Пушкин не явился на проводы, но издали долго следил, как отплывала красавица яхта, серебрясь парусами. Ему и отсюда грезилось воздушное белое платье графини Елизаветы Ксаверьевны, гордая ее легкая шея и крестик, который он целовал, смеясь, что она его сделает добрым католиком. «Но я уж давно православная!» – возражала она; тогда он целовал мимо креста… (Новиков И. А. Пушкин в Михайловском, с. 4)
Он, покоренный, покорил
Вельможи гордого супругу,
Ярчайшее из всех светил,
Что украшали небо Юга;
И море теплою волной
Смывало грех его земной.
Но из Одессы удаленный,
В глуши, снегами занесенной
Он будет страстно тосковать,
Известья с Юга ожидать
И миг блаженства вспоминать.
Они расстались навсегда,
Они не встретятся уж боле –
Небес полуденных звезда
И узник северной юдоли…
Но через двадцать с лишним лет
(В Тартар давно сойдет поэт)
На светском рауте в столице
Объекты пламенной любви –
Елизавета с Натали
Обнимутся, как две сестрицы,
И тень поэта, может быть,
Над ними будет там парить…