Философский трактат. Очень рабочая постановка проблемы, в соавторстве с многоуважаемым hentai_priest
1. Зачем именно здесь?
Вряд ли мы сумеем сразу дать корректный ответ на этот вопрос. Давайте для начала определимся хотя бы с тем, откуда мы ведем повествование. Может быть, из тюремной камеры (хорошенькое начало!)? Неизвестно; посмотрим же. Во-первых, что мы знаем о тюремных камерах? Довольно много — или довольно немного, что, в сущности, одно и то же (часто повторяющийся дуализм: куда нам от него деться?). Что заставляет нас выделить их из ряда прочих помещений где, волею судьбы, могли б мы оказаться? В чем так называемая определяющая особенность тюремных камер, ну не нары же (или как раз нары?)! Чтобы выявить ключевые условия, позволяющие счесть помещение тюремной камерой, проведем:
1.1 Опыт построения тюремной камеры
Представим, например, что нам потребовалось посадить в тюрьму крысенка (за какую-либо провинность: например, он не сделал уроки). Вряд ли в освобожденной от
- системного блока
- елочных игрушек
- мясного фарша
-********* ******* [нет, это не совсем искренне (см п. 1.1.1.2.1)]
- книжек больного старшего брата/сестры
- ненужных вещей
- нужных вещей
- и т.д.
коробке/полке/углублении в стене (нише), вряд ли во всем этом вы будете сооружать игрушечные нары, воспроизводящие нары настоящие (действительные) в мельчайших подробностях. Хотя... Кто вам мешает?
1.1.1 Кто вам мешает?
1.1.1.1 Внешние помехи
Чаще всего они известны нам доподлинно. Это могут быть: Уильям Гейтс III (почему третий? представляете, до него (да, автор пытлив — вам не кажется, что некоторые по таковому стосковались?) — до него было еще два: отец и дедушка (читатель многое может почерпнуть из подобной познавательной литературы)), Microsoft Word 2000/97/95 (подчеркивающий ... здесь у нас было слово матом... подчеркивающий все, что ни попадя), мухи/комары/другие чешуекрылые (они точно чешуекрылые? Нужно посмотреть в справочнике. А то скажут, что мы совсем голословны. Ой, только не по латыни. Вы можете подумать, что мы сбиваемся на хроникерство, но вот когда мы ездили в леса и один мальчик ходил с блокнотом и записывал следующее «Лена разводит костер. Ха-ха, плохо» — вот это еще можно назвать хроникерством. А что, здесь страница вырвана, нет! мухи (домовые, кстати говоря, нет, не домовые, комнатные (Musca Domestica)) – это подотряд короткоусые круглошовные двукрылые (Brachycera Cyclorrhapha). Одним словом, «отряд двукрылые, или мухи и комары (Diptera)» [Жизнь животных. М.: «Просвещение», 1969. Т.3: Беспозвоночные. с. 485]), друзья/знакомые/родственники (например, своей мимикой, причем не только видимой, но и подразумеваемой), внезапные физиологические потребности (неумолимые и неутомимые, подобные внутренним торнадо и муссонам), даже природа вещей (нужно ли это пояснять?!!).
Все эти помехи в разной степени необоримы, но одинаково легко распознаваемы по отдельности. Однако в некоторых случаях (сейчас мы их рассмотрим!) совершенно непонятно, кто/что конкретно из вышеназванного склонно мешать/мешает прямо сейчас процессу сооружения (воспроизведения!) мини-тюремной камеры в мельчайших подробностях (деталях!). Например, если Уильям Гейтс III является нашим другом/знакомым/родственником, то представляется весьма трудным выяснить, что именно из перечисленного мешает сильнее всего. Более того, если ни один из указанных факторов не подходит к нашему случаю, мы возвращаемся к заглавному вопросу (см. п. 1.1.1). Если же нам действительно ничего не мешает, то не исключено, что мы уже заняты изготовлением игрушечных нар.
1.1.1.2 Внутренние помехи
Если мы все же этим не заняты, разумно (но вовсе не обязательно!) предположить, что, помимо внешних, существуют некие внутренние помехи, не столь очевидные. Назовем их (Клото, Лахесис и Атропос): цензор, корректор и администратор (заметьте, это совершенно не конкретные понятия, а, наоборот, крайне относительные: что конкретного может быть в корректоре? или в администраторе? разве что администрация? не знаете? никто не знает, ха-ха; как и то, чем ворон отличается от конторки).
1.1.1.2.1 Цензор
Нельзя упускать из виду крайне амбивалентную роль цензора в этой ситуации. Что есть цензор? (Куда спешишь ты, цензор мой? — К тебе, родимая, домой!) Мы имеем в виду т.н. внутреннего цензора, занятого постоянной (либо непостоянной — и в этом заключено главное отличие халатного цензора от цензора внимательного и ревностного) обработкой исходящего потока данных (см. п. 2). Цензор есть совокупность различных репродуктивных установок. Так, в зависимости от этих установок мы произносим (Зачем одел ты котелок? — В угоду современной моде! — Ах, милый, да ты занемог! — Еще бы, при такой погоде!) либо не произносим приходящие на ум слова и выражения. Порой наш цензор слишком строг (цензоры падки на сладкое, да, —покажешь им конфету и говори, что хочешь!), и в минуты душевной слабости (также духовной) мы мечтаем об ином цензоре, гораздо более халатном. Вотще либо нет — возможны варианты. В случае составления списка потенциальных прото-казематов для плененного грызуна, например, наш излишне строгий цензор не позволил добавить в столбец некоторые пункты. Также он может подвергнуть неумолимой цензуре и ваше добровольное желание сотворить игрушечные нары. Так он склонен поступать со всем, что Уильям Бэрроуз назвал «самыми честными, примитивными, настоящими мыслями» — иными словами, мыслями самыми искренними (что говорил по этому поводу Маркс, мы, к сожалению, не знаем, а вот моя тетя...). Перед нами, хотим мы того или нет, встает проблема авторской искренности, так как мы и не являемся никем другим, кроме как автором.
1.1.1.2.1.1 Искренность автора
Многие утверждают, что таковая невозможна в принципе, хотя бы потому, что изреченность есть признак лжи. Из этого следует, что процесс написания любой (любой ли? В телефонных справочниках ложь встречается крайне редко , например: а) если наличествует опечатка (тогда количество лжи минимально); б) если справочник устарел (тогда неправда многое либо почти все); в) по воле демонов (и здесь уже не нам судить)) книги являет собой посильную борьбу автора с собственной неискренностью либо, напротив, добровольную подчиненность автора таковой. Опять-таки, мы не говорим в данном случае о написании энциклопедий (а также учебников), поскольку эмпирический характер заносимого в них материала, полученного с помощью, определенно, несовершенных инструментов человеческого познания (мы имеем в виду в первую очередь вероятность искаженного восприятия, а потом уже все остальное), с самого начала заставляет усомниться в их истинности. Вступая в эту (крайне неравную!) борьбу, одни авторы предпочитали халатного цензора строгому; другие поступали наоборот.
Итак, роль халатного цензора является амбивалентной в этой ситуации (как, впрочем, и в любой другой). Потому как неизвестно, помогает он или мешает росту искренности автора: ведь практически невозможно обозначить достоверно, когда автор говорит свободно, а когда его речь исправляет его внутренний цензор. То же самое можно сказать и в отношении внутреннего корректора.
1.1.1.2.2 Корректор
Скорее всего (разумеется!), роль корректора отлична от роли цензора в некоторых ключевых аспектах. Скажем, (одна задница шла по лесу на крестины к своей тетке — и попала в волчью яму!!! когда мужики с вилами пришли и стали над ней насмехаться, они показывали на нее пальцами и кричали: «ЖОПА! ЖОПА!») корректор является субординатом цензора, отвечающим за качество репродуктивной деятельности. Например, за стилистическое оформление (это, кстати, классическая сказка Шарля Перро, очень французская). Так, при работе над составлением списка из п.1.1 корректор (не самый халатный) исправил «сломанный унитаз» на «сломанный барабан», несомненно, более благозвучное сочетание. Но наш цензор (наш строгий цензор, и вовсе не халатный — о халатном мы только мечтаем, и день, и ночь, и ночь, и день (см. п. 1.1.2)) вообще не пропустил этот пункт, поскольку, как известно, в сломанных барабанах чрезвычайно редко устраивают тюрьмы для крысят, а, следовательно, таковая информация не может быть использована в качестве полноценного примера.
1.1.1.2.3 Администратор
Чем же занят администратор (во всей этой кутерьме)? Очевидно, он тоже отвечает за фильтрацию потока данных, но не исходящего, а входящего. Он-то, как раз, вполне способен заставить нас проигнорировать Уильяма Гейтса (III, дышащего нам в ухо!! наступающего нам на пятки!!!), и позволить спокойно (и с наслаждением!..) приняться за создание игрушечных нар. Однако нерадивый администратор является ничем иным, как помехой, так как способен проигнорировать все, что угодно, в том числе насущную потребность эти нары сконструировать (и тут-то вы попляшете! один администратор нашел себе вибратор!).
Поставим вопрос по-другому: сбежит ли крысенок из тюремной камеры, если в ней будут присутствовать нары? Очевидно, что да, если он не будет к ним привязан. Но точно так же он мог бы сбежать и из помещения, в котором не было нар. Привязать же его при случае можно было и к оконной решетке (не говоря уже о столбах, дверных ручках, ноге надзирателя и пушечном ядре).
Пойдем дальше (побежим, покатимся!). Сбежит ли крысенок из тюремной камеры, в которой наличествует оконная решетка, сделанная, например, из чайного (???) ситечка, предварительно, впрочем, вымытого? Вряд ли он не воспользуется возможностью подпилить решетку, вернее, подгрызть ее. С точки зрения строителя тюрьмы окно, даже зарешеченное, является слабым местом, но отнюдь не определяющим фактором. Чем же, в таком случае, является дверь? Очевидно, что дверь может существовать автономно не только от тюремной камеры, но и даже от стен, не говоря уже о крысятах. Известны случаи, когда двери стояли в чистом поле (акров двадцать, по меньшей мере). Но может ли крысенок сбежать из совершенно чистого поля (предположим для верности картины, что его предварительно подмел целый взвод солдат)? Разумеется, потому что там нет стен (ну и, конечно, если там нет капканов и волчьих ям, и мужиков с вилами!). Судя по всему, даже Великая Китайская Стена не сможет удержать в меру проворного крысенка(-шалуна). Более того, это именно так (крысенок мой, ты здесь не стой — беги скорей к себе домой! — но под раскидистой айвой зачем стоишь ты в час ночной?..): ведь над Китаем нет крыши (еще бы, если бы она была, нехилый был бы парниковый эффект! — смотрите в кинотеатрах — «Крыша над Китаем», от создателей «Неба над Берлином» — Одри Тоту в роли задницы, попавшей в волчью яму, в которую не попался лисенок, то есть, крысенок!). А, как известно, стены без крыши (что помойка без мыши!!!) никого удержать не могут. Таким образом, совершенно очевидно, что у построенной нами игрушечной тюремной камеры должны быть и крыша, и стены, и даже пол (иначе куда ставить нары? мы их что, зря строили?).
Представим также другой вариант развития событий: каким-либо образом (например, телепатически) мы сумели ввести крысенка в состояние паралича. Вопрос: сбежит ли крысенок теперь из абсолютно чистого поля (оно еще с прошлого раза не запачкалось)? Увы, и на этот раз он окажется бессилен, как если бы он был замурован в бетонный шар (или куб, или в чайник, или в огородную грядку, в бетонную огородную грядку!!!).
Предположим третий (а что не десятый?) вариант развития событий: крысенок (как и лисенок) вел себя примерно (они оба себя вели), и был вознагражден — его не заточили в тюрьму, его не парализовали и даже не припугнули, а наоборот, угостили сыром. Но он все равно отказывается уходить (это просто феномен какой-то, я бы давно ушла!). Ответ прост: мы его приручили (как завещал мой любимый француз Антуан де Сент-Экзюпери).
Рассмотрим все три этих ситуации как единую парадигму. Что можно вынести за скобки такого уравнения (тут хоть святых за скобки выноси, когда в скобках такое; вот, помню, один раз...)? Да, конечно же, общим знаменателем является ощущение несвободы (ну вот, а я уж думала, что Иосиф Кобзон).
1.1.2 Ощущение несвободы
Ощущение несвободы присуще не только крысятам, но и взрослым особям этого и других видов...
продолжение конечно же следует