Сон Молчуна получился коротким, зато крепким и не нарушенным никакими новыми напастями, за исключением разве что той, которая этот сон прервала. Правда, к напастям её можно было отнести с большой натяжкой, ибо единственным отрицательным моментом в ней был сам факт принудительного пробуждения. Следопыту во сне привиделось, что его нежно целует прекрасная лесная незнакомка, но, открыв глаза, он с удивлением обнаружил, что это вовсе не сон, а самая что ни на есть реальность, но с одним существенным отличием. Вместо пригрезившейся лесной феи к его губам беззастенчиво прильнула Кора. Убедившись, что он открыл глаза, амазонка, ничуть не смущаясь своего довольно-таки развязного поведения, удовлетворённо произнесла:
– Проснулся? Вот и ладненько. Нам скоро выступать и мне, к несчастью, пришлось твой сладкий сон прервать. Ты уж прости. Дэнка, кстати, расстаралась и уже приготовила тебе завтрак, так что не разлёживайся тут.
Поймав уже развернувшуюся было к выходу девушку за руку, Габриэль спросил требовательно:
– Это что сейчас такое было?
– Ты про что? – изобразила она удивление.
– Ты знаешь про что.
– А ты бы предпочёл, чтобы я тебя трясла? Хорошо, в следующий раз именно так и поступлю.
– Вообще-то, как сейчас лучше.
– Тогда в чём проблема? Тебя не поймёшь, Габриэль.
Оставив Молчуна в недоумении, Кора выскользнула из палатки, а следопыт ещё с минуту пытался сообразить, что бы это всё значило. То ли просто такой оригинальный способ разбудить спящего, то ли нечто другое. Так в итоге ни к чему и не придя, он выбрался наружу и сразу же был встречен радостно улыбающейся Дэной, которая с довольным видом что-то ему протягивала.
– Вот, вкуси-ка, тебе должно понравиться, – проговорила она вместо приветствия и сунула ему в руку ещё тёплый кусок хлеба, на котором сверху лежала какая-то красная масса.
Присмотревшись и понюхав, Молчун сообразил, что это раздавленная в кашицу малина. Аккуратно откусив кусочек, он к своему удовольствию обнаружил, что хлеб, помимо ягод, был ещё как следует сдобрен мёдом. Получилось очень вкусно. Почти как настоящий пирог.
– Спасибо, – поблагодарил он и принялся с аппетитом жевать, по ходу поглядывая на собирающийся в путь лагерь.
Кора уже куда-то улетучилась, а освободившая руки от следопытова завтрака Дэна тут же принялась складывать его палатку. Что-то сегодня поутру сестрички чересчур заботливые. Одна целует, другая кормит завтраком, да ещё и в дорогу сама собирает. Не к добру это.
Откуда-то сбоку вынырнул Шлёп-Нога и как бы невзначай, но очень выразительно поглядывая на увязывающую палатку амазонку, завистливо в полголоса проговорил Молчуну:
– Везёт тебе, проводник. На весь отряд всего две девки и обе тебя обслуживают. Поделился б хоть одной.
– Они не моя собственность, рыжик, сам с ними договаривайся. Да и не обслуживают они меня, а всего лишь подгоняют. Разоспался, говорят, вот и торопят.
– Ага, меня бы так торопили. С хлебушком медово-ягодным в постель. Я бы каждый день такой побудки ждал. Чем ты им так угодил? К ним столько уже мужиков наших пытались подкатывать, когда магистр не видит – всех отшивают.
– Не так, значит, подкатываете.
– А ты научи.
– Э-э, нет уж. Сам к ним подход ищи, коли на сладкое потянуло, а я свои секреты не разглашаю.
– Ну и хрен с тобой, пошёл я собираться, – недовольно проворчал рыжий лучник и неспешно удалился.
Проводив глазами его спину и дожевав бутерброд, Габриэль кое-как вытер о ближайшие лопухи, ставшие липкими от мёда руки, отыскал взглядом магистра и направился к нему. Инквизитор сосредоточенно просматривал какой-то кусок пергамента, который, завидев следопыта, поспешно свернул.
– Вы что-то хотите мне сказать, голубчик? – добродушно улыбаясь, повернулся он к Молчуну.
– Прежде всего пожелать доброго утра, Ваше Преосвященство. Хотел спросить, удалось ли вам вчера что-нибудь найти или выяснить, ну, после того, как мы с Дэной вас на той поляне оставили?
– Да-да, конечно же, с добрым утром. Простите, что сразу не поздоровался. Задумался, знаете ли. Нет, не нашёл я там ничего интересного. Да. За исключением одной странной мелочи. Как творят заклинания мои приёмные дочурки, я прекрасно знаю, уж поверьте. Сам их обучал, так что руку Дэны я ощутил. Да, всё верно, тихими молниями она там действительно поработала. Но было там, кроме остаточного эффекта от Дэнкиных фокусов, нечто ещё, нечто совершенно мне не знакомое. Может быть, вы с ней всё-таки забыли мне о чём-нибудь упомянуть?
– Я пришёл туда уже после Дэны, магистр, и, кроме неё и брошенного неизвестно кем лука, больше никого и ничего, к сожалению, не видел.
Зеан покачал головой недоверчиво и скептически на следопыта посмотрел, но тот глаз не отвёл, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Габриэль очень надеялся, что проверку выдержал и ничем себя не выдал себя.
– Жаль, очень жаль, что вы ничего видели. Это могло бы помочь мне повысить вашу безопасность, голубчик, – проговорил инквизитор с упрёком, явно намекая, что не больно-то верит словам Молчуна.
– Если замечу что-нибудь подозрительное, Ваше Преосвященство, не премину сразу же поставить вас в известность.
– Непременно поставьте. А теперь давайте будем выступать. Путь нам ещё неблизкий предстоит, и кто знает, какие новые сюрпризы нас на нём поджидают. Так что ведите нас дальше, господин Келон.
Молчун утвердительно кивнул и вернулся к своей палатке. Вернее, к тому месту, где она недавно находилась. Дэна уже успела не только её сложить, но и, не испрашивая разрешения хозяина, избавить следопыта от необходимости тащить палатку на себе, прикрепив её к одному из мулов. Взвесив все преимущества от этого, Габриэль не стал возмущаться самоуправством спасшей его от стрелы амазонки, а наоборот, благодарно ей кивнул, подхватил сильно похудевший вещевой мешок и направился к голове уже начавшей строиться походной колонны.
Прислушиваясь к разговорам солдат, следопыт невольно отметил, что всего сутки прошли, а о Мастрее уже никто не вспоминает. О нём забыли ещё быстрее, чем он предполагал. Не совсем ещё, конечно, о пропавшем юнце наверняка снова вспомнят, если вдруг случится какое-нибудь новое исчезновение, но это уже будут воспоминания, скорее, не о нём самом, а о схожей ситуации. Что же с ним всё-таки случилось, и жив ли парень вообще? Почему-то хотелось верить, что жив, хотя ещё совсем недавно судьба мальчишки следопыта не сильно бы волновала. Такие вот странные выкрутасы не то совести, не то последствия их общения в пути, которое их неким образом не то чтобы сблизило, но немного примирило.
Проходя мимо переговаривающегося с одним из солдат Бента и бросив в его сторону беглый взгляд, Габриэль неожиданно споткнулся и на миг застыл, словно молнией поражённый. На груди любимчика Кадана из-под расстёгнутой рубахи выглядывало нечто очень знакомое, нечто такое, которое ну никак не могло и не должно было там находиться. Молчун узнал ту самую коробочку, из которой слушал свою странную и завораживающую музыку Макак!
Перехватив взгляд следопыта, Бент слегка побледнел, поспешно запахнул рубаху и резко повернулся к нему спиной. Подозрения Габриэля о причастности бывшего напарника Геддо к обоим неудавшимся покушениям скачком переросли в прочную уверенность, хотя какая связь между коробочкой и покушениями, он вряд ли смог бы чётко сформулировать. Зато имелась самая непосредственная связь с Макаком. Неужели чёрт действительно погиб, и потому и не отозвался на зов сработавшего по вине Дэны амулета? Взяв себя в руки, Молчун продолжил прерванный путь к началу колонны, но его приподнятое настроение от так приятно начавшегося утра теперь было безнадёжно испорчено.
Заняв своё место во главе отряда и даже не оглядываясь, чтобы убедиться, следуют ли за ним все остальные, он размеренно зашагал вперёд. Руки так и чесались взять лук и пристрелить капитанова любимчика вместе с самим капитаном. Следопыт практически не сомневался, что они друг с другом заодно.
– Ты чего такой мрачный, папуля чем-то обидел? – как ни в чём не бывало спросила догнавшая его Кора, словно никакого утреннего поцелуя вообще не было, и он попросту Молчуну приснился.
– Недоспал, – немногословно ответил Габриэль.
Не раскрывая подробностей, он никак не сможет объяснить всю серьёзность своей неожиданной находки. На неё даже намекать опасно. Сестричкам достаточно будет только слово услышать об этой музыкальной коробочке, как они обе его на месте похоронят под шквалом вопросов, и уж тем более похоронят, если узнают, что ему что-то известно о её прежнем хозяине. Хоть следопыт и начал им понемногу доверять, но всё же пока не настолько, чтобы выдать своих новых друзей из чужого мира. Интересно, а эта лесная незнакомка что-нибудь о них знает? Судя по её одежде, очень похоже, что она тоже из того же мира. Может, сюда не единственный кусок чужой земли перебросило? Да, но тогда остаётся непонятным – откуда чужеземка может знать, как его зовут? Голова кругом идёт от этих загадок. Лучше вообще ни о чём не думать, иначе можно очередную ловушку проглядеть. Появится новая информация, тогда и будем думать, а сейчас нужно свои непосредственные обязанности исполнять.
Попытавшись выбросить из головы не дающие покоя мысли, следопыт переключил внимание на дорогу, которой вёл отряд. Знакомые места давно остались позади и сейчас любая новая неожиданность в виде отсутствующего прежде болота, ямы либо ещё какой-нибудь напасти слишком уж неожиданной ему не покажется, поскольку он о них просто ничего не знает.
Подоспевшая вслед за Корой Дэна сестру немного придержала и сейчас обе, едва слышно о чём-то перешёптываясь, следовали в нескольких шагах позади него. Время от времени они негромко прыскали со смеху, и Молчун сразу же решил, что девицы перемывают ему косточки. Делая вид, что ему абсолютно нет до них никакого дела, он целеустремлённо двигался вперёд, усиленно напрягая при этом слух. Себя самого он упорно старался убедить, что всего лишь внимательно прислушивается к звукам леса, хотя на самом деле тщетно пытался уловить предмет девичьих разговоров.
«Лучше бы Мастрей был сейчас рядом с нами, а не неизвестно где», – невольно вернулся мыслями к бургомистрову отпрыску следопыт, – «тогда бы у девчонок под рукой имелся другой объект для насмешек и подначек».
Словно уловив, что следопыт озабочен предметом их обсуждения, сестрички приблизились, и Дэна тут же игриво произнесла:
– Габриэль, мне нужен твой совет. Шлёп-Нога предложил мне выйти за него замуж, а я никак не могу решить, соглашаться или нет? Ты бы как на моём месте поступил?
– Слава всевышнему, я не на твоём месте. А вообще, вашими судьбами магистр распоряжается, у него и спрашивайте, – ровным тоном ответил Молчун, сразу распознав признаки зреющей провокации.
– Фи. Конечно же, папуля мне не позволит. От него сбегать придётся, чтобы замуж выйти. Мне твоё мнение важно услышать.
– А причём тут я?
– Ну, вдруг ты возражать станешь.
– С чего бы?
– Может, у тебя самого на меня виды имеются.
– Абсолютно никаких видов, поверь. На этот счёт можешь не беспокоиться.
– А я разве тебе не нравлюсь? – игриво насупилась Дэна.
Вот и провокация. Ответишь – нет, возьмёт и обидится. Может, притворно, а может, и по-настоящему. Скажешь да – провокация лишь усугубится. Пора переходить в контрнаступление.
– Конечно же, ты мне нравишься, Дэночка. Только мне и сестрёнка твоя нравится, и много кто ещё. А если я на каждой понравившейся мне женщине жениться буду, меня отлучат от церкви, объявят богоотступником и отправят на костёр или на виселицу. Это где-то в южных странах жён иметь можно сколько угодно, а у нас, к сожалению, только одну. А может, и к счастью, это с какой стороны посмотреть. И как её правильно выбрать, чтобы не ошибиться и потом всю жизнь за свою ошибку не расплачиваться, я ещё не разобрался. Вот когда разберусь, сразу же тебе сообщу, подходишь ты мне или нет.
На некоторое время сестрички примолкли. Получить от Молчуна столь развёрнутый и обоснованный отпор они, видимо, так скоро не предполагали. Расчёт, скорее, строился на том, чтобы раззадорить его всякими провокационными вопросиками и вдоволь насладиться игрой, когда он по их представлению будет беспомощно краснеть и неуклюже отбиваться. С Мастреем это у них хорошо срабатывало, а тут коса вдруг на камень нашла.
– Скучно с тобой, – тоскливо проговорила Дэна в конце концов.
– А мы, вообще-то, не на увеселительной прогулке сейчас, – напомнил следопыт.
– Вот именно, – вставила Кора. – Так почему бы нам её не скрасить задушевной беседой?
– Ничего супротив задушевной не имею. Только тему вы избрали для неё далеко не самую подходящую.
– А какая бы тебя устроила? – сразу же ухватилась за новую возможность Дэна.
– Вы могли бы, например, о себе мне побольше рассказать. Я ведь о вас практически ничего не знаю.
– Так и нам про тебя мало что известно, – тут же выдвинула контраргумент Кора. – Хочешь узнать про нас – расскажи сначала о себе.
Габриэль усмехнулся. Он был уверен, что одна из сестричек непременно именно так и ответит. Незаметно для него самого, они таки сумели отвлечь его от неприятных мыслей, хоть и не подозревали об этом. К следопыту вновь начало возвращаться нормальное настроение, и он предложил:
– Чтобы не ущемлять ничьих интересов, предлагаю рассказывать о себе поочерёдно, задавая друг другу вопросы. По-моему, так будет справедливо.
– Справедливо, – согласилась Кора, но тут же внесла уточнение, – только чур мы первые начинаем.
– Валяйте. Не спорить же с вами из-за такой ерунды.
Прежде чем Кора успела сформулировать свой первый вопрос, её сестрёнка поспешила перехватить инициативу и ввернула свой:
– Почему тебя Молчуном прозвали? Мы с тобой третий день знакомы, но я пока не заметила, чтобы ты какой-то особой молчаливостью отличался.
– Наверное, это вы на меня так влияете. Не пойму только пока, хорошо это или плохо. А так, по жизни, я действительно не особенно говорлив. Но тут всё просто. Я по большей части в лесу пропадаю и жизнью городской интересуюсь мало. А большинству горожан тоже не особо любопытно, чем я в лесу занимаюсь. Получается, что общих тем для разговоров у нас не так уж и много. Вот и молчу.
– А как же охотники? – удивилась Кора. – Сколько их видела, почти все обожают бахвалиться, кто какого медведя, кабана или волка завалил. Чем не общая тема?
– Не надо путать охотника со следопытом, подруга. Я ненавижу, когда зверей для развлечения убивают. У них столько же прав жить, сколько у нас. Охота, по моему мнению, допустима исключительно для пропитания. И если ты на обед сможешь осилить лишь кусок размером с зайца, не убивай для этого оленя. Зайцем и ограничься.
– А людей тебе нравится убивать? – не удержалась от каверзного вопроса Дэна.
– Ещё ни одного не убил. Так что однозначно ответить не могу. Но иногда бывает, что хочется. Теперь моя очередь. А то вы мне уже не один, а уже целых три вопроса задали. Какие ваши самые первые воспоминания о себе?
– Всё пытаешься выяснить, как мы у магистра оказались? – переспросила Кора. – Мы же тебе уже говорили – не знаем. Думаешь, сами не пытались выяснить?
– И всё же?
– Я помню себя на песчаной площадке с двумя деревянными мечами в руках, – стала вспоминать Дэна. – Нужно было кувыркаться, не выпуская их из рук.
– А я, пожалуй, самым первым помню маленький шарик света, который удерживаю между раздвинутыми ладонями, – задумчиво произнесла её сестра. – Получается, что наши первые воспоминания уже относятся к обучению. А сам что ты первым про себя помнишь, Габриэль?
– Хм. Даже не знаю. Наверное, лесные прогулки с бабушкой Лисавой. Она целительницей городской была и часто брала меня с собой в лес разные травы и коренья собирать. А знаете, вы ведь только что натолкнули меня на мысль, что мы с ней ещё тогда заходили в Квакающий Лес. Я только сейчас это понял, начав вспоминать. Выходит, я не один такой, кто туда безнаказанно ходить мог?
– Ты это у нас спрашиваешь?
– Да нет. Просто вывод такой напрашивается. Наверное, это я от неё разрешение заходить в лес унаследовал.
– Интересненько! – пропела Дэна. – Получается, что у вас семейный допуск в запретное для всех остальных место?
– Не знаю. Не припоминаю, чтобы отец с матерью туда когда-нибудь захаживали. А кстати, откуда вам известно, что проклятью леса уже триста лет?
– А нам и не известно, с чего ты взял? – ответила Кора. – Может, и триста, а может, и больше, просто вашему Станаупелю около трёх столетий, и первые упоминания о проклятье Квакающего Леса связанны именно с ним. А более ранних летописей не существует.
– А может, враки это всё? – предположила её сестричка. – Насчёт проклятья? Мы уже третий день по нему идем, и ничего такого с нами пока не случилось.
– Ты как-то позабыла, что Мастрея мы уже потеряли, – поправил её следопыт, – да и другие возможности погибнуть были. Ямка-то нам серьёзная на пути встретилась. Кто знает, что нас ещё впереди ждёт?.. Опа! Что-то, похоже, действительно ждёт, – пробормотал он, ощутив нарастающую тревогу.
Впереди, за деревьями, тёмной чёткой линией начала проступать какая-то прогалина. Пока ещё не было понятно, что это такое, но Габриэль инстинктивно чувствовал, что это нечто очень малоприятное. Пройдя ещё несколько десятков шагов, они оказались на краю обрыва. Перед ними, убегая вправо и влево, тянулся глубоченный овраг шириной саженей в пятнадцать, если не больше. Через такой точно не перепрыгнешь. И была в нём, помимо ширины, ещё одна очень неприятная особенность. Стены его выглядели совершенно гладкими и на глубине тех же пятнадцати саженей сходились клином без всякого намёка на хотя бы небольшое горизонтальное ложе в самом низу. Встав на колени, следопыт попробовал уходящую вниз стену на ощупь. Она была тверда как камень. Сразу вспомнилась та клинообразная зарубка на обрушенном на его палатку дереве. Только тут зарубка сделана прямо в земле и по размеру несопоставимо больше. Разве что такая же гладкая. Стоит туда провалиться, и назад без посторонней помощи уже не выберешься, да и то только в том случае, если каким-нибудь чудом уцелеешь. Лежавшее в глубине неподалёку неподвижное тело оленя указывало на то, что шансов уцелеть практически нет. А ещё, помимо оленя, на дне этой траншеи, окопа, котлована – непонятно даже, как такое сооружение правильно назвать, больше ничего видно не было. Даже мусора, опавшей листвы или воды, которые неизбежно должны были бы тут скопиться. И говорило это о том, что канава сия чудовищная появилась тут совсем-совсем недавно, не более нескольких часов назад. Максимум день, да и то вряд ли. За день туда ещё что-нибудь точно нападало, кроме оленя.
Подтягивающиеся сзади люди останавливались либо просто в ошеломлённом молчании, либо с изумлёнными присвистами, либо с такими же изумлёнными возгласами, употребляя по большей части общеизвестные, но не принятые в культурном обществе словечки, которые, тем не менее, наиболее точно отражали производимое неожиданным препятствием впечатление.
К Молчуну и сестричкам с мрачным лицом приблизился инквизитор в сопровождении капитана. Следопыту хватило одного только короткого взгляда на магистра, чтобы удостовериться в очередном случае отсутствия какой-либо магии. Это было немыслимо, но факт оставался фактом.
– Куда ты завёл нас, проводник? – послышался недовольный возглас кого-то из солдат.
– А ну-ка молчать! – рявкнул Кадан.
– Я правильно понимаю, папуля, что нам всем следует сейчас отойти в сторонку, чтобы вы с господином Келоном смогли без посторонних ушей обсудить возникшую проблему? – решила заранее проявить инициативу Дэна.
– Да, – буркнул Зеан, – только на сей раз я попрошу позаботиться об этом капитана, а вы обе будьте добры остаться.
Кадан кивнул и, не дожидаясь повторного обращения, поспешил исполнить приказ, хоть тот и был завуалирован под просьбу.
Дождавшись, когда все отойдут, магистр взглядом указал в сторону разлома и спросил:
– Есть идеи?
– По поводу происхождения этой щелочки, или как на другую сторону перейти? – решила уточнить вопрос Дэна.
– И о том, и о другом.
– Ну, откуда она взялось, пока мы можем лишь гадать, а, чтобы перейти, думаю, просто следует отправить разведку в обе стороны, – предложила Кора, – не может же эта канава тянуться бесконечно.
– Разумно, – кивнул инквизитор и движением головы попросил вновь подойти Кадана.
– Капитан, – начал он, когда тот приблизился, – пошлите людей в обе стороны. Пусть разведают, с какой стороны ближе и удобнее обойти или перейти будет.
– Как далеко им для этого следует заходить, Ваше Преосвященство?
– Полагаю, если до полудня достичь конца этой пакостной трещины им не удастся, пусть возвращаются назад.
Кадан снова удалился, а Зеан продолжил:
– Проблемы становятся всё серьёзнее, заметили? Если поначалу нам просто почти вежливо намекали, чтобы мы остановились, то сейчас, убедившись, что мы не намерены отступать, начинают уже целенаправленно мешать. И я уже усматриваю во всех встреченных нами препятствиях одну характерную особенность.
– Их две, магистр, – поправил инквизитора Молчун. – Во-первых, все они созданы без применения магии, если верить вашим словам, а во-вторых, явно используется один и тот же способ, только масштабы разные. Есть ещё и третья. Мы ни разу ничего не услышали и не обнаружили никаких следов исчезнувшей неизвестно куда земли и росших на этом месте деревьев.
– Вы забыли про болото, голубчик. Там способ явно был другой. Но с ямой некоторое сходство имеется.
– Оно ещё имеется с рухнувшим на мою палатку деревом, – добавил Габриэль. – Такое впечатление, словно срез на дереве и вырезы в земле делались одним и тем же инструментом.
– Добавлю, что первое дерево, которое раздавило мула, было подрезано точно так же, – уточнил магистр. – Я тоже обратил на это внимание. Представьте, что будет, если этот инструмент попытаются испробовать непосредственно на нас.
Следопыт неприятно поёжился. Такая возможность пока ему голову ещё не приходила.
– Может, нам действительно следует остановиться, – то ли спросила, то ли предложила Кора. – Магия против чинимых нам препятствий, похоже, бессильна, а больше противопоставить им с нашей стороны нечего.
– Я вижу пока лишь один способ, чтобы попытаться это остановить, – хмуро заговорил инквизитор, – найти схоронившегося среди нас врага. Тогда, если нам удастся заставить его говорить, возможно, мы сумеем предпринять какие-нибудь контрмеры. К несчастью пока всё идёт совсем не так, как я планировал.
– Ваше Преосвященство, – с укором обратился к Зеану Габриэль, – по-моему, самое время хотя бы немного приоткрыть завесу тайны и объяснить, куда и зачем мы идём. Судя по развитию событий, боюсь, что скоро нас начнут уже убивать. Хотелось бы знать, во имя чего я подвергаю свою жизнь, а вы жизни ваших людей и воспитанниц смертельной опасности.
– Это не моя тайна, голубчик. Но кое-что я вам всё же расскажу. Несколько столетий назад в глубине Квакающего Леса, который, кстати сказать, тогда ещё был просто лесом, был сокрыт один очень опасный артефакт. Он бы так и лежал там до скончания времён, не причиняя никому зла, но про него недавно каким-то образом проведали те, кому о нём знать было не положено. Я боюсь, что злоумышленники могли его уже отыскать и теперь отчаянно пытаются в него проникнуть, потому что унести с собой не могут. Стоит этому артефакту оказаться за пределами созданной вокруг него защитной зоны, как он сразу же разрушится. Но если злоумышленникам удастся проникнуть в его тайну – всему миру грозит полное уничтожение. Идиоты. Они абсолютно не представляют, с чем имеют дело.
– Странно как-то, – непонимающе пробормотал следопыт, – если этот артефакт столь опасен и при этом его так просто уничтожить, то зачем его вообще понадобилось там прятать? Разрушили бы сразу, и дело с концом.
– Наверное, были у тех, кто его прятал, какие-то причины для этого, голубчик. Я ответил на ваш вопрос?
– Вообще-то нет, магистр. Вы частично рассказали, что там находится, но зачем мы все туда идём, я так и не услышал.
– Я думал, это и так ясно. Мы должны артефакт этот либо забрать с собой, либо уничтожить, если унести не получится.
– Вы же сами сказали, что вынести его оттуда невредимым нельзя.
– Способ есть, но о нём знаю только я. Только прежде чем мы решим, как поступить с артефактом, нам необходимо хотя бы до него добраться и заполучить в свои руки.
– Судя по тому, каким способом вы вчера подоспели к Дэне, магистр, я имею ввиду тот эпизод, когда она молниями швырялась, добраться до вашей цели для вас не проблема.
– Вы отчасти правы, голубчик, не проблема. Переместиться я могу, но, к сожалению, не совсем туда, куда надо, а лишь несколько ближе, чем осталось пройти отсюда, но потом нам всё равно придётся пешим порядком передвигаться. Беда в том, что одному мне там никак не справиться. Зачем, думаете, я за собой целый военный отряд веду?
– А сразу переместить их поближе вы не можете? Тогда нам не придётся искать способ преодолеть эту канаву.
– Вы сами, дорогой мой господин Келон, сейчас себе ответили. Зачем же задавать глупые вопросы?
– Простите, не подумал. Давайте соображать, как на ту сторону перебираться. Я почему-то уверен, что обойти эту канаву у нас не получится.
– Ты думаешь, она такая длинная? – полюбопытствовала Кора.
– Хуже, – с непонятно откуда возникшей уверенностью ответил следопыт. – Мне почему-то кажется, что она замкнута вокруг нас в кольцо. Посмотрите в обе стороны. Видно, что они постепенно загибаются в том направлении, откуда мы пришли. Вы можете подняться вверх, магистр, и посмотреть?
– И да, и нет, к несчастью. Подняться могу, но делать это на глазах моих людей – нет. Связан рамками Великого Инквизитора.
– Как же вы тогда рискнули вчера?
– Я находился у себя в шатре, и, кроме вас с Дэной, этого больше никто не видел. По этой же причине строить переправу нам придётся обычным способом, не прибегая к магии. И как бы из-за этого нам ни пришлось расстаться с мулами.
– Не очень хорошо, – задумчиво проговорил Габриэль, внимательно изучая противоположный край гигантской канавы. – Одна идея у меня появилась, но прежде чем приступить к её воплощению, я обязан кое о чём всем вам сказать.
Следопыт долго не мог придумать, как бы ему наименее для себя безопасно донести до магистра и сестричек свои подозрения относительно Бента. Во всяком случае ту их часть, которая относилась к висевшей у того на шее музыкальной коробочке. Об остальном амазонки и так знали. Вся троица на него выжидающе смотрела и уже начинала проявлять признаки нетерпения.
– Есть у меня серьёзные подозрения, – заговорил он наконец, подавая информацию с учётом не посвящённого ещё в его с сестричками секреты магистра, – что к покушениям имеет отношение Бент. Сегодня ночью он долго следил за моей палаткой, а после, когда мы уже собирались трогаться в путь, я случайно увидел у него на шее одну очень странную вещь. То ли какой-то амулет, то ли украшение, но выглядит очень подозрительно. Во всяком случае, он поспешил её от меня спрятать, когда заметил, что я на неё смотрю. Надо бы с этим разобраться.
– Вот прямо сейчас и разберёмся, – сурово заговорил Зеан. – Капитан, подойдите ко мне!
Кадан поспешно приблизился и застыл в позе ожидания.
– Пришлите ко мне Бента. Немедленно!
Кадан не шелохнулся.
– Вы оглохли, капитан?!
– Никак нет, Ваше Преосвященство. Только Бент ушёл на разведку. По вашему же приказу.
– И надо было вам туда послать именно того, кто мне понадобился, прах вас побери! – в сердцах выругался Зеан.
– Я отправил по три человека в каждую сторону, магистр. Откуда мне было знать, что один из них вам вдруг для чего-то потребуется?
– Ладно. Простите, что накричал. Но, как только вернётся – сразу же ко мне! И если я увижу, что вы с ним переговариваетесь дольше, чем нужно для того чтобы отдать приказ, сильно об этом пожалеете, капитан.
– Слушаюсь.
– Всё, можете идти.
– Погодите, капитан, – остановил двинувшегося с места Кадана Молчун. – Я могу вас попросить, чтобы сюда подошёл Шлёп-Нога и ещё парочка солдат? И мне нужны будут верёвки. Одни тонкие, другие такие, которые человека выдержат. Найдёте?
– Найду. Ваше Преосвященство?..
– Выполняйте. Считайте, что это мой приказ. Что вы задумали, голубчик? – спросил Зеан, когда Кадан отошёл.
– Попробуем наладить переправу прямо здесь. Сейчас сами всё увидите. Надеюсь, что получится. Можно, конечно, эту канаву просто деревьями завалить, но при такой глубине и ширине, боюсь, на это несколько дней уйдёт.
Через несколько минут к ним подошёл Шлёп-Нога, а следом за ним ещё двое дюжих молодцов, которые тащили на себе целый ворох самых разных верёвок.
– Понадобилась моя профессиональная помощь, проводник? – улыбаясь, осведомился рыжий лучник.
– Угадал. Посмотри, видишь на той стороне почти у самого края берёза стоит, а прямо за ней на земле валяется сук, который с двух сторон от ствола высовывается?
– Понял твою мысль. Хочешь, чтобы я в него стрелы с верёвками засадил?
– Тебе даже объяснять ничего не нужно, рыжик. На лету всё хватаешь.
– Угу. Жаль только, что этого никто не ценит.
– Я ценю, – заговорщицки улыбаясь, проговорил следопыт. – Думаю, если у тебя всё получится, девушки с удовольствием наградят тебя поцелуями в щёчки. Правда, девушки?
Судя по красноречивым взглядам, которые они бросали на Габриэля, наградить они были готовы самого следопыта и отнюдь не поцелуями. Магистр, оценив ситуацию, ухмыльнулся, но вмешиваться не стал.
Шлёп-Нога между тем выбрал из кучи две на его взгляд наиболее подходящие верёвки, подвязал их концы к стрелам и разложил широкими бухточками у самого края обрыва. Чтобы верёвки не улетели целиком, свободные концы он привязал к дереву. Натянув на лук тетиву, он взял одну из стрел в руки и, тщательно прицелившись, выпустил. С шелестом рассекая воздух и увлекая за собой верёвку, та вонзилась точно в один в правый конец торчащего из-за дерева сука. Тот от удара подпрыгнул и… его другой конец благополучно скрылся за стволом. Раздался общий стон разочарования.
Шлёп-Нога шлёпнул по земле ногой раз, другой, третий. Затем смачно сплюнул с обрыва вниз, ухватил вторую стрелу и сдвинулся с ней влево так. С этого ракурса самый кончик сука из-за ствола худо-бедно виднелся, даже не кончик, торец. На этот раз лучник прицеливался долго. Казалось, что попасть в столь микроскопическую мишень, да ещё стрелой, у которой верёвка на хвосте висит, просто невозможно. В неё и без верёвки-то хрен попадёшь.
Все затаили дыхание. Наконец лучник решился, и стрела отправилась в полёт. Раздался щелчок, но понять, попал он или нет, было невозможно. Из-за ствола торчало одно лишь оперение, а остальная часть стрелы вместе с суком после соприкосновения скрылись из вида.
Потянуть за верёвку никто не решался. Самой смелой оказалась Дэна, которая небрежно отодвинула Шлёп-Ногу в сторонку и плавно потянула правую верёвку на себя. Та натянулась и… повлекла за собой стрелу. За стрелой ко всеобщему облегчению последовал сук вместе со второй стрелой, который, впрочем, сразу же остановился. Лучник таки попал в другой конец сука, но из-за того, что стрелы вместе с ним образовали нечто наподобие скособоченной буквы «П», получившаяся конструкция, больше похожая на крюк, обхватила ствол с трёх сторон и двигаться дальше не желала. Тщетная попытка потянуть за другой конец лишь немного изменила положение крюка относительно ствола. Ситуация выглядела тупиковой.
– Может, стрельнуть туда ещё раз, и эта палка в сторону отпрыгнет? – неуверенно предложил один из солдат.
– Или вообще окончательно застрянет, – усомнилась Кора.
Габриэль чувствовал себя сконфуженно. Идея-то была его. Может, попросить инквизитора или кого-нибудь из сестричек магически отодвинуть сук со стрелами от ствола в сторонку? Авось никто не поймёт, как это произошло. Но именно в тот момент, когда он собрался шепнуть об этом магистру, на другой стороне обрыва неожиданно появился крупный волк, а на отрядных волкодавах встопорщились загривки и они злобно зарычали. Рука Шлёп-Ноги инстинктивно потянулась за новой стрелой, но Молчун, по какому-то наитию сообразив, что волк не просто так там появился, положил лучнику на плечо руку и отрицательно покачал головой.
Ему показалось, что волк, не обращая на собак ни малейшего внимания, пристально посмотрел именно на него, а затем ухватил сук зубами и, не делая резких движений, оттащил его в сторону. После чего поспешно скрылся за деревьями.
Следопыт бросил вопросительный взгляд на магистра, но тот едва уловимым жестом показал, что не имеет к произошедшему никакого отношения. Девушки тоже выглядели обескураженными. Хотелось верить, что им на помощь пришли либо его новые друзья, либо лесная незнакомка, либо ещё кто-то неведомый. Допущение, что по собственной инициативе это проделал сам лесной хищник, выглядело слишком уж нереальным. Слишком уж осмысленным было действие, да и взгляд волка явно предназначался конкретно Молчуну. Вопрос лишь в том, был ли образе волка кто-нибудь лично, или же в качестве инструмента использовалась настоящая дикая тварь.
Пока Молчун размышлял, Шлёп-Нога, не мудрствуя, ухватился за верёвку и уже подтягивал «сукострельный» замок к их стороне обрыва. Ещё миг и оба конца перекинутой вокруг ствола берёзы верёвки, находились у него в руках. Дальше всё пошло уже просто. К верёвке тонкой подвязали более прочную и толстую, и через некоторое время она уже туго натянулась двумя параллельными линиями с берега на берег, крепясь к стволу мощной осины уже и с этой стороны.
Как только эта канатная дорога была налажена, ловко и с завидной скоростью перебирая руками, на другую сторону по ней перебралась Дэна. Дальше последовали ещё несколько верёвок, и уже где-то через час с небольшим, предварительно подняв верёвки примерно на высоту человеческого роста, по ним с осторожностью начали переправлять первого мула. Перепуганное животное поначалу судорожно дёргалось и брыкалось, болтаясь в воздухе в импровизированной люльке, которую для этой цели ловко соорудили солдаты, но вскоре обречённо затихло и без особых проблем потихоньку было переправлено на противоположную сторону.
Остальные мулы, убедившись, наверное, что их собрат остался целым и невредимым, вели себя значительно спокойнее. За исключением последнего, который прямо-таки взбесился, оказавшись над пропастью, и бешено дёргался до тех пор, пока люлька не лопнула, и несчастное животное рухнуло вниз. Его тело, намертво зажатое меж двух сходящихся друг с другом буквой «V» стен, некоторое время ещё конвульсивно вздрагивало, но быстро затихло. На сей раз желающих спуститься вниз и добить его не нашлось, тем более что агония бедняги была недолгой.
Последующая переправа прошла без особых осложнений, но в не самой радостной атмосфере. В общей сложности вся процедура переправы отняла у отряда практически всю первую половину дня. Переправа собак хлопот не вызвала, зверюги были хорошо выдрессированы и вели себя на удивление смирно.
Если так и дальше будет продолжаться, можно считать, что те, кто пытается магистру помешать, своей цели почти добились. Такими темпами отряду придётся двигаться бесконечно долго.
К тому времени, когда переправа основной части отряда было закончена, и с деревьев уже сняли большую часть верёвок, из лесу вышли пятеро разведчиков. Шестого, нетрудно догадаться, что им оказался Бент, среди них не было. Следопыт не ошибся, ров оказался замкнутым в круг, и обе тройки разведчиков, в конце концов, друг с другом встретились. Они легко нашли то место, где отряд проходил накануне, и где никакого рва ещё вчера не было. Все прекрасно понимали, что вокруг отряда происходит что-то совершенно невероятное и оттого жутко страшное, что, мягко говоря, оптимизма, не прибавляло.
Когда у разведчиков спросили, куда подевался Бент, те сильно удивились. Они были уверенны, что тот давно уже успел вернуться. Обе группы, встретившись нос к носу, решили устроить небольшой привал и перекусить, а Бент по собственной инициативе вызвался как можно быстрее вернуться и доставить сведения о результатах разведки магистру и капитану. Удерживать его не стали, тем более что его решение выглядело весьма разумным.
После краткого обсуждения Зеан распорядился потерявшегося разведчика не ждать и не тратить время на его поиски. На всякий случай пусть оставят на месте одну из перетянутых через провал верёвок, а отряд отправляется дальше. Если Бент по какому-то недоразумению заблудился и отстал, то по следам сам их нагонит, если ненароком свалился в ров, то ему всё равно уже не помочь, а если вдруг дезертировал, его и подавно ждать незачем.
Ни следопыт, ни амазонки, ни сам магистр, естественно, не верили, что разведчик просто заблудился. Они были почти уверены, что Кадан каким-то образом сумел того предупредить, и Бент теперь от них намеренно скрывается.
Времени до вечера ещё оставалось много, поэтому отряд, чтобы хоть немного компенсировать потерянное на переправу время, без дополнительных задержек выступил в дорогу. Следопыт, как и положено проводнику, снова вышагивал в голове колонны сопровождаемый Корой. Её сестричка, невнятно буркнув, что ей нужно о чём-то перемолвиться со Шлёп-Ногой, пообещала догнать их немного позже. Никто не возражал. Молчун даже на секунду подумал, что утренний разговор о сватовстве рыжика действительно мог иметь место, хотя прежде был абсолютно убеждён, что это был всего лишь предлогом, чтобы немного над ним поиздеваться.
Настроение продолжало оставаться скверным и разговаривать не хотелось. Кора тоже явно была не в духе, так что оба долго и монотонно шли молча. Мысли следопыта невольно крутились либо вокруг Бента, либо новых неприятностей, которые наверняка подкарауливают их где-то впереди. Наконец Кора озабоченно заговорила:
– Нужно было кому-нибудь из нас задержаться, дождаться, пока отряд отойдёт подальше и перерезать оставшуюся верёвку. Проблема решилась бы сама собой.
– Я тоже об этом думал, – промолвил следопыт в ответ. – И знаешь, что мне сейчас в голову пришло? Что твоя сестрёнка как раз для этого и отстала. И вовсе нет у неё никакого разговора со Шлёп-Ногой. Просто, пока мы тут с тобой рассуждаем, она уже действует.
– Похоже на неё, – хмыкнула Кора. – То-то мне больно странным показалось, что ей ни с того ни с сего лучник вдруг понадобился. Не в её характере. И ведь даже не посоветовалась с нами, паршивка.
– Больно нужно мне с вами советоваться, – послышался из-за спин самодовольный голос.
И Кора, и Габриэль аж вздрогнули от неожиданности, настолько неслышно подкралась к ним Дэна. Нужно отдать должное чертовке, у неё это мастерски получилось. Очень полезный навык.
– Могла бы и сказать, между прочим, – пожурила сестру Кора. – Мы всё-таки в одной команде.
– Претензии не ко мне, мне папуля велел так сделать, – сообщила диверсантка по секрету и после короткой паузы добавила: – Правда, я и без него собиралась то же самое сделать, но он успел меня перехватить по дороге.
– Выходит, мы все об одном и том же подумали, – подытожила Кора.
– Значит, Бент теперь в ловушке, – констатировал следопыт. – Вопрос – надолго ли?
– Ты думаешь, он сможет оттуда выбраться? – с сомнением спросила Дэна.
– Если у него под рукой имеется подходящий инструмент, с помощью которого можно деревья валить, – Габриэль изобразил рукой рубящий жест, – и он сможет отыскать подходящее по высоте на краю обрыва, то, завалив его в нужном направлении, получит переправу. Перебраться ему будет ничуть не сложнее, чем мы это проделали при помощи верёвок.
– Топора я у него не приметила, – поделилась наблюдениями Кора, – да и деревце больно высокое требуется. Такое вообще не просто найти, да чтобы оно ещё и на самом краю росло...
– В любом случае мы обязаны предполагать худшее и не расслабляться, – убеждённо сказал Молчун. – Вдруг окажется, что за покушениями стоит вовсе не Бент или не только он? Кадан пока никуда не делся, а он у нас тоже под подозрением, если забыли. По-моему, совершенно очевидно, что главная опасность исходит не изнутри нашего отряда, а поджидает снаружи. Кто-то же готовит нам ловушки. И я, если честно, абсолютно не представляю, как их можно создать без применения магии. По мне такое просто немыслимо. Я уж скорее предположу, что кто-то научился уничтожать её следы.
– Не так, Габриэль, – неожиданно отвергла его предположение Дэна, – кто-то научился уничтожать не её следы, а её саму. И в той, самой первой ловушке с кольями, и в сегодняшней огромной канаве она просто не действует. Я не знаю, как такое может быть, но так есть. Когда вы ушли, я сперва попыталась не перерезать верёвку, а её отвязать на противоположной стороне заклинанием, чтобы не бросать. Мало ли, сколько раз ещё нам потребуется ими воспользоваться. Если мы каждый раз будем бросать по верёвке, в конце концов они просто закончатся. Думаете, у меня что-нибудь получилось? Как бы не так. Ты сам видел, Габриэль, как я молниями в ту лесную девку кидалась. Так вот: через канаву они не летят! Гаснут, едва достигнув её края. Я и другими способами пыталась проверять. Точно вам говорю – магии там нет!
Кора смотрела на сестру с недоверием.
– Ты ничего не путаешь? – спросила она.
– Не путаю. Папочка предупредил меня об этом, когда я только туда направлялась. Он раньше нас это заметил. Только я ему тоже сперва не поверила, как и ты сейчас. И вот что я теперь думаю: нам нужно найти ту лесную ведьму. Не знаю уж по какой причине, но она, похоже, действительно Габриэлю почему-то покровительствует, и, возможно, способна нам как-нибудь помочь. Когда я на неё наткнулась, жутко разозлилась из-за того, что справится с ней не могла, да и уверена была тогда полностью, что это именно она стреляла. Но сейчас думаю, что Габриэль был прав. Если бы она захотела, раздавила бы нас как новорожденных котят. Мы бы и пикнуть не успели. Я даже не уверена, что с ней по силам справиться папуле. Жаль, Корка, что тебя тогда с нами не было. Ты бы поняла, о чём я. Что скажете?
Дэна Молчуна откровенно поразила. Вместо взбалмошной и импульсивной девчонки, к выходкам которой он уже начинал постепенно привыкать, сейчас с ними говорила умная и рассудительная женщина. Просто чудеса преображения какие-то.
– Ничего не имею против, – начал он, – только абсолютно не представляю, как это можно сделать. Прошлым вечером мы с Корой уже пытались её на себя выманить, но она так и не появилась. И мне кажется, что она избегает магистра. Помнишь, Дэна, как она оборвала разговор с нами на полуслове и исчезла прямо перед его появлением? Наверное, почувствовала его приближение.
– Ещё бы не помнить, – нахмурилась амазонка. – Она меня тогда ещё дитём обозвала. Тоже мне, старуха древняя.
Следопыт улыбнулся. Воспоминание об обиде сразу же вернуло назад привычную Дэну.
– Чего лыбишься?! – окрысилась она.
– Просто ты очень забавно выглядишь, когда сердишься. Не обижайся. Я любя.
– Ага! – сразу же ухватилась за неосторожное слово амазонка. – Значит, я всё-таки тебе небезразлична?
– Я вас обеих люблю, – спохватился Молчун. – Вы мне обе как сёстры.
– Только-то? – с деланной обидой вставила слово Кора. – А мы-то надеялись…
Следопыт не стал уточнять, на что они там надеялись, и поспешил вернуться к предыдущему предмету разговора:
– Мы вроде бы взялись обсуждать, как нам с лесной ведьмой связаться. Давайте уже не будем отвлекаться. О наших взаимоотношениях, если уж вам так этого хочется, мы можем поговорить в более спокойное время.
– Если оно вообще когда-нибудь наступит, и мы до этого все не умрём, – недовольно проворчала Дэна.
– Потому нам и следует сейчас приложить все усилия к тому, чтобы оно настало, и все остались целы, – убеждённо сказал следопыт. – Вы никак не можете эту ведьму каким-нибудь вашим, ведьминским способом позвать?
– Я уже пыталась, – словно стыдясь, потупилась Дэна. – Мне она не отвечает.
– О чём ты ещё умолчала? – укоризненно посмотрела на неё сестра.
– А я что, отчитываться перед вами должна, да?! – сразу же встала на дыбы юная диверсантка.
– Хотелось бы, чтобы ты, прежде чем что-то предпринять, хотя бы согласовывала наши действия, – не повышая голоса, ответила Кора. – Сначала преподносишь нам для обсуждения вроде бы разумное предложение, а потом выясняется, что это лишь оттого, что сама его воплотить не смогла. Я начинаю соглашаться, что та ведьма поделом тебя дитём обозвала. Ты себя порой и ведёшь как дитя.
– Ещё и ты меня теперь воспитывать будешь?! – ещё больше окрысилась Дэна.
– Может, и не воспитывать, но взывать к здравому смыслу точно буду.
– Посмотрите-ка, какая правильная у меня сестричка! Да я…
– Дэна, остынь, – положил ей руку на плечо следопыт, – не хватало ещё, чтобы мы друг с другом ссориться начали. Тогда у нас точно никаких шансов уцелеть не останется. Скоро нам всё равно на ночлег вставать. Отойдём от лагеря подальше, и, может, сегодня нам больше повезёт. Я, кстати, почти уверен, что тот волк, который нам с верёвками помог, был ею подослан.
– Я тоже так подумала, – сразу угомонилась и посерьёзнела Дэна, – потому и рискнула её позвать. Думаете, я совсем уж без соображения всё делаю? Я тоже почти уверена, что она почему-то на нашей стороне.
– С чего ты решил, что она появится сегодня, если вчера не пришла? – спросила Молчуна Кора.
– Потому что сегодня я пойду один.
– Нет! Мы не можем оставить тебя без прикрытия! – взвилась Дэна. – Да и папочка не позволит!
– А мы разве намеревались ему об этом докладывать? – ответил встречным вопросом следопыт. – Боюсь, по-другому у нас просто не получится. Нельзя исключать, что та, кого мы ищем, избегает не только магистра, но и вас. А, кроме того, вы не забывайте, будет темно, а, помимо меня, ночным зрением здесь вряд ли кто-нибудь ещё обладает, поэтому шансов подкрасться ко мне в темноте незаметно, ни у кого нет. Я их значительно раньше замечу, чем они меня в потёмках найдут. Так что я не сильно рискую.
– Тогда возьми хотя бы это, – Дэна протянула ему такой же кожаный ремешок, какой раньше сорвала с его руки. – Я же обещала исправить свою ошибку. Только этот настроен на меня, а не на твою умершую бабушку. Так что, пока меня не убили, я сразу приду на помощь, если потребуется.
Она сама взяла Молчуна за левую руку и завязала ремешок на его запястье. Убедившись, что узел затянулся надёжно, добавила:
– Если ты меня не позовёшь и позволишь кому-нибудь себя убить, я тебя оживлю, а потом с удовольствием убью снова, только уже своими руками.
– А ты что, умеешь оживлять? – с интересом спросил следопыт.
– Ненадолго. Правда, это будешь уже не ты, а лишь твоя бездушная оболочка. Сам ты, к сожалению, даже не узнаешь, что твоё тело оживили.
– Зачем тогда такие сложности?
– Для собственного удовлетворения.
– Надеюсь, до этого не дойдёт. Я как-то не планировал, чтобы меня в ближайшее время убили.
– Зато другие планируют, – напомнила Кора. – И я тоже не уверена, что нам следует тебя одного отпускать.
– Да ничего со мной не случится. А если повезёт, появится незнакомка.
– Только мы не знаем, что ей от тебя нужно.
– Вот и узнаем заодно. Девочки, вы же сами хотите, чтобы мы с ней встретились. Так не мешайте мне. Лучше проследите, чтобы из лагеря никто не уходил, пока меня не будет.
На сей раз, обе амазонки промолчали, что следопыт счёл согласием.
Вскоре начало смеркаться, и отряд, которому за сегодня удалось пройти совсем немного, вновь стал устраиваться на ночёвку. Протекающий рядом ручей обеспечил водой, и над кострами вскоре забулькала вода в котелках, в которую, за неимением особых разносолов, засыпали крупу и бросали куски вяленого мяса. Скоропортящиеся продукты уже были съедены, поэтому ужинать приходилось незатейливо. Подстрелить какую-нибудь живность при таком скоплении людей – нечего было и думать. Любая дичь разбегалась в стороны задолго до того, как отряд успевал к ней приблизиться на расстояние выстрела.
По уже начавшей складываться традиции к костру Молчуна, бряцая железом, прошествовал Геддо в сопровождении почти уже ставшего своим Шлёп-Ноги. Лучника, похоже, гораздо больше прельщала не возможность пообщаться с проводником, а возможность находиться поближе к девушкам, на которых он очень выразительно поглядывал. Если он и дальше будет продолжать так на них смотреть, то рискует, что одна из них в нём где-нибудь лишнюю дырку сделает. Или же выйдет за него замуж. Следопыт так окончательно ещё и не определил, делал лучник Дэне предложение, или же это была её собственная выдумка. С большей уверенностью он всё же склонялся именно ко второму варианту.
– Я тут гречу принёс, – сообщила «оружейная лавка». – Все овёс варят, а по мне греча вкуснее будет. Пойдёт на ужин?
– Пойдёт, – ответил следопыт, забирая у Геддо кулёк и высыпая его содержимое в закипающий котёл. – По мне она точно лучше овса. Во всяком случае, когда её ешь, не чувствуешь себя лошадью.
– Во-во, – поддакнул Шлёп-Нога. – То-то мне после овса всё время куда-нибудь скакать хочется.
Кора устремила на лучника подозрительный взгляд. Поди, разбери его. То ли тот шутит так, то ли всерьёз.
– Да и варится греча шибче, – добавил Геддо, не обращая внимания на лошадиные ассоциации компаньонов, – а жрать после сегодняшнего лазанья через канаву жуть как охота. Какой идиот только её тут выкопал. Эх, надо было бы, пока вы верёвки натягивали, того оленя наверх вытянуть. Знатный бы сейчас ужин на всех вышел. А так только добро зря пропадает. Да и ишака нашего стоило достать. Его тоже съесть можно было б. Я сказал капитану, а он…
– Что он? – спросила Дэна у неожиданно замолчавшего солдата.
– Ответил мне грубо очень. Не стоит это вашим нежным девичьим ушкам слушать.
– Вчера ты не особо церемонился, – проворчала амазонка, вспомнив грязные намёки солдата, прозвучавшие, когда они с Габриэлем из лесу вышли.
– А чего такого я вчера сказал?!.. – непонимающе уставился на неё Геддо.
– Да ничего особенного, – поспешил увести собеседников со скользкой темы следопыт. – Ругнулся разок-другой для красного словца, вот Дэнка и припомнила. А как без словечек? Иной раз верный смысл некоторых вещей до других просто не донести.
– Ага. Да. Ну, это может… Да. Ругаюсь я иногда. Не серчайте, – сконфуженно попытался оправдаться солдат.
– Да всё нормально, дружище, – хлопнул по каменному плечу Молчун. – Вы рассаживайтесь. Всё равно ждать, пока каша сварится.
Все поудобнее расселись вокруг костра и с вожделением принюхивались к потянувшемуся из котла гречишному аромату. Из-за событий со злополучной пропастью днём нормально поесть не получилось, жевали на ходу, поэтому сейчас практически все испытывали зверский голод. Во всяком случае, ни следопыт, ни сестрёнки с самого утра ничего не ели, а глядя на Геддо, складывалось впечатление, что тот хочет есть всегда. Даже Шлёп-Нога, несмотря на свою сухощавость, наводящую на мысль, что он почти не ест, выглядел оголодавшим. Впрочем, иные дохляки едят побольше некоторых громил. Просто в них сразу же всё сгорает, как сухая солома в огне.
В ожидании ужина завязались незатейливые разговоры о пустяках. Рыжик с увлечением принялся рассказывать амазонкам, как однажды участвовал в турнире по стрельбе, где призом была серебряная стрела с золотым наконечником. Конкуренты накануне ночью подрезали ему оперение на стрелах, но он всё равно выиграл, и сейчас ценный приз висит на стене у него дома. Геддо с увлечением принялся объяснять следопыту правила игры в «пять косточек», в которой, по его словам, особо сложного ничего нет, но есть нюансы, и после ужина, если Молчун не возражает, они могли бы в них сыграть. Для начала можно просто на щелбаны. Габриэль вежливо отказался, сославшись на усталость и желание пораньше лечь спать. Чтобы совсем уж не обижать здоровяка, он пообещал, что обязательно с ним сыграет, но как-нибудь в другой раз.
Каша наконец подоспела и её сразу же разложили по деревянным плошкам и тут же, ещё исходящую обильно паром, обжигаясь, принялись с жадностью поглощать. Сетовали лишь на то, что нет масла и молока. С ними было бы ещё вкуснее. Естественно, не забыли упомянуть и про отсутствие вина.
Вокруг потихоньку замирали звуки дневного леса, а им на смену вовсю уже спешили звуки вечерние и ночные. Где-то заухала сова. Быстрой тенью прошелестела летучая мышь в погоне за мотыльком. Разразилась звонкой трелью ночная цикада. С некоторых пор следопыт именно по этим признакам да по тускнеющим краскам определял наступление темноты.
Незаметно переглянувшись с сестричками, он пожелал всем спокойной ночи и, нарочито позёвывая, неспешным шагом направился к своей палатке. Сегодня он втиснул её между двумя деревьями, так что выползти из неё незаметно сзади тоже было не сложно. Оказавшись внутри, он вознамерился было ненадолго прилечь в надежде, что незнакомка снова навестит его во сне, и тогда он сможет договориться с ней о встрече, но убоялся заснуть до утра, если ляжет. Всё-таки две предыдущие ночи он недосыпал, и усталость накапливалась. Если так пойдёт и дальше, то скоро он уже начнёт спать прямо на ходу.
Тем не менее отказываться от своего плана он не собирался. К тому же сестрички уверены, что в палатке его не будет, соответственно, они не будут за ней особо тщательно присматривать. Так что у убийцы, если им всё же окажется не Бент, а кто-нибудь ещё, будут все шансы во сне со следопытом разделаться. Да и сам Бент может скрываться где-нибудь поблизости. Габриэль совсем не был уверен, что потерявшийся разведчик всё ещё заперт внутри кольца.