* Это сатирико-депрессивная, утрированная миниатюра. Кому-то персонаж покажется героем, кому-то антигероем. Прошу не относиться к этой зарисовке с мыслями "Да что за нафиг?! Ты таким учителем будешь?! Ты считаешь, что учителя ТАКИЕ?!" - с подобными мыслями я Вас отправлю в начало сего "анонса" =)
Итак, зарисовка "Один день Имени Отчествовича" предлагается Вашему вниманию *
Шесть-тридцать. Дремать.
Семь-ноль-ноль. Дремать.
Семь-пятнадцать. Дремать.
Семь-двадцать пять. ЧТО?!
Резко откидываю одеяло. Такое ощущение, будто только что я переместился из Антананариву на остров Гренландия.
Каждое утро одно и то же: не проснешься, пока не выпьешь кофе. Не выпьешь кофе, пока не проснешься. Замкнутый круг.
Скоренько пробежав от кровати до кухни, механически включаю чайник, кидаю две ложки одной из тех дерьмопародий на кофе с названием Нескафе или Чибо, да придабриваю парой таблеточек ксилита для скуса. Одеваюсь, причесываюсь. Почти залпом выпиваю уже остывший эликсир бодрости. Последние штрихи – портфель, капелька духов. На работу!
Нога прикасается к первой ступеньке храма начальных и средних знаний на пять минут позже запланированного времени. Уже понабежали. Не спится.
Странно.
Вроде бы на парах психологии нам говорили, что у детей средне-школьного возраста с гормонами проблемки. Типа не спится им до ночи, а с утреца спать охота. Нет, фигня все. Гляньте на них, ни свет – ни заря, уже бОльшая половина приперлись.
«Здравствуйте, Имя Отчествович!», – доносится противненький ломающийся голосок откуда-то справа. Узнаю, Паша Поликушин.
«Здравствуй, Паша!», – отвечаю я.
«Доброе утро, Имя Отчествович!». А это уже девятиклассница Соколова Даша – светило и будущее информатики. Сама уже переменные в Паскале объявляет!
«Здравствуй, Лидочка», – отвечаю я, и скрываюсь за металлической дверью своего кабинета.
Так-с, что тут у нас? Ежедне-евничек. Чаво я на сегодня наметил?
Напротив графы вечернего времени запись: «Сходить в кафе, с кем-нить познакомиться». Окей, нормально.
Звенит звонок – единственная радость в этой клоаке – он повторяет мелодию из великой картины Френсиса Форда Копполы «Крестный отец». Кайф. Утренний кайф. Единственный утренний кайф.
Первый урок в седьмом классе. Черт побери – половина девятого утра, а эти ослы, как заведенные! Несколько минут успокаиваю их. Оказывается, что Пирожкова с Лавашовым машины перепутали. Еще минута на пересадку. Фух…
Начнем кривляние и танцы с бубнами перед доской. Кстати говоря, доска у меня не для мела – что тоже радует время от времени, можно спокойно в черном свитере ходить а ля Стив Джобс.
«Ну что, кто скажет, сколько мегабайт в гигабайте?», – спрашиваю я в который раз.
«Имя Отчествович, можно я?», – тщедушно тянет руку ученичок, я даю право не ошибиться, – «Тысяча!», – кричит Тарновецкий.
Я един со Вселенной. Спокойствие. Умиротворение. Я един со Вселенной.
ДА НИ ФИГА НЕ ЕДИН Я СО ВСЕЛЕННОЙ! КАКОГО ХРЕНА ОНИ НЕ МОГУТ ЗАПОМНИТЬ?! БОЖЕ! ЗА ЧТО МНЕ ЭТО?! НУ ЗА ЧТООООО?!!!
И я отвечаю:
«Нет, Андрей, неверно. Детки, ну как же вы готовитесь к урокам информатики?.. Давайте тогда запишем еще раз, ведь повторенье – мать ученья».
И как стадо баранов барановичей мы снова записываем единицы измерения информации.
Пять минут до конца. Итог урока: две двойки, пять троек, одна четверка и одна пятерка. Хотя если судить более объективно – всем по два балла надо было отнять. Но не могу же я ставить одни двойки. Ведь «Оценка два демотивирует ребенка и снижает стимул к обучению».
Д/з запишем. Хотя на кой оно им нужно? Все равно выполнит кто-нибудь один, половина спишет, а половина в Доту и Ворлд оф Варкрафт проиграет до ночи.
Пять уроков позади. Пять очередных круга ада. Только вот у Дантовской модели был конец, и даже чудесная Беатриче ожидала. А у меня… Разве что коробки не очень дорогих и не очень вкусных конфет, за редким исключением какого-нибудь родительского комитета, который всегда подарит что-то от от фабрики Ферерро; кружки всякие, подносы для торта, фоторамки, фигурки – КУДА мне ЭТО девать?! Но вот что больше всего не понимаю – это дарить мне, мужику, букеты цветов.
Как же я уже заманался с этими детишками…
Большая перемена. Ставлю чайник, достаю плюшки (в смысле хлебо-булочные изделия). Забегает не слишком редкий гость – учитель геометрии. Двадцатисемилетний, худосочный зазнайка. Спрашивает:
«Можно вконтакт залезу?».
Я разбиваю кружку о его голову, горячий чай разливается по его лицу, заляпывает его дорогой галстук, обмякшее бессознательное тело шмякается на пол и я говорю: «Сколько раз тебе повторять, НЕ НАДО СПРАШИВАТЬ! СЕЛ! И! СДЕЛАЛ!».
Ах, мечты-мечты…
«Ну чего ты опять спрашиваешь? Только кружку на стол без подставки не ставь», – отвечаю я.
Он садится, загружает страничку, вводит логин-пароль. Взглядом я успеваю поймать только верх странички – Александр “милаффка” Битраков – и меня уже чуть не тошнит от всей этой одутловатой няшности.
Один раз этот гарсон оставил переписку с одной мадемуазель, судя по словам, легкого поведения… Но я лучше не буду вспоминать. У нас же теперь цензура везде.
Пасодят на молодости лет. Буду в каком-нибудь СИЗО сидеть, анекдоты травить, чайок попивать.
Романтика, однако. Пока ты снаружи этого злачного места.
«Имя Отчествович? Можно?»
Оглядываюсь.
Родители.
«Да-да, чем могу быть полезен?», – встаю с кресла, подхожу с приглашающим жестом.
«Мы папа и мама…», – ну уж вижу, что не дед и внучка, крутится в голове, – «Вани Голунова».
Так иногда жалею, что я не Иосиф Виссарионович, который мог бы прикурить трубку и сказать «Расстрэляйте».
«Да-да, я Вас слушаю»
«У нас такой вот вопрос. Почему Вы ставите нашему сыну заниженные отметки?», – обращается ко мне папаша с наездом.
Они приехали сюда на комфортном Ланд Крузере, они ничего не делали весь день, особенно мамаша. И им глубоко до лампочки, что я отвел семь уроков, выдал всего себя детям, вытягивал, в частности, их сына на тройку (они, наверное, не знают, что их чадо тратит карманные деньги на премиум-аккаунты и другие вкусности в world of tanks).
И начинаю объясняться, снова включать иссякшую на сегодня харизму. Я уже знаю, что через минут двадцать они с улыбками и извинениями уйдут от меня. Но эти двадцать минут будут стоить моей нервной системе одного года.
На часах уже восемь вечера. Мой дед-лайн, после которого я железно ухожу из школы. Календарно-тематическое планирование для пары классов переписал на этот год, темы уроков в журналы занес. Хотел еще даты проставить, но решил забить. По ходу буду ставить. Опять криво, опять что-нибудь напутаю. Ну и пропади оно все пропадом. Замазывать буду. Нельзя, а я буду! Нет конформизму!
Ежедневник. Сегодня четвертое сентября. Запись напротив вечернего времени «Сходить в кафе, с кем-нить познакомиться». Я и забыл совсем!.. Проклятая школа…
Надо записать на завтра. Хотя нет, завтра педсовет на шесть назначили. Ладно, на послезавтра, на шестое запишу. Уж шестого точно схожу!
Выключить свет, закрыть дверь, придти домой и рухнуть без сознания в кровать. Быть может, «завтра будет лучше, чем вчера».
Но между уроками звоночек звенит,
А птица удачи опять улетит.
Трудная профессия «педагог». Ведь у нас даже предусмотрена пенсия по выслуге лет. Как у машинистов (метро или простых), как у пилотов, как у шахтеров или работников атомных станций. Что же получается, у нас вредная работа? Мы стоим рядом с доской, и мы равны тому, кто стоит рядом с ядерным реактором?..
Стоит задуматься.