Отчаянно заметавшись в сильно стеснённой темнице развращённой плоти, плач по гибнущей душе своей, конвульсивно сотрясаясь, в судорожно сдерживаемых рыданиях, клокочет. Подобно огнедышащему вулкану, он наконец нашёл долгожданный, пусть и небольшой в своём начале, выход.
Робко заметался из стороны в сторону, растерявшись от неожиданно свалившейся на него свободы.
Затем вихрем ввинчиваясь, унесся ввысь, опьянённый ею. Там, высоко - высоко, в ледяной пустоте, уже не встретит он спасительной Тверди, порушенной греховными человеческими страстями и помыслами, плач, усиленный многоголосьем причудливого эха, возвратится вновь на землю.
Здесь, теперь уже не спеша, таинственно клубясь, подобно туману, готовому на рассвете чистой слезой пасть на землю, чтобы сливаясь затем воедино, стеная о неутешном горе, потечь несуетливыми и говорливыми ручейками во все стороны, по сёлам и весям некогда Святой Русской Земли, минуя в начале пути, бездушные в своём равнодушии, большие и душные в своём величии города.
Заполнив до самых до окраин всю необъятную ширь земли нашей, плач в многомиллионном созвучии, вновь, теперь с надеждой, вознесётся в небо.
- До коле-е-е?!... До коле, Господи, терпеть нам?! Чаша горечи и раскаяния нашего наполнена - до краёв самых, и выше меры даже!
Ежесекундно видя это, скажет Он наконец:
- Вижу - вижу-у-у!... А теперь идите и омойте, до полного очищения, все до единой, души рода человеческого!
Плач, очищающий плач, стоит над вновь возрождающийся Святой Русью.
Но это уже плач надежды о вечной жизни в добре, без зла...
5 сентября 2012 г.
с. Чапаево