Всё гляжу, всё гляжу я
В окошко вагонное,
Наглядеться
Никак не могу…
Эта песня вполне могла бы стать неофициальным гимном неофициального же сообщества всех командированных специалистов по снабжению и комплектации. И неважно, куда смотрит человек с командировочным удостоверением в кармане – в окно вагона, в иллюминатор каюты или самолёта.
Он может даже двигаться на автомобиле, мотоцикле или велосипеде; верхом на коне, ослике или верблюде; на подводе, запряжённой лошадью или волами, на нартах, влекомых оленями или ездовыми собаками. В далёкую старину порученцы и посланцы порой добирались до места пешком по охотничьим или караванным тропам.
Когда зашёл разговор об этом, Олег Александрович Кобелев весело рассмеялся и сказал:
– Ну, уж… Я, конечно, так разнообразно не передвигался. Всё больше на самолётах и поездах. Из конца в конец большого Союза ССР. Добрая половина жизни прошла на вокзалах, аэропортах, в салонах самолётов и вагонах поездов, под крылышком Аэрофлота и Министерства путей сообщения…
Говорят, путь человека к цели начинается с первого шага. Шагнул – и научился ходить, играть, общаться с большим миром. Шагнул – и шаг за шагом закончил среднюю школу.
Кобелев к тому же закончил ещё и музыкальную школу в родном посёлке Майкаине. Профессия горняка, рудничного рабочего не привлекла ничем. Юный тогда Олег не почувствовал к ней не то чтобы влечения – внутреннего расположения. Ему грезились другие горизонты.
С двумя аттестатами – образовательным и музыкальным – он отправился в Павлодар с несколькими одноклассниками «пытать судьбу». На худой случай можно было стать студентом музучилища по классу баяна. Но Олег Кобелев и подумать не успел, как стал абитуриентом Павлодарского индустриального института.
– Приехали в город и все вместе пошли в приёмную комиссию, – вспоминал потом Олег Александрович. – И естественно, как по наитию, направились туда, где увидели много парней и девчат. Оказалось, все они сдавали документы на энергофак. Потом уже поняли, что сработал «комсомольский рефлекс. Как же, нас ведь с младых ногтей настраивали, что интереснее там, где труднее. Конкурс, как всегда, был большой, до 7 человек на место. Мне удалось пройти конкурс, а ребятам своим не повезло, и они подались в другие места учёбы.
Став студентом, Кобелев сначала изучал специальность «сети и системы» на дневном отделении, а потом перевёлся на вечернее. Жил самостоятельно, и надо было зарабатывать.
Вот и рассудил: качество образования не пострадает, а даже станет выше, если совмещать учебу и работу. Учился вместе с Петлицем и Гарбузовым, с которыми потом работал рядом.
Вечерников от призыва в армию не освобождали, поэтому пришлось года на три прервать курс. Жребий выпал служить на Северном Флоте в береговой охране. Начал рядовым матросом, закончил в звании старшины второй статьи.
После флота Олег Кобелев стал служить в производственной части ИТК, который чаще назывался «25-й лагерь» (а официально – административное предприятие 162/5).
Служить – громко сказано. Работал цеховым энергетиком. Нужно было руководить техническими службами электриков и обучать осужденных правильному обращению с электрочастью оборудования. Это стоило напряжения; хватало нервотрёпки.
Работавший с ним Владимир Иванович Гамаюн надоумил: что ты, дескать, будешь тут пропадать, в зоне; вечные тревоги, то на казарменном положении, то авралы… Зэки приходят и уходят, а план и спрос остаются. Айда на гражданское производство, там и работы хватает, и заработок неслабый.
Начальник цеха и отдела технического контроля в это время увольнялись. И в один голос сказали: вон в мехколонне 59 специалисты по электросетям нужны, идём с нами.
А тут подходил срок аттестации на офицерское звание. Кобелев подумал отказался от карьеры в комсоставе внутренних войск. Как бы ни было заманчиво – зарплата энергетика, офицерское жалование, надбавочные проценты-коэффициенты, – но Кобелев уволился и в 1976 году пришёл в мехколонну.
Здесь мариновать не стали, просмотрели документы, побеседовали и тут же снарядили на объект – ЛЭП-500 на участке в Мариновке Целиноградской (Акмолинской) области. Там Олег Александрович возглавил бригаду.
И с той поры начались «странствия» Кобелева. Редко бывая дома, он о семье думал постоянно. С Юлией Ивановной Достовой, ставшей его женой, он познакомился в горсаде. Слово за слово, вызвался проводить. Жила она в Затоне. Оба оценили друг друга весьма положительно и поженились.
Вместе вырастили двоих сыновей – Ростислава и Егора. Оба стали не инженерами, а хорошими музыкантами – сказались отцовские гены. Закончили друг за другом Новосибирскую консерваторию. Ростислав стал военным дирижером в Иркутском гарнизоне, а Егор поступил в оркестр Новосибирского оперного театра.
И пока сыновья росли, Олег Александрович трудился, все время в пути. Поездки по области сменились производственными «турами», потому что Кобелеву предложили стать снабженцем-толкачом, углядев в нем способность «выбивать» материалы.
Эта работа давалась легко, нравилась ему и частая перемена мест. Комплектация тогда велась строго по плановым фондам, но в мехколонне № 59 был взят курс на своевременную обеспеченность и сдачу объектов в срок. Это зависело от того, как быстро фондовые средства дойдут до участков и бригад.
Эту задачу Кобелев решал успешно. Значимую роль сыграли личные качества – коммуникабельность, напористость и умение убеждать. Возможно, снабжением мог бы заниматься и кто-то другой, но руководство отдало предпочтение Кобелеву.
Объемы были гигантскими, как и ударные стройки – в адрес МК-59 приходило до 300 вагонов с комплектующими. И как правило, усилиями Кобелева составы прибывали гораздо раньше, чем по срокам, указанным в госпланах и лимитах, и без задержек. Груз надо было принять, выбраковать и распределить.
Границы внешней кооперации и поставок практически совпадали с картой СССР. Позже, в перестроечные и пореформенные годы, они расширились до стран соседнего зарубежья.
Не раз потом вспоминал Кобелев добрым словом придирчивую преподавательницу английского языка из Павлодарского индустриального института, которая заставляла не просто готовиться к зачётам и экзаменам, а непременно читать, говорить на «инглише» и понимать сложнейшие инженерно-технические тексты. Ведь каждая поставка из Европы или Азии сопровождалась буклетами на английском языке.
Принимал Олега Александровича Павел … Романов. Он запомнился как очень энергичный руководитель, переполненный идеями и инициативами, по характеру похожим на вулкан. Сменивший его Вадим Петрович Погодин, наоборот, был спокойный, невозмутимый, с виду «тишь да гладь, но очень волевой.
Потом был Иван Андреевич Дерксен – методичный, дотошный и весьма справедливый. Он вырастил Гарри Робертовича Лейхта, которому потом доверил руководство мехколонной.
И все они были целеустремленными. Кобелеву они были сродни, так с движения к цели началась его собственная взрослая жизнь. Эта черта «въелась» и в других, в каждого, кто составлял боевой штаб производственно-технической политики МК-59.
Мехколонна везде показывала высокий класс работы, и постепенно коллектив добился того, что только ему доверили заниматься дальнейшей электрификацией Павлодарского Прииртышья. И Олег Александрович по-своему гордится тем, что в добром имени предприятия есть его лепта по части безупречной организации работ и их исполнения.