Светлана сидела на диванчике в холле дома престарелых и молчала. Ее лицо было бледным, словно оно высечено из мрамора. Никаких эмоций. И лишь ясные, для ее возраста глаза, выдавали ту внутреннюю боль, которую она сейчас испытывала. Слез в глазах не было, слезы она выплакала давно, ведь в ее жизни, а ей девяносто три года, их было не мало. Видимо, сил плакать не хватало. Светлана медленно поднялась с диванчика и прошла в свою комнату, которую она делила с Евдокией, легла на кровать и, из ее груди вырвался чуть слышный стон, тело ее затряслось в сухих рыданиях. То были не рыдания. Это были обида и горечь.
Светлана оказалась в доме престарелых два года назад. Ее привез сын, мотивируя тем, что матери будет здесь лучше. Постоянный медицинский уход, всегда под присмотром, никакой стирки-готовки, в общем, по его словам получалось, что это не дом престарелых, а рай на земле. Если кто-нибудь из вас, хоть раз в жизни, бывал в доме престарелых в российской провинции, то прекрасно знает, что раем там не пахнет.
Светлана перестала всхлипывать, она села на кровати и стала смотреть в окно. За окном тихо падал пушистый октябрьский снег. Он налипал на кусты и провода, касался земли и превращался в слякоть. Свинцовые тучи нависли над городом и давили на землю. А Светлана продолжала смотреть в окно. Она вспоминала.
Сергей был поздним и долгожданным ребенком. Родить ей пришлось лишь в сорок лет. Раньше не получалось. Сначала война забрала ее Мишку. Мишку, которого она безумно любила со школьной скамьи. Ей казалось, что лучше человека на свете нет. Он говорил ей: «Сначала выучимся, потом поженимся. Народим детей и будем вместе с нашей страной строить светлое будущее».
Так и получалось. Мишка окончил геологический институт, Светлана – педагогический. После получения дипломов, сыграли свадьбу. По злой иронии свадьбу сыграли 21 июня. А завтра была война… Мишка, добровольцем ушел на фронт, а Светлану в декабре сорок первого эвакуировали из Москвы в Забайкалье. Здесь, в тылу, она, не покладая рук, трудилась на благо Родине, во имя Победы и ждала. Ждала, как и многие женщины, окончания треклятой войны, когда можно будет вернуться домой и зажить с любимым Мишкой долго и счастливо. Не дождалась. Ничего не дождалась. Восьмого мая сорок пятого ей принесли похоронку. А завтра была победа. Не дожил ее Мишка десять дней до долгожданной победы, погиб смертью храбрых тридцатого апреля, так говорилось в похоронке. Только молодой Светлане не нужна была эта смерть храбрых.
Девятого мая, когда Левитан объявил о победе, Светлана рыдала дома. Все ее мечты, все надежды были разбиты. Проклятая война забрала у нее ее Мишку.
После войны, она не стала возвращаться в Москву. Зачем? К кому? Они оба с Мишкой были детдомовскими, родных не было, и осталась Светлана в Забайкалье. Честно она трудилась в школе и уже в тридцать пять стала директором, а в тридцать семь – начальником отдела образования. Вроде все складывалось удачно, кроме одного. Любила она Мишку своего, до сих пор любила. Ни на кого смотреть не могла. И к сорока годам, была не замужем и без детей. Тогда-то она и задумала, родить ребеночка. Нашла подходящую кандидатуру и в сорок лет, она стала мамой.
Выходя из роддома, она плакала от счастья: «Все, теперь не одна я на свете белом, будет мне поддержка и опора, утешение мне в старости, сыночек мой, мой Сережка, кровиночка моя».
Время шло, Сергей рос парнем хорошим, добрым, отзывчивым. Никогда в жизни не позволял себе, нагрубить матери. Он понимал, что и так жизнь ее потрепала, и старался помогать матери во всем.
Светлана ушла на пенсию, сын женился и привел молодую в дом. Квартира была у Светланы большая, трехкомнатная, она сама сыну предложила им с невесткой с ней жить. Через год родился внук Димка, и Светлана стала еще счастливей. «Неужели и мне все-таки улыбнулось счастье», - часто думала она.
Но время не щадит ни кого. Оно жестоко. Светлана стала болеть. Часто болело сердце. Карьера у детей сложилась, они были очень заняты, Димка женился, у него родились свои дети, и Светлана стала чувствовать себя не нужной. Но она не обижалась. «Работают, устают», - оправдывала она сына с невесткой.
Однажды, когда никого не было дома, у нее случился сердечный приступ. Еле спасли. Тогда сыну и пришла в голову мысль о пансионате. Это было два года назад.
Сначала, Сергей вместе с женой, раз в неделю навещали Светлану. Димка забегал. Но через три месяца, посещения стали реже и реже, и вот уже месяца три, Светлана все ждала и ждала своего сына, собирала деньги со своей пенсии, откладывала, чтобы отдать их своему сыночку, кровиночке своей…
Вчера ей сообщили, что сын должен приехать сегодня. С утра, надев свою лучшую одежду, подкрасив губки, Светлана ждала сына в холле. Еще вчера, когда она узнала о его приезде, она сказала всем:
- Завтра сын мой приезжает. Он меня домой заберет. Он обещал. Я так хочу домой, я так по всем соскучилась. Невестка у меня – золото, хозяйка отличная, а как она Сереженьку любит… А Димка-то, внук, совсем большой, у него уже двое детей. Я и правнуков скоро увижу…
Сотрудники дома престарелых улыбались и радовались тому, что хоть кто-то помнит своих родителей, чтит их, ну а если и привезли сюда свою мать на время, значит, были на то весомые причины.
Светлана не отводила взгляда от дверей, от дорожки, которая вела к ним. Она не пошла на завтрак, пропустила обед. Она сидела и ждала сына. За окном повалил снег. Дверь открылась, и старушка заплакала, от радости. Вот, ее гордость, ее сын. Ее надежда и опора в старости. Приехал.
- Сереженька! Приехал, кровиночка моя! Ну как вы там… А, впрочем, не рассказывай, сама скоро узнаю.
- Здравствуй, мама, - сказал Сергей, пытаясь слегка отстраниться от старушки, - давай присядем. Все у нас хорошо. А ты как?
- Заждалась я, что ж, вы так долго не приезжали… Истосковалась я. Боялась, что не увижу вас уже никогда больше. Ведь возраст-то мой… каждый день уже как подарок…
- Мам, ну не надо так. Не говори, ты еще долго проживешь…
- Сынок, я тут немного денег скопила вам с пенсии, ты возьми, они нам дома пригодятся. Ты ведь заберешь меня, сынок, помнишь, ты обещал…
- Нет, мама. Понимаешь, мы целый день на работе. Кто за тобой ухаживать будет?
- А что за мной ухаживать… Я себе чаю налить могу, и тебе тоже. Я обед приготовлю и постирать могу. Сыночек, забери меня. Я домой хочу.
- Нет, мама. Не могу.
- Почему, Сереженька? Я же мама твоя. Помнишь, как я тебе в детстве колыбельные пела, книжки читала?
- …
- А как я тебе вязала носочки и рукавички? А помнишь, как мы с тобой в Москву и на море ездили…
- Конечно, помню…
- Сыночек, кровиночка моя, забери меня домой. Плохо мне здесь. Не хочу я умирать здесь. Дома-то лучше.
- Мама, нет.
- Сыночек, да что же ты делаешь-то. Ты что, отказываешься от меня? – голос Светланы уже дрожал, она в отчаянии умоляла сына забрать ее домой, - а помнишь, как я сутками сидела около тебя, когда ты болел. Ночей не спала. Сыночек, ну возьми меня домой, пожалуйста…
- Мама, извини, не могу.
- За что же ты так со мной… Я же тебя растила, воспитывала. Ты же опорой моей должен быть. Я же всю жизнь только для тебя и жила… миленький, возьми меня домой. Я домой хочу…
- Нет, - сказал сын, - может в следующий раз.
- Сыночек, может не быть уже другого раза. Я домой хочу. Ты меня хоть на два-три денька возьми, а потом обратно привезешь, я согласна… хоть погостить домой возьми…
Сергей поднялся, взял конверт с деньгами, оставил пакет с подарками, поцеловал наспех в щеку и пошел…
За окном шел снег. В комнату вошла медсестра.
- Дочка, что-то плохо мне, сердце болит…
- Я думала, что вы уже дома…
- Да не взял меня сыночек, говорит непогода, дорога разбита. Сказал, что как только дорогу сделают, сразу домой поедем, - Светлана вымучено улыбнулась.
Медсестра измерила давление и вызвала врача. У Светланы поднялось давление. Состояние ее ухудшилось, и ее поместили в палату. Она не вставала. Медсестра вызвала скорую и, ее увезли в больницу, в реанимацию.
- Ничего не понимаю, - говорила медсестра дежурному, - вчера была полна сил, а сегодня свалилась. Не дай Бог, умрет.
- Зато я все понимаю, - ответил дежурный, и пересказал весь разговор Светланы с сыном, который он нечаянно подслушал. Медсестра пришла в негодование. Она поднялась к соцработникам пансионата и попросила телефон Сергея.
- Алло, это Сергей?
- Да, - ответили в трубке, - кто это?
- Это вас медсестра беспокоит, из дома престарелых, в котором находится ваша мать.
- А что случилось?
- Вы мне лучше скажите, что у вас случилось, что вы родную мать домой забрать не можете…
- Понимаете, у нас всего три комнаты. Мы с женой работаем. За ней некому будет ухаживать.
- Чушь! Светлана Арсеньевна, вполне самостоятельная и дееспособная…
- Сын с женой развелся, у нас сейчас живет. Тесно.
- А раньше не тесно было, вы же как-то жили. Тем более, насколько я знаю, это квартира не ваша лично, а вашей мамы…
- И жена… Жена сказала, что если я маму привезу, она уйдет… А мне уже пятьдесят три, как я без жены…
- Ах, жена… А представьте, что вы останетесь без жены и доживете до такого возраста, как ваша мама. А ваш сын откажется от вас и отдаст в богадельню…
- Нет, Димка не способен…
- Ваша мама также о вас думала. Она что виновата, что так долго живет? Да, забыла сказать. Она в больнице, в реанимации. После вашего посещения, кстати, и если она умрет, то вы, на всю жизнь, в собственных глазах будете убийцей своей матери. До свидания. Я больше не хочу с вами разговаривать. Вы мне противны,- и она положила трубку.
Утром следующего дня Сергей ворвался в дом престарелых.
- Где? Где моя мама? Где?
У него в глазах читался испуг. Ольга, медсестра, которая звонила ему, как раз дежурила.
- Вы кто, кого потеряли?
- Я к Горячевой, к Светлане Арсеньевне, я ее сын… Мне сказали, что маме плохо. Где она?
- А, это вы. Это я вам звонила. Что вы хотите?
- Я сказал жене, что забираю маму. И если ей не нравится, пусть катится ко всем чертям. Женится-то я еще смогу, а вот второй мамы у меня не будет… - слезы катились у него из глаз, - где, где мама?
- Вы на машине? – спросила Ольга.
- Да.
- Тогда я сейчас, только оденусь, - Ольга побежала в сестринскую, накинула пальто поверх халата и вышла в холл,- поехали. Поехали в больницу.
Ольга чувствовала, что Сергею сейчас не просто. Что у него на душе скребут кошки. Что если Светлана умрет, а он не попросит прощения, то будет казнить себя до конца своих дней.
Они приехали в больницу, поднялись в реанимацию. Ольга узнала, что состояние Светланы без изменений, в себя она не приходила.
Сергей тихонько вошел в палату и подошел к худенькому телу старушки, всему опутанному проводами датчиков и трубками катетеров. Он взял мать за руку, встал на колени положил голову на кровать.
- Мама, мамочка... Ты слышишь меня? Это я твой сын, Сережа, Серьга, помнишь, ты меня так называла? Мамочка, я все помню. Помню, как ты пела мне колыбельные, как мы ездили с тобой на море. Помнишь, как я упал с пони, а ты испугалась? А потом, мы с тобой сидели на лавочке, на Приморском бульваре, и ели мороженое… Я ничего не забыл. Мамочка, ты мне дороже всех. Поправляйся, родная моя, и мы поедем домой. Только не умирай, мамочка. Я не хочу быть убийцей своей матери. Мама, прости меня, пожалуйста. Мама, мама… - Сергей уже не говорил, он рыдал и целовал руку матери.
Ольга стояла в дверях. Слезы текли по ее щекам, но она была бессильна. Она не могла приказать старушке прийти в себя.
Вдруг, Светлана пошевелила рукой и открыла глаза.
- Сыночек, что ты здесь делаешь?
- Мама, я приехал за тобой. Как только тебе станет лучше, мы поедем домой. И больше я тебя никогда никуда не отдам. Прости меня, мама.
Эпилог.
Это один из немногих случаев, когда все закончилось благополучно. Светлана поправилась, и Сергей забрал ее домой. Жена Сергея просила, чтобы он простил ее, но он был, не примирим. Они развелись, и Сергей женился на Ольге, той самой медсестре, которая вернула ему мать, а матери вернула сына. У них в семье все отлично. Светлана Арсеньевна справила девяносто четвертый день рождения, Димка помирился с женой и подарил Светлане третьего правнука. Она вполне счастлива.
Если ты, дорогой читатель, после прочтения возьмешь трубку и позвонишь своим родителям, сходишь к ним в гости или, хотя бы уронишь одну слезу, значит, я достиг своей сверхзадачи. Я заставил тебя, вспомнить о своих родных.