Вторю тебе, подобно скрипке за солистом.
Оркестр умолк.
И мне досталась партитура играть с тобой.
И наши жизни, разделенные веками, вновь сошлись.
И вяжущая терпкость вечера, хорошего вина,
Скрывает за вуалью смысл, незыблемость. Прелюдия.
И вещи, глубже проникают темноту
В естественном желании остаться навсегда в застывшем прошлом,
Как памятник ушедшим временам.
Еще моменты....
В полной темноте пишу я.
И лишь скользящая луна, сквозь виноград,
Бъет в корень всех проблем. Привет, поэт.
Из нескончаемой рулады, далекой и прекрасной,
Выходят оды самому себе.
Письмо известному мне другу,
Которого лишь я могу назвать своей сейчас.
И то. Так ненадолго осознание тебя. Оркестр, туш!
Я б так хотел держать тебя своей рукой,
Но все границы против нас и все придуманы не нами.
И было так с начала всех веков.
Мой друг.
И ты всегда со мною был.
Но судьбе угодно нас свести сейчас и я могу узнать лишь лик во тьме
И то внезапно. Ненадолго. Уж близок занавес.
И в мире есть бесчисленное множество опор.
Мужья, любовники, друзья,
И эти стены мне не прошибить пером.
Но постучаться в двери твоего сознанья можно...
Каденция и реверанс.
Представь, читая эти строки, ты держишь нить моей руки,
Как я тебя держал тогда...
И за написанным признаньем «я люблю»
Как нить пульсируя в виске скрывается желанье,
Сжирающее мозг...
Мой друг, кому из нас лететь через века и вторить снова,
Подобно одинокой скрипке за солистом...
А в целом ночи здесь прохладны.
Луна еще перемещается за занавес уюта под названьем «утро».
Оркестр давно умолк.
А партитура скрипача промокла под дождем.
И лишь, как капельки бриллиантов ноты
На небосклоне звезд, которым выпало доверится сейчас...