До моря было еще сутки пути, а у него уже болели все бока от вагонной полки. Владимир переваливался с одного бока на другой, крутился и никак не мог найти удобную позу, чтобы затихнуть, слушая перестук вагонных колёс и уперев бездумно взгляд в верхнюю багажную полку. Внизу шёл оживленный разговор. Жена приставала к очередному попутчику. За время пути их сменилось человека четыре. Не успевала закрыться дверь купе за пассажиром, закончившим свою поездку, как жена голодной акулой набрасывалась уже на свежего соседа.
– И где таких симпатичных мужчин штампуют? – спрашивала игриво жена у попутчика, прячущего чемодан в багажное отделение.
– Что? Где? – оборачивался раскрасневшийся мужчина, спрятавший, наконец, свои вещи.
– Где, говорю, красавчиков таких делают? Казак, наверное, признавайтесь!
– А, ну да, ну да, – отвечал мужчина, всматриваясь внимательно в лицо жены. – Местный, ростовский…
Слова, как ползучая многоножка переползали Володю и уползали куда-то дальше, а он всё смотрел в потолок, смотрел и видел там последнее сообщение, которое прислала ему эсэмэской Оля. "Павел сделал мне предложение. Выхожу замуж?" И повторный знак вопроса отдельным сообщением.
Еще каких-то три дня назад они с Олей были вместе в отдельном туристическом домике на берегу местного живописного озера. И им не мешали не его жена ни её Павлуша.
– Так ты все-таки едешь к морю с женой? – спрашивала она его, когда их сердца после бурной близости стали биться в прежнем ритме, а дыхание успокоилось. – Поспал со мной и теперь как ни в чём ни бывало с женой к морю? А меня, значит, толкаешь в лапы к Павлуше? Забирай, потешился...
– Ну что ты, Оля! – Володя прижимал Ольгу к себе и нежно целовал в губы, обрывая её пропитанные горечью слова. – Я же тебя только люблю!
– Любишь? – Оля отстранилась от него. – А почему тогда едешь с ней? На море. Развлекаться… Да если бы любил, то давно бы уже ушел от нее!...
–…Приятно смотреть на мужчину, который свой обед не разбавляет обязательной стопкой, - жена продолжала донимать попутчика.
– Я не пью, - коротко ответил мужчина, расправляясь с обедом.
– Вот я и говорю, сразу видно настоящего казака. А мой не просыхает…Алё! Гараж! – жена постучала кулаком в Володину полку. – Наклюкался уже?
Жена встала и повернулась к Володе. Он едва успел спрятать телефон с Олиным сообщением под матрац.
– Ну-ка! Куда ты спрятал свой шкалик? В трусы что-ли?
Вернувшись на место, жена пожаловалась:
– Пришёл из ресторана на рогах, еле на полку заполз! И снова откуда-то потягивает. С полки не слезает.
Тем временем поезд подполз к какой-то станции и замер, а попутчик закончил, наконец, с обедом.
– Ну, теперь потянет на подвиги, наверное! – засмеялась жена.
– Что? – спросил мужчина, вытирая салфеткой рот.
– После мяса, говорю, мужчин обычно на подвиги тянет!
– А-а, – протянул понимающе мужчина.
Володя резко поднялся и, подтянув на себе тренировочные штаны, спустился с полки.
– Ты чё вскочил? – спросила жена. – Снова уколоться что-ли, решил?
– При чём тут уколоться, - сказал Володя. – Подышу просто.
– Подыши-подыши. Может, человеком станешь. Тряпка, а не мужик! – пояснила она попутчику.
Володя вместе с немногочисленными пассажирами вышел на перрон. После душного вагона сентябрьский вечер бодрил уже осенней прохладой. Даже не верилось, что море в каких-то сутках пути.
Диктор объявил об отправлении поезда и пассажиры, шаркая шлёпанцами, побросав окурки, потянулись в вагон.
Володя, постоял, подождал, пока последний пассажир поднимется в вагон.
– Скорее, скорее! – крикнула ему проводница. – Ждём отдельного приглашения?
Володя отрицательно покачал головой и медленно пошел прочь от вагона.
Когда проходил мимо здания вокзала, его окликнули.
– Слышь, друг! Дай на пиво! Болею - не могу!
На него смотрел умоляющим взглядом бомж. Грязные, темные штаны, грязная темная рубаха, тёмное же лицо, покрытое редкой, кустистой растительностью.
Володя рассеянно опустил руку в свои тренировочные штаны и нащупал оставшуюся после похода в вагон-ресторан купюру.
– У меня только крупные.
– Ну, разменяй. Слышь, друг, умираю просто!
Они шли рядом и бомж без умолку объяснял ему:
– Отстал, понимаешь от поезда. Еще в прошлом году. И вот никак домой не могу уехать. Денег нет...
"Конечно, она права, думал Володя." – У него никак не шла из головы Олина эсэмэска. –"Сколько она может ждать? Рядом Павел, который делает ей предложение. А я далеко, да еще с женой, от которой никак не могу уйти... А может быть, позвонить Оле и сказать, что я уже не еду с женой к морю? "
Володя опустил в карман руку и вспомнил, что оставил телефон на полке, под матрацем.
– Ты тоже, похоже, отстал от поезда? – спросил бомж. – А переночевать-то здесь не переночуешь. Вокзал закрывают на ночь.
Они зашли в здание вокзала, маленькое одноэтажное строение, вмещавшееся в себя небольшой зал ожидания на одну скамейку, одну билетную кассу, служившую одновременно и ларьком.
– Бутылку водки и бутылку пива, – сказал он, протягивая кассирше в окно пятисотку.
– Две! Две бутылки пива! – требовательным тоном поправил бомж, цепким взглядом проследив за пятисоткой.
Володя отдал две бутылки пива бомжу, сдачу спрятал в карман и, повертев в руках бутылку водки, спросил кассиршу:
– А стаканчиков у вас нет?
– Зачем! Зачем! – бомж решительно потянул его за футболку. – Зачем стаканчики! У меня всё есть! Тут, недалеко…Пошли!
– Пошли, – согласился Володя.