Всю жизнь, сколько себя помнили братья-месяцы, мучились они с бездельником Февралем. Уродился он маленьким, болезненным, вот и жалели его поначалу, на все шалости сквозь пальцы смотрели. Сам же Февраль нрав имел веселый и беззаботный. Бороденку по ветру, шапку на макушку - и пошел гулять по земле. Не работник - озорник только. Парней за уши да носы щиплет, девушек в щеки целует. Хочешь - обижайся, хочешь - рукой махни.
Он без шуточек дня прожить не мог. То теплом мартовским людей поманит, а потом прихватит их стужей декабрьской, а то такую пургу-круговерть заведет, что только и скажешь:
-Ну и Февраль нынче выдался!
Вот так поразвлекается, а работа стоит. Приходится потом Марту за него где надо - подморозить, где надо - снежком подсыпать. Свои же , мартовские дела, закончить-то и не успеет. Апрель придет - и не знает, с чего начать! Ну и так далее, до самого Нового Года. План по декабрю сдают уже все штурмом - и все равно столько разных недоделок скоплялось, что приходилось каждый четвертый год високосным объявлять, потому что полная неразбериха начиналась. Не то что люди, даже животные этого несчастного года заранее боялись и в Касьянов день - 29 февраля, вообще старались на улицу не высовываться - кто его знает, что этот месяц напоследок учудит!
Все ж таки шли себе годы и шли помаленьку. Ворчали, конечно, братья на непутевого Февраля, но дело делали. И кто его знает, сколько бы времени все это продолжалось, но тут вдруг Земля-матушка завертелась быстро-быстро, а зима, весна, лето и осень полетели друг за другом , как сумасшедшие. Время такое настало - эпоха бесконечных научно-технических революций!
Не успеет Декабрь обжиться как следует - его Январь прогоняет. Лето только -только всех теплом разморит - глядишь, уже осенние дожди торопятся. Успевай, поворачивайся! Один Февраль , как и раньше, ус не дует. Гуляет себе вперевалочку, да любимого «Камаринского» насвистывает. Привык, что кто-нибудь за него отдуваться станет.
И вот вызывают его братья-месяцы на предновогоднюю производственную летучку и говорят:
-Ну, хватит! Не дадим тебе больше отлынивать. Будем тебя контролировать - все, у кого свободное время найдется.
Сказано - сделано. Но Февраль и тут отвертелся. Является к нему, скажем, Май. Под ним снег до земли подтаивает, вокруг подснежники распускаются и тут же леденеют под февральским ветром. Уйдет Май с посиневшим носом и докладывает, дуя на пальцы:
-Холодина - брр! Вроде перемораживает Февраль-то...
Следом явится проверять Декабрь и начинает ворчать:
-Безобразие какое! В феврале - проталины, да еще с цветами!
-А я ни при чем, - ухмыльнется Февраль. - Это тут Май наследил, не наубираешься за каждым-то. Замучили вы меня комиссиями своими. Работать не даете, а потом за качество ругаете...
Будто он работал когда-нибудь.
В общем, бились-бились братья и решили: уволить его с занимаемой должности как малополезного и бесперспективного работника , а обязанности и оклад разделить между Январем и Мартом. Если с работой не справятся, привлечь еще и Ноябрь - он не сильно загружен.
-Братцы, помилуйте! - перепугался Февраль. - А я как же? Что, и из календаря вычеркните? Совсем порешить меня хотите?
- За календарь не беспокойся, - утешили братья. - Чего вековечный порядок рушить! А тебя вот переводим айсберговым сторожем в Арктику-Антарктику - там в последнее время что-то льду недостача. Тебе, лодырю, сторожем-то в самый раз!
Ну, помахал Февраль руками, погорячился на словах, да и успокоился. Числится он теперь сторожем, и на работе, прямо скажем, опять не надрывается. А когда надоедает ему сидеть среди льдин и с белыми медведями общаться - плюнет он на казенное имущество да и двинет куда глаза глядят, не взирая, где какое сейчас время года. Получает он за такие вылазки выговора, и премии лишается, а то и по шее братья, бывает, надают. Уволили бы и отсюда! Да сторожей не хватает.
Так что если выпадет в сентябре снег, или в январе двойные морозы стукнут, а в мае померзнут все цветы - так и знайте, это непутевый Февраль в гости пожаловал. Прислушайтесь - повезет, так, может быть, и услышите, как он неподалеку где-то валенками обледенелыми шаркает, да бубнит себе под нос потихонечку «Камаринского»:
-Февраля двадцать девятого
Целый штоф вина проклятого
Влил Касьян в утробу грешную,
Позабыв жену сердешную...