СТАЛИНАБАДСКАЯ СИМФОНИЯ
(Продолжение. Начало http://www.proza.ru/2012/07/25/250 http://www.proza.ru/2012/08/01/300 http://www.proza.ru/2012/08/08/316)
ЧАСТЬ II: БРАТИНА ГОРЯ И ДОБРА
ЛЕЙТМОТИВ* «СТАРОЖИЛЫ»
Хамза-ака невидящим взором смотрит в тусклое, низкое окошко. Он обижен и раздражен – сын ушел, хлопнув дверью, даже не попытавшись понять.
«Как он мог?!», - недоумевает мужчина…
«Ходики» мерно отсчитывают минуту за минутой, а он все сидит, уставившись в одну точку. Когда маленькая стрелка упирается в девятку, из окошка суетливо выглядывает «кукушка»…
На третьем «ку-ку» Хамза-ака стряхивает с себя тяжелое оцепенение.
«Да… - с трудом поднимаясь с курпачи,** заключает он, - не в наше время стервец растет!»…
Взгляд его падает на лежащую на столе прошлогоднюю «Пионерскую правду». Взяв ее в руки со смешанным чувством гадливости и любопытства, лудильщик «по диагонали» просматривает заголовки: «СОВЕТСКИЙ ПАВИЛЬОН - ГОРДОСТЬ НАРОДОВ СССР» … «ИСПАНСКИЙ НАРОД НЕ ПОКОРИТСЯ ФАШИСТАМ»… «КИТАЙЦЫ УНИЧТОЖИЛИ ОТРЯД ЯПОНСКИХ РАЗВЕДЧИКОВ»… «ЯЗЫК ФАШИСТСКИХ ЗАХВАТЧИКОВ»… «ПОКОРЕННЫЙ ПОЛЮС»… «ЮНЫЕ ГЕОЛОГИ - УЧАСТНИКИ ЭКСПЕДИЦИИ»… «БОЛЬШОЙ ПИОНЕРСКИЙ КОСТЕР»…
«… Да… Этой вот мутью соплякам головы и дурят»…
Все еще раздраженный, он комкает газету и бросает ее обратно на стол. Затем нетерпеливо сует голые ступни в галоши и выходит во двор. Картина, которую он там застает, неожиданно для него самого охватывает его теплом и уютом, примиряя с действительностью: Мехринисо, закончив печь лепешки, спокойно и деловито сметает с погасшего тандыра золу. На столе, под чистым, белым платком - гора воздушного, пористого хлеба… Его духовитый, будоражащий аромат столь сильно щекочет ноздри, что у мужчины появляется острое желание прямо сейчас вынуть из середины стопки теплый, румяный диск и, хрустко разломив его, впиться в кружевную серединку зубами.
Хамза-ака сглатывает вдруг заполнившую рот слюну и решительно отворачивается. Да…Нон***… Он – всему голова и… всему начало… Этот конкретно даст им сегодня и пищу, и башмаки взамен прохудившихся сыновних…
Мысль лудильщика опять возвращается к недавнему разговору с Рустамом. Он хмурится…
Мехринисо, обернувшись, замечает выражение лица мужа и обеспокоенно спрашивает:
- Что-то не так, акаджон? Чем-то недовольны?
- Да, нет… Не беспокойся…
- Вас Рустам, верно, расстроил, - догадывается женщина…
В последнее время споры между отцом и сыном (то по поводу вступления в комсомол, то из-за эстафет всяких, значка вот «Ворошиловский стрелок», который тому на днях в Осоавиахиме за успехи вручили) - не редкость… Кто тут прав? Мехринисо не вникает: «мужчины… сами разберутся»… Вот только мужа жаль – после каждого такого разговора тот дня два чернее тучи ходит, а ведь немолодой уже…
Она пытается отвлечь его, как умеет:
- Давайте-ка я Вас чаем с лепешкой накормлю… Все и забудется…
- Так это ж на продажу… – неуверенно возражает Хамза-ака.
- А две-то лепешки - нам! Пойдемте, акаджон, в дом… У меня и масло осталось… Вам как раз хватит… Кушайте-кушайте, - приговаривает она, минут пять спустя, расправляя курпачи и заботливо подкладывая под мужнину спину круглые ватные подушки…
* * *
«ВРЕМЯ КАК-БУДТО пошло вскачь… Ничего не успеваю. Потому, дневник, не обессудь -только вырезки (на этот раз из «Коммуниста…»). И … ничего более…
«Государственные экзамены в пединституте: В этом году впервые за все время своего существования 1-й Таджикский пединститут производит выпуск учителей».- 17 июня 1938г.)
«По маршруту Москва-Сталинабад: На днях в Сталинабад из Москвы на самолете «ПС-84» прилетел летчик-орденоносец тов.Шабанов Н.П. Самолет летел по маршруту Москва – Сталинабад – Баку – Ашхабад - Сталинабад со средней скоростью 260 км. в час. Путь от Москвы до Сталинабада покрыт за 14 час. 10 мин. летного времени».- (1 марта 1939г.)
«Экспедиция врачей-дерматологов в Таджикистане: В Таджикистан прибыла и приступила к работе большая экспедиция врачей-дерматологов, командированных Наркомздравом СССР. В ее составе 25 видных специалистов клиник и диспансеров Ленинграда и Москвы».- июля 1939г.)
«Огромная победа народа: Большой Ферганский канал на территории Таджикской ССР построен. Этот канал поистине является грандиозным сооружением. История еще не знает ни одного примера, когда бы народ сам строил сооружение такой величины».- (8 сентября 1939г.)
"Завершить ликвидацию неграмотности в 1940 году: Ликвидация неграмотности в Таджикистане – дело всех партийных, советских, комсомольских и профсоюзных организаций. На них VI партийный съезд Таджикистана возложил выполнение этой важной государственной задачи. Армия культармейцев должна в самое ближайшее время пополниться за счет многочисленной городской и сельской интеллигенции – врачей, агрономов, учителей, служащих учреждений…Ликвидация неграмотности среди взрослого населения республики в 1940 году должна быть завершена!»- (14 мая 1940г.)
«Большой успех оперы «Шуриши Восе»: Москва с нетерпением и живейшим интересом ждала начала Декады таджикского искусства, которая открылась 12 апреля в филиале Большого театра СССР. Зрительный зал, один из самых вместимых в столице, был переполнен. Таджикский государственный театр оперы и балета показал оперу «Шуриши Восе» («Восстание Восе»), музыка которой написана заслуженным деятелем искусств Таджикской ССР С.А.Баласаняном, а либретто – молодыми поэтами-орденоносцами М.Турсун-заде и А.Дехоти».– 14 апреля 1941г.)
(Стр.40 дневника Миры)
ЛЕЙТМОТИВ «ДВИЖЕНИЕ»
Туман медленно стекает к реке. Мустафа не торопится. Он ждет, прислушиваясь к шорохам ночи, когда из-за гор выползет месяц и осветит заставу кафиров. Еле слышное бряцанье оружия на правом берегу Пянджа говорит его чуткому слуху больше, чем хотят урусы – там прошел пограничный дозор.
«Еще немного ждать… Совсем чуть-чуть»…
Наконец блестящая звезда Железный Гвоздь ярко вспыхивает на черном небе.
«Все… Пора»…
Мустафа медленно ползет мимо афганского поста к реке (незачем, чтобы и там заметили). Нащупывает рукой схрон под старой корягой.
«Ага… Бурдюк на месте»…
Он быстро и привычно спускает его на воду. Коснувшиеся щиколотки ледяные брызги обжигают, заставляя еще сильнее сжиматься на шатком, маленьком плотике.
«Ничего… Немного осталось... Ну, вот, слава Аллаху, и берег»…
Вымокший до нитки, Мустафа ежится и медленно, озираясь по сторонам, распрямляет спину...
«Вроде никого»…
Прячет гупсар**** в кустах. Прислушивается. Прилепившийся к кордону урусов нищий таджикский кишлак крепко спит. Час назад, лежа в траве на том берегу, он слышал, как проходил по нему сторож, крича: «Алма! Алма! Базар безопасен!». Теперь все стихло.
Убедившись, что путь свободен, Мустафа крадучись ступает на устланную мягкой пылью дорогу.
«Иншалла!***** », - проводит сутулый мужичок обоими руками сверху вниз сначала по неровным, в шрамах, щекам, а затем и по жесткой, черной бороде…
Согласно разработанному плану, он идет к стоящему у окраины дому, стараясь держаться как можно дальше от старинной крепости дарвазских Миров – ныне кордона и прибежища неверных…
ЛЕЙТМОТИВ «СТАРОЖИЛЫ»
В Управление его вызвали в воскресенье и, конечно же, как на грех, когда они в кои-то веки решили по-семейному пельмени налепить. Едва завидев вестового у калитки, Мира фыркнула что-то типа: «Кто бы сомневался!». Покосившись на нее, Дмитрий Тихонович бросил виноватый взгляд на жену и, встретив ее вопросительный, пожал плечами…
Сборы заняли не более пяти минут, и вот уже, оседлав «Малыша», он скачет в город…
Областное управление НКВД прилепилось к «северному флангу» военного городка Сталинабадского гарнизона. Три беленых одноэтажных приземистых здания, выстроенных здесь еще во время короткой службы Чеслава Путовского, стиснуты выгородкой трехметрового забора. Из-за него с гиссарской дороги, что ведет к деревянному мосту через Душанбинку, можно увидеть только их серые шиферные крыши…
- Извини, друг, что от семьи оторвал. Дело срочное, - выходит к нему из-за обитого поверху черной кожей массивного, дубового стола старый боевой товарищ, Николай Садовник.
Дмитрий Тихонович молча хмыкает и жмет плечами: за пятнадцать лет службы такие вызовы – дело тривиальное, и без лишних церемоний устраивается на ближайшем стуле у длинного стола заседаний.
Здесь, в Сталинабаде, они с Николаем Арсентьевичем встречаются нечасто, хотя раньше, в «малых чинах», не один месяц вместе кормили комаров в засадах у вахшских и пянджских переправ, мерзли на памирских перевалах.
Садовник (сам с утра «выдернутый» из дома республиканским энкаведешным начальством) с полным пониманием обстановки и настроем на длинный разговор лезет в боковой шкафчик, откуда выгребает уже початую с кем-то бутылку армянского коньяка, два маленьких стакана–«граненыша» и лимон. Ставит все это на стол и, выудив из верхнего его ящика видавший виды, но наточенный до бритвенной остроты перочинный нож, начинает тщательно и с видимым удовольствием нарезать редкий для здешних мест плод. Ломтики получаются тончайшие.
- Наливай… - бросает он Иванову.
Тот согласно кивает и, точно прицелившись бутылочным горлышком, разливает по рюмкам янтарную, пряно пахнущую жидкость. Подполковник в предвкушении вкусного напитка ерзает на стуле…
- Ну, будем здоровы! – едва дождавшись конца «церемонии», бодро провозглашает короткий тост он.
На минуту оба мужчины замирают, оценивая жгучий букет, затем одобрительно крякают и тянутся за прозрачными ломтиками на блюдце…
- Дело такое, - без лишних предисловий приступает к цели беседы Садовник.- Собирали сегодня с утра всех областных начальников к генералу. По всему видно: обстановка швах – войны с немцами не миновать! Дай Бог, чтобы договор с Риббентропом хоть на год-другой ее оттянул…
Он вздыхает и тянется к бутылке. Налив коньяк, тяжело наваливается локтями на стол:
– У нас здесь, в связи с этим, своей головной боли хватает… Ну, будем, Дима!
Минуту спустя он ставит рюмку на место. Встает. Раздвинув шторки оперативной карты, что занимает почти всю стену его кабинета, начальник Управления мрачно устремляет взор в ее нижнюю часть, где коричневыми разводами бесчисленных хребтов Гиндукуша и Сафедкуха, темнеет Афганистан.
- Немцы здесь с 1936 года обширную агентурную сеть держат. В основном из тех, кого мы с тобой лет за пять-шесть до того в пянджских камышах не добили. По нашим и разведУПРа армии данным, в Афганистане сейчас антисоветское подполье вполне солидное и дееспособное. Наиболее радикальная часть узбекской и таджикской эмиграции осела в Кабуле. Объединяет ее, по-прежнему, бывший эмир Бухарский Саид Алим-хан. Кроме того, активную роль при нем пытается играть его старший сын - Саид Умар-хан.
- Папаша на ладан дышит? – уточняет Дмитрий Тихонович.
- Ну да, - подтверждает Садовник. – Причем, виной тому не столько возраст - ему около шестидесяти, сколько сифилис… в последние лет тридцать. Я же тебе справку Семенова от 1913 года по Бухарскому ханству читать давал?
Иванов кивает.
- Вот то-то и оно… Другими достаточно авторитетными лидерами эмиграции, - откашлявшись, после небольшой паузы продолжает подполковник, - можно считать: муфтия Садретдина - узбека родом из Ташкента; Хашим Шайха Якубова - таджика, бывшего посла Бухарской народной республики в Афганистане; Мубашир-хана Тарази - узбека духовного звания; Шир Мухаммед-бека (по прозвищу Курширмат) - узбека, известного предводителя басмачей в Фергане и, как брат его Нур Мухаммед, сторонника самых активных, порой совершенно авантюристических, вооруженных акций; Яхью Ходжа Содура – таджика духовного звания, состоящего в родстве с эмиром Бухарским.
- А из памирких басмачей возле эмира есть кто?
- А как же! Из киргизов, пожалуй, самый заметный - Камчинбек Аильчибеков. Он постоянно возле него «трется», надеясь в Ферганскую долину вернуться. Место дислокации его трех сотен – в Ваханском коридоре, откуда он время от времени наведывается в Сарыкольскую долину, в Восточно-туркестанскую республику. Погранпредставитель в Ташкургане по этому поводу каждый раз очень нервничает, но сделать ничего не может – у него лишь семь человек с берданками. Специфика обстановки в Афганистане такова, - меряя кабинет шагами, делится информацией Николай Арсентьевич, - что интересы гитлеровцев и сепаратистов, обосновавшихся здесь, совпадают. Первые надеются подключить эмиграцию к операциям басмаческого типа с целью воздействовать на ситуацию в Средней Азии; вторые лелеют надежду прийти с помощью немцев к власти. Приходится считаться и с тем, что афганское правительство, исходя из неопределенности военно-стратегической ситуации, часто занимает выжидательную позицию, проявляя непоследовательность в своих действиях. Поэтому оказание выгодного для нас влияния на руководящие афганские круги с использованием закрытых каналов напрямую входит в функции советской внешней разведки…
По данным англичан, вторым после Кабула центром эмигрантской активности становится сегодня Кундуз, где с германской разведкой сотрудничают Сеид Кудратулла и Абдул Кари, а также Мухитдин-хан Тюра, Абдулла Керим Минбаши, Абдурахман Максум, Салах Кары. Они уверяют немцев, что способны в кратчайшие сроки поставить под ружье до семидесяти тысяч бойцов. Кроме того, к басмаческим операциям якобы готово примкнуть одно из афганских племен в Бадахшане.
В связи с этим, по моему мнению, нужно ожидать «гостей» с того берега, из Кундуза! Именно их эмигрантский центр постарается расконсервировать эмирскую агентурную сеть (а она, я уверен, еще осталась!) в южном Таджикистане. Границу-то мы «закрыли» лишь лет шесть назад, в тридцать пятом, да и то – относительно, как сам знаешь…
Дмитрий Тихонович понимающе кивает - еще бы ему не знать, как по два раза в неделю на гупсарах переправляются совсем даже не темной ночью! А что касается Рушана и Ишкашима, то Пяндж там осенью и зимой из Афганистана в поисках спичек и керосина, переходят, просто закатав штаны…
- Ну, вот потому я и выпросил тебя у нашего начальства из твоей школы (там есть, кому учить!) для оперативной работы в городе и области.
… Возражать Иванов не стал: надо так надо…
-------------------
*Лейтмотив (нем. Leitmotiv, букв. – ведущий мотив), музыкальный оборот, повторяющийся в музыкальном произведении в качестве характеристики или условного обозначения персонажа, предмета, явления…
**Курпачи (тадж.) – длинные ватные одеяла, которые стелятся на полу у достархана.
***Нон (тадж.) – хлеб.
****Гупсар – надувной кожаный плот.
*****Иншалла (фарси) – с нами Бог, благодаря Богу.
Ирина и Виктор ДУБОВИЦКИЕ
(Публикуется в сокращении. Интернет-вариант текста, размещенного 5сентября2012
на страницах столичной таджикской газеты «Вечёрка» в рубрике «Книга в газете»)
Продолжение http://www.proza.ru/2012/09/12/274