Наш сосед, дядюшка Аво, был завскладом. Через дом по улице жил другой завскладом, то есть, тоже зав, но уже другим складом. Дома у них снаружи были отделаны мрамором, а на окнах не такие решётки, как у всех на улице, а с финтифлюшками. На балконе у них стояли фикусы, а это что-нибудь да значило. Например, наш фикус всегда стоял дома, в почётном углу в гостиной, а ведь известно, во дворе фикусы стоят только за границей. А телевизор на всей улице появился сначала у них, и только потом отец по настоянию мамы поехал на какой-то склад, но не дядюшки Аво, у того был склад железных кроватей.
Дядюшка Аво садился в саду за полированный столик, полуголый, и по вечерам играл с соседями в нарды. Соседи в основном сидели в полосатых пижамах. Странно или нет, но в те годы домашней одеждой в Ереване почему-то считалась полосатая пижама, никому и в голову не приходило, что это по-нашему самая обычная ночнушка.
Соседей набиралось много, у всех были какие-то дела с ним. На волосатой груди у дядюшки Аво сверкал большущий золотой крест, к нашему изумлению, он был набожным человеком. На работу он ходил уже одетый и крест никому не показывал.
Однажды ему стало плохо, кинулись к доктору, то есть моему отцу, который в это время поливал деревья. Загасив папиросу, отец наскоро перекрыл лопатой воду и быстро помыв руки, прошёл в их дом.
После этого вечера он ещё несколько вечеров ходил к больному, уговаривал в больницу, но тот ни в какую не соглашался.
– На кого я свой склад оставлю? – возмущался дядюшка Аво, – ты мне лекарство дал, полегчало, я встану, дел там много.
Мама считала, что Аво должен попасть в рай. Очень благовоспитанный человек, верующий, для неё, бывшей комсомолке – атеистке, его набожность казалась верхом святости. Отец усмехался:
– Ну кто видел святого завскладом? Ты на его дом посмотри, а я и в доме побывал!
Подозреваю, что Аво подкупил маму своими железными сетками для наших кроватей, которые его работники время от времени подтягивали. Да ещё мы по детской надобности часто отвинчивали никелированные шарики на спинках этих кроватей, а он присылал новые.
Короче говоря, через несколько дней отец насильно отвёз соседа на карете скорой помощи в больницу.
Дядюшку Аво, может и лечили как надо, да только узнав, что на его место уже назначили племянника директора базы, нестарый и ещё крепкий человек сразу же сдал.
Мама с его женой пошла проведать больного и приехала очень грустная.
– Не доживёт до утра, склад у него почти отобрали, – расстроенно сообщила мама.
И тут же, с еле скрываемой улыбкой рассказала, как прошло посещение.
– Аво джан, зачем о смерти говоришь, разве ты такой человек, чтоб сейчас уйти? – плача, увещевала его жена, тётушка Амалия.
– Ну что вы, братец Аветик, зачем вы на себя клевещете! Вам место в раю! – вторила Амалии моя мама.
– Вот-вот, а он всё время говорит – мне пора уходить, моё место в аду! – причитала и жаловалась Амалия.
– Замолчи, женщина! Что я там в раю буду делать? Ты кого-нибудь знаешь, кто туда попал? Мои все друзья тоже туда не попадут! А в аду у меня много знакомых! Вот только твой сраный отчим тоже там будет, не знаю, как буду отшивать. Всегда мне марс делал! – вспоминая нардовские баталии, возмущённо кряхтел дядюшка Аво, и мама не могла понять, что Аво говорил всерьёз, а что в шутку.
Отец, увидев его отекшие ноги, заключил:
– Месяц ещё продержится, декомпенсация.
– Но если у него уже свой круг в аду есть, ты почему протестуешь? – шутя добавил отец.