Летние каникулы

               

 Нет, я не могу сказать, что она была обыкновенная девушка. Она была необыкновенная!
 Такой красотой, обычно, любуются. Её длинные волосы, заплетенные в косу, спадали до пояса, словно ветви белоствольной березки. Её походка зачаровывала своей лёгкостью, а взгляд, завораживающий и влекущий, словно пенье сирен, увлекал в свои сети. И тот, кто пытался заглянуть в них, становился пленником.
 Она не была колдуньей, но то, что было невозможно оторвать от неё взгляд - это была чистая правда. Её обезоруживающая улыбка поражала собеседника своею открытостью и лёгкой наивностью. Попавший в этот водопад чувств, забывал, что происходит вокруг и был поглощен её внутренней энергией.
 Это была она, та, которую я однажды встретил в имении у своей тетушки. Свет звезды не мог сравниться с потоком её любви и радости к жизни. Она, словно первые лучи восходящего солнца, согревала собой мир. Вот такая была она…
 В то время я, молодой кавалерист, только что окончивший курсы подготовки и приехавший на небольшой отдых к маминой сестре Дарье Пантелеевне.
 - Боренька, - вскрикнула она, увидев меня при форме и параде.
 - Как ты вырос, я даже и не предполагала, что ты уже такой стал.
 - Да вот, приехал в столь любимые места своего детства, да заодно, и Вас проведать. Давно не был, а вот выдался случай, и я - сюда. А может не рады? - С улыбкой на лице, произнес я.
 - Да ты что, Бог ты мой, как это не рады? Посчитай, сколько годков не появлялся. Матушка- то, как поживает? - запричитала обрадованная Дарья Пантелеевна.
 - Да что у нас? Всё по-прежнему, да и у вас, я смотрю, мало, что изменилось с тех времен.
 - Да мы уж приросли к деревенской жизни и в город не тянет. Суета там одна, - добавила она, - да и душно для нашей души. Это вам молодым подавай развлечения.
 - А я вижу, тебя всё же манят родные места, где провел детство?
 - Есть немножко, - схитрил Борис.
 - Вижу, вижу, было бы плохо, не приехал бы, - и улыбнулась племяннику. А помнишь, как ты нас напугал, когда убежал в лес, а мы тебя искали? Баловник был. А теперь вон, какой стал, любо поглядеть.
 - Наденька, - крикнула она прислужнице, - принеси-ка нам самовар, гость- то у нас необычный, да не забудь малинового варенья. В городе-то, откуда взяться лесному варенью. А у нас оно рядом, в лесу.
 Пока Наденька побежала в дом, тетя, обращаясь к племяннику, спросила: - Ну, рассказывай, как служба, да родители.
 - Да и рассказывать особо нечего. Служба она во все времена была почётна. Так что я рад, что могу послужить отечеству.
 И тетя заметила в нём сразу преображение во всём.
 - Да, мой мальчик, я рада за тебя. И она улыбнулась ему.
 - Вот приехал отдохнуть и вспомнить детство.
 - Ой, уж и не говори, - махнула она рукой. - Вот я всё время вспоминаю, какой ты был шаловливый. А теперь вон ведь какой, и выправка, весь в деда пошел – видный был офицер…
 Вскоре появилась Надя, неся самовар к беседке.
 - Извольте, - и она поставила самовар на подставку. - Сейчас и малинки принесу, - сказала она и, словно птица, упорхнула, бросив мимолетный взгляд на гостя.
 Солнце вдруг затеяло прятки с гостями, скрываясь за тучками на небе.
 - День-то, какой, - произнесла тетя. - Прямо под заказ.
 - Ты пей чай- то, он у нас особый, из лечебных трав. Очень полезный. И она продолжала подливать ароматный чай.
 Лужайка, прилегающая к дому, была все в цветах. Разноцветные бабочки порхали с цветка на цветок, сами похожие на живые цветы, которые пробовали взлетать с места на место. Невдалеке белоствольные березки, будто деревенские девицы, в зеленых платочках, вышли посмотреть, когда будет дана команда, взявшись за руки, водить хоровод.
 И сколько бы лет не прошло, мне сквозь прошедшие годы вспоминается эта история, которую я запомнил на всю жизнь...
 Хозяйка и гость сидели, вспоминали и радовались.
 Вдруг, далекий звук колокольчика известил, что кто-то едет по дороге.
 - Антип,- позвала Дарья Пантелеевна дворового, - посмотри-ка, кто это к нам едет?
 Тот быстро подбежал к ограде и открыл ворота.
 - Матушка, так это, никак, из соседнего именья к нам пожаловали. И из-за поворота, поднимая пыль, во двор въехал, запряженный парой лошадей, экипаж.
 - Тпру, - сдерживая коней, крикнул кучер.
 - Ну-ка стоять, родимые, - и он быстро спрыгнул с козел и подал руку хозяйке экипажа и её дочери.
 Это была женщина, лет сорока пяти, в широкой шляпе от солнца. На ней было платье из легкого атласа с оборками. Её волосы были аккуратно уложены. И только завитушки, спадавшие по бокам из-под шляпы, придавали определенный шарм хозяйке экипажа.
 Вслед за ней выпорхнула молоденькая барышня, так же поддерживая шляпку от солнца.
 - Какие гости к нам наведались! - воскликнула Дарья Пантелеевна, увидев Елизавету Сергеевну. - Какими судьбами, голубушка вы наша? Давненько вас не видели, - обрадовавшись гостье, произнесла она.
 - Да вот, выбрали время и решили заехать.
 - Ну, милости прошу. Вот к чаю, присаживайтесь, да и отдохнёте с дороги. Надолго ли к нам?
 - Не обессудьте, коль позволите, задержимся, - весело сказала Елизавета Сергеевна.
 - Наденька, ну-ка, принеси еще два прибора, да плюшек прихвати. Мы тут с Елизаветушкой чайком побалуемся.
 - Сейчас, - ответила та и упорхнула в дом.
 - Вот, знакомьтесь, мой племянник, Борис, прибыл на отдых.
 Борис встал, как положено по выправке, поздоровался с поклоном, и поглядел на молодую барышню.
 - Это моя дочь, Ксения, - произнесла гостья, указывая на девушку.
 - Ну, что это мы, присаживайтесь к столу.
 Появилась Наденька и Прасковья, жена конюха Федора, исполняющая роль кухарки. Она поставила на стол фаянсовую большую тарелку с пахнущими плюшками.
 - Идите,- сказала хозяйка. - Позову, коль будете нужны.
 Посидев с гостьей некоторое время, Дарья Пантелеевна пригласила гостей в дом, что бы отдохнуть.
 Проводив всех до дверей дома, Борис попросил тетушку разрешения сходить посмотреть на знакомые места его детства.
 - Ну что иди, сходи, - сказала она и улыбнулась - только смотри, не затеряйся, как в прошлый раз.
 - Матушка, а можно мне пойти тоже погулять, - спросила дочь.
 - А и, в правду, Ксения, составь-ка ты нашему кавалеру компанию. А то чего с нами сидеть.
 - Боренька, вы уж присмотрите за ней, - сказала Елизавета Сергеевна, - и кивнула головой в знак одобрения, дав согласие на прогулку.
 Они вышли из ворот, куда недавно въезжал экипаж. Тропинка вела среди лиственных деревьев, кроны которых старались прикоснуться к этой паре, щебечущей о чём-то своём. Бархатистый мох то и дело выбегал вперед и показывал свою темно-зеленую одежду. Он стелился небольшими «подушками», будто приглашал путников присесть и отдохнуть на его пушистом ковре. Вскоре тропинка повернула и стала спускаться вниз к реке. Травянистый берег издали казался разноцветным, будто на него упала радуга и рассыпала свои искры на цветы, растущие на нем. Бабочки, кружа над цветами, создавали своеобразный хоровод сказочной страны.
 Борис и Ксения подошли ближе к берегу.
 - Смотри, как здесь красиво, - сказала она, глядя на голубую гладь реки.
 - Да, - ответил он. - С тех пор, когда я приезжал к тётушке в последний раз, мало что изменилось. Только деревья стали выше и пушистее. Видать росли вместе со мной. И он поднял руки, будто хотел обнять голубое небо и плывущие по нему, словно лебединый пух, облака.
 - Красота-то, какая! Искупаться, что ли? И он быстро начал раздеваться. - Давненько я себя не баловал деревенской речушкой, - сказал он и полез в воду.
 Ксения отвернулась, когда он раздевался, отводя свой смущенный взгляд от молодого тела Бориса.
 - Ты иди, а я постою. Все равно я плавать не умею.
- Да я быстро, - сказал он, - туда и обратно.
 Он вошёл в быструю воду. Холодная вода как бы сковала его. Он присел и, оттолкнувшись, поплыл на середину реки. Легко, взмахивая руками, и, разгребая с силой водную гладь, Борис прокладывал путь по сверкающей водной поверхности.
 Ксения присела на траву и обхватила согнутые колени руками. Она с захватывающим удивлением смотрела, как Борис плывет. Он, то нырял, то выплывал. С берега было видно, как он радовался, наслаждаясь прохладой реки, принявшей его в свои объятья. Сначала это её забавляло, но когда он старался приблизиться и плыть к берегу, у него не получалось. Ксения, видя это, стала беспокоиться. Поняв, что что-то случилось, она бросилась бежать за помощью.
 - Борис, держись,- крикнула она ему, - я сейчас позову людей.
 Борис понял, что не может выбраться из какого-то водоворота, и все попытки были бесполезны. Подумав, как можно выбраться из такой ситуации, он, сохраняя спокойствие, набрал воздух и нырнул на самое дно. Оттолкнувшись в сторону, выплыл на поверхность реки и начал плыть от места, которое его не отпускало. Но проплыв немного, он понял, что опять его закручивает понемногу на старое место. Несколько попыток не дали никакого результата. Хотя тело было тренировано, но силы покидали в борьбе с таким явлением.
 Борис понимал, что пока придёт помощь, может быть поздно. Перед глазами его пробежала вся жизнь, словно картинки при перелистывании книги. Он вспомнил, как будучи ещё мальчишкой, ходил ловить раков с деревенскими мужиками, которые брали с собой своих детей. Вот тогда-то и ныряли они, ища под корягами раков, перебираясь по дну руками. Тут его осенила мысль: - А если, и, правда, попробовать как в детстве? И, набравши воздуха в легкие, он опустился на дно и стал отползать дальше, и дальше, пока хватало воздуха. На последнем дыхании, он всплыл и увидел ласково светившее солнце и понял, что он далеко от дьявольской воронки. Борис лег на спину и несколько минут, лежа, отдыхал. Потом поплыл к берегу и, почувствовав под ногами дно, облегчённо вздохнул. Всё самое страшное было позади.
 Он вышел на берег и опустился на траву. Его взор устремился в небо на плывущие облака. Постепенно сердце успокоилось. Он услышал шум приближающих людей. Это были дворовые мужики, прихватившие палки и веревки. Увидев Бориса лежащим на траве, они бросились к нему с расспросами, о том, что случилось.
 Борис рассказал, как, по глупой случайности, попал в водоворот и если бы не вспомнил, детские забавы на реке, вряд ли бы выбрался и утонул бы…
 Вскоре волнения, из-за неприятного события, улеглись, и Борис продолжал прогулки с Ксенией по небольшому лесу, прилегающему к усадьбе.
 Иногда они гуляли допоздна, рассказывая каждый о своей, на их взгляд, интересной жизни. Иногда прятались, убегая в тень лип и берез, от назойливых поучений тетушки.
 - Вот уж, молодежь не та пошла, - сетовала тетушка.
 - Не говорите, - сочувственно соглашалась Елизавета Сергеевна…
                ***
 - Смотри, сколько цветов,- кричала Ксения, обхватывая цветы на поляне. Она срывала их и подбрасывала вверх руками над головой. Потом подбегала к берёзке и обнимала её, как подружку, запрокинув голову вверх. Её шляпка спадала, и она смеялась таким заразительным смехом, что лес шевеля листвой, вторил ей. Это были минуты счастья.
 - Борис, посмотри, какие облака, - кричала она ему и вскидывала руки вверх. Они кружилась на поляне, а потом, обессилев от дурачества, падали на траву, усеянную голубыми, розовыми, фиолетовыми и ярко-жёлтыми цветами.
 Он, глядя на неё, будто молитву, повторял слова понятные только его сердцу. Случайно их руки соприкасались. Это были минуты, когда весь мир стихал, и только было слышно биение их сердец. Они не понимали ещё ничего, но каждый рисовал свои воздушные замки.  Прогуливаясь перед поездкой, в полдень, под липой, она спросила его:
 - А мы встретимся на следующий год?
 - Я постараюсь приехать, - тихо сказал он, глядя в её карие глаза, и неумело привлек её к себе. Она смотрела на него и пыталась понять его мысли.
 - Мне пора, - сказала она, - проводи меня до экипажа…
 То ли судьба распорядилась по-своему, только ни на следующее лето, ни потом они не встретились. И только липы и березки, помня их встречи, каждое лето шептались, рассказывая подрастающему поколению об их чистой любви.
                ***
 Время неумолимо мчалось вперёд. Мягкий вагон поезда Лодзь-Париж тихо катил по просторам Европы. В вагоне ехали разодетые дамы и сопровождающие их богатые коммерсанты, букмекеры. Тут же ехали и беженцы, которые покидали насиженные места, гонимые временем и заботами. По вагону то и дело проходил проводник и объявлял станции.
 - Господа, - слышался его голос, – подъезжаем…
 За последние дни Борис много передумал. Он задремал. Возможно, его свалила усталость. Последнее время, пока он находился в дороге, ему пришлось пережить многое. Больше всего он волновался за свою жену и дочь.
 Европа бурлила, принимая все новые и новые партии людей, которые искали лучшей жизни. Она, словно огромная мясорубка, перемалывала судьбы, попавшие в ее чрево. Каждый искал счастье, надеясь на чудо.
 - А где оно? - думал Борис, вспоминая последние события.
 За окнами мелькали чужие поля, чужие деревья. Всё было чужое. Сердце постоянно спрашивало: - А что же дальше? Как дальше жить?
 Ответ на эти и другие вопросы зависал плотной пеленой, словно туман в предосеннюю утреннюю пору. Теперь он лежал с закрытыми глазами. Очнулся от мыслей, услыхав голос того же проводника.
 - Господа, мы подъезжаем к столице Франции - Париж.
 - Милая, - обратился он к жене, сидевшей на полке, прижимая к себе дочь, - посмотри, что бы мы ничего не забыли.
 - Хорошо, - ответила Софья. - Катюшенька, собирайся, скоро выходим.
 - Да, мама,- ответила та.
 - Боренька, мы готовы.
 - Вот и хорошо.
 Он поднял чемоданы и направился к выходу. Софья взяла небольшие пакеты и последовала за мужем и дочерью.
 - Ну, что, встречай, Париж! - Мысленно сказал он. - Когда мы ещё вернемся в родные края? А может, затеряемся в этом бушующем океане, как толпы таких же несчастных людей, как и мы?
 Поезд остановился. Выйдя на перрон, Борис ощутил «нехватку кислорода». Кругом звучала чужая речь, и только кое-где слышались отголоски российского говора, заглушаемого криками носильщиков и встречающих.
 Просторы России! Увижу ли я вас опять когда-нибудь? - подумал он.
 И крупные слёзы катилась по исхудавшим щекам Бориса….