ЕДИНСТВО И «ШМА»
Носон Шерман
http://www.innernet.org.il/article.php?aid=416
«Святой, благословен Он, говорит Израилю: ты возвещаешь, что Я уникален во вселенной, как сказано: «Слушай, Израиль, Господь Бог наш, Господь един!» (Втор.6.4). и поэтому Я объявляю тебя уникальным во вселенной, как сказано: «Кто подобен народу Твоему, Израилю!» (1 Пар.17.21) (Брахот 6а).
Утром и вечером еврей закрывает глаза и провозглашает «Шма». Самые значимые моменты жизни пропитаны этой молитвой:когда еврей готовится читать Тору на субботы и праздники, и когда он посвящает Богу свой новый день, и когда он ложится спать ночью, и в разгар Судного дня, и в кульминационный момент жизни, когда его душа покидает свое земное пристанище. В мезузе «Шма» освящает дом, и в тфилин она освящает интеллект и силу человека. И Сам Бог благодарит Израиль за то, что он возвещает Его уникальность в «Шма», как будто Он Сам нуждается в нас. Давайте изучим хотя бы элементарно значение «Шма», ибо если мы сможем понять его, то сможем лучше служить Богу.
Одно из наиболее трогательных повествований Талмуда говорит о последних днях жизни рабби Акивы. Он жил в период после разрушения Второго Храма, когда римская жестокость привела еврейский жизнь в глубокий упадок, один из худших в истории. Римляне стремились искоренить иудаизм как религию и культуру, и их основной целью был полный запрет обучать Торе. Рукополагать раввинов и обучать Торе публично было уголовным преступлением, наказуемым смертью. Но рабби Акива не подчинился. Он был учителем тысяч, величайшим мудрецом страны и самым преданным ее руководителем. Он знал, что он стал одним из главных мишеней Рима, но когда вера Израиля подверглась атакам, личная безопасность и даже жизнь не имели для него значения по сравнению с выживанием Торы и нуждами людей. Если рабби Акива откажется учить, он станет пассивным союзником римских палачей.
Рабби Акива знал, что надо делать. Он собрал большую общину и публично учил ее Торе. Его друг и коллега, Паппос бен Йегуда, был потрясен его безрассудством. «Акива, ты не боишься правительства?». Рабби Акива ответил притчей: «Лиса бежала вдоль реки и увидела стаю исступленно плывших рыб. Она позвала их: куда вы несетесь? Рыбы ответили: чтобы избежать сетей, в которые рыбаки ловят нас. Лиса лицемерно вскричала: если бы вы вышли на сушу, тогда бы вы с людьми жили как мирные соседи! Рыбы ответили: ты считаешься хитрейшим из зверей, но ты глупа! Если наша жизнь в опасности даже в воде, в которой мы живем, то что будет на земле, где смерть неизбежна?». «Мы находимся именно в таком положении, - сказал рабби Акива Паппосу. – Если мы находимся в опасности, когда учим Тору, которая есть жизнь наша и наших детей (Втор.30.20), то как мы выживем, если мы оставим Тору?».
Вскоре римские солдаты обнаружили рабби Акиву и бросили его в темницу. Вскоре после этого Паппос тоже был арестован и заключен вместе с ним. Увидев своего великого друга, Паппос ответил: «Тебе повезло, ты был схвачен ради Торы. Мне хуже: меня схватили просто из-за глупости».
Это было время чтения утренней молитвы «Шма», когда рабби Акиву вывели на публичную казнь. Римляне разрывали его тело железными крючьями, но во время этого страшного испытания он читал «Шма» и был радостен, не обращая внимания на боль. Турнус Руф, римский полководец, который вынес этот варварский приговор, был изумлен. «Старик, ты колдун, если ты так нечувствителен к боли?» – воскликнул он. Даже ученики рабби Акивы изумились: «Учитель, даже сейчас?».
Умирающий мудрец ответил: «Всю свою жизнь я повторял призыв Торы возлюбить владычество Господа и указы Его всею душою своею. Я думал: смогу ли я иметь привилегию служить Богу до такой степени? Теперь, когда этот час наступил, как мне не радоваться?». Он повторил первый стих Шма: «Слушай, Израиль, Господь Бог наш, Господь един!». И на слове эхад душа оставила его. И тогда послышался Небесный голос, говорящий: «Ты достоин похвалы, рабби Акива, ибо в тот миг, когда ты провозгласил единство Бога, душа оставила тебя. И потому ты готов войти в Мир грядущий» (ВТ Брахот 61б, ИТ Брахот 9.5).
Рабби Акива остается одной из самых вдохновляющих фигур последних 2000 лет. В возрасте 40 лет он все еще был невежественным, ненавидевшим ученых пастухом, когда, благодаря ободрению и поощрению жены, он начал учиться. Много лет спустя он вернулся домой, окруженный тысячами учеников и признанный ведущим ученым своего народа, но он предоставил им почтить свою жену, сказав: «Все, чего достиг я и достгли вы – через нее!». Он стал лидером военного и духовного сопротивления Риму и, вместе с учениками, доминирующей фигурой Торы в свою бурную, мучительную эпоху и для последующих поколений.
Но в конце концов он подвел финал своей жизни подвигом: он предпочел выживание Израиля как народа Торы своей безопасности и преподал свой величайший урок, когда его душа покинула тело. Это цель, достойная того, чтобы ради нее прожить жизнь, даже такую насыщенную, как у рабби Акивы: полное посвящение себя Богу. Всю свою жизнь он заявлял о своем желании всей своей личностью служить освящению Имени Бога, хотя никто и не мог знать, о каких ужасных вещах пойдет речь. Радость рабби Акивы затмила его страдания, потому что он доказал идеалы, которым он учил. Его палач Турнус Руф считал его сумасшедшим, но кто бы вспомнил Турнуса Руфа сегодня? Он рассчитывал стереть рабби Акиву из истории, но его самого помнят только из-за этой казни, тогда как память его жертвы числится среди величайших людей последних 2000 лет.
Иудаизм не давал особых заповедей ни Аврааму, ни Давиду, ни Акиве. Если рабби Акива был утешен в своих страданиях, провозгласив Единство Бога, если он счел свою жизнь состоявшейся, потому что был в состоянии до конца провозглашать, что Бог один, и если Талмуд и Небесный голос придали этому такое значение, то и мы должны извлечь урок, что достижение таких убеждений является обязанностью каждого мужчины, женщины и ребенка. Действительно, чтение «Шма» дважды в день – это не только заповедь Торы, это главное выражение еврейской веры.
Когда Бог дал Израилю десять заповедей на горе Синай, весь Израиль услышал первые две из них непосредственно от Него. Первая заповедь была декларацией Бога, что Он есть Бог: "Я Господь, Бог твой ..." Вторая заповедь была отрицанием веры в любые другие божества: «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим». Это кардинальная заповедь иудаизма, согласно которой мы верим в существование Бога и не разделяем Его славы с любым другим существом или властью. Как говорят мудрецы, только после того, как подданные царя признают его законную власть, он может издавать указы. Если правительство не признается, оно не имеет юридического статуса и его законы не имеют силы.
Первая заповедь, следовательно, есть повеление верить в Бога, ибо без этого условия ничто в Торе не может быть обязательным. Вторая же заповедь по сути есть следствие первой, и согласно ей Бог не имеет партнеров; есть один Бог и никто другой. Чтение «Шма» - это наше повседневное исполнение первой заповеди: мы заявляем о своей твердой вере в существование Бога и Его единство.
Почему исповедание нашей веры требует провозглашения единства Бога? Почему рабби Акива провозглашал слово «един» до момента своей смерти? Очевидно, его последние минуты были главными в его жизни: когда его душа покинула тело, Небесный голос восхвалил ее, и когда он провозгласил, что Бог един, было объявлено, что он вошел в мир грядущий.
Есть два аспекта единства Бога: а) ничто не сравнимо с Ним и б) ничто не существует независимо от Него. Когда мы говорим, что Бог един, мы имеем в виду не только то, что нет никого другого, подобного Ему, но и то, что Он вне конкуренции. Второй Принцип веры Маймонида гласит: «Я верю совершенной верой, что Творец, благословенно Имя Его, уникален, и нет ничего, подобного Ему в любой форме».
Есть только один Эверест, и другие горы не столь высоки. Тихий океан – самый большой на земле, хотя есть и другие. Моисей был величайшим пророком, и Соломон – мудрейшим из царей, и Писание говорит, что никогда не будет равных им. Тем не менее было много пророков и гениальных ученых. Следовательно, любое проявление физического, культурного и интеллектуального величия можно назвать «уникальным» только в относительном выражении – оно величественно, но другие, хотя и уступают ему, могут быть соизмеримы с ним.
Не так с уникальностью Бога. Он не имеет ни начала, ни конца, никаких ограничений, никаких конкурентов или партнеров, ни также телесности. Мы не можем вполне понять какой-либо аспект Его существования, потому что наш разум и словарный запас ограничены нашей человеческой природой. Наши уши не слышат большую часть звуковых волн, которые слышит собака. Наше зрение ограничено возможностями наших телескопов. Вся мощь современной науки и техники не может подавить ураган или огневой шторм. Атомный взрыв на доли секунды затмевает солнце, но солнце освещает половину планеты непрерывно, а ведь оно меньше миллионов других звезд Галактики. Однако все эти звезды лишь малая часть вселенной. И тем не менее Бог создал все это! Когда мы думаем о такой уникальности, само слово «уникальность» кажется недостаточным для ее описания.
Второй аспект единства Бога в том, что Бог является источником всего, что мы знаем. Мало того, что Он сотворил Вселенную и наделил ее различными компонентами с их возможностями, чтобы они могли функционировать, воспроизводиться и творить, Он сохраняет полный контроль над ними. Все их возможности распространяются только до тех пределов, которые Он им поставил.
Но это понятие еще глубже. У Бога есть план для Вселенной и каждое событие как-то вписывается в этот план. Существуют варианты, конечно, потому что человек имеет свободу выбора. Как правило, мы не понимаем, как части относятся к целому, ибо часто события и зло кажутся настолько непонятными, что мы не можем себе представить, как милосердный и разумный Творец мог включить их в Свою программу. Но даже эти аберрации вписываются в Его общий план. Иногда, оглядываясь назад, мы можем под новым углом зрения постичь что-то из Его замысла.
Но если Бог правит всем и Бог по определению благ, то как грешникам может быть хорошо? На самом деле зло есть продукт либо невежества и незнания Его воли, либо сокрытия Его Присутствия. Люди обычно не спотыкаются днем, но лишь ночью, когда скрыты препятствия на их пути, или когда жадность к жизни и страсти закрывают им глаза. Именно поэтому ночь и тьма стали синонимами для страдания и зла, и поэтому говорится, что «немного света изгоняет тьму». Очевидно, что если бы люди не были слепы к истине, достижение Божьей цели шло бы гораздо быстрее. Однако то, что люди не видят Его цели и соблазняются злом, не победит Его плана. Так или иначе, у каждой эпохи и события есть свое место. Человек может последовать добру и играть конструктивную роль, но если он решит поступить иначе, его последующее наказание и падение может служить уроком, что Божья воля не может быть попираема безнаказанно.
В надлежащее время, когда Бог даст истинный взгляд на историю, мы будем знать, почему грешникам было хорошо, и это знание освятит Его имя. Явно грешные люди или сообщества могли бы сыграть свою роль и более позитивно, но исполнение Его воли неизбежно, ибо все творение существует только для этой цели. Это в конечном итоге и есть суть Единства Бога: все, что существует, неотделимо от Его власти и управления.
Иногда человек купается в свете Божия милосердия, и его разум освещается блеском Его постижения. В других случаях мы дрожим в холоде ночи и наше восприятие омрачается неспособностью постичь Его пути. Это духовные день и ночь нашего существования. Но при любом опыте мы должны найти способы укрепить нашу веру в Него как в нашего Бога и Творца, в Его всемогущее руководство, и потому должны провозглашать нашу убежденность в том, что Он един, а все другие претенденты на власть – это самозванцы.
Сущность Бога не расширится от нашего признания Его, ибо Имя Элохим описывает Его как высшую власть, и в этом качестве Он не становится сильнее в силу нашего признания или слабее в силу нашего отказа. Но Бог стремится к чему-то большему. В Своей мудрости Он повелел, чтобы Его творения провозглашали Его Царем. В еврейской мысли есть разница между диктатором и царем. Деспот не зависит от доброй воли своих подданных, он просто навязывает свою волю. Но царь получает свой титул в полном смысле лишь с согласия управляемых. Если его подданные принимают его легитимность, он получает царский титул, в противном случае, как бы абсолютна ни была его власть, он просто деспот. Бог хочет быть больше чем просто властелином. Он хочет быть нашим Царем, и для этого мы должны принять Его правление.
Вот это мы и совершаем, когда читаем Шма. Мы провозглашаем нашу веру. Мы заявляем – хотя наше знание и понимание могут быть далеки от совершенства – что Его воля осуществляется через каждое событие, даже отвратительное. Мы принимаем Бога как нашего Царя - охотно, с радостью, с чувством великой привилегии, ибо Он снизошел до нас, чтобы мы служили Ему, и Он позволяет нам участвовать в достижении Его целей.
Утром и вечером мы читаем Шма, и это означает наше принятие этого идеала во все времена и при всех условиях. В золотую эпоху Давида и Соломона, или на кострах инквизиции Торквемады и под мечами крестоносцев Израиль заявляет о своей вере и находит утешение в осознании того, что Бог есть Бог наш - потому что Он явил Себя нам и полагается на нас, чтобы пробить темноту человеческого восприятия светом Его Единства.
Как легко заявлять, что Бог есть Царь, Творец и Руководитель других, и как трудно принять Его верховную власть над собой! Как просто рассказывать другим, что их страдания оправданы и что они должны подчинять свои побуждения и силы Его воле – и как трудно признать, что это не ошибка Бога, когда мы не можем подняться на ноги или не в состоянии добиться богатства и уважения! Как легко проповедовать, что Израиль вообще призван к ответственности как народ, получивший Тору и хранящий ее миссию, но как трудно для каждого сына и дочери Израиля жить своей собственной жизнью в соответствии с осознанием этой истины!
Рабби Акива персонифицировал все самое возвышенное в Израиле. Из невежды он стал учителем народа. В период наихудшей скорби и национальной деградации он вдохновлял других на уверенность и оптимизм. Бог как Царь едва ли знал человека, служившего Ему лучше. Рабби Акива явил все мужество в служении Богу, оставившему его добычей мучителей.
Ужас? Нет, рабби Акива не смутился. Всю свою жизнь он готовил себя к тому, чтобы принести свою жизнь на алтаре своего Царя, Бога, Которого он провозглашал Царем. Его муки вдохновили его учеников, для которых они послужили величайшим из уроков. Все в жизни есть дар Бога, и каждое событие – эпизод в Его строительстве. Если бы вкладом Акивы было лишь экстатическое терпение боли, то и тогда его страдания имели бы смысл. Но в смертный час он провозгласил Шма, и Небесный голос сообщил, как врата Мира грядущего распахнулись пред ним.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn