Посадили рассаду перцев. Температура под +30.
Саша, сосед по даче тоже в отпуске. Каждый раз первым здоровается. Сегодня протянул шесть дверных ручек:
— Возьми, иначе придется выбросить. Куда-нибудь поставишь. Все привозят барахло, а я не знаю, куда его девать, выбросить жалко.
Взял, неудобно сказать, что такое барахло мне тоже не нужно. Он хочет оказать мне хоть какую-то услугу, каждый раз пытается со мной заговорить, а у меня такого желания нет. Я пришел на дачу работать, а не разговаривать. Да и он не тот человек, с которым мне хотелось бы вести задушевные беседы. Положил ручки в туалет. При возможности, выброшу вместе с мусором.
Принтером почти не пользуюсь, не нужен. Лишь есть опасение, что от бездействия, порошок слежится и перестанет печатать, когда возникнет необходимость, а спросить не у кого. Уже недели две болит большой палец левой руки. Вика подсказала мазать Бутадионом. Посмотрим.
20 мая температура за 30.
Вика на весь день одна поехала высаживать баклажаны, потому что мне места не было в машине, заехали за соседкой тети Моти, чтобы та забрала мешок с куриным пометом.
В диспетчерской сказали, что до конца месяца на 9-м этаже не будет холодной воды. Вика в панике.
ЦСКА выиграло у Португалии кубок со счетом 3:1, и российские болельщики сошли с ума от радости, будто каждый из них выиграл по миллиону долларов. В Думе радость, в Кремле торжественный прием Газаева, телевидение несколько дней чествует героев Великой битвы. Противно смотреть на всё это.
Купили бразильских игроков в команду и говорят о торжестве российского футбола. Это равносильно тому, что радоваться победам «Челси».
23 мая второй раз пошел в издательство «Современник». Неделю назад не взял паспорт, и меня не пропустили. Я неисправимый оптимист. Всё на что-то надеюсь.
Директор Попов еще не вернулся из Москвы, а его заместитель сказал то, что и Попов бы мне ответил:
— Мы оказываем только услуги. Обращайтесь в Московские издательства.
Но они даже не отвечают, что получили рукопись. Настроение упало. Теряется весь смысл моих творений. Что же делать?
Вчера прошел кратковременный, но сильный дождь. В это время у нас сидела Нина с Полиной. Гена не пришел. Они вчера приехали с Украины, где Гена почти каждый день пил самогон, даже отравился им. Он похудел, приволакивает ногу, руки дрожат.
Невольно возникает вопрос, как долго он протянет? Меня переживет? Думаю, то, что он пьет, больше сказывается на здоровье, чем мои болезни. Рассказывали, что на Украине стали жить лучше. Если раньше они не знали, чем угостить, то сейчас на столе то же, что и у нас, единственно плохо – с бензином.
По телевизору часто рассказывают о скандале между Ющенко и Тимошенко. Она решила прижать российских нефтяных магнатов, запретила им повышать цены на бензин, и они перестали поставлять бензин. Чем воспользовались контрабандисты, принялись провозить нелегально через границу бензовозы. Таможенники их расстреливают.
Ющенко сказал, что ему стыдно за своё правительство, которое самое худшее за всё время существования государства и предложил Тимошенко подать заявление на увольнение.
Через час он понял, что ему без Тимошенко не выплыть, и сделали заявление для прессы, что всё уладили, в правительстве нет разногласий. Но народу от этого не легче. На бензоколонках разбавляют бензин водой, автомобили не ездят на таком бензине, а виновных не найдешь.
Позвонил Константин Рассадин, и мягким тоном, что для него непривычно, поинтересовался, когда я дам рассказ для сборника?
Я сказал, что у меня нет денег. Он ответил.
— Вопрос о деньгах пока не стоит, будут спонсоры.
Я подумал, что у меня есть единственный рассказ, заслуживающий внимания – «Пойдем дальше», и, если его напечатают, то не жалко отдать и тысячу рублей. Согласился принести 1 июня.
26 мая. Вчера с раннего утра поехали на дачу. Собрал 150 жуков. Смог окучить лишь половину картофеля, потому что земля была слишком сырой, и через полтора часа мы пошли домой, подшучивая над тем, что все идут на дачу, а мы уже с дачи, словно ночевали там.
Сегодня Вика попросила Гену привезти палки, рассаду с дачи Владык, захватили и мешок птичьего навоза. Матрена продала дачу за 20 тысяч двоюродному брату Рафаэля, но они ей дали всего две тысячи. Ждут, когда старушка помрет.
Невольно возникают мысли о тщете нашей жизни.
Алла старалась, работала, как проклятая на своей даче, заготовила птичьего помета на пять лет, полиэтиленовой пленки множество, палок, посадила рожь на зараженной земле от фитофторы. Всё предусмотрела, кроме своей смерти. Так и мы, строим планы, надеемся, что протянем ещё несколько лет, ан нет.
Небо пасмурно, что очень хорошо для посадки. Жары уже нет, температура упала на пять градусов. Досадили рассаду баклажан, перцев. Долго искали место, куда воткнуть? Каждый клочок занят. Посадили много картофеля, чтобы хоть немного снабдить молодым картофелем три семьи. Собрал 118 жуков, окучил картофель, и больше делать нечего. Подождал Вику, пока она прорыхлила чеснок, и пошли домой.
По пути пристал словоохотливый пенсионер, который был рад перекинуться словом, хоть с кем-нибудь. На остановке не прождали и двух минут, подошла газелька, и мы уехали.
Водитель включил радио на полную мощность. Никто не возмущается, словно так и должно быть. Подождал, когда он остановится на перекрестке, и крикнул ему:
— Водитель, вы что, глухой? Зачем так громко? Мы не на дискотеку пришли.
Он послушно приглушил. Сидящая напротив молодая женщина, улыбнулась, посмотрев на меня. Видимо, понравились мои слова насчет дискотеки.
В городе впереди меня села девушка, которой показалось, что в салоне душно, открыла форточку. На меня начал дуть прохладный ветер. Вчера меня так же продуло, через десять минут заболел затылок. Поэтому сегодня я был настороже и через три остановки прикрыл форточку. Обошлось. Голова не заболела.
По дороге домой зашел в магазин за хлебом и не удержался, купил ваучер Жигулевского пива, что хватило нам немного захмелеть, и появился аппетит.
Сварили картофель и открыли баночку шпрот, которые сейчас не сравнить с прежними, одно название. Внутри банки ни одной целой килечки, всё рыхлое, будто шпротный паштет.
Вчера в Москве произошла техногенная катастрофа, о которой предупреждали, загорелась подстанция, что привело к веерному отключении электроэнергии половину Москвы. Который день по телевизору судачат, кто виноват?
Чем всё это закончится? Чубайс признал свою вину, как руководителя. Теперь нужно ожидать повышения цен на электричество, потому что им нужно будет заделывать дыры, латать. Себе же положили оклады по несколько десятков тысяч долларов в месяц.
28 мая Вика поехала на дачу одна. Внучки там же, неподалеку, у подружки, и она позвонила по сотовому, чтобы те пришли обедать. У Ники сотовый. Вика удивилась:
— Как это Андрей расстался с телефоном?
— Он же себе второй сотовый купил, — сказала Катя.
Человек живет в своё удовольствие, не отказывая себе ни в чем. Это же мне и Влада сказала, заявив:
— Я не хочу ни в чем себе отказывать.
Поэтому я и удивился, когда она бросила работу. Человеку, не желающему себе в чём-то отказывать, нужны деньги. Вика говорит, что у Влады поехала крыша, мол, как можно держать детей голодными? Отвечаю:
— На шизофреничку она не похожа. Я с матерью тоже жил впроголодь, и ничего, вырос.
Правда, у нынешних соблазнов больше.
Легко стать проституткой, чтобы хоть как-то выбиться из нищеты. От сознания этого, слёзы на глаза наворачиваются, и сделать ничего не могу, потому что голова в тисках, постоянный шум, то и дело кажется, что мне осталось немного жить на этом свете.
На троицу 40 дней, как умер сосед Валера. Вот так и мы, умрем, а жизнь будет продолжаться, словно ничего не произошло.
1 июня. Уже четвертый день ночи прохладные, и днем не больше +21.
Вчера пошли к тете Моте в погреб за картофелем, забрал почти весь очищенный от ростков 23 килограммов. Столько же осталось проращенного, который им придется выбросить.
Днем и ночью сильно болит голова, пил по таблетке анальгина, немного утихала, но потом снова усиливалась.
На заводе не увольняют пенсионеров, нет денег, чтобы им выплатить. Получается: с трудностями, в очередях устраивались на ВАЗ, и так же, в очередях, стоим на увольнение. Подавленное настроение. Мысли о смерти, что ничего не изменится, всё так же будут ходить люди. Лишь в нашей квартире будут жить другие. И ради чего я всё пишу? Чтобы не биться лбом о стенку, чтобы хоть чем-то занять себя.
Моя мать приснилась Вике умирающей. Я тоже часто думаю о ней, потому что в голове не укладывается то, как она поступила со мной, лишила наследства. Хотя в этом нет ничего нового, всю жизнь она себя так вела, словно я ей чужой, но я так и не принял этой мысли. Для меня она была матерью, я считался с этим, хотя не мог принять и смириться с её напором, давлением, которое она оказывала на меня. Те, кто её не знал, осуждали меня за такое поведение. Я пытался быть хорошим сыном, и она садилась мне на голову, пыталась руководить моими поступками. А это самое худшее. Поэтому я стараюсь не вмешиваться в жизнь своих дочерей. Пусть живут, как хотят. Но беда в том, что они вмешиваются в мою жизнь, я страдаю их неустроенности, вынужден помогать внучкам, чтобы они не голодали.
3 июня. Вчера Нина Х. смогла достать для Кати бесплатную путевку. Обычно они расходятся между врачами, а сейчас кто-то отказался, и уже день прошел. Вика дала ей сто рублей на расходы, чтобы не чувствовала себя изгоем, когда другие девочки будут что-то покупать. Недавно купила Кате килограмм сосисок и сказала, чтобы та ела с гарниром, растягивая на долгий срок. Она же, всё съела за один день, справедливо рассудив: Будет день и будет пища. На упрек Вики, Влада ответила:
— Ей бесполезно что-либо говорить.
Она уже не считается с матерью, делает только то, что хочет сама. Роза позвонила Владе и спросила:
— До каких пор я буду кормить твоих детей?
Влада положила трубку, ибо говорить с такой женщиной бесполезно. Они не ходят к Розе. Как же она может их кормить?
В 7 часов утра уже были на даче. Лучше всего стоит картофель, который уже начал цвести, значит, к концу июня можно будет копать молодую картошку. Побрызгали раствором личинок жуков и через три часа, попив чай и отдохнув, пошли домой. Не удержался, купил ваучер пива. Хуже, чем есть, не будет.
4 июня с утра небо в дождевых тучах, которые скоро и пролились так обильно, что дачники застонали, но к вечеру выглянуло солнце на полчаса, и уже на следующий день небо очистилось.
Энергетики, чтобы ликвидировать последствия аварии и обновить все подстанции, предложили увеличить тариф в несколько раз. Путин заявил, что это шантаж, и он не позволит наживаться. Надо еще разобраться, откуда у энергетиков недвижимость на Кипре? И смех, и грех.
Словно сейчас глаза открылись, до этого они не знали, что все злоупотребляют. Правда, Рогозин и Рыжков заявили, что у нас государство является главным преступником. Но от этого заявления нам не легче.
Ночью похолодало до +13, и днем пятого июня было +20.
6 июня к 9 часам поехал к директору МСП Котеневу, но он уехал в Москву, приедет в пятницу. Оставил в канцелярии №303 письмо с просьбой о спонсорской помощи, чтобы я смог напечатать свой роман. Там мне дали № телефона и сказали, чтобы позвонил в понедельник. Догадываюсь, какой будет ответ, можно и не звонить.
Ради очистки совести, что всё сделал, решил зайти к Сарычеву. Долго плутал, даже пропустили в высотку, где, стоявшие мужчины лет сорока не знали, кто такой Сарычев. Наконец-то нашел его кабинет. Сидит та же самая грымза, что и 15 лет тому назад. Не пропустила. Я даже показал ей красные корочки, принадлежность к членам писателей, журнал банкиров Вавилова с моей фотографией. Ничто не смягчило её сердце. Да я и не надеялся. Не везет.
8 июня. Ника сдала почти все экзамены на тройки, лишь последний, биологию — на четыре. Влада говорит, что она хочет уехать в Ульяновск, чтобы учиться на юридическом, повторяет желание своей матери. Вика спросила:
— Где она будет жить, и на какие деньги?
Андрей ни рубля не дает на семью, что не мешает ему залезать на жену. Вчера она ему отказала, и он в отместку разобрал телефонный аппарат, чтобы не звонили. Влада, кажется, задумалась о разводе. От сознания их неурядиц мне жить не хочется.
12 июня в день независимости России, в 6-30 в Подмосковье подорвали поезд Грозный-Москва. Жертв нет, лишь раны и ушибы. Ингуши говорят, что между ними и чеченцами будет война.
13 июня с утра поехали на дачу. Картофель уже цветет. Личинок жука два раза морили, сейчас заметил только на двух кустах. Завязались маленькие огурчики, но они долго расти будут. Три часа поработали: удаляли сорняки, рыхлили, поливали.
Попили чай и ушли с килограммом клубники. Два дня назад Вика отнесла на дачу большое двухведерное пластмассовое ведро, которое подарила тетя Мотя. Встречная женщина спросила:
— Вы за клубникой идете?
Мне рассказала, и мы долго подшучивали на эту тему, кто из нас будет нести это ведро с клубникой? Томаты уже цветут, и, похоже, в этом году помидоры будут у дачников.
У нас в этом году осталось лишь три небольших клочка клубники. На следующий год будет ещё меньше, чтобы не занимала зря площадь, утомительно за ней ухаживать, всё руки не доходят.
15 июня с утра пошел в парикмахерскую, там еще было закрыто. К 9 пришла девушка, постучала в дверь, ей открыли, и следом вошел я. Парикмахерша доглаживала салфетки, потом в кресло села девушка. Второй парикмахерши с утра нет, считают, что мало народа, хотя при мне пришли две женщины и ушли, не желая ждать.
Делать нечего, я взял лежащие журналы и принялся просматривать, настраиваясь на 15 минут ожидания. Но и через полчаса кресло не освободилось, вовсю шел процесс окраски. Я поднялся и сказал:
— Хорошо работаете.
И ушел в парикмахерскую Карпенко, но и там меня не ждали. Третья была закрыта, но в четвертой не было никого. Отдал 70 рублей, вместо 55-ти, которые мог бы отдать в первой.
Почему-то девушка стригла мой минимум волос только ножницами, словно затягивая процесс, как бы говоря: я много времени вам отдала, ровно на эту сумму.
Пока работаю, можно платить. Потом, хоть сам стригись.
продолжение следует: http://www.proza.ru/2012/09/04/886