(Из книги "Четыре музыкальных Христа")
Бетховен испытывал по отношению к Моцарту комплекс Эдипа. Отец, напившись, бил Людвига именем Моцарта: ‘Ты никогда не будешь как он. Как отец Моцарта, так и я слеплю тебя с помощью розги’. Поэтому Моцарт для Бетховена был символом деспота. Бетховен, когда приехал к Моцарту, его физически боялся.
Моцарт и Бетховен были разными. Непохожесть их творческого почерка не в том, что они заняли в музыкальном пантеоне каждый свой собственный придел имени самого себя, а потому, что Бетховен не мог сразу воспринять Моцарта в полноте. Он еще лишь шел к нему, всю жизнь писал музыку как бы в поисках Моцарта (в сонатах Бетховена много переливов моцартовской музыки).
Когда они впервые встретились, он не мог воспринять Моцарта как музыкальное божество, как солнце солнц Миннэ. Не мог отождествиться с миннезингерством. Только потом через страдание, страстное раскрыл его в себе и в конце жизни упокоился на лаврах того же самого вечного братства. Бетховен пришел к тому же идеалу, что и Моцарт – к братству. Он всю жизнь шел к оде ‘К радости’. Семя, которое ведущая его Премудрость посадила, взросло в конце.
Бетховен вышел из порядка мира*, когда победил через глухоту порядок мира!
Глухота его была крестом от Миннэ, чтобы не слышать вибрации мира. И Моцарт нес крест от Миннэ – крест отравления.
Сальери говорил о Моцарте: этот гений умрет – весь мир умрет. Он уйдет – и с ним уйдет вся его вселенная, вся его сфера. Таков негативный аспект.
Гайдн же говорил отцу Моцарта Леопольду, что Моцарт – последнее слово. ‘Я старше его, но я у него учусь во всем. Он безупречный композитор, гений композиции. У него всегда новое слово, он всегда неповторим. Он больше музыкант, чем те, кого я видел в жизни или кого знаю по имени’.
Моцарт в то время воспринимался не так, как его понимают сейчас историки музыки. Он был действительно певец Миннэ. И его воспринимали истинно те, кто имел некий особый слух. А историки музыки ставят его в разряд ‘один из’.
‘…Всего лет жизни у пророка такого-то было столько-то, жил он, нажил жен и дочерей…‘
Музыковеды – музыкальные раввины. Ноты – их религиозное предание, которое они бесконечно комментируют. А концертный зал – синагога, в которой эти раввины заправляют, одних удостаивая лауреатским званием, а других отвергая.
Моцарт очень заботился об исполнителе, чтобы написанное им было удобно прочитать, адекватно исполнить. Он понимал, что музыка, творимая исполнителем, – умноженное композиторство. Приглашал адекватно прочитать сферу, из которой он сейчас читает. Он делал нотный текст удобочитаемым – чтобы читать сферу.
Бетховен не состоялся бы без Моцарта. Именно Моцарт дал ему гиперборейский свет. Бетховен только приближался к Моцарту, который поставил ему печать невинности и радости. И Бетховен проявился как композитор невинности и радости уже в конце своего пути.
* - миропорядок, установленный Демиургом, о котором Христос говорил:"Мужайтесь, Я победил мир", "Я не от сего мира", "Царство Моё не от мира сего".