Я живу за занавешенными окнами вот уже несколько лет. Нехитрый способ отгородиться от… От чего? Есть такой японский стишок: «Год за годом всё то же: Обезьяна толпу потешает в маске обезьяны».
Отгородиться от маски? Или от обезьяны? Не знаю. Мне это безразлично. Яркий свет режет глаза и, я, когда-то до безумия любивший весну (настоящую, цветущую) превратился в трансильванского графа, любителя кусать по ночам; владетеля собственного гроба (поразмыслить, ведь у современного человека он, как бы – одолжение, последнее одолжение от людей).
За шторами и оконными стеклами май – зелен и зрел. Скоро лето. А мне – напрягаться не надо. Не надо выдумывать и лицезреть себе конец октября и первый снег. Прохладный и пушистый, который падает не вниз, а снизу вверх. Снег, который, застыв в воздухе, создает множественность пространств. Когда шагнув вправо – ты еще в осени, усыпанной яркими, пятипалыми листьями на длинной соломине-ножке. А, шагнув влево, - целуешься с юной красавицей Зимой, осыпающей тебя множеством поцелуев-снежинок, тающих на губах влагой, но не холодом льда, а нежностью свежей. Не обессудьте, любящие шашлык и солнце, отраженное в мириадах капель и брызг озерной, речной и морской воды, взлетающей фейерверками и букетами влажных комет, когда вы, с разбегу, погружаете в нее тело, вопящее в вас и из вас: «Лето!!!»…
И я «поил» босые ступни утренней росой изумрудных трав. И я, неделю за неделей, чаще закрывал глаза от наслаждения, чем для сна. А открывая, открывал воспаленному взору разные небеса. Вплоть – до «седьмого Неба»… И тогда – «царапался» глазами об алмазные россыпи звезд, «стонал» сердцем во всеобъемлющий мрак Ночи, что то, что теперь не знаю Я. Но, знает то самое – «седьмое Небо»…
Не обессудьте и не судите. Оставьте мне мой первый снег октября…