Мне кажется, что помню себя чуть ли не с самых первых секунд своей жизни. Когда я смогла самостоятельно встать на ноги, я не стала степенно ходить, как это делали другие дети вокруг, я сразу побежала. Мама только и успевала ловить меня или останавливать перед непреодолимыми препятствиями. "Это горячо - нельзя", "Это может поранить - нельзя", "Это бо-бо - нельзя". Я недоумевала, почему со мной так глупо общаются? Лишь одна мамина фраза вызывала во мне трепет и прилив сил. Мне было достаточно её услышать, как всё было ни по чём, я снова была как новенькая. Чтобы унять мою прыть и неуёмный темперамент родители, посоветовавшись друг с другом, привели меня в школу по художественной гимнастике. Там было полно таких как я, по началу наши тренировки были по несколько часов в день, потом количество времени проводимое за тренировкой стало увеличиваться пока не достигло четырнадцати часов в сутки.Мой тренер стал заменять мне семью. Гонка за медалями превратила меня в неутомимую и очень к себе требовательную. То, что я уже была обвешена золотыми медалями как чистопородная болонка за чемпионаты, проводимые в стране, Европе, мире, меня не вдохновляло. Было мало у моей спортивной жизни времени, я очень торопилась и потому тренировалась как умалишённая, готовилась к своей мечте, к Олимпиаде. На одной из тренировок упала на колено, оно немного поболело и прошло.Никому об этом не сказала, потому, что правда - не придала значения. Через некоторое время, как-то поутру колено слегка припухло, я тихонечко, почти бесшумно пропрыгала на кухню, вытащила из морозилки лёд, вытряхнула его в полотенце и таким же способом упрыгала к себе. Приложила к нему, затем через время туго перебинтовала эластичным бинтом, стало значительно легче. Я оделась, позавтракала своим спартанским завтраком в одно зелёное яблоко и побежала на тренировку. На тренировке нога разрабатывалась и всё было отлично. Так продолжалось несколько недель, меня слегка лихорадило, пока я просто однажды не смогла встать с постели. Подумаешь, травма, или вирус... сколько их было... тогда подумалось мне, но случай распорядился иначе. Мама увидела мои молчаливые и ракообразные передвижения по квартире, схватила меня в охапку и повезла в травмотологию. На снимке отчётливо была видна трещина в суставе, но взволновало хирургов не это - начались уже необратимые процессы в тканях. То, что было с тренером трудно передать. Она ни на шаг не отходила от родителей. Когда сказали, что будут оперировать - мама плакала, отец еле держался, я была спокойна. Когда прооперировали и сказали, что жить буду, до свадьбы заживёт, но гимнастику теперь я буду смотреть только с трибуны или по телевизору - мама плакала от счастья, папа не мог сдержать в себе радость, тренер побледнела и вышла из палаты, я - молча думала, что в меня сейчас вбили осиновый кол, прямо в грудь. Мне была ненавистна эта чёртова нога, которая сейчас была похожа на огрызок. Вдруг стало отчётливо ясно, что это тело меня предало, оно оказалось бракованным, мне под видом высшего качества выдали фуфло, которое на проверку оказалось неликвидом. Раз так, я решила наказать его. Перестав есть, пить... Тело стали питать через трубочки, накачивая кровь витаминами и минералами, а я отказывалась ему помогать - ведь оно мне разрубило сердце пополам, подставило под дождь из ржавых гвоздей. Моя Олимпиада... Я чувствовала, что она была моей...была бы... Родители по очереди дежурили возле нашей с телом больничной кровати. Я равнодушно наблюдала за внезапно поседевшими родителями. Шло время, а моя молчаливая ненависть медленно оформилась и превратилась в хищного зверя, который подло подкараулив однажды - набросился на маму. Расстрелял, исполосовал ядовитыми словами, рвал зубами, скрежетал и выплёскивал всё, что накопилось за эти месяцы пребывания в больнице. Мама только молча смотрела на моё мерзкое беснование, утирала слёзы и беззвучно, еле заметно шевелила губами. После этого "выстрела", я снова отказала своему телу в поддержке и просто наблюдала, как его опять накачивают, стараются удержать. Какие глупые... Разве они не понимаю? Что толку пытаться сделать живой тряпичную куклу...?
- Не валяйся долго в грязи, - сказал чей-то голос прямо над ухом. - Потом труднее будет освобождаться.. - Я повернулась, но никого не увидела.
В моей вип-палате тускло горел ночник, никого не было, только я. Значит виновата во всём я... Некого больше винить... С трудом встала с койки, опёрлась на костыли, которые теперь были моими "друзьями" навсегда и проковыляла к огромному окну. Как же красиво выглядят огни внизу, с высоты птичьего полёта. Словно гирлянды, словно гирлянды... Я распахнула окно, в лицо ударил тёплый майский ветер, и вдруг очень сладко запахло сиренью...
- Вставай и иди... - вдруг я услышала дрожащий мамин голос за спиной. - Ты помнишь? Даже если упала, вставай и иди...
У меня вдруг навернулись слёзы на глаза. Как давно я не слышала этого позывного, этого секрета, который как волшебная пилюля давала мне силы после всяческих падений и поражений. Я же побежала, а не пошла только потому, что это услышала тогда... У меня бешено застучало сердце, к горлу подкатил ком. Повернулась и практически упала в тёплые и родные мамины объятия. Я наконец-то много говорила в эту ночь, много извинялась за свою жестокость и эгоизм, много искренне плакала и просила прощения. Она гладила меня по спине, целовала в затылок и крепко сжимала моё истощённое сорокакилограммовое тело.
Ничего не случилось страшного в моей жизни после того, как я стала смотреть художественную гимнастику с трибуны или по телевизору. Я нормально начала заниматься своим образованием. Поступила с первого же раза в престижный ВУЗ. На четвёртом курсе познакомилась со своим вторым "я", которого, конечно же бы обязательно встретила, но только значительно позже, случись всё по другому... И мы оба об этом знали. Сейчас мы уже старики, у нас трое детей и шестеро внуков, и как самое дорогое приданое, мы передаём из уст в уста своим любимым детям и внукам то сокровище, которое когда-то досталось нам - "Как бы больно ты ни упал - вставай и иди..."