11.
Мария решительно переступила порог, втащила мешок и запястьем поправила упавшую на глаза прядь .
- Получите. Распишитесь.
Орлов, не переставая прятать правую руку за спину осторожно выглянул в коридор. Площадка выглядела пустой и он ногой закрыл дверь. Клацнул капканом замок. Хозяин и гостья молча уставились друг на друга.
Была она женщина статная, фигуристая, но из- за стройных сильных ног, казалась при том легкой и как бы парящей слегка над полом. Обнять эту талию мечтал, пусть не подавая виду, любой ее собеседник мужского пола. Копна коротко стриженых волос и дерзкий взгляд придавали ей вид амазонки, откуда самым естественным образом следовала мысль о завоевании или приручении. Мужчины терялись в ее присутствии и неудивительно, что речи их были сбивчивы, путаны. Глаза говорили одно, язык- другое. Тем более странным казался ее несчастливый брак, в котором она мучилась одиночеством и отсутствием ласки. Впрочем, она уже ко всему привыкла. И к взглядам и к холодности и к ежедневному преодолению преград судьбы.
- Ну,- наконец сказала женщина,- Так и будем пялиться?
- Д- да нет...,- похлопал ресницами Михаил Денисович и быстрым движением сунул в карман халата нечто тяжелое, что прятал от чужих глаз...- Время позднее, понимаете... Т- то есть я хотел сказать, п- проходите, пожалуйста. Такой красивой даме я рад в любое время суток...
Мария сама оценивающим взглядом окинула его грузную фигуру, босые ноги, щетину, грязный халат. Недовольно поджала губы, но скинула босоножки и прошла в гостиную.
- С- сюда проходите,- Орлов кинулся в комнату вперед нее, на ходу подхватывая газету (с дивана), 2 пивные бутылки ( с жур-нального столика), трико со вздутыми коленками ( со стула),- Присаживайтесь. Я с-сейчас... Один момент. Вы... вы вот пока... вот...телевизор... прошу прощенья.
Он суетился, тараторил, налетал на мебель. Вообще, интересно следить за лицом растерявшегося или попавшего « в тупик» человека. Мимика его меняется молниеносно, словно тот пробует на язык то кислющий лимон, то горячую картошку, то шоко-лад, то водку. Его губы то растягивались в сладчайшую улыбку, то округлялись бубликом, то обвисали уголками вниз. При этом их мясистая плоть продолжала шевелиться, произнося все новые и новые слова- пустышки.
- Чувствуйте себя, как дома... Я, как настоящий джентльмен... Кофе? Чай? Спиртное?... Мне кажется, мы с вами уже... О ля-ля! (Мария села «ногу на ногу»).
Говорил одно, а лицо выражало совсем другое. То улыбаясь, задавал серьезный вопрос. То наоборот, усмехался, едва растяги-вая губы. Его брови играли, точно две лопасти снегоуборочной машины. Они то взлетали вверх (одежда гостьи была скромной, но не оценить настоящую красоту было невозможно), то чуть ли не смыкались с веками, то сходились у переносицы, то... (это потом уже пото-ом) двигались попеременно, придавая отдутловатому лицу вид постоянных раздумий.
Михаил Денисович выбежал на кухню. Споткнулся. Выронил пистолет (это был газовый) из кармана.
- Это т-тапочки.
- Спасибо.
Хлопнул дверцей шкафа в спальной. Налил воду в чайник. Вбежал в ванную (фр-р...)- рассыпал зубные щетки и тюбики по полу. Схватился за бритвенный станок и оцепенел на секунду, вспомнив. Что пена в баллончике кончилась 2 дня назад.
- Э-эй...- осторожно позвала дама
- Од-дну минуточку...
- Эй, идите сюда. Я спешу...
Озадаченное лицо директора зоопарка появилось в проеме двери.
- Перестаньте бегать. Сядьте. Давайте решим наше дело, да я пойду.
-Д-дело?- кавалер был уже в рубашке и застегивал дорогие запонки- Я и не с-спросил, у вас ко мне какое- то дело?
( Она поправила юбку. Брови вниз.)
- А вы не догадываетесь?
- Ну, у меня есть одна версия- Орлов аж «расплылся», как мороженое на солнце. -У ж-женщины к мужчине всегда есть, как ми-нимум, один повод для визита в вечернее время. Может быть...
- О господи!- Мария тяжело вздохнула,- Вы не догадываетесь, что там в коридоре в мешке?
- В мешке? (Губы бантиком. Брови вверх. Голова изумленно назад) В коридоре? А что там? Б-бомба?
- Это я вам звонила...
- Вы. Вы-вы... Т-так- так... Ну и что... О чем мы...договорились?
- Меня звать мария. Мы беседовали с вами...
- Ах, да! З-забыл представиться, Михаил.- хозяин сделал попытку поцеловать ручку, но владелица мешка остановила его.
- Вы что, все забыли?
- Знаете, столько з-звонков за день... Честно говоря, все и не упомнишь. Но я готов выслушать вас повторно. Так о ч-чем мы с вами...?
- Я набирала вас два месяца назад. Мы договорились, что вы купите у меня самца шимпанзе.
Мимика любителя животных в очередной раз резко изменилась. Вместе с нагловатой улыбкой демонстрирующей талант дан-тиста, на лице появились большие, (наподобие совиных ) глаза. Брови сомкнулись и образовали над переносицей такую глубо-кую складку, которая скорее напоминала след травмы .
- П-постойте- постойте... Так там в мешке...
Продавец примата кивнула и по привычке приложила платочек к сухим внимательным глазам.
- Я ч- чего- то не понимаю...- сказал Орлов,- А где ж-же мальчики?
- Мальчики? - удивилась гостья- Дома...А какие мальчики?
- Ну, эта нагловатая троица. П- парни лет по 20. Один такой длинный... Сережа, кажется.... Д-другой....
- Не знаю никаких парней. Никаких мальчиков... Это я вам звонила. Вы согласились. Я принесла.
- Д-да нет-нет- сохранил растянутость губ Михаил Денисович,- Вы не бойтесь. Я к-кажется припоминаю... Сначала мне звонила какая- то женщина. То есть вы... Нет- нет... Все в порядке. Деньги у меня приготовлены... Сейчас только... С- слушайте, а давай-те- ка отметим сделку! У-у меня есть такой «Ризлинг»!
- Нет- нет. Я не пью.- (жест руками) ...Это неудобно...
- Да л-ладно вам скромничать! Это традиция! Сделку п-полагается обмыть, а то удачи не будет. Вам с деньгами. Мне- с товаром. Ну, п-по чуть- чуть...
- Ну, если только по чуть- чуть... Только давайте сначала...
- С-само собо-ой! Само- собой! Кстати, к-карта прививок у животного сохранилась? Вы его где взяли?
- Карта прививок, говорите... то есть, как где взяла? Ну-у... это... был он у меня...
Чайник, протяжно загудевший на кухне, спас гостью от возникшей паузы.
12.
Мэр разрезал ленточку и галдящий поток полился к новым обитателям зоопарка. Немногие задержались возле лам. Чуть боль-ше (в основном девочки и молодые женщины) возле павлина. А основная масса быстро достигла еще пахнущего свежей краской обезьянника, где резвились уже знакомые по своим мозолистым задам, павианы и новобранцы- пара шимпанзе. Мишка первым приник к ограждению и тут же сунул руку за пазуху.
- Бросай.- шепнул подоспевший Гришаня.
Яблоко стукнулось о прутья решетки и откатилось в сторону. Самец шимпанзе равнодушно посмотрел на него и повернулся спиной.
- Эх ты, растяпа!
- Сам бы бросал, - обиделся младший.- Вечно под руку говорит, а потом я же и виноват...
- Дал бы мне- я б попал.
- Р- ребята- р- ребята!- извинившись отошел от мэра Орлов,- Ничего зверям не бросайте Они сыты и ни в чем не нуждаются. Если хотите посмотреть кормление. То оно б- будет через э-э... сорок минут.
Директор зверинца щелкнул в воздухе пальцами и двое молодцов в синей униформе принялись отодвигать ограждение дальше и грозить попеременно детишкам с фруктами и сладкой ватой.
- Балуются, а п-питание животных должно быть только п-плановое. По графику. Они должны привыкнуть получать пищу в одно и то же время,- фальшивой улыбкой вернулся к главе города глава зоопарка.
- Понимаю,- сказал скудный габаритами мэр,- только что- то самец у вас не веселый. Мог бы ко Дню города попрыгать, полазать на бревне, покачаться на колесе.
Он мелко и часто засмеялся, довольный своим остроумием. Свита тут же тренированно подхватила, чутко прислушиваясь. Не выделяется ли кто громкостью. Но смеялись дружно и равномерно. Даже Орлов сделал свой робкий вклад.
- Вам бы к нему самочку подпустить- вот бы он и развеселился,- приближенные «хором» закивали, одновременно поддерживая мудрость руководства и поразительную способность вот так, одним махом кардинально решить застарелую проблему.- Зачем вы вообще их отделили друг от друга?
Все вопросительно поглядели на Михаила Денисовича.
- Дерутся. К-кусаются,- развел руками тот,- Вообще- то сам ничего не пойму... Но п-приматы- они ведь наши ближайшие родст-венники. Тем более шимпанзе. У них вообще все как у-у людей. У-у каждого свой характер. Повадки. «Закидоны». (Мэр пере-вел взгляд на кого- то из окружения и хмыкнул).- Вовсе не обязательно, чтобы са-
мец...ну, п-подружился с самкой. Он с характером и она ему пока несимпатична...
- О-хо-хо...А-ха-ха!- подало сигнал для веселья «первое лицо». - Несимпатичных...а-ха-ха....не бывает, бывает мало вод-ки...Встрепенулись парни в черных пиджаках. Снова синхронно отреагировала свита. Растерянно, словно именинник заулыбался толстый Орлов. Усмехнулась красивая женщина за его плечом.
* * *
Егор не узнавал себя. Точнее не осознавал. Не помнил и не понимал. Кто он? Что он? Когда он? Голова жутко трещала. Все тело ломило. Во рту было кисло. Хотелось свалиться и умереть. Он не мог найти себе места. Садился, вставал. Хватался за пру-тья. Закатывал глаза, но не умирал. Лежал некоторое время неподвижно, прикрыв веки, но смерть не приходила. Что- то стукну-лось перед самым носом. Взор на минуту становился осмысленным и неясно фокусировался на яблоке (плод), покатившемся по бетонному полу. Он грустно смотрел на него, даже не пытаясь достать. Интереса к жизни не было. Клетка. Сено. Бревно. Не-сколько сухих толстых веток. Автомобильная шина (круг) на веревке . Гортанные возгласы людей (существ) за оградой. Силу-эты. Вспышки. Запах бананов (другой плод). Призывные крики и суета за металлической перегородкой (самка? Та?).
Он поднес скрюченную волосатую конечность к самому лицу (морде). Рука? Лапа? Печально улыбнулся (оскал). Сказал: «Это моя рука?!» (долгий звук) Рука болела. Что на ней? Рана? Он вспомнил эту отвратительную проворную и визгливую тварь, что напала на него вчера. Она принялась трепать Егора, валять, щипать и хватать за выступающие части. И хоть самцу шимпанзе было ох, как скверно, он дал решительный отпор. Да такой, что хищница с воплями вылетела в свой отсек, правда успев на про-щание здорово тяпнуть за лапу, чуть повыше локтя.
Впрочем, это не имело никакого значения. Апатия охватила примата. Он знал, что с ним недавно что- то произошло. Но что- понять не мог. Он думал об этом, пытался вспомнить. Но от мышления голова болела еще больше. Его тошнило. Он не находил себе места на шуршащей подстилке. Обхватывал голову руками, поджимал нижние конечности (ноги), лакал воду (вода) из ло-ханки- ничего не помогало. Прошлое и будущее, головная боль и упадок сил, вспышки и гул- все слилось в один бессмысленный ком, тяготивший Егора и от которого хотелось избавиться... Смутное воспоминание... пить... (он еще раз подошел к лохани. Голова невыносимо кружилась)... но не воду... (пить не воду?) ... Легким облачком пощекотало нервы возможностью избавиться от... (чего?) ...ощущений...(нет понятия).
Зрители радостно загудели. Самец шимпанзе подошел к корытцу и смешно вытягивая губы, еще раз попил воды... Но это не обрадовало его. Едва доковыляв до соломы он упал, словно подкошенный, мутным взором глядя на дальних родственников.
- Может он болен?- спросил низкорослый мэр.
- Н-ет-нет!- все анализы идеальны. Вероятно адаптация...- поспешил заверить «руководство» Орлов.
Вдруг тело Егора, словно пронзили острой иглой. Обезьяна вскочила на четыре лапы, словно и не валялась только что обесси-левшая на полу . Звук! Какой- то звук выделялся на общем фоне!
- Как назвали?- поинтересовался мэр и казенно улыбнулся фотовспышке, прибежавшей с опозданием из местной редакции.
- К- кого?
- Ну-у... макаку...
- Ах, м-макаку?...- колыхнулся всем телом , оборачиваясь себе за спину Орлов. Но красивая женщина рядом только пожала пле-чами, округлив глаза.
Звук!!! Он был знаком! Зверь (Егор) был уверен, что слышал его раньше. В общем монотонном шуме он прозвучал где- то совсем рядом. Два раза. Тихо. Еле слышно. Но он точно был! Из всего этого непонятного и незнакомого мира- смеси цветов, запахов, колебаний воздуха, внезапно (от рождения?) окруживших его, этот двойной, одинаковый, едва различимый, был един-ственным, который он помнил. Он еще не знал, что с ним связано- плохое или хорошее. Еще не понял из какой точки простран-ства он исходил. Главное, что он был! Его надо было найти. Опознать. Выделить из остальных.
Примат кинулся в один угол клетки, в другой. Молнией вскочил на ветку... Мохнатая лапа существа из соседней клетки пере-гнулась через решетку и пыталась что- то нащупать... Кто? Кто издал звук? Он кинулся вниз... Схватился за колесо... Звук не повторялся.
- Его з-зовут Микки,- быстро нашелся Михаил Денисович,- К-как в мультике, Микки .
- Микки?- переспросил мэр и тут же стал хлопать в ладоши и скандировать- Ми-ки! Ми-ки!
Вскоре подхватила детвора, а затем и все зрители. Дружный хор глушил все:
- Ми- ки! Ми- ки! Ми- ки!
Запнулся за провод телеоператор. Заплакала, испугавшись, маленькая девочка. Красивая женщина стала оттаскивать за руку от новосела подростка. Тот в свою очередь тянул за шиворот малыша лет семи, который стоял в первом ряду и что- то беззвучно шептал одними губами.
В неясном пчелином гудении выделился один звук. Он постепенно нарастал, подминая все остальные.
- Ми- ми! Пи- пи! Ви-ви! Ки-ки!- врезался в уши незнакомый вал.
Ритмично падая и взлетая он заполнял собой все пространство, подавлял все другие звуки. А Егор все метался по разным углам клетки, отыскивая тот, знакомый, который мог вернуть его в (прошлую) жизнь. Он просунул волосатую морду сквозь прутья, пытливо перебегая глазами по пятнам ребячьих лиц, синхронно открывающих одинаковые рты.
- Ки-ки! Пи-пи! Ми- ки! Ви- ки!- дружно кричали дети, пульсируя, как единый организм.
И ВДРУГ !
Он встретил взгляд чьих- то глаз! Он поймал (уловил) скорее по губам, этот слабый слог! Он выделил лицо из пятнистой горла-стой массы одинаковых блинов.
- Ми- ки! - кричали блины.
- Па-па... -шептал маленький мальчик.
Кто- то дергал малыша за воротник, пытаясь оторвать от прутьев ограждения. Но тот вцепился, словно стоял у пропасти и не поддавался. В глазах его стояли слезы. Костяшки пальцев побелели. Он упрямо шептал снова и снова:
- Па- па...
Их взгляды изучали друг друга. Что- то неуловимо родное было в лице животного. Что- то до боли знакомое поблескивало в уголках глаз человечка.
- Ми-ша (звук)...- сказал шимпанзе
- Эр-р-р...!- взревел, заглушив всех, лев.
- Пошли отсюда,- подтолкнул приятелей к выходу долговязый Сергей,- Объегорили они нас как- то... Одног не пойму, когда мы их упустили?
- Б-башку отверну обоим,- скрипел зубами коренастый стриженый крепыш- Ну, пусть только попадутся!
- А мы спешить не будем...,- хитро щурился третий в шортах и рваной майке, обсасывая горлышко пивной бутылки. Завтра под-караулим во дворе и нос обоим расквасим.
- Зачем же ждать до завтра?
13.
Зима прошла незаметно. Вроде вчера еще стояли морозы и интернатовцы натягивали одинаковые тонкие шарфики на нос во время физкультуры. И вдруг сразу стало тепло. Февральское солнышко светило совсем по- апрельски. Очумелые воробьи изне-могали в чириканье и прямо- таки визжали, радуясь окончанию холодов. Казалось, даже тополиные ветки радостно качались в вышине и вовсе не от ветра, а сами по себе, исполняя одним им ведомый ритуальный танец. Ритмику пробуждения к жизни. Еще немного и деревья принялись бы притопывать ногами. Залило первый колодец и ремонтники с телефонной станции самозабвен-но, как дети, шутили, перебрасываясь выгнутым ломом. Брызги! Вопли! Грязь на лицах! Весна!
Григорий поднялся на цыпочки и постучал в низкое окно изолятора. Мишкина стриженая башка выглянула почти мгновенно. Голос его был обрадованным.
- Ты не уехал?!
- Куда я от тебя !
- Зайди! Нянечка ушла!
- Ты- то как?- старший шмыгнул носом и оступился, задев подбородком карниз.
Младший за окошком улыбнулся и махнул рукой:
- Да зайди- зайди...- его широкие славянские глаза просто сияли радостью.- Вовку выписали. Я один.
Он рос «тюхтей». Тихим, замкнутым, добрым ребенком. Редко плакал и капризничал. Даже валяясь с ангиной, когда темпера-тура подскакивала под сорок, просто лежал, смотрел в потолок и грустно вздыхал. Послушно глотал таблетки, молча переносил прижигания горчичников и терпеливо пил молоко с пенками. Никогда не обижался и не жалел, если старший отбирал игрушку. Да старший и не делал этого, давно поняв с кем имеет дело. Он был очень привязчив к людям, очень понятлив, когда решались житейские вопросы и его о чем- то просили. Григорий, схватывающий все «на лету», часто пропускал что- то важное и потом вдумчивый меланхолик объяснял вспыльчивому холерику истинную суть вещей. Он умел прощать и не держал обид.. Хотя под-час его упрямство в мелочах выводило домашних из себя. После того, как на День Города детей до полусмерти избили неизвест-ные подонки, припухлые детские губки и щечки опали, очертив рельеф скул и заострив нос. Долгие больничные месяцы не про-шли даром. Взгляд малыша стал подозрительным, цепким и не по годам взрослым, смягчаясь, лишь когда навестить больного приходил из интерната брат.
Гришка, среди ночи первым пришедший в себя после избиения, и доволок младшого до безлюдного за полночь Проспекта . Может это и спасло ему жизнь. В больнице он пролежал долго. Очень долго, став почти старожилом. Отчасти и потому, что выписывать его было, собственно, некуда. Отец, как говорят, сильно пьющий, подался в бега. Мать создала новую семью и те-перь находилась второй месяц на сохранении в патологии. Она, конечно была в наличии. Но забрать сына физически не могла. Отчим по отношению к пасынкам был более чем прохладен, кроме того был он бизнесменом- содержал зоопарк, отдавая труду все силы и время. И в жилье свое посторонних не пускал. Из всех близких родственников у Миши оставался старший брат 11лет , сам находящийся на «птичьих правах» в интернате для детей у которых вовсе не было родителей. В конце- концов меньшего выписали к более взрослому. По причине слабости он оказался в изоляторе «на особом уходе и усиленном питании» (надо отдать должное). Выздоравливающего постоянно преследовала навязчивая идея. Которая только сердило Григория. Они часто шепта-лись вдали от всех. Большой доказывал что- то, сердился, плевался и уходил с обещанием уехать в Москву. Младший упрямо гнул свое.
- Я понял... Я все понял,- горячо шептал он в самое ухо,- Мы не должны его красть! Нам надо его просто расколдовать. Вот уви-дишь...
- О, Господи! Опять ты за свое! Далась тебе эта горилла!
- Шимпанзе...- поправлял Миша.
- Ну шимпанзе,- соглашался тот.- Ты просто маленький и глупый. Веришь во всякие сказки и прочую чепуху. Выкинь из головы. Что эта мартышка- наш отец. Наш папочка- алкаш и сейчас находится «в бегах». Мамочка вышла замуж. У нее будет маленький ребенок. Ей есть о ком заботиться и без нас. Хорошо еще, что раз в месяц звонит директриссе, да этот толстый- новый хахаль ее иногда яблоки передает. Тебе в жизни осталось надеяться только на меня. Но ты не бойся- я тебя в обиду не дам. Мы с тобой одной крови. Других такиих на свете нет. - Григорий приобнял брата за плечи,- А повзрослеем...- глаза его блеснули холодным огнем,- и козлов этих, что нас избили, найдем, и папаню, да и маме сможем кое- что сказать.
- Мама, ясное дело не сознается... Папа всегда пил...- продолжал свою тему больной
- Да что ты, папа- папа... Еще до всех этих побегов... ты помнишь что- нибудь раньше? Знаешь, как он нас гонял!!! Да он и тебя бил и мать... А меня...- он снял кроличью шапку и раздвинул густые светлые волосы.
- Да знаю я, знаю... Что ты снова?
- А что ты снова!?
- Он же пьяный был...ну, «не в себе»...
- Ну и что ж, что пьяный! Что ж, что «не в себе»!
- Все равно. Это же папа...- нос малыша «клюнул» вниз, скрипнула панцирная сетка...
- Ну ладно- ладно... Чего ты?- старший похлопал братишку - Хорошо уже, что нам никого из зоопарка тащить не нужно. Выкла-дывай. Что ты там удумал.
- Мамину подругу, тетю Свету, помнишь?
- Рыжую?
- Нет. Та была не рыжая. Темная какая- то. Мощная такая, как Шварценеггер... У!!!- Мишка показал напрягшийся тонкий би-цепс- Ее фамилия смешная такая, мы все шутили раньше, помнишь? Самоваркина... Соковыжи-
малкина...Кочегаркина...
- Чугункова.
- Точно. Она с мамой на заводе работала. Это она нашей про колдовство, да превращения рассказывала. Тоже пьяные были... Ее надо найти. Или позвонить... Или пусть говорит, как расколдовать папу, или мы заявление в милицию напишем. Я знаю, как это делается.
- Ох,Мишка...
- Она где- то недалеко от нашего дома живет. Иной раз до поздна засиживалась.... Раньше... Еще папа не пил... Найди ее. Ты же большой. Можешь по городу ездить.
Когда- то ( не так давно) жила обычная нормальная советская семья. Папа- инженер. Мама- шлифовальщица. Дети- двое маль-чиков. Недовыплаченная кооперативная квартира. Участок под сад. Премии. Праздники. Поездки за город на электричке. Пер-вомайские демонстрации. Шумные Дни Рождения. Родители очень любили друг- друга и оттого дети у них родились красивые и умные. Папа мечтал стать начальником. Мама хотела поступить на заочное. Ребятишки ни о чем не мечтали, они думали, что так будет всегда и не знали, что это было счастье. Все шло своим чередом.
Но в Москве умер большой руководитель. Кончилась эпоха. Все стало меняться в худшую сторону. Потом грянула Перестрой-ка... Непрочными оказались характеры. Нетвердыми устои. Ненадежными чувства в новых обстоятельствах. Вскоре все рухнуло.
- Еще повезло,- думал Гриша, пропуская Мишкины бредни мимо ушей,- что мы почти взрослые. А если б нам было год- два- три...
14.
Лейтенант Олег Олегович Шкурник сноровисто шарил по карманам детской куртехи. Куртеха была измызганная до последней степени. Надорванный воротник. Две (одна металлическая) пуговицы. Отвисшие карманы. След от хля-стика. Клочки пуха или ватина в прорехах.
- Та-ак...Что мы тут имеем, господин жулик?
Он разложил на столе мокрые варежки с дырками, пачку «Примы», зажигалку, моток бечевки, кусок изоленты и початую пачку печенья «Шахматное».
- О-о-о!- он повертел перед глазами схваченного небольшой самодельный нож из алюминиевой полоски,- Холодное оружие!?
- Нет. Ножик.- мальчишка лет 6-7-ми, доставленный пол- часа назад от универсама на Химстрое, впервые заговорил. Моментом надо было пользоваться и оперуполномоченный наигранно улыбнулся.
- А зачем тебе ножик в четыре часа утра в магазине, витрину которого вы с... напарником выбили, м-м?
- Мы не выбивали... То есть, я не выбивал. Ее кто- то до нас, то есть до меня разбил...
- Ну хорошо, а зачем... ,- лейтенант извлек из внутреннего кармана (на булавке) пару «сотенных», несколько более мелких бума-жек, мелочь, улыбнулся (на этот раз искренне) и переложил себе в радостно щелкнувший красный кожаный кошелек.- ...Ты не смотри изподлобья, все- равно в колонии все это тебе не пригодится.
Мальчик покосился через плечо на монотонно шуршащую рацию и печально вздохнул, вновь уставившись в пол. Милиционер продолжал сбор первичной информации:
- Я говорю. Зачем вам вообще надо было туда забираться? В магазин этот? Ну разбил кто- то витрину, а ты пройди дальше- это ж не твое. Кстати. В такое время дети спят. И ты и твой... товарищ должны в постельке, руки под щечку...
- Я был один,- еле слышно сказал подозреваемый.
- Эх ты, один... да ловят твоего подельника,- лейтенант усмехнулся еще раз, имея ввиду возраст преступника,- Был второй- был. А может даже третий. На территорию детсада через забор драпанул дружок твой... Но ничего... далеко не уйдет. Через часок- другой привезут служебную собаку- схватят. Скоро встретитесь в ИДН у тети Зои Звонковой.
А еще не дай бог, псы- то у нас злые, загрызет твоего дружка до смерти... Кто виноват будет?
Мальчишка напрягся, сосредоточенно глядя в пол.
- Тебя как хоть звать- то, бандит с большой дороги?
- Миша...
- Чудненько. Так и зафиксируем: «Назвался Мишей». А фамилия твоя как?
- Не скажу...
- Зря. Мы все равно узнаем. А где ты живешь?
- Не скажу.
- Зря. Мы все- равно установим. Кстати, мама, наверное сейчас волнуется... и папа тоже...?
Ребенок отрицательно покачал обросшей головой и тихо поправил:
- Папа... Может папа и волнуется.... Я обещал вернуться...
- Ага... А где же он... сейчас ?
Взломщик внимательно поглядел на собеседника и по- взрослому, едва шевельнув уголками губ улыбнулся-
- В зоопарке.
- Он что ж там, сторож что ль?
-Нет. Не сторож...
- А кто?
- Не скажу.
- Зря. Все- равно докопаемся. Тем более, что зоопарков у нас не так уж и много- один.
- Дяденька...- неожиданно жалобно (искренне?) попросил мальчик. После угрюмого бурчанья это выглядело хитростью и Шкур-ник интуитивно прищурился, внимательно разглядывая мимику,- Отпустите... У меня важное дело в вашем городе. Пожалуй-ста... Я больше не буду... ну это... воровать.
- А что за дело?- Олег Олегович уперся ладонями в колени, пытаясь поймать испуганный детский взгляд,- может я и отпущу, хотя...,- он поднял вверх указательный палец,- Хотя честно предупрежу, не обещаю.
- Я... я... не могу сказать.
- Ну та-ак...- развел руки в стороны любопытный,- Я тоже за «здорово живешь» отпускать не стану. Может ты иностранному шпиону важные сведения передать хочешь?
- Нет. Не хочу. Честное слово! Отпустите, а дяденька...
- Не отпущу. Давай продолжим беседу... Что за дело?
- Ну, оно... не имеет отношения... к милиции.
- Ты уж расскажи. Мы сами решим.
- Это наше... семейное... Это важно для нас с братом (ой!).
- Ага, с братом... И что же для вас важно?
- А вы отпустите?
- Я уже сказал- не обещаю. Даже скорее нет, чем да. Но ты все ж попробуй...
Малолетний преступник заерзал на стуле.
- Ну, мы... я! ...должен найти одну бабушку...
- Бабушку? Вашу бабушку?
- Нет. Не нашу. Чужую. Своей у нас нету.
- А зачем?
- Ну... я не могу сказать...
- Так. Ладно. Не хочешь- не говори. Кстати, милиция может помочь в поисках. Ты ее адрес знаешь?
- Квартиру не знаю. Улица Чкалова. Четырнадцатиэтажный дом.
- А как ее фамилия? Сколько ей лет?
Задержанный пожал худенькими плечами:
- Не знаю. Бабушка и все... Мы, то есть, я, всю улицу протопали. Нет такого дома. Десятиэтажки... ну и меньше....
- Вот те на ! Пойди туда- не знаю куда. Принеси то- не знаю, что. Что ж вы точный- то адрес не спросили?
- Тетя Света дала адрес. Точный. В нашем городе. А бабушка эта, Вера, оттуда уже с пол-года как уехала. Квартира заперта и в ней никто не живет. А была она «на хозяев», ну, когда с плохими соседями...
- Я понимаю- понимаю,- закивал головой лейтенант.
- Ее два раза продали.
- Бабушку?
- Квартиру,- печально уточнил мальчик. -Жильцы разъехались кто куда. Племянница бабы Веры уехала, говорят, в Венгрию. А тот, кто первый с ними менялся, а потом продал, теперь где- то в Ростове. А их два.
- Кто менялся ?
- Нет. Города два. Оба Ростовы. И в который он подался- неизвестно.
- Да-а,- протянул милиционер,- Темный лес.
- В жэке был пожар,- невозмутимо продолжал мальчик,- И Гришку прогнали.
- Стоп. Гришка, это кто?
- Гришка?- парень округлил глаза,- Какой Гришка? Мишку прогнали! Меня значит. Ну вот... Господин Енисейцев потерял за-писную книжку, где телефон племянницы в Венгрии. И только их соседка помнит, что говорила баба Вера- перебирается сюда, в ваш город на улицу Чкалова. Номер дома не помнит- то ли 27, то ли 29. А жить будет высоко, аж на тринадцатом этаже, да боит-ся как бы соседи сверху их снова не залили. Тут их постоянно заливали. Ну, значит этажей в доме четырнадцать.
- Если не шестнадцать.- задумался Олег Олегович,-А-а...
- Недели две назад приезжал их отец, спрашивал не приходили ли письма в почтовый ящик, но пока мы...
- Тпру-у ! Стоп-стоп-стоп! Ничего я не понял- затряс головою взрослый,- Какая племянница? Что за блокнот? Кто подался в Венгию? И главное, на кой черт вам (тебе) чужая бабушка?
- Товарищ лейтенант!- заглянуло всклокоченное мятое лицо с оттопыренными ушами,- Там мальчонку этого спрашивают...
- Кто?!- хором спросили собеседники.
15.
Все началось с разбитого зеркала. Мария нечаянно толкнула шикарное трюмо. Плохо закрепленная плоскость углом ударилась об пол, разбившись и разбудив маленькую Танюшку. Лялька заплакала, но вскоре снова заснула, а «неуклюжая» еще порезала руку. Собирая осколки.
Орлов весь вечер ходил по квартире мрачный и требовательный, даже футбол смотреть не стал . К вечеру его словно прорвало:
- Т-ты хоть знаешь, сколько оно стоит?! - свистящим шепотом шипел он в лицо женщине- Меня уже д-достали твои выкрутасы! То эти сережки, которые никому не нужны! То звонки из интерната! Что ты все м-мечешься?! Раз и навсегда реши для себя- та семья или эта!!! У тебя здесь дочь! До-очь! И муж! Все! Забудь, что было раньше! О мальчишках твоих позаботится государст-во! В конце- концов я т-так тоже не могу!!!
Все его пышное тело аж завибрировало от негодования и праведного гнева. Он бы возможно кричал и топал ногами, но его собственность- пятимесячная дочь спала в соседней комнате. Она забавно шевелила носиком и чмокала соской.. шуметь было решительно нельзя. Поэтому директор зоопарка скорее напоминал большую кастрюлю с кашей. Он пыхтел, шипел и булькал, но других звуков не издавал. Его монолог продолжался минут пятнадцать, после чего и жена стала напоминать ту же посуду, прав-да меньших габаритов.
- Ну не-ет... Тс-с-с... (девочка всхлипнула во сне). Не-ет... Дура я дура, что с тобой связалась! Ну кокнула зеркало- ну и что! Дру-гое купим! У тебя денег, что у собаки блох! Другой бы пошутил и забыли...
- Ты ч-что мои деньги считаешь!?
- Да нужны мне твои деньги! Крыша у бабы поехала, а ты и воспользовался! Нищета! Без мужа! Да что там, без мужика настоя-щего! Дети- шпана! А тут еще эта обезьяна! Клюнула на богатого- думала начну все с начала! Заживем, как люди!
- Т-тише!
- Сам тише1 Моя дочь! Хочу бужу- хочу нет! Да я, если хочешь знать, из-за тебя (-нца) сынков своих сдала в интернат!
- Это было т-твое решение!
- Да это ты меня заставил!
- П-по другому было нельзя! Ты же знаешь- они меня просто ненавидели! Особенно младший! Т-того и гляди в горло вцепится! И уксус этот в моем стакане вовсе не слу...
- Да пошел ты со своим уксусом! Сам хватаешь, что под руку попадется, а детей готов задушить!
- И з-задушил бы! Задушил! Или я их, или они меня!
- Господи-и! Ну и чего я получила?!- всхлипнула Мария,- Муж, который вечно всем недоволен! Сыновья, которые сбежали из интерната в неизвестном направлении! Лучшая подруга, которая и знать меня больше не хочет1
- Маша, у-успокойся!
- Нет! Хватит1 много ошибок сделано! Пора начинать исправлять!
Она стремительно кинулась к шкафу, решительно сдирая с вешалок одежду. Вынула стопку пеленок. Затем кинулась на кухню, вернувшись с двумя коробками детского питания. Запрыгнула в кладовку, замелькала в ванной.
- Мария, о-опомнись!- все еще шептал Михаил Денисович,- Бог с ним, с зеркалом! Правда- купим дэ-дэ-ругое! Маша, мы ж до-говорились...
- Фиг- два! Ни (чего) мы не договорились! Я, конечно, плохая мать!- она уперла руки в бока,- Бог мне судья! Но, что смогу- сде-лаю! Разыщу моих кровиночек! Уйди с дороги!
Разъяренная фурия толкнула сто килограммовую помеху в живот и загремела в темной комнате, выволакивая новенький ко-мандировочный чемодан Орлова. На глазах оторопевшего супруга хрупкий семейный очаг, с таким трудом построенный, ру-шился, как стеклянная витрина. Уже не два одиночества, стосковавшихся по теплу и ласке, а два противника, быстро изучивших друг- друга, находились на одной территории. Он удивлялся молниеносности в перемене отношения, все еще пытаясь сохранить, остановить, помешать...
- Т-ты с ума сошла! А Татьяна !
- Все дети остаются с матерью!
«Тр-рах!!!»- громкую точку в дискуссии поставила входная дверь. В подъезде еще слышно было лязганье двери лифта и плач девочки, а бедный любитель фауны уже обалдело сползал вдоль стены коридора, приземляясь на одну из точек опоры. Что- то болезненно- человеческое дрогнуло внутри и на глазах навернулись слезы . Может он просто привязался к этой, в сущности, чужой женщине, к дочери и нужно бежать и любой ценой остановить их? А может это просто слабость и малодушие? И нужно всего лишь взять себя в руки- сама придет, как миленькая! Одна с тремя детьми- куда она денется? А и не придет- черт с ней! Выпить! Обязательно выпить!
- О-о, с-стервы....
16.
- Парнишка какой- то,- ответил ушастый сержант,- Звать Григорием.
Мишка соскочил со стула. Хотел что- то сказать, но замешкался, напряженно глядя на дверь. Помялся и снова уселся на место.
- Что? Что- что?!- оживился милиционер,- Что случилось? Кто- то знакомый?
Мальчишка снова грустно завздыхал, но помалкивал, зыркая в сторону коридора.
- Заводи!- щелкнул пальцами лейтенант.
Через минуту в кабинете появился паренек постарше. Он так же, как младший исподлобья блестел стальными глазами и изу-чал обстановку. Постояв в молчании с минуту подошел к малышу.
- Ты че приперся?- неласково спросил последний.
Вошедший потрепал брата по косматой грязной голове и повернулся к представителю закона:
- Отпустите нас, пожалуйста. Не разбивали мы ничего. А то, что взяли печенье- мы заплатим.
- Ага. Значит, сообщник- это ты?
Паренек кивнул.
Большие сонные часы в коридоре громко пробили пять раз.
- А-а-а- протяжно застонал на жестких нарах из камеры подозреваемый в убийстве. Кошмары преследовали его вторую ночь. Впрочем. На минуту возвращаясь к сознанию он видел знакомую обстановку и снова засыпал.
Шумел за окошком утренний ветер. Первый трамвай «скрежетал зубами» где- то вдали. Неумолимо клонилась к плоскости стола и периодически стукалась, взбадривая хозяина, голова дежурного. Лейтенант достал новый листок, быстро написал на нем 5-6 строчек и вопросительно поглядел на старшего:
- Итак,Григорий... по батюшке?
- Егорович.
- Ага... Фамилия. Число, месяц, год и место рождения...
- Да не били мы вашей витрины, клянусь!
- Ну, слава богу, в магазине есть скрытые камеры видеозаписи. Нетрудно будет установить.
- Не били,- упрямо твердил старший брат.
- А что ж вы забрались- то?
Неожиданно в проеме снова появилась голова с оттопыренными ушами:
- Там Смирнов докладывает, что детский садик оцеплен. До свету преступник не прошмыгнет. Еще раз просит прислать под-крепления и служебную собаку.
Шкурник состроил кислую мину:
- Свяжись и передай, чтобы все бросил и шел спать- подмоги не будет. Преступник пойман. Сам пришел.- он ткнул пальцем в Гришку... оцепляльщик ...енов.
Однако сержант не удалился:
- Тут еще вот что... мальчика этого,- он снова кивнул на Мишку,- женщина спрашивает.
- Что за женщина?
- Говорит, вы ее знаете. Фамилия Звонкова.
- Тьфу- ты!- развел руки в стороны милиционер,- Идн-щица! Какого черта она в пять утра!?
Дежурный пожал плечами и продолжил:
- А этого,- кивнул на Гришку,- другая спрашивает. С лялькой. Говорит ее это... сын. Из дому сбежал. Они с этой Звонковой спо-рят там, слышите? Вот- вот драться станут.
- Вот те на! Веди всех .
17.
Видеозапись показала, что в магазин вломились другие. Точнее другой. Метатель кирпича пожелавший остаться неизвестным, разбив стекло похитил две бутылки водки и, вероятно, распивал их теперь у себя на квартире. Однако нашкодили и подростки. Мишка стибрил сигареты и печенье. Гришка- хлеб и тот же злополучный напиток (Утром обнаруженный Смирновым в кустах на участке детсада). Ввиду незначительности и обещания компенсировать ущерб владельцам, а так же по причине обилия слез красивой мамаши, малолетних преступников решено было отпустить. На прощание лейтенант записал на бумажке точный адрес Милютиной Веры Петровны, 75лет, неведомо каким образом добытый из компьютера.
- Чкалова 25б- 43. -Громко перечитал запись старший, стоя возле 2 подъезда панельной 16-этажки.- Кажись пришли.
Дверь открыла девочка лет тринадцати. Халатик. Нос- пуговка. Хитрые черные глазки.
- Да... Я поняла... А она ждала вас... Значит пришли... Но... Но понимаете...- она стала смотреть в сторону- Нет ее больше. Два месяца, как схоронили...
- Извините.- машинально сказала Мария.
Наступила пауза, которая длилась минуты три. Пришедшие растерянно переглядывались Чмокала соской в конверте грудная Танюшка. Ниже этажом два раза хлопнула дверь. Загудел трудяга- лифт.
- Я так и знала....- наконец прошептала Мария ни к кому, собственно не обращаясь, - Она предупреждала меня- обратной дороги не будет. Человек в обезьяну может превратиться запросто. За год , за месяц, за минуту... а обратно... эволюции понадобились миллионы лет.... да и то, обезьяне надо было постоянно трудиться, стремиться стать человеком.... А измениться сразу...- она покачала головой.
- Что ?- спросила девочка.
- Нет- нет, ничего... Это я так, размышляю. А может она что- то просила передать?
Из глубин квартиры в коридор к раскрытой двери вышел бородатый мужчина в полосатых пижамных штанах и с голым тор-сом. Нацепил очки и щурясь посмотрел на пришедших, затем на девочку:
- Оля, ты что ж людей на пороге держишь? Извините, вы к нам?
Гости растерянно молчали не зная, что ответить. Только Мишка едва шепнул себе под нос «Нет».
- Вы к кому, молодые люди?- обратился он к детям- Это квартира 43.
- Извините.- сказала Мария и дернула старшего за рукав- Пошли...
Они вышли из подъезда какие- то оглушенные, оторопевшие и испуганные. А ведь казалось, стоит только найти заветную дверь и произойдет чудо. Стало понятно, что в один прекрасный момент, они и сами не заметили когда, надежда переросла в уверенность, хотя осталась всего лишь тем, чем была. Все остальное отошло на второй план- стоило найти бабу Веру. Если ее нет в одном доме, значит она есть в другом. Если она не захочет расколдовывать отца- ее можно будет упросить. Если она не знает, как вернуть самцу шимпанзе прежний облик- пусть роется в своих колдовских книгах, пусть звонит подругам, коллегам, хоть самой Бабе Яге. Казалось, цель близка и заветный адрес, выданный о отделении является счастливым паролем. Но нет. «Сундук был найден, однако сокровищ в нем не было».
- О-хо-хо,- вздохнула усталая женщина и присела на скамейку, осторожно, чтобы не разбудить малышку, прижала к себе стар-шего. Мишка приткнулся к мамкиному боку с другой стороны и беззвучно заплакал. Они сидели и молчали. Хрустальные замки рушатся быстро. С грохотом. Безвозвратно. Склеить ничего нельзя.
- Она говорила... Она тогда еще предупреждала...
Подбежала рыжая дворняжка с большими внимательными глазами. Мотыльками ноздрей ощупала детские ботинки. Покачала хвостом. Осторожно, без навязчивости, поймала взгляд самого большого (большой) из людей. Не почуяв опасности по- пожар-ницки зевнула и уселась напротив- не перепадет ли чего? Но люди были вялыми, апатичными и интереса не проявляли. Не гла-дили, не трепали за ухом, не рылись по карманам...
- Эх, песик- песик,- наконец посетовала женщина,- Может и ты... может и тебя...
- Эй!- раздалось откуда- то сверху,- Женщина! - В форточку на 12-м высунулась голова все той же девочки. Теперь она была в шапке.- Вы не уходите! Я сейчас спущусь! Я хочу вам кое- что сказать...
18.
Вначале он ждал этого мальчика. Это лицо. Этот звук (слово?) «па-па». Но мальчик все не шел и не шел. Когда его не было уже очень долго, Егор вдруг понял- он больше не придет. Он вспомнил эти судорожные дерганья, эти побелевшие костяшки рук, эти слезинки, блеснувшие в глазах. Его отрывали от решетки не для того, чтобы он снова появился здесь. Он просто не мог сюда больше прийти. Какая- то сила не пускала его. Но мальчик был. Он существовал где- то там снаружи в этом неизвестном «дру-гом» мире, который начинался сразу за прутьями решетки.
Егор снова маялся. Но это была не та маята первых дней, когда трещала голова, тело было, словно после побоев, а ноги не держали. Нет. Организм давно пришел в себя и пить не воду уже больше не хотелось. Он освоился в своем маленьком жилище, привык к графику питания, даже к крикам хищников. Он опробовал все ветки, испытал все решетки, искусал колесо. За два дня полностью исследовал свой крохотный мирок, после чего пришел к выводу, что там дальше что- то есть. Любопытство требова-ло узнать- что именно. Еще какое- то до конца неосознанное чувство поиска чего- то нужного требовало проникновения наружу, передвижения за пределами ограниченного пространства. Он чувствовал несправедливость своего нахождения только здесь. Хорошо. Он был готов считать клетку своим домом, логовом, норой и возвращаться сюда при необходимости. Но он знал- вне, есть мир. Большой и... он должен там находиться. Должен проникнуть в эту Вселенную. Увидеть, понюхать, попробовать то, что там существует. Попытаться найти этого мальчика. Он просто должен познать внешнее, чтобы решить, где лучше.
Собственно самцу шимпанзе всего хватало. Пищи, воды, воздуха, тепла, света. И наглая самка, время от времени трясущая металлическую перегородку уже не вызывала ярости, а только едва зародившееся чувство здорового мужского любопытства. Но снаружи было все! А здесь только часть этого целого. Даже волосатая подружка существовала там завлекая его призывными звуками.
Примат вжимался мордой (лицом) в пространство между прутьями, косил глаза, пытаясь разглядеть, что там дальше. Пытался ухватить что- нибудь из утвари, принесенной уборщиками. Делал пробные броски яблок в сторону львиной клетки. Ойкумена мало поддавалась исследованию через решетку.
Егор исследовал себя. Вспоминал себя. Пытался понять себя, осторожно блуждая в тумане сознания. Он натыкался на глухие стены инстинктов, попадался в ловушки рефлексов, но брел среди плотной молочной пелены, еще не ведая куда выйдет и что получит.
Самец прекрасно обучался (Орлов был просто в восторге от своих самодеятельных опытов). Заслышав гимн, Микки вытяги-вался в струнку и ждал банан. Дул в свисток (иногда не с той стороны). Бросал мячик в корзину. Иногда уборщики шептались, обсуждая осмысленность его взгляда . И пугались, когда неожиданно он трогал кого- то из них за плечо. Они пытались говорить с ним, а он, не распознавая сочетание звуков, инстинктивно понимал, о чем идет речь. Он не знал смысла слов, но интоннации, тембр, жесты и движения зрачков были доступны. Однако хитрец не стремился открываться. Егор прекрасно усвоил, что вытя-нутый указательный палец означает просьбу подать (принести), но выполнять ее не торопился, в то же время внимательно ана-лизируя мимику и слащавые звуки, которые возникали, стоило исполнить требуемое.
Люди были загадочными, но исследователь все больше и больше узнавал их. В один прекрасный день его осенило, что для проникновения в его клетку извне, « синие комбинезоны» используют одни и те же предметы и действия руками. Металл (мел-кий). Едва уловимое движение внутрь другого металла (крупный с дыркой). Возня. Устранение металла (с дыркой). Движение горизонтальное (слева направо). Металл (продолговатый) лязгает. Когда уходят- все движения в обратном порядке. Он долго запоминал алгоритм в том и другом случае. И сам не зная зачем, выделил одно из слов, хотя произнести его и не мог (пытался) «ключ».
19.
Она выбежала довольно быстро. Тот же нос- пуговка. Те же мышиные глазки. Пальто нараспашку. Ручка в руке. Девчонка одним прыжком спрыгнула с высокого крыльца и так шикнула на бедную дворнягу, что та с истеричным поскуливанием драпа-нула вперед , едва не влетев под машину. Бесцеремонно отпихнула Мишку и уселась на его место, глядя в переносицу Марии.
- Бабушка ждала вас... Она знала, что вы все...,- рукой отогнула угол теплого конверта,- вчетвером придете сюда.
Мария осторожно прижала ляльку к себе.
- Но... такие люди, как моя бабушка не умирают просто так,- она достала из кармана блокнот,- они должны передать свои знания кому- то еще... Вот вам листок. Записывайте. 13 ингредиентов.
1. Соль мертвого моря- 200гр. (-Ой, да где ж ее взять!?- на первом же пункте схватилась за голову Мария. - Продается- прода-ется,- успокоила ее начинающая колдунья)
2. Осенняя медовая патока- 300гр.
3. Недоеденный объектом фрукт (яблоко покрошить мелко).
4. Пыльца цветов полыни-10гр.
Тринадцатым пунктом значились детские слезы. Хотя бы десять капель.
- Заварить все крутым кипятком и настаивать 24 часа. После можно применять.
- Применять к кому,- машинально спросила женщина- По скольку?
- Ну, кто там у вас? Ослик кажется... Ах, нет, обезьянка- же... Давайте в питье, еду. Понемногу.
Она противненько улыбнулась и встала.
- И что, поможет?- тихо спросила Мария.
- Рецепт верный,- ответила наследница,- Но бабушка должна была вас предупреждать- колдовство на облик обратной силы не имеет.
- К чему же тогда все это?
- Ну вы же сами просили. За этим сюда ехали? Я даю вам надежду. Вдруг в правиле возможны исключения?! Еще раз говорю- рецепт верный. Если объект будет принимать регулярно- он станет прежним.
Выдав затрещину зазевавшемуся Гришке, попрыгунья исчезла так же быстро, как появилась.
- Ну что, мам, поехали?- стал теребить Марию за рукав младший,- Чего ты сидишь? Нам нужно на вокзал.
Но женщина никуда не спешила. Чутье подсказывало ей, что вся затея не имеет смысла. Она даже не ломала голову где взять ядра «царского баклажана». Сгребла всех детей в кучу и тихо заплакала.
20.
День был хороший. Теплый. Яркий. Словно по- настоящему летний. Природа как будто возвращала долги за мокрый холодный июнь. Полянки среди мелкого пушистого соснячка приглашали отдохнуть на пышных ложах высохшей травы. Цвиркали бе-ленькие синички. Тянули свою заунывную мелодию оркестранты- кузнечики. Пьяными кляксами порхали еще августовские бабочки. Банкнотами шуршали ящерицы . Редкие трудяги- мыши продолжали зимнюю заготовку. Толстые лягушата, нелепо переваливаясь через толстые стебли искали осоловелые компании последних комаров. Муравьи по- июльски носились на крыше собственного дома, продолжая занимать друг за другом очереди, ссориться, прятаться, таскать и бросать, что ни попадя. По небу плыли вовсе не тучи, а легкие, будто капроновые облачка, сквозь которые можно было смотреть и которые не оставляли на земле даже легкой тени. Солнце апельсинилось прямо в середине, теперь уже невысокой дневной дуги. Оно нагревало поверхность небольшой речу-шки и ему было просто жаль, что никто не знает про возможность снова купаться. Трепетали пунктиры мелких стрекоз. Плескалась любопытная рыбешка. Секретничал еще зелеными губами шептун- камыш.
Но...
С крайней березы на голову прохладного ветерка упал первый лимончик листа. Засоня повернулся с боку на бок, качнув гир-лянду сухих сережек. В небе заклекотал ястреб.
Егор напрыгался, накричался, намахался ветками и счастливый повалился на копенку сена. Губы его вытянулись и он попро-бовал ими, а затем откусил маленький кусочек своей первой добычи- шляпку подосиновика. Пища была пресной, но съедобной. Тщательно разжевывая, он доел все и блаженно оскалился, издавая урчащие звуки.
Наконец- то! Мир! Огромная банка событий, предметов, звуков и запахов принадлежала ему! И он был частицей и хозяином этой емкости. Пространство принимало его- веселого волосатого сына. Оно было ласковым , добрым и дарило и то и другое. Он упивался волей, сливался с ней, глотал долгожданную свободу и с ужасом вспоминал столь недавнее время, когда Вселенная была сведена почти до точки- пять шагов вперед- назад, столько же вправо- влево. Теперь он точно знал. Что уже никогда не вернется назад- лучше погибнуть.
Солнышко на припеке грело жарко- жарко. Захотелось пить и Егор на всех четырех засеменил к реке. От реки повеяло запахом сырости и прохлады. Но прежде чем напиться, шимпанзе разжал морщинистую потную ладошку и бросил в воду небольшой предмет. Несколько гримас и прозвучало почти по- человечески:
- Хлу-у-учь.
21.
Орлов посветил фонариком в темноту проема недостроенного сарая и зло сплюнул себе под нои.
- Что? Пусто?- спросил один из рабочих.
- Пу-пу-пу...- рассерженно запрыгал вокруг входа Михаил Денисович и добавил совсем по- обезьяньи- У-у-у...ушел!
- Все, кажись, обыскали,- согласился второй,- Если за территорию вырвался- ищи- свищи!
- И-и-и- искать!- истерично заверещал директор зоопарка и замахнулся граблями.
Народ обиженно безмолвствовал и с готовностью топтался на месте.
- Я-я говорю и-искать!- снова рявкнул впечатлительный зоолог- Володя, за-за мной!
- Мы вообще- то в сыщики не подряжались...- затянул свою заунывную песенку бригадир, но двинулся следом за энергичной крупной фигурой. Вернулись к вольеру.
Орлов упер руки в бока и огляделся, пытаясь хоть за что- то зацепиться взглядом. Однако, прутья решетки все были целы. Задвижка не погнута. Следов подкопа или пролома крыши не видно.
- Не гляди по сторонам. Сам он удрать не мог- достал из ведра с мутной водой навесной замок бригадир,- Его похитили, или выпустили. По крайней мере, клетку открыли ключом.
- Или забыли запереть. А он щеколду, того...- добавили из-за спины.
Колыхнувшись, Орлов выхватил железяку и стал «клацать» дужкой, проводить ногтем по царапинам, трясти возле уха.
- А я знаю. Кто это сделал,- щелкнул сердитое начальство по носу Володя. Он закурил «Приму» и, хитро сощурив-шись, погля-дел в глаза,- Помнишь, месяца два...
- Т-то-точно-о!,- Михаила Денисовича словно молнией в темечко шарахнуло,- Эти т- трое-е! Как его? Э-это... К-константин... (он даже не заметил обидного щелчка ).
- Николаевич,- охотно подсказал свидетель беседы.
- Во-во-во-во! ...Еще один, кажется С-сергей, а т-третий вроде...
- Андрей... Плотный такой.... Качок...
- Т-точно... То- то я не врубился, чего это они мне б= баки заклоачивают... «С-строитесь, Михаил Денисович... Расширяетесь..»- он хлопнул ладонью по широкому лбу,- «Шимпанзе, мол, самец»... Ч-чую, «вату к-катают»... А «где собака порылась», ну не пойму... П- потом раз, и пропали... Пасли они меня. Т- то есть зверушку пасли. Эх, козлы-ы...
- А я еще чего знаю, начальник,- довольно расцвел бригадир,- Как вычислить их знаю. По крайней мере, одного. Длинного.
- Г-говори.
- А премиальные?
- Б-будут.
- Двойной тариф.
-О-обойдес-ся!
Володя снайперски попал бычком в урну. На территории зоопарка не мусорили.
- Знаешь, где я его видел?
- Н-ну, не тяни!
- Как ты думаешь, у кого он берет «косячки»?
- ... С-свистун?
-Я ничего не говорил.
- ...-ышь?
- Я же не крутой!
Орлов вытащил «мобилу». Несколько раз ткнул пальцами- сардельками в кнопки.
- П-привет. У-узнал? Да... Д-да, спасибо... Твоими молитвами, дорогой... Ну я бы не сказал, но трудностей х-хватает... Ну надо встретиться... Д-да есть тут одно дельце... Да, обидели. Оборванцы... Угу...Угу... З-зацепочка есть... Будут? Оба? К-когда? Б-буду ждать...
Директор зоопарка захлопнул крышку. Желваки на его скулах заиграли. Глаза сузились. Пухлый кулак правой руки несколько раз машинально сжался.
- Н-ну-у!!!