Всегда было так...
Я подходила к дверям квартир подружек и слышала гудение стиральных машин, мне
открывали дверь взмыленные подружки и с виноватой, безнадежной тоской говорили:
- Не выйду...У нас уборка...
Один из современных анекдотов:
- Турки, египтяне и жители теплых побережий мечтают свой отпуск провести в
России... Чтобы понять, где это русские так устают, что потом так отдыхают...
Что нужно было делать с квартирой целую неделю, чтоб потом все выходные наводить
там порядок?!
И я бесконечно благодарна своей маме, которая всю домашнюю работу делала ежедневно
и незаметно, как бы мимоходом, совершенно не акцентируя на ней внимание. И ведь
принцип ее порядка был совершенно прост: убери на место сразу. А если это одежда,
- то состирнул, повесил, - и свободен. Все прочее доделывалось очень быстро,
без физического напряжения, в пятницу вечером. И мама приучила меня этому легко
и естественно,- как мыть перед едой руки.
Утро воскресенья... самое прекрасное время все детство... Сладко потягиваясь в
теплой постели, слышу, как на кухне что-то шкворчит. Быстро сбегать в туалет и снова
- нырнуть в постель и до конца насладиться пробуждением и "потягушками"...
А потом, перевернувшись ногами под подушку и укрывшись с головой, позвать:
- Мааам! И, услышав с кухни веселое:
- Ириша, ты проснулась? - добавить:
- Поцелуй меня!
И мама идет...Она однозначно знает, что голова уже в противоположном конце кровати,
но повторяет эту игру снова и снова. Тем более, что я искренне верю, что опять
удалось провести маму.
И мама откидывает одеяло, приговаривая:
- Конечно, я поцелую мою маленькую... - И так натурально ахает, найдя под подушкой
лишь ноги, и мы смеемся, обнявшись.
Потом просыпается брат и мама зовет нас на кухню завтракать, где всегда стол накрыт,
как в ресторане: подставные тарелочки, салфетки, букетик цветов...
И мы едим ее вкуснейшую какую-нибудь кашу и совершенно не знаем, что мы живем бедно.
Кстати, и мне передалось это умение: готовить вкусно из ничего. Подруги
удивлялись, почему их дети уплетают у меня каши, которые терпеть не могут дома.
Или мама спрашивала: хочешь завтрак в постель?
И несла подносик, на котором на салфетке - непременно красивой кружевной, обшитой
лично вечерами, когда оставалось время от заштопывания нашей одежды, и с вышитыми ею
же. глладью, фиалками, - стояла кружка молока и на бумажной салфеточке на блюдце
лежала маленькая трехкопеечная булочка. И непременно узкий стаканчик с букетиком.
У нас никогда не стояла посуда "для гостей". Я не говорю - в серванте - его просто
не было. Но из кухонного буфета, где я так любила наводить порядок, всегда доставалась
самая красивая посуда каждый день.
А помыв ее, мы с братом бежали во двор. И я, обойдя несколько домов и не найдя ни
одной не занятой уборкой девчонки, шла к своим друзьям-мальчишкам, в компании
которых предводительствовал мой брат - как старший и самый сильный.
И мы обследовали соседские сады, навещали крыши гаражей, строили штаб, или
гурьбой отправлялись на дальнюю свалку. Занятий находилось достаточно.
Потом прибегали, голодные, домой, и мама, покормив нас, говорила:
- Дети, а пойдемте в кино.
Сейчас в транспорте мамы старательно отыскивают место для своих "уставших" детишек,
забыв совсем, что дети могут носиться во дворе без устали, пока их не загонишь домой,
и в принципе - не знают, что значит быть усталым.
- Все, моему чаду хорошо, а остальные - постоят.
И совершенно не думают, что ничто не засыпает так быстро и не спит так беспробудно,
как совесть. И ребенок, не уступающий место абстрактной старушке, никогда не уступит
его и своей старушке-матери...
...А мы, отмытые и переодетые в чистое, шли через весь город в единственный
летний кинотеатр на последний сеанс, где смотрели "Черный тюльпан", "Три мушкетера",
"Парижские тайны", или еще что-нибудь, такое же бесконечно увлекательное и красивое.
А потом ехали на последнем троллейбусе домой, полусонные, но счастливые.
А мама несла тазик с теплой водой, мыла нам ноги и укладывала спать.
Или, чуть позже, когда жили уже в благоустроенной квартире,- заходила в ванную,
говорила:
- Лезь на горбушку,- и несла по очереди нас в хрустящие свежим бельем кровати, где
так заманчиво у одеяла был откинут один угол...
Нет ничего счастливее тех дней, не потому, что детство всегда вспоминается, как
самая счастливая пора, а потому, что те дни были согреты маминой добротой.
Наше детство - наши выходные дни.