1. Можно ли за одну поездку прочувствовать национальную принадлежность?
Проехали Дунаевцы Хмельницкой области. Водитель нашего автобуса чертыхается по поводу дорог и дураков, но незлобливо, привычно. Остановка, выпрыгиваем с радостью. Весна. Май. Солнце. Такое долгожданное и приятное.
С радостью засидевшихся в долгой поездке людей бросаемся к дороге, уходящей вглубь леса. Все цветет, пахнет, поет! Сосны смыкают свои макушки в необыкновенной лазури неба. Песочек, чистый и радостный, как-то очень музыкально поскрипывает под ногами. Дикая вишня с розоватыми резными цветками и удивительным ароматом. Вдыхаем запах, выдыхаем удовольствие. Смеемся. По поводу и без. Настроение – бомба!
Кто-то даже, в приливе чувств, запел. Поющего, непременно, активно бы поддержали, если бы вдруг, просто вот так вдруг, не набрели бы мы на обелиск. Надпись поразила. Вовсе необычная надпись для памятников: «В этой могиле в 1942 году заживо захоронены 3000 советских граждан, погибших от рук немецко - фашистских варваров. Неделями далеко раздавались душераздирающие крики наших братьев, сестер, детей. Вечная память павшим».
Вы можете себе представить, как «неделями далеко раздавались душераздирающие крики наших братьев, сестер, детей»?
11 июля 1941 года фашисты оккупировали Дунаевцы. Всех евреев собрали в гетто. Местный архитектор, знаток здешних мест, сотрудничавший с фашистами, подсказал им о наличии заброшенной шахты в направлении деревни Демьянковцы. И хотя вокруг много оврагов и лесов, на этот раз фашисты решили загнать евреев в шахту и замуровать выход. Это произошло 2 мая 1942 года. Мои родители, брат и сестрa, родители мужа и некоторые их родственники погибли. В послевоенные годы арка входа в шахту была реставрирована в мемориальный обелиск.
Об этом написала в листах памяти родных и близких, погибших в годы второй мировой войны, Шпилькерман Добриш Борисовна. Она заполнила 16 листов памяти и представила их в Национальный Мемориал Катастрофы (Шоа) и Героизма "Яд Вашем" в Иерусалиме.
«Накануне вечером (апрель 1942 года – прим. авт.) в городе было большое несчастье. Взяли утром на работу 12 -15 молодых ребят. Вечером они не возвратились. Когда утром вышли из домов, увидели: ребята были повешены на электрических столбах. Потом мы узнали, что их повесили, чтобы никто не знал, что немцы делали. А делали они вот что. До революции за городом, в селе Демьянковцы находились выработанные шахты. Ребят заставили открыть вход в шахты. Туда и повели женщин, стариков, детей. У входа всех заставляли раздеваться наголо и бросаться вниз. Шахта была битком забита людьми. Тогда вход был взорван и завален камнями. Люди просто задохнулись.
Когда после войны в Дунаевцы приехала правительственная комиссия, которую возглавлял брат Кагановича, вход в шахту был открыт. И люди сидели там с детьми на руках, как живые», - это из воспоминаний Белы Краснер (Рейдман), умершей в декабре 1994 года в Израиле. Она видела, как увели на расстрел ее родителей. А потом девчонка боролась за жизнь. Как могла. Но еще долгие годы каждую ночь во сне она убегала, скрывалась, боялась быть расстрелянной, кричала и просыпалась от кошмарных снов.
Экскурсовод продолжает говорить. В разных данных указывается разное количество погибших. Наверное, этот рассказ уже никому не нужен. Потому, что сегодня 2 мая 2012 года.
Весна.Май.Солнце.
И осознание, что именно в этот день в 1942 году, в этом самом месте гибли старики, женщины и дети. Просто потому, что были евреями.
«Неделями далеко раздавались душераздирающие крики наших братьев, сестер, детей».
У каждого из нас есть родители и дети.
Ватные ноги, звенящая пустота в душе, ощущение горя и беспомощности. Совсем нерадостный лес. И тяжкое молчание, надолго повисшее в экскурсионном автобусе.