Поджидая «стадо непрошеных гостей», я убирал в саду. «Стадо не прошеных гостей» это три коровы и телок вот уже неделю упорно посещавшие мой «оазис» - небольшой хорошо ухоженный приусадебный участок. Когда-то (до нашего семейного переезда на это местожительство) представляющий земляное месиво, с глубокими колеями от гусеничных тракторов и колёс К700 вывозивших на распиловку со склада топлива брёвна, с огромной посередине, не высыхающей за лето тёмно-зелёной вонючей лужей. Одному богу известно, сколько труда и сил мне пришлось в него вложить, пока он не приобрел прекрасный вид.
Вначале выровнял лопатой и граблями участок; привёз чернозём; разбил на палисадники и огородил; «распахал» и засеял семенами цветов: спорыша, ромашки, подорожника, цикория, пустырника и многими другими семенами привозимые с лугов рек: Алея и Чарыша. Посадил кусты черёмухи, вишен и яблони-ранетки. Затем поливал, рыхлил, укрывал - одним словом следил и ухаживал за ними, пока всё не укоренилось и не выросло.
Появились первые «гости»: трое из соседей поочередно заезжая на полянку ежедневно мыли машины, оставляя после себя кучи грязи. Какие-то незнакомые ханжи-алкаши после обеда стали устраивать пикник - разбрасывая окурки и пустые бутылки. Один из соседей рано утром украдкой выгуливал свою собаку; другой, не таясь, бесцеремонно выгонял подросших гусят, а соседка баба Дуся стала привязывать телка. А убирать за всеми приходилось нам с женой. Я тактично подходил к каждому с предупреждением, но они цинично улыбаясь, продолжали свое дело и только один из них - хозяин выгуливающей собаки отреагировал на замечание положительно.
Моя реакция на происходящее была адекватной. Что я сделал? С автомойщиками я поступил так: собрав лопатой в тележку, оставленную ими грязь, добавил немного своей и каждому рассыпал на них территориях. Больше машины они не мыли.
Я не препятствовал алкашам поймать двух гусей,* «стравив» тем самым их с соседом. В результате на полянке не стало ни алкашей, ни гусей. На ней оставался надоедливо громко мычащий телок.
Воскресным ранним утром, как только бабка, привязав телка, ушла, заехавший за мной на рыбалку, племянник жены, охотничьим топориком разрубил телячью верёвку.
Казалось, только всё утряслось и улеглось, как появиось «стадо непрошенных гостей». Здесь было сложнее – поскольку стадо было «бесхозное». Натравливать Барсика было бесполезно. Несколько раз гавкнув, он предательски убегал восвояси. Я не знал, как поступить. Поэтому ожидал их и просто прогонял, а чтобы не тратить время даром, работал поблизости - в саду, или в палисаднике.
Напомню, я убирал прошлогодние листья и сухие поломанные ветром ветки в саду. Подошла жена.
-Хотела холодильную камеру отключить и помыть, а там скотские и поросячьи ножки с куриным мясом лежат?! А если я вам холодца наварю? Будете есть?»
-Конечно, вари! - почти не дав ей закончить, с радостью выпалил я.
-А ты чему обрадовался? Что-то уже придумал? - пытливо спросила она.
-Если бы ты знала, какую гениальную идею ты мне сейчас подкинула?! Цены тебе нет! Потом узнаешь! Главное, чтоб костей было больше! - ответил я ей.
-Странно?! - сказала она и ушла.
К вечеру холодец был готов и вымыта камера, а утром она отдала мне целое ведро костей.
Я ликовал. Чуя от костей аппетитный запах холодца, Барсик по пятам бегал за мной, а я, поминутно выглядывая в переулок, с нетерпением ждал «гостей». Казалось время стоит на месте, и коровы с телком сегодня не придут. На часах было почти одиннадцать, а их всё не было.
Наконец, не спеша, переваливаясь, коровы появились в переулке. Чтобы Барсик не мешал моей затее, я быстро закрыл его в будке, а сам, пока коровы шли по переулку, с ведром костей, выскочил на приусадебный участок и насыпал две кучки, первую на входе полянки, вторую, на выходе.
Исходящий аппетитный запах холодца быстро распространился по всей округе.
Подошли коровы и стали щипать траву, совершенно не обращая внимания на кости первой кучки.
Я выпустил Барсика.
Почувствовав исходивший запах, он с неистовым лаем, стремглав, бросился на поляну к первой кучи. Что тут началось. Загораживая кучу своим телом, он, угрожающе рыча, стал хватать пастью кости, чтобы их унести с поляны. Но, видя, надвигающихся на него коров, и, что он не успевает осуществить свой замысел - передумал, и, агрессивно с хрипяще-визгливым лаем кинулся на них. Отогнав коров от первой кучи, Барсик усердно принялся грызть кости.
Обороняясь, недоумённые коровы, выставив рога, замерли. Постояв, отошли назад, обошли садок, и, стали щипать траву в районе второй кучки. Услышав позади себя коровье щипание и жевание, Барсик оглянулся, и, увидев их, около второй кучи, он с ещё большей агрессией бросился на них и стал без разбора яростно, со злостью хватать и кусать их за ноги и бока, выгоняя на дорогу.
Задрав хвосты коровы и телок, преследуемые собакой, выскочили на дорогу и галопом побежали по улице. Пробежав метров пятьдесят, Барсик оглянулся, остановился и, вернулся на поляну.
Обнюхав, по нескольку раз, каждую кучку костей, и, убедившись, что они целы и невредимы, он выбежал на край дороги и победоносно посмотрел в сторону убегающих коров. Для острастки, рыча, поскрёб лапами землю, несколько раз гавкнул им вслед, и, вальяжно, кинув взгляд по сторонам, поспешно стал носить кости в будку, а я, украдкой, чтоб он не видел, складывать их обратно в ведро. Таким образом, мы убрали все кости.
Для стимула я дал Барсику несколько небольших косточек, налил в миску борща, предварительно заправив его жиром снятого с холодца, а на десерт, - несколько его любимых карамельных конфет.
На следующий день сценарий повторился, но с ещё большей агрессией.
Через два дня коровы обходили наш квартал стороной, а Барсик настолько возненавидел их, что даже когда закончились кости (а их хватило на неделю), он ещё долго, по несколько раз в день, выбегал в проулок смотреть, нет ли там коров, а затем возвращался на поляну - нести службу.
На поляне он долго и тщательно обнюхивал места, где лежали кости, затем ложился на траву ближе к дороге, подозрительно провожая взглядом всех мимо идущих и едущих.
Кости от сваренного летом холодца сработали отлично.
*Воровали они у всех соседей, в том числе и у нас, всё, что «бегает» и «плохо лежит».