ИЗБРАННЫЙ НАРОД
Луис Джейкобс
http://www.louisjacobs.org/index.php?pge_id=194
Jacobs L. Jewish Theology. L.,1973. P.269-275
Ввиду важности учения об Израиле как избранном народе Божием в Библии, его центральной роли в раввинистической мысли и его значения для многих современных еврейских мыслителей, будет ударом обнаружить, что оно не упоминается ни в одной средневековой классификации в качестве основного принципа еврейской веры. По всей вероятности, причина этому такова, что средневековые мыслители не рассматривали избранность Израиля как отдельную догму, но как предпосылку к другим принципам веры, особенно к тем, которые касаются Торы, как она дана Израилю. Но очень правдоподобно также предположить, что влияние античной мысли, которое бросило отблеск универсализма на средневековое еврейское мышление, сделало доктрину избранного народа чем-то, вызывающим смущение. Маймонид, например, когда он обсуждает вопрос о том, почему Бог открыл Свой закон одному определенному народу и в один конретный момент времени, может ответить только, что такова воля Божия, чтобы это было так.
Соблазн партикуляризма всегда является проблемой, когда рассматривается идея Божия избрания. И дело не в факте избрания Богом именно евреев, но в самом факте избрания. Зачем Богу нужно было делать выбор между народами, почему бы Ему не донести правду до всего человечества?
Нельзя отрицать того, что некоторые еврейские мыслители стали толковать это учение таким образом, что существует качественное различие между евреями и другими народами, что евреи являются некими духовными суперменами, одаренными исключительными качествами души в силу своего происхождения от патриархов. В средневековом мире представителем этого типа мышления был Иегуда Галеви. Он строил свою философию на том, что еврей – это не просто улучшенный тип человека, но качественно иная категория в целом. Разница между Израилем и народами мира – качественная, а не количественная, точно так же, как люди отличаются от животных, растений и минералов. Признавая моральные трудности такого взгляда, Галеви отмечает, что, поскольку Израиль есть сердце человечества, он может быть либо самым здоровым, либо самым больным народом. Плохой еврей хуже худшего из язычников.
Позиция Галеви, конечно же, ограничена. Он не может отвергнуть общераввинистическое мнение, что язычники могут быть обращены в иудаизм и, следовательно, могут стать частью еврейского народа. Но для Галеви высшие ступени религиозной жизни, такие, как пророчество, остаются недоступными для тех, кто родился вне народа Израиля.
В современных условиях качественная интерпретация еврейской избранности была поддержана таким мыслителем, как Абрахам Гайгер, который считал, что еврейский народ имеет особый талант к религии и намного чувствительнее остального мира к вызовам религиозной жизни. На противоположном конце находятся те еврейские мыслители, которые отвергли саму идею избранности как недостойную. На богословском уровне, как им представляется, это просто неадекватное представление о Боге – утверждать, что Он оказывает предпочтение какой-либо одной группе, и кажется несправедливым, что дети праведных предков могут быть выделены не через какие-то личные заслуги, а просто по факту рождения.
Одним из наиболее энергичных защитников взгляда, что все народы имеют призвание от Бога исполнить свое предназначение, но никто, в том числе и евреи, не является особо избранным, явился Мордехай Каплан. Не то, чтобы Каплан не учитывал особый характер еврейских религиозных форм – он был большим энтузиастом в сохранении самобытной модели еврейской жизни, как полезной и обогащающей мир и человека. Но он упорно отказывался формулировать это в понятии избранности, которое предполагает привилегии.
На стандартный ответ, что избранность Израиля существует не для привилегий, а для служения, Каплан возражает, что служение – это величайшая привилегия из всех возможных. Хуго Бергман, после внимательного изучения различных движений современной еврейской мысли, стремившихся защитить доктрину избранности, не нашел их вполне убедительными и пришел к выводу, что это учение, в какой бы форме оно не было представлено, трудно примирить с идеей Божией справедливости.
Между этими двумя крайностями – взгляд, согласно которому если понятие избранности не должно быть истолковано в качественном отношении, то от него и не стоит отказываться полностью. Напротив, он остается в силе и, как это не покажется парадоксально – остается самым мощным способом выражения общечеловеческого идеала. Еврейская история показала, что истина, которой первоначально обладали конкретные люди, благодаря жизни и усилиям этих людей стала достоянием миллионов других. Этический монотеизм – высший тому пример. Остаток этой главы будет посвящен защите доктрины избранного народа с той оговоркой, что эта доктрина не понимается качественно. Следующие пункты здесь особенно существенны.
1.Библейское понимание избрания Израиля не имеет ничего общего с идеей племенного божества, защищающего своих людей в ответ на их попытки приобрести его благосклонность и способного потерпеть поражение от другого, более могущественного божества. Отношение племенного божества к своему народу – это вещь природная. Оно не выбирает своих людей, если последние сами не выбрали его. Хайнеманн отметил, что библейские упоминания об избрании отмечены особым универсализмом: «итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля» (Исх.19.5).«Как же говоришь ты, Иаков, и высказываешь, Израиль: "путь мой сокрыт от Господа, и дело мое забыто у Бога моего"?
[]Разве ты не знаешь? разве ты не слышал, что вечный Господь Бог, сотворивший концы земли, не утомляется и не изнемогает? разум Его неисследим» (Ис.40.27-28). «Так говорит Господь Бог, сотворивший небеса и пространство их, распростерший землю с произведениями ее, дающий дыхание народу на ней и дух ходящим по ней.
Я, Господь, призвал Тебя в правду, и буду держать Тебя за руку и хранить Тебя, и поставлю Тебя в завет для народа, во свет для язычников, чтобы открыть глаза слепых, чтобы узников вывести из заключения и сидящих во тьме - из темницы» (Ис.42.5-7).
2. Доктрина избрания не является доктриной «расы господ», которой все должны служить, но, напротив, она предполагает народ, посвятивший себя служению другим. Пророк Амос говорит: «Только вас я признал из всех народов земли, потому и взыщу с вас за все беззакония ваши» (Ам.3.2). Постоянный призыв пророков к ответственности, их непоколебимое требование, чтобы люди жили по своей вере, их частые предупреждения о вмешательстве и каре свыше – все это вряд ли вяжется с идеей Божественного фаворитизма. Исраэль Зангвилль не раз говорил, что Библия является антисемитской книгой! В типичном раввинистическом отрывке мы читаем: «Не потому, чтобы вы были многочисленнее всех народов, принял вас Господь и избрал вас, - ибо вы малочисленнее всех народов» (Втор.7.7). Святой, благословен Он, говорит: Я люблю вас потому, что если Я изолью Свое величие на вас, вы способны будете смириться пред Лицем Моим. Я одарил величием Авраама, но он сказал Мне: «Я прах и пепел» (Быт.18.27); на Моисея и Аарона, но они сказали: «Мы ничто» (Исх.16.8); на Давида, но он сказал: «Я червь, а не человек» (Пс.21.7). Но с язычниками не было так; Я одарил величием Нимрода, и он сказал: «кто такой Господь?» (Исх.5.2); Сеннахирима, и он сказал: «кто из всех богов земель сих спас землю свою» (4 Цар.18.35); на Навуходоносора, и он сказал: «взойду на высоты небесные» (Ис.14.14); на Хирама, царя Тирского, и он сказал: «воссяду на место Бога» (Иез.28.2).
3. Эта доктрина не имеет ни малейшей связи с теорией расового превосходства. Еврейский партикуляризм никогда не был исчерпывающим: любой человек может стать евреем, приняв веру евреев. Некоторые из величайших раввинов произошли от обращенных в иудаизм. В одном талмудическом отрывке говорится, что прозелиты дороже для Бога, чем коренные израильтяне. Другой фрагмент гласит, что Израиль был рассеян среди народов только для того, чтобы приобрести обращенных. Прозелит считается евреем во всех отношениях. Он должен повторять в своих молитвах: «Бог наш и Бог отцов наших», ибо он является духовным сыном Авраама. Строго запрещено попрекать его происхождением или прежним поведением.
4. Избрание Бога было избранием Бога Израилем. Идея завета между Богом и Израилем является основой всей концепции. «Господу сказал ты ныне, что Он будет твоим Богом, и что ты будешь ходить путями Его и хранить постановления Его и заповеди Его и законы Его, и слушать гласа Его; и Господь обещал тебе ныне, что ты будешь собственным Его народом, как Он говорил тебе, если ты будешь хранить все заповеди Его» (Втор.26.17-18). «Иисус сказал народу: вы свидетели о себе, что вы избрали себе Господа - служить Ему? Они отвечали: свидетели» (Иис.Нав.24.22). Мудрецы имели это в виду, когда сказали, что Бог предлагал Тору всем народам, которые отказались от нее, прежде чем отдать ее Израилю, который радостно принял ее бремя и провозгласил: сделаем и выслушаем (будем послушны, KJV).
5. Если применить критерий опыта, то станет очевидным, что мы обсуждаем не догму, не подлежащую эмпирической проверке, но вещи, требующие трезвого признания как исторические факты. Мир обязан Израилю идеями Единого Бога, праведности и святости. Бог стал известен человечеству и, очевидно, Он использовал Израиль для этой цели. Когда иудаизм заявляет, что завет остается в силе, он подтверждает, что Израиль по-прежнему играет особую роль.
Из сказанного ясно, что идея избранного народа не является узко-эксклюзивистской, что она вполне универсальна, что она подразумевает обязанности, а не накладывает привилегии, что это учение о взаимных обязательствах и что оно несет на себе печать исторической правды.
Но также нет сомнения, что это учение, может быть, больше любого другого, подвержено искажениям и даже может быть опасным. Допущение того, что Бог имеет дело исключительно с евреями, или даже что они вызывают Его особую обеспокоенность, конечно, входит в противоречие с устоявшимся учением иудаизма о том, что Бог есть Отец всего человечества. Несомненно, в еврейских источниках можно отыскать недостойные толкования этой доктрины, но в них в изобилии встречаются и благородные учения. Еврей сегодня является наследником всей традиции, и это означает, что здесь, как и в других сферах, есть напряженность, с которой он должен научиться жить.
Как мощный толчок к еврейскому выживанию, как ощущение судьбы, как подтверждение завета и его требований доктрина избранного народа по-прежнему имеет большое значение. Как соблазн узости и исключительности она все еше содержит свои опасности. Современные евреи должны научиться пользоваться ценностями, заложенными в этой доктрине, принимая во внимание факты ее деградации. Попытка жить без такой напряженности означает лишение жизни ее творчества. Совершенно оправдано то, что евреи должны сталкиваться с трудностями в понимании доктрины своей избранности. Возможно, они никогда не приближаются к истине ближе, чем тогда, когда они критически смотрят на то, почему и как Бог избрал еврейский народ.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn