Меня понесло. Я мчалась по городу как сумасшедшая. Как торпеда. Я знакомилась с мужчинами и обманывала их, на ходу выпрыгивая из их автомобилей, когда они везли меня трахаться к себе домой. Я пила уже не «Монастырскую избу», а подкрашенный чистый спирт под надписью «Изабелла». Бедные мои родители…
Я стала другой. Превратилась в совершенно другую женщину. Ночевала где угодно и как угодно. Самое потрясающее, что со мной ничего не случалось, Я все время выходила сухой из воды. Как будто бы судьба пятнадцать лет спустя готовила мне более жестокий сюоприз
Осенью 2007-го я вышла замуж за Герасимова, которого знала ровно два месяца.
Я вышла за него потому, что он не был способен расчленить хоть кого-нибудь и тем более засунуть труп в пропахшую капустой бочку. Он был СОВЕРШЕННО нормальный. Мечта всех женщин. Он не пил, не курил, ни за кем не волочился. Он был, когда Алинка появилась на свет, способен подтереть попку ребенку.
Он был такой… Идеальный. То есть никакой. Я его не любила. Я вообще потеряла способность любить. Как я думала. По счастью, думала я, потеряла навсегда.
Я любила свою работу, своих героев, главреда, способного периодически оплачивать мне дальние командировки, Алинку. Пожалуй все. И мне так нравилось это спокойное безразличие души.
Я не понимала, что это тоже болезнь… Мне жилось только в движении. В других городах и странах. Только там я могла быть самой собой – девушкой, выпрыгивающей из авто на полном ходу.
В Москве при муже я старалась оставаться ангелом. К которому никогда не липнут маньяки и бандиты. Это было просто невозможно.
Я не изменяла ему. Зачем жить с человеком, от которого ходишь налево – ведь так ты предаешь не его, а себя. Живя с полным ничтожеством. А мне так не хотелось жить с ничтожеством.
В глубине луши я оставалась робким провинциальным ангелом, устроившимся на крошечную зарплату в самую популярную газету Москвы и страны.
В отдел расследований меня еще и брать не хотели. Слишком маленькая. Слишком слабенькая. Слишком…
- Давай мы довезем тебя до дома на машине, - предложил как-то мой первый начальник Саша Колмаков.
- Спасибо, не надо.
- Слушай, да видно же, что ты не целованная, выдумала себе замужество какое-то, а на деле – на лице написана провинциальная невинность и наивность, - отреагировал на мое розовое платье, точную копию платья Джеки Кеннеди в день выстрела в Далласе, другой мой коллега.
Я тихо улыбнулась в ответ. И сунула ему под глаза паспорт со штампом.
...Курск, Беслан, Чечня, Иран, Нагорный Карабах – все это было моим, родным, таким простым и понятным.
Ах, как хорошо я играла. Ровно десять лет.