Трудно ли быть богом?

Марченко
         Трудно ли быть богом? Наверняка, это не просто, но и ничего такого в этом особого нет. Просто твои возможности вырастают практически бесконечно. Равно как и знания. И тогда ты можешь творить. Можно начать с простого – создать, вернее, если посмотреть на еще более ранний период работы богом, можно для начала подумать. Подумать, а в чем собственно прикол? Зачем ты – и уже Бог?  Как плохо воспитанный ребенок, ты можешь разрушать! С удовольствием, быстро, или – наоборот, медленно и со вкусом рушить деревья и горы, замки и хаты с соломенной крышей, высушивать моря, разламывать луны, вытирать галактики ластиком, растаптывать вселенные, сдувая их пыль с маленьких ладошек.
         Но, вот, мир стал пуст и холоден. Вернее, даже мира не осталось. Ты висишь в такой пустоте, которой нет ни имени, ни названия. Бесконечность размышления прошла. И теперь, ты хочешь строить. Появляются планеты, луны начинают вращаться вокруг своих хозяек. Но, мир продолжает быть холодным и пустым. Что же делать? А вот что! Плещется вода в океанах, быстрые рыбы или там – рыбозавры, пропарывают тугую прохладу воды, распускается зелень на деревьях, танцуют первые бабочки, солнце раскрашивает края тучевых громад в пурпур. Все живет, все пышет радостью жизни. Ты доволен. Ты идешь по кромке прибоя, не оставляя следов (иначе – какой ты Бог?), рассматриваешь витые ракушки, смотришь на небо, солнце. Эх, хорошо как я построил! Можно посмотреть, что еще интересного в других мирах, других вселенных. Прошла еще одна бесконечность.
         И ты понимаешь, что эта вся жрущая живность не несет тебе никакого удовлетворения – ее жизнь мимолетна, не оставляет и следа в тебе. Или для тебя. Да, она – хороша. Выстроена по всем законам, но уж очень напоминает механизм. Само себя жрет и само себя рожает. И так – почти бесконечно. В чем прикол? Ну, стоит ли быть Богом, чтобы создавать механизм для производства говна? И тогда появляется новая задумка, новый план.         
         Прошла еще одна вечность.
         И эта вечность прошла над придумыванием возможности. Т.е. такой штуки, которая только может быть, и которую еще надо заметить, и которую надо суметь взять в руки там, ласты или лапы, и именно тогда настанет полный айс. Параллельно с этим делом надо бы еще придумать тот организм, который сможет это делать. Потому как у рыб с использованием возможности все плохо. И у динозавров – тоже. Гуд, а если и возможность будет использована, то что из этого? Да ничего. Или чего? Уф… Трудно быть Богом…. Надо придумать еще и умение отражать жизнь и прочие ее нюансы. Как бы их назвать? Пусть будет радость, горе, добро и зло, боль, веселье, счастье. Блин, у динозавров-то с мимическим отражением просто никак. И с вербальным – тоже.
         Прошла еще одна вечность.
         И вот оно. Назовем это человеком и дадим ему возможности, чувства, разум. Отлично получилось. Вот теперь можно смотреть на то, как он радуется, или горюет, рождается и умирает, творит добро или зло. Тебе-то какое дело? Для тебя, для Бога, мало разницы в характере действий, совпадают ли они с общепринятыми ими же нормами морали или нет. Да… Разницы никакой. Важен только результат. И процесс. А процесс получается интересный. Одни, несмотря на возможность, остаются жрущими, другие – придумываю что-то, что не может быть предметом потребления. Третьи сортирую все вокруг, делят на tangible и intangible goods. Четвертые ломают все, убивают себя или других. Пятые – начинают строить, а шестые – могут не только строить, но и достраивать начатое. Седьмые впадают в прострацию от любой неприятности, а восьмые – плюют на все, живут счастливо даже без кола и двора. Интересно получилось. А вот пятьтысячсемьсоттридцатьдевятые придумали что-то новое. Хотя, они-то ничего не придумали, они просто поняли тебя. Вернее, часть тебя. Что же это? Наверное, это именно то, что лежит в основе. Желание создать. Желание защитить. Желание быть. Желание помочь. Желание – да тут перечислять можно почти бесконечно. И даже не желание – настоятельную необходимость сделать. Но, если у художника есть необходимость написать картину – она живет в нем, мешает, хочет воплотиться в материальном мире, то тут - такая же необходимость, только, связанная с другим человеком. И они назвали это любовью.
         Пусть пройдет еще одна, да и не только одна вечность, пусть закончится время, сотрутся в прах звезды, сгорят миллиарды вселенных, пусть от меня не останется следа. Пусть. Плевать. Но, умоляю тебя, мой дорогой Бог, - оставь нам любовь.  Сочную, кровавую, легкую, добрую и злую, вечную и мимолетную, разрывающую изнутри. Идиотское чувство, которого как бы нет, но именно оно правит балом жизни. Не размножения, а жизни. А ведь это разные вещи. Быть беременным другим человеком, вынашивать это внутри своей маленькой тупой (или умной – без разницы) головы, внутри сердца, носить на руках во сне и наяву. Ведь именно так мы становимся ближе к тебе, мой маленький и милый Бог. Правда? Ведь бессмысленно строить миры, в которых только жрут, гребут, убивают? Да? Да?! Да… Спасибо...
         Мой милый Бог, оставь мне возможность быть немного ближе к тебе. Я так устал…
Я никогда не думал, что это настолько тяжело, что быть близко к тебе так больно. Но, именно из-за этого я чувствую. Чувствую жизнь. И боль, и страх, и одиночество, и силу, и горе.
         Ведь я окончательно бременен тобой, Моя любовь.