Был лет тридцать назад в нашем яхт-клубе боцман. Звали его Михаил Михеич, царство ему небесное и земля пухом. Был он среднего роста, сухопарый, смуглолиций. Тонкий острый нос с расширенными ноздрями подчёркивал его удлинённое лицо, украшенное щёточкой густых, как у моржа, торчащих усов.
Несмотря на пенсионный возраст, седина в его черных волосах встречалась редко и блестела, как капельки воды на солнце. Зато довольно большую лысину на затылке он постоянно скрывал под морской фуражкой с кокардой, которую не снимал даже в помещении. Одежду тоже любил в тон своим волосам – чёрную. Лишь поверх тонкого свитера-водолазки он носил тёмно синий двубортный пиджак-блайзер из кримплена с металлическими пуговицами, что вместе с фуражкой придавало ему капитанский вид.
Родился Миша в Белоруссии. Окончил семилетку и был отдан в обучение своему деду, Артёму Ивановичу, работавшему печником в их колхозе. Да, дед помирать ещё не собирался, в свои пятьдесят пять мужик был хоть куда, и со стороны внука боялся конкуренции, так как с работой в трёх колхозных деревнях справлялся сам. Поэтому с обучением внука не торопился, как дело доходило «боров» складывать, отправлял Мишу в карьер за глиной.
«Боров» это место, где топка переходит в дымоход. От того, какое сечение «борова» рассчитать и под каким углом сделать, зависит тяга печи. Или дымить будет, или всё тепло сразу в трубу уходить станет. Так что печником не станешь, пока «боров» не научишься рассчитывать и складывать из кирпича.
Как-то, а дело происходило поздней осенью, в избе, где размещался колхозный клуб, Миша с дедом перекладывали печь. Видать, в этой просторной, но по осени холодной избе, Артём Иванович сильно простудился и приболел. А председатель колхоза «жмёт» на Мишу, чему, мол, три с лишним года учился, доделывай печь сам. Через десять дней собрание колхозников, итоги подводить будем, из района да из райкома начальство приедет, а на дворе уже чуть ли ни зима.
Ну, Миша, не дожидаясь деда, доложил печь. И «боров», и дымоход с трубой сам сложил. Дед, когда об этом узнал, больной прибежал смотреть. Огонь развёл, глядит тяга отличная, греется ровно, быстро, тепло держит. Мише ничего не сказал, но с того дня секретов не утаивал, а на стороне односельчанам Мишу расхваливал:
- Наша фамилия, всё на лету схватывает.
Отработал Миша подмастерьем у деда четыре года, а в 1940 году призвали его в армию. Заслали в Мурманск, в военные судоремонтные мастерские. Там и специальностей судоремонтных поднабрался, и войну Великую Отечественную встретил и прослужил до Победы.
В мастерских в основном занимались капитальным ремонтом торпедных катеров. Порой из боя приходил не катер, а решето. Работали сутками, спали урывками тут же на рабочих местах. Питались тоже не как на флоте, паёк был рабочий. Хорошо, моряки с катеров, помогавшие им в ремонте, делились своими консервами, хлебом, сахаром, а командиры катеров благодарили за качественный быстрый ремонт шоколадом из своего «Н.З.».
Ничего не жалели для моряков-ремонтников, чтобы скорее снова идти в бой, бить фашистов. Длинной заполярной зимой помещения не отапливались, если не считать тепла от кузницы, располагавшейся в углу цеха-ангара. Работу не прекращали и под бомбёжкой. Одно отличало моряков-ремонтников от фронтовиков: вместо винтовок держали они в руках напильники, молотки, гаечные ключи и прочий рабочий инструмент.
Демобилизовали Михаила в конце 1947 года рядовым матросом с одной единственной наградой – медалью «За Победу над фашистской Германией». Домой не вернулся. Не было дома. В его родных краях активно действовали партизаны. Но и фашисты непрерывно проводили карательные операции. Все три деревни его колхоза, как и многие другие в округе, сожгли, а жителей не успевших уйти к партизанам, особенно стариков, старух и детей поубивали. Погибли и все его родственники, и дед его, Артём Иванович, ставший доблестным партизаном.
Перевёлся Михаил по направлению в наш город, судоремонтный завод восстанавливать. Здесь и проработал до пенсии, поначалу слесарем, а потом мастером. В 1950 году женился, народил сына и дочь, а в 1982 году, выйдя на пенсию, появился у нас в яхт-клубе. Михаил Михеич проработал мастером много лет, и дело своё корабельное знал, и с любыми людьми умел ладить.
Так что, придя в яхт-клуб, сразу же влился как в коллектив работников, так и спортсменов, яхтсменов, водно-моторников, гребцов и прочих его членов – любителей отдыха на воде. Кто его не знал, думали, что он проработал здесь много лет.
Несмотря на то, что Михеич был старше меня лет на двадцать пять, мы испытывали друг к другу взаимные симпатии. Михеич любил рассказывать воспоминания из своей жизни. Долго, подробно, красочно. А я всегда увлечённо его слушал, часто задавал попутные вопросы, позволявшие ему рассказывать подробнее, не избегая мелких деталей. Это ему нравилось. Видимо в эти минуты он заново проживал свою жизнь.
Как-то, весной набрали подростковую группу в детско-юношескую секцию яхтсменов. По расписанию в этой группе это должно было быть второе занятие. Дети рвались скорее получить материальную часть – яхточки «Оптимист» и «Кадет», чтобы быстрее оказаться на воде. Вёл эту группу молодой тренер, звали его Алик. На первом занятии он провёл экскурсию по яхт-клубу и рассказал о правилах техники безопасности на воде и территории яхт-клуба. На втором занятии, которое должно было вот-вот начаться, планировалось изучить теорию: «Устройство спортивной яхты».
Но тут, вдруг, зовёт Алика к телефону дежурный матрос. Звонит Алику соседка сказать, что жену Алика увезли на скорой помощи в роддом рожать. Алик разрывается, что делать? Если отменить занятия, половина больше не придёт, охладеют. Читать лекцию и думать всё время о жене? Тоже не выход. В такой ситуации и двух слов не свяжешь.
Как назло, в яхт-клубе в это время никого из яхтенных тренеров или яхтенных капитанов не оказалось. Не было ни директора, ни зама, только боцман Михеич и вахтенные матросы. Делать нечего, зашел Алик в каптёрку к Михеичу и говорит, что так, мол, и так я тебе конспекты дам, выручай. Прочтёшь, запишите, на плакатах и образцах в классе покажешь, что не ясно будет, нарисуешь на доске мелом. В общем справишься.
Привёл в класс, представил детям Михеича, назвал тему занятия: «Устройство спортивной яхты», - и поспешил удалиться. В учебном классе начались возня и шипение: «Опять теория, когда же на яхте пойдём, скоро ли на воду?».
Михеич сделал паузу, снял с головы свою капитанскую фуражку, протёр её изнутри носовым платком, промокнул вспотевший от волнения лоб, провёл пятернёй, как граблей, по волосам. Одел фуражку и громко задал вопрос:
- Что самое главное на спортивной яхте? Несколько человек подняли руки, а кто-то кричал с места: «Паруса, мачта, киль». Михеич вытянул руку вперёд и раскрыл ладонь, что означало – «стоп», не правильно. В удивлении все замолкли, ожидая, что скажет боцман? Дождавшись тишины, Михеич чётко произнёс:
- Самое главное на спортивной яхте не захотеть «по большой нужде», так как на спортивной яхте нет гальюна, то есть по граждански – уборной. А, вот, ЧТО имеется на спортивной яхте, мы сейчас с вами запишем.
Мальчишки замолкли и от неожиданности захлопали глазами, а две девочки, сидевшие за одним столом в середине правого ряда, покраснели и опустили головы в свои тетради. Дальше дело пошло, как по маслу. Подростки под диктовку боцмана конспектировали. Потом Михеич водил указкой по плакатам, передавал образцы по рядам, лично показывал, как пользоваться тем или иным приспособлением или концом.
Полтора часа пролетели незаметно. В конце занятия, чтобы подчеркнуть важность умения владеть всеми элементами конструкции яхты, Михеич рассказал, как в первый год своей морской службы ходил молодым матросом на шлюпке, и в сильный ветер у них заклинило блок на топе, то есть, вершине мачты. И его, как самого лёгкого, подняли на мачту устранить неисправность. Как шлюпка под ним, когда он находился на самом верху, казалась с высоты мачты щепкой на бескрайнем водном просторе. Как мачту раскачивало вместе со шлюпкой и, как содрав себе все пальцы, он всё-таки освободил блок.
Ребята уже не сидели, а с задних столов перешли на передние, потеснив их «хозяев», кое-кто стоял в проходе, а самые смелые приблизились вплотную к Михеичу. Едва он замолк, закончив рассказ, послышались возгласы:
- А дальше? Расскажите, что-нибудь ещё. А когда следующее занятие?... Про эту лекцию мне стало известно от самого Михеича, из его рассказов. Долго о ней говорил и весь яхт-клуб с подачи юных яхтсменов. Этот случай потом вспоминали как яхт-клубовскую байку. Но мне посчастливилось стать свидетелем продолжения этой истории, вернее, её логического завершения.
Я думаю, любой взрослый человек ловил себя на мысли о том, что свою точку зрения, своё отношение к чему-то он приобрёл благодаря поступку или слову, совершенному либо сказанному его родителями, учителями, старшими товарищами. Именно они, эти, порой, незначительные поступки и слова, а не специально запланированные многословные нравоучения формируют характер и мировоззрение человека.
Так вот, вспомнилась мне эта история десять с лишним лет спустя. В конце девяностых Михеич в яхт-клубе уже не работал, но он часто заходил к нам по старой дружбе. Уже тяжело больной, постаревший, но всё в той же капитанской фуражке, с которой не расставался до последнего дня.
На пирсе царило оживление, готовились к открытию сезона. Завидев Михеича, спешили пожать ему руку, справиться о здоровье, поделиться последними новостями. Алик, ставший теперь уже Альбертом Николаевичем и отцом троих детей, подвёл к Михеичу своего любимца, Виктора, одного из тех пацанов, что сидели на той знаменитой «лекции Михеича».
За эти годы Виктор повзрослел, стал мастером спорта, чемпионом республики в классе «Финн», вошел в сборную. Похлопывая ладонью по мощной груди Виктора, Алик обратился к Михеичу:
- Вот, Михеич, Виктор наш уезжает на международную регату, страну представлять будет.
Михеич пожал Виктору руку, лукаво посмотрел на него из под козырька своей фуражки снизу вверх, и спросил:
- А не подведёшь, не облажаешься?
На что Виктор, улыбаясь во весь рот, ответил:
- Что Вы, Михеич, я же всё помню, как Вы нас учили тому, «ЧТО самое главное на спортивной яхте», - и крепко обнял старика своими молодыми могучими руками.
Букулты 2010 год. Владмир Пантелеев.