ВОПРОС ШЕСТНАДЦАТЫЙ. ЧЕМ ПЛАТЯТ ЗА «ЮНОСТЬ»?
Болезнь помогла Рэму избежать лицезрения многих картин разорения гнезда, свитого им для питомцев «Юности»; картин, непосредственное восприятие которых, точно, унесло бы его в мир иной, наверняка, более совершенный и гуманный, но неведомый нам, а потому - пугающий.
Как мечтали родные обиженного художника (а возможно, и многие почитатели его деятельности), что теперь, вернувшись к жизни земной из небытия болезненного, он, взглянув на пепелище творения рук своих - обездоленную киностудию, «возьмётся за ум», «остепенится», посвятит себя… с е б е наконец-то. Ну сколько можно пробивать собственной головой стену непонимания окружающих!
Но мы-то с вами, терпеливый читатель, не дадим обмануть себя таким надеждам. И проявим тем самым приятную для осознания собственной прозорливости дальнозоркость.
Едва ощутив подобие прилива сил, с новой горечью поняв, что свершившаяся несправедливость - факт, а не кошмарный сон, Рэм превращает свою палату в штаб по организации борьбы за…новую студию с прежним названием. Что с такими поделаешь? - Да и нужно ли их менять? Тоскливее жить станет…
«Юность» восстала из пепла с ещё более гордо поднятой головой, заняв поистине престижное место в городе - Знаменскую башню. Нетрудно представить, сколько претендентов было на такой «кусочек» ярославской недвижимости.
Но здесь «выпавшему из седла» Юстинову взялись помогать лучшие силы нашего прекрасного всё-таки города. Словно проснувшись от спячки равнодушия к гибели известного на всю страну педагога-энтузиаста и его детища, официальные лица из властных структур и не слишком официальные, но достаточно весомые в мирских делах, - из бывших студийцев и им сочувствующих - по-разному, но действенно внесли свой вклад в восстановление разрушенного: кто-то вовремя успевал высказать своё мнение или подписать нужную (либо - не подписать ненужную) бумагу; кто-то не поленился снять трубку и воспользоваться «телефонным» правом, которое всегда имело (и имеет - чего скрывать?) достаточное влияние на судьбы людские; кто-то предлагал материальную помощь по переоборудованию (и очень серьезному!) башни для нужд новых хозяев, которым не пригодятся бойницы, ибо «бои», которые приходилось вести им, невидимы для окружающих, - зато потребуется многое другое, о чём не болела голова у наших предков; а кто-то, когда самые важные формальности были улажены, а нужные проекты и документы подписаны (вот когда раз и навсегда оценил Рэм значимость «бумажек», как он всегда их презрительно именовал, правда, любви и должного почитания к ним так и не приобрёл), после основной своей деятельности (работы или учёбы) приходили строить то, что подразумевали подписанные бумаги.
Город как бы извинялся перед киношным маэстро, не состарившимся от перенесённого горя, но впадающим временами в отстранённость, читающуюся в устало-недоумевающих глазах, словно спрашивающих: «Кому-то стало легче от пережитой мною боли? Хоть покажите мне его» Наивно-чистый человек, Рэм по-прежнему не понимал, что ответ примитивно-прост: из-за чьей-то, возможно, эфемерной выгоды оказался он тогда выселенцем. А мне всё время на память срифмованная мудрость Маяковского приходит:
Ведь если звёзды зажигают,
Значит, это кому-нибудь нужно…
«Звезду» Юстинова «гасили» тоже по чьему-то желанию. Кому-то это было очень нужно (во всяком случае - тогда).
И к его многочисленным званиям (Заслуженный работник культуры РФ, Академик Российской экологической академии, член Союза журналистов России, Лауреат многих кинофестивалей) - прибавилось ещё одно…вместе с удостоверением и пенсией инвалида…