ЭРЕЦ-ИСРАЭЛЬ И ЕВРЕИ
С.Энрикес (1968)
Вскоре после того, как Иерусалим вновь объединился, Гарольд Фиш, профессор английского языка в Университете Бар Илан, размышлял над проблемой Израиля:
«Истинная битва теперь совершается в духе… Вызов будущего для настоящего состоит в том, чтобы раскрыть свой истинный путь, свою идентичность. Утверждают, что одним из факторов, препятствующих миру между израильтянами и соседними арабскими народами, является то, что последние рассматривают нас как ветвь западного империализма или колониализма, и мы знаем, что это не так. Мы все еще не пришли к четкому образу нашей собственной природы и общества, которое мы стремимся создать. Когда мы пытаемся определить, кто мы такие, мы, как правило, получаем серию негативов. Мы не Восток, мы не Запад, мы не похожи на евреев диаспоры, мы не евреи, которые вышли из диаспоры путем ассимиляции. Кто же мы такие?» (1).
Этот вопрос евреи задают себе на протяжении столетий. Кто мы как народ? Как религия? Как люди? Кто мы такие вообще? Существенное значение для их самопонимания имеет, однако, привязанность к Земле Израиля, причем иногда не осознается, насколько глубока и прочна эта любовь. Но ни земля, ни народ не могут быть разделены. Еврейский поэт Хаим Нахман Бялик в своем выступлении на открытии Еврейского университета в 1925 году выразил эту связь народа с Землей Израиля. Или будет еврейский народ земли, или не будет никакого еврейского народа.
«Без Земли Израиля – земли в полном смысле этого слова – нет ни надежды, ни перспективы еврейского будущего нигде и никогда. Наша основная концепция материального, национального и духовного существования претерпела к настоящему времени радикальные изменения. Мы никоим образом не приемлем раскол или разделение между материей и духом, как и не признаем разделение между евреем и просто человеком. Мы утверждаем теперь закон не по школе Шамая, который утверждал, что рай был создан первым, и не по школе Гилеля, согласно которому первой была создана земля, но по словам мудрецов, чьей точкой зрения было то, что они были созданы вместе: и то и другое создается сразу с помощью одного Божественного речения, и не имеет ни действительности, ни существования друг без друга» (2).
Земля предполагает народ и его веру в Бога Авраама. Именно это пишет Авраам Дж. Хешель о Сионе: «Есть уникальная связь между народом и землей Израиля. Еще до того, как Израиль стал народом, земля была предопределена для него. То, что мы наблюдаем в наши дни, является напоминанием о силе таинственного обетования Бога Аврааму и свидетельством того, что люди также обещали: «Если я забуду тебя, Иерусалим, пусть забудет меня правая рука моя» (Пс.136.5). Еврей, в чьем сердце умерла любовь к Сиону, обречен потерять свою веру в Бога Авраама, Который дал Своему народу землю в залог спасения всех людей» (3).
Но почему именно этот кусок планеты? Почему любовь к Эрец Исраэль так сильна, так страшна, что без нее еврей не чувствует себя человеком, не то что евреем? Люди не только любят эту землю, поскольку она некогда принадлежала им, а теперь снова есть страна пшеницы и ячменя, виноградников, смоковниц и маслин, где каждый будет есть блага земли и ни в чем не будет нуждаться (Втор.8.7-9). Они любили ее в изгнании, любили камни и пыль (Пс.102.15). Это центр их вселенной, центр их веры.
«Учат наши мудрецы: надо всегда жить в Земле Израиля, даже в городе, большинство жителей которого идолопоклонники, но пусть никто не живет за пределами Земли, даже в городе, большинство обитателей которого израильтяне, потому что тот, кто живет в Земле Израиля, живет с Богом, а тот, кто не живет в ней, не имеет Бога. Ибо сказано в Писании: Чтобы дать вам землю Ханаанскую, чтоб быть вашим Богом (Лев. 25.38, подразумевается, что только в земле Ханаанской Бог вполне является их Богом). А почему для того, кто не живет в Земле, Бога как бы нет? Многие считают, что всякий, кто не живет в Земле, подобен тому, кто поклоняется идолам. Ибо точно так же сказано в Писании, в истории Давида: «если же - сыны человеческие, то прокляты они пред Господом, ибо они изгнали меня ныне, чтобы не принадлежать мне к наследию Господа, говоря: "ступай, служи богам чужим " (1 Цар.26.19) (Ктубот 110б).
Изгнание расширило пребывание Израиля до Восточной Европы и до края земли, но его земля остается Землей обетованной, которую Святой дал Своему народу.
«Рабби Моше из Лелова сказал: тот, кто окружает себя святостью, может обрести благословение даже за пределами Земли Израиля, поскольку святость освящает саму землю под ногами, делая ее подобной Земле Израиля.
Рабби Авраам Давид Бутцацер сказал: так как Святая Земля дана Израилю, каждый израильтянин в силу своей доли может в любой стране, где он проживает, снести барьеры и принести благословение Сиона.
Великий Магид сказал: Сион является центром мира, святость его обитает на всей земле, поэтому все страны должны сойтись в Эрец Исраэль» (4).
Тайна Эрец Исраэль
Андре Неер неоднократно описывает тайну Эрец Исраэль ("Israel, Terre Mystique de l'Absolu", L'Existence juive: Solitude et Affronternents, 1962). Само это слово означает нечто большее, чем просто земля или страна; это не географическое и не абстрактное понятие. Эрец – это люди и связь с ними, а в истории искупления она играет свою фундаментальную роль. В Библии она встречается чаще, чем кажется; Иеремия восклицает: «Эрец, Эрец, Эрец, слушай голос Господа (22.29). Все образы любви с их тысячами нюансов играют роль по отношению к Земле, ибо она обладает женственной сущностью. Эрец не может жить одна, ее судьба может быть исполнена только в союзе с Другим. Ее первый союз заключен с Богом, она живет благословениями, которые Он посылает ей. Между Небом и Эрец существует непрестанный диалог, она живет благодаря ему, в этом движении любви. Бог в то же время избрал народ, который также ждет и приветствует Его Слово. Он дает в любви земле, Эрец, народ, Исраэль. Хотя завет между Богом и Израилем описывается как брак, где Израиль имеет женскую сущность, на самом деле Израиль мужествен, пропитан силой любви как силой действия. Это любовь к Эрец, которая ждет, чтобы ее любили и поддерживали. Тем не менее она не просто завоевана, вопреки любой национальной истории. Она предложена Богом Израилю, и Он следит за ней как за Своей возлюбленной дочерью. Израиль должен соблюдать Тору, так как это брачный контракт. И благодаря этому послушанию Израиль достоин Эрец. Если будет не так, она исторгнет его из себя. Пока Израиль остается верен земле, Царство Завета будет строиться в Эрец Исраэль.
На протяжении всей долгой истории диаспоры Эрец была центром жизни Израиля, и на этой основе была создана «геотеология», без которой евреи не смогли бы осмыслить свое изгнание с земли. Эрец является не только центром изгнания, она является центром мира. Евреи Восточной Европы ориентировали свои синагоги так, чтобы они были направлены на нее. Любовь к своим братьям, соблюдающим Тору, выразилась в институте халука, сборе средств бедным евреям, живущим в Палестине, ибо они исполняют еврейское призвание. После первых же сионистских конгрессов ортодокс Авраам Шапира создал новую форму этой благотворительности: халука была использована для покупки земли в Эрец, и неважно, насколько мал этот взнос, ибо каждый еврей становится совладельцем земли. Сегодня фонд Керен Кайемет ле-Исраэль является крупнейшим землевладельцем в Израиле, но это не благотворительность в пользу государства. Вся земля в стране принадлежит народу Божию, она отдается в аренду на пятьдесят лет, после чего она должна быть возвращена этому фонду (см. Лев.25). Для евреев жизнь в галуте была медленной смертью, но еврей должен был быть похоронен в Эрец Исраэль, если хотел подготовиться к воскресению. Если тело еврея не могло быть похоронено в Палестине, немного ее земли должно было быть похоронено вместе с ним, в Галиции, в Марокко или в Америке. Размышляя о Земле завета и ее месте в центре мира, евреи пришли к мессианскому восприятию Эрец. Алия, собирание в Земле Израиля – это то, что само по себе способно стать началом мессианского избавления. На протяжении веков существовали группы мужественных евреев, которые добирались до Палестины и жили среди больших страданий ради того, чтобы брак Эрец Исраэль и народа не был фикцией. Эрец – это не абстрактное понятие.
Сионизм и служение земле
Для Мартина Бубера сионизм резко отличается от других национальных концепций (IsraelandPalestine: TheHistoryofanIdea, 1952). Эта разница выражается в том, что он был назван в честь места, а не людей, и это указывает на то, перед нами не столько вопрос о конкретных людях, сколько ассоциации с определенной родной землей. Более того, сионизм не был назван в честь обычных описаний этой земли – Ханаан, Палестина и т.п. – но по имени, данному городу Иерусалиму и его святыне пророками и поэтами народа. Это название и означает святое место, «город великого Царя» (Пс.48.3), то есть Бога, Царя Израиля. Все упоминания святости земли связаны с этим феноменом. В Каббале Сион приравнивается к присутствию Самого Бога. Националистическая концепция современного сионизма – не новое изобретение, она не была продуктом социально-политических изменений Нового времени. Скорее, это было продолжением вековой религиозной и народной реальности, адаптированным к формам национальных движений XIXвека. Эта базовая реальность – священные узы брака святого народа и святой земли, называемой Сионом.
Святость в изначальной общине Израиля не была знаком власти, магией, обитающей и действенной на данном месте или в данном народе, но качеством конкретного народа и особенно его земли, потому что Бог избрал их для того, чтобы вести Свой избранный народ в Свою землю и соединить их вместе. Это было Его избрание, которое освятило землю и народ и сделало их зависящими друг от друга. Оно больше, чем политика, ибо теополитическая идея строится на строго религиозной концепции святости. Быть святым означало принадлежать Богу не только через религиозные символы в определенных местах и во время поклонения, но в качестве народа и земли во всей полноте реальной жизни сообщества. Только позже святость стала ограничиваться молитвой, и этот процесс привел ко всем большему и большему удалению сообщества и его деятельности от правления Бога.
Дар Ханаана Аврааму с заповедью и благословением – вот что для мышления Бубера является самым кратким и точным резюме того, что единство этого народа с этой землей имеется в виду под его миссией. Никогда в истории Израиля земля не была просто достоянием народа, находящимся в его распоряжении; на народе всегда лежала задача сделать то, что Бог ему предназначил. С самого начала для этого союза было характерно стремление к его дальнейшей реализации в будущем. Это завершение не может быть достигнуто ни народом, ни землей в одиночку, но только в их верном сотрудничестве. Земля является здесь живым, активным партнером. В каждой новой встрече этого народа с этой землей возникает новая задача, укорененная в исторической ситуации и ее проблемах. В своем открытом письме к Ганди (1939) Бубер защищал сионизм как средство построения Царства Божия:
«Что является решающим для нас – это не обетование земли, но обязательства, исполнение которых связано с землей, с существованием свободной еврейской общины в этой стране. Библия говорит нам, и наше сокровенное знание свидетельствует об этом, что более чем 3000 лет назад наше вступление в эту землю происходило с сознанием миссии свыше, чтобы создать такой образ жизни, который не может быть реализован отдельными людьми в сфере частного существования, но только в конкретной стране в созидании сообщества: общинная собственность на землю (Лев.25.23), регулярно повторяемое выравнивание социальных различий (Лев.25.13, гарантии независимости каждого человека (Исх.21.2), взаимопомощь (Исх.23.4 и далее), суббота, общая с рабами и животными как с существами, имеющими право на отдых (Исх.23.12), год покоя, в котором земле позволялось отдохнуть и все допускались к свободному пользованию ее плодами (Лев.25.2-7). Все это не являлось практическими законами, придуманными мудрецами, это были меры, предпринятые для того, чтобы решить поставленную задачу и создать условия для овладения землей».
In this same letter Buber situated this mission in immediate history:We consider it a fundamental point that...В этом же письме Бубер оценивает эту миссию непосредственно в перспективе истории. «Мы считали основополагающим обстоятельство, что в данном случае друг другу противостоят два жизненно важных притязания, два права, природа и происхождение которых различны, причем их нельзя объективно взвесить, нельзя вынести объективного решения о том, какое из них справедливо, а какое нет. Мы считали и считаем своим долгом понимать и уважать права, противостоящие нашим, стараться примирить два эти права друг с другом. Мы не могли и не можем отказаться от права евреев; с этой землею связано нечто более высокое, чем даже жизнь нашего народа, а именно, его работа, его Божественная миссия. Мы не убеждены, что возможно найти какой-то компромисс между этим правом и правом других, ибо мы любим эту землю и верим в ее будущее; поскольку же такая любовь и вера имеется также у противоположной стороны, то союз, направленный на совместное служение этой земле, должен быть в пределах возможного… Эта земля признает нас, ибо она стала плодоносить через нас. Вместе с арабами мы хотим культивировать эту землю и служить ей вместе с ними».
Талмудический трактат о посте Таанит выявляет основу связи Израиля с землей. Хотя он был написан в Персии, он обращает внимание на палестинские сезонные дожди весной и осенью, которые рассматриваются как обновление милости Божией. Некоторые мудрецы считали, что эти дожди, которые выпадают после праздников Песах и Сукот, должны быть предметом молитвы только в определенные времена года, что является проявлением «вежливости» по отношению к Богу со стороны Его народа. Мишна считает, что испрашивать дождь следует ежедневно во Втором благословении Амиды. Вот оригинальная версия этой молитвы: «Ты могуч, как никто другой, и нет иного, кроме Тебя. Ты посылаешь ветер и даруешь дождь, которые несут жизнь, и по великому милосердию воскрешаешь мертвых к жизни».
Бубер отмечает, что здесь мы вступаем в мир веры, где дождь и воскресение пребывают вместе. Здесь нет противопоставления естественного и сверхъестественного, потому что для Бога дождь не менее естественен, чем воскресение, и воскресение не более сверхъестественно, чем дождь. Сохранение мира является таким же действием Бога, как Его творение. Но согласно Гемаре только на Израиль Бог посылает Свой дождь непосредственно, на остальной же мир – через посредников. Поскольку Эрец является центром творения Божия, она получает Его особую заботу, и ее плодоносность несет спасение всему миру. Когда Он не посылает дождя, это происходит потому, что кто-то мешает людям быть Божьим народом. Но даже тогда Он посылает Свою милость ради тех, кто остался верен: нищих (анавим), мудрецов и блудниц. Рабби Акива молился: «Отец наш, Царь наш! Нет у нас другого царя, кроме Тебя! Отец наш, Царь наш! Помилуй нас ради Себя!» - и пошел дождь. Раскаявшийся сутенер продал свою кровать, чтобы спасти женщину от проституции, и рабби увидел во сне, что этот грешник был среди верующих, чьи молитвы принесли дождь.
Мидраш говорит: «Есть три места, из-за которых народы не могут мучить Израиль и говорить, что вы украли это у нас: это пещера Махпела, гробница Иосифа и Храм» (Брейшит Раба 79.7). Бубер полагает, что имеются в виду не просто захоронения. Это основание справедливости притязаний Израия на землю. Две могилы патриархов охраняли и защищали претензии своего народа на эту землю. Когда Иаков и Исав разделили наследство, Исав выбрал золото и оставил место захоронения избранных, Авраама и Исаака. Эта пещера была знаком обетования земли, более ценного для Иакова, чем весь мир.
Агада учит, что даже после разрушения Храма Небо и земля продолжали встречаться там, где Бог им предназначил. Но Бог тоскует о том, что Его народ отделен от своей земли. Он вопиет: «О, если бы Мои сыновья были в земле Израиля, даже осквернив ее! Когда пал Храм, Шхина осталась стоять за западной стеной, и страждет земля от того, что она уже не приносит плодов». Другой Мидраш усваивает Богу слова: «Эрец Исраэль более любима у Меня, чем все остальное творение» (Бемидбар Раба 23.7). Талмуд так объясняет смысл этой любви: «Святой, благословен Он, дал Израилю три драгоценных дара, и все они были даны через страдания. К ним относятся: Тора, Земля Израиля и Мир грядущий. Откуда мы это знаем о Торе? Потому что сказано: «Блажен человек, которого ты наказываешь, Господи, научая закону Своему» (Пс.44.12). Откуда мы знаем это о Земле Израиля? Потому что написано: «как человек учит сына своего, так и Господь, Бог твой, учит тебя» (Втор. 7.5), и после того как написано: «Ибо Господь, Бог твой, ведет тебя в землю добрую» (Брахот 5а).
Алия
В изгнании после разрушения Второго Храма мудрецы подчеркивали важность постоянного проживания в Земле Израиля. Тем не менее для лидеров общины было большой проблемой, как вести еврейскую жизнь в Палестине, где она сопряжена с постоянными бедствиями. Ни одна академия Торы не могла существовать там, где не было элементарной безопасности. Когда позже среди амораев рав Йехуда бар Йехезкель столкнулся с заметным выездом из Вавилона в Палестину, эту тоску разделял и его лучший ученик рав Зейра. Тем не менее рав Йехуда постановил: «Тот, кто взойдет из Вавилона в Землю Израиля, нарушает заповедь, ибо сказано в Писании: отведены будут в Вавилон и останутся там, пока Я не вспомню их, говорит Господь (Иер.27.22). Восстановление еврейской жизни могло иметь первостепенное значение лишь во всей ее полноте, и это означало, что вместо созидания сообщества будет иметь место лишь дальнейшее рассеяние общины, что представляет угрозу для возрождения и расцвета Израиля. «Рав Йехуда заявил во имя Шмуэля: как запрещено покидать Землю Израиля ради Вавилона, так запрещено покидать Вавилон ради любой другой страны» (Ктувот 111а).
В XII– XIII вв. имела место большая алия из Англии, Франции и Германии, где условия для еврейских общин становились невыносимыми. Тосафист Хаим Коэн решил тем не менее, что религиозная обязанность обосноваться в Земле Израиля сейчас неприменима, поскольку слишком трудно соблюдать множество дополнительных заповедей, применимых только в Эрец, и наказание за их нарушение может быть очень тяжелым. Кроме того, добавил он, ехать туда слишком опасно. В ответ рабби Меир из Ротенбурга благословил Алию, но только при уверенности, что в Палестине можно будет жить.
Несмотря на эти ограничения и опасения Талмуда и позднейшей Галахи, любовь к Эрец и стремление совершить алию не оставляли евреев. Можно найти замечание о том, почему многие мудрецы предпочитали жить в Эрец: «Более возлюблена маленькая школа в Эрец, чем большая академия за ее пределами» (Тосефта Недарим 6.5). «В вашей земле вы можете быть в безопасности, но вы не можете быть в безопасности в чужой земле» (Сифра Бехукотай). «Тот, кто проживает в Эрец, читает Шма и говорит на иврите – сын мира грядущего» (Браха 13).
Каббалисты с огромной любовью описывали, почему еврей всегда стремится жить в Эрец Исраэль: «Счастлив тот, кто прожил жизнь в Святой Земле. Для таковых роса сходит на землю, и тот, кто взойдет на Святую Землю при жизни, привяжется и к будущей небесной Святой Земле» (Зохар, Ахарей Мот 72). «В изгнании жизнь еврея зависит от неевреев, но в Эрец – от Шхины» (Зохар 4.235).
На протяжении веков существовала длинная линия раввинов, которые переселились в Палестину: Нахманид (1266), первый выдающийся раввин, постановивший, что проживание в Эрец Исраэль является положительной заповедью Торы; Овадия Бертиноро (1488); Йосеф Каро и другие мистики XVIв.; Йешаяху Горовиц (1621); Йехуда Хасид и 1500 его сторонников (1700); Менахем-Мендл из Витебска и около 300 его учеников (1777). Но, пожалуй, классическим примером является рабби Зейра, который не мог последовать своему учителю раву Йехуде и оставил Вавилон ради Земли Израиля. Бубер описывает его путешествие как путь из одного мира в другой; перед отъездом он постился сто дней для того, чтобы забыть методы вавилонских академий. После того, как он вступил на Землю Израиля, он вдруг понял, что его учитель заблуждался, и провозгласил: «Воздух Земли Израиля делает человека мудрым» (Бава Батра 158б). Однако два вавилонских диалектика, чей способ мысли р. Зейра старался забыть, рассуждали иначе. «Абайе сказал: тот, кто учится в Эрец, схватывает закон вдвое быстрее, чем тот, кто учится в Вавилоне. (ср. «Одному из нас так же хорошо, как двум» (Менахот 42а)). На что его учитель Рава добавил: даже ребенок, который взошел в Эрец, схватывает все вдвое лучше, чем тот, кто остался в Вавилонии. Возьмите, например, Йермеяху, ученика Зейры. Когда он был здесь, он не понимал учений мудрецов, но когда он стал жить там, он называет нас: эти глупые вавилоняне (Ктувот 75а). Мидраш резюмирует это еще проще: «Нет Торы, как мудрость Эрец, и нет мудрости, как мудрость Эрец» (Брейшит Раба 15).
Возможно, Бубер объяснил, почему этот незначительный вавилонский толкователь осмелился противоречить решению своего великого учителя, взойдя в Землю Израиля до наступления мессианского времени: «Как каждый находит что-то неожиданным, подобно укусу скопиона, которого никогда не ждешь, так Мессия придет, когда никто не думает о нем. Это плод позиции Зейры в отношении проживания в Эрец: следует жить в ней и исполнять среди людей волю Бога, не обсуждая избавление, не размышляя лишь о нем, не предпринимая неистовых усилий, чтобы обрести его, но просто живя в своей земле как народ Божий; и тогда Мессия придет, когда никто и не думает о нем» (5).
Теологи Эрец
Есть два выдающихся богослова Эрец: Йехуда Галеви (1085-1145) и Авраам Ицхак Кук (1865-1935). В экспозиции еврейской истории у Галеви в его «Кузари» Палестина – это точка омега всего его мышления. Как евреи – сердце человечества, так их земля является духовным домом и центром мира. Эрец есть дом жизни, врата Небес. Все пророчества произнесены в этой земле или в ее отношении. Христиане и мусульмане стремятся к этой земле, борются за нее, поворачиваются к ней в молитве. Но без евреев эта земля – не тело, а лишь его разрозненные безжизненные фрагменты.
Когда защитник евреев объявил царю хазар, что он собирается в Иерусалим, царь спросил: «Что можно найти в этой земле, если Шхина давно отошла от нее?». Еврей ответил: «Видимого присутствия Шхины там действительно нет, но невидимо Шхина есть у каждого родившегося израильтянином, если он добродетелен и обладает чистым сердцем, и его ум направлен к Богу… Сердце и душа могут быть идеально чисты и безупречны лишь на том месте, которое особо избрано для этого Богом».
Поскольку для достижения совершенства необходимы не только дела, лишь в Эрец сердце может оставаться чистым. На протяжении всего «Кузари» проводится различие между намерением и действием, но только в Палестине намерение находит свое естественное завершение, ибо святость Земли входит в душу и очищает сердце. Это очищение начинается, когда начинается путешествие в Землю человека, который радостно предлагает себя Богу, нуждаясь в очищении прежних грехов, подвергая себя всем опасностям и беззащитной жизни. Действия тех, кто пускается в путь к Святой Земле, оказывают влияние на Землю, ибо они возвращают вместе с народом Израиля видимое присутствие Шхины и приближают избавление. «Ты восстанешь, умилосердишься над Сионом, ибо время помиловать его, - ибо пришло время; [] ибо рабы Твои возлюбили и камни его, и о прахе его жалеют» (Пс.101.14-15).
Кук, первый главный раввин Палестины под британским мандатом, знал о необходимости адаптации традиции иудаизма в новую эпоху. Это не должно было быть вопросом ритуала, но этому надлежало проникнуть в сердце, чтобы дать традиции ритуальное переосмысление. Хотя Кук никогда не вступал в собственно сионистское движение из-за его светской трактовки природы еврейской жизни, он упорно трудился, чтобы заручиться сотрудничеством ортодоксальных евреев в практическом деле восстановления потенциала Израиля. Для Кука было святым само динамическое творческое стремление еврейского народа, которое постоянно принимает новые формы и создает новые ценности. Другие ортодоксальные лидеры смотрели на новую ивритскую литературу и искусство в Палестине как на наглую попытку подменить традиционную религиозную культуру иудаизма, но Кук признал, что это дело Божие. Израиль, рассеянный и разбитый, нуждался в естественной жизни, которую он потерял, ему была необходима природа, чтобы достичь истинной и совершенной святости. Когда Израиль потерял свою почву, его действия свелись к сохранению духовности и святости, независимой от природы, поэтому Шхина жила с Израилем и в изгнании. Но Источник святости требует от Своего творения посредством Торы, чтобы Израиль делал святым то, что естественно. Возвращение Израиля к Земле основано на Его заповедях. Рав Кук заявил: «Мы забыли святость тела, забыли, что наша плоть свята не менее, чем наш дух. Мы оставили активный образ жизни, освящающий телесную реальность, из-за вырождения и страха, из-за отсутствия веры в святость земли» (6).
Как прежде Галеви, Кук считал, что самый высокий уровень духовности не может быть достигнут в диаспоре, что только в Эрец возможно возрождение пророчества и что только тогда люди познают радость Духа. Он был убежден, что светские евреи сделали многое для того, чтобы ортодоксальный иудаизм возродился как пророческий. Когда потребовалось объяснить, почему Бог позволил атеистам играть ведущую роль в восстановлении Эрец Исраэль, и действительно ли это Его работа, Кук ответил, что это подобно тому, как в древнем Израиле только первосвященник раз в год мог войти во внутреннее святилище, но если требовалось произвести там ремонт, простые рабочие могли войти туда в любое время. Хотя еврейский национализм на поверхности является светским, за ним стоит древнее неодолимое стремление еврейской души служить Богу; этот национализм имеет динамику, которая осуществляет Тору в современном мире.
Светский еврей
Возможно, попытка определить светского еврея сужается до предела, когда мы пытаемся поставить вопрос: кто мы? Монфорд Харрис сравнивает еврейскую верность завету с лояльностью светского еврея народу завета. «Пробный камень еврейства – это верность концепции завета. Решающим фактором для завета является преемственность поколений, ибо это гарант исторического существования. Преемственность поколений была усилена преданностью светских евреев… Поскольку мы считаем, что завет остается на все времена, мы также знаем, что Бог использует и тех, кто отрицает Его. Светский еврей в своей упорной привязанности к народу завета, хотя он не имеет понимания этого завета и, следовательно, отрицает свое сыновство через отрицание отцовства Бога, является, тем не менее, одним из строителей еврейской жизни, особенно если мы вспомним Мидраш, говорящий, что иногда сыновья не строители, а иногда строители не сыновья. Религиозный еврей видит упрямого светского еврея как того, кто тоже любим Богом… Любовь Божия завета пребывает на всем Израиле» (7).
Иначе говоря, иудаизм никогда не признает евреев «светскими», ибо хотя они грешники, отрицающие Бога и не соблюдающие никаких заповедей, они остаются Израилем, детьми Авраама, Исаака и Иакова. (8). Жорж Фридман (9), принимая определение Сартра, что еврей – это тот, кого другие считают евреем, считает, что весь смысл еврейского бытия зависит от мнения других. Роберт Альтер считает, что это влияет на само определение еврея, светское или религиозное. «В древности на Ближнем Востоке национальности и религии совпадали; евреи на своей земле, очевидно, были нормальными людьми с национальной верой… Примечательно то, что при монотеистическом характере этой веры она сохранила беспрецедентное чувство национальной идентичности даже в изгнании, позволяя евреям считать, что их изгнание было волей Божией, тогда как другие древние народы воспринимали такую ситуацию как свое поражение, доказательство «неэффективности» своего национального бога... Мы должны, конечно, спросить, какая внутренняя необходимость заставила евреев поддерживать их партикуляристские практики, когда по всем стандартам древнего мира они должны были бы принять путь своих хозяев» (10).
В светской еврейской общине, в Израиле и в диаспоре, особенно среди левых, присутствует фундаментальная самоидентификация евреев. После июньской войны между этими группами были большие разногласия во взглядах на государство Израиль, например, между Ф.Стоуном и Мартином Перецом (11), или даже в более крайнем варианте, как с группой политологов, социологов и экономистов из Парижа, которые полностью отмежевались от обычной еврейской солидарности с Израилем в кризисе, объявив его угнетателем арабских народов, но при этом продолжали определять себя как евреев. Ни один из этих светских евреев не жил в Израиле. Кажется, это просто сильное стремление высказаться вопреки, без политически принципиальной дистанции. В рамках сообщества часто поднимаются вопли об инакомыслии или особых группах внутри него, но его основа заключается в глубокой убежденности, что еврей не выражает себя политически только в тактике или же в стратегии. Корни политического измерения еврея лежат глубоко в Эрец Исраэль, иногда они вообще неизвестны (12).
Возможно, Бубер лучше всех описывает отношение верующих к светским евреям: «Истинная природа современного неверия проявляется только в соотношении с жизнью общины, которая начинает выполнять волю Божию, часто не подозревая об этом, не веря, что Бог есть и что это Его воля. Он может присутствовать в жизни сообщества, даже если люди не призывают, не проповедуют, но разделяют общую жизнь, помогают друг другу, ждут и готовы к моменту, когда придет их очередь дать правильный ответ на все вопросы. Это внутренняя истинность еврейской жизни на земле… Связь народа со своей землей не есть только вопрос священной древней истории; мы ощущаем здесь нечто глубже».
(1)"Jerusalem, Jerusalem", Judaism, Summer 1967
(2) цит.поRobert Alter, "Israel and the Intellectuals", Commentary, Oct. 1967
(3) God in Search of Man. N.Y.,1959
(4) цит. по L. I. Newman, The Hasidic Anthology, N.Y., 1934
(5) Israel and Palestine.
(6) Цит. по: Buber M. Op.cit.
(7) "Israel: the Uniqueness of Jewish History", Rediscovering Judaism, N.Y., 1965
(8) Cf. Jacob Neusner, "Judaism in a Secular Age", Journal of Ecumenical Studies, Fall 1966
(9) Fin du peuple juif? Р.,1965
(10) "Question of Survival", Commentary, March 1967
(11) Stone, Ramparts, July 1967, and NY Review of Books, August 3, 1967; Peretz, Commentary, November 1967
(12) "Jewish Values in the Post-Holocaust Future: a Symposium", Judaism, Summer 1967
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn