По дневной норме, которая в 1950 году существовала, матросу береговой обороны полагалось 150г. мяса и 100г. рыбы. Вокруг Русского острова – море, ведь он – остров. Море даже внутри острова – узкая извилистая длинная бухта Новик. Мы – на берегу Японского моря, части Великого океана – самого великого. Но на продовольственных складах рыбы почти никогда не было. Было мясо – чаще всего мороженая баранина, либо в тушах, либо частями, упакованными в картонные ящики стандартного веса. Разрешалось заменять рыбу мясом в соотношении 3:2, т.е. вместо 100г. рыбы давали 66,6г. мяса. Мясо привозили из Казахстана. Наверное, навстречу везли тихоокеанскую рыбу.
Как-то в очередной раз меня вызывает помощник командира батареи лейтенант Вершинин симпатичный культурный офицер:
- Идет корюшка! Завтра выделяю тебе четверых матросов, «Студебеккер».
Возьмешь у химиста (таково было официальное название должности матроса, отвечающего за химзащиту) защитные сапоги и мешки.
Корюшка – небольшая (15 – 25 см) великолепная на вкус (особенно в голодные годы) рыба, обитающая в морях и Тихого, и Атлантического, и Северного Ледовитого океанов.
- А рыболовецкие снасти?
- Я же сказал, всем надеть резиновые сапоги! Там увидишь!
- Есть, товарищ лейтенант!
«Студебеккер» - полученный от американцев по ленд-лизу (вид аренды) грузовик с хорошей проходимостью, что важно для наших неасфальтированных дорог. Впрочем, на Русском острове, где почти нет ни болот, ни речек, ни озер и вообще пресной воды, почва каменистая, и дороги все проездные. Дорога проходила через дальневосточный лиственный лес, мимо домов начальствующего состава. Сидя рядом с водителем, я, не знаю почему, взглянул на окна Вершинина, и мне показалось, что в окне мелькнул небезразличный мне нежный профиль.
Тем временем, лес сменился открытой местностью, покрытой травой и редким кустарником, в том числе диким вполне съедобным черным виноградом. «Студебеккер» довез нас до крутого обрыва. Внизу была узкая полоска каменистого пляжа. С обрыва открывался вид на необозримую гладь моря. Впрочем, слева гладь была обозримая – часовым стоял у входа в пролив Босфор Восточный остров Скрыплев – скала с маяком на вершине – обозначенным на всех лоцманских картах. Дальше в этом же направлении видны были нечеткие очертания полуострова Муравьева Амурского, на котором и расположен Владивосток, но самого города с этой точки не было видно. Чуть правее и дальше уже в дымке серел остров Аскольд.
А справа водная гладь до горизонта. Море было спокойное бирюзовое ласковое, как бывает обычно в Приморье в последние летние и первые осенние месяцы - лучшие здесь – в зоне муссонного климата.
Мы – рыбаки в резиновых сапогах и с резиновыми мешками спустились с крутого обрыва высотою 10 - 15м. к морю. У берега вода кипела рыбой. Вода в нашем заливе, да и в других местах Японского моря была в те времена абсолютно прозрачной, и хотя масок еще не изобрели, было хорошо видно, как рыбки сновали взад и вперед, казалось, безо всякого порядка, бесцельно, хаотично.
Волны прибоя, накатывались на берег, захватывая с собою зазевавшихся рыб, и тут же отступали, оставляя часть из них на прибрежных камешках.
Тут-то и нужно было, не зевая, отбрасывать их сапогами подальше от берега. А там с мешками стояла вторая линия рыболовов.
Мешки быстро наполнялись. Рыбы было видимо-невидимо. Увлекшись «путиной», никто не обращал внимания на сказочную чудесную природу, окружающую нас.
Рыбешку, однако, не мешкая, следовало обрабатывать. Было принято решение – коптить. Нашлись умельцы. Рыба была пересыпана небольшим количеством соли и оставлена в таком виде на некоторое время: 30 – 40 минут.
Вторым этапом было нанизывание рыбы на небольшие концы шпагата с двумя палочками на концах. Если такие нити развесить на солнце, то получится вяленая, тоже очень вкусная рыба.
Но мы-то решили коптить!
На острове кое-где стояли оставшиеся со времен войны небольшие ДОТы – долговременные огневые точки. Это были бетонные сферические колпаки, диаметром метр – полтора с узкой амбразурой спереди и небольшим проемом без двери сзади. В них-то мы и развесили свою добычу.
Следующим этапом было развести внутри колпака костер, причем такой, чтобы он пламенем не горел, а то подгорит рыба, но и выделял дым и не погас, а к тому же достаточно нагревал коптившуюся рыбу. За этим процессом необходимо было непрерывно следить. Сам процесс копчения продолжался недолго, от 15 до 30 минут. Как только рыбка зазолотится, нужно вытаскивать. Это не просто. В ДОТе жарко и совершенно нечем дышать из-за дыма.
Но наш труд не пропал даром - матросы, офицеры, жены и дети офицеров получили вкусное, питательное, свежее, редкостное, красивое лакомство, чего в те непростые годы так не хватало этим самоотверженным людям, на самом дальнем краю России выполняющим свой многолетний гражданский долг.