Иногда, выйдя оттуда, она забивается в кресло, и подолгу сидит там, съежившись, будто ее пробирает озноб от собственных размышлений. Сидит, уйдя в себя, время от времени вздрагивая, должно быть, от чего-то, молниеносно проносящегося в голове. Молниеносного, но все же пугающего, острого или даже причиняющего боль… В такие моменты я тихонечко подкрадываюсь, чтобы ненароком не спугнуть ее зыбкого состояния. Сажусь неподалеку и, затаив дыхание, наблюдаю.
Я наблюдаю за тем, как в уголках ее глаз буквально из ниоткуда появляется влага. Затем она приобретает какое-то подобие формы, после чего аккуратными шариками соскальзывает под собственной тяжестью. Большинство росинок прокатывается по ее постаревшему за несколько дней, но по-прежнему красивому лицу, оставляя за собой лишь влажные остатки эмоций. Другие бриллиантовыми капельками повисают на пышных дрожащих ресничках едва прикрытых глаз. Они висят там, сверкая всеми своими несуществующими гранями до тех пор, пока она не стряхнет их одним взмахом. Тогда вся эта влажная россыпь обреченно падает в бездну. Мне нравится видеть, как она плачет. В такие минуты она будто становится невыносимо искренней и трогательно беззащитной. В такие минуты я чувствую к ней нечто невообразимое. Не будучи в силах дольше находиться на расстоянии от нее, я подхожу все ближе и ближе, заглядываю в ее огромные и невероятно красивые глаза. В который раз я утопаю в этом бездонном блеске. И в который раз, увы, вижу, что он омрачен неподдельным страданием. Она охотно принимает мои ласки. В такие минуты она трепетно нуждается в поддержке, я это прекрасно чувствую. Мне нравится видеть, как она плачет - она как бы перерождается, как будто изливает наружу всю ту горечь, которая так долго копилась и утрамбовывалась, горечь, что проедает ее теперь изнутри...
*отрывок из новеллы "Кто знает.."