Еще одно в пух и прах проваленное мною собеседование. На этот раз я опрометчиво решила стать ведущей утреннего эфира. «Скорее всего, ответ будет отрицательным, к сожалению, не увидела в вас утреннюю энергетику» - тактично резюмирует приятная моложавая женщина редактор. Можно было не церемониться, в принципе, я сама отдаю себе отчет, что деревянная.
Вставать в пять утра и куда-то бежать. Потом еще и еще…бедные, бедные люди. Так жить нельзя.
Обожаю возвращаться на жибайку откуда-нибудь в девять утра. Не после вчерашнего, а после чего-то вот такого, типа важного. Еще целый день впереди, а уже что-то случилось. А поеду-ка я в честь этого на трамвае, прогуляюсь потом по ненавистному Сиреневому Бульвару, куплю в «Черкашинском» свиную вырезку, черт меня раздери!
Солнце залило своей утренней порцией рыжья всю площадь труда, пятнадцатый трамвай, услышав мои мысли, так и спешит ко мне. Полвагона азиаток. Нет, не из дружественных стран. Скорее всего, Корея, или Япония, или Китай. Не разбираюсь в таких тонкостях. Улыбаются каждому вошедшему, переживают, что проедут свою остановку.
Протягиваю свою двадцатку взбитенькой контролерше, она очень по-деловому заканчивает беседу по какому-то нереально крутому телефону «Да, я им сказала, что на «Комсомольской», они говорят. Что знают. Все едут у меня, никто не выходит, да. Все под контролем. Пожалуйста» - отдает телефон рядом стоящей девушке, все кланяются ей в своих азиатских благодарностях.
«У вас тут делегация в трамвае?», «Ой, и не говорите, со мной по телефону вот разговаривают». «Вы, получается, принимающая сторона?». Контролерша улыбается, сдает двушу. По ней видно, что ей это все в радость, неожиданно, она почувствовала себя кем-то важным. Приехали студенты откуда-то издалека. Им предстоит здесь учится и жить. И это дико интересно и волнительно. А она, в данный момент, несет какую-то небольшую, но все-таки ответственность за их совсем иные, неведомые ей судьбы. Мне даже становится завидно, и я кидаю реплику девушкам, суетящимся передо мной: «Еще одна, и потом ваша». Я получаю тоже их потрясающе искреннее десятикратное спасибо. Я тоже чувствую себя кем-то важным на секунду. Улыбаюсь.
Кондукторша садится к единственному парню, так, чтобы все её видели. «Учиться приехали?». Все кивают. Наверняка, ничего не понимают, но её это не смущают: «Учитесь, ребята. Обязательно учитесь» - говорит с какой-то грустью, или ностальгией, может, что-то ей упущено в этом плане. «Специалист – он всегда где-то нужен». Переминается с одного бока на другой: «А зимой, ребята, тепло одевайтесь! Очень тепло. Прямо вот шерстяных вещей себе купите. Минус тридцать бывает. Минусь тридцать восемь. В трамвае, знаете, как холодно? Ох!». Все ей кивают, слушают внимательно, ничего не понимают, но уже боятся минус тридцати восьми. «Вот, ребята, и ваша остановка. Учитесь хорошо, одевайтесь тепло, пусть все у вас получится в жизни».
Мне кажется, эта женщина сейчас всем на выходе подарит по теплому материнскому поцелую и по паре не менее теплых материнских носок.
Девушки, сидящие передо мной, при выходе дружелюбно прощаются.
Мне хочется плакать, улыбаться, уехать в другую страну учится, ехать в трамвае и наткнуться на что-то подобное.
Каменные палатки уже начинают желтеть со стороны леса, плотность рыжья на квадратный метр зашкаливает. Не зря я проснулась сегодня в эти просто в беспощадные семь утра. Не зря нервничала, что опаздываю. Не зря помахала себе в кадре, воскликнув: «Мама, я в телевизоре». Все не зря.
Я смотрю в билетик, который дала мне кондукторша. Он на встречу. Подъезжая к остановке, совестливо отвернувшись, съедаю его, судорожно глотаю. Да, я верю в эту пижню со счастливыми билетиками. Именно поэтому я обязательно встречу сегодня кого-то очень хорошего.
«Мне, пожалуйста, вырезку свиную на полкило. А сколько получилось? На семьсот? А давайте на семьсот. Черт меня раздери!»