(На фото Владимир и двоюродная сестра Нина Мухина - дочь Валентины Карнеевной Бабич, 1958 г.)
Вспоминая прожитую жизнь, мне часто становится невыносимо стыдно из-за какого-то своего поступка, независимо от того, значительным ли был поступок, или вовсе незначительным в понятии земного человека.
Семнадцать лет! Возраст, в котором наиболее эффективно формируется и созревает личный ревизор – совесть. Возраст, когда общение с родным отцом должно быть наиболее активным. Возраст, когда среди молодых людей случаются самоубийства из-за психической уязвимости, если нет родного отца, или когда отец мало уделяет внимания своему сыну. Семнадцатилетнему юноше нужен покровитель и круг старших по возрасту хорошо воспитанных друзей. У меня не было отца, но были земные покровители, и чувствовалось покровительство невидимой Высшей Силы.
Я жил в трёхстах метрах от парка шахты 17-17 бис, но на танцы ходил в районный парк. Там я познакомился с четырьмя девушками, которые жили возле 31-й шахты. Две девушки были сестрами. Девушки созревают раньше ребят. Возможно поэтому в понятии этих девушек, я вёл себя как мальчишка, так как моё общение с ними не выходило за рамки «пионерской дружбы». Простояв всей группой у дома сестёр до часу ночи, мы расходились по домам. Все районы, которые не входили в сферу деятельности нашего бывшего комсомольского штаба, всё ещё были бандитскими, а я провожал девушек в «бандитский район» и мне надо было около четырёх километров возвращаться домой по ночным улицам.
Однажды ночью я возвращался из посёлка 31-й шахты домой. Было уже три часа ночи, когда я проходил через парк нашей шахты. Навстречу мне шёл молодой человек. Я не был с ним лично знаком, но имя его знал – Лёшка. Он был старше меня. Больше ничего о нём я не знал. Мы поприветствовали друг друга, и он остановился.
– Откуда ты возвращаешься так поздно? – спросил он меня.
– От комбината шахты 31-й. Туда я провожал девушек, – ответил я ему.
– И давно туда ходишь?
– Давно.
– В таком костюме, в такой обуви и при часах? И тебя ещё ни разу не раздели? Странно. Район не просто бандитский – оттуда чужаки если и возвращаются, то только голые и едва живые. Ты на танцы ходишь в районный парк?
– Да.
– Завтра, в этом парке ровно в восемь вечера жди меня у входа на танцплощадку, – сказал и ушёл своей дорогой мой новый товарищ.
«Интересно, зачем он мне назначил встречу?» – размышлял я, укладываясь спать, но тревоги на душе не было. На следующий день, ровно в восемь вечера я подошёл к входу на танцплощадку районного парка. Алексей появился внезапно.
– Ждёшь? Хорошо, подожди ещё минуту, – он ушёл.
Через минуту Алексей подошёл ко мне с двумя мужиками, которым было лет по тридцати.
– Этот парень, – Алексей показал на меня, – провожает девушку на 31-ю шахту. Головой за него отвечаете.
Алексей повернулся и ушёл не попрощавшись. Один мужчина ушёл вслед за Алексеем, а второй остался со мной. Вернулся первый мужчина и привёл двух крупных парней лет девятнадцати.
– Ходит на 31-ю шахту, провожает Валентину Павлову. Головой за него отвечаете, – кратко объяснил парням приведший их мужик.
– Знаем, – ответил один парень.
Интересно! Откуда им известно имя и фамилия девушки, которую я провожал? Я ведь сам не знал её фамилии! Мужики ушли, а у меня появились телохранители. Они несколько дней в парке неотступно ходили за мной, но на свой посёлок меня не сопровождали.
– Там уже все знают. Тебя никто не тронет, – объяснили они мне.
Постепенно я перестал провожать девушек, но на 31-й шахте изредка появлялся. Прошёл год, а я с тремя своими товарищами уже в центральном парке города увязался за группой девушек со Смолянки. По дороге мы оживлённо разговаривали и незаметно вошли в тёмную улицу посёлка Смолянка. Мы попали в ловушку – девушки были приманкой! Нас окружила группа парней человек около двадцати. Девушки исчезли. Начался разговор с местными парнями, окончание которого ничего хорошего для нас не предвещало. Вдруг я услышал в стороне от нас, метрах в двадцати пяти, голос Алексея.
– Лёшка! – громко позвал я своего спасителя.
Алексей подошёл к нам, держа под руку девушку. Он посмотрел на меня удивлённо, а затем повернулся к местным парням и спросил у них:
– Что здесь происходит? Что за сборище? Это мои ребята, оставьте их в покое, – затем повернулся ко мне. – А ты впредь, прежде чем отправиться в незнакомое тебе место, постарайся поставить меня об этом в известность.
Алексей ушёл, а мы спокойно отправились домой. Поставить в известность Алексея? Ну, это просто невыполнимо. Видел я его чрезвычайно редко, и то по случаю. Где он обитает и чем занимается – я не знал. Выручал меня Алексей ещё два раза в подобных ситуациях, появившись в нужное время из «ниоткуда». Один раз в чужом городе – в Мариуполе, что само по себе чрезвычайно странно. Исчез он из моей жизни так же внезапно, как и появлялся. Человек этот несколько раз оказал мне неоценимую помощь, а я о нём совершенно ничего не знаю.
Ребята, с которыми я учился в Царе-Константиновке, в школе, учились со мной и в горнопромышленном училище, приобретая горные специальности. Общежитие, в котором они жили, было в 70-ти метрах от моего дома. Часто вечерами я пропадал у них в общежитии. Ребята хорошие, выдержанные, справедливые – с ними было приятно общаться. Один раз мои друзья, это было без меня, освободили девушку от насильника, «обработали» его и сдали в милицию. В том инциденте Анатолия Монастырного от опасного ножевого ранения спас брючный ремень. Я до сих пор глубоко сожалею, что не смог уделить этому чудесному человеку должного внимания. Мне говорили, что он переехал жить в Запорожье.
Другой мой земляк из Царе-Константиновки, Анатолий Комышов, летом 1957 года ездил в Москву к своей тёте, в надежде попасть на Всемирный Фестиваль Молодёжи, но пришлось ему вернуться, не побывав в Москве. Милицейские кордоны задерживали людей, едущих в Москву.
Анатолий Комышов сообщил мне, что в Царе-Константиновке, в Куйбышево и в Бельманке снимается фильм о генерале Смирнове и его армии, а Гитлера в этом фильме играет актёр Татсуля. Татсулю я видел в детстве – помню его.
– Не выйдет этот фильм на экраны. Правительство не допустит, дабы не опорочил этот фильм советский строй, – ответил я ему.
Я был прав – в прокат этот фильм не вышел.
Один мой знакомый, Николай, работал в забое. Был он комсоргом в бригаде. Ему дали несколько пачек лотерейных билетов, приуроченных к Всемирному Фестивалю Молодёжи в Москве, и поручили распространить их. Это была первая лотерея в СССР. До этого времени в СССР освещали лотерейные розыгрыши в других странах, как акции лёгких прибылей и обмана народа. Николай оставил себе одну нераспечатанную пачку лотерей в надежде выигрыша. Когда в газете был опубликован тираж выигрышей, Николай обрадовался – выиграл немного, но расходы на покупку лотерейных билетов перекрывались. Каково же было удивление Николая, когда он не обнаружил в пачке выигрышного билета. В пачке не хватало всего лишь одного, но выигрышного билета! Лет через пять после этого события произошёл аналогичный случай. В нашем доме жила товаровед центрального универмага – у неё тоже в пачке лотерейных билетов недоставало одного билета, но выигрышного!
Какие черты человеческого характера влияют на человеческие массы? Как-то в разговоре с ребятами из ремесленного училища я сказал:
– Если бы на октябрьском празднике ремесленники в марширующей колонне мимо трибуны с партийными руководителями, на приветствие с трибуны ответили не «ура», а «гав-гав», вот была бы бомба!
Я не знаю, что происходило в училище, я об этом абсолютно ничего не знаю, потому что ни разу не слышал о каких-либо разговорах о моём высказывании, ни до демонстрации, ни после неё. Седьмого ноября 1957 года в Кировском районе города Сталино триста ремесленников приближались к трибуне, чеканя шаг.
– Да здравствуют Трудовые Резервы! Ура! – раздалось с трибуны.
В ответ слышен только ритм шагов колонны. Никто не решился первым «гавкнуть». Видимо в училище была проведена работа с каждым учеником и, возможно, они знали автора этого сценария. Это меня потрясло и обрадовало одновременно, появилось чувство чего-то очень высокого и светлого.
– Да здравствует коммунистическая партия Советского Союза! Ура, товарищи! – раздалось снова с трибуны.
В ответ – мерный чеканный шаг колонны. С трибуны призывов больше не было. По толпе зрителей, наблюдавших за демонстрацией, волна за волной прокатилось: «Ремесленники молчат, ремесленники не ответили на приветствие». Какова же любовь у народа к своим руководителям была, если неосторожно высказанное мною желание было выполнено так активно и единодушно! В результате молчаливого протеста в училище был сменён секретарь комсомольской организации, а директор училища получил строгий выговор и условное исключение из партии. Я каждому участнику того марша-протеста, глубоко до земли кланяюсь за оказанное мне уважение единодушным протестом и за то, что никто из них не решился «гавкнуть», иначе многие светлые головы полетели бы с плеч.
Всю свою жизнь я тянулся к знаниям. Было большое желание учиться в Высшей Школе, но там изучают огромное количество не только ненужных, но и вредных, извращённых, толкований. В настоящее время всё продажно, продажна и наука. За хорошие деньги или по указанию господствующей в мире религиозно-бандитской организации какая-нибудь известная научная лаборатория будет «научно» доказывать, что твоим отцом является соседский петух или африканский крокодил, и «наушно» будет внедрять в тебя извращённые стереотипы мышления, дабы изменить вектор твоей эволюции не в лучшую сторону. Власть и деньги – то, ради чего жадные люди спокойно отказываются от бессмертия. Ваш бог – Золотой Телец, он лишён чувства меры и гуманности.
Много друзей у меня появилось среди девушек, но провожал я домой кого-либо из них очень редко. В основном, я читал до трёх часов ночи книги. Иногда я слышал от девушек упрёки: «Ты до трёх часов ночи читаешь книги, а с нами бываешь редко». Откуда они это знали? А, впрочем, я жил на первом этаже, окно моей комнаты выходило на улицу, и можно было видеть, чем я занимаюсь, так как портьер у нас не было, а через кружевные шторы была хорошо видна внутренность моего жилья. С девушками я беседовал на разные темы. Возможно, они не всё понимали, но были отличными слушателями. Живой собеседник, даже если он и молчит, но ведёт мысленный диалог со мною, отличный оппонент. Девушки называли меня «лирик», «доктор», «букинист», «профессор», «философ». Прошло много лет, прежде чем я узнал, что я «встречался» со многими девушками. Им так хотелось, так они и говорили своим подругам, но я же с ними даже не целовался! Чудесные, прекрасные создания! Что может быть чище и привлекательней девичьей скромности и неопытности? Они такие беззащитные перед подступившим вплотную к ним и давящим на них требованием необузданного беспардонного сообщества и запросами собственного животного существа. У каждой девушки мучительный вопрос: «Что делать? Как поступить, чтоб не обжечься?». У молоденькой девушки есть только мечта и надежда, которые сбываются исключительно редко.
Нет национальных традиций в интернациональных сообществах – утеряно то, что вырабатывает иммунитет к искушению. Национальные традиции предохраняют человека от трудно исправимых ошибок, и выработаны они жизненным опытом на протяжении тысячелетий плавно, осторожно, безболезненно, без революций, без кровавых трагических скачков изменения жизненных условий. Выработаны они, как защитная функция национальных культур и человечества от тотальной смерти. На минуту представьте себе, что каждый человек вступает в брак только один раз в жизни, и никто никогда не нарушает супружескую верность. Куда денется после этого СПИД? Да он исчезнет сам по себе без медицинского вмешательства. Исчезнут все венерические болезни. Разве не так? За аморальный образ жизни Природа ещё не то на вас нашлёт! Попирая законы Неба, вы проиграете в борьбе с окружающей вас средой и исчезнете из лица многострадальной от вашего безумия Земли. Национальные традиции формируются в согласии с Законами Природы. Выбирая себе будущего мужа, девушка думала, прежде всего, не столь о своих чувствах, сколько о том, в какой семейной культуре воспитывался её жених и какими наследственными болезнями страдают его родственники. Не может же ослица родить породистого скакового жеребёнка, и от козла жеребца не родишь – не дано! И не может кобыла от осла родить породистого жеребёнка, не может! Идиоты и кретины в давние времена почти не рождались, они – плоды интеробъединений. Вспоминая девушек, я до сих пор удивляюсь, как они без стеснения расспрашивали меня о некоторых интимно-личных собственных интересах, советовались со мной и рассказывали мне такое, что, наверное, ни лучшей подруге, ни сестре или матери своей не рассказывали. Я благодарен им за доверие – они знали, что чужие тайны я храню лучше, чем свои.
На восемнадцатом году жизни у меня был первый сексуальный опыт. Произошло это не по моей инициативе. Познакомившись на танцах с одной девушкой, я её затем пошёл провожать домой, потому что она была интересным собеседником. У себя дома эта девушка смогла всё устроить так, что я оказался в её постели, а опомнился только тогда, когда возвращался домой. Не был я в восхищении от свершившегося акта совокупления, но и не был огорчён – всё происходило буднично, как проходящий мимо железнодорожный поезд. На второй день, осознав и прочувствовав всю глубину своего грехопадения, я был потрясён, унижен, раздавлен! Как могло случиться?! Я, без любви и даже без какого-либо интереса к «ней» как к женщине, совершил такое! Во вчерашнем случае – ужас! Во мне сидит животное существо, зверь, который надругался надо мною, растоптал меня, унизил и морально уничтожил! Я всё ещё человек? Как я ненавижу и презираю себя! Много лет будет преследовать меня последствие этого опыта. Секс – прерогатива любви и высокой нравственности. Во всех иных случаях, секс – удел цивилизованных обезьян.