Клон-3, или в лабиринтах любви. часть 10

 1. Глава 1. ЧАСТЬ 10. Фанфик Клон-3.  Фатима в развалинах.
 
Саид двигался к касьбе следом за дядей Абдулом,  спешившим к появившемуся в пустом  дверном проеме мужчине. Пожилой бербер в синей джеллабе и черной чалме жестами звал за собой. Возле крепости толпились и другие торговцы с верблюжьего рынка, который располагался неподалеку. Именно там дядя Али нашел людей, согласившихся участвовать в поисках пропавшей родственницы сида Али.
- Нашли? Вы нашли эту одалиску? Где она? – возбужденно вопрошал сид Абдул, вертя по сторонам головой.   Старик переступил каменный порог и оказался внутри одного из помещений нижнего этажа старинной крепости. 
Войдя вслед за ним, Саид осмотрелся: вокруг только глинобитные стены, с которых осыпался песок и мелкие камешки.  Коридор с многочисленными арками уходил вправо и влево, образуя живописную перспективу в обе стороны.
И вот по этому коридору двое мужчин вели вырывавшуюся изо всех сил Фатиму.
- Отпустите меня! Саид! Где Саид? Отпустите! Немедленно! Где мой муж – донесся до Саида голос разгневанный жены.
Сид Абдул оживился, сжав кулаки и направляясь к ним навстречу.
- Одалиска!  Держите ее крепче, чтобы она не смогла от вас вырваться. Сейчас мы к вам подойдем, пусть ее муж увидит всё собственными глазами, - суетился старик.
 Саид ничего не понимал. В чем дело? Почему Фатиму насильно тащат по узкому коридору крепости? Неужели она пыталась скрыться,  сбежать?! Этого не может быть. Нет, это какое-то недоразумение!
Тем временем Фатима заметила Саида и снова попыталась вырваться, изворачиваясь и пинаясь.
- Саид! Забери меня, прикажи, чтобы они меня отпустили! – пытаясь выдернуть из крепких мужских рук  то одну, то другую руку. Но ничего не получалось.
- Одалиска! Одалиска! – едва не подпрыгивал вокруг пойманной женщины и схвативших ее мужчин сид Абдул. – И не пытайся вырваться, тебе это не удастся!
- Саид! Помоги мне! Я не знаю, что им от меня надо, не понимаю!
Саид подал знак.
- Отпустите мою жену, - медленно произнес Саид, с недоумением оглядывая испачканную одежду Фатимы. И волосы, и лицо тоже были покрыты песчаной пылью.
- Саид, разберись с ней, разберись! Спроси, что она вчера здесь делала, одна, в коридорах этой крепости? Разве это такое место, где может прогуливаться замужняя женщина, имеющая уважаемого мужа?
- Дядя Абдул! Перестаньте... Иди ко мне, Фатима! – приказал он, протягивая ей руку.
Фатима, хромая, тут же сделала несколько шагов в его сторону,  едва берберы её отпустили. Она прильнула к груди мужа и жалобно сказала:
- Саид, почему меня схватили, как преступницу? Я заблудилась и могла погибнуть. Я несколько часов бродила по этажам крепости и никак не могла найти выход. Разве меня не искали?  Вместо того, чтобы помочь мне выбраться из этого ужасного места, настоящего лабиринта, меня грубо схватили какие-то люди и поволокли неизвестно куда!
- Не переживай больше, я с тобой, - успокаивая Фатиму, проговорил Саид, гладя ее по волосам.
Рядом стоял дядя Абдул, удивленно раскрыв рот. Он силился что-то сказать, но, видимо, от возмущения не мог подобрать нужные слова.
- Аллах! Это видят мои глаза? Он ее ещё и жалеет, вместо того, чтобы наказать, и немедленно!
- Саид, я так испугалась.  Даже решила, что мне никогда не удастся вновь выбраться из развалин, - вглядываясь в лицо мужа, продолжала жаловаться испуганная Фатима.
- Для чего ты отправилась в касьбу? Фатима, объясни мне! – спросил он, заглянув ей в глаза.
- Саид, мне стало любопытно. Старинное сооружение, древняя крепость…. Но я и представить не могла, что она такая огромная, а внутри всё настолько запутано. Переходы, комнаты, лестницы вверх-вниз с этажа на этаж… А там, где я хотела пройти, в некоторых местах оказывались на пути провалы, и мне становилось страшно от мысли, что пол подо мной может провалиться в любую минуту.   
Дядя Абдул тут же приблизился к ней и обличительно погрозил пальцем.
- Лгунья! Нам сказали, что тебя ищут уже с вечера! Тебя громко звали по имени, но ты не отзывалась! Ты затаилась, сделала это специально, чтобы тебя не нашли!
После слов дяди у Саида тоже закрались подобные подозрения. Но он молча смотрел на женщину, пытаясь понять, так ли это.
- Неправда! Всё было не так, - сердито отозвалась Фатима, оторвав голову от груди Саида. - Я не слышала ничьих голосов, потому что сама пробиралась по длинным коридорам, а под ногами шуршали камни, и эхо шорохов гуляло по внутренним помещениям. А когда я решила выглянуть в оконный проем, то едва не вывалилась  с огромной высоты и очень испугалась. Я заметила внизу нескольких мужчин, и это тоже меня испугало: я ведь не знала, что они прибыли к крепости для того, чтобы найти меня. Я долго брела по коридорам, переходя из одного в другой. Несколько раз оказывалась в тупиках.
- Но почему ты не кричала? Не звала на помощь? Если не услышала ты, могли услышать тебя!- не унимался сид Абдул.
- Я боялась кричать! Сначала я не понимала, что заблудилась, верила, что ещё немного – и я смогу выбраться. Но потом выбилась из сил, увидела из окна мужчин внизу и испугалась. Вдруг это оказались бы … бандиты?
- И поэтому ты решила остаться на ночь в развалинах? Хорошее решение! – кипятился старик, тряся руками, в одной из которых были зажаты четки.
- Но что мне оставалось делать? Саид, я не смогла выбраться не только из крепости, но и спуститься хотя бы на второй этаж. Я забрела на самый верхний этаж и оказалась в башне. И пока я бродила по комнатам, на улице стало стремительно темнеть. Уже не было и мыслей возвращаться по ночным  улицам незнакомого мне Феса.
- Да! А ночевать в развалинах среди холодных стен тебе было не страшно? – язвительно поддел ее Абдул.
- Мне пришлось там остаться.  Куда же я могла пойти? В темноте я боялась оступиться и упасть в какой-нибудь провал. Поэтому не решилась двигаться дальше, осталась в одной из комнат, из оконного провала которой был виден Фес.
Абдул недоверчиво фыркнул, а Саид внимательно всматривался в лицо Фатимы.
- Саид, знаешь, я видела ночной Фес. Город лежал передо мной как на ладони, весь залитый светом уличных фонарей.  Я стояла у окна и смотрела на море огней среди каменных домов, утыканных тарелками антенн. И только тогда я заметила, сколько в Фесе мечетей – с высоты крепости видны были многочисленные минареты, иглами проткнувшие ночное небо.
Саид выслушал ее  и сказал:
- Тебе не следовало приходить сюда, Фатима. Всё могло закончиться очень плохо. Ты могла пострадать…
- Я и пострадала: подвернула ногу.  На рассвете я проснулась от того, что мне показалось, будто откуда-то доносятся голоса. Я  даже различила своё имя. Поэтому так резко вскочила с места,  что подвернула ногу. Боль была такой сильной, что я задохнулась и долго стояла, прислонившись к стене. А потом, сколько бы я не прислушивалась, ничего  не слышала.
- Но как же тебя смогли найти?
- Я начала осторожно двигаться к лестнице из башни. Ты не представляешь, как мне было больно! Не пошла по коридору, а с трудом спустилась вниз по крутой лестнице на самый нижний этаж, надеясь только на то, что не окажусь случайно в подземелье, если оно здесь имеется, конечно.
- А потом? – спросил Саид, поглаживая Фатиму по волосам.
- На нижней площадке я осмотрелась: мне показалось, что я стояла на середине длинного коридора, можно было идти в обе стороны. Но я побрела в ту сторону, где, как мне показалось, должен быть выход.
- Саид, пусть она скажет, для чего пришла в крепость? Как тебе в голову пришло, одалиска? – прервал женщину Абдул. – Для чего ты сюда отправилась? Отвечай, ты об этом нам так и не рассказала! Саид, она не ответила на этот вопрос!
Видя, как злится сид Абдул, тем не менее, Фатима продолжила рассказ, проигнорировав вопрос старика:
-  Потом я почувствовала, что у меня всё сильнее болит лодыжка, и идти становится всё труднее из-за разболевшейся ноги. Я прислонилась к стене и решила немного отдохнуть, но как раз в этот момент в коридоре показались люди, которые, увидев меня, начали что-то кричать, подбежали ко мне, схватили, поволокли…
Фатима наклонилась, приподняла край платья и вытянула ступню.
- Саид, у меня болит нога. Кажется, она распухла ещё сильнее. Как быть? Я не смогу идти так далеко – через весь город.
- А о чем ты думала, когда собралась прогуляться по развалинам? Харам!  – тут же упрекнул сид Абдул, резко повернулся к племяннику и сказал:
- Саид, выясни, наконец, что твоей жене понадобилось в этом месте?
- Фатима, отвечай, - потребовал и Саид, насторожившись после того, как жена проигнорировала вопросы дяди Абдула.
- Саид, я же ответила на твой вопрос, - сказала женщина, удивленно  посмотрев на мужа. - Я всё уже объяснила: мне стало любопытно взглянуть на это романтичное место. Хадижа привезла фотографию крепости, куда, оказывается, они с Каримой ходили  ещё в прошлый наш приезд в Фес. Мне так понравилась касьба, захотелось испытать те же чувства, которые пережила Хадижа, о чем она мне и рассказала.
- С кем ты собиралась здесь встретиться? – закинул хитрый крючок старик. – Что это за мужчина вышел из касьбы, едва люди сида Али подошли к крепости?
- Мужчина? – удивленно спросила она. – Какой мужчина? Откуда мне знать, кто бродил по крепости, кроме меня?
- Абдул, это был местный пастух, - вмешался, наконец, сид Али, до этого момента дипломатично хранивший молчание. - Мне знаком сид Ясир. Его овцы то и дело забредают в коридоры касьбы, и он каждый день ищет их здесь. Он-то и подсказал, где могла быть Фатима. Только поэтому её так быстро и нашли сегодня.
- Он подсказал? – живо подхватил Абдул. – А откуда он мог знать, что Фатима в крепости? Он видел её с кем-то? Это харам.
- Фууууу…  Абдул!  Как с тобой трудно говорить! Ну с кем сид Ясир мог видеть жену Саида? Он пастух, крепость знает хорошо, потому что прожил рядом с этим местом всю жизнь. Он сказал мне, что заметил вчера вечером женщину в одном из окон и предположил, в какой части крепости следует  искать Фатиму,  подсказал,  куда она могла начать двигаться утром. Зачем ты высказываешь предположения, которые похожи на клевету? Когда у тебя нет доказательств, то твои слова становятся клеветой.
- Али, не вмешивайся! Аллах! Мне кажется, что не всё так просто. А помня, какое отношение имеет эта крепость к твоей племяннице Жади, боюсь предположить, как бы здесь не обошлось опять без какого-нибудь очередного Лукаса, которому взбрело в голову забрести в касьбу.
- Дядя Абдул, прекратите! – вмешался Саид, испугавшись, что их спор слышит слишком много чужих ушей. – Моя жена нашлась – это главное. Ни о чем другом я не желаю знать. Не стоит строить пустых предположений. Пойдем, Фатима!
Он потянул женщину за руку, но стоило ей сделать пару шагов, как она тут же охнула и присела.
- Моя нога!
- Надо перевязать, а потом я найду для тебя осла, чтобы можно было добраться до дома.
- Тебе не нужно искать осла, Саид. Ты сам – самый настоящий осел!  Твоя жена не ночевала дома, а ты ее жалеешь! Мне стыдно за тебя, племянничек. Что за нравы у нынешней молодежи? Нет, каким бы жуликом не оказался Хасан, но я не могу не одобрить его отношение к женам.
- Абдул, клевета похожа на ком грязи: когда бросаешь его в кого-то, то и твои руки оказываются запачканными! – не мог успокоиться сид Али. Приятель Абдул предположил, что он, сид Али, может покрывать женские грехи? Заниматься сводничеством? Почему Абдул упомянул Лукаса?
Сид Али нахмурился и стоял, молча курил трубку, но потом развернулся и вышел из касьбы.
А Саид сделал вид, что ничего не слышит. Он подхватил Фатиму на руки и тоже двинулся к выходу из крепости.
Женщина ахнула от неожиданности. Саид несет ее на руках?!
- Саид, ты запачкал  костюм. Эта пыль такая въедливая, что тебе, скорее всего, придется выбросить  эту одежду,  как, впрочем, и мне мою, - переживала Фатима.
На улице собрались люди сида Али и ждали дальнейших указаний. Сид Али что-то тихо сказал, и они начали расходиться.
Саид донес Фатиму до места, где стояли оставленные под присмотром Ахмета ослики, остановился и осторожно поставил ее на землю, а затем, поддерживая Фатиму,  спросил:
- Дядя Али, кто мог бы перевязать Фатиме ногу? 
Сид Али, успев забраться на осла, снова курил трубку. Белая ткань на его тюрбане выделялась ярким пятном на рыжем фоне глинобитных стен. Выпустив дым, старик  ответил:
- Ахмет хорошо справится с этим. Ахмет, помоги ларе Фатиме.
Пока слуга туго бинтовал женщине лодыжку платком, который она стянула с головы, появился сид Абдул и саркастически стал наблюдать за процедурой.
- Нет, Саид, тебя жизнь ничему не научила. Даже если твоя жена оказалась здесь случайно, ты обязан наказать её. А что сделал ты?
- Дядя Абдул, не знаю, как Вам, но мне страшно хочется поскорее добраться до комнаты и лечь отдохнуть. Я был совершенно вымотан поездкой в Эс-Сувейру. А вместо отдыха пришлось заниматься поисками на далекой окраине города! Я устал.  Что бы там ни было – потом разберусь. Садитесь на осла, нам стоит поскорее вернуться в риад.
- Смотри, не пожалей потом, Саид, - предостерег сид Абдул, с помощью одного из молодых мужчин забираясь на ослика.
Потом он ткнул животное пятками в бока и, больше ни слова не говоря, направился в сторону Феса. Поэтому он не видел, как Саид нежно поцеловал Фатиму в лоб и сам помог ей сесть на мула, которого здесь же смог арендовать для поездки по медине. Счастливый хозяин животного тут же отправил с ними своего сына, который и повел его под узцы, а за ними бодро двигался сам Саид Рашид, решивший отказаться от ушастого транспорта.
… Обессиливший Саид вместе со всеми добрался до дома сида Али, рассорившись по пути с дядей Абдулом, решившим в таком случае ехать прямо к себе домой, не заезжая в гостеприимный дом приятеля.
Саид, не смотря на усталость, зашел в комнату на первом этаже, где положили Фатиму, нога которой ещё сильнее опухла и покраснела.
Возле неё уже суетились служанки, и Карима была тут же. Пришла и Зорайдэ.
- Зорайдэ, надо вызвать врача. Мне не нравится её нога.
- Конечно, так и сделаем, Саид. Но врач нужен не только Фатиме. У Рании поднялась температура. Она плачет от страха, опасаясь, что могла простудиться в доме Хасана так же, как его покойная жена. Но мы с Каримой сами осмотрели её – у Рании так исполосована плетью спина, что надо обязательно посоветоваться с врачом. И температуру, скорее всего, дало именно это. Карима обработала ее раны, как смогла. Но лучше пусть врач скажет, что делать дальше.
- О чем ты говоришь, Зорайдэ? – нахмурился Саид. – Что значит – исполосована?
- Ранию наказали плетью. Ты не знал об этом? Она рассказала нам, что Хасан ее выпорол, как только  вывез из Феса несколько дней назад.
-  Выпорол?
- Да, у Рании вся спина в свежих рубцах. Они как не зажившие раны, ещё кровоточат и сильно болят.
- Конечно, Зорайдэ, пусть Ранию осмотрит врач, - ответил Саид, подумав про себя, что рыбак-мужлан из Эс-Сувейры посмел позволить себе слишком многое. Но как далеко он смог зайти?
 - Конечно, Зорайдэ, пусть врач осмотрит обеих женщин, - повторил он. - Кстати, где сейчас Рания?
- Отдыхает в своей комнате.
- Потом мне расскажете обо всем. А пока я хотел бы тоже отдохнуть.  Поднимусь в комнату – я совершенно без сил.
- Конечно, Саид, тебе надо отдохнуть.  Карима может принести чай и всё, что нужно к завтраку.
- Нет, я не голоден, потом поем в столовой.
- Саид! – позвала его Фатима с дивана, на который ее положили.
- Что,  дорогая?
- Саид, мы ещё вернемся в касьбу, чтобы сфотографироваться там вдвоем?
- Что?! – изумился Саид, не веря в услышанное.  – Фатима, неужели тебе не хватило эмоций, если тебе хочется вернуться туда ещё раз?
- Да, я ведь думала только о том, как бы мне выбраться, когда поняла, что заблудилась. Но вместе с тобой мы могли бы просто прогуляться по касьбе и всё осмотреть, рассмотреть … , сделать красивые романтичные фотографии. Почему нет?
- Нет, Фатима, такие приключения не для меня.
Фатима обиженно промолчала, отвернувшись в другую сторону и положив руку на живот поверх одеяла.
- А где дядя Али? – спохватился Саид перед тем, как выйти из комнаты.
- Сид Али отправился в красильню. Скоро сдавать товар торговцам, нужно проверить, всё ли в порядке.
- Понятно. Когда дядя Али вернется, мне надо с ним поговорить, нужно кое-что узнать о Хадиже.
Он вышел из комнаты, а Зорайдэ  подумала: «Конечно, разговор коснется Хадижи.  О чем ещё может так беспокоиться Саид? Да и Жади так часто звонит нам, что уже не знаешь, что ей ответить. Ведь мы и сами ничего не знаем о Хадиже!»
На диване застонала укрытая легким одеялом Фатима.
- Как больно, Карима!
- Не переживайте, лара Фатима, скоро врач придет! Она и Вашу ногу осмотрит, и лару Ранию тоже.
- А что, Карима, Ранию уже привезли? Она вернулась? Она в доме?
- Да, она в той комнате, где всегда останавливалась, когда приезжала в Марокко.
Было видно, что обеим женщинам нестерпимо хочется посплетничать о Рании. Кариме – рассказать обо всем, что стало известно, а Фатиме – расспросить, ее  разбирало любопытство. Но их чаяниям было не суждено сбыться. Зорайдэ не хотелось, чтобы Карима болтала лишнее о бывшей жене Саида. Она тут же нашла способ пресечь это:
- Карима, принеси чай Фатиме. Принеси мятный чай с печеньем.
- Но, Зорайдэ, я…
- Иди, Карима, и не спорь со мной! Принеси чай и сладости. И скажи девушкам, чтобы принесли таз с водой и свежее полотенце – Фатима должна умыться перед приходом врача и вымыть руки перед завтраком.
- Ах, какая же я грязная! Неужели я в таком виде ехала по всему Фесу? – ужаснулась женщина, осмотрев ладони. Вид был тот ещё: растрепавшиеся волосы,  запылившееся платье, разбитая о камни мостовой обувь. Лицо тоже наверняка было покрыто грязью!  Платком она пожертвовала, чтобы использовать его вместо бинта, а паранджу  оставила в касьбе. Ехали через медину на обозрение всем жителям Феса.
Фатима откинулась на подушки и тихо застонала. Опять всё не так, как ей хотелось бы. Она собиралась уговорить Саида вдвоем проехаться по побережью Марокко, только он и она… Ранию ведь теперь в расчет можно не брать: она больше не жена Саида. Но неужели нога, так некстати подвернутая, помешает ее планам? Кроме того, Фатима почувствовала, что её морозит. Видимо, ночь в развалинах не прошла для неё без последствий.
«Всё равно не стоит упускать возможности побыть с Саидом вдвоем. Уговорю его поехать вместе в ту же Эс-Сувейру. Что-то мне подсказывает, что ему ещё раз придется там побывать».
И ещё – ей захотелось увидеть Ранию, узнать, что с ней случилось.  Она не собиралась издеваться над поверженной соперницей, но очень хотелось выяснить, какой теперь стала Рания. Ведь она потеряла всё: и мужа, и место первой жены, и дом. И судя по всему, она многое пережила. Стала ли Рания ещё злее, или жизнь изменила эту самоуверенную скандалистку?
Фатима закрыла глаза, и Зорайдэ вышла, видимо, решив, что жена Саида уснула. Но это было не так. Едва из кухни вернулась Карима с полным подносом  разных блюд и чайником, как Фатима тут же села на диване и принялась за еду. Горячий чай, нарезанный сыр и нежное ореховое печенье оказались очень кстати: ведь Фатима ничего не ела со вчерашнего обеда! Она уже успела умыться и привести себя в порядок, и служанки  унесли таз с водой и грязное полотенце.
Женщины зашептались. Карима быстро-быстро начала рассказывать новости, торопясь, опасаясь, как бы  Зорайдэ снова не появилась в комнате и не прервала их беседу. Фатима кушала и с удовольствием и интересом внимала сплетням Каримы.
- Ранию следует пожалеть, лара Фатима! Бедняжке выпало столько испытаний, прежде чем она снова стать женой сида Саида.
- Женой Саида? – усмехнулась Фатима. – Никогда! Саид не женится на ней, если, как ты говоришь, он знает обо всём, что ты только что рассказала.
- Как – не женится? – заблестели от любопытства глаза служанки.
- Вот так, - повела рукой Фатима. – Саиду не нужна женщина, с которой столько всего произошло. Кто знает, возможно, она окажется беременной от  рыбака.
- Но она уверяет, что Хасан ее оговорил! Она так говорит! Карима слышала! Рания говорила об этом Зорайдэ, она говорила об этом и Кариме! – снова заговорила Карима, отзываясь о себе, как обычно,  в третьем лице. 
- Если Рания беременна, то Саид сам отдаст ее рыбаку… как его имя? Хасан?
- Да. Но Рания там больше не выдержит! Она сказала, что хотела даже сброситься с крепостной стены в океан, но только надежда на приезд Саида ее остановила. Нет, Кариме жалко лару Ранию!
- Знаешь, Карима,  Ранию ожидает не менее трудная жизнь и в доме Саида. Он  не станет брать ее в жены, я в этом уверена. Но когда она вернется няней Мунира.  Представь, каково ей будет, когда после статуса первой жены она окажется служанкой?
- Как мне жаль Ранию! Как жаль!
- Хм, Хадижа рассказывала, что Рания нисколько не жалела ее мать, когда Саид вернул Жади из Марокко в свой дом няней. Она издевалась над Жади, как могла.
- Аллах наказал Ранию, Аллах справедлив! – запричитала Карима. - Карима помнит, как Рания ревновала Саида к Жади и даже прилетела в Марокко из Бразилии с грудным ребенком, когда узнала, что он отправился за Жади, чтобы снова на ней жениться. Я помню. Карима хорошо это помнит!
- Вот видишь! Хадижа уверена, что это Рания в тот раз что-то сделала, чтобы отец передумал снова жениться на Жади. А ты не знаешь, что тогда между ними произошло?
Женщина пожала плечами. Она поправила край одеяла, подоткнув его под ноги Фатимы.
- Вспомни! Карима, я спрашиваю потому, что Хадижа тогда была ещё маленькой, она ждала мать в Рио.  Она рассказала мне, что была уверена – ее мать снова стала женой отца. Но этого не случилось. Если бы не Рания, Саид женился бы на Жади. Что сделала Рания, ты знаешь?
Карима снова пожала плечами.
- Не знаю, Фатима! Но я помню, что накануне дня заключения брака, когда должен был прийти шейх и совершить обряд, Жади зачем-то ходила в развалины касьбы. Это место всегда ее манило. И в тот день она тоже отправилась туда. Но дядя Али узнал об этом и пошел за ней следом. Что он там увидел, не знаю, но потом сид Али разговаривал с Саидом,  и тот передумал жениться на Жади.
- Карима, ты знаешь больше, чем рассказываешь. Я уверена в этом.
- Нет, что Вы, лара Фатима! Я не знаю, не помню, я многое забыла, - отвела глаза в сторону служанка.
- Карима! Говори! Это не просто любопытство. Я боюсь за себя. Если в тот раз Рания смогла уговорить Саида не жениться на Жади, то что ей мешает снова поступить так же: я побывала в крепости, и теперь Саид может развестись и со мной? Мне же надо знать, в чем дело? Чего мне опасаться?
- Ну, не знаю. Карима плохо помнит, что было. Карима может ошибаться!
- Карима, говори! Что ты ещё знаешь?
Кариму распирало желание рассказать обо всем. Она склонилась к Фатиме и прошептала:
- Я слышала разговор дяди Али и Саида. А до этого Рания кое-что сказала Саиду при Жади.
- Что она могла сказать? Ну не тяни, Карима!- с досадой попросила Фатима, откинув одеяло и поднимаясь с дивана. Но стоило ей встать на ноги, как она тут же вскрикнула от боли.
- Когда же моя нога заживет?
- Вот придет врач и скажет, как лечить. Быстро поправитесь!
- Карима, ну почему со мной всегда что-то происходит? В развалинах заблудилась, в Эс-Сувейру Саид меня не взял.
- Лара Фатима, не надо так говорить!  Всё будет хорошо. Карима желает, чтобы всё было хорошо!
- Не верю! Ведь ты не желаешь даже рассказать мне, чем опасна Рания. Чего от нее ждать?
Карима не выдержала. Оглянувшись на дверь, она быстро сказала:
- Рания утверждала, что видела Лукаса. Саиду сказала, что видела, как Лукас заглянул во двор дома сида Али. Наверно, Жади искал. Представьте: Саид приехал к Жади, чтобы снова на ней жениться, а оказывается – и Лукас в Фесе.
- А это так и было?
- Нет, это был не Лукас, а Лео. Младший брат Лукаса. Но тогда мы ничего о нем не знали. Разве что дядя Али знал. Карима не знала. Карима точно ничего про него не знала!
- Лео? Кто такой Лео? Ах, да, - вспомнила вдруг Фатима парня, которого видела на празднике  в особняке Леонидаса Ферраса.  Она тогда удивилась, когда Иветти показала ей сыновей своего мужа: и двух своих малышей, и двух взрослых -  Лукаса, мужа Жади  и другого – Лео, который жил не с отцом, а где-то вообще в другом городе.
- Карима, при чем здесь Лео? Жади любила Лукаса, я так слышала.  Или у неё и  с Лео тоже были какие-то отношения?
- Нет, нет, лара Фатима! – замахала на неё руками Карима. – Только о Лукасе и думала. Бедный сид Саид! Всего 10 лет и прожил спокойно с ларой Жади: когда Хадижа родилась и до тех пор, когда сид Саид решил переехать с семьей в Бразилию. А там  Жади снова встретилась с Лукасом. И всё.
- Вот как? – переспросила Фатима, впрочем, не удивившись. Знала эту историю от Хадижи.
- Но что произошло в развалинах? Тебе известно?
- Не знаю. Но Жади  пошла не на свидание. Проститься с развалинами хотела – это точно. Ведь это местно для нее имело особое значение. Здесь Жади встречалась с Лукасом, и не раз.
- И Саид знал об этом?
- Узнал. Даже убить хотел однажды, когда Жади вернулась из крепости в костюме для танцев под паранджой.  Тут уже сид Саид сам всё понял, а Жади ещё и подтвердила, что ходила в развалины и танцевала там для Лукаса, - закончила Карима почти шепотом и покачала головой.
- Жади танцевала для Лукаса в касьбе?! А в этом что-то есть…, - задумалась Фатима.
- Да, танцевала. Но это раньше было, из-за этого сид Саид и развелся с матерью Хадижи, а потом и Ранию в жены взял. А ведь он так не хотел жениться, брать вторую жену.
- Нет, я всё же не поняла, что же случилось в развалинах? Должна быть серьезная причина, чтобы Саид решил отказаться  от Жади.
- Он не отказался. Просто не стал жениться, а забрал ее назад в Бразилию. Но как няню. При себе оставил. Не захотел отпускать. Карима всё поняла.
- Знаю я об этом! Карима! Ответишь ты или нет: что произошло в развалинах? Знаешь – так отвечай.
- Не знаю, лара Фатима. Карима точно ничего об этом не знает! Но Жади там могла увидеться с Лео. Думаю, они случайно там столкнулись. А сид Али увидел, как они встретились и разговаривали.  Вот сид Али и решил, что Жади взялась за старое. Собралась замуж за Саида, а сама в развалины отправилась  с братом Лукаса встретиться. Не поверил он, что встреча была случайной!
- Откуда ты узнала об этом? Ведь не сама же придумала, Карима?
- Как можно? Карима ничего не придумывает! Карима слышала, как сид Али и Зорайдэ обсуждали . Зорайдэ сида Али просила объяснить, почему Саид отказался жениться. А так хотел, так хотел! Карима знает, что сид Саид ради этого и приехал.
- Понятно! – подвела итог Фатима. Всё ей стало ясно, а  разговор с Каримой ее уже утомил. С ней можно болтать до бесконечности, даже если нет темы.
- Пойду, лара Фатима, узнаю, почему врач задерживается. Или врача сначала к Рании отвели? Пойду, узнаю.
- Иди, - отпустила Фатима, устраиваясь поудобнее на диване и поворачиваясь лицом к окну.
Там на узорчатой деревянной полке в большой вазе стоял огромный букет. Солнце проникало сквозь забранное ажурной кованной решеткой окно и заливало светом букет. Поэтому каждый лепесток роз, выбившихся из букета, как будто светился.
- Красивые цветы. Как здорово: теперь Рания не посмеет срывать в нашем саду в Рио мои любимые розы.
Она теперь не первая жена! Кстати, раз так, то и врач должен сначала прийти к ней, а не к Рании.
Она прислушалась к голосам в соседней комнате.
Вспомнила вдруг рассказ Каримы о том, как Жади в развалинах  танцевала для Лукаса.
«Это отличная мысль! Почему бы мне тоже не станцевать там, но только для Саида? Уговорить его пойти со мной в касьбу, одену паранджу и костюм для танцев, а дойдя до  верхнего этажа одной из башен, заведу Саида в пустую комнату, сброшу перед ним черное одеяние и начну танцевать. Представляю, какое у него будет лицо!» - Фатима едва не рассмеялась вслух, мысленно представив эту картину. «Или Саид разозлится? Вспомнит, как Жади ему изменяла в развалинах со своим бразильцем, сорвется и отвернется от меня. Еще решит, что я хочу ему напомнить о прошлом, что я издеваюсь над ним. Нет, не стоит этого делать, да и паранджу я в развалинах оставила.  Потеряла где-то в той башне, когда ногу подвернула. Затея не удастся», - отказалась она от едва родившегося замысла. 
 Потом в комнату вошла Карима, ведя за собой женщину, которая оказалась врачом.
- Лара Фатима, давайте Вашу ногу посмотрим, - предложила врач, присаживаясь на пуфик возле дивана.

2. Глава 2. ЧАСТЬ 10. Фанфик. Рания в доме Али.

…В это же время у себя в комнате Рания тоже лежала в постели. Из-за израненной  спины приходилось спать на животе. Это было очень неудобно. Но и днем Рания могла лежать только на боку – на одном или другом. Мазь, которой Карима смазала ей раны,  не помогала. Рубцы болели и, кажется, совершенно не заживали.
- Когда же придет врач? Зорайдэ сказала, что Саид велел вызвать врача для Фатимы. Она ногу подвернула. Подумаешь! Но неужели доктор сначала зайдет к этой мерзавке? У меня раны намного серьезнее, - возмущалась она по привычке, ещё не до конца осознав положение, в котором теперь оказалась.
То, что Саид приехал за ней вместе с Фатимой, было ей неприятно. Она ждала, что Фатима вот-вот зайдет к ней, чтобы посмеяться. Но как оказалось – Фатима наказала  себя, покалечив ногу в развалинах. Это даст некоторую отсрочку.
Она очень боялась увидеться с Фатимой. Это ведь будет их первая встреча после того, как Рания потеряла свое положение в семье, но и лишилась самой семьи.  Теперь Фатима - вторая жена, а Рания – никто.
- Я уже слышу ее голос: «Рания, теперь ты служанка, ты няня Мунира!»- разговаривала она сама с собой, представляя возможные сцены из предстоящей жизни в доме Саида.
Морально это станет даже труднее вынести, чем то, что с ней случилось в доме Хасана. Обе жены Саида: и Фатима, и Зулейка отыграются за всё.
«Аллах! Пусть Саид купит мне и моему сыну дом, чтобы не видеть этих счастливиц! А ведь начни они меня унижать, я даже ответить им как следует не смогу. Придется молчать, иначе они настроят против меня Саида, и он снова вернет меня отцу», - приходила в ужас Рания.
 Когда в доме Хасана она мечтала вернуться в Рио хотя бы в качестве няни, то дом Саида казался ей раем, пусть и во многом потерянным, где у неё будет очень скромное место. Страстно желала вернуться, не задумывалась над тем, с чем ей придется столкнуться. Но теперь мелочи жизни перестали казаться таковыми, и она увидела проблемы,  которые могут стать трудно преодолимыми.
В комнату заглянула Карима.
- Как ты, Рания? Врач уже в доме и скоро поднимется к тебе.
- Что с Фатимой? – поинтересовалась она вместо ответа. - Где ее нашли?
- В крепости. Она там заблудилась. Карима ее предупреждала, но она Кариму не послушалась. Фатима ночью простыла и ногу подвернула.
- Но зачем она туда пошла?
- Хадижа расписала ей красоты этого места, и лара Фатима решила взглянуть на развалины. Сказала: это так романтично, так романтично! Все туристы так говорят.
- Карима…
- Карима больше ничего не знает. Кариме за доктором надо идти. Сейчас к тебе врач придет, Рания.
- А где Саид? Он так и не зашел меня навестить.
- Так… эээ…, Рания, сид Саид спит в своей комнате. Он так устал. Ему пришлось идти пешком через всю медину. Он даже от мятного чая отказался. Мне пора. А тебе принести чай и печенье? Финики и орешки?
- Принеси, и хочется поболтать, Карима.
- Принесу, Рания, как только смогу.
И женщина тут же скрылась за дверью.
- Не захотела рассказывать, а ведь знает, что с Фатимой случилось, - обиделась Рания. – Я даже рта не успела открыть, чтобы задать вопросы.  Интересно: как Саид отнесся к проступку любимой жены? Как он ее наказал? Или как собирается наказать?
Впрочем, то, что Саид поднялся отдыхать в комнату, оставив Фатиму в другой комнате, уже о многом сказало Рании. «Не может быть, чтобы Саида не разозлило поведение Фатимы. Неужели ее поступок не напомнил ему выходки Жади, когда она то и дело по разным причинам оказывалась в старой касьбе? Мог бы и с Фатимой развестись! Она всё равно ничего не потеряет: так и осталась бы второй женой», - думала Рания, вновь втягиваясь в семейную атмосферу.

***…Вечером за столом собрались и хозяева дома, и гости. Рания сидела с прямой спиной, как будто проглотила палку.  Так было легче переносить боль от незаживших рубцов, пусть после обработки ран, сделанной врачом,  и стало немного легче.
Здесь же сидела и Фатима. Прихрамывая, она добралась  из соседней комнаты, расположенной рядом со столовой. Спустился и отдохнувший  Саид.
Никто не согласился, чтобы Карима принесла им ужин в комнату. У каждого была причина увидеть других обитателей дома.
У Рании не было сил выносить неопределенность и ждать, что же будет  с ней дальше. Выпив стаканчик чая и съев несколько фиников в своей комнате, она тоже решила поужинать вместе со всеми и скромно присела к столу, зная только то, что в доме сида Али она гостья, пока ещё – гостья, а не няня Мунира, не прислуга. Она ела молча, исподволь посматривая на Фатиму. Видимо, любимица Саида успела принять ванну,  потому что волосы были очень чистыми и хорошо уложены.
На жене Саида было надето новое красивое платье, закрытое, но явно европейское. Оно очень шло ей. Но самое главное, что приметила Рания – это новое украшение на шее Фатимы. Ещё три месяца назад у соперницы его точно не было.
Рания с горечью вспомнила собственное ожерелье, которое она потеряла из-за своей самоуверенности, хотя сестра и предупреждала ее, предлагала оставить дорогое украшение хотя бы в доме родителей.  А что теперь? Ей никогда в жизни больше не видать такой красивой и дорогой вещи!  Саид станет и дальше покупать золото своим женам, но она не получит ничего. Теперь она не жена Саида Рашида. Аллах! Как она могла оказаться в подобном положении? Почему не вела себя осторожно? Чего ей не хватало в семье мужа? – пришло к Рании позднее раскаяние.
«Как же мне вернуть расположение Саида? Как снова стать его женой?» - мысленно терзалась она.
А Фатима, едва заметив бывшую соперницу,  в упор, но молча довольно долго рассматривала Ранию. Осунувшееся лицо, ставшее  болезненно бледным. Потускневшие волосы. Руки в ужасном состоянии.  А какая на ней одежда! Карима сказала, что у Рании совсем не осталось собственных вещей. Пришлось им с Зорайдэ  искать сундук, в который, как помнили женщины, очень давно – ещё до Фатимы, со времен Жади! - Рания сложила и оставила в доме сида Али ненужные платья. Ведь в то время она  была первой женой и могла позволить себе выбросить  любую непонравившуюся одежду,  а потом уговорить мужа купить новые вещи. А вот теперь ей пригодились и эти платья.
На Рании было надето светло-зеленое платье, сшитое в стиле «под кафтан». И никаких украшений. Ничего! Ни браслета, ни сережек, ни колец.  Даже обручального кольца не было – и это удивительно:  Фатиме казалось, что Рания ни за что в жизни не сняла бы обручальное кольцо. Но с другой стороны теперь она не жена Саида, и носить кольцо не может. И всё-таки это было не в ее натуре. Рания не могла добровольно снять кольцо. Неужели Саид указал ей на ее положение?
Впрочем, по пути  из крепости Саид в разговоре с сидом Абдулом  упоминал о том, что Рания лишилась своих украшений из-за временного мужа, который у неё отобрал золото и продал его, купив лодки и ещё что-то.  Фатима невольно услышала их беседу.
«Могу представить, каким ударом для Рании стала потеря украшений! Правда, сейчас она не кажется озабоченной отсутствием золота», -  сделала вывод Фатима из наблюдений за бывшей первой женой. «Но это так странно и так не похоже на Ранию. Может, у неё и с головой что-то произошло? Память потеряла? Забыла о том, для чего ей даны пальцы, шея и уши?»
 Это было так удивительно – видеть притихшую Ранию, не требующую к своей персоне внимания, не выдвигающую никаких претензий.  «Рада, наверно, что хотя бы так отделалась от  того рыбака, который тиранил её почти два месяца», - решила Фатима. От Каримы она узнала, что муж Рании сильно бил её, поэтому и понадобился врач. «Что может чувствовать женщина, которую отстегали плетью? Не только физическую боль, но и унижение.  Как же это страшно!»
Но женщины не только  украдкой наблюдали друг за другом, но и не сводили глаз с Саида. А за столом оказался и сид Абдул, который всё-таки не вынес неизвестности и явился проведать  племянника, с которым, к тому же,  ему предстояло ещё многое обсудить. Но главное – ему хотелось выяснить,  наказал ли Саид жену, или так всё и закончилось. Это не давало покоя старику. То, что Саид мог простить жену, казалось ему невероятным.
Стол как всегда был полон разных вкусностей.  Сид Абдул налегал на лепешки и таджин. Рания ела мало, но радовалась тому, что на столе не оказалось рыбы.  Фатима с удовольствием перепробовала массу блюд, а Саид и дядя Абдул поглощали кушанья, не особо обращая внимание на то, что лежит у них на тарелках, ведя между собой беседу.
Разговор за столом, как и следовало ожидать, вернулся к теме развалин, которые так манили всех жен Саида.
- Для твоих жен, Саид, касьба как медом намазана. Осталось только Рании и Зулейке там побывать. Дочь твоя тоже…. Что там такого, что они все туда стремятся? – завелся сид Абдул.
- Дядя Абдул, не преувеличивайте. Только для Жади это стало каким-то притягательным местом, а Хадижа ходила туда под влиянием рассказов матери, Фатима в свою очередь заинтересовалась после разговоров с Хадижей.
- Сид Абдул, Фатиме и без того там страшно было, наверно. Для чего вспоминать о происшествии? – не удержалась лара Зорайдэ. Она подала знак служанкам нести в столовую подносы с очередными чайниками и стаканчиками. Выпечку только что поставили на небольшой столик рядом.
- Зорайдэ, ты когда-нибудь ночевала в крепости? Одна? Тебе могло бы прийти в голову отправиться в касьбу погулять? – не унимался старик.
Зорайдэ отмахнулась: Абдула невозможно переспорить. Но вспомнилось, как однажды из-за Жади она осталась на улице ночного Феса. О, да, было и такое.  И в развалины она приходила, разыскивала Жади. Как же давно это было! Как летит время.
Карима, разлив чай по стаканчикам,  не удержалась и ляпнула:
- Зато теперь Рания знает, куда ей бежать, если в Фес явится Хасан, чтобы украсть её. Да, Рания, он ведь тебе угрожал, что украдет тебя из дома сида Али? Угрожал? Кариме ты об этом рассказывала!
- Что? О чем ты говоришь, Карима? – встревожившись, спросил сид Али.
- Рания мне говорила, что жена Хасана ее предупредила:  Хасан так просто от неё не откажется. Правда, Рания? Ведь говорила?
- Карима! Твой длинный язык…, - начала упрекать служанку Зорайдэ.
- Нет, Зорайдэ, это серьезное предупреждение. Теперь я понимаю, что Хасан и его семья – коварные и ненадежные люди, от которых можно ждать, что угодно.
- Конечно, сид Али, Вы правы: ведь люди Хасана украли Ранию и насильно увезли ее из Вашего дома!
- Карима, молчи! Иди на кухню, Карима! Иди, кому говорю! – рассердилась Зорайдэ на болтливую служанку.
- А что Карима? Чуть что – сразу Карима! Карима только предупредить хотела: для Рании касьба – самое надежное укрытие, ведь Хасан не знает про касьбу, ему в голову не придет ее там искать! Карима уверена, что там Ранию Хасану не найти! И ..
- Карима, вот чайник, забери все пустые чайники, отнеси на кухню. Иди, Карима!
Наконец, женщина вняла словам хозяйки, взяла три серебряных заварника  и удалилась из комнаты.
- Не думаю, что сид Надир позволит Хасану совершить что-то подобное, - отрезал сид Абдул.
- Рания, тебе не стоит никого бояться. Даже если тебе понадобиться выйти на рынок за чем-либо, пойдешь вместе с Каримой, и я отправлю вместе с вами Ахмета. Ничего не бойся, ты под моей защитой. Тебя смогли схватить, потому что ты выбежала из дома.
- Выбежала! Она решила сбежать от судьбы, а от нее не уйдешь, - встрял Абдул, - потому что тебя, Рания, и так решено было вернуть временному мужу, который забрал бы тебя с собой в Эс-Сувейру в любом случае – до прояснения ситуации с Саидом.
- Рания, не слушай Кариму: тебе нечего делать в той крепости. Там опасно. То, что с Фатимой там ничего не случилось – это хорошо, но что, если бы в одном из переходов рухнуло на голову перекрытие? – подсказала Зорайдэ.
- Пусть Фатима расскажет, что она чувствовала ночью, когда осталась одна во всей касьбе, без мужа! – снова закинул крючок старик Абдул, надеясь направить мысли Саида в правильное русло. За своевольный поступок Фатиму стоило наказать!
- Расскажи, каково это – ночевать в развалинах? – повторил он.
- Дядя Абдул, ночью в крепости  самым страшным для меня была мысль о том, что в темноте рядом со мной могут ползать какие-нибудь насекомые  или даже змеи. Но при мне не было  ни фонарика, ни свечи, ни спичек. Я же не собиралась там задерживаться до темноты, - рассказывала Фатима, которую Абдулу удалось втянуть в разговор.
- Самым страшным для тебя должны были быть мысли о том, что скажет тебе твой муж, когда узнает о твоих похождениях, - тут же поддел ее старик.
- Я думала только о мерзких пауках, которые могли незаметно переползти на меня со стен, - как ни в чем не бывало, продолжала жена Саида.
Видя, что сид Абдул приготовился ответить и на эти слова женщины, но не желая, чтобы за столом накалялись страсти, сид Али сказал:
- Знаешь ли ты, Фатима, что у нас, у мусульман, пауки – священные животные?
- Как это?
- Легенда рассказывает, как однажды Мухаммеду пришлось спасаться от врагов. Он бежал через пустыню, и враги могли вот-вот догнать его. И тут на пути Пророка оказался пустой колодец.  Мухаммед спрыгнул в него и притаился. Вскоре у колодца собрались преследователи. Поразмыслив,  решили, что другого подходящего места для укрытия в округе нет. Значит, Мухаммед прячется в колодце. 
- А колодец-то затянут паутиной, - заметил один из воинов. Тут все посмотрели на паутину и поняли: раз она целая, то человека в колодце быть не может. И преследователи поехали дальше.  Разумеется, они ошиблись. Просто паук успел быстро отремонтировать порванные Мухаммедом тенета и тем самым спас Пророка от врагов.  После этого паук был зачислен в число священных животных.
Сида Али слушали внимательно и с удовольствием, как всегда, когда он рассказывал какую-либо притчу или историю из Корана.  Сколько же сид Али знал их – на все случаи жизни. Зорайдэ была рада, что всеобщее внимание переключилось на ее мужа.
Она опасалась, что Абдул умело выведет Фатиму из себя, она ответит – и слово за слово – Саид будет вынужден наказать Фатиму за всё, что произошло в Фесе: за прогулку в развалины, так печально закончившуюся для всех, за неподобающий тон в разговоре с сидом Абдулом…  К чему всё это? Ещё одна семейная драма?
Если сид Абдул перессорит Саида с женой, так, пожалуй,  у них не получится съездить в Мекнес навестить Хадижу.  Дочь Жади замужем четыре месяца! И видели ее только на празднике, совсем недолго.  Зорайдэ таила надежду, что в Мекнес Саид догадается и ее захватить с собой, чтобы она, Зорайдэ, цепким взглядом приметила каждую мелочь, чтобы потом составить впечатление о том, как живется Хадиже в семье мужа. На Фатиму надежды никакой: окажись она в доме Фарида, болтала бы с Хадижей о разном, но только не о том, что желает узнать о дочери и Жади, и они с сидом Али.
- Налить вам ещё чая? – спросила Зорайдэ сида Абдула, только чтобы он снова не принялся за свои расспросы. – У нас сегодня то печенье, которое Вы так любите.
Старик кивнул.
- Карима,  - обратилась Зорайдэ к успевшей вернуться служанке, - скажи девушкам на кухне, чтобы принесли поднос с печеньем. А тот, что на столике – переставь на общий стол.
 -  Бриуты! – восхитился Абдул, едва блюдо с румяными пирожками оказалось от него на расстоянии вытянутой руки.
- Угощайтесь, сид Абдул. Зная, что Вы их любите, специально пекли.
 – Зорайдэ, откуда берутся такие заботливые  хозяйки, как ты? Моя жена Дуния не желает ничего стряпать. Если бы не Нурия, то я умер бы с голоду, - тут же не упустил случая пожаловаться старик.
- Так дайте Дунии развод, - посоветовала Зорайдэ.
- Нееееет, не дам! Она ещё недостаточно перевоспитана, я никак не могу достучаться до неё. Дуния ещё долго будет жить в моем доме.
- Для чего, сид Абдул? – спросила Зорайдэ.
- Тогда терпи! – не удержался от совета и сид Али.
- Да, дядя Абдул. Если ваша временная жена так плохо заботится о Вас, для чего продолжать с ней какие-то отношения и надеяться на что-то? – вмешалась Карима.
- Слава Аллаху, у меня есть моя верная Нурия! – сказал Абдул в ответ. – Она обо мне заботится. Кормит, ухаживает, балует меня вкусными вещами. 
- Но разве лара Нурия не живет сейчас в доме Лейлы? – поинтересовался сид Али.
- Да, я ее туда отправил. За этими девчонками нужен хороший глаз. Иначе они разорят моего племянника.
- Дядя Абдул, вот кстати: завтра мы с Фатимой, если заживет ее нога, отправимся к Лейле. Навестим жену моего брата, заодно и познакомимся с ней поближе. Фатима, ты ведь не знакома с Лейлой?  Я ее тоже не видел, даже когда приезжал к вам на праздник в июне.
- Я видела только фотографию девушки, - отозвалась Фатима.- Когда мы с тобой, Саид, недавно были в гостях у твоего брата,  на первом этаже на столике возле дивана стояла фотография Лейлы. Я точно знаю, что это была она, потому что так ответила Халиса, жена Амина. 
- Вот как, - живо спросил Абдул, - значит, Латифа не убрала фотографию второй жены Мухамеда? А ведь я боялся, что случится именно так – Латифа станет бороться не только с Лейлой, но и с присутствием в доме ее фотоснимка.
-  Ничего подобного:  Латифе дела нет до фотографий этой девчонки. Право слово, я очень удивилась, что у твоего брата, Саид, такая молодая жена. Это же ещё ребенок. Ей лет 18, не больше! – поморщилась Фатима.
- Завтра мы увидим ее и поговорим и с ней, и с другой девушкой, которая живет с ней в одном доме. Дядя Абдул, как зовут родственницу Лейлы?
- Ариба. Её имя – Ариба. Вот кого я должен был сосватать твоему брату! Не девушка, а настоящее золото! Она такая хозяйственная, такая культурная, воспитана в правильных традициях. А Лейла только портит свою родственницу. Думаю, надо скорее найти жениха Арибе, пока этот персик не загнил рядом с такой одалиской, как Лейла.
- Абдул, - укоризненно протянул сид Али, - как ты можешь так говорить о жене племянника, которую сам же ему и выбрал?
- Да, я могу так говорить, потому что признаю: я ошибся! Но теперь меня заботит то, как я могу исправить ошибку. Арибу нужно выдать замуж, пока она не стала похожей на Лейлу! … Карима, налей мне ещё стакан чая!
 Карима тут же оказалась возле вредного гостя и выполнила его просьбу.
- Но за кого Вы собираетесь сватать Арибу, сид Абдул? Икраму в жены Вы собирались сговорить  сестру Фарида Дайнаб.
- Ээээ! … Икрам может взять двух жен! Ничего страшного, ведь у него есть право жениться на четырех женщинах!
- Дядя Абдул,  вряд ли Фарид захочет отдавать замуж сестру не первой женой и вообще  - не единственной, - забеспокоился Саид.
- Ариба может стать второй. Какая разница? Всё равно муж должен относиться ко всем женам одинаково во всем, чего бы это не касалось!
- Абдул, оставь девушку в покое. Если Мухамед решит перевезти в Бразилию Лейлу с ребенком, когда он родится, то без помощи Арибы Лейле не управиться с домашними делами. Ты же сам говорил, что она ничего не умеет делать. А там – довольно большой дом, маленький ребенок, а если и Латифа настоит на разводе и уйдет жить в другой дом, то в каком положении окажется Мухамед? Арибе пока не стоит искать мужа, - сделал вывод Али.
- Эээээ, - снова возмущенно протянул сид Абдул.- Почему ты, Али, так уверен, что Латифа получит развод? Как ты можешь хотеть этого?  Разве женщине хорошо жить одной, без мужа?
- Я не могу заставить Латифу снова полюбить твоего племянника, Абдул. А если Латифа от него уйдет, то и Амин с Халисой переедут жить в дом, который Мухамед купил для моей племянницы в качестве махра.
- Что такое? Я ничего об этом не знаю! – удивился старик.
- Я звонил Латифе, разговаривал с ней, она мне сказала о желании Амина и Халисы жить с ней вместе, и что сам Мухамед не против. Так Латифа не окажется одна в доме, а у Мухамеда будет шанс на примирение с Латифой. Он надеется, что сын уговорит мать помириться с отцом.
- Аллах!  Что происходит за моей спиной?
Рания притихла и внимательно прислушивалась к разговору за столом. Вот сколько событий произошло в ее отсутствие. Она никак не могла принять то, что сама больше не принадлежит к этой семье. Теперь она – няня собственного сына. А значит – служанка. «Бимилляхи рахмани рахим! Аллах! Помоги мне снова стать одной из жен Саида!» - взмолилась Рания, не желая мириться со своей новой участью, а мечтая вернуть утраченное положение.
После ужина Саид отвел Ранию в сторону и сказал:
- Я знаю, Рания, что ты лишилась всех вещей из-за Хасана. Я дам тебе деньги, чтобы ты вместе с Каримой могла сходить на рынок и купить в лавках медины всё, что тебе понадобится в те три месяца, когда ты будешь жить здесь, в доме дяди Али.
- Спасибо, Саид. Но меня беспокоит, как мой сын? Я хотела бы позвонить в Бразилию. Как я могу это сделать?
- Звони, я не стану тебе препятствовать в этом. И ещё – я куплю тебе сотовый телефон и положу на счет столько денег, чтобы ты могла звонить и Муниру, когда сочтешь нужным, и мне – если здесь, в Фесе, что-то случится. Я имею в виду – появление Хасана, или услышишь что-то о Хадиже. Ты должна мне об этом сообщить, поняла?
- Да, Саид. Я всё поняла и буду делать так, как ты скажешь.
- Я рад, что мы поняли друг друга. Деньги я занесу тебе утром, перед тем, как мы с Фатимой отправимся в дом к жене Мухамеда.
Саид кивнул ей и отошел к наблюдавшей за ними Фатиме. А Рания, оставшись одна, в смятении пыталась понять,  как воспринимать то, что Саид решил дать ей деньги на покупку вещей. И как велика окажется сумма? Сможет ли Рания купить достойные ее платья, или она вынуждена будет ограничиться кафтанами из лавок медины? Но что интересно: Саид ни слова не сказал о золоте, без которого она осталась. «Мог бы возместить мне хотя бы деньгами сумму за утерянное мною золото. Я могла бы сама купить в ювелирной лавке украшения, которые меня устроили бы. Ведь Саид теперь не может покупать и дарить мне золото», - переживала она.
- Карима, сможешь уговорить Зорайдэ, чтобы она отпустила тебя завтра со мной на медину?
- Знаю, Рания, я уже знаю: Саид дает тебе деньги на одежду.  Конечно, дядя Али и Зорайдэ меня отпустят. Не волнуйся, Карима пойдет с тобой на медину, всё тебе купим! Карима любит ходить по рынку. Я люблю медину!
Ночью Рании впервые после побега от Хасана приснился кошмар. Но в этот раз она была в крепости. Рания никогда не была в той касьбе, где так привычно когда-то чувствовала себя Жади, где ещё вчера побывала Фатима. Но столько лет прожив в доме родителей, она, конечно, видела развалины издали, не имея возможности побывать внутри.
Теперь, в ее странном сне, она с любопытством заглядывала во внутренние помещения разрушаемого временем старинного дворца. Только во сне касьба была не цвета песка, а белоснежной, как крепостные стены Эс-Сувейры. Как она оказалась в развалинах, Рания во сне так и не поняла, но в коридорах, по которым она пробиралась, клубился молочно-белый туман, сквозь который Рания шла неизвестно куда.  Вдруг  по левую руку из тумана вырисовалась дверь с красивой ручкой и изящной медной резьбой на пластинах, которыми дверь была украшена.
«Откуда в развалинах  - дверь?» - только и успела подумать она, как дверь распахнулась и на пороге возник Хасан и, схватив ее за руку, заволок в комнату. Рания пыталась вырваться, изо всех сил выкручиваясь от ненавистного мужа, не помня во сне, что Хасан дал ей развод, что слово «талак» было трижды произнесено им в присутствии четверых свидетелей. В ней было только желание вырваться и убежать от Хасана. И ей это почти удалось. И тогда она повернулась спиной к временному мужу и устремилась к двери, надеясь выскочить в коридор и скрыться в ближайшем переходе. Но Хасан настиг ее и ногтями впился в спину… Рания закричала от дикой боли. Хасан раздирал ей кожу на спине, а она кричала – всё громче и громче….
- Рания, что с тобой? Проснись, Рания!- тормошила ее Карима. Зорайдэ тоже стояла рядом.
Наконец, мечущаяся, кричащая, отбивающаяся от приснившихся врагов Рания открыла глаза. За окном начинало светать. А возле ее постели стояли женщины.
- Что случилось? – едва придя в себя, спросила Рания.
- Ты так кричала, Рания, что мы с Каримой услышали даже  внизу, когда спускались по лестнице.
- Мне приснился страшный сон, - с досадой пояснила женщина.
- Зорайдэ, она повернулась во сне на спину, и рубцы стали трескаться, вот и приснился кошмар.
- Карима, ты права. Там на простыне пятна крови. Рубцы плохо заживают и рвутся, стоит немного напрячься.
- И на подушке кровь, и на ночной сорочке на спине. Рания, представляю, какую боль ты испытываешь, -  сочувственно сказала  Карима.
- Рания, я заварю тебе чай с ромашкой, чтобы ты успокоилась. А ты, Карима, обработай рубцы, как объяснила доктор.
- Карима обработает, конечно, обработает! Рания, ложись на живот, подниму тебе ночную рубашку, чтобы можно было смазать раны лекарством.
Когда Рания послушно выполнила то, о чем просила Карима, та осторожно принялась смазывать спину, продолжая болтать.
- Рания, если тебе так плохо, то можем не ходить сегодня на рынок. На медине столько товара, что лавки с платьями и косметикой и прочим, что тебе нужно купить, не закроются ни завтра, ни через неделю. Карима сходит с тобой, когда ты выздоровеешь.
- Хорошо, Карима, потом решим, когда пойти на медину, - ответила бывшая жена Саида, подумав, что денег у неё пока ещё нет. Саид обещал, и, конечно,  дать ей денег не забудет,   но пока обсуждать ничего не хотелось. А слова Каримы про Хасана, сказанные во время ужина, и вовсе отбили у неё желание бродить по лавкам медины, пусть и в сопровождении Ахмета. Что сможет сделать пожилой слуга, если Хасан, и правда, приедет в Фес, чтобы снова украсть ее?
 И ещё одна мысль пришла ей в голову: ей не удастся скрыть от торговцев, кто она. А про ее временный брак и побег из Эс-Сувейры знает каждый камень на мостовой Феса. И понятно, что все сплетники медины станут с интересом следить за покупками Рании. От осознания этого у Рании пропало желание идти за покупками. В конце концов, у неё пока есть, в чем ходить по дому дяди Али. А в гости ее никто не пригласит.
Даже в дом родителей зайти ей пока не хотелось. Ведь самые близкие люди держали ее в женской комнате, никто не пожалел её! Отец согласился отдать ее в руки человека, который собирался утопить в море при первом удобном случае, когда перестанет в ней нуждаться. Никто не подумал о ее безопасности. Рания осталась без своего золота, потеряла часть махра, который Саид и не подумает восстановить, ведь причиной потери золота была она сама.  Семья думала только о сохранении своей чести, о репутации, но не о ней. Принеся ее в жертву, как барашка.
Когда Карима обработала рубцы, и Рания вылежала положенное время, она встала с постели и решила разобрать сундук, выяснив, что в нем есть более-менее подходящего для нее в данный момент.
Она подняла довольно тяжелую крышку и начала вынимать из сундука вещь за вещью, рассматривая платья и одно за другим отбрасывая их на кровать.
- Здесь всё не то, некоторые вещи, наверно, мне уже малы. Вот этому кафтану лет пять-шесть. А это ткшейто мне купили родители перед моей свадьбой! Ну как его можно носить?
Она надела на себя платье и очень удивилась, когда оно оказалось ей как раз. Да, в доме Хасана ей не удалось располнеть, тяжелый труд заставил ее похудеть!
Рания стояла перед зеркалом, поворачиваясь то в одну сторону и рассматривая себя, то в другую.
- Платье не заношенное, но оно старое. Впрочем, то, что оно у меня когда-то было, могли бы вспомнить только Жади и Хадижа. Возможно – и Амина.  И Саид – он внимательный, от него не ускользает ни одна мелочь. Но это и к лучшему, если мой бывший муж вспомнит это платье: вдруг в нем заговорит жалость или раскаяние, и он вспомнит всё хорошее, что тогда между нами было?  Или… нет? Ведь тогда с ним рядом была Жади. Это платье может напомнить Саиду о Жади!
- Буду носить его, когда останусь в доме дяди Али после отъезда Саида в Рио. А платье ничего, и главное – Фатима и Зулейка его никогда не видели. Пусть думают, что я купила его на деньги Саида уже теперь. Ведь ткань качественная, очень дорогая, платье смотрится и сейчас очень достойно, - уверила себя Рания.
В этот момент и зашел в комнату Саид.
- Ты уже проснулась? Я слышал какой-то шум из твоей комнаты. Что здесь произошло?
- Мне приснился кошмарный сон:  Хасан пытался убить меня, - объяснила жалобным тоном Рания, заглядывая Саиду в глаза.
- Понятно: болтовня Каримы не прошла без следа. Не бойся, Рания. Я собираюсь сделать так, что Хасан и его родственники даже вспоминать о тебе побояться.
- Я надеюсь на это, Саид. Снова оказаться в его руках – лучше сразу умереть!
- Вот деньги, Рания, о которых я тебе говорил.
Саид достал из внутреннего кармана пиджака довольно толстую пачку купюр и положил на столик возле кровати.
- Когда выздоровеешь и захочешь пройтись по лавкам, договорись с Зорайдэ, чтобы она кого-то из служанок отправила с тобой.
- Спасибо, Саид.
- Телефон я куплю тебе в ближайшее время.
- Когда ты возвращаешься в Бразилию?
- Собираюсь вернуться как можно скорее. У меня очень много дел. Как только мой адвокат решит вопросы с семьей Хасана, мы с Фатимой улетим сразу же.
- Саид, я так соскучилась по нашему дому, так хочу вернуться скорее домой.
- Ты, Рания,  сама виновата в том, что с тобой случилось, - усмехнулся Саид, заметив, как она назвала дом «нашим». -  Я теперь даже если бы захотел, не могу взять тебя в жены. А если окажется, что ты ждешь ребенка от Хасана, то тебе придется вернуться в его семью, и тогда даже я ничем нем смогу тебе помочь.
- Я не беременна, Саид! Как мне тебя убедить в этом? Ничего не было! – чуть не плача, взмолилась Рания.
- Ничего пока не хочу знать. Время покажет. Тебе в любом случае придется прожить здесь три месяца. Даже Латифа вынуждена соблюдать трехмесячное ожидание перед разводом с моим братом.
- Но я ещё три месяца не смогу обнять своего сына! Как к Муниру относятся теперь твои жены?
- Мунир уже не маленький ребенок. Ему 8 лет, он идет в школу в этом году.
- В школу? В какую школу ты записал его, Саид? Я хочу знать об этом!
- Рания, когда ты станешь его няней, ты каждый день сможешь делать с сыном уроки. А теперь мне пора.
Он развернулся, чтобы покинуть комнату, и столкнулся с Фатимой.
- Зачем ты пришла сюда? – недовольно спросил Саид, понимая, чем может кончиться этот визит. Только очередной ссоры ему не хватало!

3. Глава 3. ЧАСТЬ 10.  Фатима и Рания. В доме у Лейлы. Саид и жена Мухамеда.

Фатима шла к Саиду, осматриваясь в комнате, которую занимала Рания.
- Хабиби, я уже готова и жду тебя. Мне Карима сказала, что ты здесь.
На вопрос мужа она ответила:
- Я тоже решила навестить Ранию.
- Как ты? – излучая улыбку, спросила женщина, поворачиваясь к хозяйке комнаты.
- Мне уже лучше, - сдержанно ответила Рания, заметив, что Фатима назвала Саида ЕЕ любимым словечком. Хабиби – теперь Рания не сможет так называть Саида, пока он снова не станет ее мужем. Но когда это случится?
Возможно, Саид решил, что после перенесенных испытаний Рания не станет ссориться с Фатимой, боясь очередных невзгод. Поэтому он оставил женщин наедине, бросив жене:
- Фатима, я тебя жду. Скажу несколько слов Зорайдэ и выйду во двор к фонтану. Спускайся туда, не задерживайся.
Саид вышел, а Фатима прошлась по комнате и оказалась возле открытого сундука. Она с любопытством заглянула внутрь.
- Что это? Саид успел купить тебе эти вещи? Он так добр с тобой! Даже после всего того, что он пережил по твоей милости…
Рания быстро убрала со столика в ящик пачку оставленных Саидом денег и хотела ответить: это ОНА столько пережила из-за того, какого временного мужа нашел ей Саид. Но она побоялась высказывать при Фатиме подобные претензии  и только  спросила:
- Фатима, для чего ты пришла ко мне? Позлорадствовать? Ты не боишься, что однажды его гнев обрушится и на тебя? Подумай сама:  Саид расстался с Жади, теперь – со мной.  А когда-нибудь  и тебя может постигнуть такая же участь.
- Но я ничего не делаю такого, чтобы Саид отказался быть моим мужем. У меня нет любовника-бразильца, и я не досаждаю Саиду дурным характером, - насмешливо возразила Фатима.
- Неужели? Ему стоило бы хорошо подумать, после того, как ему пришлось искать тебя в развалинах касьбы. Жади поплатилась за это. Могу рассказать тебе, как это случилось, если ты ничего об этом не знаешь.
- Но как видишь, меня его гнев не коснулся. Он понял, что я заблудилась, а не сбежала от него, как, говорят, периодически  делала Жади.
- Однажды и ты совершишь промашку, Фатима. Помни об этом, - стараясь не вспылить, ответила Рания.
- Тебе не стоит беспокоиться обо мне. Как бы там ни было, но теперь мы с тобой не соперницы. Я жена Саида, ты – мать его сына, но вернешься няней. Рания, знала бы, как мне легко при мысли, что ты больше никогда не сможешь командовать в нашем доме, указывать всем, кому что делать, изводить нас разными замечаниями, ревностью.  Наоборот, если ты забудешься, то сама окажешься  в ситуации, когда тебе укажут на твое место.
- Фатима, но ведь не ты стала первой женой Саида.  Чему ты так радуешься? А мне кажется, что Зулейка станет ещё более требовательной первой женой, чем я.  Ты ещё почувствуешь на себе ее власть. Однажды она задаст себе вопрос, почему ты не уважаешь ее положение. Она попытается поставить тебя на ТВОЁ место. Вот посмотришь.
- Не пугай меня, Рания. Главное – чтобы Саид не взял ещё двух жен, не поддался на уговоры дяди Абдула. Сид Абдул уверен, что и мы с Зулейкой – одалиски. Во всяком случае,  я уже очернила свою репутацию в его глазах. Если Саид снова женится, то пусть покупает каждой жене по дому. Иначе я не соглашусь жить в его семье. Потребую развод. А пока, я думаю, у нас с ним всё хорошо. Взгляни, какое чудесное ожерелье купил мне Саид в Париже!
Фатима подошла поближе к зеркалу и притронулась пальцами к украшению. Она внимательно рассмотрела свое отражение, как будто прежде она этого не делала и увидела украшение только теперь,   а затем отступила назад на пару шагов, покосившись на завистливо замершую женщину. Рания, и правда, не могла сказать ни слова, получив, наконец, возможность  разглядеть новый подарок  фаворитке.
Это было изумительное ожерелье! Даже лучше того, которое утратила Рания из-за подлого Хасана.
- А что Саид купил Зулейке? – поинтересовалась она, ещё раз напоминая, что Фатима – не единственная жена Саида. -  Я удивляюсь ее терпению, Фатима. Если Саид заботится только о тебе, то он поступает несправедливо. Представь, если дядя Абдул найдет Саиду двух жен, молоденьких красавиц, которым Саид будет покупать украшения в обход тебя.
- Да, обидно будет, - притворно-комично поджав губы, вздохнула Фатима. - Но знаешь, Саид ещё в Рио-де-Жанейро сделал нам с Зулейкой  подарки, купив по очень красивому украшению. Своим подарком Зулейка осталась довольна, а вот я своему золоту недолго радовалась: твой сын, обидевшись на отца за то, что не купил золото его матери, т.е. тебе, и испортил моё ожерелье. Он порвал украшение, растоптал его. Саид отдал в ремонт, но с тем, чтобы ювелир продал его после ремонта со скидкой. А здесь, в Париже мой муж только исправил то, что произошло в Бразилии. Купил мне украшение даже более красивое, чем то, что растоптал твой сын.
- Зачем ты рассказываешь мне об этом? – заволновалась Рания.- Что ты хочешь мне сказать? Что Саид наказал моего  сына? Что с Муниром?
- Ничего! Саид стал теперь слишком мягким. Он теперь на многое смотрит как бы сквозь пальцы. Думаю, его так подкосило замужество Хадижи.
- Я тебе не верю. Скажи, как Саид наказал моего сына? – спросила ещё раз Рания, невольно сжимая кулаки. Лицо ее раскраснелось.
- Успокойся. Ничего плохого с твоим сыном не случилось. Саид наказал его, конечно. Теперь Муниру нельзя месяц подходить к компьютеру и ездить с сыном Зулейки в парк с нянями.  Когда ты вернешься, расспроси нянь - будущих коллег - о том, как Мунир вел себя во время твоего отсутствия.
- А что с моим золотом? – спросила Рания, до которой вдруг дошло, что после потери дорого украшения Фатима могла добраться до ее шкатулки и испортить ЕЕ, Рании, украшения. – Где моё золото?
Фатима пожала плечами.
- Не знаю. Думаю, с твоим золотом всё в порядке.  Я не интересовалась, где оно, что с ним. Мунир говорил, что шкатулка с твоими украшениями так и стоит в шкафу  в твоей бывшей комнате. А самые дорогие драгоценности – они, конечно, лежат в сейфе Саида.
- Моё золото – мой махр! – напомнила Рания, боясь узнать, что Фатима в ярости выместила злость на ее шкатулке.
- Мне пора, Саид ждет меня. Пока, Рания. Выздоравливай. Не знаю, смогла бы я вынести то, что выпало тебе там, с рыбаком. Но одно я знаю точно: Саид больше никогда не станет твоим мужем. Никогда! Можешь мне поверить.
- Это не тебе решать, - бросила Рания вслед выходившей Фатиме.
Жена Саида оглянулась:
- Он сам мне сказал об этом. Скорее он возьмет себе ещё жену, чем  снова вернет тебя в семью полноправным членом. Вот увидишь.
- Я тебе не верю! – ответила Рания, но Фатима уже скрылась из комнаты.
- Змея! Кобра! Пусть Саид возьмет ещё одну жену, которую полюбит! Пусть Фатиме тоже найдут временного мужа! Пусть им окажется Хасан!
Рания долго не могла успокоиться, швыряя платья, вынутые  из сундука, то в зеркало, то в дверь, то в стену. Наконец, когда один из светильников, в который она попала тяжелым платьем, сорвался со стены и упал, она опомнилась.
Это же дом сида Али! Не дай Аллах, если из-за вспышки ярости ее отправят жить на три месяца в дом сида Абдула! Вот там Хасану до нее добраться будет несложно.  А сид Абдул и сам может решить отвезти ее в Эс-Сувейру. Нет, только не это! «Я должна держать себя в руках! Теперь судьба не на моей стороне!».
Она села на постель и обхватила ладонями лицо.  Когда-нибудь и ее обидчицам придется плохо! Она очень надеялась на это.
 И ещё: её комната в доме пока никем не занята, и если в шкафу стоит ее шкатулка, то и все остальные вещи никто никуда не вынес. Это может говорить о том, что кем бы Ранию не считали после ее возвращения в дом, где живет ее сын, она может надеяться остаться в своей комнате. Это будет не так унизительно, чем перебраться в одну из комнаток во флигеле, где жила прислуга.
Рания встала с постели и подошла к окну. Вдруг ее остановила какая-то мысль. Она вернулась к сундуку, порылась в вещах и достала завернутый в ткань кусок ожерелья.
- Точно! Теперь пришло время с этим  расстаться. Я продам жалкий остаток украшения. За золото много не дадут, но сапфиры в ожерелье крупные и чистой воды. Надо узнать у Зорайдэ, в какую лавку лучше всего обратиться, там, где оценят камни по достоинству. И тогда я смогу купить себе золото, которое можно будет носить в эти три месяца, пока Саид не вернет меня в Бразилию.
Рания мысленно представила, что именно она купит завтра на медине, когда пойдет с Каримой за покупками. Кольца, серьги, несколько браслетов. Симпатичное, но не очень дорогое ожерелье. Этого будет достаточно, чтобы не выглядеть по-нищенски. А в Рио есть очень дорогие украшения, которые никто у нее не отнимет, потому что это ее махр.
- Да, именно так я и поступлю! – решила Рания, встав у окна и оглядывая то, что было за окном, рассеянным взглядом.

*** После долгих блужданий по медине Саид и Фатима  добрались, наконец, до риада, в котором жила Лейла. Они долго звонили, дергая за приспособление к старинному колокольчику.
Наконец, когда на улице на них уже начали обращать внимание прохожие и соседи, дверь открыли. Женщина в парандже осторожно приоткрыла дверь и осмотрела их в образовавшуюся щель.
- Кто вы?
- Салам алейкум! Я брат Мухамеда.  Моё имя Саид Рашид.  Это моя жена Фатима. Мой брат Мухамед должен был позвонить вам из Бразилии и предупредить о нашем приходе.
- Сид Саид? Да, Мухамед звонил, и мы ждем Вас. Проходите, - распахнула, наконец, женщина дверь и впустила родственников во двор.
- Я – Ариба, идите за мной, а я поднимусь в комнату Лейлы и предупрежу, что Вы уже здесь.
Женщина, которую было не разглядеть из-за бесформенного черного одеяния, поспешила вперед, предоставив гостям самим следовать к  дому.
Они были вынуждены пробираться к входной двери по заставленному разным хламом и заваленному строительным мусором двору.  Лишь его небольшая часть была уложена красивой плиткой, но не там, где было бы удобнее всего пройти. 
- Саид, здесь ногу сломать можно! Как они ходят? Ведь выбираются же они на рынок и в хамам. Не сидят же в доме всё время? Почему не выложили из плитки хотя бы небольшую дорожку от ворот до двери дома?
- Да, и сид Абдул жаловался, что никак не завершится ремонт во дворе. Но подозреваю, что мой дядя специально задерживает процесс, чтобы женщины без необходимости не болтались по медине.
- Странная логика. Возможно, для сида Абдула это и проблема – пробираться по завалам мусора во дворе, но только не для молодых девушек, которые здесь живут.
Фатима осмотрела фасад дома, и вид его тоже ей не понравился.
- Саид, почему здесь всё такое облупившееся, облезлое? Я не говорю о двери с улицы – там у всех такие, но ты только посмотри, какой запущенный двор. И дом такой же.
- Фатима, если бы здесь был Мухамед, он что-нибудь предпринял бы. Но в его планы не входит ремонт риада.  Всё, что можно, он сделал, как только купил дом. В спешке, косметический ремонт. Но не более. Насколько я понял, мой брат собирается продавать этот дом. Как только его жена родит, он приедет за ней осенью и заберет  в Рио-де-Жанейро. Содержать дом и склад  очень накладно. А он живет на два дома. У него не такой высокий доход, чтобы можно было позволить себе два дома, магазин, склад.
- Саид, но разве твой брат не купил Латифе дом?
- Вот именно. Ему придется выплачивать махр Латифе  - дать  и дом, и платить алименты до тех пор, пока она снова не выйдет замуж. Хотя я не верю, что это случится.
- Почему? Она ещё не старая и очень красивая женщина.
- Не думаю, что Латифа осмелится посмотреть в сторону другого мужчины. Она пока ещё не желает подчиниться обстоятельствам и признать вторую жену. Но потом она одумается. Было бы хорошо, если бы это случилось как можно скорее. Никому не нужны пустые переживания. Если бы Мухамед и Латифа помирились и стали жить большой дружной семьей, пусть и в разных домах, было бы замечательно.
- Саид, ты как мужчина не можешь понять, что значит делить любимого человека с кем-то ещё, к тому же на законных основаниях. Ревность и обида сжигает душу каждую минуту.
Саид некоторое время шел молча, стараясь ставить ноги там, где не придется запачкать брюки или вовсе порвать  их о торчавшие железяки. Он мог бы сказать Фатиме, что как раз он способен понять описанные ею чувства. Сколько раз он испытывал подобное с Жади, зная, что она любит Лукаса. Но всё это в прошлом – старался уверить себя Саид. Жади вернуть нереально. И она не сможет разлюбить Лукаса, Что бы там не предлагала Маиза, пока Саид не мог придумать причину, по которой между Лукасом и Жади могла бы пролечь трещина, Что касается Латифы, то…
Но так как Фатима выжидающе посматривала на его лицо, он сказал:
- Хм, Латифа – восточная женщина, которая никогда не пойдет против нашего менталитета. Что бы она не чувствовала, но она должна принять выбор мужа, и она это сделает, вот увидишь, Фатима.
- Нет, Саид, думаю, этого не случится. Я, как женщина, смогла увидеть то, чего никогда не заметить тебе. Ведь с ней я общаюсь ближе, пусть и знакома с ней меньше, чем ты.
Саид усмехнулся.
- Фатима, я знаю Латифу больше двадцати лет.
- Нет, Саид. Не знаешь. Латифа не любит твоего брата. Наверно, когда они поженились, у них была любовь, но не сейчас. Сколько раз я не бывала в гостях в семье твоего брата, каждый раз я видела ненависть и раздражение в глазах Латифы. И гнев.
- Тебе показалось!- сказал Саид, неприятно удивленный словами жены.
- Нет, не показалось. Латифа разведется с твоим братом. Как только она получит дом, она тут же уйдет от Мухамеда. А если он успеет привезти в Бразилию вторую жену, думаю, она сделает это в тот же день!
- Не пугай меня, Фатима. Я не хочу, чтобы такая крепкая семья брата вдруг распалась.
- Она уже рухнула, Саид. Мухамед не должен был брать вторую жену, а ещё раньше – выгонять из дома свою родную дочь.
- Не будем судить моего брата. Прошу тебя: присмотрись к Лейле. Хотелось бы понять, какая она. Потом расскажешь о своем впечатлении. Если ты говоришь, что вам, женщинам, легче понять друг друга, то я доверюсь твоему мнению.
- Хорошо, Саид.
Они толкнули дверь и вошли внутрь дома. Ариба, выйдя на этот раз к гостям не в парандже, а только с наброшенным на голову платком и в скромном коричневом платье с простенькой вышивкой, встретила пришедших и провела в зал, заставленный диванами.
- Сейчас я принесу вам чай, сид Саид, лара...
- Ариба, а где Лейла?
- Она сейчас спустится. Лейла не очень хорошо себя чувствует, поэтому долго спала сегодня.
- Что с женой Мухамеда? – нахмурился Саид. – Что говорит врач?
- Сид Саид, мы врача не вызывали. Просто Лейле надо больше отдыхать. Срок уже немаленький.
- Ариба, познакомься. Это моя жена Фатима. Дорогая,  Ариба – родственница Лейлы, второй жены Мухамеда.
- Я рада познакомиться с Вами, - вежливо ответила Фатима.
- И я тоже, - ответила родственница хозяйки дома.
 -  Позвольте помочь Вам? - добавила Фатима, угадав желание мужа.
Так Саид остался в гостиной, а Фатима отправилась вслед за Арибой на кухню.
- Вы живете с Лейлой  в этом доме совсем одни? И вам не страшно? – постаралась завязать беседу Фатима.
- Нам нечего бояться. Мы живем не одни. Сейчас здесь живет лара Нурия. Часто навещает сид Абдул.  А ещё сид Абдул  поселил здесь семейную пару, которая помогала нам с ремонтом и по хозяйству. Но сейчас они уехали на некоторое время в Тизнит к родственникам. Их сын выдает замуж дочь, и наши жильцы некоторое время будут отсутствовать.
- Понятно. А где лара Нурия? Она с Лейлой?
- Нет, лара Фатима. Нурия ушла на рынок  по каким-то своим делам. Когда она вернется, мы собираемся с Лейлой выйти на медину за овощами  и мясом. Лейле врач посоветовала есть больше фруктов и овощей, чтобы ребенку хватало витаминов.
- Понятно.  Чайник, кажется, уже кипит?
- Да, как только вы позвонили в дверь, я тут же поставила его на плиту. Сейчас я достану стаканы, заварку и заварю чай.
Дальше Фатима  молча наблюдала, как изящно и ловко получалось у девушки готовить мятный чай. Вот она разложила зеленые листочки мяты по стаканчикам. Вот всыпала чай в тот серебряный чайник, куда до этого положила несколько ложек сахара. Достала из шкафа довольно большой,  медный, похоже, старинный поднос и составила на него и оба чайника – с горячей водой и с заваркой, и несколько стаканчиков.
- Пойдем, Фатима. Ах, прости, не могла бы ты захватить с собой вон ту чашку с печеньем и то блюдо с лепешками, – поднимая со стола поднос, попросила Ариба. -  Аллах, как хорошо, что я догадалась выйти утром в пекарню и купить побольше лепешек с кунжутом! 
- А кто выпек это печенье? Лейла - такая мастерица?
- Нет… Нет, это я испекла. Лейла не очень здорова. Да ещё эта жара. Она отдыхает целыми днями. Ведь ей скоро рожать.
- А на каком она месяце? – спросила Фатима, подсчитав в уме, каков может быть срок, если замуж девушку выдали в начале января.
- Уже на седьмом. Ей тяжело заниматься домашней работой.
- Мухамед не разрешает нанять вам служанку? Ведь ты компаньонка, а не прислуга, так ведь?
- Ком..пан…оока? Что означает это слово? – не поняла Ариба.
- Я имею в виду, что ты – подруга, родственница Лейлы, но не служанка же?
- Да, не служанка, но я во всем помогаю Лейле.
- Вот как, - сказала Фатима, взяв со стола указанные блюда с продуктами и выходя из кухни вслед за Арибой.
Едва они поставили всё на столик в комнате, где на диване устроился в ожидании Саид, как в дверях появилась хозяйка дома – вторая жена Мухамеда Рашида.
- Салам алейкум, Лейла, - после некоторой паузы приветствовал родственницу Саид.
- Алейкум салам, сид Саид, - опуская глаза, ответила увешанная золотом  девочка, которой на вид было лет пятнадцать.
Фатиму поразил ее огромный живот. Возможно, такое впечатление беременность Лейлы производила оттого, что девушка была невысокой и худенькой. Впрочем, ростом она была не ниже Арибы, но казалась меньше  рядом с высоким Саидом.
- Лейла, я – брат Мухамеда. А это моя жена Фатима. Ты знаешь, для чего мы здесь? Мой брат Мухамед попросил меня доставить тебе деньги. Вот они, - достал Саид из кармана и положил перед родственницей пачку денег, стянутую резинкой. - Твой муж надеется, что до его приезда, т.е. до рождения ребенка тебе вполне хватит этих денег.
- Шукран, сид Саид, - смущенно ответила девушка.
Потом все пили чай, который разлила Ариба.  А Саид взял на себя беседу с Лейлой. Она отвечала только «да» и «нет», поэтому разговор не складывался.  Ни она, ни Ариба вопросов не задавали. Казалось, что визит родственников был им в тягость.
Наконец, Саид решил, что его миссия окончена, и им с Фатимой пришло время возвращаться в дом сида Али. Быстро простившись и попросив Лейлу позвонить мужу и сообщить о визите, Саид и Фатима покинули жилище второй жены Мухамеда.
- Как тебе эта женщина? – поинтересовался Саид, едва они отошли от двери не очень гостеприимного дома.
- Саид, эту девчонку слишком рано выдали замуж. Она совсем не готова к браку.
- Вот как? И из чего ты сделала такой вывод? – спросил Саид, впрочем, придя точно к такому же умозаключению.
- Она ничего не умеет и не хочет делать. Лентяйка или растерявшийся ребенок, который не знает, как нужно вести хозяйство. Или то и другое, а учиться она не желает, свалив все дела на родственницу, превратив ее в собственную служанку. Кстати, Ариба мне понравилась. Симпатичная и внешне, и по характеру.
- Это хорошо. Ариба может стать женой сына дяди Али. Пусть ему повезет с женой. Второй женой, - с надеждой сказал Саид, которого заботило, прежде всего, чтобы первой Икрам взял в жены сестру Фарида, а потом может жениться пусть и ещё на трех женщинах.
- Что ещё ты можешь сказать о Лейле?
- Она смешная! Наверно, она надела на себя всё золото, которое у неё есть. На ней платье, которое не носят каждый день в доме, а надевают только на праздники. Она не воспитана и совсем не имеет вкуса.
- Хм, не придирайся, Фатима. Откуда ей знать, как правильно и что не правильно? Мухамед взял ее из такой бедной семьи, в которой ей не всегда удавалось досыта поесть, а золото и красивая одежда вошли в ее жизнь только теперь, когда она стала женой Мухамеда.
- Саид, у твоего брата ещё будут неприятности из-за Лейлы.
- Почему ты так говоришь? – нахмурился Саид.
- Лейла не думает о Мухамеде. Он для нее – навязанная ей данность. Возможно, обеспеченная жизнь ей нравится, но только потому, что рядом нет мужа.
- Но откуда в тебе такая уверенность? Что ты увидела или услышала? Расскажи мне, Фатима.
- Саид, мне очень неприятно было видеть, как эта девчонка смотрит на тебя!
- О чем ты, Фатима?
- Саид, я не шучу. Лейла сначала с интересом тебя рассматривала, когда думала, что ты на неё не смотришь, а потом смотрела на тебя так, что было понятно: она сравнивала тебя с Мухамедом и пришла к выводу, что ты намного лучше мужчины, который достался ей в мужья, - сердитым тоном объяснила жена Саида.
- Неужели в тебе говорит ревность, Фатима? -  приятно удивился Саид,  быстро погасив невольную улыбку. – Тебе показалось. Дядя Абдул нашел девчонку в семье знакомых близкого друга, в семье, в которой, как он говорит,  «горит лампада Аллаха». Лейла должна быть покорной и верной женой, хорошей мусульманкой, которая молится положенное количество раз.
- Саид, я верю своим глазам, а не тому, что тебе наговорил дядя Абдул.
«Возможно, в чем-то Фатима права. Не мне ли знать, как может ошибаться дядя Абдул! - подумал Саид.- Неужели он стал так стар, что потерял чутье на невест даже для собственных родственников? У Мухамеда и без того неприятности в семье из-за второй жены, неужели и этот брак окажется неудачным?»
- Что ты заметила, Фатима? Что тебя смутило? – положив руку жене на плечо, спросил Саид.
- То, как Лейла смотрела на тебя, Саид!
- Не преувеличивай.
- Я не ошибаюсь, видела, какими глазами она смотрела на тебя. И знаешь, Саид, твой брат должен быть готов к тому, что Лейла может увлечься его сыном. Амин молод и красив и похож на тебя,  а не на Мухамеда.
- Фатима, ты обратила внимание на моего племянника?
Его тон Фатиме не понравился.
- Саид, я не слепая. Однажды, когда мы были в гостях у Латифы, мы смотрели фотоальбомы, и Хадижа нашла фотографию, на которой вы с Жади и Латифа с Мухамедом. Молодые. Кто-то из присутствующих заметил, что ты в юности был похож на Амина. Точнее, Амин похож на тебя в молодости. Жене твоего племянника было это неприятно. Но, кажется, это Рания проявила интерес – она уверяла, что не знает, каким ты был в возрасте Амина. Помнишь, я тебе рассказывала?
- Да, что-то припоминаю.
- Теперь представь, что Лейла, которая при первой же встрече загляделась на тебя, окажется по одной крышей с Амином. А что, если она влюбится в твоего племянника? Она молода, у неё не было первой любви.
- Я думаю, что у Лейлы, не смотря на юный возраст, возобладает здравый смысл.
- Я так не думаю.
- Не будем гадать, Фатима. Но ты заговорила о первой любви. Ты сказала так, что я хотел бы знать: ты пережила первую любовь?
- Саид, конечно, я влюблялась! Не ревнуй. Я же в те времена и представить не могла, что стану твоей женой.
- В кого ты влюблялась? Если не секрет?
- В разных парней. В одноклассников. В парней из университета. Но всё это было несерьезно, - неосмотрительно призналась женщина.
- А ты рассуждаешь, как европейская женщина. Говоришь о любви, которая может быть позволена  женщине только в браке, - заметил Саид.
- Это ты рассуждаешь, как восточный человек. Мои чувства не были серьезными, это была не любовь, а только влюбленности, которые быстро проходили.
- Фатима, не продолжай.  Я ничего больше не желаю знать. Иначе я начну представлять этих мужчин, которые были в твоей жизни. Не разочаровывай меня.
- Нет, Саид. У меня никого не было. Я даже лиц никого из них не помню.
- Начинаю думать, что в словах дяди Абдула есть истина. Женщины должны учиться отдельно от мужчин. Иначе девушка легко может стать одалиской, как говорит дядя Абдул.
- Это Средневековье, Саид. И прошу тебя – забудь о том, что я тебе рассказала. Не стоило мне этого делать. Но могу представить, Саид, сколько в твоей жизни было женщин. Но и я предпочитаю о них не знать.
Они шли по улицам медины молча, слушая шум рынка, крики торговцев,  и Фатима с ужасом думала о допущенной ошибке. Что это с ней? Зачем она заговорила о прошлой жизни? Расслабилась, а Саид не тот мужчина, с которым можно откровенничать. Как бы Рания не оказалась права: однажды и ее может постигнуть горькая участь. Хорошо, что Саид уверен в том, что она досталась ему девственницей. Иначе уже сегодня на их отношениях можно было бы поставить крест. Саид и с ней может развестись. «Нет, теперь стоит думать, что можно говорить при Саиде. Иначе мне несдобровать!» - приказала себе Фатима.
- Саид, а какие у тебя планы на ближайшие дни?
- Пока не знаю, - сухо ответил он.- Хочешь что-то предложить?
Саид покосился на жену, и Фатима едва не прильнула к нему, но вовремя опомнилась. Здесь в Фесе это «харам»!
- Хотелось бы побывать в Эс-Сувейре или в Марракеше. Как думаешь, сможем куда-нибудь съездить?
- Когда вернемся в дом дяди Али, тогда решим. Сначала надо узнать новости от моего адвоката.  Я не собираюсь спускать рыбаку его наглые выходки.
- Ну что ж, буду надеяться на то, что появится возможность куда-нибудь выбраться. А ты не забыл, что хотел купить какие-то картины у знакомого коллекционера?
- Да, я помню. Надо позвонить и договориться о встрече.
Фатима чувствовала, что у Саида испортилось настроение. Впрочем, и о себе она могла бы сказать то же самое. Теперь остаток пути они шли молча.  И Фатиме оставалось только рассматривать товары, выставленные прямо на улицу возле каждой лавки.
«Нет, я не могу позволить, чтобы у Саида в памяти закрепился негатив ко мне. Он должен забыть глупый разговор. Что же мне сделать, чтобы порадовать Саида? Я не хочу терять его расположение, пока я его жена», - я тревогой размышляла Фатима, двигаясь рядом с мужем по медине.

*** После ухода брата Мухамеда с женой Ариба, проводив гостей,  вернулась в зал, где на диване всё ещё сидела Лейла. Держась одной рукой за живот, другой она выбирала с блюда печенье.
- Лейла, давай уберем деньги, пока не вернулась лара Нурия. Иначе эта женщина снова расскажет обо всем дяде Абдулу, и он начнет контролировать каждую покупку. Или вовсе прикажет отдать ему всю сумму. А если он не будет знать, сколько денег дал тебе твой муж, то не сможет указывать, как тебе тратить деньги. Как я поняла, здесь сумма намного больше, чем Мухамед выделял тебе обычно.
- Саид сказал, что этого должно хватить на три месяца.
- «До родов» - так он сказал. До приезда твоего мужа.
- Не напоминай мне ни о муже, ни о родах, Ариба. Мне от мыслей об этом становится дурно.
- Но деньги стоит убрать в твою комнату, - настаивала Ариба.
- Нет, сначала мы должны их пересчитать.
- Хорошо, давай пересчитаем. Но брат твоего мужа не может обмануть. Он миллионер.
- Дело не в этом. Мухамед каждый раз спрашивает, сколько я получила денег. И если я не называю точную сумму, он переживает.
- Лейла, я пересчитаю деньги. Но и ты учись арифметике. Ведь я не всегда буду с тобой рядом. Впрочем, когда Мухамед увезет тебя в Бразилию, считать деньги будет он, а не ты.
- Не говори мне о Мухамеде, и о Бразилии я тоже не желаю ничего слышать, сколько можно тебе говорить!
Ариба молча взяла со стола деньги, сняла тонкую резинку и начала считать купюры. Затем назвала сумму.
- Это в три раза больше, чем обычно.
- Хорошо, отнеси их в комнату и спрячь в мою шкатулку. Вот ключик, возьми.
Лейла отстегнула крохотный ключ от небольшой связки и протянула подруге.
- Неужели ты сможешь оставить меня одну в том городе, где живет мой муж?
- Лейла!...
Но жена Мухамеда тяжело вздохнула.
- Я хочу еще свежего чая. Этот уже остыл.
- Сейчас отнесу деньги и вернусь. Лара Нурия должна уже вот-вот вернуться.
Когда Ариба снова спустилась вниз, Лейла облизывала пальцы после сладкого печенья.
- Сейчас поставлю новый чайник. Ларе Нурии тоже захочется выпить свежего чая, - с этими словами Ариба прошла мимо.
 Когда был готов напиток,  Ариба с Лейлой принялись за обсуждение. В их жизни так мало всего происходило, что посещение родственниками из Бразилии  стало настоящим событием.
- Ариба, почему моим мужем стал Мухамед, а не сид Саид?
- И чем же он лучше Мухамеда? – удивилась Ариба. – Он старше своего брата!
- Он красивый. Он как те мужчины, которых мы видим в кино по телевизору.
- Но тогда ты была бы только четвертой его женой! Или третьей, ведь сид Абдул говорил, что Саид развелся с первой женой.
- Ну и что? Лучше быть четвертой у Саида, чем женой Мухамеда. К тому же я всё равно не первая жена. У Мухамеда уже есть одна жена.
- Но он с ней разводится! Ты будешь первой и единственной. Дядя Абдул сказал так.
- Он ещё сказал, что найдет Мухамеду двух жен. Но это даже хорошо. Я подумаю, Ариба, может быть, и мне развестись с Мухамедом? Если он первой жене купил дом, то и мне купит.
- Но он не даст тебе развод! У его жены была причина: Мухамед не взял у нее разрешения на второй брак. А что сможешь предъявить ему ты, если на семейном суде у тебя спросят о том, почему ты требуешь развод? Тебе могут дать развод, но ты не получишь махр. Не будь глупой, Лейла.
- Вот поэтому я и хочу, чтобы ты была рядом со мной, когда Мухамед заберет меня в Бразилию.  Я с трудом выношу мысль о толстом и старом Мухамеде. Почему он не такой, как сид Саид? Пусть Саид старый, но он красивый! Ариба, не оставляй меня!
- Куда я денусь, - уныло ответила Ариба. – На медине только и говорят, что Икрам, сын Дунии и сида Али, собирается жениться на девушке из Мекнеса.
- Да, мы же с тобой вместе это слышали. Тебе не на что надеяться, - согласилась Лейла, несколько слукавив.
Между тем, сид Абдул и Нурия не раз упрекали Лейлу то в одном, то в другом и  при этом не упускали случая напомнить, что сын сида Али готов взять в жены не только сестру их родственницы из Мекнеса, но и сосватать Арибу второй женой. Мужчина пока ещё думает, кого выбрать. И ей, Лейле, стоит учиться быть рачительной и умелой хозяйкой, потому что, когда Ариба выйдет замуж, надеяться Лейле на чью-то помощь не придется.
Хорошо, что Ариба этого не слышала, а Лейла рассказывать ей об этом не собиралась. Раз уж им выпало вместе выбраться из семьи ее отца и жить в доме мужа Лейлы, то пусть и дальше так  будет. Зачем Арибе другая семья? А в Бразилии Лейле нужна будет подруга и советчица. В том, что им предстоит вскоре переехать в другую страну, Лейле виделся только один плюс: там Арибе будет непросто найти мужа. Лейла не хотела терять верную подругу, помощницу и советчицу.
- Ещё налить чая? – спросила Ариба, и Лейла кивнула.
- Как ты себя чувствуешь? Сможем мы пойти на медину за мясом и выпечкой? Гости съели почти все лепешки.
- Конечно, врач советовала мне не только отдыхать, но и ходить, гулять. Мне только работать нельзя.
- Хорошо, тогда купим мяса и приготовим таджин из баранины с черносливом.
- Не мы приготовим, а ты. Ариба. Ты же знаешь, что меня тошнит от вида сырого мяса, - капризно напомнила хозяйка риада.
- Конечно, я. Придет Нурия, мы с ней договоримся, что ещё приготовить.
Затем девушки вспомнили жену Саида, то, как она была одета, какое золото на ней было, какая прическа оказалась под платком.
- Фатима сидела за столом без платка, ты заметила?
- Но, Лейла, в доме нет мужчин, при которых ей стоило бы находиться в платке, а Саид – ее муж. А для тебя Саид – брат мужа, но ты по обычаю при нем должна покрывать волосы. Даже если сид Саид в Бразилии приедет в гости к Мухамеду, тебе при нем придется носить платок.
- Какая Фатима красивая! У неё такое платье! А ты заметила, какие у неё серьги? Там настоящие бриллианты, я уверена. У меня нет украшений с бриллиантами.
- Лейла, но муж подарил тебе на свадьбу столько золота!
- Да, золота много, но все украшения только из золота, и нет ни одного бриллианта, как у жены его брата!
- Ты насмотрелась глупых фильмов. И теперь грезишь о бриллиантах. Зачем они тебе? Ты получила от мужа всё, что полагается тебе по обычаю. А твой муж не так богат, как его брат. Саид – миллионер, у него сеть гостиниц, разные предприятия, фабрики. А у твоего мужа только один магазин и склад в Фесе.
- Почему сид Абдул не выбрал меня в жены Саиду? Я слышала, как дядя Абдул звонил в Бразилию и обещал Саиду найти ещё двух жен, потому что все, на ком он женат, показали себя с плохой стороны.
- Ах, Лейла!- покачала головой Ариба, а затем прислушалась.
Точно! Не показалось: в дверь с улицы кто-то звонил. Колокольчик нетерпеливо разрывался.
- Это Нурия вернулась, пойду, открою.
… Женщина вошла в комнату, опираясь на палку. Нурия не всегда ходила с тростью, но на медине без неё не появлялась.  Много ходила, а потом возвращаться ей было тяжело. В доме же она только слегка прихрамывала.
- Рассказывайте, кто к вам приходил?  - начала расспрашивать  женщина,  едва оказавшись в гостиной.
- Откуда вы знаете, что кто-то у нас был? – дерзко ответила  вопросом на вопрос Лейла, с трудом выносившая старуху.
 Обо всем, что происходило в доме, Нурия докладывала сиду Абдулу, от которого были одни неприятности. Если бы не Ариба, которая старалась угодить всем, и каждый раз сдерживала ставшую очень нервной Лейлу, то Лейла уже давно закрыла бы дверь перед носом и сида Абдула, и Нурии. Но Ариба уверила ее, что подобное поведение приведет лишь к тому, что сид Абдул добьется от Мухамеда, чтобы их обеих с позором вернули в дом отца Лейлы. Этого обе девушки никак не желали.
- Лара Нурия, это же брат Мухамеда приходил, с женой. Сид Саид с женой Фатимой.  Они прилетели по делам в Марокко и по просьбе Мухамеда навестили Лейлу. Хотели узнать, как она себя чувствует, не нуждается ли в чем-нибудь.
 - Так Саид приходил не один, а с женой?
- Да, лара Нурия. С женой, мы познакомились. Она нам очень понравилась.
Лейла тихо фыркнула при этих словах. Но Ариба продолжала вежливо отвечать на вопросы лары Нурии, приставленной к ним сидом Абдулом.
- Он вам привез деньги от Мухамеда? Теперь сид Абдул может спокойно жить, зная, что твой муж, Лейла, тебя обеспечил. Сколько дирхамов он передал тебе от мужа?
- Не знаю, мы не считали, - солгала Лейла. – Вы ведь знаете, что я почти не умею считать, лара Нурия. А Арибе было совсем не до того: она угощала гостей чаем.
Старуха осмотрелась. Денег нигде не было видно. Значит, уже успели спрятать. Пусть сид Абдул сам выясняет, какую сумму девчонкам  передал  племянник. Но ведь все равно потратят без толку, на разную ерунду. Лейла совершенно не умеет экономить! Ничего, скоро это расточительство закончится. Когда Мухамед увезет жену с ребенком (иншалла, он родится здоровым и в срок!), то в доме мужа девчонки не смогут так вольно распоряжаться деньгами, если они вообще их увидят.
Нурия кивнула двум одалискам и отправилась к себе в комнату. Сейчас она отдохнет, и пора уже приступать готовить ужин. Кто знает, не решит ли вечером навестить этот дом сид Абдул. Нехорошо, если он придет к пустому столу.
- Ариба, потом мы обговорим, что купить на рынке. Пойду, позвоню сиду Абдулу – он должен знать, что у вас все в порядке.
- Да, лара Нурия.
Когда женщина вышла из комнаты, поднялась и Лейла.
- Я тоже пойду немного полежу перед тем, как идти на медину.
- Отдохни, конечно, - согласилась Ариба. 
Женщина тяжело поднялась с дивана и не спеша направилась к лестнице. Золотые монетки в украшении на груди позвякивали при каждом ее шаге.

4. Глава 4. ЧАСТЬ 10. Рио-де-Жанейро.  Латифа  и новый дом.

Едва отец Амина вышел из дома, Халиса тут же собрала в кучу шелковые подушечки с дивана, чтобы вынести их на балкон для просушивания.
- О, нет! Одной мне все сразу всё не отнести, - расстроилась Халиса, поняв, что подниматься-спускаться по лестнице ей предстоит не раз.
  Как тяжело одной заниматься уборкой в довольно большом доме! Это ведь не жалкая лачуга, где нужно только ковер на улицу вынести вытряхнуть и пол подмести. А в доме мужа  Халиса с самого утра то паутину убирала из углов, то пыль смахивала. Лара Латифа же занималась кухней.
Но как поняла молодая хозяйка, свекровь снова куда-то собралась. Теперь, когда  семейная жизнь родителей мужа как будто повисла на тонком волосе, мать Амина часто выходила из дома, порой даже не сообщая, куда направляется и как быстро вернется. Халиса заметила, что свекровь сторонится сида Мухамеда и практически не разговаривает с ним. 
Такая ситуация угнетала молодую женщину, которой хотелось, чтобы в семье всё было в соответствии с обычаями. К этому она привыкла в доме родителей. Таких житейских бурь, как в семье Амина, у них никогда не случалось.
А здесь всё было непросто, и иногда Халиса просто не знала, как ей себя вести, что говорить и как поступать.
Вот сейчас, например, она невольно услышала разговор свекра со второй женой. Лейла позвонила сама, и Халиса из отдельных реплик сида Мухамеда поняла, что сид Саид, дядя Амина, уже находится в Марокко, навестил молодую женщину и передал ей деньги.
Звонкий голос девчонки прорывался в трубку, приложенную к уху свекра, и Халиса, которой довелось в тот момент протирать столик возле  дивана, услышала несколько слов. Кажется, Лейла жаловалась на кого-то из живущих в доме… Девчонка явно вошла в роль второй жены, если говорит таким тоном с самим сидом Мухамедом.
- Нет, что это я? Лейла уже не вторая жена, она – первая! Ведь лара Латифа требует развод, а раз так, то теперь в любом случае  место первой жены ею потеряно, передумает ли она разводиться, или отец Амина не согласится дать развод и станет разными способами затягивать время. И что смогла выиграть свекровь? – недоумевала, разговаривая сама с собой, Халиса. – Теперь над ларой Латифой первой женой встанет девчонка, которая намного моложе её собственной дочери! Ведь Самира, кажется, старше Амина на три или четыре  года? Как это унизительно!
Халиса постаралась подхватить упавшую подушечку и водрузила на самый верх стопы,  удерживая диванные подушки одной рукой. Когда она уже поднималась по лестнице, услышала шаги Латифы в коридоре второго этажа.  Женщины столкнулись наверху у лестницы.
Девушка мельком оглядела свекровь: длинная легкая юбка, тонкая блузка с рукавами до запястий, платок на голове повязан так, что шея закрыта полностью. На плече – сумочка на длинном ремешке. Значит, мать Амина куда-то собралась.
- Халиса, я выйду по делам, а ты присмотри за таджином. Я поставила его больше часа назад, все продукты и специи уже заложены, тебе стоит только выключить, когда поймешь, что блюдо готово.
- А… ээ.. лара Латифа, что мне ответить Амину, если он спросит, как скоро вернетесь?
- Халиса, я и сама не знаю. Вернусь, когда получится. Я так давно не видела дочь. Так не забудь про таджин! – уже спускаясь по лестнице, закончила она.
Халиса кивнула, снова уронив уже не одну, а несколько подушек. Решив отнести их не за один раз, она не стала  нагибаться, а, перешагнув через расшитую бисером подушку, быстро скользнула на балкон. Собственно, это и было целью – здесь на узкой скамье она собиралась разложить принесенные вещи для просушки. Но Халиса не стала признаваться себе, что ей хочется знать,  в какую сторону отправится лара Латифа.
 А с балкона  увидеть это не составляло труда, и Халиса, прижав к животу одну из марокканских подушек, осторожно подошла к перилам балкона…
Свекровь успела выйти из дома, но у дверей ее поджидал Мухамед.
- Латифа, куда ты собралась? – донеслось до застывшей над их головами Халисы.
- Мухамед, хочу напомнить тебе, что мы разводимся, поэтому не собираюсь рассказывать, куда я иду.
- Но, Латифа, ты всё ещё моя жена, ведь три месяца ещё не прошли…
- Привыкай, Мухамед. Дядя Али и дядя Абдул подтвердили, что дан развод. И я не передумаю.
- Но, Латифа…
- Привыкай, Мухамед. Скоро здесь поселится твоя вторая жена, которая станет слушаться тебя беспрекословно. А обо мне тебе придется забыть. Пропусти меня.
Но Мухамед не двигался с места, не зная, что возразить на ее слова. Вероятно, это рассердило Латифу, и она решительно произнесла:
- Мухамед, отойди в сторону,  пропусти меня. Или я позвоню Жади, чтобы они с Самирой подъехали прямо к бару доны Журы!  Если ты решил мне препятствовать, мне придется позвать мою сестру и дочь к двери твоего дома!
Халисе с балкона было видно, как сид Мухамед слегка передвинулся в сторону.  Латифа не стала больше ничего говорить, просто ушла.
- Козочка моя! Куда же ты? – жалобно протянул ей вслед отец Амина, беспомощно всплеснув руками.
- Мустафа! Ты видел это? – воззвал он к появившемуся из «Волшебной лампы» приятелю.
Халисе не был виден муж лары Ноэмии, но она тут же услышала его густой бас.
- Мухамед, наш дядя Абдул прав:  накажи свою жену! Латифа совсем распустилась! Твоя жена тебя игнорирует.
- Мустафа, Латифа мне больше не жена. Я потерял мою Латифу. Скажи, зачем я поддался на уговоры и согласился дать развод Латифе?
- Брат, накажи ее, пока это ещё возможно! Твоя Латифа  превратилась в одалиску!  Как можешь ты терпеть подобные поступки?
- Нет, Мустафа.  С моей Латифой так нельзя действовать. Зачем я взял вторую жену? Зачем? А теперь я не могу даже запереть Латифу в доме, она тут же нажалуется Жади, а потом обо всем узнает дядя Али. Аллах! Меня обвинят в жестоком обращении с Латифой, которая мне уже почти не жена. Ещё месяц – и я должен буду отдать Латифе её махр, дать ей дом, - горестно перечислял грядущие семейные бедствия брат Саида.
- Так не давай ей развод, и всё. Забери свой «талак» назад, - дал совет Мустафа.
- Я уже думал об этом, брат, но ведь Лейлу мне всё равно придется привезти в Бразилию, и она будет жить здесь, в Сан-Криштоване. У нас с Латифой не будет мира.
- Но она же станет жить в другом доме!
- Нет, Мустафа. Я пропал, пропал…
Если Мустафу с балкона Халисе видно не было, то в отчаянии схватившего себя за голову Мухамеда  - наоборот. И необъятную, в светлую полоску джеллабу, из-под которой виднелись рукава темной рубашки, и носы кожаных сандалий, выглядывавших из-под подола  - всё разглядела  с балкона Халиса.   Мухамед толи горевал, толи возмущался, но он явно взывал к милости Аллаха, поднимая лицо к небу, не замечая присутствия невестки.
Но для Халисы это было опасно.  Поднимет голову и увидит ее! Только не это! Только бы сид Мухамед ее не увидел! Снова отругает за то, что она вышла на балкон, т.е.  что просто постояла, выставляя себя на показ, а потом ещё и от Амина выслушивать замечания! Но ведь это не Марокко! И балкон, за неимением пусть хотя бы крохотного, внутреннего, закрытого со всех сторон дворика, был задействован в домашнем хозяйстве. Здесь сушились вещи после стирки или выносились на солнце ковры и одеяла, или вот как сегодня – подушки с дивана из гостиной.
Но, слава Аллаху, не заметив присутствия Халисы, мужчины скрылись внутри магазина, сетуя на свободы современных женщин и их нравы.
Халиса оглядела двор вокруг бара доны Журы и увидела в дальнем конце улицы мать Амина, направляющуюся вовсе не в ту сторону, куда она обычно  ходила. Нет, не к ларе Ноэмии шла лара Латифа. Прожив полгода в Сан-Криштоване, Халиса изучила местность, посещая рынки и магазины. Впрочем, какие рынки? Это громко сказано. Но магазинов было много, а если отправиться по той дорожке, куда свернула Латифа, то можно попасть к станции метро.
- Неужели лара Латифа не побоится ехать на метро, к тому же – одна? – ужаснулась жена Амина, провожая взглядом ярко-малиновый платок на голове родственницы.
Но она понимала, что чувствует свекровь. Ведь разговор Мухамеда с Лейлой слышала и лара Латифа. Можно представить, в каких чувствах она вышла из дома!
Фигура родственницы скрылась за углом дома, и Халисе больше не за кем было наблюдать. Она скользнула взглядом по ставшим уже привычным видам  их района вокруг бара лары Журы  («Ах, да! Здесь, в Бразилии, женщин называют «дона», когда уважительно обращаются, а вовсе не «лара», как в Марокко).  Каждый день одно и то же: за столиками возле бара сидят люди, некоторые снуют туда-обратно через открытые двери заведения доны Журы. То и дело слышится ее грубоватый громкий голос. Несколько мужчин играют в бильярд в углу бара.  И то тут, то там вертится любопытный парень – Базилио, который так и стреляет глазами по сторонам. Вот и Латифу он увидел и сделал свои выводы. О, кажется, он и ее заметил! Пора уходить.
Халиса быстро поправила вещи на дощатой скамье и покинула балкон, возвращаясь за следующей частью вещей. 
… А Латифа действительно  двигалась к станции метро. Но самостоятельно  ехать никуда не собиралась. Просто именно там ее ждало такси, в котором сидели Самира и Жади.
Их машину она заметила издали. Ведь в приоткрытую дверцу автомобиля было видно Жади, а Самира прохаживалась по тротуару рядом, видимо, чтобы не ждать в душном салоне машины. 
  Вдруг девушка остановилась, как будто что-то заметив,  и решительно направилась к газетному киоску. Она что-то сказала продавцу прессы, протягивая деньги, и получила журнал. И, едва отойдя, тут же заметила мать. Латифа видела, как обрадовались её появлению и дочь, и Жади, ускорила шаги.
- Латифа!
- Мамочка!
- Самира! Жади!
- Садитесь в машину, поговорим в Торговом Центре, - предложила Жади.
Разместились быстро.  Машина тут же сорвалась с места и влилась в общий поток на забитой транспортом городской трассе.
Латифа, увидев, как одета дочь, всё-таки промолчала. Опять  маечка без рукавов с непонятной надписью, короткие легкие брючки и какие-то заношенные, но, видимо, удобные  босоножки.
- Латифа, ты вышла из дома без проблем? Мухамед не чинил тебе препятствий?
-  Жади, я учусь преодолевать сложные ситуации и решать проблемы.
- Мама, как с тобой обращается отец?
- Не волнуйся за меня, Самира. Твой отец не пытается обижать меня. Он не знает, как помириться со мной, как сделать так, чтобы я вернулась. Он не понимает, что я стала другой.
- Правильно! – поддержала её Жади. – Тебе не стоит тратить свою жизнь на Мухамеда и ту женщину, которую он скоро привезет в Бразилию. Иначе тебя превратят в прислугу, няньку. Тебя и Халису. Зачем тебе это нужно?
- Мама, ты ведь теперь не будешь первой женой?
- Да, Самира, - спокойно ответила Латифа, скорее всего, просто делая вид, что её это совсем не задевает, потому что больше  её это не касается.
- Латифа, столько новостей. Я звонила Зорайдэ, но поговорить удалось и с Каримой. Обсудим всё в кафе, как только доберемся до Торгового Центра.
- Мне обо всем интересно знать, Жади. Я скучаю по Зорайдэ и дяде Али.
- Я тоже, - сказала и Жади.
Помолчав, она спросила у Самиры , то и дело посматривавшей на обложку журнала, лежавшего у нее на коленях:
- Кто это?  Твой сокурсник? Ты из-за его фотографии купила этот журнал?
- Нет, конечно! - ответила девушка. – У мужчины на обложке журнала  возраст не подходит для студенчества.
- Но ты его рассматриваешь с таким интересом! - заметила Жади.
Латифа встрепенулась:
- Дочка, расскажи, кто он? Ты знакома с этим мужчиной? Что вас связывает?
- Мама! Тётя Жади! – возмущенно закатила глаза Самира. – Я не знакома с ним, это не мой приятель, и вообще – это известный латиноамериканский актер Марио Симарро! Вы не смотрите  сериалы, поэтому не знаете его. А вот дона Элоиза каждый вечер смотрит вместе со всем пансионом новый сериал с Марио Симарро – «Наследники дель Монте».  Все  в восхищении от Хуана дель Монте, и мне он, признаться, тоже понравился. Я не люблю сериалы, но была  вынуждена  смотреть серии, когда работала в лавке доны Элоизы, а там тоже был включен телевизор, когда шел сериал.  Хуан дель Монте…
- Самира! Ты интересуешься мужчинами? – почти в ужасе спросила у дочери Латифа.
- Почему нет? И герой Хуан с изюминкой, и сам актер  - обладатель как  признанного таланта, так и незаурядной натуры. Меня интересуют характеры людей. Ведь журналист имеет дело, прежде всего с людьми, что бы там не происходило.
Выслушав признание дочери, Латифа с облегчением вздохнула. Кажется, они с Жади всё не так поняли. Но это навело Латифу на мысль о том, что стоит ей поговорить с Жади и на эту тему: есть ли у Самиры  парень, «намораду»,  т.е. близкий друг? Кажется, теперь это так называется в Бразилии у современной молодежи? Жади должна знать об этом, ведь в отличие от неё, ее сестра видится с Самирой чаще, и они о многом разговаривают. Самира наверняка доверяет тете.
Такси то неслось по проспектам и авеню, то еле тащилось по участкам дороги, застревая в пробках. Теперь  Жади пожалела, что был выбран именно тот ТЦ, куда они сейчас стремились попасть. Но ведь именно этот магазин о многом напоминал им всем, Когда-то здесь любила бывать лара Назира, Саид с Жади приводили сюда гулять Хадижу и Самиру. Даже Рания с Аминой бывали в этом огромном торговом сооружении. 
Наконец, они добрались до места.
- Как жарко! Хорошо, что я выбрала легкий льняной костюм, - выбираясь из машины, простонала Жади. – Скорее в спасительную прохладу под крышу Торгового Центра!
Женщины и Самира  быстро нашли кафе, где за удобными столиками можно провести некоторое время,  наслаждаясь соками и мороженым.  Впрочем, здесь оказалось и вкуснейшее кофе-латте. Самира и Жади решили не отказывать себе ни в чем. И уговорили сделать заказ и Латифу, у которой отчего-то вдруг испортилось настроение.
- Жади, могла ли я представить ещё полгода  назад, что осмелюсь приехать сюда без мужа? Это казалось немыслимым. Аллах, человеку неведомы пути его судьбы, - ответила Латифа Жади о причине плохого настроения.
- Но судьба зависит и от самого человека, Латифа.  У тебя и сейчас есть выбор: развестись с Мухамедом, начать жить своей жизнью,  или снова вернуться к нему, но уже второй женой, и всю оставшуюся жизнь терпеть над собой власть первой жены, незнакомой  девочки, которая может оказаться ещё хуже Рании.
- Рания… Тётя Жади, а что случилось с Ранией? Что рассказала о ней Карима? – полюбопытствовала Самира.
- Да, Жади, что с ней? Что нового в Фесе? Как Зорайдэ? – сочла нужным перевести разговор на другую тему и Латифа.
- Сейчас расскажу вам все новости, - пообещала Жади, размешивая ложечкой мороженое. – Когда я вчера звонила в Марокко, Зорайдэ рассказала мне…
И Жади поведала обо всем, что услышала от родственницы из Феса. Ее прерывали сестра и племянница, которым тоже было, что вставить в рассказ.
- Так значит, дядя Саид с одной из жен прилетел в Марокко? – переспросила Самира. – Интересно, они уже успели навестить Хадижу?  Мекнес ведь рядом.
- Нет, Самира, но Зорайдэ рассказала мне, почему Саид так срочно прилетел в Марокко. Вовсе не из-за Хадижи. Вы ведь знаете, что Рания была выдана замуж за временного мужа? Произошло так много всего, что Саиду теперь придется разбираться в ее делах.
- Жади, мне тоже кое-что известно, - кивнула Латифа. – Я слышала разговор Мухамеда с дядей Абдулом по телефону: кажется, сид Абдул жаловался на Фатиму.  Когда Саид уехал в Эс-Сувейру улаживать дела,  Фатима отправилась в развалины касьбы. Представляешь?  Она там заблудилась, поранилась, её искали почти сутки, а потом вызывали врача, когда уже доставили ее в дом дяди Али.
- Вот как? Зорайдэ мне ничего об этом не рассказала. Для чего же Фатима  пошла в касьбу?  - спросила Жади, которой стало вдруг неприятно от мысли, что кто-то побывал в их с Лукасом развалинах. Как будто кто-то посягнул на их пространство, хотя Жади понимала, что глупо так думать.
Латифа заметила:
- Мухамед за столом во время обеда рассказывал Мустафе и Амину подробности её путешествия в крепость. И я тоже услышала. Фатиме захотелось там прогуляться, потому что Хадижа романтично описала крепость, вот её и потянуло на приключения. Фатима там заблудилась, не смогла самостоятельно выбраться из развалин.
- Могу предположить, что бедный Саид был вынужден прочесывать этажи крепости в ее поисках. Как мне всё это знакомо! – припомнила Жади.
- Да уж, Жади, Саид побегал за тобой по развалинам. Ему есть, что вспомнить. Он наказал девушку? Почему Зорайдэ  тебе ничего рассказала? Мухамед говорил только, что дядя Абдул требовал жесткого наказания, но как поступил Саид, я не поняла.
- Нет, не стал никого наказывать. Но именно это так возмутило сида Абдула, что он решил найти Саиду ещё одну жену. Так мне сказала Зорайдэ. Она не упоминала о развалинах, но намекнула, что в доме что-то произошло.
- А что ещё нового в доме дяди Али? Как здоровье у дяди Али и у Зорайдэ? – спросила Самира.
- Всё хорошо, слава Аллаху. Даже лара Дуния больше не приходит скандалить в их дом,  - ответила Жади.
- Как было бы хорошо, если бы дядя Абдул и Дуния ужились в одной семье, - размечталась Латифа.
- Сомневаюсь, что так случится. Ведь дядя Абдул скуп, он не считает нужным тратить деньги на золото. А для Дунии это очень важно – иметь золото не меньше, чем у других. Получать подарки.
- Но почему, сватая другим женихам невест, он строго следит за соблюдением обычаев?  Выбранным дядей Абдулом невестам женихи покупают столько золота в лавках медины, что ни одна невеста не отказалась от мужчины, за которого перед семьей хлопотал сид Абдул, - сказала Латифа.
- То, что делается ради других, не всегда примеряется на себя, - философски  возразила Жади.
Самира задумчиво произнесла:
- А я равнодушна к золоту. Если бы я встретила мужчину, который мне понравился, с которым у меня было бы много общего, человека, близкого мне по взглядам на жизнь, родственную душу, я не стала бы требовать от него золото.
- Но у нас, арабов, марокканцев, так принято. И ты, Самира, тоже, когда будешь выходить замуж…, - начала Латифа. Но дочь ее перебила:
- Нет, мама. Я не выйду за того, кого мне выберет отец. Никогда! И я вообще пока не думаю о замужестве. Мне нужно получить профессию – т.е. диплом в будущем году, начать строить карьеру. Семья для меня пока в туманных далях.
- Самира, потом может быть поздно. Тебе уже 24 года…, - робко сказала расстроенная Латифа, не осмелившись произнести, что дочь и так уже оказалась в разряде старых  дев.
Но Самира не была обеспокоена подобной проблемой.
- Я выйду замуж только тогда, когда буду уверена, что рядом со мной тот мужчина, которого я хочу видеть своим мужем. И не иначе.
- Не будем об этом, - улыбнувшись, сказала Жади, посмотрев и на Латифу, и на Самиру. - О Рании: Карима сказала, что Саид не хочет снова жениться на ней. Она проведет три месяца в доме дяди Али на положении гостьи, а потом вернётся в Бразилию, но в качестве няни своего сына. Вот так.
- Да, Жади, история повторилась, но уже с ней самой. Помнишь, как Рания вела себя, когда Саид привез тебя, чтобы ты могла воспитывать Хадижу, не став женой Саида? Похоже, теперь и ей предстоит пережить то же, что выпало тогда тебе.
- Хм, не знаю, Латифа. Зулейка и Фатима, если верить рассказам о них Хадижи, вовсе не такие, какой была некогда Рания. И я нисколько не злорадствую, разумеется.
- О, нет! Насчет жен Саида ты заблуждаешься. Когда Саид привозил их в наш дом, Рания постоянно ссорилась и с Фатимой, и с Зулейкой.  Правда, Зулейка не считала нужным отвечать ей, но Фатима и Рания… Нет,  когда мать Мунира вернется в дом Саида, его жены припомнят ей всё. Ранию ждут трудные времена.
- Не верю, что Рания смирится и станет покорно сносить их придирки и каверзы. Она снова начнет с ними ссориться, как только немного забудет о том, что с ней случилось. И знаешь, Латифа, её больше всего начнет задевать то, что Саид будет дарить золото Фатиме и Зулейке, а она не получит ничего, потому что она больше не жена Саида.
- Слава Аллаху, что нас это никак не коснется. Мне так хочется спокойной жизни, Жади.
- Скоро будет готов твой дом? Или Мухамед так и затягивает ремонт? – полюбопытствовала Жади.
- В том доме всё вверх дном. Не знаю, что за ремонт собирается там делать Мухамед.
- Уверена,  он умышленно тянет время! – горячо сказала Жади.
- И мне теперь так кажется. Но что я могу сделать?
- Латифа, тебе необходимо найти выход. Иначе ты дотянешь до того  момента, когда родит его вторая жена, и дядя Абдул тут же привезет Лейлу в Рио-де-Жанейро. Я знаю тебя: ты начнешь жалеть если не неумелую девчонку, то ребенка, и так и увязнешь в семействе Мухамеда.
- Жади, мне тоже кажется, что Мухамед рассчитывает именно на это. Но как мне перебраться в дом, где даже  спать не на чем? И знаешь, мне невыносима мысль, что я навсегда уйду из дома, где родились мои дети, где я прожила столько счастливых лет.  Уйти из дома - как будто кусок сердца оторвать, понимаешь? Как мне расстаться с домом, с вещами, со всем, к чему я так привыкла?
- Понимаю. Я тоже испытала такое чувство, когда ушла из дома Саида. Моя душа рвалась к Лукасу, но не могла смириться с тем, что дом, где я столько лет прожила с Хадижей, дом, который я всё равно считала своим родным домом, вдруг стал чужим, и куда для меня оказалась закрыта дорога,  даже чтобы прийти в гости к Хадиже. Я тебе понимаю.
- Вот видишь, Жади, и я просто не знаю, как мне быть.
- Но если ты останешься, а Мухамед приведет в дом Лейлу, тебе будет ещё хуже. Латифа, покинь этот дом с достоинством.
Самира ела мороженое, не поднимая головы. Но после слов Жади всё-таки осмелилась сказать:
- Могу представить, как воспримут соседи в Сан-Криштоване вторую жену отца! Если ты, мама, к этому времени будешь жить в новом доме – это одно. Но если Лейла окажется под одной крышей с тобой, бар доны Журы будет долго бурлить от такой новости. Вам всем не раз перемоют кости.
- Меня так расстраивает всё это, - печально ответила Латифа.
- Не расстраивайся, мама, а действуй! – воскликнула Самира. – Хочешь, я помогу тебе? Собери свои вещи и назначь день для переезда. Скажи отцу, что ты как-нибудь устроишься в доме.  Я помогу тебе расположиться, позвоним дяде Али, чтобы он поторопил отца с ремонтом.
- Думаю, что именно так я и поступлю, но не сейчас. Подожду до осени, когда Мухамед полетит в Марокко за той женщиной и ребенком. Без него и переберусь в свой дом. Или сделаю это накануне отъезда Мухамеда.
- Латифа, а когда заканчиваются три месяца, которые ты должна прожить в доме мужа? 
- Уже скоро, Жади. И я оказываюсь в неприятной ситуации: уйти не могу, потому что дом не готов, но остаться в доме Мухамеда – значит, дать ему повод надеяться, что я смирилась и не хочу разводиться.
- А … ты не передумала? – осторожно спросила Жади.
- Мама, неужели ты сможешь терпеть рядом с отцом эту Лейлу?
- Нет, конечно, не передумала, и со второй женой мириться не желаю. Но что мне делать? И как мне решиться уйти из дома, где каждая вещь родная?
- Да, всё Лейле достанется. Второй жене. Хорошо устроилась, - презрительно сказала Самира, безумно жалея мать.
- Нет, всё не так! – заявила Жади. -  Какая вторая жена? После развода, Латифа, ты им – Мухамеду и Лейле – станешь никем. Если Мухамед передумает и откажется от развода, увидев, что ты не хочешь покидать дом, то тогда ты окажешься второй женой. А если уйдешь – ты будешь свободна! И ничего не бойся: мы с Самирой тебя поддержим.
- Конечно, мама. Я сразу же перееду к тебе. Нам будет хорошо вместе, - подтвердила Самира.
- Латифа, ни о чем не беспокойся: я подарю тебе деньги на покупку мебели.  Открою тебе один секрет, пусть даже мне придется нарушить слово, данное Кариме:  дядя Али сказал Зорайдэ, что тоже даст тебе денег на открытие и обустройство магазинчика, если ты не передумаешь и не вернешься к Мухамеду. Ты не пропадешь, Латифа. У тебя будут средства на жизнь.
Латифа неопределенно покачала головой.
К столику подошел официант и поинтересовался, не желают ли они заказать ещё чего-нибудь.
- Самира, посмотри, что там на витрине есть вкусненького, - попросила Жади. – И закажи нам всем ещё по чашке кофе.
 Когда Самира вышла из-за столика и ушла, Жади сказала:
- Латифа, я знаю, что тебе страшно, но жить с мужчиной, которого придется делить с другой женщиной, живущей за стеной соседней комнаты – это ни с чем несравнимое унижение. Я не любила Саида, но порой и мне была неприятна мысль, что он проводит ночи с Ранией. Я не могла себе объяснить эти чувства, но они были. Если ты больше не любишь Мухамеда, для чего тебе мучить себя?
- Жади, я не хочу жить с Мухамедом,   не могу представить ситуацию, когда я буду лежать ночью в своей постели и знать, что отец моих детей проводит ночь в соседней комнате с другой, чем они там занимаются…  Нет, я не останусь в доме, когда там появится Лейла. Но и уйти вот так резко из МОЕГО дома мне страшно. Это означает отрезать своё прошлое, начать новую жизнь, которая меня страшит.
- Ну чем тебя пугает новая жизнь? Ты просто будешь жить в соседнем от Мухамеда доме, там же – в Сан-Криштоване,  станешь по-прежнему  встречать тех же соседей, ходить в те же самые магазины, на рынок. Для тебя мало что изменится. Ты не расстанешься с сыном. Амин будет приходить к тебе в гости, если Мухамед не запретит ему это делать.
- Не запретит. Амин и Халиса, возможно, тоже переедут ко мне после возвращения Мухамеда из Марокко. Ведь вместе с Лейлой приедет и ее родственница – помогать ухаживать за ребенком. Места в доме будет мало. И Амин с Халисой не очень хотят жить в новой семье Мухамеда.
- Вот видишь! Зато сколько плюсов, Латифа! Твоя дочь будет жить рядом с тобой. Мы все сможем открыто видеться в твоем доме, не оглядываясь на Мухамеда. Амин и Халиса тоже будут рядом. Кстати: Зорайдэ предположила, что дядя Абдул не пожелает смириться с неопытностью Лейлы, с её дурным характером – если верить его мнению, и найдет племяннику  - уже собирается найти -  ещё одну жену: более опытную, более взрослую.
- Дядя Абдул неутомим! Значит, теперь он занят поисками невест обоим племянникам? Чем увенчаются его искания?
Обе женщины, встретившись глазами, рассмеялись.
- Мухамед получит настоящий гарем, - усмехнулась Латифа. – В таком случае за него можно не беспокоиться: он будет сыт, ухожен и всем доволен.
- Конечно, и он оставит тебя в покое, а ты сможешь устроить собственную жизнь.
- Я сомневаюсь в том, что у меня будет личная жизнь, Жади. Думаю, что для меня всё кончено, и счастье мне уже никогда не улыбнется.
- Надейся, Латифа. Пути судьбы неисповедимы. Только Аллаху известно, что нас ждет.
Латифа промолчала, но вспомнила, что именно нагадала ей Зорайдэ полгода назад.  Встречу с незнакомцем и огромную взаимную любовь. Теперь, когда Латифе её жизнь казалась рухнувшей, предсказания Зорайдэ виделись ещё более невероятными.
- Я ни на что не надеюсь, Жади, - тихим голосом ответила Латифа.
К их столику вернулась Самира, за ней двигался официант с огромным подносом, заставленным тарелочками с кусками тортов, пирожными и чашками кофе.
- Неужели всё это мы сможем съесть? – улыбнулась Латифа.
Когда сладости и кофе оказались на столе, Самира вдруг спросила:
- Что такое временный брак? Нет, я как бы знаю в общих чертах, но чем он оказался опасен для Рании?
Они ели и говорили об этом. Потом Латифа напомнила:
- А помнишь, Жади, как тебя выдали замуж за Зейна? Он стал твоим временным мужем, но влюбился и не захотел возвращать тебя Саиду.
- Помню! Как же я тогда испугалась! Ведь счастье было так близко! Латифа, помнишь, я рассказывала тебе, чем закончилась ночь после свадьбы с Зейном?
- Чем, тётя Жади? Я этого не знаю. Вы поссорились? – полюбопытствовала Самира.
- Нет, но я договорилась с Лукасом и Иветти, что подсыплю снотворное в сок Зейна, чтобы он уснул, а я могла бы сбежать от него, улететь из Марокко вместе с Лукасом. Но побег не удался. Зейн заметил, как я что-то всыпала в сок, и поменял стаканы, когда я отвлеклась и отвернулась от стола. В итоге это я уснула и проспала всё на свете. Лукас не дождался меня и улетел в Бразилию, поняв, что что-то случилось.
- Жади, как потом выяснилось, тебе можно было не пытаться усыпить Зейна. Ведь Саид договорился, что Зейн будет спать в другом номере. Саид снял в отеле два свадебных номера, один для тебя, второй – для Зейна. Если бы ты проявила терпение, Зейн оставил бы тебя одну, ушел ночевать в соседний номер. Ты легко могла бы выбраться из отеля.
- Но я не знала об этом и решила действовать по собственному плану. И потерпела поражение. Представьте, каково мне было утром, когда я  проснулась и поняла, что я осталась в Марокко, в руках временного мужа, который вот-вот передаст меня своему другу Саиду. А от него мне будет уже не вырваться.
- Тётя Жади, а вы не думали, как могла сложиться Ваша жизнь, если бы побег всё-таки удался? Что с Вами и Лукасом произошло бы после того, как вы оказались далеко от Марокко?
- Думала, Самира. Наверно, Зейн в конце концов понял бы меня. Он  современный человек, в нем много европейского, и он смог бы понять меня.
Латифа покачала головой. Слизнув с ложки крем, она сказала:
- Я не уверена, Жади, что Зейн не бросился бы на поиски.  Охоту на вас объявили бы и Саид с дядей Абдулом, и даже наш дядя Али не остался бы в стороне. Это был бы ужасный скандал. Тебе пришлось бы долго скрываться у Лукаса от разъяренных родственников, чтобы избежать наказания.
- Но Зейн все-таки узнал и понял, что мы с Лукасом любим друг друга. Он даже стал помогать мне. Одолжил денег на билеты, и мы с Хадижей смогли улететь в Марокко.
- Жади, Зейн думал, что ты летишь с Лео. Он не стал бы тебе помогать, узнай, что ты решила похитить и увезти дочь Саида. Из твоих рассказов тогда я сделала именно такой вывод.
- Тётя Жади, а если бы вас поймали, что бы с вами могли сделать? В Марокко вас наказали бы, могли наказать, а в Рио?
- Конечно, Самира, твою тетку обязательно наказали бы. Жади, в Фесе тебя могли вытащить на площадь и выпороть плетью!
- Да, могли, - нехотя согласилась Жади. – Зорайдэ рассказала, что временный муж Рании, Хасан - так, кажется, его зовут, именно так и поступил с ней: вывез за город и высек плетью! Её спина выглядит ужасно – сказала мне Карима. Она лечила Ранию, смазывала  рубцы мазью.
- Какой ужас! – изумилась Самира. – Средневековье какое-то!
- Да, всё так, - согласилась Жади. – Но Зейн не стал бы таким образом  поступать со мной. Наверно, он бросился бы в погоню из-за задетого самолюбия, но когда отыскал, постарался бы нам или мне помочь, чтобы до меня не добрался сид Абдул. Зейн не позволил бы никому наказать меня.
- Это было давно. Никто теперь не узнает, на что мог оказаться способен Зейн, - произнесла Латифа.
- Нет, Зейна я узнала достаточно хорошо. Он не стал бы причинять мне вред. Он  порядочный человек. Из тех мужчин, которые не унизят себя местью женщине, которая их отвергла.
Все молча принялись за пирожные и куски тортов.
- Мама, - вдруг  отвлеклась от кофе Самира. – А Амин скоро станет отцом? Халиса не беременна?
- Нет, дочка. Я пока не знаю, как скоро стану бабушкой.
- Ты – бабушка?  Но ты такая молодая, красивая! Какая ты бабушка? И мне трудно поверить, что у Амина может быть собственный сын, - подняв бровь, удивлялась девушка.
- Жизнь идет, скоро у нас с Жади будут внуки.
- Меня беспокоит, что нет известий от Хадижи, - нервно сказала Жади, отделяя ложечкой кусочек торта. – Вдруг моя дочь уже беременна? Я ничего о ней не знаю. Саид сейчас в Марокко – он мог бы навестить семью, в которой теперь живет Хадижа.
- Саид так и сделает, я уверена. Не переживай, Жади.
- Но Зорайдэ мне ничего об этом не говорила, - расстроенно вспомнила женщина.
- Тётя Жади, но если с дядей Саидом в Фесе сейчас и Фатима, то можно было бы позвонить ей и попросить, чтобы она  уговорила дядю Саида съездить в Мекнес. Ведь Фатима и Хадижа были в хороших отношениях?
Жади взглянула на Латифу. И та поняла ее взгляд.
- Я не смогу этого сделать. У меня нет ее номера телефона, и мне кажется, что у Фатимы нет сотового. Или есть? Я ни разу не видела у неё мобильника.
- Да, это вполне в духе Саида: у Хадижи тоже не было своего телефона. Когда я жила в его доме, то сотовый был только у Рании, и пользоваться им она могла только в определенных случаях, - вспомнила Жади.
- А теперь Саид удивляется, почему Фарид не позволяет Хадиже звонить отцу и родственникам в Фес. Даже телефон отобрал, - вздохнула Латифа.
- И вы ещё хотите, чтобы я вышла замуж за незнакомца, который станет моим хозяином, как будто я овца? Идти жить в незнакомую семью, став женой неизвестного и нелюбимого мужчины… Нет, это не для меня. Думаю, что если бы сейчас спросить у Хадижи, вышла бы она замуж за своего мужа, она бы передумала, - уверенно сказала дочь Латифы.
- Нет, увы, она не согласилась бы с тобой, Самира, - возразила Жади, беря пальцами тонкую трубочку для сока.
- Почему?! Ей нравится такое обращение с ней мужа?
- Хадижа его любит, она никогда от него не откажется, - через силу призналась Жади.
- Любит? Хадижа влюбилась? Она любит своего мужа? – не верила ушам Самира. – Но тогда я её понимаю. Любовь - это такое чувство…
- Самира, ты говоришь об этом с таким знанием дела.  Что ты можешь понимать в этом? – сказала ей мать.
- Я была влюблена в Зе Роберто! – возразила девушка.
- Дочка, не вспоминай этого парня, - простонала Латифа.
Ведь именно с его появления в жизни дочери начались в их семье неприятности. Латифа не могла думать иначе, хотя понимала, что всё совсем не так. Мальчишка ни при чем. Но именно с истории влюбленной в парня Самиры  начала рушиться их семья. И даже вторая жена у Мухамеда могла появиться в их доме уже много лет назад, если бы не находчивость и предпринятые против этой беды действия Зорайдэ, Жади и самой Латифы.
«Но от судьбы уйти не удалось», - подумала Латифа.
Они ещё некоторое время провели за беседой в кафе, а потом прогулялись по огромному количеству магазинчиков на разных этажах Торгового Центра, сделав массу покупок. Жади опустошила свою кредитку, сделав множество подарков сестре и племяннице.
Они и не думали никуда торопиться, прекрасно проводя время. А незадолго перед расставанием решили, что стоит ещё раз позвонить Зорайдэ и узнать новости о Хадиже. Что, если Саид всё же решит навестить дочку в Мекнесе?
- Правильно, тётя Жади! - поддержала Самира. – К телефону может подойти и Фатима, или Зорайдэ может позвать ее, и тогда можно уговорить жену дяди Саида отправиться в гости к Хадиже.
- Я позвоню и попрошу Зорайдэ намекнуть Фатиме о поездке в Мекнес.

5. Глава 5. ЧАСТЬ 10 Фанфик. Фес. Фатима и Рания.

Рания и Карима спускались по лестнице вниз, когда раздался телефонный звонок, и Зорайдэ тут же подняла трубку.
- Жади!... Алейкум асаллам!  Я была уверена, что ты обязательно позвонишь…  Всё в порядке, все здоровы…. Нет, о Хадиже нам ничего не известно… Саид…эээ…он вместе с Фатимой ушел на медину с поручением от  Мухамеда… Да, к Лейле. А как Латифа? Вы все вместе гуляете по торговому центру? …О!..Ааа… Как я рада!.. Хорошо, Жади. Передам. Но говорить с Саидом – не очень хорошая мысль. Думаешь, он сам не беспокоится за родную дочь? …Да, сразу же тебе позвоню, как только появятся новости… Поговорить с Латифой? Конечно!...
 Карима, едва поняв, кто звонит, тут де оказалась внизу, в зале, встала за спиной у Зорайдэ, стараясь поймать каждое слово.
- Чего тебе, Карима? – возмутилась, наконец, хозяйка дома. – Ты собиралась отвести Ранию на медину? Так и иди! Ты мне мешаешь разговаривать!
- Но, Зорайдэ, - взмолилась Карима, - я тоже хочу узнать, как там наша Латифа! У неё всё в порядке с Мухамедом? Они помирились или нет? Я так за них переживаю, так переживаю! Зорайдэ, так и передай Латифе: Карима очень за неё переживает!
- Иди, Карима, иди! Ты должна вернуться до дневного намаза! Я всё скажу Латифе, и Жади тоже передам твой  «салам»!
Карима разочарованно отошла  и, кивнув Рании, позвав за собой, быстро направилась к двери во двор.
Рании очень хотелось послушать  разговор Зорайдэ с бывшей женой Саида, как и с Латифой, которая пока ещё была частью мира, потерянного Ранией по глупости. Она и сама была бы рада поговорить с женой Мухамеда, узнать новости.
Не может такого быть, чтобы Латифа так или иначе не знала, что происходит в доме Саида, как живется Муниру, что нового произошло в семьях родственников в Бразилии. Но как попросить Зорайдэ дать ей возможность поговорить по телефону, и так, чтобы об этом не узнал Саид? Ему не понравится, что она за его спиной пытается узнать о том, что происходит в его доме.
Рания изнывала от любопытства, ей хотелось столько всего узнать, расспросить, только у кого? Фатиме задавать вопросы она не станет. С Саидом придется вести себя очень осторожно…
- Рания! Не отставай! – позвала Карима.
- Иду, Карима, - отозвалась Рания, поправляя никаб. Как ей повезло, что у Зорайдэ нашлась черная накидка и платок, которым удалось покрыть голову. Совсем ни к чему, чтобы соседи дяди Али узнали в ней жену Саида, т.е. даже жену Хасана! Ведь теперь ее воспринимают, прежде всего, как беглянку от временного мужа из Эс-Сувейры!
Подтянув повыше ткань на лице, Рания догнала Кариму и, глядя ей в спину, подумала: «Вот кто мог бы поделиться со мной всеми новостями, но и ей не удалось поучаствовать в беседе. Возможно, потом Карима сможет расспросить Зорайдэ?» « А потом она поделится новостями и со мной», - успокоила себя Рания.
Выйдя из ворот риада сида Али, женщины,  оказавшись на медине, решили сначала отправиться за одеждой. Но, добравшись до лавок, Рания была очень разочарована. О, как же давно она не бывала на рынке! Ни в одной лавке, куда они заходили, ей не приглянулось ни одно платье.
Одежды было полно – всех размеров и расцветок, с вышивкой и без. Видели множество домашних платьев, так и  кафтаны для праздников. Но всё не то, всё какого-то низкого качества. Как ни расхваливала Карима увиденные платья, как не восторгалась, но Рания не считала нужным даже подойти поближе к прилавку, чтобы лучше рассмотреть или даже примерить что-то из вещей. Всё не то!
Но когда они, наконец-то, набрели на лавку, где торговали действительно красивыми кафтанами и ткшейто – такими, к которым привыкла жена Саида, оказалось, что денег, выданных ей бывшим мужем, совсем мало для покупки таких вещей. Рания загляделась на многие вещи, но стоили они все очень дорого.
- А что ты хотела, Рания? Ты ведь больше не жена Саида! Я так удивилась, когда сид Саид дал тебе деньги. Теперь тебе не положено покупать дорогие вещи. Саид дал тебе деньги на то, что тебе понадобится в течение трех месяцев, пока ты будешь жить у нас. Тебе ведь надо купить шампунь, средства гигиены и прочее. Мыло, например, косметику…  А здесь платья стоят столько, что у тебя не хватит денег даже на одно из них.
- Тише, Карима, я и сама это знаю! – прошипела Рания, радуясь, что на ней надето черное одеяние, никаб, скрывающий ее всю, кроме узкой полоски для глаз.
Но из лавки пришлось ретироваться. Рании даже показалось, что хозяин магазинчика слишком внимательно стал присматриваться к возможной покупательнице.
- Карима, прошу тебя больше не комментировать при посторонних моё финансовое положение!
- Что? А что Карима? Карима только напомнила тебе, что купить надо много чего, а денег мало. Сид Саид тебе не даст больше денег, если ты потратишь их на что попало.
- Карима, если будет надо, я у Саида попрошу деньги, и он даст мне, потому что не вернул мне мой махр. А это очень большая сумма!
- Но пока тебе лучше купить что-то из недорогих платьев для дома. Рания, куда ты собираешься выходить, когда будешь жить в доме сида Али? Тебе придется три месяца провести здесь, в доме, сидя в комнате, почти взаперти. Тебе не понадобятся дорогие платья. На праздники ты не будешь ходить. Дядя Али не позволит тебе бродить и по медине.
- Я и сама не собираюсь никуда выходить, - ответила Рания, вспомнив угрозу Хадии, что Хасан найдет способ выкрасть ее в Фесе, чтобы потом вернуть в свой дом и превратить в рабыню. От одной мысли об этом она содрогнулась. Конечно же, она и носа не высунет на медину! Она дни считать будет до возвращения в Рио-де-Жанейро!
- Знаешь что, Карима, давай заглянем в ювелирную лавку. Я куплю золото в обмен на кусок моего украшения, а потом мы пройдемся по рядам и купим нужные мне мелочи. А платья – на три месяца мне хватит того, что нашлось в том сундуке, Когда-то я была так расточительна, но теперь это поможет мне казаться  более-менее нормально одетой.
- Это точно, Рания! В том сундуке такие платья, что любое возьми – оно окажется лучше, чем новое с рынка.
- Тогда не станем задерживаться, - кивнула Рания, оглядываясь, чтобы сориентироваться, в какой стороне находятся известные ей ювелирные лавки, и как удобнее и быстрее туда добраться.
Один из магазинчиков, торгующих золотом, они нашли довольно быстро. Ранию порадовало то, что хозяин лавки не был знакомым ее отца. Или она об этом просто не знала. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь рассказал ее родственникам, что она вынуждена продавать часть драгоценного ожерелья, чтобы купить себе золото. Как же это унизительно – когда женщина покупает золото сама себе! Украшения должен дарить муж! Но что оставалось делать Рании?
Слава Аллаху, торговец ни о чем не стал расспрашивать или как-то комментировать продажу такого странного куска украшения. Он назвал сумму, на которую Рания могла бы выбрать в его лавке золото. Так у Рании появились золотые браслеты и серьги, несколько колец и очень скромное ожерелье на тонкой цепочке с небольшим голубым камешком.
Когда Рания вышла из лавки, чувствуя на запястьях тяжесть нескольких браслетов, а под тканью – оттягивающие мочки ушей серьги с множеством «висюлек», и то, как ее шею холодила цепочка с довольно большим кулоном, ей захотелось плакать. Золото показалось ей нищенским!
«Ну что это за кольцо, например?» – ужаснулась Рания, взглянув на палец, вспомнив то чудесное обручальное кольцо, с которым она была вынуждена расстаться в Агадире. А тот браслет, который ее заставил отдать родственник Амины, согласившийся довезти ее до Феса, но с условием, что она отдаст ему свой любимый браслет…  Ах!
«Но я не стану расстраиваться! Ведь в Бразилии осталась моя шкатулка с драгоценностями, моим махром! Я не позволю Саиду прятать мои украшения в сейфе. Пусть я и стану всего лишь няней, никто не запретит мне носить  моё золото!».
А что если  Фатима и Зулейка прикажут ей надеть униформу, как это делает вся прислуга в доме? Да, Рания и сама в свое время строго следила, чтобы и Мириам, и водители, и кухарки, и все остальные слуги выглядели, как положено.  На Мириам всегда была надета форма из белой длинной блузы и темно-красного платья с прорезями по бокам и на рукавах, так что была видна белая ткань. И на голове – белоснежный тюрбан. Но не допустит же Саид, чтобы мать его сына была одета так же?
«Мой Мунир умрет от унижения, если увидит меня в одежде служанки! Нет, Саид не опустится до такого, даже если он всё ещё зол на меня. Даже если он плохо думает обо мне из-за клеветы Хасана и его семейства!»
Рания с помощью Каримы быстро купила всё необходимое, не особенно придираясь к товару,  думая только о том, что ждет ее вечером, когда ей придется столкнуться с Фатимой. «Эта змея непременно высмеет мои новые украшения! Может быть, лучше пока не показывать купленное золото? Ничего не буду носить, пока Фатима не уберется в Бразилию! А когда она уедет, я надену это дешевое золото, потому что  вовсе без украшений мне не по себе».
- Рания, о чем ты думаешь? – заговорила с ней Карима. – Ты не жалеешь, что рассталась с таким красивым камнем? Камень зеленый и такой крупный! Как он называется, Рания, скажи Кариме! Он так дорого стоил,  что ты  смогла купить много нового золота.
- Это изумруд, - нехотя ответила Рания, снисходительно подумав, что Кариме ее золото кажется дорогим, а вот для нее эти украшения –  вовсе не тот уровень, к какому она привыкла.
- А ведь твой отец - ювелир, Рания. Если бы ты отдала ему сломанное украшение, он мог бы сделать тебе кольцо или подвеску. Но тогда ты не смогла бы купить ничего другого. А как же ты сможешь жить без золота? Ты же привыкла к золоту.
- Карима, перестань!
- Когда  пойдешь навестить семью? Сид Али тебя отпустит. Карима тебя отведет. И Саид тоже не будет против, чтобы ты побывала у родителей. Карима с тобой пойдет!
- Хорошо, мы вместе сходим к моим родителям в гости. Но сейчас давай вернемся. Я хочу поскорее попасть к себе в комнату.
Они прошли несколько длинных улиц и добрались до района, где стоял дом дяди Али.
Карима вдруг «ойкнула», прикрыв рот.
- Что  случилось? – испуганно спросила Рания, в панике оглядываясь по сторонам. Неужели Карима заметила Хасана?! «Аллах, спаси меня от этого негодяя!» - взмолилась женщина. Но Карима, как оказалось, просто кое-что вспомнила.
- Рания, я же забыла тебе сказать: звонила твоя сестра! Амина спрашивала, когда можно будет зайти навестить тебя. Зорайдэ сказала, что ты в доме не пленница, а гостья. Твои родственники, Рания, могут приходить к тебе в любое время.
- Амина, - поморщилась Рания. – Что ей нужно от меня? Разве не случилось со мной всё так, как мне напророчила моя сестрица? Я не хочу ее видеть!
- Как это? – от неожиданности Карима даже остановилась. – Рания, ты не хочешь увидеть собственную сестру? Не может быть! Рания, Карима не верит в это!
- Вот так, Карима. Что-то она ни разу не приехала в Эс-Сувейру, чтобы  посмотреть, как мне там живется! Если Амина придет меня навестить, скажи, что меня нет, или даже честно скажи, что я не хочу ее видеть!
- Нет, Карима не станет так говорить! Рания, так нельзя поступать с сестрой. Тем более, что у Амины будет ребенок – ее нельзя расстраивать. Карима не будет говорить Амине такие вещи. Амина может расстроиться, это будет плохо для ребенка. Сама подумай, Рания, как Амина на таком сроке могла бы поехать в гости в дом к твоему новому мужу? У Амины есть и своя семья, сын, о котором надо заботиться. Она не могла, Карима ее понимает. Но как только ты вернулась в Фес, Амина тут же стала о тебе беспокоиться. 
Рания выразительно посмотрела на женщину и ничего не сказала. Но Карима продолжала переживать:
- Вдруг Амина пришла именно сейчас: мы ушли, а она пришла? И от Зорайдэ мне тогда попадет.
Но когда они вернулись с медины, оказалось, что Амина не приходила, только Фатима с Саидом возвратились от родственницы. Визит к Лейле был недолгим.
Фатима уже сидела на диване рядом с мужем и весело рассказывала Зорайдэ о Лейле.
- Эта глупенькая девчонка увесила себя золотом, как новогодняя ёлка! В Париже перед Рождеством в каждой витрине выставлены сверкающие огнями и украшениями ёлочки. Лейла так смешно держала себя. И, кажется, она даже заглядывалась на Саида. Да, дорогой?
- Фатима, - с упреком произнес Саид, отпивая горячий чай  из небольшого стаканчика.
- Хабиби, но ведь ты и сам это заметил!
- Нет, тебе показалось! Лейла – жена моего брата, ей незачем на кого-то  засматриваться! Думаю, дядя Абдул научил эту женщину тому, как нужно вести себя, когда мужа нет рядом.
- Да? Сид Абдул занимается воспитанием чужих жен? Он и невест находит, и потом воспитывает их…  Мухамед…
- Фатима, прекрати! Не надо насмехаться над Мухамедом, как и над его женой. Помни, что  он мой брат!
- Ах, Саид! Уверена: ты ведь и сам не можешь представить брата рядом с этой… девчонкой! Она ещё ребенок, не смотря на то, что в животе она носит собственного ребенка. Лейла и Мухамед – не пара.
- Откуда у тебя такие мысли? Оставь в покое моего брата и его жену, - недовольно заворчал Саид. – Мухамед и Лейла женаты. Скоро у них родится сын.
- Сын? Откуда это известно? Лейла не говорила, что была на УЗИ. Может быть, родится девочка?
- Мухамед согласен только на сына. Ему хватило одной дочери – Самиры.
Они продолжали спорить, а Зорайдэ знаком подозвала девушку, показавшуюся из кухни с подносом, полным разных сладостей и угощений. Пока служанка составляла тарелочки   на столик, Зорайдэ спросила:
- Как здоровье Лейлы? Ей не трудно заниматься хозяйством?
- Зорайдэ, а разве Лейла хотя бы пальцем шевелит у себя дома? Она совершенно ничего не делает. У неё есть подруга, на которой лежит вся работа, к тому же приходит лара Нурия, как я поняла. А она сама ничем не занята.
- Фатима, не надо злословить, - снова попытался одернуть жену Саид. Но Фатима не сочла нужным отреагировать.
Зорайдэ подхватила:
-  Да, как говорит сид Абдул, Лейла целыми днями смотрит телевизор. Значит, он не преувеличивал. Как же Лейла станет заботиться о Мухамеде, когда окажется в Рио-де-Жанейро? Кто позаботится о ней и ребенке? Скорее, сам Мухамед будет заниматься и ею, и новорожденным,  чем она станет заботиться  о муже. 
Она с осуждением покачала головой. Саид не смог вынести подобного предположения. Сдвинув брови, он сказал:
- Нет, Зорайдэ,  мой брат занят магазинами – своим и Амина, которому всё равно приходится помогать. Первое время, когда Лейла с ребенком окажутся в Бразилии, ей будет помогать жена Амина. Как я понял, Мухамед надеется, что и родственница Лейлы тоже согласится поехать с ними. Но если бы одумалась Латифа, то у моего брата вовсе не было бы с этим никаких проблем.
Зорайдэ не ответила Саиду. Но вряд ли ей понравилось, что Латифе хотят отвести такую роль.
 Рания, медленно проходила по залу, не зная, можно ли ей остаться здесь, рядом со всеми, присев на диван, например, или она должна подняться наверх, в свою комнату? Ей страшно хотелось снова почувствовать себя частью семьи Саида. Она шла, прислушиваясь к разговору, надеясь, что ее заметят и пригласят посидеть.
Но этого не произошло.  Карима успела отнести пакеты и сумки с покупками в комнату и вернуться назад, когда Рания только начала подниматься по лестнице.
«А ведь они говорят о Латифе, которая по собственной воли добивается развода.  Мы с ней в похожем положении – обе получили развод. Но я хочу вернуться к Саиду, а она – наоборот, не принимает  Мухамеда. Я бы многое отдала, чтобы Саид снова стал моим мужем, а Латифе не нужен ее брак, но брат Саида  готов на всё, чтобы она согласилась с ним помириться. И если она это сделает, то тоже станет нянькой. Но я буду заботиться о собственном сыне, а бедная Латифа – о ребенке женщины, которая отняла ее мужа, отодвинув ее своим появлением на второе место, заняв место первой жены. Но только братья Рашиды могут думать прежде всего о том, что, заботясь о сыне другой женщины, Латифа облегчит жизнь Мухамеду.  Им и в голову не приходит, что  почувствует  при этом Латифа, что буду чувствовать я, когда вернусь в дом Саида няней».
 «Только Жади с радостью стала нянькой Хадижи. Её совсем не тяготило такое положение. Если бы не я, Жади могла оставаться в нашем доме до сих пор. Скорее всего, Саид снова взял бы ее в жены. Не знаю, что для меня было бы лучше: Фатима с Зулейкой или одна Жади. Я сама подтолкнула ее к желанному  счастью, к желанной семье. Сейчас она имеет всё, о чем только мечтала, а я потеряла всё», - никак не могла успокоиться Рания, разозлившись, что ее не пригласили в своё общество Саид и Фатима. Даже у Каримы есть повод побыть внизу рядом с гостями. А она весь вечер проведет в одиночестве.
Рания зашла в свою комнату, присела на край постели. Как ни хотелось ей броситься спиной на кровать, но боль от рубцов давала о себе знать. 
Она успела снять никаб, расчесать волосы и умыться после пыльной медины, когда в комнату вошла запыхавшаяся Карима.
- Рания, спускайся к столу. Сейчас все будут пить чай. Зорайдэ велела и тебя позвать. Или ты не хочешь?  Принести ужин в комнату? – выжидающе посмотрела на неё Карима.
- Я сейчас спущусь, - с достоинством ответила женщина, злясь на Кариму.
- Спускайся, иначе тебе придется самой  после всех пить чай на кухне. Карима устала, Зорайдэ велела уйти отдохнуть пораньше. Тебе всё самой придется делать: чайники доставать, воду кипятить, мяту и чайную заварку настаивать. Лучше идти сейчас…
- Хорошо, Карима, идем немедленно! – ответила Рания, радуясь, что успела снять все украшения. Ей вовсе не хотелось услышать от Фатимы, что у Лейлы золото лучше, чем теперь у неё.
В столовой за столом собралась вся семья. Вернулся сид Али. Рядом с ним Рания с неудовольствием заметила сида Абдула. Никто не обратил внимания на появление Рании, скромно разместившейся с краю стола. Но, вероятно, что-то случилось, все мужчины были увлечены обсуждением происшествия.
- Дядя Абдул, поверьте, я так этого не оставлю. Пусть отец и дед Хасана – ваши приятели, но затронута моя честь, мои финансовые интересы. И мой авторитет  среди знакомых  для меня важнее потерянных денег! – кипятился Саид, а Рании едва не стало дурно, когда было произнесено имя ненавистного Хасана.
«Неужели этот человек всё ещё не ушел из моей жизни? Он дал развод! Не может же он требовать данное слово назад, пожелав вернуть меня в свой дом?» - лихорадочно пыталась сообразить  она.
Но оказалось, дело не в ней. Сиду Абдулу позвонили пару часов назад из Эс-Сувейры и сообщили, что ночью в порту загорелись лодки, купленные Хасаном на деньги от продажи золота Рании. Грузовик тоже пострадал, потому что именно на нем Хасан пытался скрыться от полиции, заподозрившей поджог и явившейся его арестовать, а в результате погони  машина врезалась в ограждение, свалилась с небольшого обрыва, перевернулась, упав на крышу кабины. Хасан чудом не пострадал, он уже доставлен в полицейский участок, а вот машину будет трудно восстановить…
«Почему Аллах  не отнял жизнь у подлого Хасана?» - сокрушалась Рания, не показывая своего отношения к услышанному, стараясь оставаться незаметной.
- Саид, теперь всё зависит от тебя: если ты потребуешь, Хасана накажут по суду, но если не станешь предъявлять претензии на машину и лодки, то…, - выразительно поиграл бровями сид Абдул.
- Дядя Абдул, это же очевидно: рыбак сам поджег лодки!
- Разве ты видел, как он совершил преступление? Ты не можешь утверждать, если не был свидетелем преступных действий внука Надира! Если ты станешь настаивать, можешь ошибиться, а ложь, лжесвидетельство  – это грех,  Саид. В Коране говорится, что…
- Я знаю, о чем говорится в Коране!  Что Вы предлагаете, дядя Абдул? История с рыбаком мне не нравится всё больше!
- Не кипятись, Саид, - дал совет сид Али. – Здесь надо действовать хладнокровно. Абдул прав: нельзя обвинять без доказательств. Лодки могли поджечь из зависти. А Хасан сбежал потому, что понял: подумают на него.
- Но он уехал на машине, которую должны были арестовать по суду!
- Но ведь грузовик пока ещё не успели арестовать? Хасан спасал грузовик, который могла постигнуть участь лодок, или решил скрыться от погони.
- Кому нечего скрывать, тот не побежит! – стоял на своем Саид.
- Поезжай в Эс-Сувейру, Саид, и разберись на месте, - сказал спокойно сид Али.
- Саид, я поеду с тобой! – заявил Абдул. – Хочу ещё раз взглянуть с глаза этим людям!
- Нет, дядя Абдул, в городе меня ждет мой адвокат. Вам  туда не стоит возвращаться.
Спор продолжался весь ужин. И Рания, и Фатима, кушая, прислушивались к деловой беседе мужчин. У каждой из них была собственная причина желать того, чтобы дядя Абдул остался в Фесе, а Саид поехал один в Эс-Сувейру.
Фатима увидела в случившемся хороший знак: если бы старика удалось уговорить остаться, Саида можно было бы уговорить  взять с собой и её. Поехать на побережье вместе! Фатима просто горела желанием увидеть древний город, пристанище  средневековых пиратов.
Рания же опасалась, что из-за активности старика ее привлекут к судебным разбирательствам как свидетельницу, и ей вновь придется увидеть лица тех, кто продолжал приходить к ней в ночных кошмарах. Аллах, почему адвокат не может разобраться во всем сам, без Саида и дяди Абдула?!
Когда дядей Абдулом с последней лепешкой был съеден таджин, выпит чай из нескольких стаканов, вымотавшийся за последние дни старик  отправился назад к себе домой. Сид Али решил проводить приятеля, с верным Ахметом снарядив несколько ослов в путь по медине. 
Рания осталась сидеть за столом, запивая мятным чаем разные сладости, в изобилии находившиеся на больших серебряных блюдах.  Зорайдэ и Карима составляли засидевшимся гостям компанию.
- Саид, возьми меня с собой в Эс-Сувейру! – в который  раз за вечер повторила Фатима. – Или объясни, наконец, почему ты не желаешь брать меня в поездку?
- Фатима, я еду туда по делам! И собираюсь решить их как можно скорее.
- Но, Саид, чем я могу тебе помешать? Разбирайся с делами, а я подожду тебя если не на медине, прогуливаясь по торговым рядам, то в номере отеля. Я могла бы пройтись по старинной крепости, погулять вдоль берега океана... Почему нет?
- Одна? Ты одна собралась прогуливаться по медине?
- И что? Я прочитала в Интернете, что медина этого города совсем небольшая, а одна из улиц Эс-Сувейры превращена в картинную галерею под открытым небом: там выставляют картины современные художники. Их работы можно даже купить. Я хотела бы привезти из Марокко на память о поездке хотя бы небольшую миниатюру с видом старинной крепости. Ну,  Саид..., - уговаривала Фатима мужа.
- Я никуда не отпущу тебя одну. Снова искать тебя, бегая по чужому городу,  у меня нет никакого желания. Если ты согласна сидеть и ждать меня в номере отеля – я возьму тебя с собой. Или тебе придется сопровождать меня везде, куда только не понадобится пойти: в полицию, в дом Хасана, в порт, где сгорели лодки. Не думаю, что всё это может быть интересно молодой женщине.
- О, Саид, мне это интересно, и ещё как интересно! – горячо ответила Фатима, успев бросить на Ранию  многозначительный взгляд.
 Рания тут же поняла,  чем чревата поездка Фатимы в город, где ей пришлось пережить столько страшных и мучительных недель.  Мало того, что зловредная жена Саида украла у неё поездку, о которой мечталось самой Рании, так ещё эта женщина узнает, как Рании жилось в доме временного мужа, увидит жуткого рыбака, убеждавшего всех на семейном суде в близости с ней, а он непременно повторит гнусные измышления при Фатиме! Какое оружие для будущих насмешек получит жена Саида, когда окажется на рыбном рынке и поймет, чем занималась Рания, стоя у столиков с разделочным ножом в руках, среди рыбьих потрохов и валяющихся под столом рыбьих голов!
Рании вдруг едва не стало плохо – голова закружилась, в глазах потемнело…
- Что с тобой, Рания? Тебе нехорошо? – тут же раздался голос Каримы.
И кто только просит эту женщину лезть в дела, которые ее не касаются?
- Нет, всё в порядке…
- Но ты побледнела! – никак не могла угомониться Карима, заботливо заглядывая  в лицо сидевшей рядом Рании.
- У меня спина болит, - вынуждена была соврать жертва нежданной заботы. Рания заметила, как нехорошо отреагировал на этот диалог  Саид. «Он же решит, что у меня недомогание может быть вызвано беременностью,  которую придумал  Хасан! О, Аллах, почему всё против меня?» - едва не застонала женщина. Единственное, что ей сейчас хотелось сделать  - заорать Кариме прямо в ухо, чтобы отстала от неё! Так подставить перед Саидом! Рания почувствовала, как загорелись щеки, а внутри неё всё заклокотало от ярости, которую она не могла выплеснуть, сидя совсем рядом с  Саидом.
- Рания, я могу завтра сходить с тобой  к врачу, - продолжала добросердечная Карима. – Зорайдэ, ведь ты меня отпустишь с Ранией? Или врача лучше на дом вызвать?
- Карима, давай завтра решим вопрос, не сейчас, - ответила хозяйка.
Рании захотелось взять со стола чашку и стукнуть Кариму по голове. Сколько можно?!
- Зорайдэ, если Рании станет плохо и понадобится врач, вызовете, пожалуйста, попросил Саид. - А мы с Фатимой встанем рано утром и на такси доберемся до Эс-сувейры. Мой юрист уверяет, что дело рыбака не займет много времени, хотя и придется побегать. Главное, что с нами не поедет дядя Абдул, а именно он мог бы затянуть и запутать дело так, что понадобилось бы несколько дней, чтобы во всем разобраться.
- О, Саид! Хабиби!  Я буду ходить везде вместе с тобой, ни в чем  тебе не стану мешать, превращусь в покорную тень. Но когда ты закончишь с делами, ты покажешь мне медину и порт.  Если верить фотографиям, выложенным в Интернете, Эс-Сувейра  - сказочно красивый город! Хочу увидеть чаек над зубчатыми  стенами белоснежной крепости, которую омывают волны океана.  Хочу на медине накупить разных сувениров, шкатулочек, симпатичных восточных безделушек…
- Купишь всё, что тебе понравится. Но чтобы не проспать утром, надо пораньше лечь спать. Я отправляюсь наверх, чтобы немного отдохнуть, а потом пораньше уснуть, чтобы утром встать без проблем.
- Саид, я ещё немного посижу здесь. Хочу показать Кариме журнал, который ты разрешил мне купить по пути от Лейлы.
Саид ушел, а к Фатиме пересела Карима. Ранию жена Саида как будто не замечала, и женщина осталась за столом, помня о том, что она здесь всё-таки гостья. Рании хотелось узнать, о чем пойдет речь между Каримой и Фатимой. Что, если журнал – всего лишь предлог?
Но она оказалась не права. Женщины принялись увлеченно листать журнал. 
- Карима, ты знаешь турецкий? …Нет?  Как жаль! – расстроилась Фатима. – Я так люблю журналы о кино, о светской жизни. Наконец, мне попался номер турецкого журнала с потрясающими фотографиями. А я могу лишь догадываться, о чем там идет речь.
- Что тебя так заинтересовало,  Фатима? Я же говорю на арабском! А в турецком языке много общего с арабским. Скажи, что тебе надо перевести?
- Вот, смотри…  В Турции начались съемки сериала о Султане Сулеймане Великолепном, который правил Турцией в 16 веке.
- Так ты тоже любишь сериалы? Фатима, ты любишь смотреть сериалы? Я их обожаю!  - обрадовалась Карима. - Но турецкий сериал, если он исторический, то, скорее всего, будет о войне. Я не люблю смотреть сериалы о войне. Нет, не люблю.
- Нет, Карима, не знаю, о чем написано в статье, но судя по фотографиям, это сериал об истории любви турецкого султана и рабыни Роксоланы. Я однажды что-то читала об этом. Султан дал ей имя Хюррем, т.е. «та, которая красиво смеется».
- Ну не знаю, - с сомнением пожала плечами Карима.
- Нет, только посмотри, какие украшения на героинях сериала! Диадемы, кольца, серьги! Какие браслеты! – ахала Фатима.
- Аллах, и правда – какая красота! Похоже, это настоящие драгоценности, а не бижутерия для съемок.
- Да, Карима, я этот журнал купила только потому, что увидела украшения. Я тут же сообразила, что как-нибудь при случае попрошу Саида заказать для меня такое же кольцо, как на пальце этой актрисы с рыжими волосами -  смотри! Огромный зеленый камень в форме сердца, окаймленный бриллиантами. Необычное кольцо, но на первый взгляд ничего сложного: изумруд и бриллианты.
- Фатима, Саид тебе купит такое кольцо, я уверена.
- Смотри, какие украшения на волосах женщин из гарема султана Сулеймана! Нет, я никогда не видела таких изумительных вещиц! Как оригинально! «Ха-ди-дже-сул-тан», - прочитала Фатима подпись под одной из фотографий.
- Это имя героини, точно, - подсказала очевидное Карима.
- «Ва-ли-дэ-сул-тан»… Красивая женщина! А  рядом,  наверно, имя актрисы, которая будет исполнять эту роль.  Только взгляни, Карима, какое изумительное ожерелье у неё на шее!
- На голове диадема тоже … роскошная!
- Смотреть на фотографии – только расстраиваться! Вернусь в Бразилию, попрошу Саида заказать для меня украшение, один в один с этой фотографии. Даже Зулейка не смогла бы придумать лучше, а она всё-таки ювелир-дизайнер.
- Фатима, если Саиду придется заказывать украшение для тебя, то он сделает заказ и для Зулейки.
- И что?
- Ты разоришь Саида! Представляешь, сколько будут стоить такие драгоценности?
- Представляю! Но ведь Саид всё равно сделает нам с Зулейкой подарки на праздник после окончания Рамадана. Так пусть это будут красивейшие диадемы или кольца. Главное – не потерять журнал, чтобы Саид понял, что именно я хочу от него получить. Словами объяснять у меня не получится – он просто не поймет. Открою страницу и ткну пальцем.
Фатима протянула руку за стаканчиком, где оставалась только половина  порции чая, сделала несколько небольших глотков и встала из-за стола.
- Всё, Карима, я ухожу к себе. Скажи Зорайдэ, что я отправилась спать.
- Хорошо, передам. Фатима, оставь мне журнал. Я перед сном почитаю. Попытаюсь разобрать, что написано в статье о сериале. Вдруг его когда-нибудь будут показывать и у нас?
- Хорошо, Карима. Но не забудь вернуть мне его – украшения мне так понравились, что я обязательно хочу иметь у себя такие же.
Жена Саида ушла, а Карима даже не успела пролистнуть несколько страниц: раздался негодующий голос Зорайдэ.
- Карима, где ты пропала? Почему никто до сих пор не убрал со стола посуду? Почему в печи погас огонь? Я собиралась поставить тушиться таджин. Ведь Саид с Фатимой едут рано утром, да и сид Али собирался отправиться на рынок верблюдов. Им всем надо хорошо позавтракать.
- Иду, Зорайдэ, иду! Карима, только одна Карима работает в доме!
- Можно мне взглянуть на журнал? – попросила Рания.
- Возьми, но оставь его на диване, чтобы я не забыла отдать его Фатиме.
 Едва женщина исчезла за занавесями, скрывавшими коридор, ведущий  на кухню, Рания схватила пухлый журнал и быстро нашла страницы, которые вызвали такой интерес Фатимы. Она впилась глазами в фотографии, пытаясь угадать, какое именно украшение привлекло внимание любимицы Саида, нисколько не сомневаясь,  что если Фатима попросит  его сделать ей такой подарок, она его получит, пусть это даже драгоценности, достойные жены самого султана Сулеймана…, или как там звали того турецкого правителя?!
А вот и фотография кольца… Огромный изумруд и множество бриллиантов по окружности.  До Рании дошло,  что в её руках находился такой же камень, пусть не настолько крупный… Она могла иметь кольцо, как у героини сериала. Почему она поторопилась?! Не отдай она обломок ожерелья взамен никудышного золота, то через некоторое время на её пальце могло появиться кольцо, которому позавидовала бы Фатима. А ведь Карима на рынке напомнила, что отец Рании – ювелир. Мог бы из золота и изумруда сделать кольцо для своей пострадавшей дочери.  Увы, Рания упустила свой шанс. Ну почему журнал попался на глаза Фатиме, а не ей, когда они с Каримой бродили по медине? Настроение испортилось совершенно.
Если бы Рания посмела, она разорвала бы журнал на мелкие кусочки. Но она была не в том положении, чтобы отважиться на подобное. Она понимала, что для неё главное сейчас – осторожность. Поэтому ей пришлось пересилить себя и всего лишь отшвырнуть журнал прочь на другой конец дивана.
Потом Рания поднялась, схватила расшитую узорами подушку и изо всех сил помяла ее руками, чтобы вымесить дурное настроение. Отбросив назад на диван и ее, она отправилась наверх, в комнату, где ей предстояло прожить ближайшие месяцы.

6. Глава 6. ЧАСТЬ 10. Рания и Амина.

Рания проснулась поздно и поняла, что Саид и Фатима уже давно уехали и, скорее всего, уже подъезжают к Эс-Сувейре. Она поморщилась, отгоняя неприятные мысли.
Отбросив легкое покрывало, она выбралась из постели, надела шелковый халат, нашла расческу и остановилась у зеркала.
- Кажется, я знаю, что сделаю! Сначала побываю в комнате Саида и Фатимы, а затем позвоню Муниру. Саид ведь разрешил мне разговаривать с сыном.
Она быстро умылась, переоделась и, не теряя времени, вышла из комнаты, но не в коридор, ведущий к лестнице внутри дома, а через дверь на галерею, проходившую по второму этажу вокруг  внутреннего двора.
 Рания подошла к перилам и огляделась. Внизу у фонтана никого не было.  Видимо, для уборки дома время ещё не наступило. Никто не чистил ковры, не менял лепестки в воде фонтана, не поливал растущие в больших вазонах кусты с гроздьями алых цветов, не подметал двор.
Для Рании это означало, что путь свободен, и она мгновенно оказалась на пороге комнаты, где ночевали Саид и Фатима. «А когда-то это была наша с ним комната! Теперь же мне приходится жить в бывшей комнате Жади», - с обидой подумала она.
Понимая, что может быть в любую минуту застигнута Каримой или кем-то из служанок, Рания быстро прошла к шкафу и распахнула дверцы. Наконец-то она могла удовлетворить любопытство, увидев, сколько новых вещей появилось у соперницы за то время, пока Рания отсутствовала.
- Аллах,  какие красивые вещи у Фатимы! Я не виделась с ней несколько месяцев, а у нее появились новые платья,  костюмы…
Она поспешно перебрала вешалки с одеждой и добралась до рубашек Саида. Но теперь она уже не сдержалась: сняла рубашку и поднесла к лицу. Втянула носом запах. Новая. Повесив обратно, Рания осмотрелась. Саид как всегда был аккуратен, но возле кресла на полу лежала брошенная рубашка.
 «Наверно, Фатима положила так, что одежда Саида сползла на пол. Она всегда была небрежной даже с вещами нашего мужа», - поднимая рубашку, подумала она.
Да, от рубашки пахло её Саидом. Теперь для Рании это был запретный аромат. Его дорогой парфюм, такой знакомый. Саид не любил изменений. Поэтому запах сандала с какой-то терпкой ноткой много лет ассоциировался у Рании с мужем.
Она глубоко вдохнула воздух, зарывшись лицом в рубашку, и ее охватило странное чувство: не может быть, чтобы Саид больше не принадлежал ей! Всё как страшный сон, наваждение! Этот знакомый аромат не может стать для неё чужим, а Саид  -  перестать быть ее мужем.
 «Не верю, что я уже чужая женщина Саиду, и он мне  больше не муж.  Не могу в это поверить!» - переживала она.
Где-то в  доме что-то упало, и после раздавшегося грохота послышались голоса. Только тогда Рания смогла оторваться от рубашки Саида.
- Где же Фатима держит украшения? Так хочется порыться в ее золоте, раз уж я оказалась в ее комнате. Не стоит упускать такой случай, - разговаривая сама с собой, Рания огляделась в знакомой по прошлым проживаниям обстановке комнаты.
На видном месте ничего не было, а искать Рания побоялась. Как бы Карима не проявила инициативу и не пришла узнать, не надо ли Рании чего-нибудь.
- Жаль, что не удалось подержать в руках ожерелье, которым она хвасталась. Неужели Фатима отправилась в поездку с такой драгоценностью на шее? Жаль, что Хасан арестован. Если бы только он польстился и украл бы и у Фатимы ее украшение! Пусть купит хоть караван лодок, я не буду против, - зло думала Рания, выходя из комнаты, так и не найдя самого главного, ради чего решилась рискнуть, забравшись в чужую спальню в отсутствие хозяев.
Ей повезло: она успела отойти довольно далеко от двери комнаты Саида,  когда из её комнаты вылетела Карима, видимо, не обнаружив Рании внутри. А женщина уже стояла у ажурного ограждения, положив ладони на перила. Рания вдруг пристально всмотрелась в темную полосу улицы, частично видимую со второго этажа риада.
- Рания, к тебе гостья спешит. Слышишь, Рания? Амина только что позвонила. Сказала, что уже подходит к риаду, вот-вот будет здесь. Позвонила по сотовому. Спросила: встала ты уже или ещё спишь. Я ответила, что не знаю. Ты ведь не спускалась завтракать. Карима с утра так занята, что не успела добраться до Рании. Везде Карима, только Карима…
- Я уже знаю, что Амина спешит в гости. Видишь, вот там идет по улице беременная женщина в сиреневой джеллабе? Это моя сестра. Лучше бы дома осталась, так нет…
- Что такое, Рания? Тебе не хочется увидеться с сестрой? Рания, как можно?
- Карима, я даже чай не пила ещё, какие мне гости?
- Так я тебе сейчас всё принесу. И тебе, и Амине. Вместе позавтракаете. Или ты вниз спустишься? Так будет лучше – ведь Амине тяжело подниматься на второй этаж, она же беременная.
- Нет уж, я что-то неважно себя чувствую – спина болит. Принеси мне завтрак в комнату, и Амина пусть поднимается, если пришла. Раньше думать надо было, зная, куда идет, - откровенно завредничала Рания.
- Ладно, я передам на кухню, чтобы вам с Аминой принесли еду в комнату.
... Когда в дверях появилась сестра, Рания лежала в постели, укрывшись почти до подбородка легким одеялом.
- Как ты, Рания? Карима сказала, что ты неважно себя чувствуешь. И вечером у тебя было недомогание.
 Сестра выглядела такой обеспокоенной, что даже забыла поздороваться, хотя сестры не виделись почти два месяца.
- И тебе «салам алейкум»! – ответила на её слова Рания, встретив сестру презрительно-обиженным взглядом.
Тем не менее, она успела заметить, что на сестре симпатичное широкое платье, скрывающее живот на большом сроке беременности. В ушах Амины, стянувшей в комнате платок, сверкали золотые серьги, достававшие до плеч. На шее было не роскошное, но изящное ожерелье с жемчужинами и бусинами из бирюзы.
Ранию охватило чувство зависти, когда поняла, что у сестры всё хорошо, нет никаких проблем. А скоро и вовсе она родит ещё одного ребенка. «Пусть это будет девочка! У Амины и так всё складывается прекрасно. Не как у меня!» - зло подумала Рания, вспомнив, как обошлись с ней и родители, и Саид, а вот хитрая сестра никогда бы так не подставилась.
- Что с тобой, Рания? – тихо переспросила Амина. – Неужели это правда? ты ждешь ребенка от временного мужа? Ты такая бледная. Какое несчастье, да простит меня Аллах!
- С ума сошла? – подскочила на постели Рания. – Не будет никакого ребенка! У меня ничего не было с Хасаном! Всё ложь!
- Рания, не стоит так нервничать. Все прекрасно понимают ситуацию...
- Ничего вы не понимаете! – залилась вдруг злыми слезами бывшая жена Саида Рашида. - Никто и представить не может, что мне пришлось пережить, но если я говорю, что ничего не было между мной и Хасаном – значит, не было.
- Но он готов был поклясться на Коране, что ты принадлежала ему как жена. Рания, это страшный грех, клятвопреступление. А Хасану незачем брать на себя такой грех.
- Да ты и представить не можешь, на что способен этот человек. Амина, он на моих глазах лишил жизни законную жену, чтобы потом жениться на молодой и сильной дочери соседа.
- Убил? – с ужасом сказала Амина, невольно положив  руку на живот.
- Он сделал всё, чтобы Юми умерла! Юми – одна из жен Хасана. И меня он собирался утопить ночью в океане, надеясь, что  Саид откажется от меня, и собирался избавиться от меня, когда  всё успокоится, и никто не станет больше узнавать обо мне. Он хотел, чтобы лодки и машина …
- Нет, Рания, я не могу слушать об этом. Дядя Абдул приходил к отцу и в подробностях рассказывал о твоем временном муже. Я как раз была у матери, оказалась в соседней комнате и невольно всё слышала. Тебе тяжело пришлось, но главное – чтобы слова Хасана оказались ложью. Или чтобы никакой беременности у тебя не было, если всё-таки он и ты…
- Амина, замолчи! Или я тебя выгоню. Почему мне никто не верит? Почему все поверили словам этого негодяя? Я успела сбежать прежде, чем он ко мне прикоснулся. Неужели так трудно в это поверить? Он бил меня, унижал и издевался надо мной. Украл моё любимое ожерелье, но насилие он не успел совершить. Как мне доказать это?
- Рания, у тебя под грудью родинка… Я её прекрасно помню, мы столько раз вместе были в хамаме.  Она ведь и сейчас никуда не делась.
- Вот именно – в хамаме! Ты видела родинку в хамаме! И первая жена Хасана видела меня в хамаме, и жены его братьев тоже! Они ему и рассказали о родинке.
- Возможно, так и есть,  - нерешительно согласилась Амина, всматриваясь в лицо сестры.
- Это точно так! Амина, но ведь у тебя тоже есть родинка. Сказать, где она у тебя находится? А если я заплачу несколько дирхамов нищему, чтобы он сказал кому-нибудь, что знает, где у тебя растет родинка в форме фасолины, то ведь люди тоже могут подумать, что нищий видел тебя голой? Подумают, что мужчина был с тобой… Как тебе это?
- Рания, не шути так! – побледнела Амина.
- Нет, отчего бы и мне так не пошутить, если мне не верят?
- Рания, я пришла к тебе с миром. Я тебе не враг, пойми.
- Амина, если бы вдруг Хасан изнасиловал меня, и я после этого забеременела бы, неужели ты думаешь, что я оставила бы этого ребенка?!
- А что бы ты сделала?! Рания, не пугай меня! Избавиться от дитя – смертельный грех! Аллах никогда не простит такого!
- Успокойся, Амина. Мне не придется этого делать, потому что со мной ничего подобного не произошло. Но если бы такое несчастье на меня свалилось, я отправилась бы к шуафе и отдала бы ей всё, что бы она ни попросила, но избавилась бы от плода негодяя, женой которого меня вынудили  стать, пусть и временной.
- Даже говорить такое – ХАРАМ! Рания, опомнись! – ужасалась Амина.
Но тяжелую обстановку разрядило появление Каримы и двух служанок, каждая из которых несла по полному подносу  с едой, чайниками с заваркой, стаканчиками с зеленеющей сквозь прозрачное стекло мятой.
- Рания, ешь в комнате. И ты, Амина, присоединяйся. Если у вас нет сил спуститься вниз – ешьте за столиком в спальне. Кариме не трудно принести в комнату. Рания, Зорайдэ спрашивает, как ты себя чувствуешь. Что ей передать? Нужно вызвать врача или нет? Она вызовет, ведь Саид тоже просил позвать врача, если тебе станет хуже.
- Карима, я здорова. Мне намного лучше. Даже спина не так сильно болит. Видишь – я даже лежать могу немного, если не долго или боком.
- Хорошо, я так ей и скажу. Рада, что тебе лучше.
- Спасибо, Карима, - поблагодарила женщину Амина, при том, что Рания этого не сделала.
Карима не спешила уходить. Ей очень хотелось пообщаться, узнать новости.
- Амина, тебе Рания показывала спину? Ужас какой! Её муж так избил плеткой, что даже смотреть страшно. Я еле смогла смазать рубцы на спине твоей сестры. Это кошмар!
- Рания?! Что с твоей спиной?
 Но женщина не стала отвечать, она сложила руки на груди и сердито отвернулась, не желая поддерживать неприятный разговор. Карима вскоре ушла, перебросившись с Аминой несколькими вежливыми фразами.
С облегчением вздохнув, Рания придвинулась к подносам с едой.
- Присоединяйся! – предложила она сестре.
Женщины принялись за еду. Видя, с каким аппетитом поглощает завтрак  Амина, Рания тоже решила не отставать.
После вкусного обеда настроение у неё явно улучшилось. Наконец, Рания откинулась на подушки, которые были подложены под спину.
- Амина, как бы я хотела вернуться на пять лет назад.
- Что?  Ты забыла, что Саид тогда страдал по Жади? А ты изнемогала от ненависти к ней? Уж извини, что так прямо тебе напоминаю о тех событиях.
- Знаешь, дядя Али был прав, когда говорил, что, не узнав ада, рай не будет казаться  раем.
- Что ты имеешь в виду? – беря печеньице с блюда, спросила Амина.
- Саид любил Жади, но не мог добиться от неё взаимности. Но при этом он хорошо относился ко мне, потому что видел, что мне он нужен, а ей – нет. Когда я избавилась от Жади, она обрела счастье, а я – одну за другой двух соперниц. Сначала Зулейка стала женой Саида, потом появилась Фатима. И в конце концов – вот где я оказалась. Если бы я только могла представить, что меня ждет, я изо всех сил удерживала бы Жади возле Саида.
- Что теперь сожалеть об упущенном? Рания, думай, как тебе вернуть Саида.
- Я только и делаю, что думаю об этом! Но я не знаю, что мне предпринять, чтобы Саид снова на мне женился. Мне остается только ждать, когда он сам решит вернуть меня в семью. Амина…
- Рания, будь терпеливой и веди себя осторожно.
- Что я могу сделать?
- У тебя есть способ приблизить возвращение к сыну, но не как няня, а хотя бы четвертой женой его отца. Три месяца пройдут, и ты улетишь в Бразилию. Но тебе уже сейчас надо действовать.
- Постой, о чем ты говоришь? Какой ещё четвертой женой? – изменилась в лице Рания.
Амина с жалостью посмотрела на сестру.
- Разве ты ничего не знаешь? Дядя Абдул ищет жену Саиду.
- Как? Я ничего не слышала об этом. Кого дядя сватает Саиду? Тебе что-нибудь известно об этом?
- Нет, мне не всё удалось расслышать, о чем дядя Абдул говорил нашему отцу. Но я поняла, что Саид решил наказать Фатиму за ее побег в развалины. Ведь ее полгорода там искало. Такой позор!
- Фуууу, Амина! Это сплетни. Вымыслы дяди Абдула. Никто не собирается наказывать Фатиму. И Саид – прежде всего. Наоборот – он взял ее с собой в Эс-Сувейру и разрешил ей на рынке купить всё, что она захочет.
- Но дядя Абдул всерьез занят поисками невесты.
- Амина, дядя Абдул может сколько угодно искать Саиду невесту, но если Саид не захочет жениться ещё раз, его никто не сможет заставить. Я хорошо знаю мужа.
- Пока ещё он не стал твоим мужем, Рания. Тебе придется очень постараться, чтобы вернуть его, - тихо сказала Амина.
- Я всё сделаю, чтобы это случилось, -  уверенно ответила Рания.- Но если дядя Абдул убедит Саида снова жениться, я буду только рада: пусть и у Фатимы появится соперница, которую Саид будет предпочитать ей. Пусть и она тоже страдает! А потом Саид вернет и меня, пусть даже я стану всего лишь четвертой женой. Иншалла!
- Иншалла, Рания! Пусть  Саиду не придет в голову взять ещё двух жен. Тогда для тебя не останется места. Но если ты станешь всего лишь няней Мунира,  тебе плохо придется. Вспомни, как ты обращалась с Жади. Хорошо, что ни Жади, ни Хадижи нет больше в доме Саида, и они не смогут тебе мстить. Но с Зулейкой и Фатимой ты тоже всё время ссорилась. Они тебе всё припомнят.
- Я тоже боюсь, что так и случится. Но Саид дал мне понять, что я не стану служанкой в его доме, мой статус будет выше. Я, как Жади когда-то, буду просто жить в его доме, чтобы воспитывать нашего сына.
- Саид говорил Жади то же самое, однако тебе удалось избавиться от неё. К Зулейке и Фатиме он тоже может прислушаться.
- Нет, Саид любил Жади, но она, перестав быть женой Саида, получила свободу, и, живя в его доме, позволяла себе встречаться с Лукасом. Саид не мог этого терпеть, как и дядя Абдул. Я же не собираюсь вести себя, как Жади, и у меня нет любовника. Я буду заботиться о Мунире, и только.
- Думаю, ты ошибаешься, Рания. Как ты видела в Жади соперницу, боясь, что Саид снова женится на ней, так и Зулейка с Фатимой будут знать, что твои намерения – вернуться в семью, стать женой Саида. Они с азартом будут чинить тебе препятствия в этом!
- Амина, для чего ты говоришь мне такие вещи? Ты меня расстраиваешь!
- Ладно, не будем больше об этом. Но я хотела сказать тебе, чтобы ты по возможности сблизилась с Хадижей. Ты ведь три месяца будешь жить в Фесе в доме дяди Али. Тебе повезло, Рания. Вот если бы тебя отправили в риад дяди Абдула, тебе никто не позавидовал бы. Но семья дяди Али общается с Хадижей. Она наверняка приезжает к ним в гости, и они – к ней.
- Но мне-то что? Хадижа только позлорадствует, что ее отец не стал вновь брать меня в жены! Ты же знаешь, какие у нас с ней были отношения.
- Рания, то, что между вами было раньше, это в прошлом. Теперь она сама вышла замуж и вошла в чужую семью. Кто знает, как ее приняли там, как к Хадиже относится муж. Я кое-что слышала о семье Фарида, чьей женой стала дочь Саида.
- И что? – никак не могла сообразить Рания.
- Как это – что? Ты можешь сочувствовать ей.  Предложить помощь.
- Какую помощь? Я могу с ней даже не увидеться за три месяца!
- Надейся на Аллаха! Если бы тебе удалось сблизиться с Хадижей! Рания, ты могла бы выслушивать её, сочувствовать, давать советы. Впрочем, ты такая несообразительная – какой совет ты смогла бы дать? Но только одна Хадижа может повлиять на отца, чтобы он вернул тебя в семью женой.
- Как я могу убедить Хадижу в этом?
- Это проще всего: напомни ей, как унизительно она себя чувствовала, когда ее мать вернулась в дом служанкой, няней, которой не нашлось места даже за столом.
- Ты что, Амина? Хадижа вспомнит и разозлится, наоборот – она ещё и напомнит отцу о той истории. Я тоже не забыла, как мы отказались сидеть с ней за столом. Хороший совет ты мне даешь!
- Рания, но Хадижа не такая злопамятная, как ты думаешь! И тебе стоит упирать на то, что теперь ее родному братику будет так же плохо, как и Хадиже когда-то. Она ведь любит Мунира? Разве она захочет, чтобы Мунир страдал?
- Не знаю, Амина, я не уверена, что Хадижа станет мне помогать, просить отца, чтобы он снова на мне женился.
- Да, это сложно и ненадежно. Вот если бы только Хадижа жила не в Мекнесе, а в Фесе, а ещё лучше – и вовсе в доме сида Али. Тогда всё было бы намного проще: ты могла бы оказать Хадиже услугу, за которую она захотела бы тебя отблагодарить.
- Какую услугу? – простонала Рания, которую нервировали пустые проекты сестры.
- Рания, если я расскажу тебе кое-что о том, что стало мне известно, обещай, что будешь держать язык за зубами, но воспользуешься случаем, чтобы помочь дочери Саида, за что и она, и Саид будут тебе благодарны.
- О чем ты говоришь?
Амина начала рассказ, так Рании и стало известно о том, что у мужа Хадижи была жена Зухра, но вот расстался ли он с ней в самом деле, или у Хадижи есть и сейчас счастливая тайная соперница?
- Амина, как я могла забыть об этом? Я что-то слышала на свадьбе Хадижи.  Как же я могла забыть?
- Не удивительно, тебе выпало пережить столько несчастий. Впредь, Рания, веди себя осмотрительно.
- Можешь не говорить  об этом. У тебя нехороший язык, Амина. Ты мне уже напророчила неприятностей.
- Рания, не я напророчила, а ты ко мне не прислушалась! Всё! Не будем ссориться! Давай обдумаем, как тебе действовать. Пока ты в Фесе, а я ещё не родила, мы можем видеться, обсуждать, вместе обдумывать всё, что будет происходить вокруг тебя. Наши родители очень беспокоятся за тебя. Дядя Али, конечно, отпустит тебя к ним в гости.
- Я обижена на них. Отец готов был отдать меня в жены старику, а потом согласился сделать женой Хасана. Он и не попытался меня защитить.
- Но ты же должна понимать, что могли сделать для тебя родители, а что – нет. Иначе позор лег бы на их головы.
Сестры говорили долго. Только после звонка мужа Амины, обеспокоенного ее долгим отсутствием,  женщины расстались.
- Я буду тебе звонить, Рания. Карима сказала мне, что Саид купил тебе сотовый телефон или собирается купить. Будем перезваниваться, ведь мне с каждой неделей всё трудней передвигаться по городу. Фес очень неудобен для беременной женщины. На осле ехать опасно. А по узким улицам идти пешком тяжело и очень далеко.
Рания, встав с постели, чтобы проводить сестру, спросила:
- Амина, у тебя всё хорошо? Я рада за тебя.
- Надеюсь, что ты говоришь  от чистого сердца. Рания, я добилась мира в семье, частью которой стала, потому что я всегда думала, что можно и надо говорить, а что не стоит. Я всегда думаю, как правильно поступить, как вести себя. А ты никогда даже не задумывалась над своими поступками. И вот  к чему это привело.
- Конечно, ты же такая умная! – с горькой усмешкой сказала Рания.
- Я пойду, мне пора, - заторопилась Амина, боясь, что Рания начнет ссору вместо того, чтобы попрощаться до следующей встречи.
Амина ушла, а Рания осталась в комнате одна. Она вышла на галерею, увидела, как уходит Амина, провожаемая Каримой. Судя по тому, что Карима вышла из дома вместе с ее сестрой, Рании стало понятно, что Зорайдэ отправила женщину проводить Амину, а потом уже пройтись по рынку в поисках зелени, специй или ещё чего-нибудь нужного.
 «И, конечно же, Карима должна выведать у моей сестры новости обо мне. Но Амина всё понимает и не станет говорить лишнего. Кариме ничего не удастся выяснить», - усмехнулась Рания, возвращаясь в комнату.
Теперь она пожалела, что сама не напросилась проводить сестру. Упустить такой шанс: сегодня она могла без страха пройтись по медине. Ведь Хасан арестован, и значит – нечего бояться его появления в Фесе. А потом его, возможно,  отпустят, и Рании  будет страшно выходить из дома сида Али. Иначе, идя по городу, она всё время будет опасаться, что Хасан и его люди могут снова похитить ее.
Но Ранию беспокоило ещё кое-что. Фатима и Саид в Эс-Сувейре! Когда Рания ждала Саида в доме Хасана, она только и мечтала о том, чтобы он скорее забрал ее из ада. И когда второй раз оказалась в руках  мерзавца, Рания надеялась, что вот-вот явится Саид и спасет ее. А вот теперь до неё дошло: и Саид,  и Фатима, наконец,  увидят, в каких жутких условиях она находилась два месяца.
Нет, они не станут ей сочувствовать! Фатима наверняка потом много раз подколет ее тем, что увидит.  Она ведь вместе с Саидом побывает в доме Хасана, а на рынке поймет, чем Рания занималась - чистила рыбу. А что она подумает, когда столкнется с Хасаном, если его отпустят до приезда Саида в Эс-Сувейры? Ей пришлось жить рядом с отвратительным типом, который имел наглость утверждать, что был ее мужем во всех смыслах! Фатима не раз об этом напомнит! Сколько раз Рании придется оправдываться и доказывать, что всё не так? Но Фатима всё равно станет смеяться над ней, это же понятно.
А потом она мысленно представила, как Хадия выносит Саиду и Фатиме узел с ее грязной, пропахшей рыбой одеждой, предлагая вернуть это Рании, и ей стало дурно. Покажет им каморку, где спала Рания, жуткую постель и ящик вместо столика.
- Аллах! Я пропала! – заметалась Рания, прижимая ладони к горящему лицу. - Фатима не оставит меня в покое. Когда я вернусь в Рио-де-Жанейро, эта женщина не раз найдет способ посмеяться надо мной. Аллах! Спаси меня от ее насмешек.
Прошло несколько дней. Рания всё больше накручивала себя в ожидании возвращения Саида и его младшей жены. Её раздирали противоречивые желания: хотелось знать, что происходит в Эс-Сувейре, но и охватывал страх при мысли, как изменится отношение Саида, когда он ещё раз увидит бесчестное семейство, частью которого поневоле два месяца была и Рания. Реакции Саида она опасалась даже больше, чем насмешек змеи Фатимы.
Но день их возвращения настал: утром раздался звонок, и Зорайдэ сообщила сиду Али о том, что Саид с женой добрались на такси до Феса, и через некоторое время они будут в риаде. Потом позвонил и сид Абдул, чтобы сказать: они с Дунией торопятся к ним в гости, чтобы узнать новости из Эс-Сувейры. Отец Рании тоже звонил, но, как оказалось, прийти не мог, так как был в отъезде. 
У Рании нервы не выдерживали напряжения от ожидания, и она попросила Зорайдэ отправить её на медину за покупками для кухни.  Все женщины были заняты домашней уборкой, и свободных рук не было. Карима как раз искала, кто мог бы ей помочь.
А когда они вернулись, нагруженные многочисленными пакетами, сумками и корзинками, оказалось, что все уже собрались в гостиной. И сид Абдул уже о чем-то спорил с Саидом и дядей Али, и Зорайдэ тихо разговаривала с Фатимой. Дуния, непонятно из-за чего надувшись, сидела отдельно в кресле.
Карима, заглянув в комнату, чтобы сообщить Зорайдэ о возвращении, тут же обнаружила, что на столах перед гостями не стоят подносы с чаем и угощениями.
То, что обед не готов, это и так было понятно, но чтобы даже чай не подать?! Это было просто немыслимо, если только что-то не случилось в отсутствие Каримы… О чем она тут же поделилась с Ранией, громко удивляясь и возмущаясь. Рании же совсем не хотелось привлекать внимание. Чтобы Саид увидел ее с кучей пакетов и авосек в каждой руке? Как будто она простая служанка в доме!
Но Зорайдэ  тут же направилась к ним, едва завидев появившуюся в дверном проеме Кариму.
- Наконец-то! Карима, без тебя этот дом однажды рухнет. Никто на кухне не догадался поставить заранее чайники для чая, хотя и слышали, что вот-вот появятся и сид Абдул с Дунией, и Саид с Фатимой. Если я или ты не проверим, так всё пойдет наперекосяк.
- Зорайдэ, как же это? Я же велела всем быть внимательными, распределила обязанности – кому что делать. Даже чай не готов? Карима, одна Карима всё может делать, как следует!
- Карима, отнеси скорее покупки и управься с чаем. У дяди Абдула скоро язык отвалится от жажды – он так сказал. Так ему пить хочется.
- Уже бегу, Зорайдэ, уже иду! Как же так? Как же можно?! Оставить гостей без чая?!
Рании вдруг стало очень неприятно. И она опять не знала, как быть: подняться в комнату? Или зайти в зал, где ей страшно хотелось оказаться. Она стояла в нерешительности, пока из кухни не появилась служанка и не забрала всё у неё из рук.
- Рания, пойдем, будешь с нами завтракать. Кариме некогда тебе наверх еду носить, - велела Зорайдэ к большому облегчению женщины.
Разведенная Рания с замиранием сердца зашла в гостиную и присела туда, куда ей указала хозяйка дома.  Абдул молча проводил ее взглядом презрительно сощуренных глазок, как и Дуния, которая смотрела на неё с любопытством.  Саид лишь мельком взглянул на вошедшую, а Фатима и вовсе не повернула голову в ее сторону, ища что-то в сумочке рядом с собой. 
Но Рания понимала, что это ничего не значит. Время придет, и Фатима обязательно ее «укусит».
«У «кобры» такое довольное лицо. Она хорошо провела время в Эс-Сувейре», - сделала она вывод.
Наконец, Карима лично внесла в гостиную поднос с чаем и сладостями.
- Вот, сид Абдул. Сид Али, вот ваш чай. Сид Саид…
Перед Ранией и Фатимой тоже поставили чайные стаканчики. К столу пересела и Дуния.
- Фатима, ты бы и нам с Ранией рассказала, что видела в Эс-Сувейре. Я никогда в жизни не была в этом городе. Что там интересного? Что на рынке видела? Что купила? А то сидишь, шепчешься с Зорайдэ. А ведь и мне интересно услышать новости о поездке.
Рания невольно закашляла, испугавшись того, о чем может рассказать при всех за столом Фатима.
- Как тебе город? Такой же огромный и пыльный,  как Фес? Что там хорошего? Он ведь на берегу океана стоит? Сырость там, наверно, страшная?
- Мы с Саидом остановились в отеле. Никакой сырости я не почувствовала, если не выходить на улицу. Да, сыро и свежо. И ветер сильный. Город, и правда, стоит на самом берегу – волны бьются о старинные крепостные стены города.
- Красивый город-то? – не унималась Дуния.
- Да, лара Дуния, - вежливо ответила Фатима. –  Небольшой рыбацкий город,  не растерявший марокканской романтики – с белыми домами в пятнах синих окон, ремесленными лавками и рыбаками на ярко-синих лодках.   У причала их сотни! Крепостная стена с зубцами как будто украдена из сказки. Солнце делает стены розовыми.
- Фатима, а рыбы свежей вы уж поели, конечно?
- Да, возле порта – множество гриль-кафе, где жарят свежий улов. Но хочу сказать, что рыбу жарить они не умеют: всегда пересушивают. Мы с Саидом за несколько дней много раз пробовали рыбу. А вот креветки были замечательные.  Однажды в ресторанчике нам подали и очень вкусные фаршированные сардины с лимоном. И фрикадельки из сардин в остром соусе понравились.
Рания медленно пила чай, прислушиваясь к рассказу Фатимы.  Она не подавала вида, насколько ей неприятно слышать обо всем, что касалось Эс-Сувейры.  Но она с замиранием сердца ждала, что жена Саида скажет что-то такое о поездке, что может касаться и лично её, Рании. Впрочем, она ничего не могла бы сделать, если бы не захотела слушать истории Фатимы вовсе.
-… Чайки такие упитанные, лоснящиеся. Они совсем не бояться людей и позволяют снимать прямо в упор.  Саид купил мне фотоаппарат. Я попыталась сделать снимки. Столько кадров получилось! Просто как открытки для туристов! Вот, взгляните: над бастионом кружит множество чаек. Надо постараться, чтобы не поймать их в объектив, настолько их много. Причина такого скопления чаек - чистильщики рыбы для распложенных здесь туристических ресторанчиков и маленький рыбный рынок прямо в порту.
- В общем, тебе запомнится поездка в Эс-Сувейру? – подытожила расспросы лара Дуния.
- Конечно! В моей памяти останутся ароматы, цвета, фотографии, вкус оливок и рыбы и маленький магнитик, купленный на местной медине. Взгляните, лара Дуния: на эмалевом квадратике – город в окружении зубчатой стены, над которым кружат чайки.
- Ты, Фатима, мне чем-то мою внучку Ясмин напоминаешь. У вас характеры похожи, есть что-то общее в натуре.
- Мы познакомились с Ясмин в Рио на свадьбе Хадижи.  Чем занята Ваша внучка?
- Не знаю, я теперь редко бываю в доме моего сына. А всё из-за сида Абдула! Аллах,  отбери у него покой в его собственном доме!
Фатима с опаской покосилась в сторону дяди Абдула. Впрочем, случилось то, чего и добивалась склочная женщина: и сид Абдул, и дядя Али, и Саид повернули головы в их сторону. Дуния сделала тут же каменное лицо, а Фатиме пришлось взять стакан с чаем и поднеси к губам…
Но разговор у мужчин был, вероятно, важнее, чем необходимость отреагировать на провокацию вздорной жены сида Абдула.  Сид Али тут же что-то сказал, Саид подхватил, а дядя Абдул им  сразу же возразил.
И никто не заметил, как застыла Рания, едва Фатима упомянула рыбный рынок. Она побледнела, сидела, опустив глаза.
Фатима продолжала, как ни в чем не бывало:
- Я когда-нибудь обязательно вернусь в Эс-Сувейру, чтобы провести несколько дней. Пожить в отеле на берегу моря, покупаться в океане, попить кофе на набережной. Ведь столько всего мы с Саидом пропустили и не увидели в этом сказочно красивом и словно нарисованном бело-синими красками городе...
- Ты же сказала, что город небольшой! Что там может быть интересного? – хмыкнула Дуния, переплетая руки на груди.
- Лара Дуния, ветер унес мой платок, когда мы с Саидом гуляли по берегу. Значит, я обязательно вернусь сюда. Есть такая примета.
Напрасно Фатима не догадалась оглянуться на Ранию, у которой после этих слов по лицу скользнула мстительная усмешка! И было отчего: Рания от души пожелала врагине непременно вернуться в Эс-Сувейру, но только в качестве временной жены того же Хасана! «Аллах! Пусть Фатима тоже чистит рыбу на рыбном рынке, пусть Хасан заберет у неё всё золото, пусть она родит от него ребенка!» -   мысленно насылала она злые проклятия.
Но Фатима погрузилась в приятные воспоминания и ничего не замечала:
- Мы решили не ходить с Саидом в грязный порт, откуда неслись такие жуткие запахи, а прошлись по португальскому форту. Мы пришли туда вечером.  Знаете, среди туристов принято лазить на крепостные стены. Туристы вместе с местными залезают на пушки, между зубьями, и смотрят на солнце, которое проваливается в пелену на горизонте в океане. Мне тоже очень хотелось посидеть там, слушая шум океана. Но и пушек на всех желающих не хватает, к тому же,  Саид сам не захотел лезть и мне не позволил. А потом усилился и без того сильный ветер, начали носиться тучи песка, который, как известно, имеет особенность залетать даже в закрытые глаза, поэтому мы ушли, вернулись в отель.
- Говорят, там каждое утро начинается с тумана.
- Это так. Вчера Саиду надо было утром попасть в полицию, где ждал адвокат, чтобы решить какие-то вопросы с тем мужчиной – поджигателем лодок. Меня Саид решил взять с собой. Так вот, когда мы вышли рано утром из отеля, Эс-Сувейру плотно укутывал густой, молочного цвета туман. Дувший с моря сильный ветер вовсе не уносил его, а, напротив, усугублял ощущение промозглости и сырости. Небо было затянуто серыми тучами, и над городом разносился сырой рыбный запах. Туман тщательно скрывал всё вокруг, и в этой пелене ориентироваться было совершенно невозможно. Проплутав с полчаса, мы всё-таки  добрались до места назначения.
- Ну, Фатима, так расписала город, что даже мне захотелось там оказаться пусть на несколько дней. Ты просто художница, - вставила несколько слов Карима.
- Шукран тебе, Карима.  Я вовсе не художница. Но вот в Эс-Сувейре я купила настоящую картину и привезла в Фес. Собираюсь забрать её с собой в Рио-де-Жанейро. Пусть она напоминает мне о поездке в Марокко.  Думаю, и Зулейке будет интересно взглянуть на город, в котором… побывало… столько членов нашей семьи.
«Вот! Фатима показала зубы!» - мысленно простонала Рания, не отвечая и даже не бросив на неё уничижительного взгляда из опасения ввязаться в скандал, который мог бы разгореться из-за слов фаворитки Саида. «Я должна быть осторожна. Амина права. Но придет день, когда Фатима пожалеет обо всем! Клянусь!» - сказала она себе.
- Купили с Саидом картину? – хмыкнула Дуния. – Вот и Ясмин такая же. Подруги ее, и мать, и сестры мечтают о золоте, а Ясмин лучше журнал купит какой-нибудь. У компьютера сидит. Убедила дядю купить ей в подарок. Какой скандал в семье был, вспомнить страшно! Тоже может картину  выбрать вместо золотого украшения. Но скажу, что лично я этого не понимаю.
- Как жаль, лара Дуния, что мы с вашей внучкой живем так далеко друг от друга, ведь мы могли бы подружиться.
- Ей надо думать о замужестве. Если бы Ясмин вышла замуж за того жениха, которого семья ей выбрала, то и она жила бы в Бразилии. Правда, в Сан-Паулу, с семьей жениха, но ведь это же почти рядом. Ездили бы в гости друг к другу. И мы бы не беспокоились за Ясмин – как она там.
- Буду рада поближе познакомиться с Ясмин, лара Дуния, - улыбнулась Фатима.
- Иншалла! Ты мне нравишься, Фатима, - кивнула Дуния, не обращая внимания на то, как переглянулись Зорайдэ и сид Али.
- Я жалею, что не попала в Эс-Сувейру в июне, когда в городе по традиции проходит фестиваль музыки хиппи - гнауа. Впрочем, я видела и диски, и футболки, и значки с символикой гнауа. Но Саид мне не разрешил ничего из этого купить, только диск с мелодиями.
- А что же ты купила? Или Саид тоже так же скуп, как и сид Абдул? Впрочем, ничего удивительного – они ведь родственники. Абдул скорее подавится, чем купит мне золото.  А Саид как? Золото дарит женам или тоже жмется? – с притворным пониманием  спросила  Дуния, стараясь вновь «достать» временного мужа.
Зорайдэ в предчувствии скандала незаметно подмигнула Кариме, прислушивавшейся к разговору женщин за столом. Любопытная, но умная служанка поняла, что от неё требуется.
Она подошла к Фатиме и встала за спиной.
- Фатима, когда ты начнешь разбирать вещи после поездки? Когда решишь распаковать сумки и чемодан – позови меня. Мне любопытно, что продается на медине Эс-Сувейры, Что ты купила? Расскажи, иначе Карима от любопытства умрет!
- Карима, мы можем пойти в мою комнату прямо сейчас, чтобы взглянуть на покупки.
- Конечно, я пойду. Идем, Фатима.  Дуния, ты пойдешь смотреть на покупки Фатимы? А ты, Рания?
- Приглашаю всех! – вставая из-за стола, сказала Фатима. – Я много интересных вещиц привезла. Кое-чем могу даже поделиться. Сувениры для этого и существуют.
- Зорайдэ, иди с нами. Зорайдэ! – предложила Карима.
- Иди, Зорайдэ. Иди, побудь вместе с женщинами, - кивнул ей дядя Али.
- Сид Али, мне на кухню сходить надо, узнать, когда, наконец, будет готов обед, - с сожалением ответила хозяйка дома, направляясь не к лестнице вслед за Фатимой и всеми, кто захотел взглянуть на сделанные Фатимой покупки, а скрываясь в коридоре, ведущем на кухню, откуда доносился вкусный мясной аромат таджина с бараниной.
Мужчины остались в гостиной одни, продолжая спорить, стоит ли судиться с Хасаном и требовать через суд деньги за сожженные лодки.

7. Глава 7.  ЧАСТЬ 10. Покупки Фатимы. Картина с видом Эс-Сувейры.

Конечно, Рания мечтала увидеть, что купила себе Фатима. Что можно захотеть приобрести на медине этого ужасного города? Но Фатима явно была довольна привезенными из Эс-Сувейры «сувенирами». 
Женщине не пришло в голову, отчего это Фатима пригласила всех к себе в комнату. Но Рания не увидела в этом никакого подвоха – так велико было желание собственными глазами увидеть,  на что Саид позволил тратить деньги. И, кроме того – хотелось знать, на что имеет право претендовать, например, Зулейка, которая должна получить подарки на сумму, равную стоимости покупок Фатимы.
«Что это со мной? Я веду себя так, как будто я всё ещё первая жена Саида. Забыла, что теперь я больше не член его семьи!» - опомнилась она, но всё равно зашла в комнату Саида и Фатимы вслед за другими.
Вещи стояли у стены возле двери, там, где их поставили, когда занесли сразу после возвращения. Кроме чемодана и сумок – завернутая в ткань картина, прислоненная к стене и довольно длинный рулон, вероятно – свернутый ковер.
Женщины расселись, кто куда –  в кресло, на пуфик у зеркала. Рания встала возле окна. А Фатима, придвинув ближе к себе чемодан и две сумки,  расположилась на кровати.
Вскоре все покупки были выложены на покрывало, на ковер на полу, на столик рядом с кроватью. То и дело раздавалось «аханье» Каримы, не умеющей сдерживать свои чувства.
А зоркий глаз Дунии тут же выхватил из общей массы аметист размером с ладонь.
- Фатима, я уж испугалась, что ты совсем современная девица. Но я вижу среди купленных сувениров полудрагоценный камень. Что ты собираешься с ним делать?
- Ах, это…  Я пока ещё не решила, как быть: подарить камень Зулейке или уговорить её придумать эскиз для оригинального украшения, которое для меня закажет Саид у какого-нибудь опытного ювелира в Бразилии. Хочу иметь кулон, похожий на тот, какой я видела у Латифы. Но у неё на груди украшение из золотых пластин, а я хочу оправить в золото аметист. Но оправа должна быть очень оригинальной.
- Это какое же у Латифы украшение? – задумалась Дуния, пытаясь вспомнить.
- Вот кто по-настоящему похож на сида Абдула, так это Мухамед. Он так же скуп, как и Абдул. Поэтому несложно запомнить, какое именно золото имеется у его жены. Я вспомнила: этот огромный кулон достался Латифе в наследство от ее матери. Да, помню такое украшение. Что там ещё интересного ты купила?
Женщины продолжали перебирать вещи, среди которых оказалась и небольшая, но изящная шкатулка из разных пород деревьев, и несколько глиняных тарелок с замысловатыми узорами.
- Жаль, что во время перелета они, скорее всего, разобьются, - предрекла Карима.- А это что? Таджин? Фатима, он же не настоящий!
- Да, это всего лишь сувенир, при готовке на стеклокерамике расколется. Но я и не собираюсь в нем ничего готовить. Хочу, чтобы просто стоял у меня в шкафу, напоминая о поездке, - ответила Фатима, повертев расписную посудину с конусообразной крышкой, держа обеими руками.
- Какой красивый на нем узор, - похвалила Карима. – А это что?
- Это фески. Купила Саиду и детям – Муниру и Амиру. Рания, тебе нравится? Как думаешь, подойдет по размеру твоему сыну? – с этими словами женщина протянула Рании красную шапочку с аккуратной кисточкой на макушке. Рания вынуждена была взять в руки подарок жены Саида, купленный  для ЕЕ сына. 
«Змея! Как она смеет что-то покупать моему сыну? Не нужны Мунирчику ее подарки! И мне стоит подумать, как рассорить в будущем Фатиму и Зулейку. Если они объединятся, с двумя мне не справиться, когда они вместе начнут действовать против меня», - строила планы Рания.
- Это магнитики, я их много набрала. Рания, выбери, какие из них ты хотела бы, чтобы я отвезла твоему сыну как бы от тебя?
Теперь Рания начала сожалеть, что поддалась голосу любопытства, что и привело ее в место, где она ощутила себя уязвленной и униженной.
Рания почувствовала досаду из-за того, что Фатима собралась привезти из Марокко их с Саидом сыну подарки. Феска, магнитики, и что там ещё?! Ничего Муниру не нужно! Тем более – из ужасной Эс-сувейры! Это же кошмар – если вдруг Мунир узнает о том, что случилось с его матерью в доме временного мужа.
 А ведь ей, Рании, пока ещё непонятно, что именно удалось узнать Фатиме о ее жизни в доме Хасана.  Что если Фатима посмеет рассказать сыну Саида, что его мать чистила рыбу в порту?! Была прислугой в доме Хасана?
У Рании даже голова закружилась от таких мыслей, и она постаралась больше не думать об этом, помня совет Амины, что себя надо держать в руках. Надо сдерживаться.
- Это косметика с добавлением арганового масла,… эта вазочка, отделанная серебром,  мне понравилась, а вообще керамика там довольно грубая, на мой вкус… Это шелковые шарфы с волокнами из кактуса агавы.  Карима, выбери один из них. Какой цвет тебе нравится?
- Можно? Фатима, ты даришь мне шелковый шарф?
- Да! Выбери любой!
- Спасибо! Тогда этот, ярко-желтый.  А там что?
- Кожаный пуфик, без начинки. Просто кожаная «наволочка», но какая на ней вышивка! Лара Дуния, взгляните на узор!
- Очень красивый. А это – что? – выхватывая из кучи предметов кожаный кошелек, заинтересовалась женщина.
- Нравится Вам? Лара Дуния, возьмите себе. Мой подарок.
- Фатима, ты так добра, девочка. Шукран, - поблагодарила довольная жена сида Абдула.
- А здесь – серебряные берберские украшения с необработанными самоцветами. Где-то в горах, как я слышала, добывают  натуральные минералы, которые на рынке продаются очень дешево. На медине оооочень много необычной и дешевой бижутерии.
- Нет, Фатима, признайся, что Саид экономит на тебе. Где твоё золото? Где достойные тебя украшения?
- Дома, лара Дуния. С собой я тоже привезла немного золота – в основном то, что Саид купил мне в Париже, когда летели в Марокко, но всё остальное – в банке, в сейфах Саида. Для чего мне здесь драгоценности? Я боюсь ограбления. И вообще – мне нравится необычная бижутерия, и я не могу ничего с собой поделать.
- Тогда тебе не стоило выходить замуж за такого богатого мужчину! Он может выполнить любую твою прихоть, а ты этим не пользуешься?
- Ну что вы, лара Дуния! Пользуюсь, и ещё как. Саид так и делает – всё время выполняет мои прихоти, любые. Он никогда ни в чем мне не отказывает, покупает мне всё, что я только пожелаю, - кокетливо ответила молодая женщина.
Дуния вздохнула:
- Звучит, как сказка. Но я рада за тебя. Пусть хотя бы жены племянника Абдула радуются щедрости мужа, и пусть Аллах никогда не позволит иссякнуть желанию Саида делать вам с Зулейкой дорогие подарки, пусть Саид и впредь осыпает вас золотом. Иншалла!
- Иншалла, лара Дуния, - ответила тронутая искренним пожеланием Фатима, которая редко употребляла слова из арабского лексикона.
- Рания, подойди. Выбери себе серебро, - предложила Фатима.
Не ожидавшая подобного предложения, бывшая жена Саида дернулась, но быстро взяла себя в руки и только приподняла бровь, давая понять  – неужели кто-то думает, что самолюбие позволит ей принять что-нибудь у счастливой соперницы?
- Как тебе эти серьги? – Карима тут же подхватила одну пару серебряных подвесок, протягивая их молодой женщине. Но Рания при виде их вдруг отшатнулась.
«Не может быть!» - едва не воскликнула она. На ладони Каримы лежали те самые серьги, которые ей подарил Хасан, прежде чем украсть у неё безумно дорогое ожерелье. Во всяком случае, Рании так показалось.
- Рания, что с тобой? Всё в порядке? Или нет? Кариме скажи. Карима тебе поможет. Вызвать врача? Ты же всё ещё не выздоровела. Врач сказала, что рубцы ещё долго будут давать знать о себе. Они трудно заживают, потому что в раны попала инфекция.
- Какие рубцы? – встрепенулась Дуния. – Что с тобой случилось, Рания?
- Лара Дуния, даже не представляете, что сотворил с Ранией Хасан, ее временный муж.
- Он мне больше не муж! – резко сказала Рания, желая и вовсе прервать излияния Каримы. Но болтунья не остановилась:
- У Рании вся спина в ужасных рубцах. Хасан выпорол ее плеткой. Вся спина исполосована! Сколько ударов тебе нанес этот человек, ответь, Рания? Сколько?
- Карима, замолчи!
- Нет, ты скажи, Рания! Ведь Хасан мог запороть тебя до смерти.  Мы тебе все сочувствуем. Все! Фатима, лара Дуния, если бы вы только видели рубцы, если бы видели спину Рании…
- Всё, я устала, больше не могу слушать вздор, который ты несешь, Карима! Я пойду к себе.
- А серьги? Возьми серьги, они тебе пойдут, такие красивые!
- Возьми их себе. Я не ношу серебро. Только золото. Я теперь ношу только золото! – с этими словами взбешенная Рания вылетела из комнаты.
Женщины непонимающе переглянулись.  Только Дуния сказала:
- Карима, как до тебя не дойдет, насколько унизительна для Рании была порка? Тебе не стоит ей больше напоминать об этом.
- А… Так тебе же, Дуния, сид Абдул постоянно грозит дать много ударов плетьми. Но ты же с юмором к этому относишься.
- Карима, какая ты непонятливая. Грозить или выпороть – разные вещи.
 Карима пожала плечами.
- Я не хотела обидеть Ранию. Не хотела!
- Мне показалось, что дело здесь не только в порке. Рания испугалась, увидев серебро. Серебряные серьги как-то связаны с ее поведением, - задумчиво произнесла Фатима.
Но женщины не обратили внимания на ее слова, продолжив перебирать и рассматривать покупки.
Только у Фатимы никак не выходила из головы реакция бывшей жены Саида.
«В этом что-то есть! Серьги… Почему Рания переменилась в лице при виде украшения?» - пыталась понять Фатима. Она взяла в руки отложенные в сторону подвески и внимательно всмотрелась. «Ну конечно! – ахнула она про себя. – Та женщина, которую назвали женой Хасана, увидев у меня на шее дорогое ожерелье, не могла глаз отвести от него, а потом вдруг сказала, показывая на серьги в своих ушах, что понимает, почему Рания отказалась от подарка Хасана – серебряных сережек, которые теперь носит она. «Ваш муж дарит вам дорогое золото. Как можно сравнить скромные серебряные украшения с вашими драгоценностями?» Вот  в чем дело! На медине в лавке столько похожего серебра, вот Рании и показалось, что она узнает подарок своего мучителя!»
Фатима вспомнила  неприятную женщину, явно испытывавшую сильную ненависть к Рании. Интересно, чем бывшая первая жена Саида смогла достать за каких-то пару месяцев женщин в чужом семействе? Впрочем, только Рания и способна на подобное!
А затем Фатиме вспомнился и мельком увиденный в тюрьме тот самый Хасан, временный муж Рании. О, Боже! Какой жуткий тип! Помнится, Фатима впервые испытала к Рании нечто вроде сочувствия. Как страшно, наверняка, было Рании оттого, что  пришлось жить рядом с таким негодяем? У него на лице всё написано, каков он! Пожалуй, теперь, увидев его, не приходится сомневаться, что с Ранией случилось самое страшное, сколько бы она этого не отрицала. Кажется, и Саид пришел к такому же выводу.
Фатима припомнила, как был взбешен Саид, когда поймал взгляд Хасана, посмевшего нагло рассматривать Фатиму, появившуюся в тюрьме в платке и джеллабе, но ведь с открытым лицом! Фатима в те минуты почувствовала себя голой. А на роже наглеца было написано многое: Хасан как будто примерял к себе и вторую женщину человека, с которым ему довелось уже делить одну жену. А как хищно блеснули его глаза при виде ожерелья на ее шее? Фатима непроизвольно прикоснулась пальцами к золотому украшению, а затем, увидев в его глазах не только зависть, но и какое-то неясное животное чувство, подтянула платок так, чтобы легкая ткань спустилась ещё ниже на шею. Какой страшный человек, мерзкий, отвратительный мужлан!!! И Рания была его временной женой?!
Увиденное напугало Фатиму. Она не ожидала от себя ни такой реакции, ни тех мыслей, которые вызвало в ней то, чему она стала свидетельницей. «Что если Саид однажды и со мной решит поступить так же? Как говорит Зорайдэ, никто не знает о том пути, который ему предназначен Аллахом. Вдруг судьба повернется так, что и меня отдадут в руки вот такого же типа? Нет, я хорошо понимаю, отчего Рания сбежала из Эс-Сувейры, не дождавшись нескольких дней до приезда Саида».
А ведь негодяй ещё и выпорол Ранию! Фатима никогда не видела, чтобы в доме Саида избивали женщин. Правда, Саид однажды ударил Ранию – дал ей пощёчину, когда она в истерике разбила зеркало, разодрав чудесное украшение, выполненное руками Жади. Но чтобы подвергнуться порке?!
Фатиме захотелось увидеть спину несчастной. «Дикость какая! Разве сид Али не говорил о том, что наказания в виде порке должны быть определены по суду? И не в Марокко, а в Саудовской Аравии, кажется, такое практикуется. А Хасан позволил себе самоуправство, самосуд. И ему ничего за это не будет! Похоже, что даже за порчу лодок и грузовика он тоже никакого наказания не понесет. Дядя Абдул уговорит Саида отступиться, ведь иначе он рассорится с многими семьями в Эс-Сувейре, а Саид там собирается строить отель, целую сеть отелей на побережье. Хасан уйдет от ответственности!»
- Фатима, Фатима, о чем задумалась? Мы с ларой Дунией уже несколько раз спросили, что там за картина, что за ковер, а ты не отвечаешь, возишься с серебром.
- Ах, прошу прощения, задумалась. Вспомнила Хасана. Как Рании, бедняжке, плохо пришлось в его доме. Мне сказали, что она даже рыбу чистила на рынке. Я не верю в это, но нам много чего рассказывали люди из семьи, в которой жила Рания. Если бы всё это с ней действительно случилось, вряд ли она там продержалась два месяца. Сбежала бы на второй день!
- Кто знает, что Рании пришлось перенести? – философски произнесла Дуния, будучи наслышана о перипетиях судьбы несчастной.
- Ну покажи картину-то! -  с нетерпением подгоняла Карима.
- Сейчас, - ответила Фатима, стараясь освободить раму с холстом от импровизированной обертки как можно осторожнее. – Художник, написавший этот пейзаж, предупредил, чтобы с картиной обращались как можно бережнее, чтобы краски не размазались. Написана картина буквально на берегу, не просохли ещё масляные краски. Впрочем, я в этом не разбираюсь.
Фатима отбросила последнюю часть ткани, и все устремили взгляд на холст.
Как описать то, что там было изображено? Женщины увидели нарисованную Эс-Сувейру. На лазурном фоне океана и неба стояли белые домики с окошками в синих ставнях, старинная крепость со стенами цвета охры, оранжевые ковры Медины и вездесущие чайки.
- Как красиво!  Едва я увидела эту картину, уже не смогла оторваться от неё, стояла и рассматривала нарисованный океан с пронзительно-синими деревянными рыбацкими лодками.  Видите: чуть выше, на берегу художник изобразил шумный и пестрый рыбный рынок. Там загорелые мужчины в длинных джеллабах и женщины в разноцветных платках торгуются из-за розовых пупырчатых осьминогов, голубовато-перламутровых скатов и длинных серебристых угрей.  Точно! Картина срисована с жизни. Над рынком летают крикливые чайки – и это тоже верно, сама видела орды чаек. И на полотне – их много, сколько смогло поместиться.
- Хорошая картина, жизненная, - кивнула Карима. – А почему стены нарисованы не краской, как будто ее не хватило у художника?
Фатима и Дуния прильнули к картине. Мелком цвета высохшей на солнце красной глины были нарисованы высокие городские стены с прямоугольными зубцами, а выше стен - прилепленные друг к другу ослепительно-белые на солнце домики.
- Нет, это техника рисования такая, уверенно ответила Фатима.
- А я думаю, художники – народ небогатый. Заработок зависит от удачной продажи. Нарисовал – продал. Я не удивлюсь, если какие-то краски закончатся. И купить не на что.
- Нет, Карима, нет!
- Думай, Фатима, куда повесить этот шедевр. В комнате на стенах нет свободного гвоздя. Вот если на галерее на стене, так там погода разная днем и ночью. Ночью холодно, днем очень жарко.
- Пусть стоит у стены. Пусть дышит, и краска сохнет.
- А ковер? Это же ты ковер купила? – показала рукой Дуния на свернутый рулон. Картины ее явно не привлекали.
- Да, купили с Саидом. Он говорит, что хороший ковер. Я думаю, он настоящий, фесский. Но Саид уверяет, что это не так. Но ведь торговец сказал, что ему из Феса доставили. Удивительно, что занесло его в Эс-Сувейру,  нашли его не в Фесе.
Она быстро распутала веревки и раскатала ковер.
- Нуууу… Вот это и мне нравится.
Ковер, и правда, был замечательный. По краю ковра шла широкая кайма из нескольких полос с цветочными орнаментами. А внутри бордюра на темно-синем фоне, заполненном рядами бута – в виде плодов миндаля (или зерен фасоли?) – выделялись три ромбовидных медальона, при этом углы и центральное поле ковра были оживлены цветами на прямых стеблях.
- Ковер шерстяной, старинная работа. Но не  фесских мастеров. Точно говорю, - уверила лара Дуния. – В коврах я разбираюсь, и уж  ковер из Феса узнаю. Как и вазы.
- Да? А что не так?
- Не могу объяснить словами, что не так, но по ощущениям – не то.  У сида Али столько лет красильня, где шерсть окрашивают в нужные для ковровой фабрики и одиночных ткачей цвета. Вот что-то смущает меня в расцветке. Нет, не в Фесе он соткан, Фатима.
- Но это и не столь важно. Какая разница? Главное – он мне понравился. И Саид был не против купить ковер. Ведь красивый же?
- Красивый, конечно, красивый! Фатима, даже не сожалей, что тебя на рынке обманули. Хороший ковер! – успокоила Карима.
- Красивый ковер, конечно, - согласилась и Дуния. – А когда ужин-то начнется? Что у вас, Карима,  за порядки в доме? Куда Зорайдэ смотрит? Вот когда я была здесь первой женой сида Али – это когда мы с Зорайдэ остались его единственными женами, так на кухне было всё строго, гостей ждать не заставляли.
- Так всё готово, лара Дуния. Я ещё несколько минут назад слышала, что меня зовут, но не хотелось пропустить здесь, у Фатимы, что-нибудь интересное.
Как будто в подтверждение её слов в коридоре раздались быстрые шаги, и Карима устремилась к выходу из комнаты.
- Я иду, уже иду! Нечего меня искать, нигде я не потерялась. Иду, говорю же, я уже иду! – выговаривала кому-то из служанок Карима.
Вскоре она вернулась с приглашением к столу. Обед был готов.
Дуния и Фатима вышли на галерею, прежде чем спуститься в гостиную к столу.
- Фатима, постой немного со мной. Мне одной неудобно здесь бродить.  Дом уже давно не мой. Я здесь теперь гостья.  И всё из-за Абдула. Обманул меня с временным браком. Поневоле захочешь сбежать от него, как это сделала Рания.
На галерее никого не было. Фатима брела за женой сида Абдула, которая странно оглядывалась вокруг, стараясь зацепить острым глазом каждую мелочь. Фатиму удивило ее поведение. Но она тут же получила объяснение этому.  Дуния заговорила:
- Скучаю по этому риаду. Пусть все жены сида Али и жили всегда в разных домах – каждая в своем, но все мечтали перебраться в этот, где обитал муж. А сид Али предпочитал ходить по очереди к каждой жене, а когда жены одолевали его жалобами и просьбами  – сбегал от нас в свой дом, где за ним ухаживала эта хитрая змея Зорайдэ, которая потихоньку всю жизнь к нему подбиралась, и удалось ей в конце концов прибрать старика к рукам.
Фатима понимала, сколь несправедливы слова лары Дунии, но решила не спорить. Ведь лара Дуния – это как Рания, тоже потерявшая не только место первой жены, но и получившая развод. Точно, как Рания. Неужели им с Зулейкой предстоит пережить такую же ненависть матери Мунира, когда Саид вновь привезет ее в их дом?
 «Сколько чувств будет клокотать в душе Рании! Она станет ещё опасней, чем раньше, - подумалось Фатиме. – Как сказала Зорайдэ? «Хоть волк и одряхлел, но на одну овцу сил хватит». Пусть сказано было не о Рании, но подходит к будущей ситуации. Если она захочет, то подловит момент, чтобы нанести удар мне или Зулейке. Впрочем, «скелеты в шкафу» только у меня».
Тем временем лара Дуния подошла к ограждению и заглянула через перила вниз.
- Никакого порядка.  Двор не выметен, как следует. Цветники неряшливые, фонтан неухоженный, - ворчала женщина, хотя Фатима ничего подобного не видела. Всё было совершенно в порядке.
К счастью, на пороге своей комнаты показалась Рания. Она нервно встала в дверном проеме, прислонившись к косяку.
Фатима тут же с ней заговорила:
- Рания, отчего ты так быстро ушла? А мы вот картину рассматривали. На ней запечатлен потрясающий вид Эс-Сувейры.  Думаю, когда ты вернешься в Бразилию, картина будет не только мне, но и тебе напоминать о пребывании в этом необыкновенном городе.
- Фатима, тебе так понравилось в Эс-Сувейре? Что же, я тебе искренне желаю прожить там долгие годы! Попроси Саида – пусть он даст тебе развод, договорится с Хасаном о твоем проживании в его доме…
- Ах, нет. Даже не упоминай об этом человеке. Рания, как тебе удалось выдержать в том жутком месте? Дом ужасен, а женщина, которую представили женой Хасана…
- Ты и с ней познакомилась? – скривив губы, усмехнулась Рания.
- Конечно, я всех видела, с кем тебе пришлось иметь дело.  Но если ты думаешь, что Хадия передала для тебя серьги, то ошибаешься. Я серебро купила ещё до того, как мы с Саидом и адвокатом оказались в доме, где проживает семья твоего бывшего мужа.
- Фатима, ты стараешься поссориться со мной? Для чего ты упоминаешь человека, о котором я знать не желаю? И не называй его моим мужем.
- Но ведь это правда – у тебя был временный муж, - улыбаясь нехорошей улыбкой, напомнила Фатима. Она и сама не понимала, почему ей так хочется подколоть Ранию. Ведь есть пословица: если ты лев, не обижай кошку. Рания слаба, она не в том положении, чтобы посметь отвечать ей, законной жене Саида Рашида. Увы, Рания потеряла свой статус первой жены, которым так гордилась. Фатима вдруг стала противна самой себе. «Зачем я наживаю себе врага? Рания однажды мне отомстит. А я злю ее всё больше и больше!»- с опаской подумала она.
- Можешь говорить всё, что угодно. Мне нет дела до твоих рассказов о поездке, о том, что ты увидела или узнала. Но если тебя так впечатлила семья поджигателя, желаю тебе вернуться туда в качестве их новой родственницы. Не забудь захватить своё золото – мужлан, который станет твоим мужем, будет этому очень рад.
- Ну что ты, дорогая! Я не хочу чистить рыбу в порту. Нет, только не это! Надо очень любить рыбу, чтобы вынести такой неприятный труд, каким занималась ты в семье мужа. И знаешь, самое главное – чтобы ты помнила о том, как тебе жилось, когда Саид решил тебя наказать. Саид, увидев картину, которая мне понравилась, даже не стал спорить со мной и отговаривать. И знаешь, почему? Я могу предположить, что он надеется на то, что картина станет для тебя немым напоминанием о пережитом и предостережением на будущее. Можно сказать, что, покупая картину, я думала прежде всего о тебе.
- Хватит, Фатима! Я могу и пожаловаться Саиду!
- Вот как? Тебя так задевают мои слова? Знаешь, я обдумаю, где именно повесить эту картину, когда я вернусь с ней в Бразилию. Может быть, в комнату твоего сына? Муниру будет приятно видеть у себя город, где жила его мама. Ведь ты ещё не скоро вернешься к нему!
- Только посмей тронуть моего сына! Я попрошу Саида, чтобы Зулейка позаботилась о Мунире. А ты держись от него подальше!
- Но Рания, он так скучает без тебя. Неужели ты не хочешь, чтобы хоть что-то ему напоминало о тебе?
- Фатима, когда-нибудь  твоя жестокость вернется к тебе бумерангом. Дядя Абдул напомнил бы тебе суру из Корана, где говорится: «Кто совершает зло, тому непременно воздастся за это».
- Вот как? Рания, почему же ты раньше не вспоминала эту цитату, когда сама творила зло? Ты не раз притесняла нас с Зулейкой, но считала это в порядке вещей.
- Я дам тебе один совет: Фатима, купи и для себя картину – с видами развалин старой касьбы! Кажется, тебе очень понравилось там бродить? Повесь пейзаж у себя в комнате, любуйся и благодари Аллаха за то, что Саид не наказал тебя за дикую выходку.  Даже Жади каждый раз расплачивалась за похождения в развалинах – так или иначе, а тебе сошло с рук. Пусть картина станет напоминать о твоем проступке не только тебе, но и Саиду.
- Правда? Ты мне решила дать именно такой совет? – подняв брови, притворно-задумчиво спросила Фатима.
Рания решилась на ответный шаг:
- Пожалуй, за те три месяца, что мне предстоит здесь провести, я сама отыщу нужную картину и потом привезу ее в Рио. Я найду, где ее повесить в доме, так чтобы Саид, проходя мимо, каждый раз ее видел.
- Ээээ… Не забывай, Рания, что теперь ты не хозяйка в доме, и тебе придется спрашивать разрешения у нас с Зулейкой, чтобы вбить в стену даже самый маленький гвоздик, а тем более – повесить картину там, где тебе вздумается.
Тут уж не выдержала жена Абдула.
- Фатима, и ты, Рания! Не ссорьтесь. Пора спускаться вниз. Иначе таджина нам не достанется, - напомнила она, стараясь не усмехнуться. Везде и всегда одно и то же: женщины делят между собой мужа, власть в семье, стараясь при этом побольнее задеть друг друга.
Фатима была рада завершить ненужный спор с Ранией, начатый ею самой же, она живо повернулась и отправилась следом за ларой Дунией.
Рания, обняв себя за плечи и прикусив губу, не сразу тронулась с места. Она не могла справиться с накатившей бессильной яростью. Так вот что задумала Фатима? Показать картину Муниру и потом постепенно, день за днем, от случая к случаю травить душу сына рассказами о том, как жилось его матери в семье рыбака. А когда Рания вернется в дом Саида, то родной сын встретит ее презрением.
Что же делать? Поговорить с Саидом? Но Фатима так хитра, что сможет обернуть любой разговор против неё самой. Скажет Саиду, что всё это выдумки Рании, ни на чем не основанные. Но надо обязательно посмотреть, что там намалевано на картине. Если бы полотно потерялось в пути, не долетев до Бразилии! Если бы ей удалось как-то испортить картину! Но тогда Саид разозлится и откажется от того, чтобы Рания жила в его доме, чтобы быть рядом с сыном. Нет, так нельзя, но как  же быть?
«Позвоню Амине. Она подскажет верное решение. У меня гнев бежит впереди разума. А это принесет мне только вред!» - пришла к выводу Рания, наконец-то отступая вглубь комнаты. А за ее спиной появилась Карима, войдя из внутреннего коридора.
- Рания, тебе снова подавать ужин в комнату? Ты одна только осталась. Все уже собрались за столом.
- Ах, Карима, нет, я сейчас спущусь.
- Так идем вместе, Рания. А то опять остановишься где-нибудь. Идем, Рания.
- Карима, я уже иду, - ответила Рания, быстро меняя обувь: сбросив домашние бабуши, обула изящные туфельки на невысоком каблучке. Как же ей повезло, что когда-то она оставила в доме дяди Али целый сундук вещей и обуви! Наверно, это судьба ей подсказала тогда. Иначе сейчас ей нечего было бы надеть.

8. Глава 8. ЧАСТЬ 10. Фанфик. Радостное известие от Хадижи.  Фес и Ангра.

- Иди, Карима, я сейчас приду. Ничего не надо приносить мне в комнату.
- Тогда поспеши. Кариму уже отругали за то, что задержалась у тебя. Если снова вернусь без тебя… Опять Карима останется виновата.
-  Я иду! - нервно ответила Рания в спину развернувшейся к выходу Каримы и тут же направилась следом, решив обдумать разговор с Фатимой позже.
Когда она появилась в гостиной, за столом сидели не только мужчины, перед которыми был поставлен огромных размеров таджин – такой, чтобы приготовленного блюда хватило на всех, но собрались и женщины семьи.  Вкусный аромат витал по всему помещению.
Сид Абдул и дядя Али уже ополоснули руки в розовой воде, а Саиду служанка ещё только поднесла сосуд и свежее полотенце.
На той  части стола, которую заняли женщины, стол тоже был накрыт. Перед Фатимой поставили  тарелку, а рядом  были положены столовые приборы. Ведь она принципиально старалась есть только ложкой и ножом с вилкой.
И для Дунии с Фатимой тоже принесли блюдо с таджином. Конусообразная крышка была уже снята, а нижняя невысокая часть посуды  была заполнена мясными шариками из баранины с тушеными овощами. Яркие оранжевые полоски моркови чередовались с зелено-красными треугольными нарезками сладкого перца, а под ними лежали аппетитные куски картофеля, пересыпанные крупными горошинами нута.
  Фатима успела наложить несколько ложек  овощного рагу себе в тарелку. Дунии же накладывала служанка. Впрочем – как и присевшей к ним Рании. Зорайдэ была тут же, и о ней позаботилась Карима.
Женщины как-то вяло вели беседу, перекидываясь фразами и не обращая внимания на мужчин. Рания вообще ела молча и сосредоточенно, до тех пор, пока случайно не подняла глаза на Кариму и не обнаружила у неё в ушах знакомые серьги.
К несчастью она задержала взгляд на них немного дольше, чем следовало, и Карима заметила ее интерес. Она тут же поспешила при всех сообщить:
- Рания, видишь, это те серьги, от которых ты отказалась. А теперь Фатима подарила их мне. Правда, они очень мне идут? Ты отказалась, а мне они очень даже понравились. Зорайдэ, взгляни, какие серьги! Они серебряные! Очень мне нравятся!
- Да, серьги действительно красивые, - поддакнула Зорайдэ, понимая, что иначе Карима от нее не отстанет.
Но и Фатима вдруг заговорила, лукаво улыбаясь:
- Я так хотела порадовать тебя, Рания. Вот и предложила выбрать что-нибудь из серебра, но не понимаю, почему ты отказалась? Ведь у тебя совсем не осталось никаких украшений!
- Дуния, тебе ещё положить таджина? А мяса дать? …А лепешки к тебе придвинуть? Фатима – тебе что подать? Говорите, что надо, я скажу, чтобы принесли с кухни, если на столе нет, - прервала разговор Карима.
Дуния знаком показала, что желает ещё лепешку и тот салат, который только что внесла служанка, и потом тоже влилась в беседу:
- Рания, вот и я что-то не поняла, почему ты отказалась от украшений. Ведь сидишь – ни колечка на тебе, ни браслетика, ни даже скромного кулона.  Так отчего же было отказываться от серебряных подвесок?
Рания промолчала, но Карима тут же ответила за неё:
- Так, Дуния, Рания же ещё в комнате всё объяснила: она теперь носит только золото. Карима это сама слышала. А ты не слышала, нет? А Карима это хорошо расслышала: Рании теперь интересно одно золото, а серебро – это совсем не то…
- Карима, ты о чем говоришь? – вынужденно поинтересовалась Зорайдэ. Она устала поправлять Кариму или делать ей замечания. Но ведь болтливая женщина не остановится, пока ее не одернешь,  сама она ничего не понимает, и никакие намеки на нее не действуют.
- Зорайдэ, но при чем здесь я? Карима ни при чем! Фатима хотела сделать подарок Рании, а она отказалась, потому что теперь она собирается носить  только золото!
Как оказалось, к их разговору прислушивались. Мужчины вдруг повернули головы в их сторону. Сид Абдул тут же изрек:
- Главное украшение женщины – это ее скромность. А если женщина ещё и красива - красота не требует других украшений.
- Мужчина должен быть щедрым к своим женам, - тут же не упустила случая напомнить о себе Дуния. – Горе тем семьям, где мужья скупы.  Зачем иметь деньги, если не тратить их? К савану карман не пришьешь! Но, как говорится, жадному и могила тесна.
- К чему ты сказала это, Дуния? Разве твои слова к месту? – решил поправить ее сид Али, не понимая, к чему она ведет разговор.
- Ээээ! Али, оставь эту корыстную одалиску! Бог создал землю и отдыхал один день, затем он создал женщину, и с тех пор у него нет покоя, - с упреком добавил Абдул.
Дядя Али, кивнув, сказал:
 - Да, к савану карман не пришьешь. Не стоит стремиться иметь больше, чем нужно человеку для скромной жизни. Вспоминаю слова одного мудрого человека, с которым мы совершили однажды паломничество: неважно, какие у человека сандалии. Главное – ноги, которыми мы все идем по одной дороге жизни.
- Вот именно, Али! Дуния, ответь, для чего тебе иметь золота больше, чем ты можешь надеть на себя за один раз?
- Почему этот вопрос ты решил задать именно мне, а не тем женщинам, чьи мужья уже осыпали их золотом? Ты же не подарил мне даже дешевой золотой безделушки, не только золота «на один выход».
Саид же, пока старики спорили с Дунией,  смотрел на Ранию, медленно дожевывая то, что оказалось во рту,  всё более хмурясь. Ей стало очень неловко и даже страшно. «И надо же было Кариме  болтать про украшения! Получила подарок – так радуйся!»
Саид проглотил пищу, воспользовался салфеткой и, отложив ее в сторону,  спросил:
- Рания, ты была на рынке?
- Да, Саид.
- Ты купила всё, что нужно? Тебе хватило той суммы, которую я тебе дал?
- Да, Саид, вполне.  Но я пока не стала покупать одежду.  Поэтому у меня даже остались деньги. Я не нашла ничего, что мне могло бы подойти.  И…
- Сид Саид, сид Саид! Рания купила всё, что необходимо. Но она и золото тоже купила!
- Карима! – тут же одернула ее Зорайдэ.
Но было уже поздно – Саид тут же задал ей вопрос:
- Надеюсь, Рания, ты не стала тратить на золото деньги, которые я тебе дал?
- Нет, Саид. Конечно же, нет!
- Тогда как ты смогла купить золото? – подозрительно сузил глаза Саид.
- Я могу всё объяснить, но не сейчас.  Давай потом поговорим, - осмелилась предложить Рания, страшно не желая посвящать в секрет ожерелья сидевших за столом.
Но Карима не правильно поняла намерения Рании и сочла, что стоит помочь несчастной, бывшей жене Саида. Если Рании отчего-то неловко рассказывать, то ей, Кариме, нисколько! Разве Саиду не стоит узнать правду?
- Рания, почему ты не расскажешь, откуда у тебя деньги? Сид Саид, всё просто: у Рании оставался кусок сломанного Хасаном ожерелья, совсем небольшой…
Вот так просто Карима выложила историю, которую Рания вовсе не желала открывать. Но Зорайдэ не дала Кариме договорить.
- Иди на кухню, Карима. Узнай, что там с выпечкой? И поставили ли ещё чайники для заваривания чая?  Иди, не стой тут, не болтай разное….
- Зорайдэ, я ещё не всё рассказала, что знаю…
- Иди! – приказала хозяйка дома под одобрительный  еле заметный кивок сида Али.
Карима ушла, обидевшись, ничего не заметив и не поняв. Но она была довольна, что наконец-то оказала услугу Рании.
А за столом ненадолго установилось молчание.
Потом сид Абдул начал возмущаться.
- Как это так, Рания? Ты почему нам ничего не рассказала о том, что Хасан забрал у тебя не всё золото? – прищуривая глаз, с подозрением глядя на нее, потребовал он ответ.
- Почему ты молчала, Рания? – возмутился и Саид.
- Рания, тебе следовало рассказать нам о таком факте: ведь мы должны быть справедливы, обвиняя Хасана в его злых или несправедливых делах,  а ты ввела нас в заблуждения! –  сердито упрекнул молодую женщину  сид Абдул.
- Я ничего не скрывала от вас! Вы меня ни о чем не спрашивали! Моё украшение порвалось до того, как Хасан украл его у меня. Он забрал бы его полностью, если бы смог. Но оно сломалось, потому что я потянула за него, когда…, - зарыдала Рания.
- Отвечай, одалиска! Нечего лить слезы, - приказал суровым голосом сид Абдул.- Мы думали, что ожерелье было целым, когда Хасан его продавал, и значит, он лжет, что получил денег намного меньше, чем оно стоит. Но за испорченное украшение и дать должны были меньше. Значит, внук моего приятеля не солгал нам.  А мы его обвинили в большем грехе, чем он совершил!
- Хасан – вор! – бросила обвинение Рания в сторону мужчин.
- Перестань, Абдул! – вмешался сид Али. - Я знал о том, что украшение было испорчено. Рания показала Зорайдэ то, что у неё осталось от ожерелья. Но я и не подумал, что это так важно для вашего разговора с семьей Хасана. Важно другое: временный муж, зная, что ему предстоит вернуть женщину, против ее воли забрал у неё золото, часть ее махра, между прочим, и продал его, потратив деньги на собственные нужды. Это харам, Абдул. В этой ситуации не стоит обвинять Ранию.
Возможно, выяснение случившейся с ожерельем истории закончилось бы скандалом и очередными неприятностями для Рании, но прозвенел телефонный звонок. Зорайдэ встала из-за стола и подняла трубку.
- Хадижа? – радостно воскликнула она.- Вот как?... Что?.. Каааак?... Я так рада за тебя, девочка! Передам, обязательно, Хадижа! И маме твоей позвоню…  А отец здесь, в Фесе. И Фатима с ним прилетела. И Рания тоже здесь. … Скажу, обязательно скажу…. Сейчас позову его …. эээ… Что такое? – расстроенно посмотрела Зорайдэ в трубку. – Как некстати нас разъединили!
- Что там, Зорайдэ? Чему ты так радуешься? Какую новость сообщила тебе Хадижа? – сразу же заинтересованно спросил сид Али.
- Саид, сид Али, Хадижа сказала, что она … ждет ребенка! У Хадижи будет ребенок! Все очень рады, и прежде всего Фарид. Он так хочет стать отцом! Завтра он устраивает праздник в честь этого события. Хадижа позвонила нам, потому что не выдержала ожидания, когда Фарид решит сделать это сам. Сид Абдул, а Вам сид Рахим не звонил?
- Откуда же я знаю? – сердито ответил не остывший от спора с Ранией старик. - Меня нет дома с самого утра – то был на медине, то к вам отправился. Вернусь домой, узнаю у Нурии.
- Можешь не узнавать, говорят же –  Хадижа беременна! - грубо заметила Абдулу Дуния.
- Дуния! – грозно предостерег старик злоязыкую и скандальную женщину.
- Какая радость – у Хадижи будет ребенок! – произнес дядя Али. – Саид,  у тебя появится внук.
- Рад. Пусть Аллах пошлет моей дочери здорового ребенка. Иншалла,  - ответил отец Хадижи, улыбнувшись только уголками сжатых губ.
- Надо позвонить Жади, - спохватилась Зорайдэ.
- Но прежде расскажи нам всё, что успела сообщить тебе Хадижа! – потребовал сид Али.
- Ох, я так обрадовалась новости, что решила – вы тоже всё слышали. Фарид очень рад этому событию и собирается устроить праздник, куда ждут и нашего прибытия. Сид Али, ведь нам стоит поехать в Мекнес? – с надеждой спросила родственница Жади.
- Конечно, мы не упустим такой возможности увидеться с Хадижей! Но надо дождаться приглашения  от Фарида. Он должен нам позвонить.
- Али, если вы с Саидом поедете в Мекнес, то и меня захватите, - встрепенулся сид Абдул. -  Хочу увидеться с сидом Рахимом. У меня есть к нему разговор. Саид, ты ведь не откажешься встретиться с дочерью?
- Дядя Абдул, можете даже не спрашивать меня об этом. Конечно, мы с Фатимой тоже поедем в Мекнес – неважно, на праздник или просто в гости.
- Дуния, а тебе тоже не мешает присмотреться к сестре Фарида: его младшая сестра не просватана. Вот и приглядишься к Дайнаб. Если она вам с Али понравится, можно будет ее сосватать вашему сыну Икраму.
- Если бы у Хадижи было больше возможностей  для общения с нами, мы могли бы узнать о девушке сведения «из первых рук»:  наверняка Хадижа и сейчас знает о ней намного больше, чем удастся выяснить нам, - начала  раздумывать вслух Дуния.
- Нет, Дуния, твоему глазу я доверяю больше, чем наблюдениям Хадижи. К тому же, тебе жить с будущей невесткой в одном доме.  Тебе и выбирать, и присматриваться к ней, - высказался сид Али.
Сид Абдул как-то скептически хмыкнул.
- Что, Абдул? Что такое? К тому времени, как мой сын Икрам женится, ты уже успеешь дать мне развод. Или я сама схожу к шейху и потребую назначить семейный суд, - с угрозой закончила  Дуния, едва заметив, что Абдул приподнял брови, как делал каждый раз перед тем, как сказать об отказе дать ей развод.
- Не ссорьтесь! – примирительно развел руки сид Али. – Такая радостная новость! Зорайдэ, набери номер Жади, позвони и Латифе.
- Да, Мухамед и его семья тоже должны знать о благословении, посланном Аллахом семье Фарида и Хадижи, - подсказал и Абдул. – Теперь только Амина и Халису Аллах пока не благословил! Но будем надеяться, что жена Амина не бесплодна.
- Абдул, почему тебе нет покоя? Всё надо обо всех узнать. У самого ни жен не было, ни детей. Вот только я попалась в твои когти на старости лет, - проворчала Дуния, нервно переплетая на груди руки.
- Дуния, наказать тебя? Никакой шейх тебе не поможет, если у меня закончится терпение.
- Абдул, пусть Аллах не дает кошке крыльев, а то она всех птичек истребит! Это будто про тебя сказано, - ответила Дуния.
- Абдул! – с упреком протянул сид Али и тихо добавил:
 – Стоит ли спорить с этой женщиной?
- И то правда: лай собак луне не мешает!
 Дуния хмыкнула, частично не расслышав сказанное стариками. Но в комнате появилась служанка с целым подносом свежеприготовленной пахлавы, и это немедленно отвлекло внимание Дунии. Выпечка на этот раз была с фисташками – любимой начинкой Дунии.
- Карима, мне положи три крайних куска. Да, этот и эти…
Пока женщины раскладывали по тарелкам пахлаву,  Зорайдэ подошла к телефону и взяла трубку…

*** Ангра.  Загородный дом семьи Феррасов.
Как только женщинам удалось, наконец, справиться с тремя непослушными детьми, Жади и Иветти присели за столик под аккуратным навесом из пальмовых ветвей, который по просьбе хозяйки - Иветти, ставшей женой Леонидаса Ферраса, сделан был ещё несколько лет назад.
- Изадора! Принеси нам с Жади сок из акаи. Не забудь добавить семена гуараны. Это так тонизирует. Не забудь захватить коктейльные трубочки и те высокие бокалы – мои любимые,   они самые удобные. Да! А детям пусть сделают сок из папаи. Мои мальчишки его обожают. Спроси у Лукаса и остальных, какой сок им хочется. На всякий случай приготовь сока из папаи побольше.
Служанка выслушала распоряжение доны Иветти, вежливо кивнула и тут же скрылась в доме, чтобы всё приготовить.
- Хорошо, что у нас в саду растет акая.
- Где?
- О, видишь, Жади, ту пальму, на которой как будто растет виноград? – отвеила Иветти и показала рукой на огромную пальму почти у самой ограды в дальней части сада. - Это самое высокое дерево на нашем участке. Около 15 метров, а в дикой природе достигает до 30 метров. Мне Лео как-то рассказал. Он ведь путешествовал в джунглях Амазонии.  А я как-то не очень любила сок из акаи, но когда узнала, какие диетические ягоды у пальмы, то очень заинтересовалась и выяснила, что сок акаи принимают во всех спортивных клубах Бразилии, потому что ягоды акаи поставляют организму необходимую энергию, так как богаты углеводами.
-  Лукасу тоже нравится акаи, правда, я не задумывалась, как выглядит дерево. Но вкус сока нравится и мне – что-то вроде шоколада с малиной и каким-то ореховым привкусом.
- Вот-вот, теперь мне безумно нравится сок. Пью по возможности часто. Лео сказал, что у индейцев есть легенда, в которой говорится, что плоды пальмы акаи дают потребляющим их людям стройность. Растут пальмы в основном на севере Бразилии, и я очень удивилась, как дерево оказалось на нашем участке. Но с ягодами у нас нет проблем, - сказала женщина.
- Как хочется пить, Иветти! – обмахиваясь соломенной шляпкой, сказала Жади.
- Сейчас нам всё принесут. Теперь я, наконец, могу спросить у тебя: что нового? Как вы с Лукасом съездили в Гуаружу?
- О, это была чудесная поездка! Иветти, как там красиво, мы замечательно провели время, так хорошо отдохнули, нагулялись, назагорались, накупались в океане…
- Но здесь, в Ангре, ничуть не хуже, пусть это не так уж далеко от Рио.
- Да, но мне хотелось развеяться, сменить обстановку. Меня так нервировало отсутствие новостей от Хадижи.
- А что теперь? Ты что-нибудь узнала о дочери?
- Да, Иветти, я звонила Зорайдэ, она обещала выяснить, как живется Хадиже в новой семье. Кроме того, в Марокко прилетел Саид с одной из жен.
- Ууууу, вот как? Жади, сколько теперь жен у твоего бывшего? – поинтересовалась Иветти, погрозив пальцем одному из сыновей, пытавшемуся ткнуть брата камнем в спину.
- Точно не знаю, но перед свадьбой их было три. А теперь, как я слышала, с  одной из них Саид развелся. Но так как она была отдана «временному мужу», то наверняка для того, чтобы Саид снова мог на ней жениться.
- Вот как? «Временный муж»  – это как Зейн когда-то?
- Да, именно так. Саид смело практикует  разводы. Потом при желании он снова сходится… Прости, - кивнула Жади, доставая из сумочки телефон,  уже не раз требовательно издавший симпатичный рингтон.
 Жади поднесла сотовый к уху и… всё! Едва поздоровавшись, Жади побледнела, и, что-то переспросив, в полуобморочном состоянии опустилась в плетеное кресло.
- Как, Зорайдэ?!  Повтори, что ты сказала? …  Хадижа беременна? Аллах! Как быстро это случилось…  Какой срок? Ты не знаешь… Но не больше четырех месяцев, разумеется… Как Хадижа себя чувствует? ...  Но тогда о чем рассказала тебе моя дочь?! ... Что? Будет праздник? Когда? …Завтра? Зорайдэ, как же я хочу увидеть мою принцессу!...Вы все едете к ней? А Саид? Он тоже … и Рания? … Понимаю, Зорайдэ. …Хорошо, я потом вам с дядей Али перезвоню. Тогда ты мне всё расскажешь… Да, да! Я увижусь с Латифой и скажу ей об этом…
Пока Жади разговаривала с родственницей из Марокко, из дома вернулась  Изадора с огромным подносом, на котором принесла два графина с разными соками и бокалы с трубочками. Следом за служанкой шла ещё одна девушка, работавшая на кухне, которая несла блюдо с фруктами.
Едва сок и фрукты оказались на столе, дети тут же схватили с блюда гладкие круглые полы желтого цвета – гуаву. Откусив небольшой кусочек фрукта с розовой мякотью, один из сыновей Иветти сморщился.
- Ешь, теперь ешь! Или не хватай. Жади, представь, если Габриэлу нравится гуава, то Эдуардо терпеть не может горьковато-сладкий вкус плодов, но всё равно хватает с тарелки, потому что брат взял. Вот и ему тоже надо.
- Это же дети! А наш Пьетро любит кажу. При чем, если мне нравятся плоды в засахаренном виде или сок кажу, то Пьетро с Лукасом едят этот кисло-сладкий плод с волокнистой желтой мякотью в сыром виде. Лукас считает, что кажу прекрасно удаляет жажду.
Пока женщины обсуждали бразильские фрукты, на дорожке показались  Лукас и Шанди,  за ними плелась Мэл с Шандиньо на руках. Когда добрались до стола под навесом, Мэл опустила сына на землю, и Шанди предложил:
- Мы собирались погулять по берегу океана. До пляжа идти недалеко. Как ты, сынок? Есть у тебя силы идти к океану?
- Шандиньо, как ты себя чувствуешь? – со страхом спросила и Мэл.- Всё в порядке?
Мальчик кивнул.  Шанди всё-таки подхватил сына на руки, и они втроем с Мэл отправились по дорожке через сад к воротам.
- А сок? Не хотите по стаканчику сока? Мэл, Шандиньо любит сок папаи.
- Нет, спасибо, Иветти. Он уже поел, … всё, что смог.
- Мэл такая грустная, - отметила Иветти, провожая взглядом семью внучки Леонидаса.
- Это пройдет, ведь моему внуку уже лучше. Если операцию проведут  нормально, сын Мэл и вовсе поправится.
- Дай Бог! – ответила Лукасу мачеха и обратилась к ним обоим – к Жади и Лукасу:
- Так вы скоро ещё раз станете бабушкой и дедушкой?
- Что? О чем ты говоришь, Иветти? – удивился Лукас. – Жади, что произошло?
Конечно, он тут же заметил потрясенное и расстроенное лицо жены.
- Лукас, только что звонила Зорайдэ... Моя дочь скоро станет матерью.
- Это прекрасная новость! Разве не так? – весело спросил Лукас, засунув руки в карманы в шортах. - Жади, можно устроить небольшой фейерверк в честь такого случая. Купить всё, что нужно, чтобы красочным салютом отметить это событие…
- Ах, Лукас, как бы я хотела сейчас оказаться в Марокко! Т.е. завтра, потому что дядя Али и Зорайдэ вместе с другими едут в Мекнес на праздник, который   устраивает Фарид в честь такого события.
- Но, Жади, это невозможно. При всем желании добраться до Феса ты могла бы только послезавтра к вечеру.
- Я понимаю, - едва не с досадой ответила Жади.
- Но я тебя никуда не отпущу одну. Я не могу сопровождать, так как  мы только что вернулись из поездки, пусть и деловой, но на фирме столько проблем и разных дел, что сваливать всё на отца я не могу.
- Лукас, я всего лишь переживаю за свою дочь. Хадижа сама ещё не стала взрослой,  а ей предстоит стать матерью. Как она сможет родить ребенка?
- Забеременела – родит. Жади, не накручивай себя заранее! - предостерегла Иветти. – Так тебе будет только хуже.  Ты станешь рисовать в воображении страшные картины и навредишь только себе. Хадижа здорова, и у тебя есть Зорайдэ, у которой ты обо всем можешь расспросить.
- У меня не укладывается в голове, Иветти…
- Ничего! Посмотри на меня: я – мачеха, но я и неродная бабка Мэл, и прабабка ее сына, внука Лукаса. А мои сыновья не скоро сделают меня бабушкой, потому что они пока ещё очень малы.
- Иветти, ты всегда можешь пошутить. Ищешь во всем позитив. А я так переживаю…
- Но, Жади, теперь ты узнала новости – Хадижа беременна, а дядя Али и Зорайдэ едут на праздник в дом новой семьи твоей дочери, они тебе потом обо всем расскажут.
- Да, это всё так, - приложив пальцы к вискам, ответила Жади. – я всё понимаю, но ничего не могу с собой сделать.
- Жади, когда именно родит Хадижа?
- Ах, Иветти, сейчас у нее три-четыре месяца, я не совсем поняла. Но не больше, ведь свадьба была в марте.
- Хм, значит, родит после Рождества. Почему бы тебе не съездить после праздника в Марокко? Наплыв туристов в эту страну уменьшится, билеты купить можно даже заранее. Поедешь погостить к дяде Али, - посоветовала Иветти, беря с подноса бокалы с соком  для близнецов.
- Пейте осторожнее, чтобы не облить рубашки! Представь, Жади, я не успеваю покупать им одежду:  не знаю, чем они умудряются пачкаться, но Изадора потом никакими порошками не может отстирать их одежду.
Иветти и сама осторожно взяла со столика бокал с соком, захватив губами кончик тонкой пластиковой трубочки.
- Ругаю детей, а сама боюсь посадить на новое платье пятно от сока, - отводя руку с бокалом подальше, она окинула себя сверху вниз. Ярко-синее платье без рукавов удивительно шло к ее загорелой коже и волосам натуральной блондинки. На шее выделялись белоснежными нитями несколько бус из крупного жемчуга.
Рядом стояла Жади, которая, кажется, переняла стиль Иветти в одежде: сегодня на ней был пестрый сарафан на тонких бретельках, а на ногах – изящные летние сандалии с множеством переплетенных между собой кожаных ремешков.
Жади выглядела намного моложе своих лет. Впрочем, как и Иветти. «Позитивное восприятие мира дает нам здоровье и молодость», - в очередной раз убедилась жена Леонидаса Ферраса.
Кстати, Лукас выглядел как студент в шортах и футболке и был очень похож на Лео. Но Иветти воздержалась от сравнения вслух, зная, как негативно Лукас воспринимает упоминание о брате. Впрочем, разве Лео и Лукас не помирились совсем недавно?
Иветти занялась сыновьями,  а Жади и Лукас стояли рядом и разговаривали.
- Лукас, я хотела бы побывать в Марокко в конце декабря, отправиться в Фес на две-три недели. Иначе я просто сойду с ума. Мне надо находиться рядом с Хадижей, пока она не родит.
- Конечно, Жади…. Подожди! Как это – в декабре? Я не могу лететь в Марокко в декабре. Маиза смогла устроить запись внука в клинику на операцию как раз в начале января. Это будет через полгода, но в Швейцарии или в испанской клинике – я не совсем понял, где именно будет сделана операция Шандиньо, а где будет проводиться реабилитационный период,  но я поклялся Мэл поехать вместе с ней, чтобы поддержать дочь и внука.
- Лукас, но…  В Европу мы можем лететь вместе, а потом ты поедешь к Мэл и Маизе в клинику, а я отправлюсь в Фес к дяде Али. Мекнес совсем рядом от Феса.
- Жади, я против. Вернусь после операции у Шандиньо, полечу с тобой в Марокко.
- Но я могу взять с собой Латифу. Она к тому времени будет разведена с Мухамедом и сможет собой распоряжаться, ни с кем не советуясь.
- Ребята! Мне показалось, или у вас обоих испортилось настроение? – вмешалась Иветти. – Всё! Берите сок и пейте! Пусть ваши мысли «отлежатся» в голове, чтобы потом выбрать оптимальный вариант.
- Не получится сначала поехать в Марокко, потом – в Европу, - нахмурился Лукас.
- Да, Лукас. Операция назначена на точную дату, а когда сможет родить Хадижа – мы знаем только приблизительно, -  разволновалась Жади.
- Всё! Садитесь к столу, пейте сок, а потом предлагаю тоже сходить на пляж! – прервала их разговор Иветти.
И пока все усаживались вокруг стола,  Жади сказала:
- Я боюсь, что моя дочь окажется после рождения ребенка в ещё более зависимом положении, чем сейчас. Ведь в арабской семье ребенок принадлежит отцу. Не хочу, чтобы моя дочь страдала, если у нее с Фаридом что-нибудь не сложится, и они решат развестись.
- Что ты такое говоришь? Жади, не говори вслух такие вещи. Иначе судьба может это услышать, и тогда случится именно так.
Лукас, поставив пустой бокал на стол, решил поиграть с братьями и сыном.
- Вперед! – дал он им команду, и втроем они понеслись в дом за мячом. За столом остался только Пьетро.
- Теперь я всё больше вижу сходство между Лукасом и близнецами. Всё заметнее, что Лукас и мои дети – родные братья.
- Лукас и с Пьетро так же играет, он сам как ребенок. Да, сынок? Мой принц! Почему не побежал с папой? – обратилась Жади к сыну, притихшему в соседнем кресле.
- Жади, не спорь с Лукасом из-за поездки. Он так переживает из-за болезни сына, из-за операции. Сейчас невозможно предугадать ее исход. И что будет с Мэл, если болезнь или лечение закончится трагически? Далва опасается, что Мэл может сорваться. Тогда наркотики просто уничтожат ее. Лукас боится, что Мэл потеряет сына, и тогда он и Маиза потеряют ещё и дочь.
Жади внимательно выслушала подругу.
- Я не собираюсь препятствовать Лукасу поехать с дочерью в клинику для лечения мальчика, но, Иветти, я могу и сама отправиться в Марокко. Жить я буду в доме дяди Али. И Латифа тоже давно не была в Марокко. Она может лететь со мной.
- Я тоже не вижу никаких препятствий. Но, знаешь, если Лукас не желает отпускать тебя одну – давай поедем вместе или втроем с Латифой.  Я возьму небольшой «отпуск» от семейных дел. Но пока нет рядом Лукаса, ответь мне – почему ты так переживаешь за дочь? Есть что-то…эээ?
- Да! – тут же отозвалась Жади. – Хадижа не знает, что ее муж уже был однажды женат: незадолго до свадьбы с моей принцессой он развелся с некоей Зухрой, но боюсь, что он не забыл эту женщину, теперь заставит страдать мою дочь.
- Это проблема, - согласилась Иветти. – Когда мужчина понимает, что его женщине никуда не деться, может воспользоваться этим и пойти в разнос.
Жади горько усмехнулась:
- Иветти, я боюсь, что мой зять вернет ту женщину в семью, и моя дочь станет пусть и первой женой, но не единственной. Уверена, Хадижа не сможет ужиться с той, которую Фарид когда-то любил и теперь ещё любит, если вернет второй женой.
-  Грубо говоря: в один котел два барана не поместятся. Так, кажется,  говорят в Марокко?  Какая она – Зухра?
Жади рассказала всё, что знала о сопернице дочери. С кем, кроме Иветти и Латифы, она могла бы поделиться проблемами или посоветоваться? Лукас – мужчина, он не может понять всё, чувствует женщина. Есть ещё Самира, но  племянница слишком молода, неопытна. А вот Иветти – давняя близкая подруга, с которой можно обсудить абсолютно всё.
- Жади, это серьезная соперница. Но как ты думаешь – она, и правда, ведьма? Она может навести порчу? – наивно спросила Иветти, не смотря ни на что верившая в подобные предрассудки.
- Нет, не думаю, не знаю, - повела плечом Жади.
- Приедем в Марокко и всё увидим сами.
- Главное – не опоздать. Саид не станет вмешиваться, даже если Фарид скажет ему о желании жениться ещё раз.
- Но ты же говоришь, что Зухру отвергла семья Фарида. Как он может снова на ней жениться?
- Фарид – хозяин в доме. Есть ещё его дед, но он живет не с ними, только приезжает откуда-то с юга Марокко, где у него дом и большое хозяйство, как я поняла. Как только семья останется без сида Рахима – всё, Фарид властен поступать, как ему вздумается, пока он – глава семьи.
- Но почему власть его деда становится меньше в его отсутствие?
- Ах, я ничего не знаю об этой семье. Но я видела Фарида – в аэропорту и на свадьбе. Это мужчина, который постарается получить желаемое любыми средствами. Он пошел на уступки семье – развелся с неугодной женой, женился на той, кого ему выбрали родственники, но теперь, когда семья получит наследника, он может захотеть вернуть Зухру. Любовь – страшная сила. Хадижа будет рожать мужу детей, а Фарид возьмет вторую жену, и с ней…
- Жади, перестань себя изводить, - Иветти решительно положила поверх руки подруги ладонь. – Всё будет хорошо.
Но Жади обреченно вздохнула.
Они ещё некоторое время посидели за столом, любуясь на кусты альпинии, покрытые крупными, ярко-алыми цветами. Соцветия, собранные в кисти, торчали вверх, а часть их изящно склонились к земле, покачиваясь от небольшого ветра.
Пришла Изадора за использованными стаканами.
- Дона Иветти, готов банановый пирог. Есть мороженое, с маракуей и  ванильное, как любят мальчики.
Иветти повернула голову в сторону небольшого корта, где резвились трое сыновей Леонидаса. Лукас  перекидывал мяч от одного брата к другому.
- Мне, мне брось, Лукас! – услышали женщины.
- Нет, мне, Габриэл уже много раз ловил мяч, а я нет!
- Тебе, Эд! – тут же отреагировал старший брат.
Но дети вдруг как будто услышали о сладостях, увидев Изадору.  Едва Лукас поймал мяч, они подбежали к матери.
- А мороженое?  Мама, ты обещала нам мороженое! – тут же в один голос заявили братья Феррасы.
- Изадора, принеси нам по кусочку пирога и по шарику мороженого.
- Только по одному шарику? – не поверил ушам Эдуарду.
- Хватит вам и этого, иначе опять горло заболит. Изадора, смотри, чтобы мальчишки не добрались до мороженого, которое останется на кухне.
- Хорошо, дона Иветти. Я прослежу.
Изадора улыбнулась и ушла, забрав всё, что было уже ненужным на столе.
- Сначала пирог и мороженое, а потом предлагаю прогуляться к океану.  Лукас, дети. Как вам мое предложение? Жади! Завтра будет новый день, и всё изменится к лучшему. А уже сегодня вечером ты уже будешь знать о дочери всё, что тебя интересует. Позвонишь в Марокко, тебе всё расскажут, - оптимистично поддержала Иветти впавшую в уныние жену Лукаса.
- Не грусти, Жади! Всё образуется. Ты ничего не знаешь о жизни дочери, а заранее переживаешь! Успокойся и дождись звонка Зорайдэ! -  сказал Лукас, участливо глядя на любимую женщину.
- Лукас, как я могу не волноваться за Хадижу? Она же ещё ребенок, а ее выдали замуж – и вот она уже ждет ребенка!
- Жади, я так люблю тебя! Не знаю, что я могу для тебя сделать, чтобы ты чувствовала себя спокойнее.
- Лукас, я тоже тебя люблю., я…
- Ну вот, вы оба обменялись любезностями, так давайте пока забудем о грустном и не будем переживать из-за того, что изменить не в силах в данный момент, - посоветовала Иветти.
- Я сейчас позвоню Латифе. Мне необходимо с ней поговорить. Вдруг ей уже известно что-то, о чем Зорайдэ забыла упомянуть?
- Конечно, Жади, позвони. И я даже знаю, о чем ты попросишь меня после звонка: тебе захочется вернуться в Рио. Я заранее говорю тебе, что согласен: я тоже завтра возвращаюсь в город. Меня ждут дела в офисе.
- Вот как, Лукас? – спросила Иветти, а Жади благодарно посмотрела на мужа.
- Иветти, отец приедет в Ангру сразу же, как только передаст мне последние дела и введет в курс новостей за прошедшую неделю.
- Отлично! Я уже скучаю по Львеночку! Да и дети должны чаще видеть своего отца. Лукас, и не позволяй отцу сбежать ещё куда-нибудь. Проследи, чтобы он отправился именно в Ангру! К детям!
- Иветти, - рассмеялся Лукас, - куда ещё может поехать мой отец?
- Он может! – облизывая ложку, ответила Иветти, поднимаясь из-за стола, чтобы помочь подходившей к ним с огромным подносом Изадоре.

9. Глава 9. ЧАСТЬ 10.  Сан-Криштован. Латифа и семейство Мухамеда.

Латифа складывала в небольшой шкафчик на кухне пакетики со специями, поглядывая на часы, висевшие на стене. Скоро Амин придет обедать, появится и Мухамед, а у них с Халисой ещё не готовы блюда, которые они собирались приготовить.
Впрочем, кюфту Халиса только что вынула из духовки, а на столе высилась гора свежеиспеченных лепешек.  Нарезать овощи и приготовить любимый салат Амина можно быстро, а невестка вот-вот доварит ароматный соус даже без нужной приправы. Впрочем, умница Халиса нашла, чем можно заменить так внезапно закончившуюся специю.
Латифа покосилась на жену сына, помешивавшую соус деревянной ложкой на длинной ручке.
«Амину очень повезло с женой, и я рада, что именно Халиса останется рядом с сыном, когда переберусь в новый дом», - успокаивая себя, думала женщина, мысленно уже собиравшая вещи для переезда в другой дом.
Жади права: незачем тянуть время. Как только дядя Али скажет, что срок ожидания закончен, она заберет свои вещи и уйдет из дома Мухамеда.  Самира по телефону подтвердила, что в тот же день приедет в Сан-Криштован, чтобы помочь матери устроиться в новом жилище. И вещи свои привезет.
Латифа не могла дождаться, когда наступит это время, чувствуя, как с каждым днем ей всё труднее становится дышать рядом с Мухамедом.  Как долго ещё ждать? Неделю, две, три? Срок пройдет, а когда разведенный с Латифой мужчина отдаст ключи от дома, положенного ей по махру?
Она вспомнила сцену, устроенную  Мухамедом  накануне.  Отец ее детей снова уговаривал ее хорошо подумать и отказаться от развода, чего только не обещая, а затем сулил неприятности, с которыми придется столкнуться ей, как разведенной женщине.
Латифа устала от подобных разговоров, которые ей приходилось слушать почти ежедневно, но она нашла безошибочный способ каждый раз возвращать Мухамеда из мечтаний в реальность.  Стоило только напомнить ему о второй жене Лейле, которая уже осенью родит ребенка, как Мухамед приходил в себя и пристыженно, с обескураженным видом удалялся прочь.
Вот и теперь, услышав, как хлопнула входная дверь, а затем раздались тяжелые шаги тучного, хотя и довольно шустро передвигающегося Мухамеда,  Латифа приготовилась к очередной словесной атаке. Но Мухамед появился на кухне не один, а с Амином и Мустафой.  По их лицам было понятно, что есть новости.
- Что случилось? – испуганно спросила Латифа. – Что-то с Самирой?!
- Нет, моя козочка! –слегка заискивающе ответил Мухамед, как ни в чем не бывало продолжая называть ее прежним ласковым словечком. – Я не знаю, как поживает наша строптивая дочь, но из Феса мне только что позвонил Саид, а затем и дядя Абдул, и они оба сообщили новость!
- Какую новость? – нерешительно спросила Латифа. – Мне дядя Али  и Зорайдэ не звонили.
- Дядя Али ещё успеет обрадовать нас новостями, но первым  это сделал Саид. Ла-ти-фа!!! Хадижа станет матерью! Моя племянница подарит мужу ребенка! Ты только представь – мой брат Саид станет дедушкой!
- Хадижа – беременна? –  удивилась Латифа, как будто этого не следовало ждать от девушки, которая несколько месяцев назад вышла замуж.
- Да, Латифа, да! Хадижа родит ребенка! Аллах, пусть это будет мальчик. Сын Хадижи продолжит род Фарида, но и нашу кровь он понесет в наших потомках.
- Даже если Хадижа родит девочку, это будет чудесно, - сказала сестра Жади и улыбнулась, не сумев сдержать себя и тут же подумав, что стоит немедленно сообщить новость матери племянницы.
- Я позвоню Жади, - произнесла она, вытирая с пальцев приставшие пылинки специй.
- Латифа, моя козочка, не надо звонить этой нехорошей женщине. Не забывай, что она отвергнута семьей. Пусть дядя Али и простил Жади, но наша семья – нет.
Увидев, что женщина с решительным видом собирается возразить, Мухамед тут же спасовал:
-  Саид сказал, что Зорайдэ уже сообщила Жади всё, что стало известно.
- Мухамед, я позвоню сестре, и ты не сможешь мне воспрепятствовать! Мы с тобой больше не муж и жена!
- Неееет, Латифа, это ещё не окончательно решено. Мы с тобой можем передумать.
- Тебе не стоит на это надеяться, Мухамед. Я не передумаю, - сухо ответила Латифа, не желая спорить и дальше в присутствии  родственника и сына с невесткой.
- Латифа, как ты разговариваешь с Мухамедом?! – поразился Мустафа, поглаживая длинную седую бороду и выкатывая глаза, как случалось всегда,  когда он бывал чем-то возмущен.
- Ошибаешься, моя козочка, ещё ничего не решено. Я могу отказаться от развода, и ты останешься моей женой, пусть даже и второй.
- Отец, дядя Саид собирается ехать в гости к Хадиже? Как долго твой брат задержится в Марокко? – спросил Амин, видимо, решив отвлечь родителей от неприятной темы.
- Не знаю, Амин. Но как я понял, и Саид с женой, и дядя Али  с Зорайдэ  едут  в Мекнес на праздник, который устраивает семья Фарида в честь такого события.
- А дядя Абдул? Неужели он не едет? – удивился Амин.
- Как не едет? Как это – не едет? – радостно, только несколько наигранно, восклицал Мухамед. – И дядя Абдул, и Дуния, а может  быть даже и Карима с Ранией поедут на праздник!
- Это радостная новость, Мухамед, - раздался и голос Мустафы. – Теперь, Мухамед, твоя очередь ждать внуков.
- Да, если Аллах захочет, то скоро и Амину с Халисой Он пошлет детей.
-  Пусть и тебе Аллах пошлет сына, Мухамед! – восхищался Мустафа, давно уже потерявший надежду на то, что жена Ноэмия подарит ему ребенка.
- Когда Саид вернется из Марокко, надо будет поздравить брата, устроив для него праздник, - размечтался Мухамед, поглядывая на Латифу. Но она только ещё сильнее нахмурилась, когда Мустафа напомнил всем о скором рождении ребенка от второй жены.
Но его поддержал Мустафа:
- Ээээ, нет! Мухамед, это Саид должен устраивать праздник. Саид пригласит нас. Мы все обязательно приедем к нему в дом. Я так люблю праздники в доме Саида! И моя Ноэмия будет довольна.
Латифе разговор наскучил, она поняла, что вновь последуют попытки Мухамеда помириться, призвать ее к разуму и прочее, прочее, что уже происходило не раз за недели после семейного совета, на котором Латифе по ее настоянию был дан развод.
Она сказала, повернувшись к сыну:
- Амин, вам всем придется немного подождать:  салат ещё не готов. Посидите в гостиной, пока мы с Халисой всё доделаем и накроем на стол – позовем вас минут через десять, не дольше.
Мужчины вышли из кухни, но Мухамед задержался на пороге.
- Латифа, вот видишь, как получается: Хадижа  замужем и скоро родит ребенка, а наша Самира об этом даже не думает. А ведь и мы могли бы найти ей жениха, подобрать достойную партию и выдать ее замуж. И мы могли бы с тобой ждать появления внуков. Но Самира губит свою жизнь, растрачивая ее на учебу, на какую-то карьеру!
Кажется, Латифа поняла, что Мухамед решил сменить тактику: он собирается играть на ее чувствах к дочери. Во всяком случае, имя Самиры, бывшее под запретом столько лет, вдруг прозвучало в доме. А ведь ещё недавно были изгнаны даже воспоминания о ней.
Но в последние месяцы столько всего случилось, столько скандалов было связано с их дочерью, что до Латифы даже не сразу дошло: Мухамед пытается нажимать на ее слабое место. Теперь она всё поняла. «Нет, я не позволю манипулировать моими отношениями с Самирой. Скоро этому придет конец: как только я въеду в собственный дом, Самира тут же вернется в Сан-Криштован. Мухамед может сколько угодно протестовать и злиться, но я больше не стану его слушать, не буду упускать дни жизни, которые я могу прожить рядом с дочкой. Я и так слишком много потеряла из отношений с Самирой».
Да, Латифа была настроена очень жестко: к ним с Самирой будут приезжать в гости и Жади с Лукасом, и Иветти. Она не отказалась бы даже от встречи с Назирой, по которой давно скучали  Самира и Жади, как и сама Латифа.
А Мухамед пусть остается в старом доме, некогда их семейном гнезде,  где вскоре появится и всё обустроит по-своему Лейла, вторая жена, которая станет  новой хозяйкой.
Но что бы там ни думала Латифа, а Мухамед стоял в дверях кухни и ждал ответ. Латифа усмехнулась.
- Если Аллах позволил Самире пойти учиться, значит, именно такую судьбу Он выбрал для моей дочери. Алхамдуллилах! Не стоит спорить с Всевышним. Если Самира до сих пор не замужем, значит, не такая судьба для нее уготована. 
Латифа произнесла это, не глядя на бывшего мужа, по вине которого рухнул мир их семьи. Она резала сочные помидоры на дольки, а рядом на блюде лежали пучки зелени и сладкий перец, ожидая очереди. Хозяйка ловко управлялась с ножом, и в глубокой  тарелке то и дело появлялась новая порция аккуратно нарубленных  алых долек.
Мухамед понял, что Латифа не желает развивать тему и идти на уступки, делать шаги к примирению.  Он неловко развернулся и вышел из помещения, досадуя на ставшую упрямой и непокорной женщину, с которой прожил столько лет и прежде даже представить не мог, что она когда-нибудь окажется способной на подобное.
«Я опоздал, опоздал! Надо было предложить Латифе компромисс:  она принимает Лейлу, а я возвращаю в семью Самиру.  А потом, когда между женщинами установились бы  подобающие отношения, я медленно, шаг за шагом взялся бы изменять жизнь Самиры. Выдал бы ее замуж, пусть бы даже после этого ее муж увез в Марокко, как случилось с Хадижей,  и запер в доме, чтобы Самира занималась только домашними делами и выбросила из головы разные глупости об учебе. Но теперь поздно. Что я могу сделать? Приедет Жади, привезет Самиру, и я буду унижен и посрамлен», - переживал мужчина, нервно перебирая бусины четок.
Ему вспомнился недавний разговор с Саидом.  Пожалуй, брат дал тогда умный совет, воспользоваться которым Мухамед не рискнул, но теперь жалел, что не прислушался к Саиду. Надо было увезти Латифу в Фес и оставить в доме дяди Абдула на его попечение. Необходимо было потребовать на семейном совете выполнения именно такого условия. А когда истекут положенные три месяца – отказаться дать развод. В Марокко сделать это проще, чем в Бразилии. И пусть бы Латифа жила там как угодно долго, оставаясь его женой.
А можно было бы поменять и место жительства жен: Лейлу привезти в Бразилию, где она не станет так явно действовать на нервы дяде Абдулу,   Латифу же отправить жить в дом Лейлы, зная, что племянница дяди Али, оказавшись в Марокко, не посмеет требовать развод по многим причинам: и чтобы не навлечь позор на род сида Али, как и не оказаться в позорном статусе разведенной женщины. И о будущем Амина Латифа тоже вынуждена будет помнить, чтобы не навредить его отношениям с родственниками Халисы.
Как же мог он не обдумать ситуацию настолько, чтобы упустить такой шанс? А теперь, и правда, поздно.
Радость сменилась за столом неприятными мыслями у каждого.  Халиса наблюдала за Амином, почти не сводя с него глаз. Ей казалось, что она читает мысли мужа. «Знаю, о чем Амин думает: его Эмми тоже может быть беременной! Но он ее по-те-рял, потерял окончательно, если она беременна!» - удовлетворенно  сказала она себе.
Но тут же ей пришлось вспомнить, что пока ещё у них с Амином нет детей. Это плохо. Ну почему так? Ведь ребенок укрепил бы ее положение в семье. Роди она сына, тогда никакая Эмми не могла быть ей страшна. Пусть даже Амин захочет однажды взять вторую жену или даже четвертую (увы, такое уж семейство!), рождение первого ребенка закрепит за ней место первой жены. «И почему я так переживаю о праве Амина на многоженство, если здесь, в Бразилии, нет даже возможных кандидаток ему в жены?»
Но как же ей хотелось взять на руки собственного ребенка! А пока придется помогать Лейле ухаживать за братом (или сестрой) Амина, ребенком свекра, который появится уже скоро. Ах, если бы Амин решился перебраться в дом матери! Халиса, если честно, не горела желанием жить ни в одном из домов – ни с Лейлой, ни с Самирой, с которыми ей поневоле пришлось бы строить отношения.  Лучший вариант – иметь собственный дом. Но когда это случится? Когда Амин сможет купить дом, чтобы жить отдельно?
И только у одной Латифы от затаенной радости светились глаза. Она  поговорила по телефону с Жади. Потом позвонила Самире. Все уже знали новость и радовались за Хадижу. Правда, Жади как всегда начала строить разные предположения. И Латифа понимала сестру: ведь ей выпало пережить рядом с Саидом столько неприятных ситуаций. И теперь она боится, как бы и дочери не пришлось пройти через подобное.
Латифа попыталась успокоить Жади, предложив всем где-нибудь собраться.  Снова в Торговом Центре или в кафе доны Ноэмии? Но Самире захотелось увидеть новый дом,  не дожидаясь новоселья. Она уговаривала мать и тетку поскорее побывать в доме, где очень скоро им с матерью предстоит жить. Но Латифе было страшно идти против семьи. Ведь Мухамед уверен, что ключи от дома он передаст Латифе, только когда будет признано, что пути к примирению для них больше нет. Наверно, это случится, когда дядя Али потребует, чтобы Мухамед отпустил Латифу.
 А по иронии судьбы бывший хозяин дома несколько дней назад обнаружил некогда потерянный запасной ключ и  решил передать находку новым хозяевам через дону Журу.  Но владелица бара сочла нужным отдать его той, которой предстояло перебраться в это жилище – Латифе, а вовсе не Мухамеду.  Дона Жура вернула ключ Самире, ради этого навестив старинную приятельницу Элоизу, отчего-то опасаясь, что Латифа не осмелится  держать ключ у себя, ещё и отдаст его Мухамеду!
 Но Самира посоветовалась с тетей Жади, которая и уговорила Латифу  никому  не о чем не рассказывать,  насильно вложила вещицу в ладонь сестры.
 И теперь ключ «жег» глубокий карман юбки, подталкивая женщину к тому, что посоветовала сделать Жади: пойти в тот дом и открыть дверь своим ключом. Это же ее дом? Ее махр?
 Сначала Латифа отказывалась, не допуская и мысли, но теперь, услышав измученный тревогой  голос сестры, всё-таки согласилась,  предложив встретиться как можно скорее  в ее доме. Правда, договорились сделать это незаметно. Сначала Латифа выйдет на улицу как будто по делам, а затем и Жади с Самирой  подъедут к дому на такси. Даже если Мухамеду потом расскажут, что видели в комнатах женщин, то Латифа наберется смелости дать отпор Мухамеду.
И пока мужчины поглощали обед, а невестка подавала на стол, Латифа мысленно уже стояла на соседней улице в ожидании, когда из-за поворота покажется такси с Жади и Самирой…

*** Марокко. Фес.  Дом дяди Али.
Пока Зорайдэ делилась радостными новостями с Жади, а затем и с Самирой под возмущенные взгляды сида Абдула, Рания ненавязчиво наблюдала за происходящим вокруг.
 Саид…. Явно прислушивается к разговору Зорайдэ с его бывшей женой. Кажется, это видит и Фатима, но не обращает внимания, нет, на самом деле – не обращает! Теперь, когда все вышли из-за стола и просто сидели в гостиной, занимаясь, кто чем, Фатима оказалась в кресле в стороне от других с журналом в руках, причем, это был новый журнал, вовсе не тот, в котором она выбирала будущие украшения. Да, конечно, она же вернулась с медины со стопой журналов! Её совершенно не волнует ни то, кому звонит Зорайдэ, ни реакция Саида. Она вместе со всеми порадовалась хорошей новости от Хадижи, и всего лишь.  Интересно, почему же Фатима игнорирует явную заинтересованность мужа мнением Жади? Неужели она не боится, что эта женщина вновь может войти в жизнь Саида?
«Ответ прост: для Фатимы Жади – всего лишь мать Хадижи, женщина, которая когда-то жила в нашей семье, но теперь ее нет. Фатима понятия не имеет о том, какие чувства связывали Саида и Жади. Вернее – как Саид безумно любил Жади, прощал ей немыслимые проступки. Фатима ничего этого не видела, не прочувствовала, поэтому не опасается», - думала Рания, глядя, как Фатима с увлечением листает очередной журнал, по-европейски закинув ногу на ногу. 
«Хорошо, что наша красавица одета  в костюм с длинной юбкой и рукавами до кистей. Поняла, наконец, что в семье марокканских родственников Саида европейские вещички будут неуместны», -  стараясь подавить в себе зависть, думала Рания, рассматривая на жене Саида пеструю юбку и легкий пиджак с цветочным рисунком, из ворота которого выглядывала белая блузка.
Волосы Фатима заплела в косу, которую обернула вокруг головы. Рания решила, что прическа вычурная, ей не идет, но неужели это нравится Саиду?
 Рания сидела за низким столиком возле Зорайдэ и пила чай, деликатно откусывая от печенья, которое то и дело брала с блюдца, а затем клала оставшееся назад. Она не прислушивалась к разговорам в зале, потому что никак не могла выкинуть из головы мысли о Фатиме. 
 «Для неё Жади всего лишь женщина, которая вдвое старше ее. Она не считает Жади соперницей. Фатиме просто в голову не приходит такая мысль, что Саид может всё ещё что-то чувствовать к бывшей жене. Настолько уверена в себе, что не видит опасности в интересе Саида к матери Хадижи. Вот этим мы с ней всегда и отличались.  Я на ее месте уже давно занервничала бы. Неужели она ведет себя правильно? Или Фатима просто не любит Саида?»
Женщина как будто что-то почувствовала и подняла голову, встретившись взглядом с не успевшей отвести глаза Ранией. Усмехнувшись, Фатима отложила в сторону последний просмотренный журнал и теперь просто сидела, сцепив пальцы в замок и откинувшись на спинку кресла.
«Кобра! Она так спокойна, потому что равнодушна к мужу! Ничего, я выведу ее на чистую воду!» - заклокотало в душе Рании знакомое чувство ревности и злости, которое было тем сильнее, что вслух или как-то иначе излить свою злость Рания не осмеливалась.
А между тем в зале завязался спор, имевший отношение и к Рании. 
Пока Зорайдэ разговаривала по телефону то с одной племянницей сида Али, то с другой,  Карима   вертелась возле неё, едва не вырывая из рук телефонную трубку.
Рании никогда не нравилась назойливость Каримы. Поэтому она перестала обращать внимание на женщину, переключилась на Дунию и дядю Абдула. Но, стоило Рании отвлечься, Карима тут же с растерянным видом подошла к дивану и села рядом.
- Рания, ты уже знаешь? Рания, нас с тобой решили не брать в гости к Хадиже! Я сама слышала! Саид против. Но как же так? Нет, Карима очень хочет увидеть дом, где живет Хадижа, я тоже хочу поехать вместе со всеми!
Но что могла ответить бывшая жена Саида? Имела ли она теперь право голоса? И станет ли кто-то прислушиваться к ее мнению и желанию? Рания ещё не поняла, как к ней относится Фатима. Если она собирается унижать её, намекая на положение служанки, няни Мунира, то для Рании выгоднее остаться в доме сида Али, чем терпеть унижения, возможно, даже – публичные,  в доме дочери Саида.
А ещё Рания очень боялась остаться наедине с Хадижей. Ведь девчонка обязательно припомнит ей все прошлые обиды! Начиная с того дня, когда ее мать вот так же вернулась из Феса няней… Нет, нет… Не стоит никуда ехать, так даже лучше.
Она ещё обдумывала, как ответить Кариме,  но их услышала Дуния и сказала с иронией:
- Карима, как же ты сможешь пережить такое? Все уедут в гости, а тебе так и не удастся ничего выведать. Лучше один раз увидеть всё собственными глазами, чем долго расспрашивать у других, кто и что видел на празднике.
- Да, Дуния, очень хочется посмотреть на дом, в котором живет наша Хадижа! Почему мне нужно обязательно оставаться в Фесе? Как что – сразу Карима! Не хотят брать в Мекнес Ранию, а из-за этого не Карима не поедет! Отправьте Ранию в дом родителей, а меня возьмите с собой, - обиженно размахивая руками, высказалась Карима.
Ранию неприятно задели слова о том, что Саид против ее поездки к Хадиже.  Но и в дом родителей ехать -  этот вариант ее устроить не мог. Она не забыла, как сидела в «женской» комнате по приказанию отца, и никто: ни мать, ни сестра, ни служанки не только не заступились за нее, но даже в мелочах не захотели помочь ей.   Неужели ей снова предстоит оказаться в доме, где за ее спиной будут перешептываться служанки, глядя с любопытством на разведенную дочь хозяев. Ведь и до них дошли сплетни о жизни Рании в Эс-Сувейре. Она боялась, что не сможет сдержаться и набросится на них с кулаками – на служанок, конечно!
- А почему бы Рании и не поехать с нами в Мекнес?  - вынув изо рта трубку кальяна, спросил дядя Али. - Сидит гость мало, но видит много. Мы все хотим знать, как живется Хадиже. Есть ли в ее жизни неприятности, или всё хорошо? Понять, скажет ли нам Хадижа правду или притворится, что ей хорошо в доме Фарида. Как муж относится к ней? Мы все будем держать глаза широко открытыми. Но Рания знает Хадижу лучше всех нас, ведь наша девочка выросла на глазах Рании. Она может понять то, чего мы не заметим.
- Вы правы, сид Али! – подхватила Зорайдэ, кивая. – У меня сердце не на месте, когда думаю о Хадиже. Я, конечно, поговорю со всеми, с кем смогу в доме Фарида…
Но как оказалось, Саид не был согласен с этим.
- Нет, это не очень хорошая идея. Семья Фарида пригласит много родственников. Но весь Фес знает о Рании, о нашем разводе, а историю с Хасаном не пересказал только ленивый.  И если теперь Рания появится в доме, где живет Хадижа, это может скомпрометировать мою дочь. Пойдут разговоры о том, какие у моей дочери  родственницы. Это бросит тень на Хадижу. Среди гостей найдутся те, кто вспомнит проступки Жади, замужество Назиры… Те, кто уже забыл эти истории или даже не знал, вспомнят или узнают! Как после этого станут относиться к моей дочери в семье ее мужа?
Все молча выслушали слова Саида, понимая, как переживает он за судьбу дочери.
- Нет, я не хочу, чтобы Рания ехала с нами на праздник, - закончил он.
 Рания не просто расстроилась, но обиделась и надулась. И не только потому, что ее не хотели брать с собой на праздник. Но Саид и все остальные говорили о ней так, как будто она не сидела рядом. Рания старалась не показывать чувства, и чтобы скрыть их, поспешила извиниться и попросила разрешение подняться в свою комнату. 
- Рания! Рания, я скоро приду к тебе. Мази только захвачу из кухни и отправлюсь к тебе раны залечивать! – конечно же, громко добавила ей в спину Карима, отчего женщина споткнулась о ступеньку на лестнице. Тогда ей осталось только как можно быстрее подняться на второй этаж, чтобы не оказаться в ещё какой-нибудь неловкой ситуации из-за очередной реплики Каримы.
А в комнате она бросилась в кресло и так и осталась сидеть, прикусив губу и обхватив себя за плечи. Началось! Сам Саид напомнил ей, кто она теперь в семье. Отверженная. Значит, в Бразилии в доме Саида, недоступном для глаз посторонних, ей могут позволить жить рядом с сыном, а здесь – нет, здесь, в Марокко, она будет позорить Хадижу… как это? Ком..про…мен-ти..? Она так и не смогла вспомнить сложное слово.
Пока Рания переживала наверху, в гостиной продолжались споры, кто, когда и как поедет в Мекнес.
- Встанем пораньше, доберемся до ворот медины, где можно найти междугородние такси, - сказал Абдул.
- Возьмем несколько такси,  быстро доберемся до Мекнеса, - предложил сид Али.
- Да, там обычно много машин, и я надеюсь, что сможем нанять три такси для нашей поездки, - кивнул Саид.
- Зачем нам столько? Пусть женщины едут в одной машине, а мы возьмем другую. Разместимся, - ворчал Абдул, сопротивляясь желанию Саида заказать три машины.
- Нас трое - в одной машине, в другой - женщины тоже втроем. Зачем тратить лишние деньги? Почему непременно тебе надо ехать отдельно с Фатимой?
- Дядя Абдул!  Я оплачу проезд, вам не о чем беспокоиться! – нетерпеливо возразил Саид, бросив взгляд на Фатиму, которая, наконец-то, заинтересованно слушала их спор, держа в руке чашечку чая. Саиду всегда нравилась манера младшей жены пить чай мелкими глоточками, как будто смакуя напиток.
Фатима, не любившая ездить в тесной компании,  выразительно смотрела на мужа. Саид понимал, что хочет сказать глазами его женщина. Он и сам не горел желанием выслушивать всю дорогу до Мекнеса нравоучения дяди Абдула. Это могло бы испортить радость от предстоящей встречи с Хадижей.
- Саид, ты бросаешь деньги на ветер! Ты такой же расточительный, как твой брат Мухамед! Он посылает деньги Лейле и не требует от нее никакого отчета о тратах. Как можно? Мои племянники – глупцы! Аллах дал им возможность зарабатывать деньги, но не дал ума, чтобы правильно ими распоряжаться! – возвел руки кверху сид Абдул, потрясая зажатыми в кулаке четками.
- Дядя Абдул!
- Саид! Дирхам к дирхаму – и тогда ты не только сохранишь, но и преумножишь состояние. Но если у тебя есть деньги, которые тебе кажутся лишними – заплати закят. Отдай их нуждающимся!  - пожал плечом сид Абдул. - Аллаху угодны такие дела.
- Дядя Абдул, если с нами поедут Карима и Рания, как вы все предлагаете, то женщинам впятером будет тесно. В машине жарко, кондиционеры часто не работают в такси…
- И что? Сам привык к нежностям там, на Западе, в своей Бразилии, и жен своих приучил. Вы с Мухамедом совсем распустили женщин!
- Если есть возможность добраться в другой город по летней жаре в более комфортных условиях, почему этим не воспользоваться?
Сид Абдул сердито отмахнулся, решив, что спорить уже бесполезно.
Зорайдэ, чтобы разрядить обстановку, дала знак служанке внести подносы с кувшинами щербета. И это сработало. Дядя Абдул взял стакан, выпил сок и уже мирно спросил:
- Так ты передумал? Хочешь и Ранию взять? Почему ты передумал, Саид? Рания вызовет столько пересудов среди гостей.
- Понимаю, дядя Абдул, но с другой стороны: сплетники и без нее станут обсуждать подробности жизни нашей семьи. Тогда почему бы не взять с собой и Кариму с Ранией. Они всё подметят, пока мы будем общаться с другими гостями. Не я же стану подсматривать и прислушиваться к разговорам, а Карима прекрасно с этим справится, да и Рании нет равных в таких делах.
- Ты прав, Саид. Как говорится, городские ворота можно закрыть, а рты людям – нет. О Рании ещё долго будут говорить, а узнать мелочи из жизни Хадижи нам стоит уже сейчас. Нам неизвестно, как на самом деле относятся к Хадиже в семье Фарида. А есть некоторые обстоятельства…  Следует помнить мудрость: узнай врага раньше, чем он узнает тебя.
- Да, дядя Али, я с Вами согласен. Рании я могу доверять уже потому, что она мечтает вернуться к сыну,  но в моем доме она сможет жить при условии полной преданности мне. Так пусть покажет, что именно так она и собирается поступать.
- Рания всё сделает, это так. К тому же, оставить ее в доме одну было бы неразумно. Что, если Хасан решит отомстить, вновь попытавшись выкрасть ее из дома сида Али? А если оставить в Фесе вездесущую Кариму, то в Мекнесе я окажусь без неё как без рук, без глаз, – заметила Зорайдэ, редко вмешиваясь в разговор, но только не в данной ситуации.
- Вот именно, Зорайдэ. И я подумал о Хасане, но не захотел нагнетать обстановку перед поездкой, - согласился сид Али.
- Карима нужна, без неё не обойтись, - подхватила и Дуния.
- Ну что ж, пусть едет, - проворчал и сид Абдул. – И моча мыши помогает реке. Если от Рании вы ждете пользу…  Если вы все настолько не доверяете семье моего друга Рахима, то – давайте, следите и подсматривайте за его домочадцами.
- Где Карима? – удивилась Зорайдэ, оглянувшись по сторонам. – Она же только что была здесь? Или отправилась к Рании порадовать новостью? Что за человек!
Обсудив поездку, все разошлись по дому, а Саид, оказавшись в спальне,  попросил Фатиму привести к нему бывшую жену, решив дать ей несколько советов: на что Рания должна будет обратить внимание, оказавшись рядом с родственниками мужа Хадижи. О чем осторожно расспросить, к чему присмотреться, куда заглянуть…
- Саид, на медине по пути мы сможет заглянуть в какую-нибудь ювелирную лавку? Или они все ещё будут закрыты?
- Почему ты спрашиваешь?
- Я хочу купить Хадиже подарок. Какой-нибудь небольшой милый медальончик  или колечко – на память о празднике, о нашей первой встрече с замужней Хадижей.
- Ах, да! Я совсем упустил из виду подарок Хадиже. Меня так потрясла новость, что совсем забыл о золоте, которое стоит подарить дочери. Конечно, мы не появимся в доме Обенсуров без подарков.
- Хорошо, Саид. Но мне хотелось бы выбрать подарок самой.
Саид кивнул и вышел из комнаты на галерею.
Как не хотелось Фатиме идти за матерью Мунира, но возражать Саиду не решилась. Она быстро сменила красивое платье на домашний халат, будучи уверенна в том, что на женской половине дома не встретит никого чужого, кто мог бы увидеть ее в таком виде. Она вышла из комнаты через дверь во внутреннюю часть дома и отправилась к двери, за которой обитала Рания.

*** Возле кровати, на которой распласталась животом вниз Рания, суетилась Карима, не умолкая ни на минуту.
- Нет, Рания, как хочешь, но тебе придется согласиться несколько дней погостить в доме родителей.  Как можно, чтобы все поехали на праздник, а Карима осталась? – втирая мазь в рубцы на спине страдалицы, возмущалась Карима. Но всё-таки дело она знала, стараясь касаться кожи очень осторожно, поэтому и Рания только изредка вскрикивала от боли, стараясь терпеливо вынести очередную лечебную процедуру.
- Карима, ты можешь помолчать? Мне всё равно, возьмут меня в Мекнес или нет.
- Как может быть всё равно? Между прочим, Карима слышала кое-что страшное. Это тебя касается. Я выходила из гостиной, собравшись идти на кухню за мазями, и услышала.
- Что ты услышала?
- О Хасане…
-  Да говори же!
- Дядя Али опасается, что Хасан может попытаться тебя украсть, если все уедут, а ты останешься в доме одна.
- Аллах! Нет, только не это! Но кто может впустить в дом сида Али незнакомца?
- Ха, Рания! Смешные вещи говоришь. Двери дома дяди Али всегда открыты на медину. Заходи, кто пожелает. Выйдешь побродить вокруг фонтана, а Хасан тебя тут же и схватит.
- Карима, тебе нравится меня пугать, да?  Если потребуется, все двери и ворота будут закрыты, - Рания попыталась повернуться боком к Кариме.
- Лежи, Рания. Иначе от резких движений зажившие рубцы снова потрескаются, и боль вернется. Карима знает, что говорит. Лежи, Рания.
Карима взяла с кресла легкую простынку, собираясь накрыть Ранию, но застыла, увидев появившуюся в дверном проеме жену Саида.
Фатима, застыв на пороге, в свою очередь не могла сдвинуться с места от увиденной картины: спина лежавшей перед ней на постели Рании была покрыта багровыми полосами с блестевшим на них тонким слоем мази.
- Рания, что с тобой сделал этот человек? – с ужасом произнесла она.
Заметив недовольное лицо несчастной, Карима быстро набросила на спину Рании ткань.
- Вот как с тобой обращался временный муж! Теперь я понимаю, отчего ты сбежала. Наверно, ты долго раздумывала, иначе не осталась бы с навсегда искалеченной спиной. Ведь рубцы на спине не исчезнут, так ведь, Карима?
- Фатима, я не знаю. Никогда не приходилось лечить женщин после порки. Ведь у сида Али нет подобных наказаний. Он против того, чтобы бить женщин. Даже Дунию ни разу пальцем не тронул, хотя много раз обещал отвести на площадь и дать ей десяток плетей.
- Иди, Карима! Ты всё сделала – теперь уходи! – приказала Рания.
- Рания, я утром приду проверить, как идет заживление…
- Иди! Сколько тебе повторять? – сердилась Рания.
- Постой, Карима, мне велели тебе передать, чтобы ты собиралась в поездку. Ты едешь с нами на праздник, и Рания тоже.
- Что?! Аллах услышал меня! Я так хочу увидеть Хадижу, так по ней соскучилась! Как можно не взять с собой Кариму?
- Карима, уйди! – снова раздалось с постели, и служанка тут же исчезла из комнаты.
Теперь женщины остались наедине. Можно было говорить друг с другом как угодно, потому что свидетелей не было. Рания не усомнилась, что Фатима пришла поиздеваться над ней. Она приготовилась к обороне.
Но ошиблась.
- Рания, ты не ослышалась: Саид всё-таки передумал и решил взять тебя в Мекнес. Но у него есть несколько условий. Поэтому он желает с тобой поговорить. Ты сможешь подняться с постели  и прийти к нам в комнату,  или мне передать, что пока тебе нельзя вставать?
- Передай, что я приду позже. Как видишь, я даже не одета. Совсем.
- Хорошо, но ты всё-таки не задерживайся. Саид собирается ложиться спать, и если не успеешь, он вставать не станет. Может передумать,  оставит тебя в Фесе.
Рания буркнула что-то неразборчивое, и Фатима вышла из комнаты.
- Как странно она вела себя только что.  Что бы это значило? Возможно, Саид сказал ей что-то такое про меня, что ее расстроило? Например, что на празднике в Мекнесе он снова сделает мне предложение стать его женой, третьей. Как Фатима могла не расстроиться в таком случае? – убеждала себя Рания, слегка поворачиваясь на правый бок, решив, что через десять минут она встанет и найдет в шкафу просторную длинную футболку, оставшуюся лежать в шкафу среди вещей, видимо, после прошлого приезда Саида. Только ему могла подойти вещь такого размера.  Она наденет ее под халат.
- Аллах, услышь мои мольбы! Пусть Саид решит на празднике Хадижи и Фарида вернуть меня в семью. Если все боятся огласки случившегося со мной, то хороший способ закрыть рты сплетникам – вновь соединиться в браке. В конце концов, временный брак и был заключен ради того, чтобы Саид мог снова на мне жениться.
Рания немного подождала, дав лекарству впитаться в раны, и встала, чтобы быстро собраться и пойти к Саиду.

10. Глава 10.  ЧАСТЬ 10. Поездка в Мекнес на праздник.

Но Рания мечтала напрасно. У Саида и мыслей таких не было.  Он стоял на галерее, опираясь руками о перила, и думал вовсе не о Рании. В его ушах звучало слово «медальончик», произнесенное Фатимой.
Золотой медальончик… Саиду вспомнился день, когда он, возвращаясь по медине в дом сида Али, неожиданно столкнулся в толпе на одной из улиц… с Зорайдэ! Она ждала кого-то, тревожно оглядываясь по сторонам. Он сразу же понял: ждать пожилая женщина может только Жади!  Его жена опять куда-то отправилась, выйдя из дома вместе с Зорайдэ, добротой которой не раз пользовалась. Где  была Жади на этот раз? Ему захотелось поймать ее с поличным.
Он помнил, как при виде служанки сида Али, нетерпеливо ожидавшей возвращения родственницы, в его душе в тот раз поднялись ревность и злость на Жади.  Он видел по лицу Зорайдэ, что она поняла, в какую неприятную ситуацию в этот раз они попали, но всё равно делала вид, что Жади пошла в ювелирную лавку, чтобы купить подарок новорожденному сыну Саида и Рании. Она объяснила Саиду, что в ближайшей лавке из золота не нашлось ничего подходящего, и поэтому Жади отправилась к другому ювелиру – в лавку на соседней улице, где, по слухам, продавались чудесные золотые медальончики…. Саид, конечно, не поверил ни одному слову женщины, которая всегда защищала Жади, помогала скрывать ей дурные поступки, была соучастницей ее похождений…
Саиду вспомнилось, как он тогда решил остаться рядом с Зорайдэ, понимая, что, когда Жади появится из толпы и увидит его, она не сможет договориться с Зорайдэ, как нужно ответить на его вопрос: что она делает на медине?  Если преданная служанка дяди Али не лжет, и его жена отправилась за подарком, то  пусть Жади предъявит золотой медальон, за которым она якобы отправилась. 
И вот Жади вынырнула из боковой улочки, Саид успел вовремя заметить ее, чтобы не дать женщинам сговориться. И что же? По его требованию Жади протянула футляр с золотым украшением, купленным в честь рождения Мунира.  Всё, что сказала Зорайдэ, оказалось правдой. Но Саид кожей чувствовал, что его обвели вокруг пальца, но ничего доказать не мог. «Теперь «золотой медальончик» для Хадижи захотела купить Фатима. Пусть так и сделает, потому что она действительно собирается привезти моей дочери золото. Нет, от Фатимы я не жду ничего плохого. Но когда же она родит мне ребенка?»
Мысли Саида перетекли на воспоминания о беременности Жади. Как всё изменилось, когда выяснилось, что она беременна! Аллах  услышал его горячие мольбы  – обуздать упрямый нрав Жади и послать им ребенка. Это случилось тогда, когда Саид уже совсем ни на что уже не надеялся.
Родилась Хадижа, и Жади безумно полюбила дочку. Саид, наконец-то, получил всё: покорную любимую женщину и настоящую семью, в которой он счастливо прожил десять лет. А потом сам же всё разрушил, собственными руками!
Он слепо верил Жади, не понимая, почему она так  долго не могла иметь детей, но как оказалось  – не хотела иметь, когда случайно выяснилось, что для этого она пила отвар какой-то травы, не позволявшей забеременеть. Саид был потрясен, когда много дет назад в присутствии Мухамеда и Латифы в доме дяди Али на глазах у всех из одежды Жади выпал пучок зелени, по которому сметливая Назира определила особую траву, делающую женщин бесплодными.
Как тогда испугался и расстроился Мухамед! Ведь у них с Латифой тоже несколько лет не было детей. Неужели и Латифа употребляла такую же зелень, по незнанию купленную на рынке? А они так хотели стать родителями! Но Саид всё понял. Его не обманули оправдания и уверения Жади, что она ничего не знала о том, чай с какой травой пила.
 Ещё и до этого Жади откровенно говорила ему, что не хочет иметь детей.   На его вопрос – как женщина может не хотеть иметь детей? - она отвечала, что боится. Чего? Боится, что он отберет ребенка, если они разведутся.  Но разве он собирался с ней разводиться? Никогда! Он никогда в жизни не собирался  давать Жади развод!
Но теперь она уже пять лет жена Лукаса Ферраса, и она родила ему сына. Проклятье! Почему он никак не может выбросить из головы Жади? Отчего ему больше не встретилась ни одна женщина, которая захватила бы его мысли, его сердце так же сильно?
Саиду показалось, что  стало трудно дышать, и он ослабил узел галстука. Почему ему до сих пор не удается спокойно думать о Жади? Каждый раз накрывает волна сожаления – почему он отпустил Жади?!
Но с ним рядом теперь Фатима. Чего же ещё желать? В ней есть что-то от Жади, есть …  Иначе Саид просто не обратил бы на неё внимание в толпе танцующих на празднике в Сан-Паулу, куда он заехал по делам общины. И всё-таки чего-то не хватало Саиду в отношениях с Фатимой. Перца, что ли, как сказал бы дядя Абдул. Фатима его побаивалась, и он это чувствовал, а Жади, не смотря на страх,  при этом всегда  сопротивлялась. Даже когда она боялась его силы, в ее глазах горел непокорный огонь. О, глаза Жади! Они так часто снились Саиду!
«Жади, ты напрасно думаешь, что наши пути разошлись окончательно. Мы с тобой снова связаны,  нас соединит будущий ребенок Хадижи. Тебе не так просто будет общаться с дочкой. А я могу стать для тебя источником новостей о Хадиже, ее новой семье и муже, о  нашем внуке. Ты ещё не раз захочешь обратиться ко мне, Жади. Ты это сделаешь, время придет. Я буду ждать. А когда это случится, то не упущу шанс отобрать тебя у Лукаса, как он отнял тебя у меня, Жади!» - расчувствовался он, всматриваясь в сумрачную даль над крышами вечернего Феса.
С уголка глаза Саид смахнул слезу, напомнившую ему слезы в их с Жади первую брачную ночь. Он никогда не забывал, какую клятву дал Жади, оказавшейся обесчещенной. «Пусть пройдет  десять лет,  двадцать лет, но я убью Лукаса!» Помнил всю жизнь, не забывал двадцать пять лет, что прошли после той ночи. Нет, убивать Саид теперь никого не собирался. Но отомстить, отобрав у Лукаса Жади, в точности как когда-то поступил с ним Лукас – это вполне может случиться. А потом бросить Жади, чтобы больней унизить ее в глазах Лукаса и ее собственных.  Маиза предложила хороший план. Пришла пора всё обдумать.
Жади он обязательно получит! Получит, как получал всё, что хотел иметь, стоило только найти правильный путь к осуществлению поставленной задачи. Но что его беспокоило – так это судьба дочери. Хадижа ждет ребенка. Конечно, отлично, что муж дочери так мечтает о детях, так ждет рождения ребенка. Но плохо то, что в его жизни была другая женщина. Была и, возможно, ещё есть. Даже если она осталась всего лишь в его сердце, в его мыслях.  Когда Фарид получит сына от законной жены, кто знает, как он поступит с той женщиной, которая некогда была в его жизни. Что, если он вернет бывшую жену в семью, а у Хадижи отберет сына? Всё в его власти.
Саид почувствовал себя беспомощным. Он вновь мысленно обратился к Аллаху дать Хадиже счастливую судьбу…
Был так погружен в размышления, что не услышал, как к нему подошла Фатима, пришел в себя, только когда услышал ее голос:
- Саид, Рания пришла, стоит под дверью в коридоре. Ты ещё собираешься разговаривать с ней?  Она едет с нами утром в Мекнес?
- Да, позови ее, Фатима, пусть заходит, - ответил Саид, отходя к порогу комнаты, пропуская жену.
… Некоторое время спустя, разочарованная, чувствующая себя оскорбленной, Рания вернулась в свою комнату.
- Саид теперь всегда будет использовать меня! Он ни слова не сказал, как скоро закончится моё наказание. Но дал мне столько советов, о чем надо спросить у Хадижи! Для него самое главное – чтобы я чего-нибудь не забыла. Спроси, узнай, обрати внимание, присмотрись…. Саида интересует только его дочь. А кто я для него? – впала в ярость Рания. Она села на постель и изо всех сил сжала кулаки.
На глаза попался платок, принесенный в подарок Аминой, но проигнорированный Ранией во время визита сестры. Яркий платок напомнил ей совет подарившей его.
- Нет, я не должна злиться, надо сдерживаться. Иначе Саид не вернет меня в Бразилию даже няней.
Затем она встала и прошлась по комнате, скрестив руки на груди.  Эта поза раньше ее всегда успокаивала. Помогло и в этот раз.  Она присела в кресло и повела спиной, стараясь почесать рубцы о спинку мебели. 
Когда же спина заживет? И почему Карима не догадалась закрыть дверь на задвижку? Ранию очень задело то, что Фатима собственными глазами увидела результат порки, которой ее подверг Хасан. Ей вовсе не была нужна её жалость, но теперь жди насмешек, которые, надо полагать, вскоре последуют. Фатима и сама не упустит шанс уязвить её, и Зулейке с Хадижей расскажет.
- Это Карима виновата. Кто тянул ее за язык?  И синяк всё никак не сойдет, - покосилась она на отражение в большом зеркале.
Немного попереживав, Рания опомнилась: если завтра ей предстоит ехать в Мекнес на праздник, то пора начинать сборы. Утром она просто не успеет выбрать одежду и обувь.
- Выбрать? – едва не рассмеялась она. – Из чего тут выбирать? А золото я и вовсе оставлю в Фесе. Лучше совсем без украшений появиться на празднике перед Хадижей и ее гостями, чем в нищенских браслетах и кольцах. 
Она распахнула шкаф, а затем откинула и крышку сундука. Впрочем, здесь осталось совсем старьё. Перебрала висевшие в шкафу вещи.
Как она будет выглядеть перед Фатимой?
А платья? Что вообще у неё есть?
- Все кафтаны и ткшейто старые, я не раз надевала их в Фесе в свои прежние приезды. Меня в них видела семья и многие родственники. Обязательно вспомнят и станут насмехаться, - с досадой перебирала Рания одежду в шкафу, куда вывесила найденное в сундуке, где оставила лишь самое ненужное.
- Нечего надеть! Совершенно нечего! – пришла она к неутешительному выводу.
 Остается только один выход – снова достать никаб, в нем и ехать. Это будет достойно и оправданно: ведь у неё пока нет мужа. Ничего страшного: именно так поступает лара Дуния. Золота у неё много, но нет ничего, что мог подарить сид Абдул. Или он не позволяет ей носить украшения? Не может быть.  Но все с пониманием относятся к внешнему виду Дунии.
- Значит, и  мне можно так же одеться. Кроме прочего, синяк на лице ещё не прошел. Нет, в никабе  на празднике будет однозначно лучше.
Рания вытрясла  старую паранджу, постаравшись очистить ее от пыли.  Что поделаешь: черная накидка была из недорогой ткани низкого качества. Но на дорогой никаб Рания не планировала тратить деньги, полученные от Саида. Теперь это привилегия Фатимы. Чего только она не привезла из Эс-Сувейры! Даже ковер и картину…
Рания закатила глаза при воспоминании о ковре. Аллах, когда ей будет позволено не вспоминать то, что с ней случилось в семье Хасана?!  Но обстоятельства складывались так, что  Рания то и дело наталкивалась на вещи, которые пугали ее, вызывая в памяти жуткие дни. Вот этот ковер, например.
 Когда Рания разговаривала с Саидом, Фатима присутствовала в комнате, делая вид, что ничего не слышит. Игнорируя её присутствие, она занималась ковром, который сначала, свернутый, лежал у стены, но потом был развернут почти до самой своей середины. Рании во время беседы с Саидом некогда было рассматривать ковер, но выходя, она взглянула, и ей показалось, что она уже где-то видела такой узор, сочетание красок  и растительный орнамент по краям ковра на бордюрах.
Истина открылась лишь тогда, когда она добралась до своей комнаты. Рания даже ахнула.
-Она же купила ковер в Эс-Сувейре! Это тот самый ковер, мимо которого я каждый день в течение двух месяцев проходила мимо. Он висел в лавке  на углу дома.
В Эс-Сувейре ковер привлек внимание Рании с первого взгляда - именно такой она хотела бы постелить на пол в своей комнате в Бразилии. Но кем была Рания в доме Хасана? Купить понравившуюся вещь она не могла, и это сделала Фатима. Но всё-таки удивительно, что ей и Фатиме понравилась одна и та же вещь. Или здесь что-то не так?
Но как могла Фатима узнать о ковре, при виде которого у Рании чуть-чуть поднималось настроение, там, в Эс-Сувейре, по дороге на рыбный рынок. В том положении это была капелька позитива. Но если Фатима отвезет ковер в Рио и повесит на одну из стен или постелет на пол, но не у себя в комнате, а в месте, где ходят  все, ковер превратится в немое напоминание о пережитом ужасе, станет напоминанием о ее новом положении в семье.
А не издевается ли Фатима над ней? Сначала  рассказала о картине, привезенной из Эс-Сувейры, теперь без слов привлекла ее внимание  к ковру. Она специально его открыла, потому что поняла, что Рания не могла не увидеть ковер на медине. Лавка, где висел ковер, стояла в конце той улицы, где располагался  дом Хасана. Мимо неё пройти было просто невозможно.
Значит, Фатима исподволь начала войну против неё! Картину в комнате Саида Рания не увидела или не заметила. Но если она окажется права, то Фатима обязательно сделает так, чтобы Рания не раз смогла бы полюбоваться пейзажем марокканского города.
«Я ничего не могу сделать против Фатимы, какую бы каверзу она не придумала. Остается только игнорировать ее выходки. Но ничего, однажды эта змея окажется в моих руках. Почему я не постаралась узнать о ней какие-нибудь подробности из ее прежней жизни? Почему не нашла ее слабое место? Я займусь этим сразу же после возвращения к Саиду».
…Наступила ночь, но в доме сида Али в одной из комнат  всё горел светильник.  Рании не спалось.  Она сидела среди тонких одеял, прильнув боком к подушкам. Раны на спине всё ещё болели, пусть ей и стало намного легче после того, как Карима обработала рубцы мазью.   
Она  не могла заставить себя погасить кованый светильник, отбрасывающий причудливые  тени на стены комнаты, лечь, постараться уснуть, наконец. Рания вспоминала прошедший день, обдумывая разные мелочи, касающиеся не только её. Так протекла ночь.
Вот уже прозвучал и азан, проникающий в сердце, протяжный мелодичный призыв, который начал подниматься с одного минарета, а потом словно ветром его перебросило на другой минарет, и дальше, и постепенно звуки охватили весь город.
Оказавшись после стольких превратностей судьбы в доме дяди Али, где она почувствовала себя под полной защитой уважаемого в городе человека, Рании было удивительно приятно просыпаться утром  от звуков разносящегося над пустыней сонного города азана из дальней мечети,  мерцающей зеленым огоньком минарета,  и выходить под звездное небо на галерею. Нравилось умываться холодной водой и знать о том, что в эти минуты миллионы мусульман, разбуженных зовом веры, встают на молитву. После этого пережитый в Эс-Сувейре ужас отступал, она могла не думать об этом и не вспоминать.
Выйдя из ванной комнаты, Рания расстелила коврик для молитв и приступила к намазу. О, она знала, о чем стоит молить Аллаха! Конечно, о возвращении ей если не любви Саида, то хотя бы его покровительства и доброго отношения. Рании страстно хотелось вернуть себе мужа. Пусть он поскорее примет решение вновь взять ее в жены. Даже четвертой… Иншалла!
Вниз она сошла после того, как в комнату заглянула Карима, такая же сонная и не выспавшаяся, как и Рания.
- Иди скорее, Рания. Иди скорее… Рания, ты ещё не одета в дорогу?! Поторопись! Как бы дяде Абдулу не удалось уговорить  Саида и сида Али оставить нас с тобой в Фесе. Все уедут, а мы останемся в доме с другими служанками. Кто-то предчувствует выходной, а мы лишимся праздника.
- Успокойся, Карима! Саид дал мне важное поручение, он не согласится, чтобы  меня по прихоти дяди Абдула не взяли в Мекнес, - ответила Рания, быстро одеваясь в то, в чем собиралась отправиться в поездку.
- А я как же? Как же я - Карима? Дядя Абдул  едет с Дунией. Хотят Икраму невесту присмотреть. Я им пригодилась бы.
- Я готова, Карима. Можем спускаться.
- Идем!  Надо поесть перед дорогой. Рания, захвати с собой вещи, сумку,  которую возьмешь  с собой, чтобы снова не подниматься на второй этаж.
Рания молча подхватила паранджу и небольшую сумочку, перекинув ремешок через плечо. Яркий палантин она просто набросила на плечи.
Едва спустившись с лестницы и подходя к столу, за которым собрались к завтраку все, кто вознамерился  ехать в соседний город на праздник, Рания с Каримой услышали громкий голос Абдула.
-… Али, если тебе не суждено умереть с голоду, то и в пустыне ты найдешь свежую рыбу! – пытался он доказать что-то приятелю.
- Абдууул! Пусть судьба человека предначертана ему Аллахом, но  Он дает человеку выбор, по какому пути идти.
- Али, Аллах сбивает с пути лишь того, кто не желает следовать прямой дорогой! – стоял на своём сид Абдул.
В этот момент Зорайдэ вышла из кухни вместе с несколькими служанками:  Айшой и Хурией, которые несли громадные подносы с едой. Зорайдэ только кивала, давая понять, куда именно поставить блюдца с финиками, нарезкой сыра, тарелки с лепешками  и прочими мелочами. Огромный таджин уже стоял на столе в самом центре.
Хурия же быстро обошла сидевших за столом, наливая мятный чай в заранее расставленные стаканчики. Айша же по требованию сида Абдула пододвигала к нему поближе разные тарелки и блюда. Наконец, все принялись за еду, и  за столом возобновилась беседа.
- И всё-таки, Али: женщина должна быть скромной! Ее одежда должна быть целомудренной: всё должно быть закрыто черным одеянием, включая руки и лицо. Саид, почему я ни разу не видел Фатиму в парандже? Или она считает, как и феминистки Каира: мол, неважно, насколько открыто тело, лишь бы сердце верило.
Фатима не стала отвечать на провокационный вопрос старика, из-за которого то и дело вспыхивали споры, но недовольно и выразительно покосилась на Саида. Ее взгляд был им замечен. Саид тоже не желал спорить с раннего утра. Он ответил:
- Дядя Абдул, мои жены одеваются стильно и красиво, но по правилам ислама.
- Нет, Саид, я не вижу этого! Твои жены не закрывают лица и рук.  Ты позволяешь им носить одежду разных цветов на улице. И кто знает, какие у них могут быть мысли!
- Дядя Абдул! – не желая ввязываться в спор, вяло попытался дать отпор Саид. – Один Аллах знает, у кого какие мысли.
- Именно! Аллаху всё ведомо. Аллах видит каждого человека, интересуется тобой, следит за каждым поступком и за каждой мыслью, ведь Он определил тебе  судьбу…
- Дядя Абдул, передать ещё лепешку? – вмешалась Карима, помогая Айше переложить на стол очередную порцию свежеиспеченного домашнего хлеба.
- Ешьте, сид Абдул. Пока вы спорите, время идет, а нам…, - начала, но запнулась Зорайдэ, не выдержав яростных выступлений приятеля сида Али.
Она не договорила, потому что к ней наклонилась и что-то тихо сказала Хурия, незадолго перед этим выходившая куда-то из дома.
- Шукран, подожди, Хурия. Сейчас я всё выясню.
Зорайдэ шепотом сказала несколько слов сиду Али, а он уже громко сообщил:
- У ворот дома стоит Ибрагим с сыновьями. Они привели своих ослов, как мы вчера и договаривались. Среди нас столько стариков, что добираться через всю медину трудновато, будет лучше поехать на осликах. Зорайдэ, Дуния, ты, Абдул, и я. Саид, ты с Фатимой и остальными  женщинами пойдешь по медине пешком. Не станем торопиться, мы успеем, такси будет ждать нас у ворот, где и всегда. Я вчера договорился, чтобы нас ждали три водителя. Кто позавтракал, можете с вещами выходить во двор к фонтану.
А затем, быстро закончив с едой, все, кто собрался ехать к Хадиже в гости, встретились во внутреннем дворе риада. Если бы они выезжали не так рано, то, разумеется, их в дорогу провожали бы с музыкой и танцами. Но едва рассвело,  небо над Фесом еле посветлело,  а дядя Абдул с Дунией и сид Али с домочадцами и гостями уже выбрались на улицу, где за воротами их ждали соседи с ослами.
Пока Ахмет вместе с другим слугой привязывали к спинам одного из ослов груз – упакованные в коробки и тюки подарки для Хадижи и семьи ее мужа, к Рании, стоявшей в стороне подошла Фатима.
- Тебя не узнать, Рания. Ты стала так скромна! Дядя Абдул тобой уж наверняка останется доволен. Ты вся в черном. Даже лицо не разглядеть сквозь узкую полоску, так ты укрылась никабом. А как же золото? Неужели ты и его не надела?
- Фатима, а ты, как я посмотрю, решила пренебречь тем, что в Фесе принято одеваться иначе, чем в Бразилии? – набралась смелости ответить противнице Рания.
- Я всегда так одеваюсь. Неужели ты забыла? Что с тобой, Рания? Твой временный муж отбил тебе память? Ах, да, я, кажется, поняла,  отчего ты так закуталась, как в кокон. Синяк на лице не прошел? Бедняжка…
Рания угрюмо молчала, сжимая зубы и радуясь, что под черной материей никто не видит выражения ее лица. Глаза она опустила.
- Нет, Рания, я не издеваюсь над тобой. Наоборот, я искренно сочувствую тебе. Хасана я видела, он просто ужасен.
- Замолчи! Я не желаю вспоминать о нем! – не сдержалась всё-таки несчастная женщина.
- Хорошо, не стану наступать тебе на больное место. Но как же твоё золото? Никто не сможет увидеть твои украшения, если ты и в доме Хадижи не снимешь паранджу! Это не похоже на тебя. Знаешь, Рания, мне любопытно взглянуть на украшения, которые ты купила на днях  здесь, на медине. Ты не покажешь мне своё золото, когда мы вернемся из Мекнеса? Может быть, и мне стоит пройтись по ювелирным лавкам Феса, как ты думаешь?
Рания совершенно не была расположена к разговорам вообще – она провела бессонную ночь, а теперь с нетерпением ждала, когда же окажется в машине, где можно будет немного вздремнуть. Дорога будет недлинной – около часа, но это лучше, чем появиться совершенно не выспавшейся.
Фатима же пыталась задеть, а Рания может неосмотрительно ответить, и это может принести неприятности. И Рания оглянулась вокруг, делая вид, что Фатима говорит вовсе не с ней.
Она поспешила к Кариме, которая пыталась помочь взобраться на осла ларе Дунии. Рания поддержала женщину за руку, когда Дуния усаживалась поудобнее на вьючном животном. Затем протянула ей сумку-торбу, в которой Дуния захватила с собой необходимые вещи. Карима и Рания остались стоять рядом.
В гулкой пустоте  почти ночной улицы то и дело раздавался голос Абдула.
- Дуния, закрой лицо больше! Стыдись, Ибрагим не должен видеть твое лицо. Я не желаю, чтобы на стоянке такси тебя рассматривали водители!... И не фыркай! Я не глухой, всё слышу! Где мои четки? Аллах, неужели я забыл в твоем доме, Али, свои любимые четки?!
- Сид Абдул, посмотрите в правом кармане джеллабы.  Я видела, как вы их туда положили, - дала совет всё замечающая  Карима..
- Нет их там, неужели я так глуп, по-твоему, что не проверил собственные карманы? – недовольно ворчал старик, ещё раз запуская руки в оба кармана в боковых швах полосатой одежды.
- Да у меня твои четки! – зло отозвалась Дуния. – Конечно, забыл на столике, когда уже выходили из комнаты.
- Как же так? Почему я не заметила? – удивилась Карима. Но это понятно: если бы Абдул вспомнил, что забыл четки в доме, возвращаться и искать их была бы вынуждена Дуния. Именно ее Абдул отправил бы на поиски. Женщина проявила предусмотрительность и прихватила нитку с черными бусинами с собой.
Саид стоял рядом с сидом Али, наблюдая за суетой возле ослов. Зорайдэ давно  устроилась на ослике, который нетерпеливо перебирал ушами, жуя морковку, которой его угостил хозяин.
- Зорайдэ, удобно тебе? Тебе удобно? Ты ничего не забыла? Я могу сходить и принести. Проверь, а то потом нехорошо возвращаться...
- Карима, замолчи! Ты уже третий раз спрашиваешь об этом, - простонала женщина, у которой утро началось отчего-то с головной боли.
- Зорайдэ, это всё сид Абдул виноват. Он всем недоволен. Принести тебе пучок мяты или дольку лимона? Можно виски мятой натереть, чтобы голова не болела,  - предложила сердобольная Карима.
- Иди, Карима. Мне ничего не нужно. Дай мне собраться с мыслями… Пусть Аллах выберет для нас легкую дорогу!
- Иншалла! Я так боюсь ездить на машинах, Зорайдэ, люблю путешествовать, но боюсь.
Зорайдэ собиралась сказать что-то Кариме, но снова раздалось недовольное ворчание Абдула.
- Всё, пора в путь. Иначе мы опоздаем, нас не станут долго ждать заказанные такси, - скомандовал, наконец,  сид Али, взбираясь на осла.
- Я знаю более короткий путь по медине, чем мы обычно добираемся до городских ворот, - заявил сид Абдул. – Я покажу, это мимо дома сида Абдурахмана, в квартале жестянщиков.
Но хозяин ослов возразил, и сид Абдул начал горячо разубеждать Ибрагима.
Вероятно, головная боль у Зорайдэ была ощутимой, потому что обычно сдержанная жена сида Али сказала:
- Сид Абдул не даст нам спокойно добраться до дома Хадижи. Вот уж верно говорят:  его-то в караван пускать не хотели, а он сказал: «Я сяду на первого верблюда!»
- Нам всем достанется в дороге от дяди Абдула. Но Дунии – больше всех, - тут же согласилась Карима.  – Главное – чтобы с осла не свалилась коробка с посудой. Вдруг ее ненадежно привязали? Сид Али купил такие красивые вазы в подарок Хадиже, небольшие расписные таджины, салатницы, несколько десятков тарелок с узорами… Зорайдэ, может быть, проверить?
- Не надо, Карима! Ахмет привязывал груз, он знает, как это делается.
- Зорайдэ, скажи, Зорайдэ, а Жади сегодня кто-то уже звонил? Она знает, что мы уже скоро будем в Мекнесе?
- Карима, оставь меня в покое! Дай мне обдумать кое-что, - взмолилась Зорайдэ, у которой голова разболелась ещё сильнее от болтовни назойливой служанки.
- Карима, ты совсем бросила нас с Ранией! Пойдем вместе. Будешь рассказывать обо всем, что попадется интересного по пути, ведь я совсем не знаю город, - предложила Фатима.
- Нет, Фатима, я боюсь тебе что-либо рассказывать, а то как бы ты снова не решилась на самостоятельное  похождение.
- Ах, нет, Карима, мне хватило того, что я пережила в развалинах. Теперь одна – никуда. Только вместе с Саидом!
- Да хранит тебя Аллах! Фатима, мы так за тебя испугались!
- Но знаешь, Карима, я хочу уговорить Саида перед отъездом из Марокко прогуляться вместе со мной в касьбу. Ночью там было страшно, но днем это такое романтичное место!  Рания, ты была там когда-нибудь?
- Нет, - коротко ответила женщина, и Фатиме показалось, что она поджала губы.
- Неужели Жади никогда не брала тебя с собой гулять в крепость? Я поняла из рассказов Хадижи, что ее мать очень любила это место.
- Конечно, она любила развалины, ведь там она …. Впрочем, лучше расспроси об этом у Саида. Я никогда бы не согласилась пойти туда. Мне там нечего было делать.
Карима тихо сказала Фатиме:
- Даже не думай спрашивать о касьбе у сида Саида! Саид накажет вас обеих – и тебя, и Ранию. Он не любит, когда ему напоминают о развалинах.
- Но ведь всё в прошлом? – недоуменно посмотрела на Кариму жена Саида Рашида.
Рания только усмехнулась под никабом. В прошлом? Как сказать! Кто знает, как теперь поведет себя Саид, когда Хадижа перестала быть связующим звеном между ним и Жади. Его терпение закончится, и он начнет искать пути к Жади, чтобы заполнить пустоту. Она, Рания, знает Саида очень хорошо и никогда не верила до конца в то, что Саид отказался от притязаний на эту женщину. Рания всегда чувствовала нечто…
Вот, кстати, Карима дала хороший совет им обеим – не думать о касьбе,  но пусть Фатима как угодно испытывает нервы Саида. Пусть, пусть она отведет его в крепость! Саид вспомнит Жади, пред ним предстанут все прошлые обиды, и тогда в семье закрутится новая интрига. Саид станет искать подходы к матери Хадижи, чтобы отомстить Лукасу,  а Фатима и Зулейка начнут возмущаться и могут при этом допустить ошибки, которые станут для них роковыми. А при чем здесь она? Возможно, для нее как раз подвернется счастливый случай вернуть утраченные позиции.
Рания с надеждой посмотрела в спину Саида, который вышагивал рядом с ослом сида Али, но и дядя Абдул то и дело оглядывался и вел с ним какие-то споры. Женщины даже начали прислушиваться.
- Дядя Абдул, Мухамед был бы рад, если бы мы догадались взять с собой его жену Лейлу. Дорога не такая уж трудная и не дальняя. И женщина познакомилась бы с Хадижей. Моя дочь могла бы хорошо отозваться о Лейле в разговоре с Жади или Латифой, в телефонном разговоре.  А это могло бы сблизить Латифу и Лейлу.
- Саид, жена Мухамеда  уже на большом сроке. Не забывай о ее беременности. Лейла и Латифа ещё успеют познакомиться. Но не думаю, что это поможет избежать враждебности между ними, - возразил мудрый дядя Али.
- Вот тут ты прав, Али. Твоя племянница должна принять вторую жену, но не сделает этого. Ничего, пусть Лейла сидит пока в своем доме.  Эта мышь в богатых закромах не сдохнет! Твой брат, Саид, дает второй жене столько денег, что стоило бы вести учет их тратам. Я не понимаю, что они покупают? В доме нового ничего не появляется. Лейла и Ариба тратят деньги как одалиски!
- Дядя Абдул!  Сколько можно?
Так они и спорили всю дорогу, пока неспешно добирались до городских ворот. А там, сойдя с ослов и подтянувшись в один семейный круг, они быстро обнаружили ожидавшие их такси и расположились в машинах, загрузив в багажники сумки и коробки.
 Рания оказалась в машине с Каримой, Дунией и Зорайдэ. Она с облегчением вздохнула, обнаружив, что Фатимы не будет рядом.
Сид Али и сид Абдул вместе с Ахметом, преданным слугой из дома сида Али, которого захватили с собой на всякий случай (подсказала Зорайдэ), уселись в такси, которое выехало из города первым.
А Фатима и Саид оказались в машине вдвоем.
- Саид, как я счастлива, что не придется пусть даже всего лишь час ехать в тесноте.
- Фатима, ты знаешь о том, что мы будем проезжать Волюбилис? Это красивое место, своего рода артефакт. Развалины и остатки строений римской эпохи. Ты сможешь издали увидеть и стены с арками, и колонны. Тебе должно понравиться.
- О, античные развалины?! Я читала о них в интернете. Спасибо, Саид! Я взяла с собой фотоаппарат, всё сниму, чтобы получился целый фотоальбом.
- Боюсь только, дядя Абдул останется недоволен. Я договорился, чтобы все водители  проехали в Мекнес мимо Волюбилиса. Это мой сюрприз для тебя.  Дядя Али об этом знает и не против,  но от моего дяди придется многое выслушать.
- Саид! Ты сделал мне сюрприз? Ты ради меня заставил изменить маршрут? Я так тебе благодарна за это…
Саиду были приятны слова, искренняя признательность  Фатимы. И пока его молодая жена, так похожая чем-то неуловимым на Жади, смотрела в окно, стараясь поймать в кадр красивые пейзажи раннего утра в Марокко, Саид снова погрузился в воспоминания.
Невольно встала перед глазами сцена из далекого прошлого: вот он предлагает Жади поехать с ним в Тунис и Египет. Перечисляет достопримечательности, которые они смогут там увидеть. Жади сначала воспринимает его предложение без интереса, а потом и вовсе старается избежать поездки. Почему? Как потом выяснится – она узнала о приезде в Марокко Лукаса. Как же могла Жади захотеть покинуть Фес, отправиться с ним в путешествие, когда в страну прилетает Лукас?
Потом у неё на рынке украли ее золото,  а дядя Абдул уверял и тогда, и настаивает даже сейчас на том, что Жади в один из дней видели  с Лукасом недалеко от рынка верблюдов. Жади была схвачена, и нашлись свидетели, слышавшие, как она кричала и звала Лукаса, когда ее буквально тащили под руки через медину…
Но Фатима не такая. Саиду нравилось влечение жены к путешествиям. С ней рядом ему тоже становилось интересно, потому что Фатима как будто заражала его своим любопытством, когда они оказывались в новых местах. И он не испытывал мук совести по отношению к Зулейке. Вот ее-то он как раз не мог представить рассматривающей с восхищением старинную крепость, и  чтобы при этом прочесть в ее глазах  желание забраться внутрь и побродить там по этажам… Впрочем, и самовольные вылазки Фатимы он тоже не приветствовал.  Но Жади…, почему она не была такой, как Фатима? Почему Жади не захотела, чтобы у них всё сложилось?
А ведь это Назира виновата в том, что таковой оказалась его судьба! Ведь сид Али и дядя Абдул сосватали им с Мухамедом племянниц  дяди Али иначе: Мухамед должен был жениться на Жади, а он – на Латифе.  Но Назира заявила, что у Саида и Латифы была одна кормилица, это значит – они не могут пожениться, так как они молочные брат и сестра, что делало их родственниками.
И тогда всё изменилось: Жади стала его невестой. Аллах! Жади стала его наказанием за неведомый грех, но и любовью всей его жизни, любовью и наваждением, которое не закончилось и теперь….
Что было бы, если в какой-то момент выяснилось, что никакой общей кормилицы у них с Латифой не было? Смог бы он вернуть брату невесту, если влюбился в Жади с первого взгляда? Если бы тогда обстоятельства сложились именно так, и дядя Абдул велел бы Мухамеду жениться на Жади,  Саид уверен – брат превратился бы во врага. Жади настолько захватила его мысли, сердце, что он не смог бы выбросить любовь к ней из своей жизни, ни за что не смог бы.
«Когда же я перестану о ней думать? Я должен забыть о ней, как и я перестал существовать для Жади, едва она получила Лукаса. Впрочем, разве она когда-нибудь думала обо мне? Надо забыть Жади. Она останется только матерью Хадижи. Да поможет мне Аллах!» - думал Саид, отвернувшись в окно автомобиля. 
Фатима же рассматривала проносившиеся мимо оливковые рощи, стараясь представить чувства Хадижи, когда девушка проезжала по этой же самой дороге не так уж давно. Может быть, Хадижу с мужем везло именно это такси, этот водитель сидел за рулем.
 Ей вдруг очень сильно захотелось увидеть девушку и узнать, как сложилась ее семейная жизнь.   Фатиме хотелось, чтобы у Хадижи с мужем всё наладилось.  Но она вспоминала Фарида, каким она увидела его в самый первый раз – в тот день, когда сватали Амина и Халису, Хадижу и Фарида. «Только бы он не оказался вторым Хасаном!  Даже Ранию я пожалела,  когда я узнала, что именно ей пришлось перенести в семействе временного мужа. И я не хочу, чтобы  у Хадижи была похожая участь», - беспокоилась Фатима за подругу.
Потом она увидела кучерявое облако удивительной формы  над группой из нескольких оливковых деревьев на фоне живописного места и подняла фотоаппарат, чтобы сделать фотографию.
А вскоре они уже подъезжали к Волюбилису, и Фатима не смогла скрыть восхищение увиденным…
 
11. Глава 11. ЧАСТЬ 10.  Мекнес. Почти за два месяца до этого. Фарид и Зухра.

После вечернего намаза женщины в доме Фарида занимались домашними делами – кто чем, а сам Фарид с сидом Рахимом играли в нарды, пока не раздался звонок, и друг Рахима не позвал старика пойти посидеть в кафе на соседней улице.
- Всё, Фарид. Я собрался и пойду прогуляться с сидом Ахметом. Давно с ним не виделись. Потом в нарды доиграем.
- Хорошо, дедушка. У меня тоже дела найдутся, - потирая шею ладонью, ответил молодой мужчина.
- Но ТУДА ты не ходи, Фарид. Не ходи, чтобы потом не бросать в огонь всю одежду из-за одной вши! – поправляя феску, предостерег старик.
- Я знаю, дед. Знаю.
Сид Рахим кивнул и вышел из гостиной. Фарид не видел выражение его лица – но было оно неуверенное  обреченное. Старик ему не поверил.
А Фарид взял с накрытого рядом столика стаканчик чая и едва не одним глотком выпил остывшую жидкость. Печенье не взял,  так и остался сидеть со стаканом в руке.
Фариду было о чем беспокоиться. Отношения с Зухрой складывались так, что он не мог остановить эту женщину. Каждый раз она одерживала над ним победу.
Прошло несколько дней после возвращения семьи из Феса, когда они ездили на праздник в дом сида Али, но Фарид никак не мог прийти в себя после встречи с Зухрой. Эта женщина потеряла не только стыд, но и всякую меру. Она и сама пропадет, и его подведет.
Явиться в дом родственника его жены, затем нагло напроситься в машину, когда Фарид с семьей решил вернуться в Мекнес! Зухра бок о бок ехала с Хадижей в салоне такси и посмеивалась, встречаясь с ним взглядом в зеркале заднего вида.
 Когда на следующий день он отправился к ней разобраться в случившемся, Зухры не оказалось дома. И на следующий день, и позавчера.  Она пряталась от него! Знала, что мало ей не покажется, когда с ним встретится.
Уже вернулся из Феса дед Рахим, и, узнав о выходке бывшей жены Фарида, пришел в ярость, какой никто в их семье уже давно у старика не видел.
- Это не женщина, Фарид, это дочь джинна! Бойся ее, внук, держись подальше, гони прочь, не давай ей приблизиться к тебе!
- Знаю, дед, я всё знаю!
Но то, что случилось вчера – не хотелось и вспоминать, потому что стоило ему только подумать об этом, как в его жилах закипала кровь. Почему он не придушил змею в ее норе?!
Фарид пришел в тот тупик, где его семья всегда покупала корм для ослов. Привел и осла с пустыми тюками, намереваясь заодно решить и хозяйственный вопрос - купить кормовые овощи и сено.
Но главное – подловить Зухру и поговорить. Женщина стала заходить слишком далеко.  Даже признавая в глубине души непреодолимую симпатию к бывшей жене, Фарид понимал, что пришла пора поставить ее на место. Ему не нужны скандалы. Есть жена, есть ее влиятельный отец, есть обязательства перед Омаром Обенсуром. А Зухра может всё испортить. Прав дед: из-за одной вши всю овчину потерять можно.
На этот раз Зухра оказалась в своей каморке. Он так и не понял – ждала она его прихода или вовсе не ожидала его увидеть, понадеявшись на то, что три дня, когда она избегала встречи, отобьют у него желание увидеться с ней.  Он вошел,  и началось! Слово за словом – и они поссорились.  Нет, не просто поссорились, они подрались!
Фарид вышел от неё с расцарапанным лицом. Ей тоже досталось: отбиваясь от женщины, как от взбесившейся кошки, он ударил ее по лицу и оттолкнул так, что Зухра отлетела на диван. Она так и не поднялась, глядя на него злыми, затравленными глазами, когда он выходил, хлопнув дверью. Взял осла за уздечку и потянул навьюченное грузом животное к арке – выходу на соседнюю улицу.
Ко всем неприятностям, которые с ним вчера приключились,  ещё и осел почему-то заупрямился и никак не хотел двигаться с места, остановившись, как вкопанный, под самой аркой. Пока Фарид тянул осла и пинал, срывая накопившуюся злость, вокруг начали собираться зеваки и туристы, которым удалось забрести в такую глушь. Для кого-то сцена была настоящей экзотикой – то там, то здесь защелкали затворы фотоаппаратов, что вовсе взбесило Фарида. А затем в толпе зевак послышался звонкий смех Зухры…
Вернувшись домой, Фарид столкнулся с сидом Рахимом. Дед ждал его, чтобы поговорить о каких-то делах, но, увидев внука с расцарапанным лицом, забыл обо всем.
- Фарид! Аллах, что с тобой произошло? Где ты был? Ты же за кормом отправился?... Эээээ…., - протянул он, догадавшись, что именно случилось.
- Дед... На меня напали…
- Кто? Кто мог на тебя напасть? Дикие кошки? Нет, Фарид, это руки Зухры сотворили с тобой такое. Не лги мне. Ложь – это грех, Аллах может покарать тебя за это.
- Дед, я…, - начал  оправдываться внук, но Рахим перебил:
- Эта женщина тебя погубит, Фарид!
- Я должен был поговорить с ней. Как она посмела явиться туда, где ее не должны были увидеть? Что теперь подумают в доме сида Али?
- Я узнаю об этом у Абдула, не переживай. Она сама там появилась, не ты же ее пригласил и  привез.
- Но я ее оттуда увез! Она ехала с нами в одной машине!
- Ты должен как-то решить эту проблему. Фарид, надо заставить ее уехать из Мекнеса. Пусть живет в старом доме в Марракеше.
- Дед, если бы у меня были деньги на то, чтобы выплатить остаток махра и купить ей жилье, я мог бы окончательно выбросить Зухру из своей жизни. Но пока я с ней не расплатился, она так и будет меня преследовать.
- Это так, - удрученно заметил сид Рахим. – Но мы должны найти способ удалить ее из города, где живет твоя жена, ведь Зухра соглашалась на временное жилье в доме в Марракеше?
- Я уже продумывал разные варианты, но придется отложить действия против Зухры до сватовства Замили. Как только сестру сосватают, я разберусь с Зухрой, а до того  опасаюсь скандала. Она способна пойти к шейху и заявить, что я до сих пор не выплатил причитающийся ей махр, хотя при этом уже взял другую жену. Она так мне и заявила!
- Это опасно, Фарид. Если она так поступит, шейх может признать развод недействительным, ведь вы развелись против ее воли и только в первый раз.
- Это обернется огромным скандалом.
- Да, Фарид. Саид  Рашид может обвинить тебя в обмане, ведь он согласился отдать тебе в жены дочь первой женой, он вообще не знал, что в твоей жизни была Зухра. А если шейх аннулирует брак, Зухра вернется в семью первой женой, а Хадижа станет только второй.
- Аллах не допустит!
- Главное – чтобы сама Зухра не сообразила, иначе ее ничто не остановит, - забеспокоился дед,  глядя на внука.
- Этого нельзя допустить. Хадижа не должна стать второй, и я не желаю возвращения Зухры в наш дом, в мою семью, - твердо произнес Фарид.
- Тогда тебе надо действовать.
И вот теперь Фарид сидел в гостиной и не мог решить, что же ему сделать, чтобы остановить бывшую жену.  Что ещё он может сделать с ней, что?!
А через несколько дней в их дом приезжает жених из Феса, чтобы сосватать старшую сестру Фарида Обенсура. Тянуть дальше было невозможно. Весь Фес говорил о том, что сид Сабир получил наследство в Египте, ему необходимо переехать туда, чтобы управлять фабрикой, и с переездом стоит поторопиться. Новости из Феса быстро долетели в Мекнес до любителей посплетничать. Узнали новости и в семье Фарида. Сид Сабир не раз уже интересовался у сида Абдула, когда можно приехать в дом невесты уточнить дату свадьбы, сосватав невесту официально.
Дата была назначена, сестра пребывала в большом волнении, а Дайнаб отчаянно завидовала Замиле. Будущему мужу Замили достался в наследство огромный дом в Каире и фабрика, которая приносила отличный доход.  Теперь семья была занята подготовкой к празднику. Гостей много не ожидалось, но сид Абдул с женихом и несколькими его родственниками всё равно приедут, и их необходимо достойно встретить.
Фарид принес  с медины пакеты с орехами, купив миндаль для печенья, которое по обычаю печется к такому событию.  И много разных продуктов было закуплено на рынке. Замиля не знала, как встретить жениха, во что одеться, каким золотом украсить себя.
А Дайнаб, всячески критикуя сида Сабира,  тревожила брата и мать замечаниями, которые, по их опасению, могли отвратить Замилю от жениха.
- Пусть жених не молод, но наша Замиля будет первой женой, единственной, и муж осыплет ее золотом, - не раз уже повторила Дайнаб при сестре, и при матери, и при Хадиже.
Лару Джабиру это насторожило. Был обеспокоен и Фарид. Как бы младшая сестра не выкинула что-нибудь такое, отчего жених откажется от своих намерений.
- Дайнаб, я запру тебя в комнате, как только жених постучит в ворота дома, - предупредила мать.
- Ещё чего! Я хочу всё-всё увидеть!
- Но если ты что-нибудь посмеешь сделать, и  сид Сабир откажется от нашей Замили, то…
- Ничего я не собираюсь делать!
- Смотри, Дайнаб, как бы не пришлось пожалеть, если что….
Ни мать, ни Фарид девушке не поверили.  Но в отличие от матери, Фарид жестко объяснил, как он поступит, если в день сватовства что-либо произойдет.
- Если я не смогу сосватать старшую сестру,  то выдам замуж тебя, Дайнаб. Твоим мужем станет тот, кого ты так боишься. Горшечник из Феса тебя не забыл, я надеюсь.
Напоминание о карлике из Феса приводило Дайнаб   в ужас. Ей порой казалось, что судьба рано или поздно все равно бросит ее в объятия этого мерзкого старика. Ей не уйти от злой судьбы! И как назло, единственный мужчина, который недавно к ней сватался, сосед-пекарь, недавно женился. Теперь о Дайнаб он и не вспоминал.
-   Неужели Аллаху было угодно дать мне такую горькую судьбу? Я не желаю становиться женой старика, который всю жизнь делал горшки, сводя в могилу жен одну за другой. Почему Фарид никак не вспомнит про Икрама -  сына сида Али и Дунии? Что бы там не говорила Зухра, мне он понравился, - плакала младшая сестра Фарида у себя в комнате.
 Но сватать собираются не ее, а Замилю.
И вот на следующий день уже рано утром началась подготовка к празднику.  Чистили и перемалывали миндаль и фисташки,  месили тесто. Дел было множество, участвовали все. Печенье «рожки газели» у Хадижи получились даже лучше, чем у растерявшейся от волнения Замили.
- Замиля, вот и вынеси выпечку Хадижи гостям, когда Фарид и дед позовут тебя, чтобы ты подала положенные по обычаю печенье и чай, - подколола Дайнаб.
- Молчи, Дайнаб, молчи! – предостерегла ее лара Джабира.
Замиля была уязвлена, она поглядывала то  на противень со своей выпечкой, то на печенье, которое получилось у Хадижи. Наконец, ответила:
- Нет, у меня тоже неплохо получилось печенье. Какое есть, такое и вынесу. Я никого не собираюсь обманывать. Кто Сабиру будет выпечку делать, когда я стану  его женой? 
- Как хочешь, сестра, но у Хадижи печенье получилось красивее, ровнее, - уперлась Дайнаб, не замечая, насколько неловко почувствовала себя в этой ситуации жена Фарида.
- Это потому, что «рожки газели» - самое любимое печенье в нашей семье: Зорайдэ когда-то давно научила печь тётю Латифу, а потом и моя мама захотела попробовать, и у нее тоже оно получилось, когда она стала женой Лукаса, - неосмотрительно поделилась воспоминанием Хадижа.
Она заметила, как все вдруг переглянулись, и замолчала.
А вечером, когда большой стол на кухне был заставлен блюдами с разными видами печенья, все женщины отправились в комнату невесты выбирать наряд.
- Фарид предлагал  купить новый кафтан, но Замиля отказалась. Почему, сестра? Вот если бы мне Фарид дал деньги на новое платье, то я…, - начала Дайнаб.
- У меня есть ткшейто, в котором я ни на одном празднике не была. Его и надену.
И вот теперь мать с Хадижей рассматривали малинового цвета платье с обильной вышивкой.
- Помнишь, Дайнаб, мне его привезли в подарок наши родственницы из Тизнита, но платье оказалось тесновато. Теперь же я похудела, и оно мне как раз. Красивое ткшейто, правда, Хадижа?
- Да, тебе очень идет.
- Это ты от волнения потеряла вес, - кивнула мать.
- А почему дед рассказывал, что на сватовство положено надевать никаб? – тут же заговорила Дайнаб. - Дядя Абдул говорил, что невесте лучше всего надевать домашнюю джеллабу и платок, который должен закрыть половину лица! Замиля, тебе не стоит выставлять свою красоту перед Сабиром, ведь он тебе ещё не муж, он может решить, что в тебе нет скромности.
- Замолчи, Дайнаб! - приказала мать, увидев, как расстроена и испугана старшая дочь. - Лучше подбери для себя одежду, ведь сид Абдул такой приметливый, увидит тебя и начнет потом по медине Феса расписывать, как выглядела младшая сестра невесты, которую он присматривал в жены Икраму.
- Лара Джабира, а мне что надеть посоветуете?- робко спросила Хадижа.
Мать Фарида удивилась.
- Главное – платок на голову не забудь накинуть, а в остальном – как всегда. Ты с нами на кухне будешь. Замиля выйдет к гостям, когда подадут знак принести чай, т.е. выйдет на смотрины, а потом ещё раз - когда уже решат, что жениха и невесту надо ненадолго оставить наедине. А мы в тех комнатах и показываться не станем!
- О, а когда сватался Фарид, то все мои родственники были в зале на празднике.
- Хадижа, у нас семья живет по строгим обычаям. И устраивать пышный праздник мы не собираемся.  У вас было так, у нас будет иначе.
Хадижа опустила глаза и кивнула. А Дайнаб никак не могла угомониться:
- Да, и вот ещё что, сестра: золота много не надевай! 
- Почему же? – с недоумением спросила Хадижа.
- Нескромно это, Дайнаб права, - объяснила невеста.
- Не в этом дело! – возразила младшая сестра. – Если жених увидит, что у тебя и так золота много, не станет тебе покупать дорогие украшения.
- Не говори так, дочка. Сабир купит столько золота, о каком количестве договорятся с ним Фарид и дедушка. Думаю, не стоит опасаться: жених не поскупится.
- Аллах, как же повезло моей сестре! У нее есть и жених, и будет много-много золота, и она станет хозяйкой в доме, где за нее всё будет делать прислуга! Уедете в другую страну…
- Не завидуй, Дайнаб, и у тебя – придет время – появится жених, и ты выйдешь замуж! – успокоила мать, с опаской заметив завистливый огонек в глазах дочери.
- Замиля, а если бы Сабир не получил наследства, то ты бы жила рядом с нами – в соседнем городе. Но теперь ты уедешь в Египет, и мы не сможем часто видеться.
Замиля счастливо вздохнула.
- Да, мы не сможем видеться, но вы сможете иногда приезжать ко мне в гости  или я - к вам.
- Скорее уж – ты к нам, потому что у Фарида никогда не бывает денег! – скривилась в усмешке Дайнаб.
Потом Замиля вместе с матерью и Хадижей перебирала золото, примеряя украшения перед большим зеркалом. Всё золото было очень скромным.
- Ничего, жених подарит тебе столько золота, что ты не будешь знать, какие из украшений носить – глаза разбегутся!
- Дайнаб, не завидуй, это харам – завидовать сестре.
- Нет, мама, я вовсе не завидую! И вот что: если бы я знала, что Сабир станет таким богатым, я уговорила бы Фарида  сосватать Сабиру меня, а не Замилю. Я моложе и красивее, он выбрал бы меня!
- Что ты говоришь, Дайнаб? – ужаснулась мать негодницы, а Замиля побледнела.
- Это не я говорю, мне Зухра так сказала: Сабир выбрал бы меня, непременно меня, а не Замилю. Ведь я красивее!
- Зухра? Опять Зухра? Что она тебе наговорила? О чем просила? Дайнаб, отвечай!
- Ни о чем она меня не просила! Зухра видела Сабира на празднике в Фесе! Тогда и сказала, что было бы лучше, чтобы такой мужчина женился на мне, а не на Замиле! – слукавила девушка, придумав разговор о мужчине, который на самом деле был иным. Ведь Зухра, помнится, высмеяла жениха сестры.
- Аллах! Дайнаб, как ты смеешь говорить с этой ведьмой? – расстроилась и испугалась лара Джабира.
И мать, и дочери потеряли бдительность, вели разговор при Хадиже о Зухре.
А Хадижа ничего не понимала. Как? Зухра, которую называют ведьмой, не только ехала с ними в такси из Феса, но и побывала в доме дяди Али? Как она там оказалась? Множество вопросов вертелось у нее на языке, но она не решалась ни о чем спрашивать. Потом, потом она обо всем расспросит у Дайнаб. Ведь она уже поняла, что сестра Фарида как будто испытывает удовольствие, когда рассказывает ей о странной женщине, преследующей их семью.
Утром все находились в сильном волнении. Давно в их семье не было такого события! Пусть совсем недавно прошла свадьба Фарида, но он мужчина, а сегодня в их дом придет жених сватать старшую дочь лары Джабиры.
Хадижа заметила, как у Замили дрожали пальцы, когда она  нарядилась и села в комнате, где ей предстояло ждать, когда ее позовут на смотрины.
На столике в этой же комнате поставили поднос с блюдом, где было красиво и тщательно уложено печенье, испеченное невестой. Мать выбрала самые удачные печенинки. Серебряный чайник для заварки и стаканы с листьями мяты тоже были приготовлены заранее.
- У меня ноги такие слабые, что я боюсь, как я смогу выйти к жениху?!
- Успокойся! Замиля, всё будет хорошо! Сабир уже выбрал тебя, он не передумает, нужна всего лишь формальность. Сегодня это и произойдет. А потом будем готовиться к свадьбе.
Замиля кивала и судорожно вздыхала каждый раз, когда слышала советы матери успокоиться.
Она протянула руку к блюду с «рожками газели» и взяла одно печенье. Откусила кусочек, потом другой, и на ее лице отразилось сомнение.
- Что? Что такое, дочка? – заподозрила неладное лара Джабира. – Что-то не так с печеньем?
Замиля замешкалась с ответом, с трудом проглатывая выпечку.
- Дайнаб! – сурово позвала вполголоса свекровь. - Хадижа, где Дайнаб?!  Неужели она что-то подсыпала?! Как быть, ведь гости уже в комнате, их Фарид с дедушкой встретили и провели в гостиную. Аллах, почему я не закрыла ее в комнате?
- Нет, мама, с печеньем всё в порядке. Я так волнуюсь, что кусочки в горле застряли.
- Надо же, я решила, что Дайнаб что-то сделала. Думала, может быть, солью или перцем посыпала? Ведь со стороны сразу не поймешь, сахар с корицей на печенье или ещё и соли с перцем добавили. Если она упомянула Зухру, то можно ждать, что угодно.
- Не верю, что моя сестра могла бы так поступить.
Лара Джабира только тяжело вздохнула.
- И всё же лучше, если твоя сестра будет сидеть в этой комнате. Мы должны знать, что она ничего не натворит. Аллах, почему я послушалась сына?! Я должна была заставить Дайнаб уйти в свою комнату и сидеть там тихо, под замком!
- Мама, но она же пригрозила, что устроит дикий скандал, если ей не позволят увидеть, как меня сватают!
- Ничего, она только говорит, а скандалить не посмела бы. С Фаридом не стоит так шутить, она это знает.
В комнату вернулась Хадижа. Она поправила платок, закинув длинный конец за плечо.
- Где Дайнаб? Хадижа, ты нашла мою дочь?
- Да, лара Джабира, всё в порядке. Дайнаб стоит за шторой у входа в гостиную.
- Вот как? – простонала женщина. –  Нам ее не достать, иначе крики возмущения  услышат гости. Это нехорошо. Пусть там и стоит.
- Можно, я тоже посмотрю немного? Постою рядом с Дайнаб…
 - Хорошо, иди, Хадижа. Но если что – сразу возвращайся. Если Дайнаб попытается что-нибудь сделать, сразу беги сюда.
Хадижа не успела уйти, а Замиля остановила ее охрипшим от волнения голосом.
- Что там происходит? Ты успела что-нибудь заметить?
- Да, жених такой нарядный, в новой джеллабе и красной феске. Важный такой. У него черные усы и немного седые волосы.  Сидел на диване рядом с Фаридом и слушал дядю Абдула. И дядя Абдул всё время что-то говорил, говорил, пальцем грозил – как всегда.
- Что? Сид Абдул грозил пальцем? Неужели Дайнаб успела провиниться? – спросила трагическим голосом свекровь и закрыла ладонью рот.
- Нет, нет, не беспокойтесь, дядя Абдул всегда так себя ведет, везде. Наверно, он рассказывает что-нибудь поучительное.
- Иди, Хадижа, иди, и как что-нибудь интересное увидишь – возвращайся, - приказала мать невесты.
- Эээээ…. Хадижа, постой, как я выгляжу?! – снова остановила девушку Замиля.
- Ты прекрасно выглядишь! Ты очень красивая сегодня, очень! Тебе идет и платье, и макияж, и прическа под платком.
Потом пришло время невесте подавать гостям чай. Хадижа и Дайнаб наблюдали за процессом из укрытия. Замиля, покраснев от смущения, внесла поднос с печеньем и чайником, в который залили крутой кипяток.
Было видно, как волнуется невеста:  Замиля с предосторожностями переставила на столик маленькие тонкие стеклянные стаканчики, расписанные цветными узорами. На дне стаканов просвечивали промытые зеленые листики мяты, сверху прижатые  кубиками сахара, чтобы листья потом не всплывали на поверхность.
Невеста залила их кипятком, очень осторожно перенося серебряный чайник от одного стаканчика к другому.
Дайнаб слегка отодвинула ткань в сторону со словами:
- Надо же! А я надеялась, что Замиля прольет чай на колени жениху или твоему дяде Абдулу!
- Зачем ты так говоришь, Дайнаб? Это же твоя сестра.
- И что? Она всегда такая послушная, такая умелая, ее все хвалят, даже противно. Вот и пусть с ней случится маленькая неприятность! Всё равно ее простят, - зло прошептала Дайнаб.
- Не говори так, прошу тебя. Это харам!
Дайнаб с насмешкой посмотрела на Хадижу, но промолчала.
К счастью, ничего плохого с Замилей не случилось. Она разлила чай по стаканчикам, угостила всех присутствующих в комнате печеньем и удалилась, когда дед легким кивком отослал ее из комнаты.
Замиля вернулась совершенно без сил, взволнованная, и, едва присев, тут же расплакалась от пережитого напряжения.
- Не плачь! – ужаснулась Хадижа. – Испортишь подводку, тушь потечет, тхоль смоется, и вряд ли ты самостоятельно сможешь так же красиво подвести глаза.
- Ты права, Хадижа. Но я так боялась! Я не посмела поднять глаз на моего жениха!
- Зачем тебе его видеть? Разве ты, дочка, не знаешь, за кого тебя выдают замуж?
Дайнаб тут же сказала:
- Зато твой жених с тебя глаз не сводил. Ему так понравилось твое смущение. Нет, я не смогу так вести себя, когда придут сватать меня.
- Сможешь, если захочешь замуж выйти, - уверила ее мать.
Потом девушки вернулись к месту наблюдений и увидели, как жених достает и открывает футляр с украшением, чтобы показать родственникам невесты подарок, который он делает Замиле, чтобы закрепить сватовство.
Даже издали стало понятно, что подарок достойный, если судить по лицам присутствовавших в комнате людей.
- Сабир! - с возмущением воскликнул дядя Абдул, не сдержавшись. – Как можно так баловать женщину?! Замиля пока только невеста, а ты ей собрался подарить украшение стоимостью в состояние! Эээээээ…..
Дайнаб вцепилась пальцами в ткань занавеси, служившей им с Хадижей укрытием. Хадижа, в отличие от родственницы, не завидовала. Наоборот, порадовалась за старшую сестру Фарида. Раз она получит сегодня такое украшение, значит, никаких неожиданностей со стороны жениха перед свадьбой произойти не может.
Она повернулась, чтобы пойти и рассказать об увиденном Замиле и свекрови, но как раз пришло время снова пригласить невесту в комнату.  Сватовство состоялось, стороны уже обо всем договорились, и теперь Замиля  должна только принять  украшение в знак согласия выйти замуж за Сабира.
…А когда гости ушли, то после уборки в гостиной и на кухне женщины собрались внизу на диване. Семья начала обсуждение прошедшего сватовства. И Фарид, и сид Рахим остались довольны всем. И махр был оговорен, и количество золота, которое предстояло купить в ближайшее время. И украшение, полученное Замилей, оказалось роскошным.  Вот только свадьбу решили играть в Египте, причем  - не затягивая.  Это значит - через два месяца, в августе,  перед началом Священного месяца Рамадана.
- Нам придется ехать в Египет. Но это к лучшему: у нас в той стране тоже много родственников, с которыми мы не виделись много лет. Даже лара Асия родом из-под Каира, - заметил сид Рахим.
- Но брать лару Асию на свадьбу не стоит, - заметила мать невесты.
- Кстати, а где тетка? – вспомнил Фарид.
- Сын, я поступила так, как ты и предложил: отвела в гости к соседям, с которыми у нее когда-то были хорошие отношения.
- Это правильно. Нам не нужны скандалы в день сватовства. Кто может знать, что могло прийти в голову ларе  Асии, останься она дома.
- Но ведь в Каир мы ее не повезем?
- Да, это проблема. Надо продумать, у кого мы сможем оставить тетю на две-три недели. Везти с собой в Египет больную женщину не стоит, - согласился сид Рахим.
- Мы обязательно решим этот вопрос, - успокоил всех Фарид.
- Внучка, ты показала себя с очень хорошей стороны. Сабир был покорен твоей скромностью и смущением.
- Да, сестра, даже сид Абдул ни к чему не смог придраться, - согласился и брат Замили.
- Вот что: завтра вместе с двоюродной сестрой сида Сабира вы с Замилей отправитесь в Фес, где вас встретит жених с  Абдулом, чтобы отвести на рынок золота. Завтра же и купите оговоренные украшения, - сообщил дед.
Фарид бросил взгляд на часы, висевшие на стене, и сказал:
- Сид Абдул и Сабир уже вернулись  в Фес. Завтра они вас будут ждать у ворот медины на парковке такси.
- Я тоже еду? – с надеждой спросила Дайнаб, предвкушая приключение.
- Нет, должен и дома кто-то остаться. Обед кто приготовит? За домом кто присмотрит? О ларе Асии кто позаботиться? – сурово прозвучал ответ Фарида.
- Кто? У тебя жена есть, между прочим! Пусть Хадижа всем и займется, она невестка, молодая хозяйка в доме.
- Нет, - проявил непреклонность брат. – Ты останешься в Мекнесе и будешь помогать Хадиже готовить таджин. Посмотрим, чем вы нас с дедушкой накормите.
- Фарид! Ну, пожалуйста! Как Замиля сможет выбрать золото без меня? Кто ей подскажет? А то она выыыыыберет! – протянула Дайнаб, чуть не плача.
- Не волнуйся за сестру. Это ее свадьба, ей и выбирать, что понравится.
- Дочка, ты останешься дома, - твердо произнесла и лара Джабира, ничего не добавив, чтобы объяснить – почему.
Все и так прекрасно понимали, отчего мать не захотела брать с собой вторую дочь. У Дайнаб злой язык, а зависть к сестре, ее счастью, может толкнуть ее на необдуманные поступки и слова, вести о которых разнесут по всей медине. К чему рисковать? К тому же, Фарид прав и в том, что должен кто-то и обед приготовить, и за нездоровой тетушкой присмотреть.
Поэтому, как ни упрашивала Дайнаб взять и ее в Фес на рынок золота, но семья оставила ее с невесткой дома.
- Уверена, Замиля купит такие ужасные украшения, что в них только позориться на свадьбе. У тебя совсем нет вкуса, сестра! А со своей скромностью ты вообще не осмелишься выбрать что-то стоящее, - надувшись, пророчила  девушка.
- Пусть так. Сабир сделал мне такой чудесный подарок! Такое красивое ожерелье, о каком я и мечтать не смела! – сказала  в ответ Замиля, и только теперь все заметили, что невеста не отрывает руки от украшения на груди. Как будто боится, что оно исчезнет из-за чьих-то злых чар.
А подарок жениха стоил того, чтобы его оценить и восхититься.  Белое золото, каскад небольших рубинов, разных по форме, расположенных в оригинальном узоре, каждый камень – в обрамлении мелких бриллиантов. Мило, со вкусом, дорого. Достойно такой невесты, как Замиля – к такому выводу пришла Хадижа.
Она была рада, что ее не берут в Фес. В отличие от Дайнаб она совсем не расстроилась, Что-то она стала неважно себя чувствовать. Каждое утро ее преследовало легкое недомогание – немного подташнивало.
«Это нервы, и, наверно, что-то из еды мне не идет. В доме отца не готовили столько тяжелой пищи. К тому же, в Бразилии даже фрукты другие. Я здесь такие не видела на рынках медины. Лучше приготовлю еду и просто отлежусь. Я чувствую непонятную слабость».
Когда расходились по комнатам, чтобы лечь спать, Фарид, заметив недовольное выражение лица младшей сестры, сказал:
- Дайнаб, возможно, для тебя это счастье, что ты не едешь в Фес. Ведь в городе уже знают, что Сабир просватал твою сестру. Эти новости дойдут и до ушей человека, которого ты так боишься. Что, если и он придет на рынок золота в надежде увидеть тебя там? А потом явится сватать тебя? Что я смогу ему ответить? А?
Его слова привели девушку в чувства. Это правда – она очень боится столкнуться со стариком, положившим на неё глаз. Фарид прав, не стоит искушать судьбу. А если так выходит,  что они с Хадижей останутся днем одни, то пусть невестка занимается домашними делами, а она, Дайнаб, отправится на рынок. Давно она не встречалась с приятельницей, а как хотелось посплетничать с Зухрой! За прошедшую после возвращения из Феса неделю, когда после праздника нахальная Зухра проехала с их семейством до Мекнеса в их такси, случилось многое, что девушке хотелось обсудить.
Рассказать о сватовстве сестры, а также о поездке в Египет в недалеком будущем на свадьбу Замили и Сабира. Уж на свадьбу сестры ее не могут не взять! И потом – Зухра обидится и разозлится, когда узнает, что Дайнаб имела возможность выйти из дома,  пусть под предлогом сходить в пекарню, и не воспользовалась этим.
И вообще: Дайнаб соскучилась по приятельнице, по ее острому языку, злым и метким замечаниям.
Поэтому Дайнаб уже со спокойной душой отправилась к себе в комнату. Правда, засыпая, она вспомнила ожерелье, полученное просватанной сестрой, и вновь расстроилась.
«Пусть Замиля надежнее хранит драгоценность, потому что если тетя Асия увидит на ее шее или обнаружит в комнате сестры блестящее украшение, Замиля может с ним попрощаться», - толи с надеждой, толи с каким-то иным неприятным чувством подумала Дайнаб, засыпая.
Вскоре она провалилась в ужасный сон, в котором мерзкий горшечник дарил ей глиняный сосуд, доверху заполненный драгоценными камнями и золотыми монетами, кольцами, браслетами…  Но она отчего-то не радовалась. Во сне она дико кричала: «Нет! Я не хочу выходить замуж!»
Проснувшись раньше обычного после приснившегося кошмара, она долго лежала в постели. Дайнаб слышала, как хлопнула внизу дверь, как закрывались за Фаридом скрипучие ворота дома, как их новый осёл вдруг начал дико орать на всю улицу, видимо, застыв где-то сразу за воротами, услышала и голос Фарида, то ругавшего, то уговаривавшего строптивое животное.
Когда она решила, что пора вставать, с внутреннего двора донеслись женские голоса, среди которых она узнала и голос лары Асии, пытавшейся участвовать в разговоре двух других женщин: матери и какой-то незнакомки, громко говорившей низким голосом,  разносившимся по всему двору.
«Привели тетушку. Значит, мать и Замиля скоро отправятся с дедом  на стоянку такси. Надо вставать, иначе мне попадет уже утром»,  – лениво подумала остающаяся при хозяйстве сестра Фарида.
Но она не успела встать с кровати, как дверь распахнулась,  и влетела Замиля.
- Ты ещё спишь? Мама велела тебе спуститься вниз. Она собирается дать тебе распоряжения на день, чтобы ты знала, за какие дела с тебя спросится.
- Вот как? А Хадижу ты разбудила? Или у принцессы сегодня выходной?
- Прекрати задевать невестку. Хадижа не только встала, но успела позавтракать с нами. Мама дала ей несколько заданий на день, она уже принялась за работу. Вставай быстрее. Мама тебя ждать не станет, потому что такси может уйти, которое было заказано для нас, если мы намного опоздаем. Как тогда Сабир и сид Абдул смогут нас встретить в Фесе? Мы разминемся с ними.
Но Дайнаб усмехнулась сестре в лицо.
- Что, ты боишься, что твой жених бросит тебя, если не приедешь сегодня, как договаривались? Он может передумать?
Замиля унеслась вниз жаловаться матери, а Дайнаб нехотя отправилась умываться.
«А Замиля изменилась. Теперь она так уверенно держится! Как же – она просватана! А думала, и не только она, что так и останется старой девой!» - сердилась Дайнаб, наклоняясь над раковиной, чтобы умыть лицо.

 12. Глава 12. ЧАСТЬ 10.  Дайнаб и Хадижа. Одни дома. Снова Зухра.

После того, как лара Джабира отвела старую Асию в комнату – в ту, где любила запираться женщина, и мать Фарида решила в этот раз не спорить, Замиля быстро собралась в поездку, а затем все плотно  позавтракали и только после этого вышли на медину, чтобы добраться до места, где их ожидало такси.
Хадижа удивилась, увидев в доме раннюю гостью, с которой вернулась свекровь, забрав от соседей несчастную лару Асию. Как оказалось, родственница жениха лара Муна сама нашла дорогу в их дом, чтобы не разминуться в городе. Ведь добираться проще и веселее всем вместе, не так ли? Но было понятно, что женщиной также двигало любопытство. Наверно, ей хотелось понаблюдать за невестой в обычной домашней обстановке.
Женщина была высокой, плотной, одетой в яркую одежду. Она показалась Хадиже общительной и неунывающей. Таких сразу узнаешь - с первого взгляда.
- Замиля…, ах-хаха! Какая чудесная невеста досталась моему брату Сабиру! – радостно всплеснула руками женщина, поцокав языком. Сестра Фарида скромно потупила глаза.
- Почему он раньше не посватался? Ведь давно о тебе думает, всей семье об этом известно, - расхваливала Замилю будущая  родственница.
Замиля смущалась от слов лары  Муны, а мать Фарида незаметно для гостьи молилась, чтобы не сглазили ее дочь.
- Люблю с невестами на рынок золота ходить, ох, как люблю! – продолжала женщина, отламывая от лепешки кусок и поддевая с блюда ломтик сыра.
- Сабир не скуп, будет у тебя много хорошего золота! А я тебе ещё и подскажу, что взять. А то ты уж такая стеснительная, скромная… Мы с твоей матерью и вашей родственницей из Феса взвесим до грамма то золото, которое ты выберешь, чтобы тебе ни в чем обиды не было. Сколько Сабир обещал золота купить, столько и получишь.
- Жених ведь не один на рынок с нами пойдет, а с сидом Абдулом, - многозначительно сказала мать, надеясь на то, что лара Муна поймет, что она хочет сказать.
Женщина, и верно, намек поняла.
- Да, все знают, каков сид Абдул. Но не стоит беспокоиться: Сабир не станет слушать ни чьих увещеваний. Что невесте понравится, что Замиля выберет, то и будет куплено. Сид Абдул не сможет помешать!
Лара Джабира одобрительно кивнула.  Замиля продолжала есть, не поднимая глаз, но вот Дайнаб, сидевшая за столом вместе со всеми, незаметно хмыкала, шевеля губами, как будто бормоча что-то, впрочем, опасаясь вслух отпускать замечания по ходу разговора. Хадижа обслуживала и гостью, и родственниц, разливая чай.
Наконец, женщины выбрались из дома, и Хадижа закрыла за ними засов на уличной двери, а для большей надежности даже повернула ключ в замке.  Ведь они с Дайнаб остаются на весь день одни в доме!
Дайнаб не нашла в себе сил идти провожать счастливицу-сестру, которая должна будет вернуться к вечеру с целой шкатулкой золота. Она предпочла наблюдать  за их отъездом  с галереи. Когда за родственницами закрылась дверь, Дайнаб вернулась в свою комнату, чтобы переодеться для выхода на улицу.
Когда она спустилась на первый этаж и вошла на кухню, Хадижа честно занималась уборкой: уже успела убрать со стола использованную посуду, вымыть стаканчики из-под чая. Теперь невестка протирала стол, чтобы подготовить его к тому, чтобы потом можно было нарезать овощи на салат или таджин и заняться прочими блюдами к обеду.
- Ах, Хадижа, как тебе, наверно, тяжело работать на кухне. Ведь в доме отца за тебя всё делала прислуга, тебе не приходилось работать.
- Я уже многому научилась. Когда у Фарида появятся деньги, чтобы нанять кого-нибудь для работы по дому, у нас тоже будут служанки.
- Зря мечтаешь, Фарид никогда так не сделает. Зачем тратиться, если проще жениться ещё и ещё раз?
- Не говори так! Лучше я буду всё делать одна, чем появится вторая и даже третья жены.
- Это не тебе решать, - в который раз в этом доме в ответ услышала Хадижа. Она обиделась, решив, что Дайнаб снова подсмеивается над ней. Отвернулась, занялась тем, что открыла ящик и просто для видимости начала перебирать пакетики со специями.
«Вот и отлично! Пусть Хадижа хозяйничает. А я прогуляюсь по медине. Меня и так столько дней как пленницу продержали в доме. Ни на рынок не отпускали, ни в гости, ни в хамам на этой неделе».
- Хадижа, - обратилась она строгим голосом к невестке. – Я отправляюсь на рынок за продуктами. Скажи, что ещё нужно купить для приготовления обеда? Мама составила целый список, но ведь готовить будешь сегодня ты. Могли что-то упустить.
- Но…, - запнулась Хадижа, не осмеливаясь возражать.
- Что – «но»?
- Свекровь велела идти на рынок вдвоем!
- Да? А ты что, думаешь, я одна не справлюсь? Нам столько дел приказали переделать, что мы не успеем до вечера, если всё станем делать вместе, ходить везде вместе. Вот что: ты занимайся домом, а я – покупками. Иначе ничего не успеем к возвращению матери и сестры. А кто знает – дед и Фарид могут раньше их вернуться.
- Что я скажу твоей матери? Она строго наказала нам с тобой всеми делами заниматься вместе.
- А мы займемся каждый своими делами, потому что так быстрее! Тебе надо учиться готовить. Или тебе хочется пройтись по лавкам медины? Но,  Хадижа, я боюсь, что ты можешь заблудиться, если на рынок пойдешь ты, а не я. Говори, что купить, и я ухожу.
- Не знаю, как быть.
- Ты почему такая нерешительная? Всего боишься. А ведь скоро все дела окажутся на твоих плечах, потому что нас с сестрой выдадут замуж.  Давай, соображай, что ещё купить! – повторила Дайнаб, роясь среди авосек и сумок, выбирая те, которые выглядели поприличней.
- Купи пучок***, - назвала Хадижа зелень,  которую часто упоминала Зорайдэ, когда Хадижа гостила в доме сида Али. Эту зелень Зорайдэ добавляла для аромата в приправу к мясу.
- А! Знаю эту траву! Ты, оказывается, начала разбираться в кухне, - усмехнулась Дайнаб, открывая при этом кошелек и пересчитывая деньги.
Наконец, она была готова к выходу на  медину.
- Всё, ухожу, вернусь быстро, не теряй меня! Только пройдусь по лавкам и обратно, - пообещала сестра Фарида доверчивой Хадиже.
Пройдя через двор внутри риада и добравшись до двери на улицу, девушки остановились под деревом.
- Хадижа, ты знаешь, чем тебе нужно заниматься? Мама дала тебе задания?
- Мне всё рассказали, что надо успеть сделать к возвращению семьи к ужину.
- Тогда занимайся, но смотри, чтобы всё было сделано, как полагается! – сурово напутствовала хитрая Дайнаб остающуюся дома невестку.
- Иди, я закрою, - ответила ей Хадижа.
- Нет, Хадижа. Давай сделаем иначе: дай мне ключ, я сама закрою дверь и возьму его с собой, а ты на засов не закрывай. Вдруг ты уснешь или будешь так занята, что не услышишь, когда я вернусь. И что тогда? Я должна долбиться в дверь? Ждать, стоя под дверью, когда ты удосужишься услышать? Не кричать же мне на всю медину: «Хадижа, открой, я вернулась!»
Видя, что жена Фарида собирается возразить, она быстро забрала у неё из рук большой железный ключ и выскользнула за дверь, бросив на ходу:
- Засов не задвигай, иначе как я внутрь попаду?!
Дочь Жади подождала, когда Дайнаб повернула ключ в замке с той стороны двери и только после этого решила вернуться в дом.
- Аллах, как же мне не по себе! Кроме лары Асии и меня в доме никого нет!
Но Хадижа боялась недолго. Перейдя двор и вернувшись на кухню, она с ужасом представила, сколько всего ей предстоит сделать и принялась за работу.

*** Дайнаб вернулась, конечно, нескоро, и Хадижа, прождав без толку несколько часов, поднялась в комнату и прилегла отдохнуть. А что ещё оставалось делать, если овощей всё не было? Ни салат не нарежешь, ни таджин не поставишь. Правда, мясо для таджина Хадижа всё же разделала,  поставила на огонь огромную посудину тушиться, но остальные ингредиенты придется добавить тогда, когда вернется с покупками загулявшая где-то Дайнаб.
А пока Хадижа прилегла на постель и мгновенно уснула. Она не слышала, когда вернулась сестра мужа. Проснувшись, Хадижа поспешила вниз, услышав какие-то звуки из кухни.
На лестнице до неё вдруг дошло, что это может быть вовсе не Дайнаб. Лара Асия, проголодавшись, могла выйти из комнаты и спуститься вниз в поисках еды. И даже кто-то чужой мог забраться в дом, узнав, что хозяева разбрелись, кто куда. Только осторожно спустившись с последней ступеньки, Хадижа узнала голос Дайнаб и остановилась, чтобы перевести дыхание.
- Как же я всё-таки испугалась! – упрекнула она себя.
Но с кем же разговаривает сестра Фарида? Или она вернулась не одна? Кто с ней? Хадижа прислушалась. То, что она услышала, повергло Хадижу в шок, пригвоздив к месту.
Дайнаб разговаривала с кем-то по телефону. И до Хадижи теперь доносилось каждое слово.
- .. нет! Зухра, я не стану звать к телефону Хадижу! Нет!... не угрожай мне, иначе я пожалуюсь Фариду!.. Да? А о чем ты собираешься поговорить с женой моего брата?! Что?! Ты с ума сошла? Хочешь рассказать, что Фарид был до нее женат? Что ты была его женой? Что она может быть не единственной женой моего брата? Что ты – первая жена? Но это же не так… Нет! Я не стану ее звать! … Она спит! Я поднималась к ней в комнату, наша принцесса спит так крепко, что даже не услышала, как я зашла в ее комнату и как вышла! Не проси, я не желаю, чтобы Фарид прибил меня из-за тебя. Если он узнает, что я выходила из дома и встречалась с тобой, он меня уже за одно это убить может… Нет! Всё! – видимо, бросила трубку Дайнаб.
- Она совсем сошла с ума! Если она, и правда, явится сейчас к нашему дому, то надо закрыть дверь покрепче! Правда, засов я задвинула…, - сама с собой разговаривала взбудораженная Дайнаб.
А Хадижа превратилась в слух. Потом раздались шаги, и Дайнаб вышла из кухни, тут же столкнувшись с застывшей недалеко от двери Хадижей.
- Ты что здесь делаешь? – растерялась младшая дочь лары Джабиры.
Только после того, как перепуганная Дайнаб несколько раз встряхнула ее, Хадижа пришла в себя.
- Дайнаб, с кем и о чем ты сейчас говорила? – спросила она побелевшими губами.
- А… ни о чем! С подругой болтала. Воспользовалась случаем, пока Фарида нет дома. Видишь, теперь Фарид велел перенести телефон на кухню, а когда вернется – переставит в гостиную. Просто удивляюсь его прихотям: то полная информационная блокада семьи, то все разъезжаются, оставив телефон на видном месте. Хочешь тоже позвонить куда-нибудь? Это будет нашим с тобой секретом. Не станем рассказывать, что разговаривали по телефону.
Но Хадижа молчала. Она в упор рассматривала Дайнаб, так что девушке стало не по себе.
- Я принесла с медины лепешки. Они ещё теплые, их целая стопа. Не будем ничего больше печь, время тратить.  Сейчас вместе нарежем быстренько салатик, в таджин – всё, что надо, бросим. И всё будет просто чудесно! – она попыталась отвлечь Хадижу от мыслей об услышанном.
Но не преуспела в этом.
- Дайнаб, отвечай: с кем и о чем ты сейчас говорила? – как-то тупо повторила Хадижа.
- Ты всё не так поняла, - постаралась уйти от ответа сестра Фарида.
- Нет, я всё  расслышала. Фарид женат? У него уже есть одна жена, а я стала второй? Кто она? Ты называла ее имя – Зухра? И она требовала встречи со мной? Говори, Дайнаб! Расскажи обо всем! Как долго собирались скрывать от меня правду?
Дайнаб молчала под градом ее вопросов.
  Хадижа, так и не дождавшись ответа, залилась слезами. Она схватила себя за волосы и начала рыдать, больше ни о чем не спрашивая.
Только тогда Дайнаб испугалась по-настоящему, поняв, какая катастрофа произошла. Хадижа узнала правду, которую Фарид старался от неё скрыть! И виновата в этом Зухра! Но наказана будет она, Дайнаб. Она представила, в какую ярость придет Фарид, когда ему станет всё известно. Но ведь это Зухра ей позвонила. А Хадижа услышала и всё поняла и не станет молчать.
- Успокойся, Хадижа. Успокойся, не рыдай, я тебе расскажу правду, но при условии, если ты не выдашь меня! Фарид запретил семье рассказывать тебе о бывшей жене. Поэтому тебе до сих пор никто ничего не рассказал.
Рыдания принесли Хадиже облегчение. Она поняла, что сможет  получить ответы, если прекратит истерику и выслушает перепуганную ровесницу. Такой шанс упускать не стоило. Тем более, Хадижа никак не могла понять: кто ещё, кроме нее, оказался  обманутым? Неужели Фарид и его семья смогли «провести» ее отца? Знала ли ее мама о том, что Хадижу выдают замуж в семью, где она не станет единственной женой? Значит ли, что она даже не первая жена?
- Говори! – задыхаясь от негодования, приказала Хадижа.
- Всё тебе расскажу, только пообещай  ничего не рассказывать  Фариду, иначе он меня придушит, на самом деле – придушит!
- Рассказывай! Отвечай на мои вопросы! – иступлено повторяла дочь Саида Рашида. И, глядя на нее, Дайнаб понимала, что скрыть от брата случившееся не получится. Но можно смягчить ситуацию, как-то успокоив Хадижу до его возвращения, договорившись, если удастся, не подавать вида, что всё стала известно. Или пусть Хадижа хотя бы возьмет себя в руки и ведет себя спокойнее. Ведь Зухра – всего-то бывшая жена.
- Выслушай меня, Хадижа. Но давай поговорим не здесь, пройдем на кухню или в гостиную, я принесу тебе чай с мятой. Мята успокаивает. А тебе надо успокоиться, если хочешь, чтобы я тебе обо всем рассказала.
Но на Хадижу снова накатила истерика. Она зарыдала так, что согнулась пополам, и всё ее тело содрогалось от плача.
Тогда Дайнаб решила, что будет лучше, если с этой неженкой действовать жестко.
- Если ты не перестанешь истерить, я уйду. Но смотри: я могу и передумать рассказывать тебе правду о твоем муже. И тогда уговаривай кого-нибудь другого! Но я тебя сразу могу предупредить – никто не посмеет говорить с тобой о моем брате. Ты можешь даже головой о стену биться, все будут хранить молчание. Никто с тобой не станет откровенничать.
Она повернулась к Хадиже спиной и пошла в гостиную. А уже в комнате остановилась возле дивана и громко сказала:
- Если Фарид решит, что тебе и дальше не стоит ничего знать о его первой жене, тебе никогда никто ничего не расскажет!
Хадижа чувствовала себя так, как будто вокруг нее рухнул мир. Её Фарид, оказывается, не принадлежит ей! Он женат, и она, Хадижа, всего лишь вторая жена. Мужчина, в которого она влюбилась с первого взгляда, как некогда случилось с ее матерью и Лукасом, любим и другой женщиной? Этого не может быть! Нет, надо успокоиться, взять себя в руки и расспросить всё, что можно, у Дайнаб. Иначе –  она права! – ей могут никогда не рассказать правду! Это хуже всего – мучиться в сомнениях. Хадижа вспомнила фразу, которую не раз повторяла Зорайдэ: подозревать хуже, чем знать, потому что у реальности есть границы, а у воображения нет».
Хочет ли она узнать правду? Нет! Но ведь она сойдет с ума, мучаясь от неизвестности. А где-то рядом будет ходить и радоваться жизни его первая жена! Кроме того, Хадижа хотела бы знать, что именно перед свадьбой было известно о Фариде ее родителям? Неужели отец всё знал, но ничего не сказал ей? Не придал значения тому, что она будет второй женой? Нет, она не могла поверить в это. Ведь отец так ее любил! Но она тут же вспомнила, как не желала ее мать этой свадьбы, как она отговаривала… Но почему же тогда не сказала правду? Или отец запретил ей?!
Лучше сразу, прямо сейчас получить ответы на все вопросы. Хадижа втянула в себя воздух, вытерла слезы рукавом домашней джеллабы и, еле переставляя непослушные ноги, вошла в комнату, где на диване уселась Дайнаб. Хадижа опустилась рядом.
- Я принесу тебе чай. Немного подожди, я все тебе расскажу. Но нам обеим необходимо успокоиться! Выпьем по стаканчику чая и сможем поговорить более-менее спокойно.
- Хорошо, - тихо согласилась обманутая жена.
Дайнаб всё быстро организовала. Это не составило труда: листья мяты были промыты Хадижей, и Дайнаб, взяв пару чистых стаканов, бросив в них зеленые листики и несколько кусочков сахара, захватив блюдце с печеньем, оставшимся после вчерашнего праздника, добавив рядом пару свежих лепешек, принесла поднос в комнату, а затем вернулась за чайником с заваркой и горячей водой.
Молча выпили чай, обе собираясь с мыслями и силами.
…Потом Дайнаб рассказала версию женитьбы брата на Зухре в собственной интерпретации.
- Ты никакая не вторая жена. Фарид разведен. Он официально отказался от женщины, на которой женился три года назад. Ее зовут Зухра. В нашей семье из-за неё произошло много всяких событий. Но терпение у семьи и у моего брата закончилось, и Фарид трижды произнес «талак»:  дал Зухре развод. Потом сид Абдул, с которым дружит наш дед Рахим, напомнил нам, что несколько лет назад наши семьи  собирались породниться. Амин должен был жениться на Халисе, и так и случилось, а Фарид стал твоим женихом. Вот так. Ты сама дала согласие на брак. Фарид женился на тебе, он забыл Зухру, он хочет семью, детей…
- Постой, а та женщина…, - Хадижа никак не могла произнести слово «жена», боясь, что тогда она невольно признает некогда существовавший брак мужа.
- Что?
- Та женщина и Фарид… У них есть дети?
- Нет! Зухра не смогла родить Фариду ребенка. Не получилось. А Фарид стал фанатично мечтать о сыне. Теперь ты его жена. Когда подаришь моему брату наследника, Фарид навсегда станет твоим. Он и женился с таким расчетом…, -  сказала, не подумав, Дайнаб, но тут же прикусила язык.
- Пойми, Хадижа, тебя в жены Фариду выбрала наша семья. Тебя признали все, и Фарид тоже. А она….
- Как она смогла стать женой Фарида? Как Фарид выбрал ее?
- О, эта непонятная история. Он сам с ней познакомился в Марракеше, где он часто бывает. Ведь у нас там склад и лавка на площади Джемма-эль-Фна, где Фарид лично торгует соком, когда бывает собран урожай апельсинов. Он там как-то и познакомился с Зухрой, - нехотя рассказывала Дайнаб.
- Фарид любил жену?- тихо спросила Хадижа.
- О, они оба безумно любили друг друга! Это была какая-то сумасшедшая любовь! Мы решили, что Зухра его околдовала, недаром у нее репутация  ведьмы! Фарид с ума по ней сходил, -  расписывала сестра Фарида чувства брата и подруги, не замечая, как вытягивается лицо Хадижи, как наливаются слезами ее глаза, как невестка, вновь едва не плача, слушает ее рассказ, боясь проронить хоть слово.
- Он и сейчас ее любит? – ревниво спросила Хадижа.
- Ээээ… нет, не любит, - опомнилась Дайнаб. - Наша семья прокляла Зухру. И мама, и дед считают, что Зухра свела в могилу  нашего отца. Он так внезапно заболел и подозрительно быстро умер. Но я знаю, что она ничего не делала. И Фарид в этом уверен…
- Что? Так ты дружила с этой…. Как ее… Зухрой?
- Да, мы были дружны, - коротко подтвердила Дайнаб.
- Вы и сейчас продолжаете дружить! – обвиняющим тоном произнесла жена Фарида.
- Нет, нашей дружбе пришел конец, - с сожалением сообщила девушка. – Фарид ненавидит Зухру, а наша семья ее прокляла. Но Мекнес – не такой уж большой город. На медине всегда кого-нибудь встречаешь. Я то и дело сталкиваюсь с Зухрой…  Иногда мы разговариваем.
- Фарид тоже «сталкивается» с ней? Где она живет?
Вопрос явно не понравился Дайнаб. Она втянула голову в плечи и некоторое время сидела молча, поставив стакан с недопитым чаем на столик.
- Фарид и Зухра видятся? – повторила Хадижа.
- Не знаю. Откуда мне знать?! Думаешь, брат отчитывается передо мной? Делится рассказами об отношениях с женщинами? Я ничего не знаю.
- Но ты не можешь не знать, где живет эта женщина!
- Где-то в районе улиц за рынком ***. Точно не знаю, - солгала Дайнаб.
- Но как же так?
- А тебе зачем знать? В гости к ней собралась?
- Почему бы и нет? Ведь она хотела меня увидеть? Просила позвать к телефону, - в тон Дайнаб начала отвечать Хадижа. – Хотела бы я ее увидеть.
 И вот тогда Дайнаб так странно посмотрела на Хадижу, что дочь Жади вдруг вспомнила: Зухра…. Это имя она уже не раз слышала! Конечно!!! Это имя той ведьмы, которая преследует их семью. Аллах! Как всё просто и объяснимо! Всё встало на свои места. Так вот почему та женщина преследует Фарида! 
- Я поняла. Зухра и есть та «влюбленная ведьма». Она преследует моего мужа. Что ей от него надо? Ответь мне, Дайнаб!
- Ну не знаю, что ей надо…
- А ведь ты с ней общаешься, и она знает наш домашний номер, и я сама слышала, как ты разговаривала с ней по телефону.
- Только не воображай, что мы с ней перезваниваемся! А то наговоришь Фариду! Она сама позвонила в наш дом. Знала, что никого, кроме тебя, нет в доме, вот и решила, что к телефону подойдешь ты. Меня видела на медине, где мы столкнулись возле продуктовой лавки, - нагло лгала Дайнаб. Не могла же она рассказать, что сама же и пришла на ту улицу, где обитала подруга.
- Зачем ей понадобилось мне звонить?
- Как это - зачем?  Хотела с тобой поговорить, но я быстро вернулась, вот и оказалась возле телефона, пока ты спала.
- Спала… Я и представить не могла такое пробуждение. Моя жизнь станет другой с этого дня, о, Аллах! Как мне теперь жить?
- К чему твои рыдания, слезы, истерики? Ведь женитьба Фарида осталась в прошлом. Теперь он твой муж.
- Но Зухра бродит рядом. Дайнаб, ведьма, о которой только и говорят в вашей семье – это и есть Зухра? Та самая Зухра, бывшая жена Фарида?
- Дда, это… она, - запинаясь, подтвердила Дайнаб.
- Значит, я не раз видела жену Фарида, но мне никто ничего не рассказал. Почему? Даже не намекнули, кто она…
- Пойми же ты: Фарид запретил нам всем даже имя ее произносить. Ну кто осмелился бы рассказать тебе правду? Если Фарид узнает, что тебе всё стало известно, то я даже не знаю, что со мной будет.
- Я не стану ничего рассказывать.
- Вот и правильно! И вида не подавай, что знаешь, кто на самом деле Зухра.
- Дайнаб, эта женщина заходила в хамам, когда мы там мылись. Она видела меня, а я ее не разглядела. Она была на празднике в доме дяди Али и даже ехала с нами в одной машине. Как могло такое случиться? Значит, ей помогает Фарид!
- Нет, нет! Хадижа, никто ей не помогает, но она такая ловкая и сообразительная, что сама способна оказаться где угодно. Фарид был в ужасе, когда понял, кто ехал с нами в той машине.
- Я тебе не верю. Ты выгораживаешь брата.
- Нет, я не собираюсь защищать Фарида. Нисколько. Но Фарид не виноват. Зухра его преследует. Знаешь, почему она позвонила сейчас в наш дом? Потому что после возвращения из Феса Фарид приходил к ней домой, чтобы поставить ее на место. Они подрались, и Зухра решила ему отомстить – через тебя, - не замечая, что проговорилась, поведала Дайнаб.
- Так он знает, где она живет, и бывает у нее!
- Ты такая странная! Конечно, он знает! Потому что он ещё не выплатил ей махр, до сих пор не смог купить дом или квартиру, а те комнаты, в которых ее временно поселили в Марракеше в нашем полуразвалившемся риаде, ее совсем не устраивают! – горячо оправдывала брата девушка. – Ты что, наших обычаев совсем не знаешь?!
- Дайнаб, как давно Фарид с ней развелся? Год? Два года назад?
- Какой год? Фарид прогнал Зухру год назад, да, но развелся накануне Рамадана, а после его окончания сосватал тебя.
- Так твой брат развелся с женой для того, чтобы жениться на мне? – «попала в точку» Хадижа.
- Нет, конечно. Фариду нужна была хорошая жена из нормальной семьи. А кто такая Зухра? Она его просто околдовала. Да, я не удивлюсь, если она окажется, что она его приколдовала!
- Дайнаб, скажи честно: развод с Зухрой был каким по счету? Она может вернуться в семью?
- Нет, Хадижа. Никто не позволит Фариду снова связываться с этой женщиной. Но она в любом случае уже не будет первой женой, чего тебе волноваться?! – не вытерпела сестра Фарида, зная, что эти слова растревожат Хадижу. Впрочем, надо быть осторожной с девчонкой. С Фаридом шутки плохи, а от Хадижи можно ждать, что угодно, если она так распереживалась.
- Я не хочу никакую вторую жену! Зухра не должна вернуться к Фариду!
- Аллах! – покачала головой Дайнаб. Ей надоело уговаривать Хадижу. – Никто не знает, что ждет нас впереди. Это не от нас зависит.
- От Фарида зависит! Что, если он ее всё ещё любит?!
- Нет, он ее не любит. Вот поэтому она его и преследует. Это же ясно. А он не поддается. Видела, с каким исцарапанным лицом он вернулся? Подрались, потому что он потребовал от нее оставить тебя в покое. Это она мне рассказала.
- Мой мир больше никогда не будет прежним, - обхватив себя за плечи, страдающим голосом почти прошептала Хадижа.- Как бы дальше не сложились отношения между мной и Фаридом, мне наша жизнь станет казаться склеенной из кусочков. Как мозаика на стенах риада дяди Али.
- Скажи, какая тебе разница: был женат Фарид когда-то или нет? Зачем так трагически это воспринимать?
- Ты не понимаешь, потому что отношения касаются не тебя, а меня.
- Вот как? А я уверена, что Фарид найдет мне такого мужа, у которого я стану всего лишь третьей или четвертой женой. Я ведь не любимица семьи Замиля. И что мне делать? Бороться с другими женами за мужа?
Хадижа не захотела продолжать разговор.
- Я чувствую себя такой разбитой. Полежу немного, мне надо обдумать ситуацию, прийти в себя. Дайнаб, порежь овощи в таджин. Потом я спущусь и доделаю всё остальное.
- Хорошо. Я и одна всё сделаю. Ты иди, отдыхай. Позову тебя, когда вернутся из Феса Замиля с мамой.
Хадижа поднялась с дивана и, помедлив, вышла из гостиной, а Дайнаб с облегчением вздохнула.  Дождавшись, когда на лестнице затихли шаги жены брата, она отправилась на кухню, чтобы закончить приготовление таджина и остальных блюд к ужину. Если родственникам, вернувшимся с работы и из поездки, ещё и поесть не удастся вовремя, это будет ещё одна неприятность.
А в отношении Хадижи Дайнаб не обольщалась. Принцесса не сможет долго молчать. Она не выдержит и всё расскажет Фариду. И надо же было пойти к Зухре! Хотела весело провести время? Вот и пожалуйста! Дайнаб даже вспоминать не хотелось, как бушевала Зухра, рассказывая о ссоре с Фаридом. Она была полна желанием отомстить. Отомстить Фариду и его счастливой, ничего не ведавшей жене. Отомстила. Фарид не знает, что его ждет, когда он вернется вечером домой.

13. Глава 13. ЧАСТЬ 10. ФАНФИК. Хадижа и Фарид.

Дайнаб не пришлось всю работу выполнять самой.  Хадижа вскоре снова появилась на кухне и принялась за дела. Она стояла у стола, насупившись, опустив глаза, с ножом в руке и рубила красный лук. Дайнаб помешивала деревянной ложкой соус. Настроение невестки ей не нравилось.
- Ты какой салат готовить собралась? – обратилась она к Хадиже.
- Шерги.
- А, рисовый салат! Фарид и Замиля его любят. Мы про него как-то забыли. У вас дома его готовили, наверно? Почему ты выбрала именно шерги?
Но Хадижа не была расположена к болтовне. Отвечала неохотно, то и дело кусая губы.
«Понятно, ей хочется расспросить меня, задать вопросы, но теперь ей неловко это делать. Значит, пришла в себя. Это хорошо для меня», - решила Дайнаб, виновница крушения счастья бедной Хадижи. Но она не собиралась вновь пускаться в разговор с соперницей Зухры. Успокоилась? Пусть расспросит ещё кого-нибудь. Почему только она одна должна успокаивать и обнадеживать Хадижу?  Да ей и не хочется этого вовсе! И вообще, пока истеричка отсиживалась в своей комнате, она, Дайнаб взяла и позвонила брату! Ведь сотовый всегда с ним.
В общем, расчет оказался верным. Она же понимала, что расстроенная Хадижа ещё неизвестно в каком виде преподнесет семье эту историю, молчать не станет, не сможет! Лучше самой это сделать – посвятить Фарида в случившееся, опередив невестку.
И Дайнаб набрала номер мобильника брата… Фарид сразу, конечно, поверил в то, что Зухра сама позвонила в их дом, решив отомстить ему таким способом – рассказав Хадиже о своем существовании. Оказывается, она и Фариду пообещала поступить именно так. Поэтому Дайнаб не пришлось пускаться в подробности.
Брата интересовало только то, как жена отреагировала на новость, и что она собирается делать. Узнав, что Хадиже и в голову не пришло требовать у него развод за совершенный обман, он успокоился и посоветовал сестре больше ничего о Зухре не рассказывать. Дайнаб ведь и так посвятила его жену в историю брака Фарида. Так о чем ещё говорить?
Сестра Фарида была рада, что для нее история закончится, кажется, не так плохо, как она опасалась. Теперь пусть сам Фарид и разбирается в отношениях с женой. Она-то при чем?
 Поэтому Дайнаб вела разговоры только о еде, радуясь, даже злорадствуя, что Хадижа, вопреки желанию, не осмеливается ни о чем расспрашивать.
А жена брата стояла возле кухонного стола и бросала в миску то пригоршню вареного риса, то измельченные орехи, мелко порубленную редиску, соль, нашинкованную петрушку и прочую зелень, а также  апельсиновые дольки.
- Хадижа, соус готов, салат тоже. Может быть, нам ещё одну закуску приготовить? Деда Рахима порадовать. Хуммус сделать. Он очень любит пюре из нута. А Замиля недавно купила на медине такой хороший турецкий горох. Отличный нут! Хуммус из него получится изумительный.
- Приготовь, - как-то безучастно согласилась Хадижа.
- Почему сразу я? Вместе давай делать. Чисти чеснок, а я принесу из кладовой нут и оливковое масло. Лимонный соус я сделаю быстро, пока ты будешь горох перебирать. Не расстраивайся, нут чистый попался, давно такой не покупали.
Хадижа не стала возражать, чеснок начистила и горох перебрала.
- Можно я всё-таки позвоню в Фес? – вдруг попросила Хадижа.
- Я не знаю, - растерялась Дайнаб. – Может, не стоит?
- Я хочу поговорить с Зорайдэ.
- Не делай этого. Сначала с Фаридом обсуди свои проблемы.
- Но он ничего не узнает. Это будет наш с тобой секрет, - напомнила Хадижа.
- Нет, ситуация изменилась. Знаешь, я…., - замолчала Дайнаб в нерешительности.
- Что? – подняла голову и взглянула на неё Хадижа.
Девушка покусала губы и ответила:
- Пока ты была в своей комнате, я позвонила Фариду и всё ему рассказала. Мне так страшно было, вот я и не выдержала. В общем, он всё знает про звонок Зухры и о том, что тебе теперь известно про его бывшую жену.
- Это для тебя изменилось. А мне надо поговорить с кем-нибудь. Я так больше не могу. У меня нет ни одной подруги.
- И кому же ты собралась звонить? Кто твоя подруга?
- Позвоню Зорайдэ. Жене дяде Али. Она умная и всегда всё понимает. Она даст мне хороший совет
- Ничего не получится, - спокойно сообщила Дайнаб.
-Почему? – спросила Хадижа, оглядываясь. Телефона она нигде не увидела.
- Фарид велел унести телефон в комнату дедушки и закрыть комнату на ключ. Тебе он запретил туда заходить под страхом наказания. Ты ведь не станешь совершать глупости?
- Почему Фарид не хочет, чтобы я звонила? Или я ещё чего-то не знаю?
- Нет, Хадижа. Все тайны нашей семьи теперь тебе известны. Но Фариду не нужны скандалы. Сначала поговори с мужем, - твердо ответила Дайнаб.
И Хадижа вдруг почувствовала себя очень обиженной, одинокой и совершенно несчастной. Она положила на стол длинную ложку, которой собиралась помешивать хуммус, вытерла руки полотенцем и молча вышла из кухни.
Дайнаб разозлилась: она одна должна всё доделывать? Но потом с лестницы раздались рыдания, а  ещё ей показалось, что в дверь с улицы стучат.
- Аллах! Кто же вернулся? Брат или Замиля с матерью?
Она выбежала во двор, чтобы открыть дверь.
Вошли мать и довольная, сияющая от счастья, Замиля.
- А Фарид  не с вами? – озабоченно спросила Дайнаб, заглядывая им за спины. Лара Джабира тут же почувствовала неладное.
- Что случилось?
- Эээээ… Фарид придет и всё расскажет.
- Дайнаб! Что происходит? – с лица Замили сошла улыбка, сменившись озабоченным выражением.
- Дайнаб, не крути. Говори, дочка! -  приказала мать.
- Фарид уже всё знает. Он придет и всё уладит!
- Но что здесь случилось? Что ты натворила? Скажешь ты, наконец? – начала сердиться мать. Замиля тоже свела брови.
Дайнаб не рискнула и дальше испытывать терпение родственниц. Она рассказала обо всем – и о звонке Зухры, и как Хадижа услышала то, что не предназначалось для ее ушей, и как невестка потом рыдала, а Дайнаб ее успокаивала. А потом решила позвонить брату, ведь это очень серьезная ситуация для их семьи.
- Я не стала ждать возвращения Фарида, потому что испугалась, что Хадижа может сделать что-то такое, о чем потом будет говорить весь город. Нам ведь не нужны скандалы перед твоей свадьбой?
- Ты правильно поступила, дочка. Но где же Хадижа?
- Плачет у себя в комнате.
- Так ужин не готов? – подозрительно спросила Замиля.
- Почему же? Всё готово. Хадижа ведь не сразу узнала правду. И потом она мне помогала, пока на нее снова чувства не накатили. Рыдает у себя, - снова кивнула девушка в сторону дома.
- Не будем здесь стоять, пойдемте в дом и там разберемся, - предложила лара Джабира.
Когда женщины вошли в дом, то услышали рыдания Хадижи,  ещё  поднимаясь по лестнице.
…- Что такое, девочка? Перестань! Фарид теперь твой муж, тебе не надо даже думать о том, что было в жизни Фарида до свадьбы с тобой.
- Хадижа, не плачь! – тут же и Замиля попыталась успокоить Хадижу, рыдающую без остановки. И ведь чем больше слов говорили ей родственницы мужа, тем горше она плакала и никак не могла остановиться. И они видели, что не от Хадижи зависит  – рыдать дальше или взять себя в руки. В том-то и дело, что невестка потеряла над собой контроль.
- В таких случаях полагается дать хорошую пощечину, чтобы привести человека в чувство, - посоветовала Дайнаб, которой уже всё надоело.
- Кто же ударит Хадижу?  Мы с мамой не сможем это сделать.
- Вот Фарид вернется и съездит ей по лицу, - мстительно предположила Дайнаб.
- Не говори так. Мой сын не станет бить жену только за то, что она горюют из-за чьего-то длинного языка.
- Что? Опять я виновата во всем?
- А разве нет?- подхватила Замиля. - Если бы ты не водила дружбу с Зухрой, сейчас ничего бы не было. Почему Зухра решила вдруг позвонить в наш дом? И как раз тогда, когда никого не было  дома. Откуда она узнала, что только вы с Хадижей можете подойти к телефону? Или ты выходила на медину? Мама же тебе не разрешила.
- Да, дочка, разве я не сказала, чтобы вы с Хадижей на рынок пошли вместе? Но тогда бы Зухра, если бы встретилась с вами, там бы и рассказала обо всем Хадиже. Но она предпочла позвонить.  Ты выходила одна, так ведь?
Дайнаб поняла, что отпираться нет смысла.
- Выходила за лепешками, да! Потому что вы столько дел велели переделать нам с Хадижей, что мы бы и за два дня не управились, если бы всё делали вместе. Хадижа осталась на кухне, а я выбежала в пекарню за лепешками, вот и всё! – решилась солгать Дайнаб, надеясь на то, что Хадижа не станет опровергать ее слова.
- И где же ты встретила Зухру?!
- Вы не поверите! Она собиралась постучать в дверь нашего дома! Я увела ее на соседнюю улицу, и там мы поговорили. Она мне рассказала, что Фарид ее хотел побить за то, что она посмела явиться в дом хадижиных родственников на праздник, а получилось так, что Фарид с Зухрой подрались. Она ему всё лицо расцарапала, вы же сами  видели царапины!
Замиля и мать ахнули.
- Негодяйка! Как она посмела бить нашего Фарида? – возмутилась Замиля.
- Как?! Мой сын сказал, что подрался с хулиганами на медине!
- Вот так! Но он тоже ее ударил, и она решила ему отомстить. Пришла к нашему дому и стояла, ждала, когда кто-нибудь выйдет. Но и Фарид с дедушкой, и вы уехали рано утром. Она дождалась только меня. А потом, когда узнала, что только Хадижа дома, то решила позвонить, когда я пошла за хлебом. Но я не стояла за лепешками, купила без очереди и вернулась домой. И вовремя – как раз раздался звонок от Зухры. А Хадижа  отдыхала у себя в комнате…
- Ты зачем Зухре рассказала, что мы все разошлись из дома? Она ведь могла тебя от двери оттолкнуть и в дом ворваться!
- Но этого не случилось.
- Зато другое случилось!
Их от перепалки спасла лара Асия, появившись в комнате.
- Меня накормит кто-нибудь? Или я джиннам скажу, что вы мне есть не даете! Никто мне днем еду не принес. Сколько же можно ждать?
- Как же это? Идемте, лара Асия, на кухне найдем что-нибудь, - засуетилась лара Джабира. – Заодно и посмотрю, что без меня тут наварили.
Они вышли из комнаты, а Замиля, которая осталась с Хадижей, вернулась с галереи и радостно сообщила:
- Фарид с дедушкой идут по двору!
А Хадижа, наоборот, сжалась на постели.
- Хадижа, у вас с Фаридом все будет хорошо! Я уверена в этом, потому что он тебя уже любит. Ты просто не знаешь, кто такая эта Зухра.  Наш дед называет ее «дочерью джиннов», а многие торговцы на медине уверены, что она ведьма. Она заставила Фарида с помощью колдовства полюбить её и взять в жены. Но теперь чары прошли, Фарид развелся с ней, и теперь он – твой муж.
- А что ей помешает сделать так ещё раз? – впервые за вечер отозвалась Хадижа.
Замиля растерялась.
- Мой брат женился на тебе с серьезными намерениями. Он создавал семью на всю жизнь. Он хочет иметь детей. Зачем ему нужна какая-то Зухра?
- Как я выгляжу? –  она стерла слезы  с заплаканного лица.
- Не очень, - честно ответила сестра Фарида. – Глаза опухшие, нос красный. Но ты встань и умойся.
Хадижа так и поступила, а когда вышла из ванной комнаты, рядом с Замилей ее ждал Фарид.
Замиля деликатно удалилась, чтобы не мешать разговору мужа и жены.
… Фарид с Хадижей спустились в гостиную вместе. Все уже сидели за столом. Дайнаб подавала еду. Замиля помогала. Сид Рахим был доволен, обнаружив приготовленный руками внучки любимый хуммус. И таджин тоже не получил существенных замечаний, правда, мясо было нарезано более мелко, чем принято на их кухне.
За столом никто не вспоминал о Зухре.  Разобрались молодожены? Вот и хорошо, пусть живут в мире и радости дальше, иншалла!
Но, разумеется, обсуждали покупку золота для невесты. Замиля не хвасталась. Но мать ответила на вопросы сида Рахима.
- Очень красивые украшения получила наша невеста. Сабир, как оказалось, заранее договорился с ювелиром, чтобы тот отложил самые лучшие ожерелья и серьги, самые красивые браслеты и пояса. Какой пояс получила Замиля,  красивый, тяжелый, дорогой! Очень  дорогой!
- А приятель мой, сид Абдул как же? Молчал или как? – усмехнулся дед Рахим.
- Охохо, - выразительно вздохнула, не отвечая, лара Джабира.
- Я так и думал, - кивнул старик.
- Но жених купил всё, что счел нужным. Он и слушать не стал сида Абдула.
- Но без него наша Замиля могла и больше золота получить, так ведь? – тут же заметила Дайнаб, глядя на сестру с притворным сочувствием.
- Он и так купил больше, чем договаривались. Не стал мелочиться. Пояс оказался тяжелее, чем предполагали. Тетка Сабира всё записала, в граммах.
- Повезло Замиле, - опять не удержалась Дайнаб.
- Ей повезло, а тебе – не очень. Начну искать тебе жениха. Чем скорее ты выйдешь замуж, тем лучше, - сердито сказал Фарид.- Кто первый  посватается, тот и станет твоим мужем.
- Тогда позвони в Фес дяде Али. Его сын Икрам ищет жену. Дядя Абдул так говорил.
- Дайнаб! Как тебе не стыдно!- резко повернулась мать к ней, не веря ушам.
- С каких это пор девушки сами себе женихов ищут? – удивился и дед.
- Нет, Дайнаб. Не думаю, что Икраму нужна такая жена.
Дайнаб решила срочно отвести разговор от себя, опасаясь, что брат снова вспомнит горшечника из Феса. К тому же ее разбирало любопытство:  едва Хадижа села за стол, Дайнаб увидела на ее левом запястье широкий золотой браслет.
- Хадижа! Вот это да! Какой красивый браслет! Откуда он у тебя? Фарид подарил?
- Да, - спокойно, но как-то грустно ответила невестка. – Это подарок Фарида.
  Замиля после ужина принесла в гостиную шкатулку с золотом, решив устроить показ подарков.
Она доставала очередную золотую вещицу, которую все с интересом рассматривали. Дед и Фарид – с точки зрения стоимости и веса, а Хадижа и Дайнаб – оценивая украшения по красоте и сочетаемости с другими серьгами и кольцами, браслетами и ожерельями.
Но Дайнаб и здесь всех достала язвительными замечаниями в адрес жениха или отдельных украшений и возможности их ношения в обычной жизни.
- Не завидуй, дочка. Лучше порадуйся за сестру.
- Бойся, Дайнаб, вовсе никакого золота не получить. Ведь если жених, которого семья выберет для тебя, окажется скуп или беден, он не сможет дать тебе и малой части того, что получила твоя сестра.
- Фарид, ты ведь не выдашь меня замуж за нищего? Я соглашусь только на богатого, красивого, который согласится дать мне много золота.
От ее слов Хадижа вдруг замерла, вспомнив, как в детстве она тоже мечтала о женихе, которого должен будет для нее выбрать дядя Али. Дайнаб, не подозревая, повторила только что слово в слово ее собственную фразу.
«Как же получилось, что не дядя Али выбрал мне мужа? Оказывается, дядя Абдул занимался поисками. Мой Фарид оказался не только моим!» - подумала она.
Фарид ей всё объяснил, повторив историю, которую Хадижа слышала до этого от Дайнаб. Её  успокоило то, что Фарид был официально разведен с Зухрой. С бывшей женой он был связан только не выполненными до конца обязательствами. Он должен был ей деньги, и ему никак не удавалось обеспечить Зухру жильем. Но это всё. То, что женщина никак не могла смириться с потерей мужа, преследовала Фарида, стараясь вернуть, так что он мог сделать?
Фарид уверил Хадижу, что ему нужна жена, которую он поклялся любить и заботиться о которой перед Аллахом. А теперь это Хадижа.  Зухра осталась в прошлом. Она проклята семьей, и Фарид, не объяснив причин, обещал обо всем рассказать Хадиже, но постепенно.
- Мне тяжело вспоминать о случившемся.  Умер мой отец. И все вокруг уверены в том, что в его смерти виновата Зухра. Я не знаю, насколько это правда. Боюсь стать грешником, если я соглашусь с этим, а на самом деле вина не на Зухре. Но Зухру я не желаю знать и по другим причинам.
Хадижа хотела задать мужу один вопрос: смог ли он разлюбить Зухру? Она хорошо запомнила каждое слово, сказанное Дайнаб о Фариде и Зухре, о том, какой любовью они были связаны. Но не осмелилась спросить. И правильно: она так боялась услышать ответ!
Но Фарид ответил на ее вопрос, сам, только не словами. Он достал из кармана джеллабы пакет, открыл его и вынул золотой браслет, такой широкий, что Хадижа смогла бы увидеть на его поверхности, как в зеркале, собственное отражение, если бы не тонкой работы выгравированные узоры.
- Этот подарок – мои извинения за случайный обман.
- Но почему ты запретил всем рассказывать мне о Зухре? …  А мой отец знал о том, что ты был женат?
Вопросы Фариду не понравились, она это видела по его тут же нахмурившемуся лицу. Но он сказал:
- Дядя Абдул знает нашу семью очень много лет. От него ничего никогда не скрывали. Знал ли твой отец? Не знаю. Он не говорил со мной об этом. Мы никогда не обсуждали этот вопрос. Но ведь и я не брал тебя в жены второй. Ты первая и единственная жена. Так к чему лишние разговоры?
Хадижа готова была забросать его вопросами. Они роились в ее голове как… мухи! Но она отчего-то знала – Фарид отвечать не станет, ещё и разозлится. Но на самый интригующий вопрос он ответил:
- Я запретил всем говорить в этом доме о Зухре, потому что семья ее прокляла. Узнай ты историю моей женитьбы, это вызвало бы вновь разговоры и воспоминания.  И имя Зухры снова зазвучало бы в этом доме, как теперь и случилось.  Разве нам было плохо, когда тебе ничего не было известно о моем первом браке? А теперь между нами будет стоять эта история, твоё любопытство, ненужная ревность. Я хотел, чтобы наш брак начался спокойно, без воспоминаний о ком-то третьем.
Хадижа слушала Фарида и верила ему. Он прав! Совершенно прав!
- Хорошо, пусть Зухра останется в прошлом. Впереди только мы.
- Согласен. Мы, и потом – наши дети, которые у нас родятся. Пусть Аллах будет доволен нашим браком! – так проникновенно сказал муж Хадиже и так улыбнулся, что сердце ее дрогнуло. Она простила обман, приняла  снова  Фарида.
Надев новый браслет, подаренный любимым мужем, она вышла с Фаридом к  семье, готовившейся ужинать. На сердце было хорошо и спокойно. Она решила, что нет причин не верить Фариду. Потом она обо всем подумает, всё обдумает, вспомнит разные мелочи, чтобы понять, кто что знал, но не счел нужным рассказать ей.
 Впрочем, к чему устраивать расследование? Отец мог думать так же, как Фарид. И дядя Али. Только мама что-то подозревала, но точно не знала, иначе она обязательно рассказала бы ей. Мама была так против ее замужества, что не стала бы молчать, скрывать такую историю из прошлого жениха.
«Слава Аллаху, скандала не произошло! Алхамдуллилах! А я решила, что моя семья разрушится, когда мы встретимся с Фаридом лицом к лицу.  Я готова была бросить ему в лицо ужасные обвинения!» - думала Хадижа, рассматривая золото Замили.  Удивительно, но за последние полгода  жизни она видела столько золота, что просто перестала реагировать. Сначала свадьба Амина, потом собственная. Впереди – свадьба Замили. Золото невестам, подарки, украшения жен отца, гостей на свадьбах….
Хадижа чувствовала какую-то слабость, сонливость, а утренняя тошнота наводила на мысли сходить к врачу. Ведь что-то это значит? Не идет еда? Сказывается смена климата? Что ещё может быть?
Она держала на пальцах толстый золотой пояс из множества звеньев.
-  Я так удивилась, когда мне предложили обратить внимание именно на него. Изящный пояс, но тяжелый. А ты как считаешь, Хадижа? – беседовала с ней Замиля.
Они не расслышали, что именно сказала стоявшая почти за их спинами Дайнаб. Но она была услышана Фаридом и матерью. И вспыхнул скандал.  Замиля и Хадижа так и не поняли, что произошло, почему так рассердился Фарид, возмутился старик-дед и расстроена мать. Но брат выгнал Дайнаб  из гостиной. Он велел ей уйти в комнату и не выходить несколько дней, пока он не позволит.
- Наверно, опять упомянула Зухру. Фарида так взбесить может только это.
- А при чем здесь Зухра?
- Молчи, Хадижа. Мы спросим у Дайнаб, когда перед сном зайдем к ней в комнату.  А пока молчи, чтобы Фарид не услышал.
«Как Зухра может влиять на жизнь семьи, если эта женщина осталась в прошлом? Не понимаю», - недоумевала Хадижа.
Дайнаб ушла, рыдая.
- Нет, оставайтесь с нами, - сказала лара Джабира, заметив, что Замиля сделала движение подняться и бежать за сестрой. А вместе с Замилей встала и Хадижа.
- Пусть поплачет и подумает о том, что можно делать и говорить, а что нельзя, - остановил их и Фарид. – Иногда мне кажется, что Дайнаб живет вовсе без головы. О, Аллах! Когда у моей сестры проснутся мозги?
Потом мать осталась на кухне, чтобы заняться какими-то своими делами, отправив девушек отдыхать. Это удивило Хадижу, а так как и Фарид остался на кухне с матерью, то ей пришла в голову мысль, что мать и сын хотят что-то обсудить наедине.
Но, разумеется, спорить она не стала, а вместе с Замилей пошла на второй этаж, решив выяснить, за что наказана Дайнаб.
Увидев плотно закрытую дверь, Замиля несколько раз подергала за дверную ручку. Но комната сестры оказалась заперта изнутри на ключ – как и велел Фарид. В комнате рыдала Дайнаб.
- Скажи, что произошло? Мы ничего не смогли понять.  Дайнаб, ответь!
Рыдания прекратились ровно настолько, сколько времени хватило ответить:
- Отстаньте от меня! Оставьте в покое! Пусть вас всех джинны унесут подальше от меня!
- Что ты такое говоришь! Опомнись, сестра! – в ужасе отпрянула от двери Замиля. Но на ее месте оказалась Хадижа и приникла к двери.
- Дайнаб, объясни же, за что тебя наказали? Из-за Зухры?
- Уходите! – выкрикнула сестра Замили, и в тот же момент что-то ударилось о дверь внутри комнаты, и девушки явно услышали, как вниз посыпались осколки чего-то разбитого.
- Вазу расколотила, - со вздохом сожаления сказала Замиля. – Вот выдаст тебя Фарид замуж за горшечных дел мастера из Феса, тогда и будешь его горшки бить! Как тебе не стыдно! Ваза денег стоила!
- Замиля! Чтоб ты вдовой осталась! Ты долго не проживешь со своим стариком Сабиром! Я попрошу Зухру, чтобы она навела на него порчу! Она как раз в Фес собирается ехать!
- Что?! – открыла от изумления рот невеста, на голову которой пророчили такое будущее.
- Зачем ты так говоришь? Это харам! Аллах накажет тебя за такие слова! Замиля выйдет замуж и проживет с мужем много счастливых лет! Аллах подарит им много детей и долгие годы счастья! – видя ужас невесты, возразила Хадижа, обращаясь к злой девчонке через дверь.
- Хадижа, проваливай к моему братцу! Будь с ним рядом, пока сможешь! Потому что Зухра всё равно его у тебя отберет!
Теперь Хадижа была ошеломлена словами Дайнаб, но опомнившаяся от страшных слов Замиля схватила ее за руку и насильно потащила прочь от двери сестры, в которую, казалось, вселился сам дьявол.
Оказавшись в комнате Хадижи, они перевели дух и стояли, прислонившись к стене, с недоумением и ужасом смотрели друг на друга.
- Что это с ней? Что-то случилось…
- Замиля, не будем обращать внимание на ее слова. Она не в себе, хотя непонятно, отчего.
- Я это выясню. Спрошу у мамы. Мне она расскажет. Я даже предположить не могла, что она способна пожелать мне такое.
- Забудь. Это зависть! – попыталась утешить подругу Хадижа, хотя у неё самой не выходили из головы слова Дайнаб о Зухре, которая сможет вернуть Фарида.
Потом, услышав приближающиеся по коридору шаги Фарида, Замиля выскользнула из комнаты, отправившись к себе спать.
Фарид, устав за день, быстро уснул, а вот Хадиже никак не удавалось погрузиться в сон, так как слова Дайнаб не давали ей покоя.  Но и без этого она то и дело задумывалась: не на этой ли кровати, на этом ли самом месте спала Зухра, когда была женой Фарида?
«Нет, у неё была другая комната», –  сообразила Хадижа, вспомнив день, когда семья занималась просушкой вещей, а одна комната оказалась запертой. Та самая, в которой она случайно потом оказалась (случайно ли? Не Дайнаб ли устроила эту «случайность»?) и разбила вазу с засохшими на дне черными лепестками. Так вот какая комната принадлежала Зухре!
Хадижа больше не опасалась произносить про себя ее имя. Если эта женщина теперь ничего не значит в жизни мужа – о чем беспокоиться? Но она представила, как Зухра бродила по дому, сидела за столом вместе с семьей, пила чай из одного из тех стаканчиков, из которых теперь пьет чай она, Хадижа. Женщина прикасалась к таджинам, в которых теперь готовит баранину с овощами она, новая жена Фарида…
- Она была здесь везде! Каждый уголок дома помнит Зухру! В саду остались ее розы,  черные розы!
Хадиже показалось, что она чувствует запах посторонней женщины рядом, он витает в воздухе комнаты, в каждом коридоре,  на галерее, в саду! Что же делать?!
- Бахур! Надо зажечь бахур! Он прогонит злой дух бывшей жены. Я скучаю по аромату бахура. Почему его не жгут в этом доме? И есть ли он у них? Надо спросить у Замили или у свекрови. Попрошу разрешения и зажгу хотя бы у себя в комнате, решила она.
Хадиже стало спокойней на душе, но вскоре она опять вернулась к мыслям о Зухре.
- Интересно, как выглядит эта женщина? Какая она? Красивая, наверно. Она высокая и стройная, если судить по закутанной фигуре, которую я видела в хамаме и на празднике в доме дяди Али. Вот ведь нахалка! Как она осмелилась явиться в дом моего дяди?
Хадижа перебирала воспоминания, стараясь вспомнить разные мелочи. Но увы – фигуру в черной парандже она видела, но не присматривалась к ней, была занята другими делами.
- А потом Зухра и вовсе ехала с нами в одной машине, сидела рядом со мной почти бок о бок! Нет, эту женщину надо опасаться. Она не оставит в покое Фарида! Как же мне бороться с ней? Что я могу сделать против нее? – переживала молодая жена.
- Ничего у меня не получится. Если Фарид сам не оттолкнет Зухру, она будет продолжать преследовать моего мужа! – пришла к неутешительному выводу Хадижа, засыпая в слезах.

14. Глава 14. ЧАСТЬ 10. Измена Фарида. Снова черные лепестки.

Следующий день для всей семьи был полон домашними делами.  Дайнаб сидела в комнате, но мать так и не рассказала дочери и невестке о причине ее наказания.  Семья на несколько дней осталась без пары рабочих рук, поэтому Замиля и Хадижа вдвоем старались справиться с хозяйственными делами. Мать занималась таджином и стиркой, Замиля готовила салат и пекла лепешки, а Хадиже досталась самая неприятная работа – мести двор. Никто уже давно этого не делал, и мусора накопилось много.
- Ужас! Если бы только Рания увидела меня за этим занятием, она долго смеялась бы надо мной! – комплексовала Хадижа, двигаясь с веником на длинной ручке по двору, сметая с цветной плитки листья и песок.
Вернулся дедушка и с озабоченным видом прошествовал через двор в сторону крытого навеса для ослов, расположенного за углом дома. Он вскоре вернулся и спросил у лары Джабиры, как раз проходившей мимо:
- Фарид знает, что корм заканчивается? Как я мог отдать часть корма соседу? Он мне так и не вернул долг, как обещал. А теперь Фариду придется ехать в ТУ лавку, - многозначительно произнес он, отчего у свекрови округлились глаза.
- Нет, уж лучше я схожу. Пусть Фарид держится подальше от тех улиц.
- Я сам бы сходил, но моя нога снова разболелась. Пока не хромаю, но колено уже ноет.
- Фарид умен, он понимает, что делать. Если он не захочет отправить меня за кормом, ему придется добираться самому. Да поможет ему Аллах!
- Нет, Джабира, думаю, что он привезет корм сегодня вечером, потому что у него найдутся дела в тех местах, - на что-то намекнул сид Рахим.
 Лара Джабира увела отца в дом, а Хадижа осталась гадать, о чем же они разговаривали? Они явно что-то подразумевали, говоря намеками.  Но она ничего не поняла.
 Медленными размеренными движениями она мела двор, думая о том, что  невольно стала свидетельницей чужого разговора, из которого смогла догадаться лишь о том,  что Фарид куда-то должен заехать перед возвращением домой,  поэтому он задержится, но корм животным  привезет.
- Хватит, Хадижа. Ты чисто всё вымела. Иди лучше помоги Замиле с салатом, - появившись вновь во дворе, приказала свекровь, решив отправить жену сына в дом. Почему Хадиже показалось, что за ее спиной  вновь что-то происходит?
«Я стала слишком подозрительной!» - решила она, отряхивая пыль с подола домашнего платья.
…Замиля на кухне варила  хариру  – густой супчик, который с удовольствием ела вся семья.  Похлебка из помидоров, гороха, чечевицы и прочего была ещё не готова.  Замиля всё ещё помешивала варево деревянной ложкой, стоя у плиты. Но хариру принято есть вечером, поэтому не было необходимости спешить. Правда, будь суп  готов немедленно, дед Рахим поел бы уже сейчас.
- Хадижа, хорошо, что пришла. Порежь зелень, а потом ещё батинджаан хотелось бы приготовить. Мы с мамой в Фесе попробовали этот салат, и так захотелось приготовить дома, когда вернемся. Все продукты у нас есть. Почему бы и нет?
- А что надо для салата… как ты его назвала?...
- Батинджаан. Это салат с жареными баклажанами и апельсинами. Он заправляется томатным соусом.
- Понятно. Но ты же утром уже начинала готовить какой-то салат?
- Да, он уже стоит на столе. Готов. Это салат таббуле. Совсем простенький, но вкусный: готовится из мяты, рубленой петрушки, пшеницы, помидоров и заправляется оливковым маслом.
- Замиля! Сколько рецептов ты знаешь! Как же я буду готовить обеды и ужины, когда ты выйдешь замуж и уедешь, а потом и Дайнаб уйдет жить к мужу. Кто научит меня? Я ничего не умею. Ничего!
- Научишься! Хадижа, нас всему научила мама.  Она и тебя научит! Скоро ты тоже будешь уметь готовить всё, при чем – вкусно.
- А… ээээ, - запнулась Хадижа, не осмелившись задать вопрос, который едва не сорвался с языка. О Зухре, конечно.  Как она готовила? Какое блюдо у неё получалось лучше всего? Что из ее умений нравилось Фариду? Вопросы множились, но Хадижа боялась спрашивать. Ведь Замиля не станет отвечать.
Что-то ей подсказывало, что произойдет именно так. И ставить подругу в неловкое положение Хадиже не хотелось. Поэтому она и «проглотила» вопрос. Но Замиля поняла, что непроизнесенные слова касались Зухры, и как-то расстроенно опустила голову. Говорить о той женщине она не желала.  Впрочем, Хадижу она вполне понимала.
А Хадижа хотела знать подробности из прошлого семьи, потому что опасалась, как бы Фарид не начал  сравнивать ее с Зухрой, если у той что-то получалось лучше. Какой-нибудь «простенький», но вкусный салатик, который Хадижа случайно испортит, сделав что-то не так. Алхамдуллилах! Почему Рания или Мариам не научили ее готовить! Или мама! Она ведь готовит иногда вкусные блюда в доме Лукаса, и он ест, и при Хадиже никогда не жаловался.
 Какое упущение – не научиться готовить.  А в этом доме нет всё умеющей лары Назиры, которая могла бы провести кулинарный урок. «Мастер-класс», как сказала бы Фатима. Вот и она тоже ничего не умеет, но и не тревожится об этом: в доме Саида Рашида кухней занята прислуга. Жены только заказывают приготовить блюда, которые им хочется.
Самира тоже не умеет и не собирается учиться варить. Она обедает в недорогих студенческих кафе, хотя ее мать, тетя Латифа, готовит так, как редко кто умеет. Только Зорайдэ может с ней сравниться.
«Вот кто мог научить меня кулинарить», - с сожалением подумала Хадижа, понимая, что теперь мечтать об этом поздно.
- О чем задумалась? – прервала ее мысли Замиля.
- Вспомнила свою семью в Бразилии.
- Если бы моя свадьба была в Марокко, а не в Египте, то все твои родственники могли приехать и прилететь на праздник. А в Египте свадьба будет скромной, наверно, - с сомнением продолжила девушка. 
Хадижа удивилась ее логике, но не стала спорить. Кого бы она хотела увидеть? Отца и Фатиму с Зулейкой? Отец завален работой, не сможет прилететь на свадьбу, наверно. Его жены одни в Марокко и куда бы то ни было не полетят – кто же им позволит?
Маму и братика? Но кто пригласит жену бразильца на традиционную свадьбу? Зорайдэ и дядю Али? Они так близко живут, их можно увидеть, не покидая страну, всего лишь сев на автобус или взяв такси, и уже через час высадиться на окраине медины Феса. Но Фарид не отпустит ее к ним в гости. Или отпустит? Но пока не стоит говорить с ним об этом. Нет, из ее близких некому лететь в Египет.
А она всё равно будет скучать. Она хотела бы не только увидеть родственников, но и поговорить с ними о проблемах. Обсудить ситуацию с мамой. Почему-то Хадижа подумала именно о матери, наверно, потому, что уже решила, что отец отнесется к проблеме прошлой женитьбы Фарида снисходительно. Вряд ли даже придаст этому открытию большое значение.
- Хадижа. Хадижа! Подай мне зелень! Ту, что ты только что нарезала, - попросила Замиля, делая вид, что не замечает состояние Хадижи. Все в семье понимали, что мысли о Зухре долго будут будоражить воображение невестки. Но негласно было решено не подпитывать Хадижу рассказами о бывшей жене Фарида и разными воспоминаниями из того времени. Иначе это не приведет ни к чему хорошему.
Наконец, обед был приготовлен. Накормили деда и лару Асию, которая вела себя на удивление мирно. Даже перебралась жить назад в собственную комнату. Кто бы сейчас сказал, глядя на милую аккуратную старушку в новом платке и легкой чистой джеллабе, что с ее головой что-то не так?
Хадижа не снимала новый браслет – подарок мужа. Пусть лучше потом она отмоет с него пыль, чем оставит в комнате. Золотая вещица помогала ей помнить то, что сказал ей Фарид об их будущем. Его слова заглушали сомнения и ревнивые мысли, которые начинали одолевать Хадижу, стоило ей вспомнить о сопернице из прошлого, которая и теперь ещё не оставила Фарида в покое.
А он задержался, вернулся, когда стемнело. Фарид был в плохом настроении. Завел в ворота осла, нагруженного увесистыми тюками. Молча отвел осла в стойло, сам разгрузил…
Хадижа наблюдала за ним с галереи. Но муж даже не поднял головы и ее не видел. Она была уверена в этом.
- Что опять случилось? – забеспокоилась Хадижа и покинула балкон, решив спуститься вниз и, не расспрашивая мужа, узнать, в чем дело. Ведь другие тоже начнут интересоваться, а она всё услышит.
Но произошло всё куда хуже, чем можно было представить.
Оказавшись в доме, Фарид не захотел ни с кем разговаривать. Он молча переобулся в домашние бабуши и устало прошел к лестнице.
- Фарид, что-то случилось? – окликнул его сид Рахим.
- Нет, - слишком поспешно ответил внук. И всем стало ясно: случилось! Что опять?
Дед молча смотрел на Фарида, и он ответил:
- Когда я поем, приду к тебе. Мне надо посоветоваться.
 Сид Рахим кивнул, и Фарид, не задерживаясь, поднялся наверх. Дед задумчиво и понимающе проводил его взглядом. У Хадижи забилось сердце от недобрых предчувствий. Она сорвалась с места и взлетела по лестнице за ним. Вошла в комнату в тот момент, когда Фарид начал стягивать грязную, пропахшую потом джеллабу, которую ещё накануне Хадижа намеревалась постирать, но она совершенно забыла об этом из-за разыгравшихся событий.
- Помочь? – направилась она к мужу.
- Нет, я сам, - недовольно ответил он, не посмотрев на нее. А потом…  из джеллабы, которую он продолжал трясти, посыпались, как в страшном сне, черные лепестки, разлетаясь по ковру и цветной плитке пола.
- Фарид, что это такое?! – с тихим ужасом спросила Хадижа, показывая пальцем на черные полупрозрачные лепестки розы.
- Что? Где? – не увидев сразу, поэтому не понимая вопроса, удивленно  спросил он.
- Опять ОНА?
- Ты о чем?
- ЭТО выпало из твоей одежды…
- Ведьма! Ведьма! Дрянь! Когда же это кончится? – вдруг  впал в ярость  Фарид. – Змея! Кобра!
Он пытался затоптать лепестки, как будто это были крохотные змееныши, выпавшие из большого клубка, которые могли добраться до него и смертельно ужалить.
- Фарид! Хадижа! – вбежали в комнату Замиля и лара Джабира. Сид Рахим тоже появился за их спинами.
Но, увидев, что именно пытается уничтожить Фарид, все сообразили, в чем дело.
- Ты всё-таки ходил к ней? – упрекнул дед. – Зачем?
- Я потом расскажу.
- Нет, ты сейчас расскажи, при Хадиже, - сурово потребовала мать. – Что будет думать моя невестка о тебе? Зачем ты пошел к той женщине?
- Я хотел придушить Зухру! Я всё-таки сделаю это!
- Она ловкая, ты и не заметил, как она подложила тебе в карман свою розу, - сочувственно сказала Замиля. – Хадижа, ты помнишь, когда ты вышла из такси, у тебя из кармана тоже высыпались такие же точно лепестки?
- Фарид, для чего ты встречался с Зухрой? – с робкой ревностью спросила Хадижа. – Ты сам сказал мне вчера, что она для тебя в прошлом.
- Да, сказал, но поймите: я должен был предупредить ее, чтобы она никогда больше не смела ни звонить в мой дом, ни разговаривать с моей сестрой, ни пытаться связаться с моей женой! Пусть она держится подальше от улицы, где стоит наш дом! Не мог же я оставить без последствия ее поступок.
- И что? Удалось поговорить? – спросила его мать.
- Я всё ей сказал и, уходя, был уверен, что убедил держаться подальше от нашей семьи, - устало ответил Фарид. – Но теперь я понимаю, что однажды мне придется ее просто убить, потому что она не оставит меня в покое.  Даже не будучи рядом, ей удается на расстоянии манипулировать нашей семьей. Меня с ума сводят эти лепестки! – обхватил голову руками мужчина.
- Успокойся, Фарид! – похлопал его по плечу дед.
- Успокойся, сынок! И впредь сам держись от нее подальше, как от шайтана, - кивнула ему мать.
- Откуда у Зухры столько лепестков? Такое впечатление, что у неё где-то целая плантация черных  роз, - заметила Замиля.
И только Хадижа задала вопрос, который привел всех в чувство.
- Фарид, где живет Зухра? Отведи меня к ней. Я поговорю с твоей бывшей женой. Она должна оставить тебя в покое. Даже если ты всё ещё что-то должен ей, она не может тебя преследовать, потому что ты женат, и я – твоя жена, а она - никто. Я даже могу сходить к шейху. Пусть он назначит для неё наказание. Тогда она может одуматься. Позвони дяде Абдулу, попроси у него совета. Он знает, как поступить в таком случае.
- Хадижа! – застонала лара Джабира. – Нам не нужны скандалы. Впереди свадьба моей дочери!
- Всё! Я устал! Дайте мне что-нибудь поесть, и я лягу спать. Завтра мне надо подготовиться к поездке в Марракеш и на апельсиновые  плантации. Наши соседи уже все побывали в садах. Я тоже должен посмотреть на состояние деревьев, чтобы прикинуть виды на урожай.
- Ты отправляешься в Марракеш? – озабоченно спросил дед. – И я с тобой. Навещу жен, проверю, как идут дела в усадьбе.
И дед с внуком, забыв о только что произошедшем инциденте, увлеченно разговаривая, отправились к столу.
 Замиля торопилась следом, бормоча им в спину, перечисляя то, что они могут отведать за ужином.
Хадижа обессиленно присела в кресло.  Что теперь ей думать обо всем этом? Фарид мог бы рассказать, что произошло в доме той женщины. Но этого не будет, конечно. Она вздохнула, потом поднялась и, подхватив грязную одежду, занесла в ванную комнату и бросила в огромный таз в углу. Завтра она всё замочит и выстирает. Сегодня не было сил ни на что.
 Фарид уезжает в Марракеш! Она попросит его взять ее с собой. Там она его и расспросит обо всем! К тому же хотелось сменить обстановку, и ко всему -  Хадижа надеялась убедиться в том, что Фарид сказал правду о них, об их  будущем, об отношении к ней.
…Фарид и сид Рахим ели молча. Салат таббуле и хариру похвалили много раз. Но, поев, они не стали задерживаться за столом. Вечер выдался на редкость душным и жарким, и мужчины предпочли выйти во внутренний дворик и посидеть под апельсиновым деревом. К тому же Фариду не терпелось что-то обсудить со стариком.
Когда они расположились на воздухе, сид Рахим ещё раз попросил дочь  немного времени спустя принести чай, просто чай, без выпечки.
- Хорошо, я Хадижу пришлю, - пообещала лара Джабира.
- Нет! Сама принеси. Не стоит, чтобы уши невестки или Замили что-то услышали. И кальян, кальян мне принеси!
Женщина удалилась, а дед внимательно посмотрел на внука:
- Как? Я прав? Разговор будет о том, что не следует знать Хадиже?
- Да! Но я не знаю, как смогу рассказать…,  не знаю, как могло такое случиться…
Дед молчал, не торопя его, а Фарид всё никак не мог набраться смелости рассказать.  Наконец, сид Рахим и сам начал догадываться о том, что случилось.
- Только не говори, что ты и она… снова… что всё сначала!  Аллах, как же такое могло произойти?!
- Я и сам не понимаю! – наконец, признался, Фарид, после чего описал то, что с ним приключилось, когда он, горя жаждой мести и не забывая о необходимости зайти за кормом в соседнюю лавку, так кстати расположенную рядом с жилищем Зухры, зашел в ее обиталище.…
- Я толкнул дверь лачуги, она оказалась незапертой. Зухра ела за колченогим столом и едва не подавилась, увидев меня на пороге. Стала кашлять….
По словам Фарида получалось, что после того, как он всё высказал негодяйке и в очередной раз предупредил не лезть в его жизнь, он хлопнул хлипкой дверью и прямиком отправился к торговцу кормами, который поджидал его на пороге дома, а за спиной была в приоткрытую дверь был виден двор, заваленный тюками с сеном и мешками с овощами.
Набрав нужного товара, Фарид надежно закрепил тюки по бокам осла и, взяв животное под уздцы, не торопливо повел к выходу на соседнюю улицу. Но уже в который раз осел отчего-то начинает упрямиться именно в этом проулке, стоит только отойти от дверей Зухры и лавки торговца.
Так случилось и в этот раз. Но осел не дошел до арки, где обычно показывал норов, а застыл рядом с нишей, за которой скрывался вход в нежилое, давно заброшенное и уже полуразвалившееся помещение. На этот раз и дверь была вывернута с петель, а из темноты ниши зиял черный проем на осыпающейся стене развалин.
Фарид едва успел отскочить в нишу, когда понял причину, по которой осел решил сделать остановку:  резко ударила о камни мостовой струя мочи. Пока не ожидавший подобного сюрприза Фарид пытался стряхнуть с джеллабы капли вонючей жидкости, кляня несчастное животное, сделавшее свои дела так не вовремя, кто-то подошел к Фариду сзади и крепко схватил за плечо, увлекая внутрь развалин. Он не успел даже вскрикнуть, не сообразил, что в таких случаях стоит не раздумывать, а защищаться, но от неожиданности нападения позволил втащить себя в темноту.
Ситуация быстро разъяснилась, когда чьи-то руки нежно обвили его шею, а гибкое тело прильнуло к его телу…
- Фарид, ты мой, Фарид, всё равно ты – мой! – прошептала Зухра.
- Ведьма! Я тебе зря только что говорил, чтобы ты оставила нас в покое?! – попытался он оторвать от себя нахалку.
- Фарид, хабиби, я всех оставлю в покое, если ты снова станешь моим! Пусть у тебя есть жена, и что? У кого-то четыре жены. Хадижа – жена одна, а я буду твоей другой женой! Я так люблю тебя, что мне уже всё равно, есть у тебя жена или нет. Я люблю тебя, я хочу быть с тобой…
Зухра целовала его в темноте, он никак не мог отцепить ее от себя, он пытался, но она хваталась за него вновь и вновь.
- Люблю тебя... Фарид, без тебя не живу.. , хабиби…
«Моя любовь… Хабиби… Люблю… будь со мной», - звенело в голове у Фарида.  Мысли смешались, он не мог понять, как получилось, что губы сами начали целовать Зухру в полумраке, к которому он присмотрелся и в котором стал видеть окружающие стены.
 В голове звенел голос проклятой кобры: «люблю», «хабиби», «будь со мной», ее губы целовали его, и он отвечал поцелуями… А потом его накрыл какой-то туман: голова совершено перестала соображать… Даже зловонные запахи, которые приходилось вдыхать в этом отвратительном месте, как будто ставшим прибежищем для всех ослов Мекнеса, которым понадобилось справить здесь свою нужду, даже эта вонь куда-то пропала из его сознания...
… Фарид смог осознать, что произошло между ним и Зухрой, только когда с улицы раздался нетерпеливый дикий крик его осла… Он отшатнулся от женщины, не побрезговавшей совершить сладкий грех в таком отвратительном месте.
- Как же ты низко пала, Зухра! – только и смог упрекнуть он любовницу.
- А ты? Ты сам этого захотел! Разве я не предложила тебе вернуться ко мне? Но ты не стал ничего слушать. Ну а теперь, когда всё случилось, тебе ещё и не нравится что-то?
- И часто ты здесь этим… промышляешь? – с презрением поинтересовался Фарид, стараясь больнее задеть ту, которая только что заставила его нарушить клятву, данную семье.
- Что?! Негодяй! Мерзавец! – набросилась на него с кулаками грешница.  Он оттолкнул ее от себя. А потом вдруг звонко рассмеялась.
- Конечно, как же ты теперь посмотришь в глаза Хадиже? Ты ей изменил. Ты снова был со мной. Ты снова стал моим мужем, потому что…
- Эээ, нет! Не заговаривайся, каким ещё мужем? Наш развод официально оформлен. Моя жена – Хадижа. Надеюсь, скоро она принесет в этот мир моего сына.
- Ты можешь надеяться на что угодно.  Ты меня за дурочку держишь?  Или мне сходить к шейху и всё у него расспросить? Завтра же в мечети побываю и всё выясню! – пообещала Зухра, поправляя на себе одежду.
Фарид даже задохнулся от гнева!
- Ты всё подстроила! Так вот чего ты добиваешься? Но ты забыла, что моя семья тебя прокляла, никто не заставит меня вновь взять тебя в жены!
- Могут и заставить, - с каким-то нехорошим намеком сказала Зухра.
- Нет, Зухра, - усмехнулся Фарид, который уже успел прийти в себя, а слова женщины его и вовсе отрезвили. – Ты забыла, что меня не стоит шантажировать. Я ни на чьи манипуляции не поддамся. Если ты загонишь меня в угол, мне будет проще признаться Саиду Рашиду, отцу жены,  спросить его совета, как быть, попросить его о помощи, чем быть в твоих руках.
- Фарид, как же я люблю тебя именно за это: ты гордый, самолюбивый, не поддающийся…, - она снова бросилась ему на шею.
- Оставь меня! Оставь! Я найду деньги и выплачу махр – куплю дом или квартиру, если тебя не устраивает часть дома в Марракеше. Убереги от меня руки!
- Фарид, хабиби, меня устроит что угодно, если ты станешь приходить ко мне. Вернись ко мне, Фарид. Вернись, ведь и ты тоже меня любишь!
- Хочешь, чтобы и меня прокляла моя семья?
- Нет, никто ни о чем не узнает. Никто!
Приходи за кормом, открыто, раз в неделю… незаметно заглянуть ко мне ты сумеешь, а сосед-торговец будет молчать, если не захочет иметь неприятностей.
- Ты что мне предлагаешь?!
- Любовь, Фарид.  Давай любить друг друга, как прежде! А если ты захочешь прийти ко мне вечером, то можешь переодеться женщиной – надев паранджу, и я скажу всем, что ко мне приходит моя подруга…
- Ты совсем с ума сошла?! Дай пройти! Отойди, я сказал!
- Нет, Фарид, не уходи. Я никуда тебя не отпущу, пока ты не выслушаешь мои предложения. Не хочешь одеваться в женскую одежду, переоденься в туарега. Огромный черный тюрбан и синий балахон – кто тебя узнает, особенно если закрыть часть лица тканью, как они это делают.
- Зухра, я хочу, чтобы ни одна душа не узнала о том, что здесь случилось. Никто и никогда, ты меня поняла? И запомни: меня нельзя заставить делать что-то против моей воли… А женщина и тем более не будет мне приказывать.
- Фарид, признайся, что ты всё ещё любишь меня, не смотря ни на что! Любишь! И знаешь, что? Когда тебе захочется ещё раз встретиться со мной – приходи. Я буду ждать тебя. Я приму тебя, когда бы ты не пришел.
- Даже не надейся, ведьма!
- Фарид…., - всхлипнула молодая женщина. – Когда Хадижа забеременеет, ты ведь потеряешь к ней интерес, потому что получишь от нее то, что хочешь – ребенка. А мы можем встречаться. Пусть она сидит дома и ждет тебя, а ты будешь приходить ко мне, мы…
- Всё, хватит, меня сейчас вырвет из-за зловония. Я ухожу.
- Запомни мои слова, Фарид. Ты всё равно вернешься, потому что мы всё еще любим друг друга. Сколько бы ты не боролся с собой, ты меня не сможешь разлюбить, не сможешь!
- Оставайся здесь, дай мне незаметно уйти домой, - приказал ей Фарид.
 Он вышел из ниши, одергивая джеллабу так, чтобы двум покупателям, явившимся в лавку за кормом, как и он сам, стало понятно, по какой причине хозяин осла зашел в развалины. Ведь не мог же он поступить так же, как его животное!
Фарид подхватил поводок и потянул осла прочь, стараясь уйти от нехорошего места. Он ни разу не оглянулся, чтобы узнать, не вышла ли из ниши Зухра, которую могли при этом увидеть посетители лавки.
Фарид возвращался домой в состоянии, близком к умопомрачению. Он понимал, что совершил страшный грех, не только изменив Хадиже, но прежде всего, нарушив клятву, данную семье.  Как теперь он сможет скрыть от деда случившееся? Дед умный, всё поймет.
Фарид решил рассказать правду в этот же вечер. Ситуация требовала немедленного разрешения, так как могло случиться то, о чем предупреждал сид Рахим. Зухра способна пойти к шейху. А что, если она забеременеет после случившегося? Тогда быть ей снова его женой, второй. Такой ситуации врагу не пожелаешь!
Он не осмеливался вспомнить подробности произошедшего в развалинах дома.  Ему было стыдно и противно. А отвратительный запах ослиной мочи и испражнений, казалось, въелся в ткань одежды.
«Я не смогу носить эту джеллабу. Скажу Хадиже, чтобы выбросила или сожгла», - решил он.
Или нет, нет, пусть мать отнесет куда-нибудь и оставит, а кто-нибудь заберет. Его жена не должна прикасаться к одежде, в которой они с Зухрой….,  в которой он….
 Как Аллах допустил такое, чтобы дочь шайтана смогла завладеть его телом? Фарид клял себя всю дорогу. Ему до самого дома было страшно от мысли, как  он войдет в дом, и все поймут, с кем он провел несколько минут в грязной комнате и чем там занимался.
Сид Рахим тяжело вздыхал, качая головой, пока Фарид рассказывал о злоключениях.
- Ты мог бы скрыть случай с Зухрой. Нет четырех свидетелей, которые подтвердили бы факт, что ты был с этой женщиной близок. Но она опасна. Как у нее получается добиваться своего?
Дед с внуком долго обсуждали, как быть. Фарид страдал от мысли, что нарушено данное им слово, но старика беспокоило то, что шейх может посоветовать Зухре вернуться к мужу, если он, не смотря ни на что, не заплатил махр и возобновил с ней близкие отношения.
- Ты понимаешь, в чем опасность, Фарид? Она практически стала вновь твоей женой. Осталось лишь, чтобы шейх это подтвердил, и всё. Ты ничего не сможешь сделать, ведь развод был первый.
- Нет, я много раз говорил ей про развод.
- При свидетелях? Где свидетели, которые слышали, как ты трижды прокричал ей «талак»: «я с тобой развожусь»?
- Нет свидетелей.
- Вот то-то и оно, - поник старик.
- Значит, я скажу эти слова при шейхе.
- Тогда уже будет поздно.
- Но что же мне делать? Дед, ты опытный и умный. А что бы посоветовал сид Абдул? Он же ненавидит одалисок?
- Фарид, Абдула не стоит вмешивать, иначе это может для нас обернуться куда худшими событиями, чем сейчас.
- Но как быть?
- Заставить Зухру уехать из Мекнеса.
- Она не захочет уезжать. Я давал ей деньги, когда пытался заставить уехать в прошлый раз, перед свадьбой, но ничего не вышло.  Она потратила мои деньги, но не вернулась в Марракеш.
- Но ты завтра собирался ехать как раз в Марракеш.  Почему ты не предложил ей вернуться с тобой в дом, где ты определил ей проживание?
- Не сообразил. Но она могла бы решить, что я согласен на ее уговоры, что я решил принять предложение вновь стать ее любовником.
- Если не можешь обманом, увези силой. Но сделай что-нибудь!
- Сделаю. Как только вернусь с плантаций, тут же займусь негодяйкой.
Дед встал, кряхтя и охая из-за разболевшегося колена, отправился в дом отдыхать.  А Фарид остался под деревом. Где-то за уличной стеной риада горели желтым вечерним светом фонари, по улице брели, разговаривая и смеясь,  люди, которые вышли прогуляться.  А Фарид вдруг вспомнил, как зазвенели длинные серьги, когда Зухра кивала или тянулась к нему лицом, чтобы вновь и вновь целовать его губы.
- Нет, я не смогу сегодня войти в комнату Хадижи. Мое место – на сене возле осла. Впрочем, для чего мне там ночевать, если я могу сегодня же собрать вещи в дорогу, а рано, очень рано утром отправиться в Марракеш. Если дед ещё не уснул, я предложу ехать со мной. Думаю, он меня поймет, а женщинам не стану ничего объяснять.
Фарид не стал возвращаться в дом. Сначала проверил, как чувствуют себя животные. Подложил им в кормушку овощей.
А затем пробрался к тому месту, где в садике рос когда-то куст черных роз, посаженных в свое время Зухрой. Он давно не заглядывал в этот угол сада и очень удивился, обнаружив на прежнем месте розовый куст, который  не только благополучно подрос, но и был покрыт  как бутонами, так и полностью распустившимися  цветами. «Я вернусь в твой дом, вернусь, и мои розы снова расцветут!» - пообещала ему Зухра год назад, убираясь из семьи, из дома, из его жизни  после огромного скандала.
Но ее слова не могут быть правдой, она не должна вернуться в его жизнь! Завтра же, отправляясь в путь,  он прикажет женщинам безжалостно выдрать растение из земли. Пусть в его доме ничто не напоминает о женщине, заставившей его нарушить клятву.

15. Глава 15. ЧАСТЬ 10.  Кусты черной розы.

Утром лара Джабира с Хадижей и старшей дочерью хлопотали на кухне, стараясь перед дальней дорогой вкусно накормить Фарида и сида Рахима.
 Вещи были собраны и выставлены во двор к неработающему фонтану. Мужчины торопливо ели таджин и сыр с лепешками, которые остались со вчерашнего дня. Надо было спешить, ведь надеялись успеть на нужный автобус, отходивший по расписанию из Мекнеса в Марракеш. Предстояло несколько часов ехать при дневной жаре. Но если опоздают, и им придется ждать следующий рейс, то в послеполуденное время поездка будет ещё более тяжелой.
- Надо поторопиться, нам ещё предстоит встретиться с моим приятелем, который обещал забрать наших ослов. Юсуф будет ждать нас возле ворот. Как только перегрузим вещи в автобус,  мой знакомый тут же отведет ослов к себе во двор.
- Дед, лучше бы наши ослы вернулись домой. Я заплачу внуку Юсуфа, чтобы парень отвел ослов к нам. Мне так будет спокойнее.
- Так, и правда, будет лучше. На месте договоримся.
Фарид кивнул. А Замиля заговорила:
- Дедушка, почему бы вам с Фаридом не взять такси до Марракеша? На машине дорога переносится легче, и доберетесь вы быстрее.
- Эээээ. Знаешь, внучка, сколько это будет стоить?
- Не намного больше, чем на автобусе, - сказал Фарид, протягивая руку за лепешкой. - Мы на месте разберемся, как поступить. Может быть, и такси возьмем.
Пока Хадижа помогала Замиле складывать продукты в дорожный мешок, свекровь разливала мятный чай по стаканам сыну и отцу. Вдруг, вспомнив о Дайнаб, спросила:
- Что делать с твоей сестрой, Фарид? Она так и будет сидеть ещё несколько дней взаперти до твоего возвращения?
- Нет, выпустите ее, но чтобы на медину не выходила! Хватит нам неожиданностей. Пусть Зухра бродит, где угодно, только с Дайнаб не видится!
- Конечно, - согласилась мать.-  Вас отправим в дорогу, и я выпущу  ее. Пусть занимается домашней работой. Мы так устаем, а она там бездельничает.
- Да! Вот ещё что: пусть она спустится в сад и выдерет куст  с черными розами! Я вчера видел – он снова вырос и цветет. Мне это не нравится. В этом доме ничто не должно напоминать … о Зухре! - посмел он впервые произнести ненавистное имя.
- Она не станет это делать – побоится гнева подружки, - предупредила Замиля.
- Пусть только попробует пойти против семьи!
Дед нахмурился, покосился на внука, но ничего не сказал. Фарид продолжал завтракать, как ни в чем не бывало. Но отчего Хадиже показалось, что было что-то, о чем знали муж и дед Рахим, но ни свекровь, ни сестра Фарида об этом не подозревали? «Что ещё сделала Зухра?» - с подозрением подумала она.
И только когда за Фаридом и сидом Рахимом закрылась дверь на улицу, а Хадижа отправилась  в дом, ее обожгла догадка: вдруг Зухра станет преследовать  мужа и в Марракеше? Поедет за ним и туда?  Ведь именно там ей и было определено  жить после развода с Фаридом! Что, если Фарид договорился отвезти ее в Марракеш? Ведь он ходил к ней вчера разговаривать? Но даже если они ни о чем таком не договаривались, эта женщина может поехать вслед за Фаридом, и там она не оставит его в покое! Возможно, они уже сейчас вместе двигаются по улицам Мекнеса.
Хадижа застыла на ступеньке, беспомощно оглядываясь на дверь, через которую муж вышел несколько минут назад.   
 «Но Фарид едет не один: сид Рахим будет рядом и не позволит Зухре приблизиться к нему!» - постаралась успокоиться дочь Жади. Но ревность всё выше поднимала голову в ее сердце. Сколько дней она должна ждать возвращения своего хабиби? Почему Дайнаб не разболтала ей про Зухру раньше? Почему не показала бывшую жену Фарида, чтобы она хотя бы издали смогла ее рассмотреть? И даже встретиться лицом к лицу?  Хадижа чувствовала, как в ее душе разгорается пламя ревности.
Она и понятия не имела, какие мысли беспокоили Фарида,  пробиравшегося верхом на осле через медину вслед за бодро цокающим по булыжной мостовой осликом, на котором ехал дед. Он так боялся, что Зухра найдет способ связаться с его семьей – Хадижей, матерью или сестрами, чтобы рассказать о том, что случилось вчера в развалинах,  почти на помойке, в переулке, где она обитала уже несколько месяцев.
И ей поверят, ведь Фарид так часто бывал в том районе, покупая корм для животных. Значит, мог и с Зухрой встречаться! И поэтому Зухра начала искать встреч с его женой, если верить сестре. Но то, что случилось вчера…  Об этом знают только они с Зухрой, если только она не решит рассказать Хадиже или хотя бы его сестре.
Нет, напрасно он послушался мать и разрешил выпустить Дайнаб из комнаты. Ведь она найдет способ выбраться из дома – уговорит мать взять ее  на рынок за покупками и там сбежит к приятельнице, а уж Зухра обязательно с ней пооткровенничает! А сестра расскажет обо всем дома – хотя бы потому, что Зухра ее об этом попросит, не упустив случая ко всему ещё и припугнуть недалекую и трусливую Дайнаб.
С тяжелым сердцем покидал молодой мужчина родной дом и Мекнес.
- Фарид! А что, Зухра знает ли о том, что ты собрался сегодня ехать в Марракеш? Нет?
- Ах, дедушка, вот и я как раз об этом думаю.  Я не говорил ей.  Что, если она решит в моё отсутствие как-то связаться с Дайнаб или даже с Хадижей, воспользовавшись нашим отсутствием?
- Дело примет совсем плохой оборот, если твоя жена узнает об измене.
- Хадижа потребует развод, - сердито предсказал Фарид.
- Не это страшно. Твой дядя Омар Обенсур может рассердиться. Ты совсем недавно женился на дочери его давнего приятеля и компаньона. И вдруг измена с женщиной, которая виновна в смерти твоего отца – брата Омара. Отец Хадижи тоже не останется в стороне.
- Как они смогут узнать? Только если разразится скандал, когда Зухра поговорит с Хадижей, всё ей расскажет, и тогда моя жена может пожаловаться своим родственникам.
Старик кивал при каждом слове внука. Фарид  замолчал, а потом хмуро  сказал:
- Никто не знает точно, отчего умер отец. Как можно винить во всем Зухру? Семья прокляла ее потому, что она всех настроила против себя. А слухи о репутации ее тетки довершили дело.
- Не заступайся за неё, Фарид. Она очень плохая женщина. Тебя любит, поэтому ты не видел от нее зла, но когда тебя не было рядом, она всех обижала. Мать и сестра просто не жаловались тебе.
- Теперь это в прошлом. Зухры больше нет в моей жизни, - резко сказал Фарид, забыв о том, что было накануне.
Дед с сомнением покачал головой, и они снова проехали молча несколько улиц. Потом дед встрепенулся
- Ты телефон оставил в гостиной или закрыл в комнате, соседней с моей, как собирался?
- Убрал на всякий случай, если Зухра опять осмелится звонить к нам в дом. Только у матери есть ключ от той комнаты. Мало ли что может случиться, она должна иметь доступ к телефону.
- А сотовый телефон? Я смогу позвонить дочери, если понадобится?
- Да. Но я начинаю думать, что если бы Зухра увязалась за мной в Марракеш, было бы намного безопаснее для всех.
- В этом ты прав, Фарид, - кивнул старик, стараясь удержать равновесие на спине животного. – Но мне стало известно от наших соседей, тех, что живут в доме за пекарней, что в Марокко прилетает Саид Рашид. Он остановится в доме шейха Али, там, где мы были на празднике.
- А в чем дело? И почему мне об этом неизвестно? – неприятно удивился Фарид.
- У Саида Рашида дела в Эс-Сувейре. Я тебе рассказывал о том, как отец твоей жены развелся со своей третьей женой и потом потребовал для неё временный брак.
- Помню, да, слышал, как вы с сидом Абдулом обсуждали дела моего тестя, - подхватил Фарид.
- Так вот, там столько всего произошло, что теперь он вынужден лично во всем разбираться. Потом тебе всё перескажу. Но Саид прилетит в Фес и тут же отправится в Эс-Сувейру.
- Интересно, знает ли об этом Хадижа? – задумался мужчина. -  И не собирается ли ее отец после решения своих дел заглянуть в нам в гости? Дядя Абдул об этом ничего не говорил? Если Саид Рашид  приедет в наше отсутствие и встретится с Хадижей, она, конечно, расскажет ему о Зухре.
- Не переживай из-за этого: Саид знал о том, что ты был женат. Мне Абдул рассказывал перед свадьбой, как разозлился его племянник, когда узнал, что Хадижа может оказаться не единственной женой, если по какой-то причине ты вернешь Зухру в семью.
- Но мне он и словом не намекнул об этом.
- Абдул уверил родственника, что всё это в прошлом. Никакой второй жены у тебя не будет.
- Как отец Хадижи может ждать от меня подобного, если он сам многоженец? Сколько раз женился отец Хадижи? Сколько жен  сейчас он содержит?
- Ты не о том должен думать, Фарид. Главное – чтобы о его появлении в Марокко не пронюхала Зухра. Эта женщина становится опаснее с каждым днем. Она может сходить за советом к шейху. Но может и поговорить с Саидом Рашидом о вас с ней. И даже не лично, а попросив защиты у шейха, который и обратится к твоему родственнику.
- Аллах! Только не это! Но я надеюсь, что Зухра не пойдет на эти меры. Если она хочет получить меня, как мечтает, то поймет, что не стоит так действовать.
- Думаешь, ей снова нужен ты, а не месть нашей семье?
Фарид хмыкнул и потом сказал:
- После того, что случилось вчера, она будет стремиться вернуться в семью, где постарается потеснить Хадижу.
- Фарид! – ужаснулся его словам сид Рахим. – Ты так говоришь, как будто уже смирился с ее возвращением. Этого  нельзя допустить! Даже если ты всё ещё к ней что-то чувствуешь!
- Нет, дед, нет, -  попытался успокоить старика Фарид. -  Я не так выразился.  Об этом мечтает Зухра, а вовсе не я. Она может поверить, что случайная близость может открыть перед ней путь в наш дом. Но я не допущу ее возвращения. И совсем неважно, что я чувствую.
Поверил или нет пожилой родственник его словам, Фарид не понял. Они ехали молча, покачиваясь на осликах. Народу на улицах становилось всё больше.  Дед то и дело посматривал на запястье, где у него были часы. Старик боялся опоздать на рейс, который был для них самым удобным. А Фарид уже начал изнывать от жары: не смотря на раннее утро, солнце, поднявшееся над мединой, уже начинало припекать.
- В Марракеше будет ещё жарче. Я рад, что в шкафу нашлась легкая, светлая джеллаба, которую я смог надеть в дорогу.
- Дааааа…. В Марракеше жарко. Там уже давно каждый день за сорок. А мотаться по участкам от рощи к роще очень нелегко. Но ты справишься, иншалла!
- Конечно, дед. Мы созвонимся, когда я соберусь возвращаться.
- Не задерживайся. Кто знает, что может случиться в наше отсутствие? Я тоже только навещу своих жен и проверю, как дела на моем участке. Тоже дел много – узнать, что там с финиками. Со стадом? Как мои старухи… Но и барашка хочу захватить и привезти в Мекнес. Что-то мне подсказывает, что после нашего возвращения семью посетят гости. Пригодится барашек.
Так они беседовали до самого дома приятеля сида Рахима, у которого и вынуждены были оставить за плату своих ослов, которых им обещали сегодня же доставить в риад.
Оба мужчины в душе переживали из-за того, что может устроить Зухра, оставшись в Мекнесе.
 Во всяком случае, Фарид, невольно оглядываясь всю дорогу до ворот медины, пришел к выводу, что Зухра ни разу не мелькнула за его спиной. Он был внимателен, но ее не заметил. Это было плохим знаком. Ведь стало понятно, что женщина осталась в городе, а не отправилась за ним в Марракеш. Теперь нужно только уповать на милость Аллаха, чтобы Он мог уберечь семью от женщины, которая, не задумываясь,  способна принести новые несчастья их семье.

*** Хадижа решила больше не пытаться что бы то ни было выяснять у Замили или Дайнаб. Расспрашивать свекровь ей и в голову не пришло бы. Но можно было наблюдать и делать выводы. Так учила поступать Зорайдэ, утверждая, что если у человека два уха и один рот, то надо больше слушать и меньше говорить.
Но и Самира тоже советовала присматриваться к окружающим и анализировать увиденное. Слова студентки Самиры  не всегда были понятны Хадиже, но и Фатима изъяснялась похожим языком, только ещё и старалась объяснить смысл сказанного, видя, что Хадижа чего-то не понимает.

 Так вот, девушка решила, что она больше узнает о том, что ее интересует, если станет делать вид, что ей безразлично прошлое Фарида.
Она оказалась права. И мать, и Замиля теперь забывали, что Хадижа может услышать много такого, из чего позже сможет сложить полную картинку прошлого их семьи.
А в данный момент Лара Джабира возилась с ключом, но открыть дверь комнаты Дайнаб никак не получалось.  Младшая сестра Фарида изнывала от бессилия за дверью комнаты.
- Дайнаб, ты выйдешь отсюда. Не переживай, - успокаивала дочку свекровь Хадижи.
- Но куда вы могли положить ключ? Я же могу здесь от голода умереть.
- Потерпи. У меня в кармане оказалось несколько ключей.  Но ни один не подходит  к замку.
Замиля стояла рядом, протягивая матери то один ключ, то другой. Вид у нее был при этом обиженный. Такие слова, которые были сказаны сестрой накануне, не скоро забудешь.
- Почему вы так долго возитесь? – раздался за дверью возмущенный вопль.
- А куда ты так торопишься? Выйдешь в коридор – тут же отправишься в сад выполнять  задание, которое оставил для тебя брат, - сообщила Замиля.
- Какое задание? Сходить на медину? За кормом для ослов? – послышался насмешливый ответ из-за двери.
- Нет, Дайнаб. Пойдешь в сад выдирать розу своей подружки. Так захотел Фарид. Он больше не желает видеть ее цветы в нашем саду.
- Что?! Вы, и правда, думаете, что я смогу уничтожить розы Зухры? Нет уж, мне жизнь дороже.
- А что такое? – встрепенулась мать, поворачивая смазанный чем-то жирным очередной ключ.
- Зухра поклялась заколдовать любого, кто прикоснется к ее розовым кустам, превратить в змею.
- Тебе это не страшно, Дайнаб. Ты и так у нас змея, - констатировала лара Джабира. – Твой язык похож на жало.
- Мама! Как ты можешь так говорить!
- Ты обидела сестру, наговорив ей страшных вещей.
- Я не стану выдирать розы. С Зухрой опасно связываться.
- Отчего ты так ее боишься? – заговорила обиженным тоном Замиля. - Фарид никогда не позволит ей появиться в нашем доме. Откуда она узнает, что розы выкорчеваны, и сделала это ты?
- Я ничего не буду делать! Иди и сама выдирай цветы, но потом, когда на тебя наведут порчу, вспомни, за что и кем было тебе сделано.
 Так  никто и не решился покуситься на цветы зла.
- Ничего, вернется Фарид, пусть сам решает, что делать с растением, - решила мать.
Хадиже стало не по себе от спора сестер Фарида. Неужели Зухра и в самом деле – ведьма? Но разве можно поверить в это?
Занятые весь день домашними делами сестры, и Хадижа, и свекровь как-то забыли о розах, и о Зухре тоже больше не вспоминали, к разочарованию Хадижи.
Но вечером…. Начались события, которые потом двое суток продержали женщин семьи в страшном напряжении –  до возвращения Фарида.
Когда Хадижа и Дайнаб вышли на галерею, чтобы отнести ларе Асии лепешки, фрукты и таджин из курицы, приготовленный на ужин, Дайнаб вдруг завизжала, увидев что-то под ногами.

В отличие от нее Хадижа не смотрела вниз. Она находилась в такой степени усталости,  что двигалась осторожно, боясь уронить поднос с тарелкой  таджина и нарезанным сыром, опасалась, чтобы с тарелки не скатились на пол персики, не свалились лепешки. Другой поднос - с чайником и стаканом - несла Дайнаб. Но поднос был не таким большим, что и позволяло ей видеть то, что могло оказаться под ногами на полу галереи.
 
Дикий визг  вывел Хадижу из полусонного состояния.
- Что такое, Дайнаб? – тут же отреагировала она.
- Что?... Почему ты так кричала, Дайнаб? – мгновенно появились у них за спинами Замиля и свекровь.
- Там – лепестки роз, рассыпаны на пороге комнаты Хадижи и твоей, Замиля.
- Какие лепестки? – неуверенно переспросила Замиля.
- Сама посмотри! – огрызнулась Дайнаб, подозрительно быстро придя в себя.
Женщины недоверчиво осмотрелись и тут же увидели знакомые черные «метки» колдуньи.
- Кто посмел так шутить? – строго спросила мать.
Она была удивлена, кому удалось выкроить время на злую шалость. Ведь и дочери, и Хадижа были на виду весь день. А главное – лара Джабира лично ходила к ларе Асии перед тем, как родственница согласилась, чтобы ей  принесли поесть. Возвращаясь, женщина не видела никаких лепестков. 
- Кто был в саду и сорвал розы? Это не смешно, - поддержала ее и Замиля.
Но подозревать было некого: в доме только  они: мать, две дочери и Хадижа. Лара Асия вновь закрылась в «женской» комнате и не желала выходить оттуда ни под каким предлогом. Поэтому и еду ей вынуждены были принести наверх.
- Вас всех унесут джинны! Они приходят ко мне. Если вы не оставите меня в покое, то джинны принесут в этот дом Зухру! Она и сама скоро вернется, я знаю. Вы не знаете, но я знаю, - заявила Асия.
Никто не стал связываться со старухой, которая согласилась поесть, если ужин принесут к дверям комнаты.
Можно даже не предполагать, что лепестки роз сорвала и разбросала лара Асия. Никто не видел ее в саду. Впрочем, никто за ней и не следил.
Ни Дайнаб, ни Замиля не признались, но кто же мог сделать такое? Ведь и не Хадижа?
- Зухра не могла попасть в дом. Никак, - Замиля вслух высказала те опасения, которые пришли в голову и остальным.
- Что имела в виду лара Асия, говоря, что Зухра вернется? – посмела спросить Хадижа.
- Не слушай бред, который несет больной человек, - посоветовала невестке мать Фарида.
Лепестки убрали, а после ужина все разошлись отдыхать по комнатам.
Хадижа достала коврик и помолилась о том, чтобы путь Фарида был легок, дела быстро разрешились, а преследовавшая его женщина оставила ее мужа в покое. В эти минуты Хадижа как никогда верила в помощь  Аллаха.

Утро же началось с кошмара.
Хадижу разбудил громкий, полный ужаса, непрекращающийся крик из комнаты Замили. Когда Хадижа выскочила из постели и прибежала к двери девушки, там уже стояли Дайнаб и лара Джабира.
- Дочка, открой дверь! Что с тобой случилось? Почему ты кричишь? Почему закрыта твоя дверь?
Замиля никак не могла успокоиться. Но они услышали, как она сказала:
- Дверь открыта! Я не закрывала ее! Почему вы не входите? Кто-то вошел ко мне, когда я спала, и оставил на моем лице ЭТО!
- Нет, дочка, дверь закрыта на ключ. Зачем ты закрылась? – ещё раз подергав ручку и толкнув посильнее тяжелую дверь, оставшуюся неподвижной, сказала мать.
- Дверь закрыта?! Кто мог ее запереть? Я этого не делала!  - запаниковала Замиля. Теперь она уже стояла по ту сторону двери и тоже пыталась сдвинуть тяжелую старинную дверь с места. Но та не поддавалась. Поняв это, Замиля залилась слезами.
- Ключ! Где ещё один ключ от комнаты?
- У Фарида. Все ключи лежат в ящике стола, внизу в гостиной. Там, где он обычно держит счета и книги для записей дел по хозяйству, - отозвалась Дайнаб. – Я принесу!
- Нет, постой-ка, дочка. Признавайся, твоих рук дело? Тебе не понравилось, что брат велел посадить тебя в комнату на несколько дней? Ты решила отомстить сестре?
- Вы что? Зачем мне это надо? Фарид узнает, он же меня опять накажет. Это не я! – решительно отмела обвинения девушка.
А в запертой комнате рыдала Замиля. Хадижа не знала, как может выглядеть ключ от комнаты. Но ей пришла в голову другая мысль.
- Замиля, а выход на галерею тоже закрыт?
За дверью смолкли рыдания и послышались быстрые шаги к окну.
- Нет, наоборот, двери на галерею даже приоткрыты.  Но ключа от комнаты нет на месте. В ящике моего столика его нет. А он лежал там всегда…
Женщины не стали дослушивать ее, а выбежали через комнату Хадижи на галерею и оказались у Замили. Девушка была напугана и продолжала рыдать.
- Кто-то заходил в комнату.
- Кто?
- Не знаю, но кто-то ночью здесь был, - судорожно вздыхая, отвечала Замиля. – В доме никого нет, кроме нас. Двери на улицу и в дом закрыты, - недоумевала свекровь Хадижи.
- Но по лестнице можно подняться на галерею второго этажа, куда выходят  двери всех комнат, которые мы не закрываем на ночь. Ведь так душно! – возразила Дайнаб.
 А лара Джабира с подозрением смотрела на нее, не отводя тяжелого взгляда.
- Но я не делала этого! Для чего мне заходить в комнату сестры и закрывать дверь, если дверь на галерею останется открытой? На ней нет замка. Это в моей комнате Фарид поставил замки везде, потому что всё время меня наказывает.
- Это правда, но что тогда произошло ночью?
- Значит, кто-то пробрался с улицы и спрятался за домом или в доме ещё при Фариде и дедушке.
Замиля вытерла слезы ладонью и сказала:
- Это не всё.  Когда я проснулась, то почувствовала на лице волосы. Терпеть не могу, когда на лицо падают волосы. Я отвела их в сторону, но они остались в моих руках и оказались не моими! Это были длинные волнистые волосы, но не мои! Кто-то положил мне на лицо клок чужих волос и осыпал постель лепестками. Подойдите и убедитесь, что я не лгу!
- Что? – охнула мать. – Аллах, что происходит в этом доме?
На постели действительно лежало несколько черных лепестков, а Дайнаб подхватила и показала всем длинный черный волос.
- Это волосы Зухры. Точно её! У неё пышные волосы.  Неужели она проникла в дом? – растерялась мать Фарида.
- А ключ? Зачем было закрывать дверь и уносить с собой ключ? – недоумевала Дайнаб.- И при чем здесь моя сестра? Зухра должна была бы досадить Хадиже, если что.
- Но если это твои выходки…, - от возмущения лара Джабира не смогла договорить, имея в виду младшую дочь.
- Но как мне убедить вас, что я всю ночь спала у себя в комнате, никуда не выходя?! – едва не плакала девушка.
- Тогда кто, кто мог сделать такое? – вопрошала женщина. – Если не ты, то остается только одно: это проделки Зухры. А значит, она в доме, и ее нужно найти.
- Найти, поймать, связать и оставить в комнате до возвращения Фарида и дедушки! – потребовала Замиля. – Вы не сможете представить, что я почувствовала, когда поняла, что на моем лице лежали чьи-то волосы, а вокруг меня – лепестки.
-Отчего же? Я представляю! Это, наверно,  было как в фильме ужасов! Помнишь, давно мы как-то смотрели у соседей кино по телевизору?
- Дайнаб, признайся, ты так дурно подшутила над сестрой?
- Нет, нет, это не я!
- Тогда нам стоит всем вместе отправиться на поиски Зухры. Она где-то в доме. Осмотрим каждый уголок, найдем и сначала накажем сами. А потом оставим на милость Фарида.
Так потратили они полдня на поиски, не увенчавшиеся успехом. Нигде в доме Зухры не было.
- Она прекрасно ориентируется в риаде. Дом не большой, комнат мало, но есть, где спрятаться.
- А в комнате лары Асии мы не смотрели! В той комнате, которую вы называете «женской», – подсказала Хадижа, поневоле увидевшая все помещения в доме.  Правда, в комнату сида Рахима заходила свекровь, но в остальные девушки заглядывали втроем.
- Кстати, что-то не слышно криков лары Асии, - забеспокоилась свекровь. – Пора отнести ей поесть.
- Но Хадижа права, в тех комнатах мы не смотрели, - заметила Замиля.
- Потому что тетя Асия заперла обе комнаты, - ответила ей сестра.
- Или кто-то заставил ее держать их закрытыми, - предположила старшая сестра Фарида.
- Это мы сейчас и проверим. Если Зухра в доме, то прятаться она может только там. Значит, лара Асия вновь ей помогает! – сокрушенно сказала лара Джабира.
- Нет, не только там, есть ещё и собственная комната Зухры. Она тоже стоит давно закрытой, - мстительно произнесла Замиля.
Это удивило Хадижу. «Она никогда не была такой. Впервые слышу, чтобы Замиля говорила таким тоном. Даже ее достала выходка этой женщины», - подумала Хадижа. И ещё: почему комната Зухры стоит закрытой после ее ухода? Почему семья не вынесла вещи из комнаты той, которую прокляли? Если хотят стереть память о чем-то, не оставляют то, что станет каждый день немым напоминанием. Надо же! Хадижа не подозревала о том, что соседняя комната принадлежала бывшей жене Фарида. Как неприятно!

Хадижу с утра слегка подташнивало. Это недомогание отвлекало ее от мысли, которая вертелась где-то в глубине сознания, но никак не могла четко оформиться. Но вдруг дошло: Зухра, которую она так хотела увидеть, здесь, в доме! Это же за ней они охотятся!!
И Хадиже стало страшно. Одно дело – с возмущением мечтать о встрече с соперницей, и совсем другое  -  вот-вот столкнуться с ней лицом к лицу. А злодейка бродит по дому, она где-то рядом.
«Но как она посмела проникнуть в дом? И как ей удалось? В дом моего отца, кажется, и птица не залетит. А здесь  никакой безопасности!»
Но когда свекровь отправилась на кухню разогревать еду ларе Асии, Дайнаб и Замиля открыли комнату, некогда принадлежавшую бывшей жене Фарида. Вошла внутрь и Хадижа. Это была та самая комната, в которой она уже побывала пару месяцев назад. Часть мозаичного пола, на которую не хватило ковра, была покрыта слоем пыли. Никто сюда не заходил, это очевидно.
- Пойдемте, здесь ее нет.
- А в шкафу? За занавесями у кровати? – предположила старшая сестра.
- Нет ее здесь! Так жаждешь с ней увидеться? – усмехнулась Дайнаб, отвечая сестре.
- Мне непонятно, почему Зухра, если это она всё сделала, почему она забралась в мою комнату? Она никогда не позволяла никаких выпадов против меня.
- А в чью комнату она должна была забраться?
И обе сестры выразительно посмотрели на Хадижу.
- Зухра собиралась поговорить с Хадижей, когда позвонила в дом. Ты не забыла? – напомнила Замиля, а Хадиже стало дурно. Голова закружилась.  Она даже присела на край кровати.
- Что с тобой, Хадижа? Тебе нехорошо?
- Да, что-то меня тошнит.
- Тошнииит, - понимающе протянула Дайнаб. – Вот как?
Но Хадижа не обратила внимания на ее тон. Дурнота не отступала, а она сидела в комнате бывшей жены Фарида на их общей постели, видела вокруг вещи, которые знали ее соперницу… Казалось, комната ждала бывшую хозяйку. Не просто так лара Асия вспомнила Зухру и уверена, что Зухра  вернется. Разные мысли вились в голове молодой женщины.
- Поднимайся, Хадижа. Пора закрывать комнату. Вставай, - протянула ей руку Замиля, чтобы помочь подняться.
Хадижа вышла в коридор и едва успела добежать до ванной комнаты, где ее стошнило над тазом.
«Нет, мне не идет куриный таджин, который готовит Замиля. Специи не те, наверно. Лучше рыбу приготовить.  Свекровь обещала купить. В этом доме редко вспоминают о рыбе», - расстроилась Хадижа после перенесенных неприятностей с желудком.
А следующую ночь Хадижа не спала, как и все остальные в доме. Она не только прислушивалась к звукам за пределами комнаты, но и пыталась представить, где сейчас ее муж и… с кем. Ведь Зухру они так и не нашли в доме. Не было ее и у лары Асии.
Одну комнату им удалось осмотреть в приоткрытую щель, когда мать сестер подавала поднос с едой. А в двери «женской комнаты» было небольшое оконце, которое открывалось внутрь. Хадижа подсказала, как можно узнать, есть кто-то в комнате или нет, не прячется ли кто-нибудь в закрытом помещении у стены, в «мертвой зоне», не просматриваемой в оконце. Просто принесли зеркало и протянули руку внутрь, зажав ручку зеркала в ладони.
Никого не было и здесь. Но если Зухре не удалось спрятаться в доме, а всё случившееся – ловкость Дайнаб, то где же Зухра? Отправилась вслед за Фаридом в Марракеш! Хадижа не могла уснуть, изводя себя ревностью. То, что бывшая жена Фарида где-то рядом с ее мужем, выводила Хадижу из себя. Лучше пусть бродит по дому!
А потом, измучившись предположениями, Хадижа задремала, и вот тогда в комнате раздались осторожные шаги, но упала случайно задетая в темноте ваза и покатилась, шурша, по ковру.
Жена Фарида немедленно подскочила на постели…
Хадижа успела заметить, как фигура, замотанная в темную паранджу, тут же метнулась к двери на галерею, откуда, вероятно, и появилась.
Хадижа не испытала страха, выскользнув из-под покрывала.  Она бросилась вслед за незваной гостьей. В темноте споткнулась о вазу, оттолкнув ее ногой в сторону, а когда оказалась на галерее, увидела темную фигуру у двери «женской комнаты». Что-то злодейка не очень торопилась скрыться от преследовательницы.
- Ты попалась, кобра! Попалась, - схватила ее Хадижа за край паранджи. – Оставь в покое нашу семью! Перестань преследовать моего мужа! Теперь я – жена Фарида, а ты – никто! Никто!
Женщина медленно повернулась к Хадиже, стягивая с головы ткань. Дочь Жади не могла в темноте рассмотреть лицо негодяйки, но поразилась, поняв, какие пышные волосы оказались у женщины под платком.  Но потом… лицо в темноте исказилось, и стоявшая перед Хадижей женщина расхохоталась. И только услышав этот голос, Хадижа поняла, что перед ней … лара Асия!
- Лара Асия?! Это Вы?!– изумилась жена Фарида.
Теперь Хадижа и во мраке смогла разглядеть черты безумной женщины.
- Я! А ты хотела увидеть Зухру? Не беспокойся, скоро твоё желание исполнится. Ты познакомишься с Зухрой.
- Что… вы …такое… говорите?! – никак не могла прийти в себя Хадижа.
- Я знаю, что говорю! Фарид – твой муж. Но Зухра – тоже его жена! Она снова стала его женой, я знаю! Фарид рассказал Рахиму, я слышала! Пусть теперь ты первая, а она придет второй. Она скоро появится здесь, в доме.
- Лара Асия!
– Зухра вернется и снова поселится в своей комнате.  Не смейте больше заходить туда! А теперь прочь! - грубо сказала лара Асия и, толкнув Хадижу рукой в грудь, успела зайти в комнату, закрывшись изнутри. Девушка едва устояла на ногах, а вскоре рядом с ней оказались и Замиля с Дайнаб.
- Что? Что такое? Хадижа, ты схватила Зухру? Ты ее поймала? Зухра в комнате? – тормошила ее Дайнаб.
- И всё-таки это была она? Только у Зухры такие пышные волосы! - уверила всех и Замиля.- Мы успели увидеть силуэт, перед тем, как она ускользнула от тебя.
Хадижа покачала головой.
- Нет, это не Зухра. Лара Асия гуляет по дому, это она и разбрасывает лепестки! – пояснила она.
- Не может быть! – не поверили девушки.
Появилась и заспанная лара Джабира. Узнав, в чем дело, она пообещала разобраться со странностями пожилой родственницы утром.
- Идите спать. Сегодня приезжает Фарид. Нам рано вставать, идти на рынок. Хадижа, ты как-то говорила, что тебе хочется рыбы? Вот мы и приготовим таджин с рыбой или запечем ее с овощами в печи. Соседка говорила, что сегодня на рынок должны привезти свежую рыбу с океана.
Замиля и Дайнаб ушли к себе, довольные развязкой истории. Всё выяснилось. Никто из них не был виноват, а лара Асия…  Что с ней сделаешь?
Хадижа была разочарована. Значит, Зухра может быть сейчас где-то рядом с ее мужем. «И ещё лара Асия упоминала какой-то разговор сида Рахима с Фаридом.  Что они обсуждали? Почему лара Асия так уверена, что Зухра снова стала женой, второй женой Фарида, и скоро вернется в его семью?»
Проснувшись, Хадижа не смогла позавтракать, потому что ее снова тошнило.
- Нет, как только вернется Фарид, попрошу его или лару Джабиру отвести меня к врачу.  Отчего мне так нехорошо? -  страдала над тазиком Хадижа. Отчего-то ей в голову не пришел единственно верный ответ, что могло с ней случиться.

16. Глава 16. ЧАСТЬ 10. Беременность Хадижи.

В семье день начался с того, что все спустились в сад, чтобы отыскать куст розы и как-то убрать его. Свекровь решила, что следует всё-таки что-то предпринять, если так решил Фарид. Когда сын вернется, то розы он увидеть не должен.
Да, один розовый куст сохранился под деревом в укромном углу сада, где его даже не сразу обнаружили. Но на растении остались только бутоны, не было ни одного распустившегося  цветка. А вокруг валялись увядшие лепестки, вероятно, осыпавшиеся, упавшие, когда в спешке срывали цветы. Второй молодой кустик нашелся у стены среди зелени перед домом.
- Кто мог помогать ларе Асии? Дайнаб, только ты!
- Нет, я ни при чем! Ни при чем! – стояла на своем сестра Фарида.
- Но ведь не сама же лара Асия догадалась пугать нас? Нет, это Зухра задумала, но действовала через тебя, Дайнаб. Почему ты вредишь собственной семье? –  не верила ей мать.
Замиля сказала:
- Мама, всё объяснимо:  Зухра опять пригрозила моей сестре. Они увиделись, поговорили, и вот тогда начались разные истории.
- Это правда, Дайнаб? Зухра угрожает тебе? Признавайся!
- Да! – вдруг расплакалась Дайнаб. – Да! Она мне угрожает, всё время угрожает. Говорит, что может сделать так, что Фарид меня выдаст замуж за старика или сделает женой горшечника из Феса! Она даже называла мужчин, которые ищут себе молодых жен, а сами – старики! Тебе хорошо, Замиля! Тебе нашли богатого мужа, сосватали за человека, который тебе нравится, а что меня ждет?
- Почему ты ей веришь? Выдавать тебя замуж или нет – такое право есть только у нашего брата, а кто такая Зухра?
- Нет, Замиля! Ты забыла, какая Зухра! Ты сторонилась ее, поэтому тебе ничего не страшно. А я знаю, на что она может быть способна, когда идет к своей цели! Почему ты думаешь, что Фарид не станет ей подчиняться, если она найдет у брата то слабое место, на которое она сможет нажать? Или привлечет Фарида на свою сторону, потому что он просто решит к ней вернуться?
- Не пытайся нас разжалобить! Как мы могли усомниться в том, что это не ты ей помогаешь? Конечно, не сама Зухра, а ты участвовала в мистификации в эти ночи.
- Какая ты умная, Замиля! Ты, конечно, никогда бы не оказалась в такой ситуации! – сквозь слезы съязвила Дайнаб.
- Дочка! Скажи нам правду, как ты замешана в этой истории? Что мне делать? Я не смогу тебя защитить! От Фарида мне не скрыть того, что произошло, но он поймет, что Зухры не было в доме, а лара Асия не смогла бы придумать такое. Фарид же всё поймет: ты в этом участвовала!
- Ничего я не делала!
- Но как ты в этом замешана?
- Я… сорвала головки роз и принесла ларе Асии. И всё.
- Всё? – не поверила мать.
- Всё?! А откуда взялись волосы Зухры? – воскликнула Замиля.
- Какая ты, Замиля, теперь нервная, став невестой сида Сабира!
- Ничего себе! Я должна быть спокойной, когда мне чужие волосы на лицо кладут!
- Да, Дайнаб, откуда они у тебя? Зухра тебе клок своих волос отрезала и дала, чтобы...
- Нет! Ничего она мне не давала! Волосы не Зухры вовсе, и я о них ничего не знала!
- Как это – не ее? А чьи тогда?
- Наверно, это волосы лары Асии! Неужели вы не видели тетю Асию без платка? Волосы у неё роскошные! Хотя она уже старая и наполовину седая.
- Поверить не могу...
- Хадижа, а ты молчишь и молчишь… На тебя так подействовали события двух ночей?  Зухра была бы довольна, узнай, как она перепугала всех, а прежде всего – законную жену Фарида, - упрекнула невестку старшая сестра Фарида.
- Не говори так, Замиля. Что-то я тебя тоже не узнаю в последние дни, - недовольно заметила мать.
- Я устала от всего! Скорее бы выйти замуж и уйти в дом мужа!
Хадижа была задета ее словами.
- Я молчу потому, что мне ничего не известно о женщине, о которой вы всё время говорите. Разве вы мне что-нибудь рассказываете о… Зухре?
- Тебе и не надо ничего о ней знать! Живи спокойно с моим сыном,  думай о семье. Забудь о Зухре.
- Как Хадижа может не думать о ней, если Зухра не дает и нам о ней забыть? – сказала Замиля. – Мы только о ней и говорим. Зухра, Зухра, Зухра!
- Ты права, дочка. Не будем больше вспоминать о ней. Вот вернется Фарид, пусть он и разбирается. А нам пора сходить на рынок за продуктами, купить хлеб и рыбу, если ее уже привезли.
Хадиже хотелось спросить при всех у Дайнаб, почему она предположила, что Фарид «может просто вернуться к Зухре». Её как будто окатило горячей волной от слов сестры мужа. Но она так и не осмелилась задавать вопросы родственницам.
После завтрака лара Джабира распорядилась:
- Мы с Замилей пойдем на медину, а ваши дела, Дайнаб и Хадижа, в доме.
Разумеется, Дайнаб не понравилось то, что ее не берут на рынок, но возражать не решилась. Ещё неизвестно, что сделает с ней Фарид,  когда вернется из Марракеша,  и ему расскажут о том, как женщины не спали две ночи из-за выходок старой Асии.
Дайнаб уже много раз пожалела о том, согласилась оказать услугу Зухре,  состоявшую только в том, чтобы принести в дом и отдать в руки лары Асии черные лепестки. И оборвать цветы в саду, все бутоны, которые уже могут дать лепестки, и всё! И вот что из этого получилось! Наверно, Зухра знала, как подействуют черные розы на женщину, черные лепестки что-то значили для лары Асии, наверно, напомнили о чем-то. Это и подтолкнуло старуху на ночные вылазки.
А ей теперь как быть? Что Фарид с ней сделает? Одна надежда: мать тоже побоится  рассказывать Фариду обо всем, что случилось в его отсутствие. Замиля может промолчать, если мать попросит об этом. А вот как быть с Хадижей? Она-то всё выложит мужу.  Попросить мать и сестру, чтобы уговорили Хадижу молчать?
Дайнаб решительно отправилась на поиски родственниц. Но обнаружила на кухне только Хадижу.  Замиля с матерью уже отправились на рынок.
 С невесткой Дайнаб разговаривать не стала.  Возможно, она судила о Хадиже по себе, но не рискнула своей просьбой подтолкнуть ее сделать всё наоборот.  Ведь жена брата может сделать всё назло ей, отомстить Дайнаб за не очень хорошее отношение?
- Ты, Хадижа, чисти овощи, а я буду их шинковать.  Потом салат намешаем.
- Мне твоя мать велела порезать зелень.  Мяту перебрать, отобрать листики, которые ещё пригодны для заваривания.  Много дел по мелочам надо успеть сделать.
- Не знаешь, когда Фарид возвращается? Тебе сестра или мать ничего не говорили?
- Нет, мне ничего неизвестно. Но лара Джабира уверена, что ждать сида Рахима и Фарида стоит не раньше обеда. Ближе к вечернему намазу. Поэтому таджин поставили как раз с таким расчетом.
- С чем таджин? Неужели передумали: собирались ведь таджин с рыбой ставить, - взглянув на жену брата, спросила Дайнаб, доставая из пакета пучки зелени. 
- Решили сделать мясные шарики с черносливом и овощами. Такой таджин быстро готовится, а рыбу Замиля предложила запечь. И хариру приготовить.  Когда твоя сестра вернется с медины, мы   вместе будем варить хариру для сида Рахима.
- Хадижа,  ты такая бледная. Плохо себя чувствуешь?
- Да, немного. Попрошу твою маму сходить со мной к врачу.
- И ты даже предположить не можешь, что с тобой?
- А что я могу предполагать? Я не врач. Мой отец всегда вызывал врача домой, когда кто-то болел.  Или жены отца сами ездили на прием в клинику.
Дайнаб видела, что Хадижа не жаждала мести, была мирно настроена по отношению к ней, и сестра Фарида тихо радовалась. Может быть, ей повезет? Никто ничего не станет рассказывать? 
…А потом вернулись Замиля и лара Джабира.  Хадиже предложили распотрошить рыбу. Тогда ей и стало совсем плохо.
Едва Хадижа неумело сделала разрез на брюхе рыбины, как оттуда вывалились черной массой  кишки. Но Хадиже отчего-то показалось, что это вовсе не кишки, а нечто совсем иное.
- Черные лепестки! Опять! Откуда они здесь? Рыба с черными розами внутри…, - пробормотала Хадижа и, прислонившись к столбу, подпиравшему арку над кухней, сползла на пол с ножом в руке.
- Что это с ней? О чем это она? – удивилась Дайнаб.
- Что с Хадижей? – разволновалась Замиля, подбежав к ней, прикладывая ладони к щекам невестки.
- Надо вызвать врача. Если это то, о чем я думаю… Пусть врач скажет нам об этом, - сказала лара Джабира, выходя из кухни, чтобы добраться до телефона.
- Дайнаб! Помоги же мне! Надо отнести Хадижу в гостиную, на диван положить.
- Сначала забери у неё нож, чтобы она нас не поранила. Вынь из руки, - недовольно сказала Дайнаб, пытаясь подхватить невестку под мышки.
Девушки с трудом перенесли из кухни и уложили в гостиной Хадижу, которая так и не пришла в себя.
- Что нам делать? Дайнаб, намочи полотенце – протрем ей лицо.
Вернулась мать, и они втроем стали ждать прихода врача.
…Когда женщина-врач ещё находилась в комнате, осматривая Хадижу, вернулись сид Рахим и Фарид.
Лара Джабира коротко рассказала, как невестке стало нехорошо, что вызвали врача, и скоро станет известно, в чем причина недомогания.
- Опять, наверно,  Зухра? Вы от меня ничего не скрываете? Что здесь произошло? – насторожился Фарид, заметив, как поёжилась младшая сестра при упоминании о Зухре.
- Нет, Фарид. Мне кажется, что с Хадижей всё в порядке. Тебя ждет приятная новость,- улыбнулась сыну лара Джабира.
- Что ты имеешь в виду? – не понял мужчина.
- Вот выйдет врач и сообщит нам диагноз. Уверена: твоя жена не больна.
- Но вы же сами сказали, что Хадижа потеряла сознание! Что у нее все признаки отравления. Неужели… Зухра смогла как-то добраться до нее? Эта кобра отравила мою жену?
- Нет, нет, Фарид. У Зухры не такие длинные руки. Вот, врач уже открывает дверь, сейчас мы всё узнаем.
Мать Фарида подошла к доктору, и та что-то тихо сказала ей на ухо. Вручив несколько листочков с рецептами и направлениями, врач простилась и ушла. Замиля отправилась проводить ее. А Дайнаб стояла в предвкушении того, как брат узнает новость, которая для нее уже не была таковой – Дайнаб давно обо всем догадалась.
- Фарид, сынок, скоро ты станешь отцом. Хадижа беременна!
- Что? Как? Хадижа родит ребенка? Она беременна? – не мог поверить мужчина.
- Да, Хадижа ждет ребенка.
- И когда же он родится?
- В январе. В середине месяца. Врач сказала, что у твоей жены три месяца беременности.
- Уже три месяца? Почему она так долго скрывала, что беременна?
- Она не скрывала. Хадижа слишком молода и совершенно неопытна. Твоя жена просто не поняла, что беременна. Хадижа была уверена, что ей не идет местная еда, поэтому ее тошнит. Сказать честно, и мне не сразу пришло в голову, что может быть иная причина ее недомоганий. Ведь такая резкая смена климата…  К тому же она привыкла в доме отца совсем к другой пище. Но теперь сомнений нет: вы с Хадижей станете родителям.
- Фарид, ты рад? – только и спросила Дайнаб у брата.
- Рад… Конечно, рад! Разве не ради этого я женился?! Главное – пусть родится сын. Я хочу сына. У меня будет сын!
- Или дочь! Как ты можешь быть уверен, что родится сын? – язвительно посмеиваясь, сказала вредная сестра.
- Дайнаб, прекрати! Пусть Фарид порадуется! Почему тебе надо обязательно испортить настроение, начав спорить?
- Я просто так сказала. Разве можно выбрать пол ребенка по своему желанию?
- Иди, Дайнаб, найди сида Рахима и Замилю. Надо сообщить радостную новость и им.
…Потом после вечернего намаза все собрались на ужин. Фарид был счастлив. Радовались и его сестры, и дед с матерью. Хадижа тоже была за столом. Она выглядела  ошеломленной,  почти ничего не смогла съесть. Видя это, Фарид отправил ее в комнату, чтобы она смогла отдохнуть. 
- Теперь тебе надо беречь себя ради нашего сына, - напутствовал он её.
- Фарид, можно я позвоню дяде Али и сама сообщу новость Зорайдэ или дяде Али? Я так хочу услышать, как они обрадуются.
- Хорошо, Хадижа. Ты позвонишь в Фес, но позже. Сначала мы обсудим, кому и как сообщить, а потом ты сможешь позвонить.
Хадижа ушла. Было очевидно, что она расстроилась – ведь ей хотелось, чтобы эту новость её родственники узнали немедленно! Но у Фарида были свои планы, и с этим приходилось считаться.
- Поднимайся по лестнице осторожно! – сказал ей вслед муж, провожая обеспокоенным взглядом.
Когда все вновь вернулись к еде, сид Рахим напомнил, что по обычаю нужно устроить праздник.
- Фарид, пусть это будет праздник только для близких родственников. Можно отпраздновать и сватовство Замили, и скорое прибавление в нашем семействе.
- Опять тратить деньги! Сколько навалилось расходов. О, Аллах!
- Фарид, позвони в Фес. Узнай новости. Приехал ли Саид Рашид. Он должен приехать. Но пока мы ничего не слышали. Ведь в Марракеше мы ни с кем из знакомых не разговаривали, новостей не знаем, - посоветовал дед Рахим.
- Дедушка, позвони сиду Абдулу. Он всё всегда знает. Пусть подскажет, как там обстановка. Он будет рад  первым узнать новость, - сообразила Дайнаб.
- Это так, Фарид. Пойду звонить Абдулу.
- А в дом сида Али пусть позвонит Хадижа. Я хочу доставить ей радость.
- Радость ты ей можешь доставить, подарив золото.  Так положено.
- Что я должен опять купить? Свадьбы, рождения, праздники разорят меня.
- Ничего! На золото Хадиже, подарившей тебе такую радость, ты обязан найти деньги. Или у тебя настолько плохи дела, что….
- Дела нормально идут! – сердито ответил внук. – Но кошелек у меня не бездонный! Если я потрачусь на праздник, денег у нас останется в обрез на поездку в Египет на свадьбу Замили.
- Нет, Фарид. Ты обязан соблюсти обычай. Тебя никто не заставляет покупать усыпанное алмазами украшение, но подарить золото ты должен. Иначе что о тебе станут говорить на медине?- укорил внука дед.
Фарид сокрушенно покачал головой.
- Хорошо, я куплю Хадиже золотое колье. Деньги за урожай получены, счета оплачены. Как-нибудь мы сведем концы с концами. Но Дайнаб в этом году уже не сможет рассчитывать на сватовство. Иначе мы разоримся.
- Тебе бы ещё махр Зухре выплатить, - напомнил сид Рахим. - Это тоже важно. Ты сам всё понимаешь.
- Понимаю. Но откуда мне взять денег ещё и на дом Зухре?
- Фарид, а что – Зухра требует от тебя полной выплаты содержания? – поинтересовалась мать.
- Она много чего от меня требует. Ей не стоило покидать Марракеш. Здесь, в Мекнесе, у неё растет аппетит с каждым днем.
- Всё так плохо? – расстроилась лара Джабира.
- Да, у меня с ней впереди ожидается много неприятностей, но я пока не хочу обсуждать эти проблемы. Я хочу радоваться новости, подаренной мне моей женой!
Сид Рахим решил проявить осторожность:
- Фарид, теперь стоит сделать так, чтобы Зухра и близко не смогла появиться возле Хадижи. Эта женщина должна убраться в Марракеш. Шейх именно там определил ей временное проживание в качестве махра.
- Не думаю, что она захочет уехать, - усомнился, хмурясь, Фарид.
- Так заставь ее уехать! Заставь!
- Всё стало намного сложнее, чем было раньше.
- А что ещё произошло? – испугалась мать Фарида.
- Не волнуйся, мама. Я всё улажу, - попытался ее успокоить мужчина.
- Поговори с Зухрой, Фарид!
- Я поговорю. Именно это я и собираюсь сегодня сделать. Пойду за кормом для ослов и загляну к змее. Пусть только посмеет навредить моему ребенку!
- Она может! Она, Фарид, захочет отомстить Хадиже за то, что у нее самой не получилось выносить ребенка. Представляешь, каково ей думать, что твоя жена родит тебе сына?! – разволновалась лара Джабира.
- Я всё понимаю. И знаю, как прижать хвост этой кобре.
- Нет, ты должен лишить ее жала! Зухру надо выбросить из города! Только зная, что е нет в Мекнесе, можно быть хотя бы в чем-то уверенным.
- Да, мы должны быть спокойны за Хадижу и вашего ребенка, - кивала сыну лара Джабира.
- Ну, Фарид, ты взрослый мужчина, сам решай, как обезопасить семью, жену и ребенка. Пойду звонить Абдулу…
И сид Рахим бодро пошаркал к телефону, стоявшему пока в углу столовой на столике. Аппарат так часто перемещали с места на место, что сначала приходилось вспоминать, где его искать. Вот потому сид Рахим сначала огляделся в комнате, чтобы убедиться: телефон всё ещё здесь, а не унесен родственниками на мужскую половину дома, т.е. в его комнату.
Проговорив добрых полчаса с приятелем, дед вернулся и сообщил:
- Слухи оказались верны: Саид Рашид в Фесе. Он уже успел решить свои вопросы и вот-вот готов был вернуться в Бразилию. Мы вовремя успели застать его у сида Али.
- Сид Абдул теперь знает новость о беременности Хадижи?
- Да, я ему сообщил и пригласил на праздник его семью от твоего имени, Фарид. Обычаи надо уважать!
- Разве я против? Праздник устроим не хуже, чем у других. В конце концов, это же у меня родится сын! Мой первый долгожданный сын!
Настроение у Фарида заметно улучшилось, в глазах светилась радость, он быстро доел таджин и вышел из-за стола.
- Так ты сегодня отправишься за кормом? – уточнил сид Рахим.
- Да, не стану откладывать. Наберу кормов, решу и другой вопрос.
- Будь осторожен, Фарид. Ох, будь там осторожен! Могу я с тобой пойти. Нога не болит сегодня.
- Нет, дед Рахим, я никого не боюсь. Та женщина знает, что моё терпение лучше не испытывать. Думаю, что смогу уладить наши с ней дела. Она всё поймет. Если не потеряла разум. А Зухра никогда не была глупой.
Фарид поправил джеллабу, в которой сидел за столом, отряхнув и крошки, случайно оказавшиеся в складках одежды.
- Мать, и вы, Дайнаб, Замиля! Берегите мою жену! Это значит – охранять от беды моего сына. Если и в этот раз что-то не получится…. Тогда я поверю в то, что мне не суждено иметь сына. Но Аллах не может быть так немилостив ко мне!
- Не беспокойся, Фарид. Всё будет в порядке. Хадижу никто не обидит. Никто ее расстраивать не посмеет. И тяжелую работу она не станет выполнять, ты не беспокойся об этом.
- Снова всё на нас с Замилей свалится. Хадижа будет отдыхать, а мы работать, - негромко заворчала Дайнаб.
Фарид резко повернулся к ней.
- А ты, Дайнаб, имей в виду: малейшая твоя выходка, и ты получишь возможность работать в другом доме, заниматься домашними делами, но уже как хозяйка. Есть несколько вариантов. Вот и дедушка подтвердит: тобой столько мужчин интересовалось. Многим жена нужна – молодая, крепкая, здоровая, работящая. Красавица. Так я подумаю теперь об этом. Может, тебя в Египте замуж и выдам. Потерпи – недолго совсем осталось.
Дайнаб от ужаса могла только открывать и закрывать молча рот, как рыба, выброшенная на берег.
- Вернусь, как решу все дела, - бросил Фарид, выходя из комнаты.
Потом он вышел из дома, и было видно, как муж Хадижи завернул за угол, направляясь к стойлам ослов.
В столовой висела тишина. Дайнаб была напугана открывшейся перспективой. Замиля думала о том, как за последние несколько недель изменилась жизнь их семьи. А лара Джабира размышляла, не допустила ли она ошибку, не рассказав сыну о том, что случилось в его отсутствие не без участия Зухры. Ведь негодница может вполне решиться с насмешкой рассказать, как пошутила с семьей через лару Асию, когда Фарида не было дома.
Один сид Рахим с удовольствием доедал вкуснейшую хариру, которую ему то и дело подливала дочка.
…А на днях в их доме будет замечательный праздник, и ему, старику, удастся встретиться с многими приятелями, которых он уж обязательно пригласит! Есть, о чем поговорить, что обсудить. И про Египет стоит порасспросить у людей. Давно никто из его родни не бывал в этой стране, Что там нового? Что за люди – родня в Египте у их будущего родственника Сабира? Эх…. Были времена, когда Рахим так любил путешествовать! Теперь уж силы не те. Но вот радость-то выпала неожиданная – снова оказаться в другой стране. Сид Рахим теперь каждый день в душе жил предвкушением дальней поездки...

PS. Решила дописать утерянные главы в ЧАСТИ 11.  Это будет даже логично: новая часть будет посвящена новому этапу в жизни Хадижи и других персонажей, на жизнь которых повлияют события, связанные с новым положением дочери Жади и Саида..