Наступила весна, в продаже появились зеленые огурчики, точнее большие, длинные такие огурцы. Где они произрастали, на какой сказочной земле такие здоровенные – Валентина понятия не имела.
- Ну что, МуромЕц, рубанем огурец? Я с самогоном, ты с картофаном, - хохотнув, Валентина спросила у маленького сына, которого она забрала из садика.
- Рубанем, мамуль, - Илья засмеялся.
Она заглянула в кошелек, денег должно было хватить на один огурец. Времена были голодные – в магазинах на прилавках было пусто. Морская капуста в консервных банках царствовала единовластно.
Во дворе дома Валя увидела копошащегося в мусорном баке нищего.
- А, бомжара-лошара уже на посту! - она частенько видела его из окна. Длинные, распущенные, седые волосы, перехваченные тесьмой, - его образ казался Валентине странным. Старик словно вышел из глубины веков.
Он обернулся, и Валя увидела его глаза – добрые, лучистые, цвета неба. В них было столько света! Она никогда не видела таких глаз.
Как загипнотизированная, Валентина подошла к старику и протянула ему огурец. В глазах его, с легким прищуром, светилась улыбка. Не отводя взгляда, старик молча взял огурец. Женщина смутилась. Подхватив за руку сына, она быстрыми шагами направилась к подъезду. Глаза её сияли, в них нашел отражение огонь души этого необыкновенного человека. «Господи, что со мной? Что это было? На кого-то он похож… На старца с бабкиной иконы! - Валентину осенило. - Как его? Серафим! Точно! Серафим Саровский!»
Едва перешагнув порог квартиры, Валя бегом бросилась к окну, чтобы еще раз взглянуть на старика. Но около мусорных баков никого не было.
- Илюша, ты прости, что я отдала огурчик нищему.
- Какому нищему?
- Ну, сейчас во дворе мы встретили старика, он копался в мусорных баках. Мне стало жаль его, и я отдала ему огурец. Хотела приготовить тебе салатик, сынок… Прости меня, дуру бестолковую!
- Мамочка, около мусорных баков никого не было! А твой огурец лежит на кухонном столе.
С этого дня Валентина бросила пить. Она пошла в храм и, поставив свечку, долго всматривалась в лик святого. Слезы катились по щекам.
Вернувшись домой, Валя нашла икону Серафима и повесила её над кроватью сына.
Больше она не видела старика с длинными, седыми волосами, перехваченными тесьмой, но свет его удивительных глаз с легким прищуром остался навсегда в её сердце.