романа-сценария «Опавшие листья».
Эпиграф: Костер давно догорел, но воздух все еще пахнет сгоревшей
листвой…
Примечание авторов: Не все персонажи произведения вымышлены, совпадения с
реальными людьми - не случайны.
***Пандора (др.-греч. — «всем одарённая») — имя мифической обладательницы
волшебного ларца со всеми бедами и надеждой.
В древнегреческих мифах Пандора - первая женщина на земле. Создана Гефестом
по приказу Зевса, смешавшим землю и воду, при участии других богов. Афина
дала ей душу, а каждый из прочих по подарку, Зевс дал ей в подарок
любопытство. Сатиры принесли ее к Эпиметею вместе с чаном, который Зевс
приказал никогда не открывать.
Пандора стала женой Эпиметея, младшего брата Прометея. От мужа она узнала,
что в доме есть чан, который ни в коем случае нельзя открывать. Если нарушить
запрет, весь мир и его обитателей ждут неисчислимые беды. Поддавшись
любопытству, она открыла его - и беды обрушились на мир. Когда Пандора
закрыла чан, то на дне его, по воле Зевса, осталась только Надежда.
Крылатая фраза «открыть ларец Пандоры» означает - совершить действие с
необратимыми последствиями, которое нельзя отменить.***
Германия – Россия, 1911 год …
Каникулы закончились, и Яков снова был в Германии. Как быстро произошли перемены! Вовсе не так, как осень сменяет лето, а как день сменяет ночь. Открыл глаза – и утро, и ты в Германии.
Интересно, что будучи дома, в России, Яков совершенно не вспоминал Германию, словно закрыл учебник, который упорно штудировал. В Германии же Яков не позволял себе думать о доме, о России, словно отложил увлекательный роман, к которому непременно вернется, как только появится время.
Одна лишь Хелена постоянно была в его мыслях, где бы он ни находился.
Последний для Якова студенческий год летел со скоростью урагана. Вот уже осень позолотила листья деревьев. Приближалась дата свадьбы Фридриха, а Яков еще ни разу не навещал Байеров. И о Марии не вспоминал. А она думала о нем неотступно.
Нынешнее лето тянулось для Марии, как густая патока. Она отдыхала с родителями на итальянском побережье, но роскошь и мощь южной природы не разогнали ее скуку. Красивая и умная, Мария не страдала от отсутствия общения и внимания мужчин. Но живости, радости жизни, переполнявшей ее в подростковом возрасте, теперь не было и в помине. Один из ее оставленных без внимания воздыхателей в приступе жестокого отчаяния наградил ее прозвищем «Спящая красавица». Она действительно была безучастна ко всем, ей нужен был только Яков.
Любовь к Якову не была капризом богатой невесты. Яков появился в жизни Марии в то время, когда она, как прелестный бутон, тянулась к солнцу. Бутон раскрылся – перед ней был Яков. Она впитала его в себя до отказа и теперь, как насыщенная влагой губка, не могла заинтересоваться никем другим.
Конечно, Мария видела, что она многим нравится. Она понимала, что красивая женщина покоряет мужчин, приобретает над ними власть. Мария имела власть над Яковом, но покорить его сердце ей не удавалось. Этот парадокс лишал ее покоя.
И Мария решилась первой открыть свои чувства Якову. Удобным случаем для этого была предстоящая свадьба Фридриха. Мария готовилась к ней пуще невесты и считала дни до этого события.
Якову же хотелось это событие отодвинуть во времени как можно дальше. Он чувствовал свою вину перед Марией и не хотел с нею встречаться.
- Ужели я трус? – в такие минуты думал о себе Яков. – Или еще хуже – подлец?
Совесть его отвечала «нет».
- В чем же тогда моя вина?
«В неосторожности».
- Ах, как неосторожен я был с девушкой! – сокрушался он. - Как любимому ребенку, дал ей слишком большую власть над собой, потакал ее капризам, был для нее живой игрушкой…. Разве так я веду себя с Катей или Аделиной? Нет, с Марией я вел себя так, как если бы на ее месте была Хелена…. Марихен помогала мне перенести разлуку с Хеленой…. Выходит, я просто использовал Марихен в своих целях?! Господи, почему же раньше я этого не понимал?!
Мучаясь совестью, Яков откладывал свое объяснение с Марией. Он надеялся, что, взрослея, она сама все поймет. Время он брал себе в помощники.
Время шло, оно принесло очередное письмо из дому, короткое, тревожное. Писала не мама, как обычно, а Катя. Она сообщила, что у Вилли дела неважные. Мама и папа выехали к нему в Санкт-Петербург. В остальном в семье все хорошо. В приписке как бы невзначай добавила, что папа продал «Опель».
Яков тут же написал длинный ответ, пытаясь прояснить для себя ситуацию. Но не отправил его, порвал. Письмо должно было идти за границу, пройти разные таможни. Не стоило открывать чужим глазам слишком личные виды, так не принято было у Зудерманнов. Поэтому Яков лишь кратко осведомился о здоровье родных и попросил, чтобы мама написала ему сразу по возвращении в Мелитополь. Тревога же тяжелым грузом осела в его душе.
Письма из России не было долго. Наконец пришло, как он и ожидал, от мамы. Тоже было кратким. Мама писала, что все, слава Богу, в порядке. Все здоровы, только у Вилли здоровье неважное, и они привезли его в Мелитополь на поправку. «И меня в связи с осенней непогодой, - писала мама, - стало подводить мое сердце». Яков понял: дела дома плохи.
Он, не медля, отправился в деканат испросить для себя увольнительную. Перед отъездом домой сказал Фридриху: «Прости, друг, не придется мне погулять на твоей свадьбе, надеюсь, от этого она не станет хуже. Желаю вам с Луизой любви и счастья. Родным передай от меня привет».
Что ожидало Якова дома, какие события произошли здесь за время его отсутствия?
… Дверь ему открыла мама, и Яков увидел, какое лицо бывает у беды. Мамины волосы стали седыми, из-под опухших век смотрели вялые, без блеска глаза, отечность превратила ее фигуру в грузную, бесформенную массу.
- Мама, родная, что с тобой? – Яков бережно обнял мать.
- Ничего, Яш, ничего… Хорошо, что ты приехал.
Она гладила сына по спине, горячие руки ее дрожали.
В это время дня в доме никого не было.
- Пойдем, я накормлю тебя с дороги.
- Мам, я не голоден. Подожду до ужина, когда все соберутся, - отвечал Яков.
- Ну, хорошо. Тогда располагайся в своей комнате, а я пойду прилягу.
Яков последовал за матерью, но она привела его не к себе в спальню, а в комнату Вилли.
В комнате был беспорядок или, скорее, разруха. Казалось даже, что хаотично разбросанные вещи были покрыты густым слоем пыли.
Над столом в рамках висели две фотографии, от одной, взглянув, Яков уже не мог отвести глаз. Она была копией той, что хранил у себя он: Хелена на качелях в весеннем саду с веткой цветущего шиповника в руках. Он и Вилли с двух сторон держась за цепи, легко раскачивают качели. «Оказывается, у Вилли есть такая же фотография, - подумал Яков. – Хотя, почему бы и нет?»
Мама Тина тяжело опустилась на стул.
- Что ты об этом думаешь? – спросила она.
Яков с удивлением взглянул на мать и понял, что она говорит о второй фотографии. Теперь и Яков увидел ее: посреди голой осенней степи стоит одинокий тополь. Сильный ветер срывает с него последние листья и, скомкав их, уносит прочь.
- Печальная картина, - сказал Яков.
- Трагическая, - поправила мать. – И нашел же такую! Доктор Тарониус считает, что она точно выражает душевное состояние Вилли.
- Вилли сам сделал снимок?
- Да. С тех пор, как мы вернулись из Петербурга, он, как отшельник, сидел дома. Потом, слава Богу, хоть фотографией занялся. Купил фотоаппарат и теперь целыми днями пропадает в степи, делает какие-то странные снимки. Этот еще самый лучший.
- Мама, любая работа лечит, постепенно она отвлечет его от грустных мыслей, - попытался рассеять тревогу матери Яков.
- Так нет. Вилли все больше замыкается в себе, сторонится людей, прячется в степи, как загнанный зверь … Он утрачивает всякий интерес к жизни. Доктор Тарониус предупредил нас, чтобы мы не оставляли его одного, он опасается суицида…
Мать судорожно вздохнула. Тяжелые веки прикрыли глаза.
- Мама, это все можно как-то поправить, у него вся жизнь впереди. Мы поможем!
Мать словно ждала от него этих слов. Она взяла сына за руку и посмотрела ему в глаза.
- У меня есть план, как спасти Вилли, - сказала она. - Только более сильное эмоциональное воздействие может остановить его душу от полного разрушения. Некоторого рода пожары можно погасить только взрывом. … Хорошо, что ты приехал, Яш.
Яков с готовностью сжал в ответ ее руку.
- Я родила тебя первым, Яш. Ты сильный. Ты сильнее Вилли. Ты должен ему помочь.
- Я помогу. Не сомневайся, мама, - сказал Яков, еще не догадываясь, о чем идет речь. Но острый холодок тревоги уже проник в его душу.
Мать заключила его в объятья, как ребенка.
- Я знаю, тебе будет больно, Яш, … но ты это выдержишь. А Вилли не переживет…
Она мягко отстранила от себя сына и твердо посмотрела ему в глаза:
- Отдай Хелену Вильгельму.
Умом Яков отказывался понимать услышанное, сердцем в одну секунду понял все. Мать смотрела ему не в глаза – прямо в сердце.
Время остановилось. Наконец спокойным, но чужим голосом Яков произнес:
- Как я это сделаю?
- Ты найдешь способ, Яш.
- Хорошо, мама.
Мать и сын – самые близкие люди – долго сидели, словно окаменев над могилой чего-то очень дорогого, невозвратно утраченного. Они не сокрушались о своей потере, они собирались с силами, чтобы жить дальше. Отданное ими, как донорская кровь, должно было спасти жизнь Вильгельму.
*** материалы из Википедии - http://ru.wikipedia.org/wiki/Заглавная_страница