У сельпо увидел дядю Саню, вокруг него на бревнах сидели мужики. Слушают, боясь пропустить словечко. Подошел поближе.
- Клавдия, жена моя, паря, женщина, каких свет не видывал, с норовом. Если ей что надо – умри муженек, а достань, - рассказывал дядя Саня. - А чуть что не по ее, сразу - в пузырь. Такое может отколоть, что мало не покажется... Однажды она прознала, что в соседней деревне выбросили в магазине консервированые болгарские огурчики.
«Сбегай,Саня, - говорит, - а я пока тесто поставлю».
- Пешедралом километра три топать – шутка ли, печки -валенки, в такую жару… Но куда деваться, коли надо. Побег. И тут – трах – бах – встретил на дороге кума, он на бричке ехал.
«Ты, Саня до магазина, что ли?» – спрашивает. Лошадь остановил.
«Ага. Клавдия вот за дефицитом послала».
«Денег – то много дала?»
«Держи карман шире! Тютелька в тютельку».
«А у меня седни денег – завались», - говорит кум.
«Откуда? – усмехнулся я. – Никак клад нашел, что ли?»
«Какая разница, откуда? Аванец выдали. Ну, хватит лясы точить, садись, поехали вместе».
- В общем, отоварились в магазине, поехали обратно. Когда проехали ложок кум остановил лошадь и говорит:
«А если я тебя, Саня, угощу – это как?»
«Ну, если с гулькин нос, - согласился я, - то можно».
- Домой я, паря, вернулся «на бровях». Смотрю, стоит Клавдия с каменным лицом у русской печи.
- «А – а, приперся! А где огурчики?»
- Мне сказать нечего, одну банку мы распробовали с кумом, а две разбились… Молчу.
«Опять с пьяницами стал якшаться? - закричала Клавдия.- А еще партейный!»
-Цыц! – пошел я в атаку. – Ты меня, Клавдия, не жури, не маленький.. Ну, выпили, печки -валенки, с кем не бывает…
«Врешь ты все!» - перебила она меня, сама в горницу вышла. Вернулась и говорит:
«Ну, смотри, не обижайся. Я не Горбачев, управу на тебя быстро найду!»
- А я засмеялся, возьми и брякни:
«Тоже мне, генсек! Не тебе судить меня!»
- Я же не знал, чем этот разговор кончится. Дальше, паря, началось такое, что страшно вспоминать.
«Ах, так! – говорит Клавдия, - Ну, держись! Тогда ты больше не партейный!»
- Не успел я, паря, опомниться, она достала из лифчика мой партбилет и бросила в печь…. Представляете? Я - к печи, смотрю, а он уже горит ярким пламенем.
«Что ж ты наделала, злыдня?!»
- Первой мыслью было сунуться в печь, но куда там… Я же не булка хлеба…
«Ну, - говорю, - спасибо! Как пить дать, печки -валенки, меня теперь с прорабов снимут».
- Выскочил на улицу, за голову схватился.
«Как быть? - думаю. - Хоть иди и вешайся».
- С полчаса просидел неподвижно на скамейке у палисадника. Тут смотрю, сосед подходит, Селиван. Он мужик, вы знаете, начитанный. Приложил палец к губам и говорит шепотом:
«Слышал, Саня, новость про Травкина?»
«Это который народный депутат, что ли?»
«Он. А то кто же».
«Нет, ничего не слышал. А что?»
«Представляешь? Из партии вышел».
- Я аж со скамейки поднялся.
«Да ну? Не поверю. Мыслимое ли это дело?»
«Вот тебе и ну. Журнал «Огонек», Саня, почитай».
- Протягивает мне журнал. Прочитал я письмо Николая Травкина в журнале и так хорошо мне, паря, сделалось.
«Ну, - думаю, - печки -валенки, извини – подвинься, судьба, такого шанса больше не будет, вот мое спасение!»
- Назавтра ноги в руки - пришел к парторгу совхоза, так, мол и так: не согласен с линией партии, вот заявление о выходе…
Я не поверил услышанному, перебил рассказчика:
- Ну и мастак ты, дядя Саня, истории придумывать...
Увидев меня, он стушевался:
- Признаться, паря, по совести, было стыдно в глаза парторгу смотреть, но деваться мне было некуда…
Мужики зашумели: «Не мешай, Викторович, человеку душу изливать!»
Дядя Саня продолжил:
- Прошло много лет. Я ушел на пенсию, скукота, скажу вам, паря, лежать без дела на печи Одна радость, когда кум в гости заглянет.
Как - то испил воды из колодца и занемог, попал в больницу с воспалением легких. Лежал в палате с молодым парнем, тот программистом в райцентре работал. Однажды парень оторвался от ноутбука и говорит:
«Купи, деда, себе компьютер, научу пользоваться, все время быстрее пройдет».
«На какие шиши?» – усмехнулся я, но пораскинув ночью умишком, возьми да и ляпни назавтра внуку, который приехал с Севера:
«Можешь принесешь мне, внучек, ноутбук свой, а?»
«Да запросто», - отвечает. Назавтра принес в палату ноутбук и говорит:
«Не без умысла, деда, дарю тебе его. Уговор про меж нами будет такой: не будешь слушать бабу Клаву - не обижайся, заберу».
- Зарок я, паря, внуку тут же дал, что больше ни грамма…
***
Недавно прохожу я около его дома, смотрю, на лавочке сидит, а в руках - планшетник.
- Дядя Саня, ты ли?
- Ась? А то кто же!
- Как живешь?
- Я, паря, ишо – о – го – го!
Пристально посмотрел на меня:
- О прошлой жизни, паря, не спрашивай, вспоминать неохота.
- Никак, продвинутым стал? – усмехнулся я, показав рукой на планшетник.
- Куда там… - он махнул рукой, но было видно, что ему это льстило. - Умом не вышел. Эх, если бы все сызнова начать, печки - валенки...
Потупился, помолчал.
- А вообще – компьютер, по моему разумению, для нас, пенсионеров занятие – лучше не придумаешь.
- И что много в деревне компьютеров?
- А то как же! Есть.
Прощаясь, добавил:
- Так или иначе – нехорошо получилось тогда, паря, в девяностом. Как ни крути, больше тридцати лет партейным был…
Махнул рукой:
- Эх, если бы не Клавдия, печки - валенки...