Репниковская заводь, кажется, ничем особо не отличается от других заводей Клязьмы ниже Коврова. Их тут, по правому берегу, несколько: Ащеринская, Близнинская, Венецкая, Голышовская. Эти заводи – заросшие буйной водной растительностью - богаты естественным кормом, являются заповедными нерестилищами и хороши не только для созревания рыбьей икры и развития рыбной молоди, но очень привлекательны и для болотных птиц. Летом каждое из них – родной дом для 2 – 3 выводков уток, в основном, крякв…
Весной, во время нереста, когда рыба «недуром прёт» туда отложить икру для продолжения рода, заводи охраняют от рыбаков-браконьеров, вроде бы. Почему, вроде бы? Ну, если во время нереста лов рыбы запрещён, то откуда прилавки Октябрьского рынка Коврова завалены свежайшей рыбой полной икры? Этого на удочку с одним крючком не поймаешь! Народ, что ходит вокруг, видит это и удивляется, как власти ничего в упор не видят. Хотя, конечно, оно и так понятно - демократия на местах в действии: кто что охраняет, тот то и имеет…
Летом же на заводях тихо. Их тёплые, сонные воды порой рябятся от игры гуляющей стаями рыбьей молоди. Охота закрыта – охотников с ружьями нет, а рыбачки, хоть и «июнь на рыбу плюнь», разбрелись по Клязьме с удочками ловить пескарей-ершей. Спокойно на заводях….
Но, в середине августа, в день открытия охоты «по перу», сонная тишина на заводях взрывается. Канонада стоит как на фронте – охотники бьют лёгкую добычу: едва вставшую на крыло неосторожную и несмышлёную утиную молодь, которая не знает ещё, что такое человек с ружьём. В это время ходить там надо с опаской – порой осыпает дробью. Некоторые начинающие «оруженосцы» в порыве охотничьего запала стреляют во все стороны, не учитывая ни расстояний, ни возможных рикошетов. Пару дней спустя канонада стихает. Пора лёгкой добычи для «случайных» в охоте закончилась: уцелевшие утки, «нахлёстанные» выстрелами, становятся осторожными и держатся левого берега Клязьмы. Там - государственный боброво – выхухолевый заказник. Непролазная болотистая урема с сотнями заросших стариц, баклуш, проток и т.п. лучшее место для спасения крылатых водоплавающих. К тому же, ещё и охраняемое от охотников, по крайней мере, от чужих. Поскольку я вхожу в категорию «чужих» , следовательно, охочусь только на заводях правого берега….
Вот и лето прошло. Миновало «бабье лето». Открасовалась и канула пора левитановской «Золотой осени». Время катится ближе к зиме. Заметно холодает, дни становятся короче. Пернатая болотно - луговая дичь, вид за видом, откочёвывает на Юга. С большинством пород подружейных собак в поле делать становиться нечего. Для них и их хозяев начинается долгое «зимнее» безвременье. Но не для спаниелей. Такая «красная дичь», как бекасы, держится в наших местах, «на грязях», вплоть до крепких морозов. А, значит, красотой работы моего Айтоса (русского охотничьего спаниеля) по болотной птице могу наслаждаться почти до закрытия охоты «по перу». Бекас - птичка-невеличка. Но охота на них довольно сложна и очень спортивна! И далеко не каждому охотнику по плечу. Не зря метких стрелков называют снайперами: бекас по-английски – снайп!.. Однообразие и скука вечернего стояния под кустом в ожидании возможного прилёта крякв напоминает стояние нищих на паперти. Стоишь, истукан истуканом и молишься: подадут – не подадут, прилетят – не прилетят. Всё зависит от случая, от везения, от ветра, от погоды и т.п., от чего угодно, но не от тебя, не от твоего умения. Да и длиться-то эта, с позволения сказать, «охота», от силы минут 30. Пока «мушку» видно и птицу вовремя разглядеть сумеешь. Вечерний полумрак неотвратимо становится всё гуще, подступает всё ближе. О пролёте утки узнаёшь по характерному свисту крыльев, да по всплеску воды неподалёку приводнившейся птицы. Ни стрелять, ни разглядеть, возможности нет! Совсем стемнело - вот и всё – пора домой.
Совсем иное дело со спаниелем: бродить по заводям с умницей спаниелем можно целый день и будешь с добычей. Обязательно «красная дичь» попадётся, да и подранков он доберёт, и потерянных «безсобашниками» уток со вчерашней «охоты» рабочий спаниель попутно разыщет. Пресловутый вечерний перелёт уток тоже не пропущу. Так-то вот!
В течение нескольких лет довелось поохотиться на «грязях» всех заводей Клязьмы в ковровском районе. С открытия сезона и почти до ноября. Однако лишь Репниковская преподнесла пару раз неожиданные сюрпризы. Я как-то уже рассказывал про ловушку, в которую попал однажды. Был август в разгаре. Было тепло, даже жарко. И та, грязевая ванна, уже полчаса спустя, воспринялась весёлым приключением, давшим повод лишний раз искупаться в тёплой воде Клязьмы...
Охота «по перу» с классным русским спаниелем приносит, тем, кто знает в этом толк, истинное эстетическое удовольствие. Порой, от некоторых, так называемых, знатоков приходится слышать о «профильной», «непрофильной» охоте и дичи для спаниелей. Не берусь их судить. Мой же, русский охотничий спаниель Айтос не читал этих авторов, поэтому, наверное, с одинаковым мастерством и азартом работает по любой дичи, в любых условиях средней полосы России: тёмный лес, светлое поле, широкий луг, трясинное болото, холодная вода, непролазный коряжник, густые заросли уремы и т.п. Главное условие: лишь бы хозяин проявил к этому интерес. Любая охота, любая дичь для него профильна. На то он и Русский Охотничий Спаниель, созданный специально для российских условий охоты и для охотников россиян. Заядлый охотник-спаниелист, уверенный в своём помощнике, каждый свободный или выкроенный в деловых и хозяйственных заботах час, стремится провести на охоте. В суете городов, в чаду бензинового угара, очумелые от прелестей урбанизации, горожане и не подозревают о тех чудесных часах, что дарит людям, влюблённым в неё, Природа. Поэтому охотники «по перу» со спаниелем - романтики по натуре, стараются не только выкроить время, но и продлить сам сезон охоты. Вплоть до снегов. И я из них. Скоро зима - на улице поздний октябрь. Дни стали коротки - домой с работы приходишь почти по темноте. Какая уж тут охота?! И вот, всю рабочую неделю с нетерпением жду субботу, подгоняю дни: понедельник – день тяжёлый, вторник в трудах прошёл незаметно, среда (уже среда?!) прошла середина недели. До субботы всего-то два дня! Четверг потерпим, а уж пятница пролетит на подъёме предвкушения выходных. И вот она долгожданная суббота. Айтос, видимо, тоже научился считать дни: в субботу с утра не отходит ни на шаг – всё заглядывает в глаза. Да, что в субботу? Он уже в пятницу с вечера спать устраивается у кровати с моей стороны. Жена давно смирилась и не возражает – бесполезно потому как. Когда ночью, спросонья рука нечаянно соскальзывает вниз - она не пола касается, а ложится на шелковистую холку собаки. Она мгновенно вскакивает и заглядывает мне в лицо: «Что? Пора?» Нет – хозяин не встаёт. Пёс вновь укладывается и погружается в свой чуткий сон. В субботу с утра до обеда торопливо доделываешь домашние дела, что не успел за рабочую неделю. А после обеда «тамам» - как выражаются турки, т.е. всё! Значит, едем на охоту, на заводи - туда, где ждут бекасы. Сегодня это Репниковская заводь: днём долгоносики, а вечером на утиный перелёт. В этот раз решил попытать охотничьего счастья не вдоль лесистого берега, а на «стрелке». Там, на мысу, от последних кустов, до протоки шумят под ветерком густые заросли осоки, на которую пока не смогли подействовать и заутренники. Кругом, на лугах, осока уже пожухла и полегла, а здесь стоит сочная, зелёная…
Остановил «Ниву» в укромном месте, на полянке, за кустами. Вышел из машины – подбежавший Айтос с разбегу подпрыгнул к поднятой на уровень плеча ладони. Оглядевшись, я не узнал с лета знакомое место, настолько оно изменилось с прошлого воскресенья. Укромная поляна стала больше, раздвинулась, просветлела. За неделю листва окончательно облетела - кусты стали прозрачны. Сквозь них, как сквозь вуаль, видна вся округа: с левой стороны потемневшие воды Клязьмы и противоположный берег, справа спокойная гладь заводи и сосновый бор на горе. А впереди проявилась «стрелка» и неширокое устье, соединяющее заводь с рекой. На «стрелке», между устьем и кустами уже нескрывающими их – «разлив» яркой зелени осоки. Туда мы с Айтосом и направляемся за бекасами. Ну, вот: болотные сапоги натянул по «само некуда», патронташ через плечо - справа, ягдташ - слева, ружьё без погона, как учил уважаемый мною друган Лёва Ж., в руках в стиле «всегда готов». Обходим кусты слева, по-край реки. Айтос, дрожащий от нетерпения, азарта и предвкушения охоты идёт, как и положено - у ноги. Он порядок знает: шутки кончились - начинаем работать. Взмахом руки в сторону «зеленей» и командой: «Ищи!» пускаю его в поиск. Пёс скрылся в зарослях осоки, но по его «коронным» спаниелиным «свечкам», вижу, что двигается он, как и положено – «челноком». Вдруг короткое: «Гаф» и метрах 20 от меня и прямо перед ним, бабочкой, взмывает бекас. Мгновенно кинул приклад в плечо, выстрел - почти не целясь, и серый длинноклювый комочек упал в густую осоку. Только после выстрела почудилось, что что-то было не так. Команда «Дай» не потребовалась – Айтос сам знает что делать. Секунды и вот он суёт мне в руку первого, за этот выход в поле, бекаса. Беру, смотрю. Бекас, как бекас – только мелковат что-то. Какой-то недоросток, наверное «мало каши в детстве ел». Даже забыл Айтоса поблагодарить. Ну, уж, какой есть – положил в сетку ягдташа. Вновь посылаю Айтоса в поиск и иду вслед за ним. Вот снова «Гаф» из осоки. Дуплет – и второй бекас в сетке. И опять, уж сильно больно мелковат! В мыслях вопрос–непонятка: что-то бекас нынче пошёл «мелкотравчатый»?.. Вдруг осенило – гаршнеп! Вот, кто это! Слышал, читал, но встретил впервые – вот и не сразу признал. То-то мне полёт этих «бекасов» показался странным, не «таким». Гаршнепы! Под ногами захлюпала вода, зачавкала грязь. Поспевать за псом, когда вязнешь меж кочек почти по колено, тяжеловато, того и гляди запнёшься и «искупаешься». Вода то холодная, как говорится «на дворе не май месяц». «Напрямки» через «зеленя» не пройти без риска. В это время снова «Гаф» - и третий гаршнеп бабочкой перелетел через протоку. Стрелять не стал: горячку первых минут охоты сбил и вижу, что Айтос работает не по классике против ветра, а по ветру. Значит низом. Это не так красиво и интересно. Отзываю его обратно - пошли назад, в обход кустов, мимо отдыхающей «Нивы». Зашли на «гаршнеповый Клондайк» справа, под ветер, со стороны заводи. Сейчас Айтос пошёл в осоке с высоко поднятой головой. Вот едва заметное замедление, бросок, снова «Гаф», взлёт гаршнепа, выстрел и – красивая подача! Азарт начала удачной охоты охватил нас целиком. Энергично раздвигая осоку, спешу за Айтосом. Пока убирал добычу в ягдтаж, он ушёл вперёд и, чувствую, вот-вот будет ещё подъем. Делаю широкий шаг, ещё, ещё.… И вдруг! – не понял? С размаха проваливаюсь левой ногой в трясину по самый пах. Что бы «не ударить в грязь лицом» в прямом смысле этого слова, задираю голову вверх и, ничего не понимая, замираю в странной позе «ласточки». Чувствую, как через верх голенища, что-то холодно-ледяное поползло в сапог. От неожиданности замер в невероятно немыслимой позе, пытаясь понять, что же со мной вдруг произошло. Попробуйте представить себе: левая нога ушла в топь, и под ней нет опоры; правая оказалась задрана вверх и находится на твёрдом месте; тело распростерлось горизонтально, почти касаясь жижи, голова закинута назад и вверх, руки вытянуты, как бы, вперёд и держат ружьё, что бы в грязи не утонуло. И мне далеко-о совсем не смешно! (Кто хочет, хоть примерно, сам на себе, испытать ощущения моего тогдашнего положения, пусть встанет на стол. А потом, одной (!) ногой опустится на пол, а вторую оставит на столе. Побудьте, хотя бы пару минут, в такой позе.… Ну, как? А теперь, посмейтесь.) Чувствую, что медленно погружаюсь – лицо всё ближе и ближе к грязи. В воде уже не только нога, там уже и другие части тела. Тут уж абсолютно никакого смеха даже сквозь слёзы. От неожиданности никак не соображу, что же делать? Как спасаться-выбираться? Ведь вокруг ни души. Вдруг чувствую - сзади кто-то дёргает и тянет за куртку. Это ещё кто?! Охотники на вечерний перелёт-то подъедут только часа через 3 – 4. Головы же, чтоб посмотреть кто это, не повернуть. Она в 5-10 сантиметрах от болотной жижи… По глухому рычанью понял! Это Айтос, видя, что хозяин попал в беду, бросил охоту и пытается меня вытащить назад, на твёрдое место. От осознания того, что я не один, что рядом со мной такой преданный пёс, на душе потеплело. Мысли упорядочились. В голову пришло одно единственно возможное решение, как выбраться из топкой ловушки. Осторожно опускаю в жижу правую ногу и сразу утопаю почти по пояс. Но это уже не так страшно. Это даёт возможность выпрямиться вертикально. Теперь уверен, что выберусь, хотя при малейшем движении погружаюсь всё глубже и глубже. Осторожно откидываюсь назад, разворачиваю корпус и ложусь боком на твёрдую почву. Кладу осторожно ружьё на кочку осоки, и вцепившись обеими руками в другую, начинаю, как бы подтягиваясь, медленно тащить себя из ловушки. Сапропелевая тина обхватила очень плотно и не отпускает. Но мало-помалу это удаётся, хоть схваченные грязью, как тисками, ноги в сапогах закручиваются винтом. Ухватившись за следующую кочку, вытягиваю себя из «капкана» ещё чуть-чуть. Ну, что ж, процесс спасения утопающего самим утопающим пошёл. Вздохнул свободнее. А Айтос рядом и помогает – рычит и тянет за рукав куртки. И хотя его помощь больше мешает, я не отгоняю его: преданность моего русского спаниеля дорогого стоит. Во истину – Айтос - третье моё плечо! От нахлынувших чувств, я на мгновенье оторвал одну руку от спасительной осоки и потрепал его по умной головке. Он, почувствовав, что самое страшное позади, отпустил рукав, запрыгал рядом и звонко залаял на меня. Видимо поторапливал. Я ухватился за следующий пучок крепкой осоки и вновь осторожно подтягиваясь, как червяк, по сантиметрам, вытягиваюсь из топи. Вот показались голенища. Ещё немного и я, в одном сапоге, оказываюсь на твёрдом. От второго сапога только голенище чуть торчит. Дотянулся рукой, вцепился, напрягся и вытащил «как репку». Одевать нельзя – он полон вонючей болотной жижи. Вылил. Подобрал ружьё и полубосой, сопровождаемый Айтосом, заковылял через кусты к реке. Утопленнику, говорят, дождь не страшен. Так и я, как есть, в одежде вошёл в, по-осеннему, холодную воду. Обмыл, обтёр, как смог, прилипшую грязь. На этом, на сегодня, моя охота и закончилась. Тут уж не до охоты и не до добычи. Пока боролся за жизнь - было жарко, а теперь на ветру, в мокрой одежде, начал пробирать озноб. Не разболеться бы. Однако, у меня, как у старого автомобилиста, в машине всегда есть кое-какая старая одежонка. На всякий случай! А тут, как раз, случай. Да ещё какой! После ледяного купания, на пронизывающем ветерке трясёт так, что зуб на зуб не попадает. Переоделся в сухое и скорей домой! Со скудной добычей в ягдташе, но полный впечатлений и эмоций. По дороге ещё и ещё раз перебираю в памяти произошедшее. Знаю, скоро отрицательные моменты этого приключения отойдут на задний план и позабудутся. Зато останется приобретённый опыт, уверенность в своих силах, доверие и уважение к верному своему спутнику – русскому спаниелю Айтосу!
Такие вот, есть секретные ловушки на популярной и безобидной, казалось бы, Репниковской заводи, что на Клязьме под Ковровом.
Позднее, я размышлял, пытаясь разгадать природу появления таких топей в совсем неболотистых местах. И, кажется, понял, в чём тут дело – ведь каждый раз рядом с топью оказывался ключ. Хотя, с другой стороны – не у каждого ключа оказывалась топь. Потом как-то всё подзабылось... Но, вот недавно, вдруг у Германа В.Е. в его книжке «Охота на болотную и луговую дичь», со ссылкой на «Записки охотника оренбургской губернии» С.Т. Аксакова, прочёл: «…Но ходьба эта очень трудна, особенно около грязей и паточин: там иногда можно увязнуть по пояс и не скоро выбраться на более твердое место. Причина, отчего происходят в болотах топкие грязи и паточины, состоит в следующем: сквозь тину и верхний слой почвы протачивается, неприметно для человеческого глаза, тонкая струйка родниковой воды. Струйка эта так мала, что не может составить никакого течения и только образует около себя маленькие лужицы мутной, иногда красноватой воды, от которой, однако, вымокают даже и болотные растения: торф обнажается и превращается в топкую, глубокую грязь. Она засыхает сверху, во время сильных жаров и засух даже трескается и может жестоко обмануть еще неопытного охотника: если он, обрадовавшись, по-видимому, сухому месту, прыгнет на него с кочки, то выкарабкается не скоро.»…
Эти то, вот «паточины», знать, и охраняют дичь на Репниковской заводи. На личном опыте испытал, что это такое.
д. Репники
2000г – 06.06.2011г