Предупреждение.
В тексте есть описания нетрадиционных отношений.
Читать только после исполнения ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ.
* * *
«Ах ты, Коля, Николай!
Сиди дома не гуляй!
Вовчик Яренький придёт,
Твой хер**е засосёт».
(Из деревенской частушки)
В народе говорят: «Хер ровесников не ищет и родни не признаёт». И я в этом убедился на своем опыте. А он у меня большой, поскольку ГЕЕМ стал достаточно давно. Мне в жизни везло, хотя, красавцем никогда не считался. Но столько харизмы, и обаяния, что проблем найти любовника никогда не было. Ни разу не ложился в постель с человеком, который был не интересен, к кому не возникало бы чувства влюбленности. Никого не насиловал, не предавал, не делал больно. Все мои «житейские истории» случались только по общему согласию и привязанности друг к другу. Судьба дала возможность испытать силу больших чувств. Любовь делала эти отношения настолько яркими, что по сей день, благодарен дорогим для меня людям. И желаю им огромного СЧАСТЬЯ!
Со временем стал понимать, что мое время постепенно уходит. Как говорится, теряю «товарный вид». Не паниковал и не впадал в депрессию. Воспринимал ситуацию по-философски: «Радуйся тому, что есть так, дальше может быть и хуже!» Наверное, поэтому, жизнь подбрасывала такие сюрпризы, что даже в старости будет, что вспоминать. Этот рассказ об одном из них.
Вся история началась несколько лет назад. В воскресенье раздался звонок в дверь, отметил, не в домофон, значит, кто–то из соседей. Так оно и оказалось. Пришла Вера Петровна с верхнего этажа. Я ее хорошо знаю, поскольку она, походила на героиню фильма «Служебный роман» - Шурочку. Как написали сценаристы Эльдар Рязанов и Эмиль Брагинский: «Когда-то её выдвинули на общественную работу, и с тех пор никак не могут задвинуть обратно». Так и моя соседка в силу наличия «активной жизненной позиции», была вечной заводилой. Что–то постоянно организовывала по дому, собирала какие–то подписи. Человек общительный, а главное добрый.
Усадив пить чай, с только – что испеченными пирожками, иногда люблю это делать, услышал рассказ и просьбу. Прихлебывая чай по старинке из блюдца, Вера Петровна тихо говорила: «В семье нас пятеро и все девки. Жизнь у каждой сложилась по-разному, но никто, не спился и не скурвился. Все здесь, в городе, у всех свои квартиры, кроме самой младшенькой Зиночки. Училась она в медицинском институте, там и познакомилась со своим сокурсником – азербайджанцем по имени Мусса. Уж такая между ними страстная любовь была, что еще на пятом курсе поженились. Вначале работали по распределению, где–то в селе под Курском, а уж потом, он уговорил ее уехать на родину.
К тому времени у них уже сын был. А больше бог на детей не сподобил. Но любил Мусса ее до безумия, и никогда «налево» не гулял. А в прошлом году наша Зиночка, она хирург по специальности, делая сложную операцию, себя скальпелем поранила. А больной–то, заразный оказался, что – то в Африке, в командировке, подхватил. Ну, обработали ранку как полагается. Всё думали, обойдется, ведь врачи всё-таки. А оно вон как вышло, не обошлось. Через полгода умерла наша сестричка от заражения крови. Там и похоронили.
Горевал Мусса сильно, даже запил. Родственников переполошил так, что решили его еще раз женить, но уже на своей, азербайджанке. Свадьбу сыграли, мы-то не были. А вот сын, отцу не простил, занял денег, да и сбежал. Слава богу, не пропал, до нас добрался, мы уж, отцу - Муссе сообщили. Ну, приехал он, а мальчик уперся, не поеду, говорит, здесь в России останусь. Мы не влазили в их выяснения, как-никак «одна кровь». Но уж когда они решение приняли, что остаётся «дитятко», я взяла его к себе. Мои-то шебутные наследнички поразъехались, мужа схоронила, вот и будет не так скучно. Но шибко малой отстал, да и программы у них, какие-то свои, ведь другое государство теперь. Вы человек грамотный, аж два института закончили, позанимайтесь с ним. Помогите. Уж в долгу не останусь!»
Поскольку на улице начало лета, а я был в отпуске и никуда не поехал, то дал согласие. Как мог, успокоил пенсионерку, что «денег не надо, а вот от баночки грибов маринованных осенью, не отказался бы». Так в мою холостяцкую жизнь ГЕЯ вошел восемнадцатилетний юноша. Мама его звала Коля, папа Кудрат. Для своих лет он был достаточно взрослый и красивый. Какая-то особая стать молодого самца. С черными усиками, которые он еще не брил, с широкими плечами, узким тазом, длинными ногами. Но самое интересное, это сочетание черных, как смоль волос, голубых глаз, веснушек, курносого носа и милой застенчивой улыбки.
Характер - озорной, образ действий – подвижный. Добрый и коммуникабельный парень, которого быстро полюбили все соседи. Но когда его незаслуженно обижали, словно туча закрывала солнце, появлялась угрюмость и озлобленность. Сверстникам в этом случае доставалось по полной программе, а взрослые просто переставали для него существовать. Не терпел несправедливости и неуважения к другому человеку. Но, и благодарность за добрые дела лилась широким потоком из его сердца и души.
Я любовался им, как любуются шедевром, никаких шевелений в трусах и мыслей типа: «завалить», «отсосать», «оттрахать» не было. Наши занятия проходили каждый день, иногда по три, а то и по четыре часа. Это не было классическим школьным уроком, это были беседы. Хотя домашнее задание, особенно по русскому языку, литературе и истории России, были обязательны. Парню очень нравилось отношение к нему, как к равному. Наши перерывы на чай, а иногда и на обед заполнялись «разговорами за жизнь».
Доверие росло «со скоростью бамбука». И если вначале диалоги были на общие темы, то постепенно переходили в зону личных. На мой вопрос, почему он об этом не спрашивал своего папу, Коля – Кудрат, откровенно удивляясь моей не понятливостью, заявлял: «Да Вы что, у нас, на Кавказе, об этом не принято говорить!» Я отвечал, не нарушая педагогической этики. Но иногда юнец просил объяснить как-то попроще, по-житейскому, и приходилось рассказывать, включая всю образность своего языка. Занятия проходили каждый день, кроме воскресенья. Мне они были не в тягость, наоборот, у меня появился юный друг, который в благодарность старался вытащить на озеро или в лес.
В середине августа, Вера Петровна уехала на заготовительный сезон в Можайские леса. Там безвылазно на даче жила подруга детства. Ну а Колю – Кудрата, оставили на попечение другой тётки. Та приходила раз в три дня готовить еду. Наши занятия по-прежнему продолжались ежедневно. В пятницу из салона привезли купленный и, собранной в требуемой комплектации, новый компьютер с большим экраном монитора. В программу занятий добавили еще и основы работы на нем. Результаты познания незнакомой техники парнишкой были поразительными. Предупредив, после очередного урока, что ухожу в магазин и буду через два часа, разрешил попрактиковаться в пройденном – освоении программы «Майкрософт Ворд». Особо обратив внимание на: создание текста, редактирование и форматирование.
Вернулся раньше. В торговом центре переучет, и поэтому был закрыт. Удивила тишина в квартире. И только подойдя ближе к плотно закрытым дверям гостиной, различил странные звуки, что-то мне явно напоминающее. Движимый любопытством широко открыл двери и вошел. Где и застал моего юного друга за просмотром порнухи.
Надо было видеть его вытянутое лицо, отвалившуюся челюсть, и глаза «размером в блюдца», когда я «нарисовался перед ним». Поверьте, и сам не ожидал, что увижу ТАКУЮ КАРТИНУ. Коля – Кудрат лежал на диване со спущенными до щиколоток штанами и голым торсом. На фоне смуглого тела возвышался редкой красоты ФАЛЛОС. Этакий славяно – азербайджанский симбиоз. Обрезанный, толстенький и длинненький. Навскидку - не меньше восемнадцати - двадцати сантиметров и толщиной от трех до пяти. Поскольку дрочил это произведение природы «вьюнец» аж двумя руками, с обхватом ладони по всей окружности. Когда отпускал руку, дрын пружинил и, стоя вертикально вверх, «прилипал к животу» чуть повыше пупка. При этом глаза были закрыты, тело напряжено, как стальная пружина, а легкие стоны сливались со звуком порнофильма. Чем не полотно Рембрандта, что почище его знаменитой «Данаи».
Я замер, пораженный увиденным зрелищем. Из горла, вырвался стон желания, а всё, что ниже пояса, встало во всю свою длину. Уже больше месяца, из-за ежедневных занятий, отказывался от встреч с любовниками. Немая сцена «Приплыли», затягивалась. Пацан ускорил движение правой руки. Левой пощипывал и гладил соски. Вдруг его выгнуло колесом, а из маковки вылетели три длинные струи. Первая долетела аж до меня, а это не менее метра. Из глотки вырвался еле сдерживаемый рык. Глаза резко открылись и уставились на застывшего каменной статуей наставника, как марсианина. Сглотнув слюну, глухим, не своим голосом, произнес: «Извини. Заканчивай. Буду ждать на кухне». Сев за стол, и поправив собственный стояк, чтоб не мешал, с восхищением думал: «Надо же, какой талантливый мальчик! Я ему основы работы в программах Word, Excel, а он враз и тематический порносайт надыбал, да еще и бесплатный. Да уж воистину – молодость гораздо талантливее зрелости!»
Красный, как ошпаренный рак, Коля – Кудрат появился, через минуту, застегнутый «на все крючки и пуговицы, как солдат на параде». Мне так хотелось его вновь раздеть, чтобы найти то место, куда он спрятал «железную дубину». Увидев адекватное, а не угрюмо-возмущенное лицо и уловив в глазах даже восхищение, парень успокоился. Мы долго сидели и говорили о том, чего раньше стеснялся спрашивать: «Хорошо – это или плохо? Не появятся ли язвы на руках, если дрочишь член? А будут ли из-за этого нормальные дети, а не уроды, как им говорили в медресе?» И много другой разной ерунды, которой под завязку была заполнена его голова. Этакие страшилки, выдуманными «горе специалистами от образования и религии».
Подробно и обстоятельно отвечал на все вопросы, называя всё своими именами, поскольку такую ахинею надо «выметать поганой метлой» из любого сознания. И не обязательно молодого. За окном уже стояла ночь, когда вопросы ученика перестали «сыпаться, как горох из дырявого лукошка». Помолчав, Коля – Кудрат попросил: «А разрешите у Вас остаться ночевать. Мне одному не хочется быть в пустой квартире». «Конечно, можно!», - ответив, пошел стелить постель, на том диване, где он продемонстрировал умения дрочки в мастер-классе. Когда вернулся на кухню, гренадера не было. Подумав, что он ушел в ванную или туалет, спокойно решил перекурить свою единственную за день вечернею сигарету.
Каково же было мое удивление, когда он вбежал во входную дверь и поставил на кухонный стол две бутылки домашнего вина. Подумав, решил согласиться, поскольку на Кавказе его в качестве компота употребляют. Да и передо мной не мальчик, а юноша. Вино действительно пилось легко и не дурманило голову. Я даже из закуски поставил только фрукты и шоколад. Мы, по-прежнему, говорили «за жизнь», но уже с какой-то сексуальной направленностью. Оно и понятно, ведь юнец, созрев в половом отношении как мужчина, в половых знаниях был сущим ребенком, да еще и «с тараканами в башке».
Через час, после первой рюмки вина, меня «повело». Голова слегка кружилась, настроение было великолепным. Я любил весь мир! Хотелось петь, танцевать, говорить кому-то добрые и смешные слова. Поэтому, когда Коля - Кудрат предложил спать вместе, чтобы еще поговорить, с радостью, без геевского подтекста, согласился. Скинув одежду, легли на двуспальной кровати. Подготовленный ко сну диван грустил в одиночестве. Оба начали обнимать друг друга и прижиматься губами к лицу, но и при этом, по крайней мере, у меня, не было мыслей: «погладить пенис», «помацать попку». Невинно, как младенец, заснул в обнимку с восемнадцатилетним парнем.
Проснулся среди ночи от того, что кто-то осторожно гладит вставший хрен и попку. Губы побаливали, как будто всю ночь целовался взасос. Мне было приятно от осторожных и уверенных действий. Вот только в этот момент «во мне взыграло ретивое». Я возжелал Колю – Кудрата. Ни как мальчика или зеленого юнца, а как самца – мужика. Коего природа наделила шикарной елдой и крепким задом.
В свою очередь, так же стал оглаживать человека, враз ставшего желанным и дорогим. Дружеские поцелуи вначале ночи теперь стали страстными и обжигающими. Дыхание прерывистым. Если бы был трезвым, этого бы никогда не случилось, но в данный момент было всё «пофиг». Хотелось сосать, иметь, и быть оттраханным. Остановиться уже не мог, это было выше меня. Я плыл, управляемый роком. Стремясь достичь наслаждения в игре под названием СЕКС.
Чувствовал: как распалялось тело, как твердыми башенками стояли соски, в яйцах ломило, а оковалок мотало в поисках цели. Мы, как слепые кутята, тыкались губами в поисках главного. И, наконец, каждый из нас нашел ЭТО, успев разместиться валетиком. Одновременно стали засасывать вздыбленные жезлы, стараясь вобрать как можно глубже. И при этом совсем не волновало, что мой пестик, по сравнению с его дрыном, был короче и тоньше. Страсть росла как «высота волн во время шторма». В голове «молотом о наковальню» билась одна мысль: «Не успею! Быстрей! Глубже!» До сих пор не пойму, почему и куда спешил? То ли, это влияние выпитого вина, то ли, это стремление не уступить в скорости молодому любовнику. Вся суть каждого была сконцентрирована на куполах дубин. Именно этой частью мы думали и осязали происходящее вокруг. Как долго это продолжалось? Не знаю. Оба одновременно взорвались! С первым выбросом спермы спешка куда-то пропала. Мы лежали и вылизывали тружеников от яиц по стволу до маковки.
В расслабленности, как будто парили над миром. Вспышкой «случайной ночной ракеты» мелькнула мысль: «Боги! Не уж-то может быть в жизни лучше, чем сейчас!» Уснули как-то незаметно. Пробуждение было мгновенным, как по команде «Подъем!» или вопля «Караул! Пожар!» Мы лежали в той же позиции «шестьдесят девять». И вновь, всосав стоявшие морковки, повторили безумие в желании обладать. Самое восхитительное и не поддающее пониманию одно, как умудрился ЭТО повторить пять раз за ночь. Ведь период необузданности в сексе, характерное молодости, у меня уже прошел.
Утро встретило нас в объятиях друг друга. Когда успели перевернуться? Ведь точно помню, что провалились «в мягкие качели Морфея» так, как ласкали члены – ноги к голове. Лицо, живот и пах обоих были стянуты следами засохшей спермы. Как же радостно от присутствия желанного человека рядом! Как нам хорошо вдвоем! Мы еще долго нежились в объятьях друг друга. Потом в ванной совместно отмывали следы любви.
Постепенно угар ночи проходил, оба уже были способны осмыслить то, что случилось. Испытывал ли стыд и сожаление? Да! Нельзя списать произошедшее ночью только последствиями выпитого вина. Да, этот безобидный компот оказался настоящим дурманом! Но не он замутил сознание. Да, я был «голодный от долгого отсутствия сексуальной пищи». Но всегда присутствовала сдержанность, продиктованная правилом: «Не навреди!» Оно настолько вошло в мою суть, что могу, в любой момент, сказать: «Нет!» Дело в другом. С первой встречи обоих тянуло друг к другу. Это рано или поздно должно было произойти, исходя из обоюдного уважения и зарождающейся любви. ЭТО уже кем-то прописано в книге жизни и, изменить было не в нашей власти!
Тем не менее, я попытался проанализировать случившееся по всем канонам педагогической науки, чтобы логично прийти к выводу: «Такое не должно повториться!» Мой дорогой Коля – Кудрат, как умудренный опытом аксакал, заявил: «А почему? Ведь обоим было сказочно хорошо!» Его дальнейшие мысли, изложенные в неторопливом рассуждении, удивили мудростью много прожитого и повидавшего на своем жизненном пути человека:
«То, что расскажу, не ведает никто. Но я тебе доверяю больше, чем себе! С первых минут знакомства поражал меня наличием качеств, который никогда не встречал у отца или своих дядей. Они во мне видели сына - несмышленыша, ты – равную себе личность. Твоя доброта, воспитанность, открытость, уважение, интеллект «привязали мое сердце толстыми канатами любви и восхищения». На Кавказе в половом отношении рано взрослеют. Голова кружится от разных вопросов. Никто из взрослых, по крайней мере, мне, так доверительно на них не отвечал. Я даже мысль, что могу об ЭТОМ спросить у отца, не допускал. Пацаны со двора похабно давали разъяснения, но этим только порождали новые непонятки. Отношения с девушками – табу! И по сей день позор смывается кровью всего рода. Кутак каменно стоит целыми сутками, распирая штаны и толкая от фантазий к действиям.
Мои приятели, чтобы получить удовлетворение, летом ходили на пляж. Там «петухи», так презрительно молодые абреки из дворовой компании называли мужиков, отдыхающих на Каспийском море. Они приезжают со всего света, в том числе и из России. На отдельном пляже, для нудистов, им сливали в рот накопленную сперму. Так усмиряли своих жеребцов в штанах вся молодёжь от четырнадцати до женитьбы. Но я вместе с ними не ходил. И тут две причины: одна - мне нужен особый настрой, секс ради секса - грязно, только с человеком, который мне дорог; другая - мой самый близкий друг Алим, которого знаю «со времен пользования одним горшком в детском саду». У нас не было тайн, понимание, уважение, открытость лежали в основе наших близких отношений. Именно он первый раз показал, как надо дёргать письку, чтоб было "ХОРОШО". С ним же, позже, начали дрочить вместе друг у друга, дав страшную клятву молчания. У нас с ним даже было тайное место для этого, о котором никто не знал. Старая избушка, принадлежащая давно умершему соседу по улице. Но поскольку мы её обихаживали и она имела благоустроенный вид, то никто и помыслить не мог, что она ничья. Вот там за закрытыми ставнями, истопив печурку, мы рукоблудничали, массируя, стручки друг друга, и спуская семя. Доверие всегда было нормой нашей дружбы.
Алимчика родители, в тот год, в конце мая, отправили в горы к родственникам. Ну, там молока парного козьего попить, какие-то подозрения с легкими обнаружили у него врачи. Уехал на все лето. Вернулся осенью таким возмужавшим. Сразу же потащил меня в заросли на наше уединенное место. В домишке, расположившись на нарах в сене, стал рассказывать. Кому же, как не мне он мог поведать о тайной стороне своей поездки в горы? А это высоко, почти рядом с ледником, где на альпийских лугах пасли овец и коз. О том, что близко сошелся с другом семьи его родственников Байрамом - своим ровесником. Именно с ним - новым кунаком прожил все лето во временном шалаше из драни. Грелись и готовили пищу на костре. Ходили в широкополых войлочных шляпах и бурках, которыми ночью укрывались вместо одеял.
Однажды ночью Алим почувствовал, как рука Байрама, залезла ему в трусы. Он гладил кутак, который окаменел от такой ласки. Не выдержав, ответно полез в пах к приятелю. Наигравшись до того, что оба были готовы «расстрелять патроны изготовленных к салюту ружей» гость услышал шепот аборигена: «Хочешь, научу по-другому? Только запомни, скажешь слово кому – столкну в пропасть!» Заинтригованный и распаленный Алимчик на все был согласен, только бы рука вновь, не останавливаясь, дарила такие приятные ощущения. «Хорошо! Клянусь могилами предков, что буду нем, как рыба. Если предам друга, то падёт позор на головы всех мужчин моего рода!», - с полной серьезностью ответил он. «Тогда давай развернемся и снимем трусы, а то мешают. Только ты делаешь всё то, что тебе буду делать я. Согласен?», - шепотом проинформировал Байрам.
Вместо слов откинул бурку и перелег, как велели. Почувствовал обхват руками истекающего клинка, повторил. От того что произошло дальше, настолько перехватило дыхание, голова чуть не разорвалась на тысячу осколков, как граната. Байрам взял в рот мой черенок и стал язычком водить по короне головки. Алиму стало жарко. Помня о клятве, с любопытством первопроходца, придвинулся и стал обнюхивать початок приятеля. Пахло речной водой. Удовольствие от действий пастушка с его пестиком, отключило контроль сознания. Городской парнишка, лизнув, стал вторить тому, что вытворял Байрам. Как же сладко стало обоим! И даже когда выплеснули "сметанку", не выпустили сучки из ртов. Смакуя ее, использовали, как дополнительную смазку, смешав со слюнями.
Байрам перевернулся и стал целовать в губы. Они делились коктейлем, по вкусу, напоминающему чай из трав, пока полностью не проглотили. Натянув трусы, обнявшись, уснули. Все лето, каждую ночь они, таким образом, услаждали друг друга. Расставались с сожалением и ощущением потери близкого человека. Будут ли у них такие же ночи, знает лишь аллах!»
Закончив рассказ, Алим потянулся и по-хозяйски залез рукой мне в штаны. Там все давно стояло. Недолго размышляя, перевернулись валетиком. Стянули брюки и трусы друг дружке. Без всяких разговоров, а тем более возражений припали к колышкам. Сожалел только об одном, что такую развлекуху, мой лучший друган познал раньше. Да, опыт, полученный им за лето, был выше всяких похвал. Я тыкался, как «только что ожеребившийся лошак в титьку ослицы», иногда, видимо, делая больно, мешающимися мне зубами. Куда интересно их прячет мой друг? Алим, как настоящий мастер, ртом выделывал такое, что я готов был спустить через пять минут. Но подмастерье, в моем лице, науку постигала быстро. Если ты заметил, я вообще талантливый пацан!
Теперь уже мы каждый день, приходя в укромный уголок, не давали нашим кутакам оставаться без сладкой работы, опорожняя не по одному разу свои яйца. Дрочить уже не было смысла. Детство закончилось, мы в совершенствовании сексуального опыта продвинулись на следующую ступень. Особенно часто стали заниматься этим тогда, когда после женитьбы отца я ушел из дому. Жил в той же избушке. Алим в тайне приносил мне еду. Там стали не только любовниками, но и кровными братьями. Надрезав палец, соединили их, а потом, накапав в чашку крови, и разведя водой, испили, дав соответствующую клятву. Оттуда, попрощавшись с другом, и заняв у него денег, уехал в Россию.
Вот так, учитель. Не кори себя. Я видел, скрываемое желание и смущение, когда случайно ты касался меня. Знаешь, немного схитрил. Почувствовал присутствие, когда ублажал себя дрочкой, правда, не сразу. Но не остановился, хотелось посмотреть на реакцию. Ты не стал, демонстрировать возмущение и менторски отчитывать. Наоборот, в глазах было восхищение! Вот тогда и решил напроситься поночевать и в темноте повторить то, что делали с другом Алимом. Согласись, что получилось прикольно!» Выслушав Колю – Кудрата, я снял с себя груз вины. «Что - случилось, то - случилось!», - так говорят в народе, и это неслучайно. Тем не менее, однозначно договорились, «открывать врата в рай надо не часто, иначе боги прогневаются на нас». Мы расстались, чтобы встретиться во второй половине дня на занятиях.
Трахались вначале раз в неделю. Потом молодой джигит, заявил: «Извини, но мне мало. Яйца на следующий день переполнены и пищат!» Стали повторять это через три дня, а чаще через два. Пока я был в отпуске, а Коля – Кудрат на каникулах, этот график безукоризненно выдерживался. В конце августа произошли изменения, началась моя работа и его учеба. Приходилось терпеть. Когда это становилось невыносимым, Коля – Кудрат находил причину и как вихрь вечером врывался в квартиру.
В темпе проделывали отсос, часто на диване в позе «шестьдесят девять». Она способствовала моему любовнику получить самое полное удовлетворение. Для него, как он говорил: «Прикольно! Ты сосешь, тебе сосут. Можно прерваться поиграть, полюбоваться, чувствуя, как тебя ублажают. Кайф! И снова качаться на волне желания!» Мне же неважно как, главное, чтобы это было. Быстро приспустив брюки с трусами, поднимали на шею майки. Раскладывались в любимом Колей – Кудратом положении. Облизывали, покусывали, ласкали язычком, заглатывали. Да и мало ли чего делали еще, следуя за своими фантазиями. Причем, этот процесс ни я, ни он не могли контролировать. Начинался остервенелый трах в рот друг друга. Мы держались то за попки, то ласкали яйца, то хватались, за стоящие оглобли. Оба громко рычали, не заботясь о том, что могут услышать. Спешили, обливаясь потом. Время останавливалось. Одно желание - глубже всадить и принять без остатка. Это было дикое наслаждение! В эти минуты, мир состоял только из нас двоих. Мы хотели слиться воедино!