Тем летом мы все немного сошли с ума. Возможно, виновата в этом была проклятая жара, настолько сильная, какой не бывало в наших местах последние 70 лет. Три месяца испепеляющего зноя, и ни капли дождя. Поволока дыма затягивала небо, заходя с северо-восточной стороны нашего городка, там леса горели особенно сильно. «Леса горят – люди грешат», - любил говаривать мой сосед Николай Степанович, который умер в конце июля того же адского лета, схватившись за сердце, когда вышел из дома, чтобы вынести мусор. Вообще, в тот год смертей было необычно много, особенно смертей «нехороших», связанных с множеством странных и необъяснимых обстоятельств. Костлявая старуха словно сорвалась с цепи, расплавленной безжалостным солнцем. Люди умирали, кончали жизнь самоубийством, оказались прикованными к постели и… исчезали.
История, которую я хочу рассказать вам содрогнула буквально каждого жителя нашего опалённого солнцем городка. Мой старый друг любил говорить мне за кружкой пива о том, что такое пекло связано с повышенной солнечной активностью, всплесками солнечной радиации, а я кивал головой, пил своё пиво и соглашался, хотя подобные темы для разговора мне порядком надоели. Тогда все только и говорили об этой проклятой жаре, причём версии были самыми разнообразными. От радиации и вспышек на солнце и глобального таяния ледников, до самых мистических и жутких домыслов. А после того случая я и сам начал считать происходящее злой шуткой дьявола. А мой друг? Он просто потерял рассудок…
…От палящего солнца было лишь одно спасение – река, посему основная часть населения способная к передвижению всё своё свободное время проводила у спасительного водоёма. Мелководная, грязная и извилистая речка с множеством ям и воронок теперь воспринималась нами едва ли не как Божья милость. Люди тонули, тонули неоднократно, скорбели об погибших друзьях и родных и… снова приходили к реке на то же место спасать измученные тела от жары. Я бывал на том месте, о котором пойдёт речь. Река там делает крутой поворот и необычно широко разливается. А ещё она славится тем, что там часто тонут люди или животные. За пять или шесть лет до этого на моих глазах именно там воронкой затянуло корову, пытавшуюся переплыть на другой берег. Словно какой-то жуткий монстр утащил несчастную буренку под воду ради забавы, лишив её жизни. Но в тот проклятый день Бог или дьявол решил так, что именно эта воронка заберет младшую сестру моего друга, Катю. Ей было 16 лет… И её тело так и не нашли…
Тело искали до самой темноты. Я приехал сразу же, как только мне позвонил Дмитрий Анатольевич, друг, о котором я говорил выше. Рядом с моим гаражом ковырялся со своим мотоциклом сосед Максим. Его старый дедовский «Урал» с люлькой, обтянутой брезентом, хоть и выглядел неважно, зато был на ходу. Максим был вообще довольно странным и замкнутым, говорил мало, практически ни с кем не общался, жил затворником в деревянном доме со своим дедом, но на мою просьбу помочь согласился не раздумывая. К тому времени, когда мы приехали, народу на реке оставалось совсем немного, только друзья и близкие пытались ещё отыскать тело утонувшей девушки. Дмитрий Анатольевич сидел на берегу, закутавшись в полотенце, и тёр виски. А ещё повторял, бурча себе под нос, что-то про камни и глаза. Я так ничего и не разобрал. Мы искали Катю, но поиски ни к чему не привели. Домой Максим привёз меня далеко за полночь, деньги за бензин не взял и укатил, грохоча своим «Уралом» вниз по улице. А я заварил себе чай и. не дождавшись пока он остынет, провалился в сон прямо на диване.
На следующий день мы спускались на лодке вниз по течению, перевернули все коряги вдоль берегов, но всё оказалось безуспешно. Дмитрий Анатольевич осунулся, но ещё не потерял до конца надежды. Я всячески старался поддержать друга, но жара оказалась сильнее: она размеренно и постепенно сводила его с ума, да и меня отчасти тоже. Мне начали сниться странные сны.
Первый сон пришёл через неделю, когда мы уже прекратили всяческие поиски. Мне снился пляж и тонущая корова. Я, ещё подросток, стою босиком на песке, по колено в воде и что-то кричу. Наверное, зову на помощь. Сзади какой-то человек тянет меня за плечо, но я пытаюсь вырваться, падаю лицом в мокрый песок, прямо в следы от мотоциклетных шин, уходящих с берега в тёмную зеркальную воду. А человек оттаскивает меня за рубашку, всё тянет и тянет, и я понимаю, что никому уже не могу помочь…
Просыпаюсь в холодном поту и смотрю в потолок. Проклятая жара, она сводит меня с ума так же, как и всех остальных. Дмитрий Анатольевич начинает видеть в глазницах людей вместо глаз камни, а мне не даёт спокойно спать утонувшая давным-давно корова. Шутка дьявола затянулась – заканчивался июль.
В первых числах августа я встретил в магазине Максима, как нельзя кстати, так как я приобрёл двадцатиметровый шланг для поливки на даче. Он, как всегда был при своём мотоцикле и предложил довезти меня до гаража. Я был только рад. Загрузив шланг в люльку я не придал большого значения мелкой сухой трухе на дне. Зато меня немного смутило, когда Максим, остановившись у киоска, ни с того ни с сего, купил тушь для ресниц и упаковку презервативов. Он улыбнулся мне виноватой улыбкой смущённого пятиклассника и засунул покупки в нагрудный карман рубахи. Я понимающе улыбнулся в ответ. На какой-то миг, мне показалось, что в глазницах парня обломки камней, и по моей спине словно провели острой стальной иглой. Проклятая жара, начинаешь сходить с ума, вслед за своим другом. Мало мне коров в кошмарах.
Выгрузив шланг у себя в гараже, я машинально стряхнул с него труху. Помял в пальцах, понюхал. С виду было похоже на обычное раскрошенное луговое сено, но пахло странно. Запах был знакомый, но вспомнить его я никак не мог. Господи, проклинаю тот момент, когда ночью я проснулся от собственного крика, перепугав и отца и мать, от осознания того, что я вспомнил. Мне снилась корова и пустынный изгиб реки. Человек, который снова оттаскивает меня от берега. А ещё следы у самой кромки воды от старых мотоциклетных покрышек. И лежащая на песке тушь для ресниц… А ещё я вспомнил запах… Запах трухи на дне люльки. Запах тины. Так могли пахнуть только высохшие водоросли. Шутка дьявола затянулась. Начинался август, и мне начало казаться, что я безумен. Однако, оказалось, что мои страшные догадки оказались верны…
Тем летом многие сходили с ума, но всем им было очень далеко до безумца, сотворившего то, от чего меня до сих пор по ночам кидает в дрожь. Милицию вызвала почтальонка. На её счастье Максима не было в тот момент дома, он куда-то укатил на своём мотоцикле. Почтальонка принесла пенсию Фёдоровичу, деду парня. Уже второй раз она никого не могла застать дома. Обычно, по её словам, старик никогда не пропускал день выдачи пенсии, а тут – даже не пришёл за ней на почту. Собаки в ограде не было, а калитка была открыта. Первое на что сразу обратила внимание почтальонка – это жуткий запах гнили, пробивающийся из-под запертой двери дома. Ставни окон были закрыты, не смотря на то, что стоял день-деньской. Любопытная женщина открыла одну из ставень, и то, что она там увидела ей далеко не понравилось. Не понравилось настолько, что вслед за вызванной от соседей милицейской машиной пришлось вызывать ей «скорую», у пожилой женщины стало плохо с сердцем.
Мне бы не хотелось оказаться на месте оперативников, производивших вскрытие дома, ибо увиденное ими оказалось настолько ужасным, что трудно поддаётся описанию. Одному лейтенанту стало плохо с сердцем, второго неудержимо тошнило, и только видавший виды старшина сумел удержать себя в руках. Из проёма на милиционеров пахнуло тошнотворным запахом гниения. Эта ужасная жара сделала своё дело. Посреди комнаты стояла кровать, застеленная цветастыми простынями, покрытыми ужасными пятнами от трупного гноя. На кровати лежали голые останки того, что было когда-то телом утонувшей шестнадцатилетней девочки. На голове трупа были заплетены косички, остатки лица размалёваны косметикой, на шее и запястьях были ювелирные украшения… Если в мозгу моего друга ещё и оставались крупинки разума, то после опознания и эти искорки оказались напрочь уничтожены… Увидеть сотворённое такое со своим близким человеком… Не приведи Господь…
В подполье оперативниками был обнаружен труп деда со сломанной шеей. Очевидно, когда мы искали Катю, Максим всё-таки нашёл её тело ниже по течению и хорошенько припрятал, а ночью за ним вернулся. Привезя домой «невесту» парню пришлось убить своего деда, который не был безумен в отличие от внука. Трудно сказать, что его на это толкнуло. Могу с уверенностью заявить лишь одно: во всем была виновата эта проклятая жара…
Максима нашли только к концу августа. На берёзе. Тело провисело в берёзовой роще никак не меньше двух недель. Мерзавцу – мерзкая смерть. Жара и мухи постарались на славу, поэтому опознавать там было в принципе тоже особо нечего. Опознали по одежде и по странной записке в нагрудном кармане его рубахи. В ней он просил прощения...
Тем летом мы все немного сошли с ума...