подушку, надув губки, начинает вредничать, из страха, как бы ее вновь не обидели. И применяет, в том, в чем вредничает, по сути, абсолютно то же, чем задавили и задели ее саму. Бабочков увидел, как идет время, девочка постепенно взрослеет, как маска, которую она применила, все больше разрастается, вытесняя ее саму, как она обрастает разного рода мишурой, помещается в красивые упаковки и называется красивыми и «высокопарными» словами. А самое главное то, что теперь, оно полностью вытеснило настоящую Машу, действуя вместо нее. А сама она забилась в маленький и тесный угол, и боится оттуда выходить.
- Не бойся, Машенька, я просто пошутил – неожиданно для Маши, ласковым, теплым и нежным тоном, произнес Бабочков, смотря ей прямо в глаза добрым взглядом.
- Ага…. – только и смогла выдать из себя Маша, думающая про себя – «Что за игру он опять затеял? Не похоже на то, чтобы он был таким добрым…. Вот взгляд у него уверенный…. Ничего! Тоже мне! Ничего…, еще собьем с тебя эту уверенность!»
Бабочков, очень четко видел то, что в ней творится, но не хотел в это верить. Он перевел взгляд на окно, и увидел чудесный лес, находящийся прямо за домом.
- Машенька, я пойду, прогуляюсь в лесу, а ты пока осмотрись здесь, если хочешь – с добротой сказал Федор, смотря ей в глаза.
Маша, хотела было увязаться за ним, но ее остановили мысли в ее голове, звучащие голосом ее подруги, которая когда-то давно, давала ей напутствия о том, как нужно вести себя с мужчинами. – «Дура! – звучал в ее голове голос – Ты совсем с ума сошла?! За мужчинами бегать?! Они тебя так быстро выкинут, а ты ничего не получишь! С ними нужно жестко! И чем не понятнее для них, тем лучше. Пусть думают, мучаются потом, размышляя о том, почему ты так сделала. А ты, тем временем, сможешь ими манипулировать, главное не переборщить с жесткостью, давай им иногда подачки состоящие из ласки и хвальбы, та, чтобы им было куда стремится, как к некой заветной морковке».
- Так…,так что же сделать непонятного для него – продолжала думать Маша уже привычным для нее голосом – Вот!
- Котик, а можно я пока потанцую? – мырлыкающим голосом спросила она – мне совсем неохота тащится с тобой в лес – добавила она чуть жестче, вспомнив о напутствии подруги.
- Танцуй – улыбнулся Бабочков, словно видя причину ее слов – вон, кажется в углу центр, и диски какие-то, я скоро буду.
С этими словами, Федор медленно повернулся, вышел из дому и радостно поднял глаза к небу. Солнце ласкало его своим жгучим теплом, будоражаще-нежным потоком, проникая в каждую его клеточку.
Внезапно, послышалась музыка, идущая из дому. Бабочков был сильно удивлен. Он ожидал, что Маша включит «Хаус», «транс», «попсу» или какую-нибудь танцевальную музыку, но он никак не ожидал услышать эту музыку. Это была седьмая симфония Бетховена!
Федор, удивленно и насторожено зашел обратно в дом, думая про себя – В ней даже живо чувство восприятия прекрасного. А я даже и не заметил в ней этого…. И она….она выбрала именно эту симфонию!
Маша, отлично знала, что и для чего она делает. Она импровизировано танцевала в комнате под Бетховена, поджидая удивленного Бабочкова. Тем более, что музыка ей действительно нравилась. Подойдя к стопке дисков, валяющихся рядом с музыкальным центром, она заметила, что большей частью, это диски с классической музыкой. И тут, ее обычный подсказчик и руководитель, послал в ее голову мысль, которую сам же, сразу окрестил гениальной. И теперь, она танцевала по Бетховена, сделав вывод, что Бабочков уважает именно такую музыку, краем глаза поглядывая в сторону двери, откуда она его ожидала.
В дверях появился Бабочков. Маша, не подав виду, что заметила его, продолжала танцевать, стараясь выглядеть максимально сексуально, как она это представляла. Это стремление выражалось у нее в некоторых позах, которые она старалась вплести в танец, что, на самом деле, только мешало ему.
Федор, подметив искусственность, медленно двинулся обратно, ощущая и присутствуя в каждом своем движении. – Что меня отвлекло? И отвлекло ли? – думал он – С одной стороны, я поддался светлому импульсу, а с другой, не продолжил линию, которую выбрал в начале. Я ведь направлялся в лес. Впрочем, я пойду туда сейчас. Но хочу ли я сейчас? Хочу! Сейчас, я ощущаю это даже более четко. Это ощущение в груди ни с чем не сравнится!!! Ему я и последую!
Бабочков, полностью присутствуя в настоящем, наслаждаясь каждым своим движением, каждым шорохом травы, песней ветра, солнечными красками, музыкой ароматов, направился в сторону леса, начинающегося прямо за участком.
Лес обдал его своей освежающей прохладой, и подарил ему новый виток благости. Федор никуда не спешил. Он медленно шел между мощных сосен, разглядывая причудливые, волшебные узоры, сотворенные природой.
Бабочков опустился на землю, посидел немного, глубоко и медленно вдохнул и лег на траву.
Солнце, сквозь ветви деревьев, светило ему переливающейся шаровой радугой, испещренной четко геометрическими, но в то же время и волшебными узорами, которые были сильно выражены по краям, из которых исходили лучи, идущие дальше. Он закрыл глаза, и увидел зеленовато-синий отпечаток солнца. Отпечаток начал медленно плыть, а затем исчез. Федор вновь открыл глаза, на этот раз подольше удержавшись взглядом на солнце, так что ощутил, впитал в себя его природу, стал с ней одним. Вновь закрыв глаза, он увидел очень четкий отпечаток, который медленно начал расплываться и тускнеть. Бабочков, направив внимание, собрал его обратно и восстановил яркость. Отпечаток начал плыть. Направив внимание, Федор плавно подвинул его в другую сторону.
- Ух, ты! Невероятно – вырвалось у Бабочкова, чем он моментально потерял то, что начал создавать.
- Я понял! – заполыхало в Бабочкове ощущение – я не могу это никак объяснить, но очень четко это ощущаю!
Он вновь удержал внимание на солнце, вдохнул, полностью ощущая свое дыхание, выдохнул и закрыл глаза, сохраняя медленное, плавное и глубокое дыхание. На этот раз отпечаток был еще четче. Бабочков, не думая о том «как», полностью находясь в настоящем, стал лепить из него формы, которые создавал собственной фантазией.
Внезапно, он стал видеть образы вокруг него. Федор, не открывая глаз, привстал, и…. он увидел лес! Теперь он видел его!
Бабочков медленно открыл глаза. То, что он видел с закрытыми глазами, не исчезло, а словно наложилось на то, что он видел до этого.
- Как странно – думал он – как странно, что я никогда не замечал этого свечения! Хотя…вот оно….вот…. – перед Бабочковым пронеслись воспоминания из раннего детства – я ведь видел! Что же стало причиной того, что я утратил эту способность на столько лет?! Почему нас так ужасает состояние тотального счастья, которое сжигает весь бред, который мы привыкли считать реальностью? Как я мог заменить столь неимоверное счастье, на тот бред, которым были заняты все мои помыслы. Да и мои ли? Вот и сегодня, оно мне сказало о доме, и я, вроде бы согласился. Но, теперь вижу почему! Мне не нужен это дом! Я просто стремился на природу…. Почему мы загнали себя в это скопление из каменных коробок, между которыми ездят громыхающие железные банки, отравляющие воздух? Почему?!!! А ведь счастье всегда рядом, нам стоит лишь протянуть руку и взять его, впустить его в себя. А дальше, просто следовать тому, куда поведет сердце, без объяснений. В настоящем! Без какого-либо прошлого и будущего! Стоп! Я опять рассуждаю! Сколько волшебных мгновений я опять потерял!
Бабочков, распустив мысли, медленно закрыл глаза и ощутил благостное ощущение единства со всей Вселенной.
Он вдохнул, выдохнул, вновь вдохнул, поймал плавный и гармоничный поток, удержал его, помогая всем телом и энергией, ощущая мощь, которую он стал приобретать, и выдохнул, даря любовь всему окружающему.
Он стал дышать вместе с Вселенной!
Продолжение. Глава 16. http://proza.ru/2012/09/11/1068